Электронная библиотека » Барбара Картленд » » онлайн чтение - страница 1

Текст книги "Брак поневоле"


  • Текст добавлен: 4 октября 2013, 01:17


Автор книги: Барбара Картленд


Жанр: Зарубежные любовные романы, Любовные романы


Возрастные ограничения: +18

сообщить о неприемлемом содержимом

Текущая страница: 1 (всего у книги 13 страниц) [доступный отрывок для чтения: 4 страниц]

Шрифт:
- 100% +

Барбара Картленд
Брак поневоле

Глава 1

Наверху что-то затрещало, потом послышался грохот, и леди Лэмберн, дремавшая в кресле, вздрогнула от неожиданности.

– Боже мой! Что это может быть? – с тревогой спросила она.

Ее дочь Камилла оторвалась от шитья, поднялась со своего места у окна и, подойдя к матери, успокаивающе положила руку ей на плечо.

– Боюсь, мама, это потолок в гобеленовой спальне, – сказала она, – после недавних дождей туда протекла вода и штукатурка намокла. Старый Уитон предупреждал, что штукатурка может обвалиться, но никто так ничего и не предпринял.

– Это уже третий потолок! – воскликнула леди Лэмберн, – У меня такое ощущение, что дом рушится прямо у нас на глазах.

– Для ремонта нужны деньги, – тихо произнесла Камилла, – как и для всего остального.

Леди Лэмберн посмотрела на свою дочь, и ее утомленные глаза наполнились слезами.

– Камилла, что с нами будет? – спросила она. – Видит Бог, у нас уже не осталось ничего, что можно было бы продать. Я говорила твоему отцу еще до его отъезда в Лондон, что эта поездка будет бесполезной.

– Я тоже этого боялась, – ответила Камилла, – но милый папа всегда так оптимистичен. Он был совершенно уверен, что встретит кого-нибудь, кто сможет помочь нам.

– Сэр Гораций всегда был таким, – вздохнула леди Лэмберн. – Он никогда не переставал надеяться, даже когда, казалось, все было против него. Но сейчас у нас просто отчаянное положение, и когда Джервез вернется на берег, он найдет нас в долговой тюрьме.

– Нет, нет, мама, этого никогда не случится! – попыталась утешить ее Камилла.

– Я думаю об этом каждую ночь, – горестно продолжала леди Лэмберн. Если бы только я не была так слаба и так беспомощна, возможно, я смогла бы обратиться к кому-нибудь, кто знавал нас в прежние дни. Столько людей приходило в наш дом, когда твой папа был послом. Я считала, что у меня больше друзей, чем у всех других женщин на свете, о где эти друзья сейчас?

– Действительно, где? – эхом отозвалась Камилла, и в ее голосе прозвучала нотка горечи. – Ведь не только мы потеряли все деньги, когда в прошлом году закрылись банки, то были ужасные дни для тысяч таких же, как мы. Папа говорит, что среди надписей, выбитых на надгробиях за многие столетия «Год смерти 1816» будет встречаться чаще других.

– Мы, по крайней мере, хотя бы живы, – прошептала леди Лэмберн, – но порой я думаю, надолго ли.

– Мама, ты не должна огорчаться, – взмолилась Камилла, опускаясь перед матерью на колени и обнимая ее. – Может быть, Джервез вернется домой разбогатевшим, и тогда ты сможешь поехать на воды и поправишься. Я знаю, что горячие источники очень полезны для твоих ног.

– Я бы предпочла иметь достаточно денег, чтобы ты могла ездить в Лондон и развлекаться там, как подобает девушке твоего возраста, – возразила леди Лэмберн. – Камилла, ты не должна сидеть здесь взаперти.

– Не беспокойся обо мне, мама, – быстро перебила ее дочь, – ты же знаешь, что, когда я была в Лондоне в начале прошлого года, я не очень-то хорошо провела время, хотя тетя Джорджина была необыкновенно добра ко мне. Все, чего я хочу, – это жить здесь с тобой и папой и знать, что у нас есть еда и крыша над головой.

– Сейчас все это кажется едва ли возможным, – с тоской проговорила леди Лэмберн. – Мне так стыдно, что слуги не получали жалованья уже почти шесть месяцев. Я не могу смотреть в глаза Агнесс, когда она приносит мне чай или изо всех сил чистит серебро, за которым, бывало, следили дворецкий и три лакея.

