Текст книги "Любить запрещается"

Это был человек, который приезжал в Квинз-Фолли. Мужчина с высокими скулами, который приехал на сером «бентли» и который показался Арии таким привлекательным, что она не раз ловила себя на том, что постоянно вспоминает его.

Глава III

– Прошу прощения, что заставил вас ждать. Присаживайтесь. – Дарт Гурон указал на стул рядом с письменным столом.

На негнущихся ногах Ария прошла к нему через комнату. Ей пришла в голову нелепая мысль, что не стоило тогда сидеть на диване в холле.

Дарт Гурон прикурил сигарету и расположился за столом. Из ящика он достал несколько листов бумаги и взял авторучку.

– Миссис Бенстэд сообщила мне только вашу фамилию и больше никаких сведений о вас, – сказал он. – Пожалуй, лучше всего, если я запишу их.

Говорил он, как показалось Арии, отрывисто и немного строго, и теперь, когда первоначальное удивление от встречи с ним прошло, девушка могла смотреть на него спокойно, без того странного замирания сердца, которое случилось с ней, когда он вошел.

Какое у него странное лицо, подумала Ария. Не то чтобы красивое, но притягивающее и, как она уже успела убедиться, незабываемое. У него высокие скулы, а глаза глубоко посажены и необычайно непроницаемы. Легко понять тех, кому трудно смотреть ему прямо в глаза. Рот крупный, но твердый, а лицо, даже когда он спокоен, имеет жесткое выражение, как у человека, неспособного к проявлению нежности или сострадания к слабости.

– Итак, мисс Милбэнк!

Ария чуть не подскочила на стуле, когда он поднял на нее глаза, держа авторучку наготове.

– Что вы… хотели бы знать? – заикаясь, спросила она.

– Некоторые данные о вас, – ответил он. – Вы выглядите крайне молодо для работы, которая требует ответственности.

Холодная бесстрастность его тона лишила слова их обидного смысла, тем не менее Ария почувствовала, что напряглась.

– Я старше, чем выгляжу, – сказала она. – Но если вам в самом деле нужен кто-нибудь постарше, может быть, не будем терять времени?

Девушка сама удивилась, что сказала, и, еще не закончив, подумала: как можно терять этот единственный свой шанс помочь Квинз-Фолли? Но в позе сидящего напротив незнакомца было что-то такое, что заставило выступить наружу гордость, о существовании которой она не подозревала.

– Я подыскиваю компетентную домоправительницу и светского секретаря, – ответил Дарт Гурон. – Что касается возраста, у меня нет никаких особых предпочтений. Просто мне нужен человек, способный занять эту должность.

– Если то, что сообщила мне миссис Бенстэд, верно, – спокойно произнесла Ария, – то думаю, что отвечаю вашим требованиям.

– Вы говорите по-испански?

– Да.

Он быстро пробормотал фразу по-испански, спросив ее, живет ли она в Лондоне или приехала только на день. Ария тут же без запинки ответила ему, что приехала из Хартфордшира и что обычно требуется часа полтора, чтобы добраться из дома в Лондон.

– Отлично, – сказал он по-английски. – По-французски и по-немецки вы говорите так же бегло?

– Я жила в обеих странах.

– Отлично! – произнес он снова и, бросив на стол авторучку, как будто в ней больше не было надобности, добавил: – Миссис Бенстэд подготовит ваши рекомендации, так что можно о них не беспокоиться. Вы можете приступить сразу же, я полагаю?

– Вы хотите сказать – сегодня?

– Сегодня или завтра. На уик-энд в Саммерхилл съедутся гости, и мне хотелось бы, чтобы о них кто-нибудь позаботился.

– Мне нужно съездить домой за одеждой, – ответила Ария. – Я могу приступить завтра, если вам будет удобно.

– Постарайтесь сделать это как можно раньше, – предупредил ее Дарт Гурон. – Номер телефона – Гилфорд восемь-восемь-семь-семь. Если вы позвоните дворецкому и сообщите, когда приезжаете, он устроит так, чтобы на вокзале вас встретила машина. Я приеду ко второму завтраку, тогда и обсудим необходимые приготовления.

