Текст книги "Неспящие"

Глава 17
Побег

В деревне было тихо. Две луны молчаливо переглядывались, застыв на чистом безветренном небе. Их перламутровый свет разливался по крышам покосившихся старых домиков. Соль ступала тихо, как кошка. За спиной болтался наспех собранный рюкзак. Чистая рубашка, бельё, травяная фигурка Этерна и пара ноксовых костей для игры в Ловца Удачи – вся её жизнь уместилась в тесном холщовом мешке на растянувшихся лямках. Пробираясь мимо хлева, Соль краем уха услышала хриплое посапывание Уголька. Овечка по-старчески прихрапывала вечно влажным носом. Соль не раз задумывалась, видят ли овцы сны или всегда пребывают в блаженных объятиях собственной тупости? Иногда она им даже завидовала: не обременённым размышлениями о высоком живётся точно проще и приятнее.

Неспящая миновала хлев и скользнула в сарай, пристроенный по соседству. Лунный свет почти не попадал внутрь, и двигаться пришлось интуитивно. Соль старалась не поднимать ноги слишком высоко, чтобы случайно не вступить в подвернувшееся под ноги ведро и не перебудить всю деревню. Она осторожно прощупывала путь, пока наконец не упёрлась носком ботинка во что-то мягкое. Тело под ногой всхрапнуло, но просыпаться не спешило. Тщедушный Абео точно не мог бы издавать такие чудовищные звуки, а значит – перед ней был тот, кого она искала. Если бореец не хочет помочь ей, это сделает тот, кого уговорить проще простого. Чтобы быть принципиальным, нужны мозги, а этим Виатор Рэсис похвастаться не мог. Ей хватит пары заискивающих фраз, чтобы обдурить его. Соль невероятно злило, что приходится опускаться до этого, но она никогда не бывала за пределами Костяных Гор и вряд ли смогла бы проделать путь до столицы в одиночку. Она попыталась растормошить спящего, но он не реагировал, как вдруг Соль в мгновение ока оказалась прижата к земле. Она ничего не успела понять, а сильная рука уже сгребла её в объятия и по-хозяйски подмяла под массивное тело. Неспящую парализовало от неожиданности, но затем она наконец начала понимать, что произошло. Не просыпаясь, Тори неосознанно прижимал её к тёплому туловищу, от которого пахло сеном и потом. С ужасом осознав, к кому угодила в объятия, Соль начала брыкаться с такой силой, что ненароком угодила ему локтем в нос. Тори резко отстранился и, не понимая, где находится, уставился на неё сонным взглядом.

– Какого?.. – возмущённо пробормотал он хриплым голосом.

– Совсем охренел?! – зашипела на него Соль, отползая прочь и отряхивась, словно побывала в грязном болоте.

– А ты здесь чего забыла?!

Нос горел, заполняя сознание ошеломляющей болью. Тори пришлось собрать в кучу разбегающиеся мысли, чтобы оценить ситуацию. Но происходящее всё ещё не поддавалось никакой логике. Наглая девчонка каким-то образом оказалась в его постели, а теперь ещё и дерётся. И ругается!

– Мне нужна твоя помощь, – грубо пояснила Соль.

– Да ну? – оживился Тори. В его голосе сразу же прорезалось любопытство. Он окончательно проснулся и теперь не мог дождаться ответа на вопрос, чего же от него хочет неспящая. – Настоящий герой никогда не оставит девушку в беде!

– Боги… – Соль уже пожалела о том, что ввязалась в эту затею. – Нет никакой беды. Просто мы должны уходить, и прямо сейчас.

– Мы?

– Ну да. Абео тебе разве не сказал?

– Сказал! – соврал Тори, чтобы не терять лица, отчего Соль немного опешила. Она собиралась наплести ему, что они должны отправиться в столицу, пока Абео закончит ещё кое-какие дела тут, а после отправится за ними следом… Но ответ Тори спутал ей все карты. Что, если Абео и правда что-то рассказал ему? Ну конечно рассказал, какая же она дура. Они ведь друзья, и наверняка он держит своего обожаемого напарника в курсе всего. Значит, Тори просто дурит её, зная, что она хотела сбежать в столицу вопреки решению матери?