– Агнесс не имеет ничего против, – с улыбкой заявила Камилла, – она прожила у нас всю жизнь, и ты прекрасно знаешь, что она уже стала частью семьи. Знаешь, только вчера вечером она сказала мне: «Когда мы снова станем богатыми, мисс Камилла, мы еще посмеемся над всем этим». Наши беды – это ее беды, наше счастье, когда оно придет, – ее счастье.

– Когда оно придет! – воскликнула леди Лэмберн. – Почему же задерживается твой отец? Будем молиться, чтобы он не занял золота у какого-нибудь старого друга и не попытался увеличить его количество за игорным столом.

– Папа вовсе не игрок, – заверила ее Камилла. – Ты же знаешь, что все деньги, которые он скопил за годы дипломатической службы, были вложены. Папе просто не повезло, что большую часть своих сбережений он обратил во французские франки.

– Мы лишились почти всего, что у нас было, из-за этого чудовища Наполеона, – всхлипнула леди Лэмберн. – Когда в прошлом году банки закрылись, это был настоящий удар. А мы думали, победа принесет нам богатство. Это жестоко, Камилла! Я чувствую себя такой беспомощной!

– Я тоже, – ответила Камилла, целуя мать в щеку. – Но мы ничего не можем сделать. Только молиться. Помнишь, мама, ты всегда верила, что молитва может помочь там, где все остальные средства бессильны.

– Раньше я всегда в это верила, – призналась леди Лэмберн, – но сейчас, моя дорогая, я боюсь.

Камилла тихо вздохнула и вернулась на свое место у окна. Апрельское солнце, проходившее через стекло решетчатого окна, согревало ее маленькое заострившееся личико. Истончившаяся фигурка дочери, силуэт которой вырисовывался на фоне окна, потрясла леди Лэмберн.

«Камилла слишком худа», – подумала она, и это было неудивительно: запасы еды в доме уменьшались день ото дня. Они задолжали деревенскому мяснику, а в доме не осталось ни одного егеря, который мог бы принести кроликов или голубей, служивших основной пищей семьи в эту трудную зиму. Слуги покинули дом. Остались только Агнесс и Уитон, прослуживший в доме больше пятидесяти лет. Сейчас, полуослепший и страдающий ревматизмом, он буквально ползал, выполняя свою работу.

Леди Лэмберн на мгновение прикрыла глаза и вспомнила выдающихся людей, толпившихся в их доме, когда она и сэр Гораций вернулись из Европы накануне войны. Как посол он пользовался особым вниманием других дипломатов при Сент-Джеймском дворе, которые буквально стекались, чтобы увидеться с ним, и, в нетерпении ожидая новостей из Европы, шумно приветствовали снискавшего столь громкую известность Горация и его красавицу жену.

Они приносили подарки Камилле, дорогие безделушки, но девочка часто находила их менее интересными, чем старые игрушки, горячо любимые ею с самого детства. Уже тогда она была очень красива, дитя из сказки с золотыми волосами и глубокими голубыми глазами, которые внимательно изучали собеседника.

– Она будет красавицей, в честь которой станет провозглашать тосты весь город, – говорили дипломаты леди Лэмберн. – Через несколько лет ваш дом будут осаждать толпы пылких поклонников.

Леди Лэмберн не могла не признать, что они говорили правду, и с годами прелестный ребенок превратился в ослепительную красавицу. Но сейчас у семьи не было денег на модные платья, не было дома в Лондоне, а только разрушающийся елизаветинский особняк и приходящее в упадок поместье с полями, заросшими сорняками и крапивой, потому что некому было на них работать.

– О Камилла, какие я возлагала на тебя надежды! – воскликнула леди Лэмберн; казалось, ее слова вырвались из самого сердца.

Камилла не слушала мать. Она подняла руку, как бы прося тишины.

– Мне кажется, мама… нет, я почти уверена, что это звук колес, – закричала девушка и выбежала из комнаты.

Леди Лэмберн услышала, как торопливые шаги Камиллы эхом отозвались в зале, а затем звук открываемого запора на входной двери. Не в состоянии передвигаться самостоятельно в своем кресле на колесах, леди Лэмберн могла только сжать руки и почти неистово молиться.