– Благодарю вас, – промолвила Ария и добавила, вдруг испугавшись того, на что решилась: – Я сделаю все от меня зависящее.

– Спасибо, мисс Милбэнк.

Дарт Гурон встал, показывая, что беседа окончена. Когда Ария также встала, он немного помедлил, сжав губы, как будто внезапно принял какое-то решение.

– Я хотел бы сказать вам еще одну вещь, – начал он. Ария ждала, и, немного помолчав, он продолжал:

– Думаю, лучше всего быть с вами откровенным, мисс Милбэнк. В прошлом у меня были трудности с домоправительницами, которые – как бы это сказать? – слишком привязывались ко мне. К счастью, в Америке у меня исключительный секретарь, к которой я питаю крайнее уважение. Она изумительно справляется со всеми моими делами и при этом никогда не позволяет нашим отношениям стать чересчур личными. К сожалению, в настоящее время она болеет, и, поскольку ей предстоит операция, ближайшие несколько месяцев она, вероятно, пробудет в больнице.

Дарт Гурон стряхнул пепел с сигареты и продолжал:

– Мне очень ее не хватает не только потому, что она первоклассный работник, но и по причине ее бесстрастного отношения ко мне. Надеюсь, вы понимаете, что я хочу сказать.

Он посмотрел на Арию, как ей показалось, очень высокомерно. Помимо своего желания девушка вздернула подбородок.

– Уверяю вас, мистер Гурон, – холодно произнесла она через мгновение, – вам не стоит опасаться, что я причиню вам неудобства своим непрошеным вниманием или навязчивостью. Мое положение в вашем доме будет, разумеется, в точности таким, как вы его определили, а мое отношение к вам – только отношением наемного работника к работодателю.

– Рад, что вы меня успокоили, мисс Милбэнк, – ответил Дарт Гурон. – Как я уже сказал, в прошлом мне, по-видимому, просто не повезло.

Ария вспомнила безутешную миссис Каннингэм, сидящую в пыльном агентстве на Бейкер-стрит, и ей стало немного не по себе.

– Примите мои заверения в том, что меня будет интересовать только моя работа, – ответила девушка, и в ее голосе послышалась резкая нотка, выдавшая ее внутреннюю обиду и растущее раздражение.

Если Дарт Гурон и заметил это, то не подал виду.

– В таком случае, мисс Милбэнк, полагаюсь на ваш здравый смысл.

– Благодарю вас.

Ария повернулась и направилась к выходу. Она нарочно не подала ему руки, так как знала, что в этот момент ей ничего так не хочется, как сказать ему, что она передумала и не имеет ни малейшего желания занять предложенную должность. Дойдя до двери, девушка обернулась и с достоинством, как она надеялась, произнесла:

– До свидания, мистер Гурон.

– Всего доброго, мисс Милбэнк.

Дарт Гурон не двинулся из-за стола, и в свете, падающем из занавешенного мягкими шторами окна, ей показалось, что глаза его смотрят холодно, а на лице жесткое выражение.

Когда Ария закрыла за собой дверь, в прихожей ее ждал камердинер.

– Вот полный адрес нашего загородного дома, мисс, – сказал он. – Я подумал, что он вам понадобится, как и номер телефона. Я также записал фамилию дворецкого, мистера Макдугалла.

– Вы очень любезны! – воскликнула Ария. Камердинер улыбнулся.

– Мы все должны помогать друг другу. Я всегда это говорил. Вы увидите, мистер Макдугалл – очень обязательный человек.

– Благодарю вас!

Ария взяла листок и положила его в сумочку.

– Хочу пожелать вам удачи, раз вы теперь с нами, – произнес камердинер.

Девушка с благодарностью пожала ему руку.

Она бы охотно задержалась и задала ему множество вопросов, но, решив, что мистер Гурон может услышать, повернулась и пошла по пустому коридору. Теперь, когда жребий брошен, Ария вдруг ощутила тревогу.

– Двадцать фунтов в неделю! – снова и снова твердила она, пытаясь вернуть себе уверенность и то чувство приподнятости, которое охватило ее, когда она вышла из агентства миссис Бенстэд, но поведение Дарта Гурона безвозвратно рассеяло ее радостное волнение.