– Господи, прошу тебя, пусть мой дорогой супруг принесет нам какие-нибудь надежды на будущее.

Послышался звук голосов, дверь гостиной, которую Камилла оставила приоткрытой, широко распахнулась, и на пороге появился сэр Гораций.

Несмотря на годы, это был необычайно красивый мужчина со стального цвета волосами, зачесанными назад с его высокого лба. В щегольски завязанном галстуке, безукоризненно чистом и неизмятом, несмотря на дальнюю дорогу, и многоярусном дорожном пальто, которое он не успел сбросить, он выглядел неестественно высоким и в то же время элегантным.

В том, как он на секунду застыл в дверях, было что-то торжествующее, и ему ничего не нужно было объяснять, потому что жена видела выражение его лица.

– Гораций! – Ее голос понизился. – Гораций, любовь моя!

Сэр Гораций прошелся по комнате, и, когда он нагнулся, чтобы поцеловать жену, она протянула ему свои дрожащие руки. Ее пальцы, хотя и изуродованные болезнью, сохраняли следы былой красоты, а отполированные ногти и накрахмаленные изысканные кружева, охватывавшие запястья, говорили о том, как тщательно она продолжала ухаживать за своими руками.

– У тебя все удачно?

Леди Лэмберн едва могла говорить, так сильно билось ее сердце.

– Более чем удачно! – заявил сэр Гораций, и его голос, казалось, разнесся по всей комнате.

– О папа! Рассказывай же скорее!

Камилла стояла рядом с отцом, не отрывая от него глаз, и ее белокурые локоны словно пританцовывали от возбуждения.

Уныние прошло, с приездом сэра Горация все вокруг ожило. Исчезла атмосфера беспокойства и отчаяния. Теперь – словно каждый угол наполнился светом – появились надежда и растущая уверенность.

– У тебя все в порядке, мой дорогой? – поинтересовалась леди Лэмберн. Когда бы ее муж ни возвращался из своих путешествий, она не забывала задать ему этот вопрос.

– О да, – успокоил ее сэр Гораций, – все в полном порядке, и мне просто не терпится рассказать вам обо всем. Но сначала, Камилла, прикажи слугам принести из кареты подарки, которые я привез вам обеим.

– Подарки, папа? Какие?

– Паштет для одной и баранью лопатку для другой, а также целый ящик отборного коньяка и лучший индийский чай для твоей мамы.

– Как замечательно! – воскликнула Камилла и выбежала из комнаты, зная, что Агнесс и Уитону понадобится ее помощь, чтобы перенести свертки в дом. У кучера будет и так много забот с лошадьми.

Когда Камилла ушла, сэр Гораций, поднеся руку жены к своим губам, сказал:

– Нашим несчастьям пришел конец, дорогая.

– Но как? Что случилось? – спросила леди Лэмберн. – Если это заем, разве его не придется возвращать?

– Это не заем, – начал сэр Гораций и неожиданно замолк, потому что в комнату возвратилась Камилла.

– Папа! – воскликнула она. – На козлах твоей дорожной кареты был лакей, и он сказал, что ты его нанял. Это верно?

– Конечно, верно, – ответил сэр Гораций. – У меня не было времени найти кого-нибудь еще, но, без сомнения, мы можем снова нанять в деревне своих старых слуг. Этот лакей был свободен, поэтому я привез его с собой.

– Откуда деньги на все это? – спросила Камилла.

Теперь, когда первое волнение улеглось, в ее глазах появилась тревога.

– Я готов все рассказать тебе, Камилла, – ответил отец. – Но можно, я сначала чего-нибудь выпью? Поверьте, я мчался сюда с такой головокружительной скоростью, что даже не останавливался напоить лошадей. Я хотел как можно скорее рассказать тебе и маме, что произошло.

– Я принесу бутылку твоего нового коньяка, – улыбнулась Камилла.

– Нет, – резко остановил ее сэр Гораций, – прикажи сделать это лакею. Тебе нет никакой надобности терять свое достоинство, как ты это делала последние месяцы.

Камилла снова улыбнулась, и на ее щеках появились ямочки.

– Я никогда не думала, что, ухаживая за тобой, роняю свое достоинство, – мягко проговорила она.

Сэр Гораций, забыв о своей жажде, взял руки дочери в свои и привлек ее к себе.

– Моя самая дорогая, самая любимая дочь, – начал он, – я потому столь взволнован новостями, которые принес, что они касаются тебя. А это для меня важнее всего на свете.

– Касаются меня? – Камилла казалась удивленной.

– Иди сюда и сядь рядом со мной.

Сэр Гораций уселся в кресло с подлокотниками в виде крыльев рядом с леди Лэмберн, Камилла устроилась на низкой скамеечке лицом к ним.

– Расскажи мне, папа, – взмолилась она, – я больше не в состоянии ждать.

– Я тоже, – вмешалась леди Лэмберн. – Ты, Гораций, не знаешь, что значит для меня снова увидеть улыбку на твоем лице. Ты уезжал совершенно несчастным, седым стариком, а вернулся и внешне и по голосу таким же молодым, как твой сын.

– Именно так я себя чувствую, – ответил ей сэр Гораций.

– Но, может, ты нам скажешь почему? – напомнила Камилла.

Сэр Гораций откинулся в кресле и откашлялся.

– Ты помнишь, Камилла, как я часто рассказывал тебе о Мелденштейне?

– Конечно, – ответила Камилла, – и княгиня, моя крестная мама, никогда не забывала о моем дне рождения с тех пор, когда я была еще ребенком. В прошлом году она прислала мне восхитительную кружевную накидку, словно специально сделанную для того, чтобы носить ее в Опере, но, к сожалению, у меня не было возможности посещать ее.

– Теперь все переменилось, – сказал сэр Гораций. – Тебе, мое дитя, понадобится эта твоя накидка, а может, и гораздо более роскошная.

– Почему? Что ты имеешь в виду? – заволновалась Камилла.

– Я начну с самого начала, – произнес сэр Гораций, но умолк, так как открылась дверь.

В комнату с подносом вошел лакей ростом более шести футов, в бордовой ливрее с отполированными до блеска пуговицами.

– Я думал, сэр, что после путешествия вы пожелаете бокал вина, – почтительно проговорил он.

– Благодарю, Джеймс, – ответил сэр Гораций и, повернувшись к леди Лэмберн, сказал: – Дорогая, это Джеймс. Я уже предупредил его, что некоторое время мы будем испытывать недостаток слуг в доме, но постепенно все так долго остававшиеся свободными места будут заполнены.

Лакей поставил поднос с графином около сэра Горация, наполнил бокал и, поклонившись сначала леди Лэмберн, а потом Камилле, удалился.

– Отличный парень, – проговорил сэр Гораций, когда лакей бесшумно закрыл за собой дверь. – Он был в услужении у герцога Девоншира и отлично вышколен.

Леди Лэмберн ничего не ответила, она лишь в изумлении посмотрела на дверь, которая закрылась за лакеем, и повернулась к мужу.

– Я начну с самого начала, – снова повторил сэр Гораций. – Когда я приехал в Лондон, я был просто в отчаянии. Знаешь, дорогая, хотя я и пытался сделать хорошую мину, у меня было такое ощущение, будто мы дошли до самого конца, и нет ничего, ничего, что я мог бы сделать, чтобы спасти нас от катастрофы. Я поехал в свой клуб – мне казалось, что в Уайте я наверняка встречу кого-нибудь из старых друзей, кто знал меня в прошлом и к кому я мог бы обратиться с нижайшей просьбой о помощи.

– Бедный папа, как ты, наверное, ненавидел саму мысль о том, что тебе придется просить, – пробормотала Камилла.

– Я думал лишь о тебе и твоей матери, – ответил сэр Гораций. – Так вот, я встретил там нескольких знакомых, но никого из них я близко не знал, и, пока я размышлял над вопросом, отважиться ли мне и потратить свои скромные средства на обед, позади меня раздался голос: «Сэр Гораций! Это именно тот человек, кто мне нужен!»

– Кто же это был? – нетерпеливо задала вопрос леди Лэмберн.

– Ты помнишь Людовика фон Хелма? – спросил у жены сэр Гораций.

Леди Лэмберн наморщила лоб.