Только войдя в лифт и увидев себя в зеркале, Ария заметила яркий румянец на щеках. Это от злости, подумала она, на то, как он вел себя с нею, на все его намеки и инсинуации.

Выйдя из гостиницы «Кларидж» на оживленную улицу, девушка вдруг ощутила безумное желание вернуться и сказать ему, что она в конце концов передумала. Все это ошибка, подумала она, и ничего хорошего из этого не выйдет, и даже деньги не стоят того, что ей предстоит вынести.

Ария не часто впадала в уныние, но сейчас волна тоски и недобрых предчувствий накрыла ее как облако.

Она попыталась взять себя в руки. «Я веду себя нелепо», – подумала она, но всю дорогу к вокзалу ее не покидало ощущение, что ее косвенно оскорбили, и все внутри кипело от злости и обиды.

Поезд на Хартфорд отправлялся через четверть часа. Ария уселась в углу вагона третьего класса и попыталась читать вечернюю газету. Но слова плясали перед глазами, и вместо них она все время видела перед собой лицо мужчины, который сначала показался ей привлекательным, но сейчас, решила она, внушал неприязнь. В ушах еще звучали его слова, произнесенные холодно и бесстрастно, от чего казались еще более оскорбительными, чем если бы он прямо обвинил ее в том, что она влюбилась в него.

«Как могла миссис Каннингэм совершить такую глупость? – спрашивала себя Ария. – И все эти женщины, которые работали у него и влюблялись?»

Если он относился к ним одинаково неприязненно, то они, наверное, сошли с ума, если осмелились высказать ему свои истинные чувства. Хотя, может быть, он, сам того не желая, обнаружил свое обаяние, которое было так заметно, когда он разговаривал с той красивой блондинкой в Квинз-Фолли.

Хорошо еще, что мистер Гурон не поинтересовался ее адресом, подумала Ария. Но, если бы он и спросил, она наверняка сообразила бы назвать адрес фермы или одного из деревенских коттеджей. Он выказал ей большое доверие, взяв на работу и не наведя о ней справок; видимо, он полностью доверял миссис Бенстэд, а ее нежелание терять такого щедрого клиента можно понять.

Ария вынула из сумочки листок, который ей дал камердинер. Бумага была плотная, белая и дорогая; на ней было оттиснуто: Саммерхилл-Хаус, Падлфилд-Грин в районе Гилдфорда, Сюррей.

Девушка наморщила лоб. Ей почему-то показалось, что она уже слышала о Саммерхилле, но не могла припомнить где, поэтому через минуту решительно развернула газету, стараясь думать о чем-нибудь другом.

В заголовках не было ничего интересного, и через секунду она обратилась к колонке светской хроники. Небрежно пробежав ее глазами, Ария вдруг встрепенулась, так как посреди страницы увидела фотографию Дарта Гурона. Фотография была нечеткая – случайный снимок на поле для игры в поло, – но нельзя было не узнать его высокие скулы и глубоко посаженные глаза, зачесанные назад волосы над квадратным лбом и чуть воинственно выдающийся подбородок.

Текст под снимком сообщил Арии, по крайней мере, одну вещь, которую она хотела знать.

«Вчера в Харлингэме команда мистера Дарта Гурона одержала сокрушительную победу над командой лорда Коудрэя. Мистер Гурон – американский миллионер, чей подвиг – полет под Бруклинским мостом на собственном самолете – освещался в нашей газете в прошлом году. Мистер Гурон, унаследовавший обширные поместья в Южной Америке, интересуется многими вещами. Он побывал в неисследованных районах Бразилии и Перу и написал книгу об индейских племенах, которая разошлась в Соединенных Штатах огромным тиражом. Если верить легенде, в жилах самого мистера Гурона течет индейская кровь, ибо один из его предков, говорят, был вождем одного ирокезского племени, откуда и происходит его фамилия».

Этим объясняется то, что у него такие скулы, подумала Ария, а может быть, и весь его необычный облик. Он не похож на обыкновенного американца, в нем есть еще что-то, что ее привлекло, но теперь внушает неприязнь.

В конце заметки было еще несколько слов.