– Людовик фон Хелм, – проговорила она, – Мне кажется, я помню это имя. Да, конечно, он был в Мелденштейне, весьма честолюбивый молодой придворный. Теперь я его вспомнила.

– Его честолюбивые замыслы воплотились в жизнь, – сказал сэр Гораций. – Он сейчас премьер-министр.

– В самом деле? – заметила леди Лэмберн. – Что-нибудь уцелело от Мелденштейна? Я думала, Наполеон опустошил все эти княжества.

– Фон Хелм говорит, что Мелденштейн пострадал очень мало по сравнению с другими государствами, – ответил сэр Гораций. – Они не оказывали никакого сопротивления Наполеону, поэтому им не нанесли большого ущерба. Жители были вынуждены принять на постой большое количество солдат, следовавших через страну по пути в Россию, но, что удивительно, в финансовом отношении Мелденштейн так же богат, как и до войны.

– Как же такое возможно? – поинтересовалась леди Лэмберн.

– Потому, моя дорогая, что, как тебе известно, княгиня – англичанка, и денежные средства княжества были размещены в Англии. Должно быть, у них было немало тяжелых минут во время войны, когда они думали, что Англия потерпит поражение от Наполеона. Но теперь мы победители, и деньги Мелденштейна не только в целости, но за годы войны их количество многократно возросло.

– Хорошо. Я рада, что кому-то война принесла пользу, – горько заметила леди Лэмберн.

– Вдобавок, князя Хедвига – ты помнишь его, дорогая, – не было в стране. Фон Хелм сказал мне, что он путешествовал по Востоку, когда разразилась война. Только после Ватерлоо он смог вернуться в свою страну, которой во время его отсутствия управляла его мать.

– Но она англичанка, – удивилась леди Лэмберн. – Как же Наполеон допустил, чтобы англичанка правила страной, которую он завоевал?

– Очевидно, княгиня очаровала его. Рассказы о слабости Наполеона к хорошеньким женщинам отнюдь не преувеличены. Он позволил княгине остаться, поместив, естественно, во главе государства своего ставленника, который также был очарован нашей дорогой княгиней. Это позволило ей и ее стране получить целый ряд концессий, чего были лишены менее удачливые княжества.

– Я рада, что все сложилось так хорошо для них, – сказала леди Лэмберн. – Элейн всегда была настоящим другом. Но скажи, какое все это имеет отношение к нам?

– Самое прямое, – ответил сэр Гораций, – потому что фон Хелм прибыл в Англию с поручением найти меня и узнать, согласится ли моя дочь – наша дочь – принять предложение руки его высочества князя Мелденштейнского Хедвига.

За этими словами сэра Горация на мгновение воцарилась абсолютная тишина, а затем слабым голосом, едва слышно Камилла спросила:

– Ты имеешь в виду, папа, что он хочет жениться на мне?

– Это именно то, чего он желает, – ответил сэр Гораций, – и едва ли мне нужно говорить, что означало это предложение в момент моего самого глубокого отчаяния. Мелденштейн всегда был моим вторым домом. Совсем молодым человеком впервые я приехал туда третьим секретарем в Британской дипломатической миссии – это был мой первый дипломатический пост. Князь и его прекрасная супруга были воплощением доброты. Меня посылали в Рим, в Париж, а затем снова в Мелденштейн, но уже в качестве посланника. Это было самое счастливое время в моей жизни.

– Но я никогда не встречалась с князем, – попыталась протестовать Камилла.

– Он приезжает в Англию? – спросила леди Лэмберн.

Сэр Гораций почувствовал себя неуютно.

– Вы должны понять, мои дорогие, – ответил он, – что в данный момент его высочество никак не может покинуть свою страну, проведя всю войну за ее пределами. Ему очень многое необходимо сделать, он должен встречаться со своими подданными. Их преданность ему и, я уверен, обожание нисколько не уменьшились. В то же время, как объяснил фон Хелм, князь не может отправиться в новое путешествие так скоро после своего возвращения. Именно поэтому фон Хелм приехал сам. Премьер-министр! Вы должны понять, это действительно большая честь, что человек такого положения приехал лично, чтобы выполнить просьбу своего монарха и сделать предложение от его имени.

Камилла поднялась со скамеечки, подошла к камину и встала около него, глядя на незажженный очаг.