«На время пребывания в Англии мистер Гурон арендовал Саммерхилл-Хаус неподалеку от Гилдфорда. Ожидается, что, как и в прошлом году, там будут часто устраиваться приемы».

Теперь Ария вспомнила, где слышала о Саммерхилл-Хаусе. В старом номере «Сельской жизни», который она нашла в библиотеке Квинз-Фолли, были его фотографии. Она могла припомнить немного, только то, что на снимках дом выглядел как итальянская вилла: белый, окруженный колоннами, с широкой террасой перед окнами.

Так, значит, в нем есть индейская кровь, кровь краснокожего! Может быть, подумала она, именно это отличает его от других и поэтому так много женщин влюблялись в него?

Ее раздумья прервал звук распахнувшейся двери: кто-то ввалился в вагон в тот самый миг, когда дежурный дал свисток и поезд тронулся. На сиденье напротив Арии плюхнулась какая-то девушка, носильщик швырнул на пол ее чемодан и захлопнул дверь.

– Еле успела!

Девушка дружелюбно улыбнулась, Ария улыбнулась в ответ. Она была хорошенькая, пухленькая и добродушная на вид, со светлыми волосами и открытым взглядом голубых глаз. Девушка вынула из сумочки внушительных размеров носовой платок и принялась энергично вытирать лицо.

– Я уже думала, что опоздаю на поезд, – проговорила она. – Движение в городе ужасное. Я неслась по платформе, как на скачках. Думала, носильщик за мной не угонится.

Она наклонилась, чтобы убрать чемодан из-под ног Арии.

– Я всегда боюсь опоздать на поезд, – поддерживая разговор, сказала Ария, чтобы не показаться неприветливой.

– Мой поезд с севера опоздал, вот в чем беда, – сказала девушка, – прибыл в Юстон почти в четыре. Я было подумала, что не стоит и пытаться успеть на пересадку, но вот успела.

Попутчица поудобнее уселась на сиденье в углу.

– Вы случайно не знаете, когда мы прибудем в Хартфорд? – спросила она.

– Примерно в четверть шестого, – ответила Ария.

– Вы там выходите? Ария кивнула.

– Да, я живу недалеко от Хардфорда.

– О, неужели, как интересно, то есть мне интересно! Понимаете, я еду на ферму, которая находится где-то там. Она называется Пловерз-Энд, а хозяина зовут мистер Фуллер. Вы его знаете?

– Слышала, – осторожно ответила Ария.

Она остерегалась сказать больше. Вообще-то она знала довольно много о Фреде Фуллере, который притчей во языцех в округе из-за своего пьянства и того, что местные жители называли «похождениями» с девушками. Миссис Фуллер была жалкой, сломленной маленькой женщиной, которую Ария видела несколько раз. Муж ее был мужчина неприятный, и, несмотря на то, что его земли граничили с Квинз-Фолли, она и Чарлз старались как можно реже встречаться с Фуллерами.

– О, так расскажите мне о них, – попросила девушка. – Видите ли, я еду туда как ученица.

– Как кто?

– Ученица. Я хочу изучить фермерское дело. Вы, кажется, удивлены? Многие удивляются, когда я об этом говорю. Папа хочет, чтобы я занялась бизнесом, а мама – чтобы я вообще ничего не делала. У меня нет нужды работать, но не могу же я целыми днями сидеть сложа руки?

– А что навело вас на мысль о сельском хозяйстве? – спросила Ария.

– Мне всегда хотелось работать на воздухе, делать что-нибудь, связанное с животными, – ответила девушка. – Понимаете, живя неподалеку от Ливерпуля, я никогда не имела возможности завести никого, кроме собаки. А мне всегда хотелось доить коров, кормить цыплят, научиться пахать землю. Вместо этого мне приходится таскаться с мамой по гостям или слушать, как папа рассказывает о колебаниях спроса. Он владеет сетью магазинов на севере. Меня зовут Тетли, – добавила она, – Бетти Тетли.

– А меня – Ария Милборн. Собственно говоря, ферма моего брата находится рядом с Пловерз-Энд.

– Правда? – оживилась Бетти Тетли. – Ну, тогда мы, наверное, будем часто видеться; конечно, если я туда поеду.

– Расскажите мне, что это такое – быть учеником на ферме, – попросила Ария.

– Да я сама не многое знаю, – ответила девушка. – Просто мы прочитали объявление в журнале «Фермер и скотовод» и ответили на него, а мистер Фуллер прислал милое письмо, в котором сообщил, что я смогу жить в его доме вместе с его женой, что он научит меня всему, что связано с сельским хозяйством, и что нам нужно будет платить только сто фунтов в год за мой пансион…

Ария широко раскрыла глаза.

– Вы хотите сказать – нужно еще и платить?

– О, да конечно! – ответила Бетти Тетли. – И это очень недорого. Мне пришлось бы платить больше, если бы я училась какому-нибудь другому ремеслу. На курсах секретарей заламывают ужасную цену. Не помню, сколько платила моя кузина, когда посещала их, но плата была гораздо выше, чем здесь.

– Понятно, – сказала Ария. – Никогда не думала, что на ферме могут быть ученики.

– Ну что ж, когда-нибудь вы должны были узнать. А после того, как я год поучусь на ферме, может быть, поступлю в колледж – то есть я хочу этого. Отец поспорил со мной, что мне все надоест еще до окончания срока. Он ничего не понимает, это же то, чем я всегда хотела заниматься!

В ее голосе было столько энтузиазма, такое воодушевление было написано на ее добродушном и искреннем личике, что у Арии не хватило духу сказать ей, что можно ехать куда угодно, только не в Пловерз-Энд к Фреду Фуллеру.

Очевидно, это его очередная затея. Фред вечно жаловался, что трудно найти работников, и неудивительно, потому что никто из порядочных людей не согласится жить с ним под одной крышей. Ария отлично представляла себе, что станет с девушкой, если она попадет в Пловерз-Энд. Фред, конечно, очарует ее, ведь в нем есть какая-то грубовато-хвастливая привлекательность.

Всегда есть вероятность, что Бетти окажется достаточно глупой, чтобы влюбиться в него, и тогда ей придется несладко. С полдюжины местных девиц проклинают тот день, когда повстречали Фреда Фуллера. Что касается его самого, то у него все в порядке. Всегда есть жена, которая тянет лямку, оставаясь в тени, растит детей и явно безразлична к тому, что он делает и как себя ведет, пока он дает ей достаточно денег, чтобы вести хозяйство.

Поддавшись порыву, Ария подалась вперед.

– Послушайте! – сказала она. – Не знаю, наводили ли ваши родители справки о Пловерз-Энд, но не думаю, что у Фуллеров вам будет очень хорошо. Это не очень-то благополучная семья. Если вы хотите стать ученицей на ферме, почему бы не остановиться в нашем доме? Брату очень нужны лишние руки, к тому же у него смешанное хозяйство, так что вы сможете научиться всему, чему хотите. Он очень добрый, только вот после того, как побывал в плену в Малайзии, где его мучили террористы, у него временами бывают нервные срывы. Но никто не работает так много, как он. А вы могли бы жить в Квинз-Фолли, где моя старая няня позаботится о вас. Она очень милая и заботится о нас с братом еще с тех пор, как мы были детьми.

– Заманчивое предложение, – сказала Бетти Тетли. – Название Квинз-Фолли так необычно. Это очень старая усадьба?

– Елизаветинских времен, – ответила Ария. – Думаю, что она вам понравится. Многие считают ее очень красивой.

– Очень хотела бы посмотреть на нее, – сказала девушка. – Но тогда что мне делать с мистером и миссис Фуллер? Может быть, нужно сначала встретиться с ними?

– Да, конечно, – ответила Ария. – Я предполагаю, что они будут встречать вас на станции. Но вы можете намекнуть им, что должны посетить еще кое-кого по соседству, и заехать к нам до того, как примете решение. Я уверена, что мистер Фуллер привезет вас на машине, а если нет, позвоните мне, я приеду и заберу вас сама.

– Послушайте, это так любезно с вашей стороны, – несколько смущенно произнесла Бетти Тетли.