– Ты принял предложение, папа? – тихо спросила она.

И снова сэр Гораций почувствовал себя не в своей тарелке.

– Естественно, я не ухватился за предложение, предварительно не обсудив его, – ответил он. – Но у премьер-министра все было заранее подготовлено. Он посвятил меня во все подробности брачного контракта. Рассказать вам, каковы они?

Камилла ничего не ответила, поэтому сэр Гораций продолжал, глядя на жену:

– Его высочество готов назначить своей невесте сто тысяч фунтов в день бракосочетания. Поскольку он понимает, что подготовка приданого для невесты потребует специальных серьезных расходов, премьер-министр был уполномочен вручить мне немедленно десять тысяч фунтов.

– Десять тысяч фунтов, – слабым голосом повторила леди Лэмберн. – О Гораций, какая огромная сумма!

– Именно такой щедрости и можно было ожидать от Мелденштейна, – восторженно проговорил сэр Гораций, но его глаза следили за дочерью, которая стояла к нему спиной и, будто в поисках опоры, ухватилась за мраморную каминную доску.

Какое-то мгновение в комнате стояла тишина. Затем сэр Гораций произнес уже другим тоном:

– Ты довольна, Камилла?

– Он никогда не видел меня, – ответила она, – как же он может хотеть жениться на мне?

– Там, где речь идет о членах королевской семьи, такие вещи всегда устраиваются подобным образом, – ответил сэр Гораций.

– Наверное… два человека, которых это касается, встречаются… прежде чем… все будет решено?

– Не всегда, – ответил сэр Гораций. – Как тебе известно, принц-регент не встречался с принцессой Каролиной Брауншвейгской, пока она не пересекла Ла-Манш.

– И это, конечно, был очень неудачный брак, – быстро отозвалась Камилла.

– Конечно, здесь не может быть никакого сравнения, – проговорил сэр Гораций, который понял свою ошибку – Мать князя Хедвига, англичанка по происхождению и твоя крестная мать, долгие годы была нашим хорошим другом. Все, что я слышал о его высочестве, говорит о том, что это очаровательный молодой человек.

– Сколько ему лет? – поинтересовалась Камилла.

– Тридцать восемь или тридцать девять, – ответил сэр Гораций неуверенно, будто каждое слово давалось ему с трудом.

– Почему же он не женился раньше? – спросила Камилла.

– Я уже объяснял это. – В голосе сэра Горация прозвучала нотка раздражения. – Он был на Востоке. И едва ли можно было ожидать, что он женится там. Теперь он возвратился, и его женитьба встретит всеобщее одобрение в Мелденштейне.

– Поэтому требуется найти невесту, – тихо проговорила Камилла. – Любая бы подошла, зачем же выбирать меня?

– Камилла, мне не нравится твой тон, – резко возразил сэр Гораций. – Нам была оказана величайшая честь. Одна и та же семья правит в Мелденштейне почти тысячу лет, и по традиции, сложившейся на протяжении трех поколений, правящий князь берет в жены английскую девушку. Это способствует установлению очень тесных связей между нашими странами. В действительности, нет ни одного государства, кроме Мелденштейна, где я пожелал бы тебе царствовать.

Камилла повернулась к отцу. По ее щекам разливалась бледность, а огромные потемневшие и испуганные глаза казались слишком большими для ее маленького лица.

– Я не хочу нигде царствовать, – страстно заговорила она. – Я не подхожу для такой жизни, и тебе, папа, это хорошо известно. Что знаю я о придворной жизни? Вы с мамой не такие. Ты, папа, всегда занимал важные дипломатические посты, вращался в обществе королей и королев, принцев и их семей. А я другая. С тех пор как стала взрослой, я все время тихо живу здесь. Единственный раз я ненадолго съездила в Лондон и чувствовала себя там потерянной и ничтожной. Я не смогу войти в королевскую семью, я буду там не на месте, и вы станете стесняться моего невежества.

Сэр Гораций встал со своего места.

– Камилла, ты не должна так говорить. – Он подошел к дочери и обнял ее за плечи. – Дорогая моя, ты очень красива. Где бы ты ни оказалась, мужчины будут отдавать дань твоей красоте, примут тебя как, без сомнения, самую прекрасную представительницу своего пола. Ты будешь счастлива в Мелденштейне, я уверен в этом. Его двор не подчиняется такому строгому протоколу, как двор Габсбургов в Вене или королевский двор в Испании, где достаточно просто вздохнуть, чтобы нарушить этикет. Люди в Мелденштейне простые и счастливые, начиная от князя и кончая самым незнатным из его подданных.

– Но откуда ты знаешь, что я буду счастлива с человеком, которого я никогда не видела, который старше меня на двадцать лет, которому я могу не понравиться, точно так же, как он мне, когда он, наконец, снизойдет до знакомства со мной? – спросила Камилла.

Сэр Гораций пристально посмотрел на дочь. Затем он убрал руки с ее плеч, и его лицо посуровело.

– Очень хорошо, – холодно произнес он. – Я вижу, что ошибся. Я думал, что тебя обрадуют перемены в нашей жизни. Я надеялся, ты почувствуешь, что быть правящей княгиней в таком месте, как Мелденштейн, – в одном из прекраснейших в мире небольших государств, – лучше, чем медленно умирать от голода в этом разваливающемся доме. Я был неправ.

Сэр Гораций прошелся по комнате взад и вперед и снова повернулся к Камилле.

– Я также вообразил, – продолжил он свой монолог, – ты обрадуешься, что твоя мать сможет поехать на воды и облегчить свои страдания, которые она так мужественно переносила все это время. Я думал, тебе будет приятно, что наш старый дом отремонтируют, а усадьбу к приезду Джервеза приведут в порядок. Но, оказывается, я ошибся.

Сэр Гораций сделал паузу, и в его голосе зазвучал сарказм.

– Тебя волнует, что ты не знакома с человеком, который готов вести себя так великодушно по отношению к тебе и твоей семье. Я напишу ему и сообщу, что моя дочь не считает его подходящим претендентом на ее руку, потому что он не готов пренебречь своими обязанностями по отношению к своей стране в этот важнейший момент ее истории и мчаться через Ла-Манш, чтобы броситься к ногам привередливой молодой девицы, которая, несмотря на свои высоко превозносимые прелести, еще не получила ни одного приличного предложения о замужестве.

Сэр Горации не повысил голоса, но его лицо было бледно, а дыхание прерывалось, как будто он бежал. С величайшим трудом сохраняя самообладание, он добавил более спокойным, но ледяным тоном:

– Может, Камилла, ты сделаешь мне одолжение и позовешь лакея, жалованье которому я теперь не смогу заплатить, и попросишь его принести мне перо и бумагу, чтобы незамедлительно отослать его высочеству князю Хедвигу Мелденштейнскому письмо с выражением твоих чувств.

Сэр Гораций кончил говорить, но казалось, что его голос, словно свист кнута, отзывался эхом в тишине комнаты. Леди Лэмберн всхлипнула и поднесла руки к лицу. Мгновение Камилла стояла в нерешительности, а потом произнесла бесцветным голосом:

– Все в порядке, папа, конечно, я выйду замуж за князя. У меня нет выбора, не правда ли?

– Право выбора, конечно, за тобой, дорогая, – сказал сэр Гораций, взял бокал с коньяком и залпом выпил его, как будто чувствовал необходимость подкрепиться.

– Ты совершенно прав, папа, – продолжала Камилла, – это великая честь, и я должна быть чрезвычайно благодарна. По крайней мере, дом будет отремонтирован, потолки починены, и мы сможем спать без угрозы промокнуть.

– Вот это разумная девочка! – сказал сэр Гораций, и краски вернулись на его лицо. – Я знал, что ты будешь благоразумна. А сейчас мы должны действовать очень быстро, потому что премьер-министр уже вернулся в Мелденштейн. Его светлость договаривается, чтобы его собственные представители прибыли сюда в следующем месяце и сопровождали тебя и, конечно, твою маму и меня на свадьбу.

– В следующем месяце! – как эхо, повторила Камилла. – Но это невозможно, я не смогу подготовиться так быстро.

– Свадьба будет отпразднована в июне, – пояснил сэр Гораций. – Это самый прекрасный месяц в Мелденштейне, и все королевские свадьбы там всегда происходят во вторую неделю июня. Это традиционно считается временем больших удач.