– На самом деле я считаю, что веду себя как эгоистка, потому что знаю, что брат был бы рад иметь вас в качестве помощницы на ферме, – сказала Ария. Лицо ее вдруг омрачилось. – Есть, правда, одно обстоятельство. Я полагаю, ваши родители подумают, что Нэнни будет вполне достаточно, чтобы присмотреть за вами. Но дело в том, что мы относимся к ней как к члену семьи, так что на самом деле она больше компаньонка, нежели няня. Она столуется с нами, вернее, мы с ней, поскольку готовит обычно она.

– Уверена, что это не проблема, – быстро произнесла Бетти. – Папа и мама нисколько не чванятся в таких делах. Они считают, что я способна позаботиться о себе.

Как слепы некоторые родители, подумала Ария. Они вечно воображают, что их дети могут позаботиться о себе в самых невероятных обстоятельствах. Но она и гроша ломаного не даст за то, что Бетти удастся постоять за себя, если дело коснется Фреда Фуллера.

– Разумеется, мне не хотелось бы принуждать вас, – сказала Ария. – Просто я подумала, что раз уж вы проделали такой путь, то могли бы увидеть не одну, а две фермы. Между прочим, мой брат – сэр Чарлз Милборн.

Она увидела, как расширились глаза Бетти, и поняла, что произвела на девушку впечатление. Во всяком случае, это может склонить ее выбор в пользу Чарлза и спасти ее от Фреда Фуллера. Но кто знает? Девушки – странные создания, ей может просто понравиться Пловерз-Энд, и все тут.

Ария решила, что от нее больше ничего не зависит. В то же время было бы хорошо, если бы у Чарлза появилась ученица, а у Нэнни о ком заботиться, да и сотня фунтов пригодилась бы, хотя большую часть пришлось бы тратить на то, чтобы прокормить Бетти.

Поезд пришел в Хартфорд точно по расписанию. Когда они выходили из вокзала, Ария увидела, что Фред Фуллер в довольно смелом спортивном пиджаке и в кепке набекрень ждет рядом со своим новеньким «лендровером», который доставили всего несколько недель назад. Нужно отдать ему должное: хотя Фред и растленный тип, фермер он все же хороший. Он сделал свою ферму прибыльной, что нельзя сказать о бедном Чарлзе.

Прождав десять минут, Ария поймала автобус, который высадил ее в полутора милях от Квинз-Фолли, и пешком пошла домой через поле. Зимой идти этим коротким путем было невозможно, и приходилось идти больше трех миль в обход, по дороге. В этот вечер под ногами было сухо, и дневное тепло улетучивалось, уступая место легкому туману, который поднимался со стороны реки.

Ария вдруг ощутила горячую привязанность к тем местам, которые так хорошо знала и которые до такой степени стали частью ее самой, что каждая деталь и сама атмосфера этих мест казались ей дорогими и знакомыми, как близкий человек. Живые изгороди, пустившие зеленые ростки, каштаны, вот-вот раскроющие свои клейкие почки, ярко-синие колокольчики, мелькающие в лесу, примулы по берегам реки – все это вдруг заставило ее с болезненным чувством ностальгии ощутить, как трудно ей будет покинуть родные места. Здесь ее дом, ее родина.

Сколько бы денег она ни зарабатывала, сколько бы ей ни предлагали, она не сможет оставить их.

Чарлз тоже нуждается в ней. Она знает, как разговаривать с ним, когда он устал, как подбодрить его, когда он подавлен и несчастен. Нэнни слишком суетится вокруг него, для нее он всегда останется маленьким мальчиком, которого нужно жалеть и укладывать в постель, когда он объелся зеленых яблок.

«Я, наверное, сошла с ума, если думаю, что смогу уехать отсюда», – подумала Ария и вспомнила гору счетов на столе Чарлза, которую сумма в двадцать фунтов в неделю могла довольно быстро свести на нет.

Она с минуту постояла у перелаза, ведущего на другое поле. Далеко впереди виднелся Квинз-Фолли. Дом немного возвышался над окружающим его ландшафтом, и красный кирпич его стен тепло светился в лучах заходящего солнца. Ария почувствовала, что вот-вот расплачется – так он красив, так стар и невосприимчив к течению лет, что кажется, дом будет стоять вечно – памятник минувшему, в то же время обращенный в будущее. Никакая жертва не будет слишком большой, если понадобится спасать Квинз-Фолли.