– Значит, премьер-министр уже уехал с твоим согласием на брак? – спросила Камилла. – И ты ни секунды не сомневался и был уверен, что я не смогу отказаться? Да, папа?

Какой-то момент казалось, что сэр Гораций ответит резкостью. Но пройденная им школа дипломатии заставила его действовать уговорами.

– Мое любимое дитя, я очень хорошо знаю, что ты чувствуешь, но какой еще ответ я мог дать? Тебе известно, зачем я поехал в Лондон. Неужели ты не понимаешь, в каком отчаянии я был из-за того положения, в котором мы оказались? У меня не было ни гроша, Камилла, ты можешь понять, что это значит? Не иметь денег в банке, продать все, что только можно?

Сэр Гораций взял руку своей жены.

– Посмотри на руки своей матери, – приказал он. – На них нет ни единого украшения. Посмотри на сейф, где почти не осталось серебра, на пустые стены, где раньше висели картины, на гостиную, из которой вывезена вся мебель, на конюшни, лишившиеся лучших лошадей.

Он сделал драматический жест руками, как хорошо обученный актер.

– Ты думаешь, – продолжал он, – я не испытывал стыда, месяц за месяцем не платя жалованья даже Агнесс и Уитону, увольняя работников с фермы, садовников и лесничих? И старому Гроувзу, прослужившему у нас сорок лет, я не смог назначить пенсион!

Он вновь положил свои руки Камилле на плечи и мягко сказал:

– Я никогда не был миллионером, Камилла, но прежде я жил, как подобает джентльмену. Я унижен пустотой своих карманов, зная, что мало людей понимает, как мучительна бедность. Даже ты, моя дорогая дочь, не догадываешься об этом. Поэтому, когда появился шанс исправить все несправедливости, нанесенные нечаянно и бедственно переживаемые теми, за кого я несу ответственность, я не мог поверить, что ты заставишь меня пожалеть об этом.

Нежность отцовского голоса и убедительность его слов вызвали у Камиллы слезы.

– Мне очень жаль, папа, – прошептала она, – прости меня. Просто на мгновение я испугалась того, что ждет меня впереди. Я выйду замуж за кого угодно, даже за самого дьявола, лишь бы ты был счастлив, а мама здорова. И кроме того, я люблю наш дом и хочу, чтобы его отремонтировали и привели в порядок к возвращению Джервеза с его службы во флоте. Я была неправа и вела себя очень эгоистично. Прости меня, папа.

Камилла подняла к отцу лицо, по которому текли слезы, и теперь, как раньше леди Лэмберн, он заметил, какой истаявшей и хрупкой выглядела его дочь. Он заключил ее в свои объятия.

– Моя дорогая, моя маленькая девочка, – произнес он, и голос его дрогнул. – Ты знаешь, что больше всего на свете я желаю тебе счастья, и поверь мне, это замужество сделает тебя счастливой, я клянусь в этом.

– Я счастлива, папа, счастлива, – сказала Камилла, как будто повторяя эти слова, она могла убедить себя в чем-то. – Это просто неожиданность и шок от того, что тебе пришлось сказать. Но теперь все в порядке, и, прошу тебя, прежде чем мы займемся чем-то другим, заплати, пожалуйста, Агнесс и Уитону и дай им гораздо больше, чем они ожидают.

Сэр Гораций прижал Камиллу к себе.

– Я сделаю это сейчас же, – сказал он, – и велю Агнесс приготовить к обеду седло барашка. Я клянусь, мы почувствуем себя гораздо лучше, если чего-нибудь поедим.

Он поцеловал мокрую щеку Камиллы, еще раз крепко обнял ее и вышел из комнаты. Мгновение Камилла смотрела ему вслед, потом, не говоря ни слова, опустилась на колени у кресла матери и положила свою белокурую головку ей на грудь.

– Прости, мама, я, должно быть, огорчила тебя.

– Нет, дорогая, – откликнулась леди Лэмберн, – я очень хорошо знаю, что именно ты сейчас чувствуешь. Все мы хотим встретить героя наших грез и влюбиться в него.


Страницы книги >> 1 2 3 4 | Следующая
  • 0 Оценок: 0

Правообладателям!

Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.

Читателям!

Оплатили, но не знаете что делать дальше?


Популярные книги за неделю


Рекомендации