Ария продолжала улыбаться, когда вошла через парадный вход и застала Нэнни по-прежнему сидящей за столиком в холле, хотя уже было больше шести и вход для посетителей должен был быть закрыт.

– А, вот и ты, голубушка! – сказала Нэнни, складывая свое вязание и вставая. – Чайник закипел, а ты наверняка захочешь выпить чашечку. Тяжелый был день? В Лондоне, должно быть, жарко.

– Посетители были? – спросила Ария, заглянув в коробку, в которую складывали деньги.

– Восемь человек, – ответила Нэнни, – и все американцы, на двух машинах. Они сказали, что осматривают все усадьбы, и нашли, что наш дом «весьма ор-ригина-лен» из-за того, что такой крошечный.

Ее попытка передать американский акцент рассмешила Арию.

– Закрой дверь, – сказала она. – Время посещения кончилось, а мне так много нужно рассказать тебе.

– Ты нашла работу, – сказала Нэнни, – вижу по глазам.

– Раз ты такая умная, то догадайся какую? – спросила Ария.

– И не собираюсь, – сказала Нэнни. – Пойдем, расскажешь мне все.

Она направилась в гостиную. Ария бросилась в кресло и сняла шляпку. Только сейчас она вспомнила, что волосы так и остались зачесанными за уши, как она их уложила перед встречей с Дартом Гуроном. Очки она сняла в автобусе, в котором ехала на вокзал, а про волосы забыла, и сейчас удивлялась, как это Нэнни ничего не заметила. Может быть, это не так уж важно, подумала Ария. Возможно, Дарт Гурон тоже не обратил бы внимания, если бы ее кудри были распущены.

Нэнни вернулась из кухни с чайной посудой.

– Я сделала вкусный сандвич с салатом, – сказала она. – Ты наверняка толком ничего не ела, чтобы не тратить деньги.

– Я съела салат, немного сыру и выпила чашку кофе, – ответила Ария. – Ты не поверишь, но это стоило целых четыре шиллинга шесть пенсов. Я потом злилась, что не пошла куда-нибудь, где подешевле.

– Эти заведения в Лондоне все одинаковы, – фыркнула Нэнни. – Удивительно, как эти несчастные, которым приходится работать в городе, не умирают с голоду. В этих забегаловках не очень-то растолстеешь.

Она налила Арии чаю и уселась за стол.

– Ну, рассказывай, чем занималась.

Девушка рассказала ей все с самого начала: как она ходила из агентства и агентство, пока наконец у миссис Бенстэд ей не предложили фантастическую должность секретаря и домоправительницы Дарта Гурона. Она описала собеседование с ним в «Кларидже», опустив только то, что он сказал насчет чрезмерной привязанности к нему, а также не упомянула о миссис Каннингэм, когда описывала агентство по найму.

– Так что у меня теперь есть работа, – заключила она.

– Невероятно! – воскликнула Нэнни. – Такие деньги! Он, наверное, купается в них, если может так легко сорить ими.

– Думаю, что да, – ответила Ария.

– Голубушка, а какой он? – спросила Ария. – Он приличный человек? Мне бы не хотелось, чтобы ты попала в дом, где тебе придется водиться с людьми не твоего круга. Никакие деньги не стоят того, с чем тебе, возможно, придется столкнуться.

– Об этом можешь не беспокоиться, – ответила Ария. – Если хочешь знать, кто такой мистер Гурон, я тебе скажу. Ты его видела.

– Я его видела? – воскликнула Нэнни. – Когда же?

– Помнишь мужчину в сером «бентли» с красивой американкой, которые были здесь вчера?

– Конечно, помню. Ты хочешь сказать, это и есть мистер Гурон?

– Да, он.

– Ну и ну, подумать только! – сказала Нэнни. – Ах, я так рада, что он видел твой дом и знает, откуда ты родом. Лучше, чтобы он представлял себе, кто ты такая, и оказывал тебе уважение, которого ты заслуживаешь.

Ария не стала разочаровывать Нэнни и говорить ей, что назвалась другим именем. У Нэнни было несколько преувеличенное представление о том, что для рядового человека значили титул Чарлза и Квинз-Фолли. Она не могла бы понять, даже если бы Ария и попыталась объяснить ей, как она стыдилась скандальной известности, связанной с гибелью ее отца, пересудов, которым сэр Гладстон Милборн при жизни всегда давал повод. Для Нэнни обладатели дворянского звания всегда были людьми, на которых нужно смотреть снизу вверх вне зависимости от того, хорошие они или плохие. Она и понятия не имела, что времена изменились и что Ария, равно как и Чарлз, нисколько не кичились своим происхождением.

– Двадцать фунтов в неделю! – произнесла Нэнни. – Должно быть, это куча денег. Как ты думаешь, он захочет, чтобы ты осталась надолго?

– Понятия не имею, – ответила Ария. – На все лето, я полагаю. Нэнни, я должна сказать тебе кое-что еще.

Она пересказала свой разговор в поезде с Бетти Тетли и сообщила о своем предложении переехать в Квинз-Фолли, если Бетти будет недовольна Фуллерами.

– Ни одной приличной девушке негоже находиться в Пловерз-Энд, – сказала Нэнни, – это ясно. Этот Фред Фуллер – плохой человек. Да ведь миссис Харкомб только на прошлой неделе говорила мне, что он волочится за дочкой Дикенов, которая работает на почте. Каждый вечер встречается с ней, а ведь он отец четверых детей.

– Наверное, миссис Фуллер считает, что противиться бесполезно, – сказала Ария. – Ну что ж, посмотрим, что будет, когда Бетти появится здесь, что я еще могу сказать?

– Конечно, голубушка. Хотя мне жаль это бедное создание, если она попадет в такой дом.

– То же чувствую и я, – сказала Ария. – Ты думаешь, Чарлз будет не против?

– Ну, я подумала, что, когда тебя не будет, она могла бы составить ему компанию. Ему будет немного одиноко по вечерам, когда не с кем поговорить, а я, ты ведь знаешь, сразу после ужина засыпаю. Все перепробовала, ничего не помогает.

Ария рассмеялась.

– А зачем, Нэнни? Ты имеешь право на свои шестьсот минут на каждый глаз. А если у Чарлза будет ученица, вечерами он будет рассказывать ей о севообороте или о чем-нибудь столь же захватывающем.

– Если она окажется приличной девушкой, ему будет полезно иметь нового собеседника, – сказала Нэнни. – Если хочешь знать, в том, как он ведет себя – весь в себе, – нет ничего хорошего. Ему бы надо попытаться снова стать молодым. Ты знаешь, за этот год я ни разу не слышала, чтобы он смеялся. Я тут недавно вспоминала, как он смеялся, когда был маленьким. «Как смешно, Нэнни! Неужели ты не понимаешь, как это смешно?» – бывало, говорил он мне и хохотал так, что я думала: он сейчас лопнет. А теперь он серьезный, как судья. Это неестественно.

– Да, Нэнни, неестественно, – откликнулась Ария, думая об истязаниях, которым брат подвергся в плену; кое-что об этом он однажды рассказал ей в минуту уныния и подавленности.

Она сняла шляпку и сумочку и поднялась.

– Пойду наверх переоденусь, – сказала Ария. – Надеюсь, Чарлз скоро придет. Мне не терпится рассказать ему обо всем, что сегодня случилось.

– Я буду молить Бога, чтобы та молоденькая девушка все же переехала к нам, – сказала Нэнни, и Ария, чуть вздохнув, подумала, что Нэнни, как всегда, больше думает о Чарлзе, чем о ком-нибудь другом.

Он всегда был ее любимцем; медленно поднимаясь по голым ступеням, Ария вдруг почувствовала себя так, как будто уже ушла из этого дома и из жизни Нэнни и Чарлза, оказавшись в каком-то безвременье: сегодняшний день уже кончился, а завтрашний еще не начался.

А что готовит ей завтрашний день? Ария снова вспомнила резкие, холодные нотки в голосе Дарта Гурона и ощутила дрожь. Тогда они ее рассердили, но теперь, оглядываясь назад, она почувствовала в них нечто зловещее.

А что если он жесток, гадала она, так же жесток, как его предки-индейцы? Ей вдруг стало страшно.