– И что же он тебе сказал?..

– Всё… что нужно, – не растерялся Виатор.

Между ними повисла натянутая тишина, и каждый был уверен, что ещё немного, и его глупый блеф с позором раскроется.

– Значит, отправляемся?

Соль сделала последнюю отчаянную попытку прогнуть свою линию. Если он не купится на её уловку – она хотя бы попыталась.

– Отправляемся, – кивнул Тори. – Я разбужу Абео…

– Нет! – взволнованно зашептала неспящая. – Ты же сказал, что он тебе всё объяснил! Он догонит нас позже, когда закончит свои дела здесь.

– Вот как…

Тори сел на полу, скрестив ноги и растерянно почёсывая в затылке. Соль задумалась о его удивительном сходстве с овцами за стеной. Мысль про блаженные объятия тупости как нельзя лучше подходила этому чурбану.

– Странно всё это как-то. Среди ночи-то зачем? Может, дашь мне поспать и поедем утром, как нормальные люди?

– Нужно сейчас. – И вот её ложь начала стремительно рассыпаться, словно карточный домик. – Потому что… утром…

– Что-то ты темнишь, неспящая, – сощурился Тори. – Давай-ка всё-таки разбудим нашего умника и всё у него спросим. Карта-то всё равно у него.

– Постой! – Соль окончательно сдалась, признав поражение. – Я тебе наврала.

– Ого-го, – заулыбался Тори. – Какая ты! Не знаю даже, смогу ли я это простить!

– Придурок, – огрызнулась Соль. – Зря я вообще к тебе пришла!

– Не горячись так. – Тори деловито приподнял брови: – С Виатором Рэсисом всегда можно договориться за разумную цену. Может, я тебе и помогу, раз ты так этого жаждешь… – Соль было отвратительно наблюдать, как Тори наслаждается ситуацией, смакуя каждый момент. Ему явно нравилось, что она в нём нуждается. – Но ты должна рассказать мне всё как есть. Что ты на самом деле задумала?

Больше всего на свете Соль хотелось послать его куда подальше в эту же самую секунду. Но, подавив вспыхнувшие эмоции, неспящая признала, что лучше отложить все возможные препирательства на потом.

– Ну хорошо. Я хочу сама всё рассказать в столице. О своей болезни. Пусть посмотрят на меня и поймут, что с эгерумом можно жить.

– А чем тебя писульки не устраивают, которые вы тут писали три дня подряд?

– А как Абео докажет, что он не выдумал всё? Разве могут учёные верить всем на слово?

– Ну допустим, – задумался Тори. – И чем же великий и ужасный маэстро Виатор Рэсис может тебе помочь?

– Мама никогда мне не позволит уйти. – Холода и отстранённости в голосе Соль слегка поубавилось. – Она считает, что снаружи все против нас. Что никто меня не будет слушать. А я думаю, что будут. Правда всегда побеждает.

Тори смерил её взглядом. Очертания тощей лохматой фигурки едва вырисовывались в темноте. Слова Соль задели его за живое – не каждый день услышишь столь смелое заявление от деревенской девчонки. Неужели она и правда готова бросить всё и сбежать куда глаза глядят со случайным незнакомцем ради правды?

– А ещё я хочу сделать это для эйра Тэо, – добавила Соль немного погодя. – Я его не знала, но он точно не заслужил… такого.

– Не заслужил, – мрачно хмыкнул Тори. Воспоминание об отце что-то всколыхнуло в сердце. Оно взвилось, обжигая внутренности волной ледяных игл, чтобы тут же утихнуть, оставив после себя лишь оглушительный звон в ушах. И пустоту. – Ну а Абео что? Почему ты ему не скажешь?

– Я говорила. Но он считает, что это «слишком опасно». – Соль передразнила скупую на эмоции речь борейца, и это явно рассмешило Тори. – Как будто мне пять лет, мрак его разбери. Я ведь и сама могу решить, хочу рисковать или нет!

– Это на него похоже, – согласился Тори. – Считает себя самым умным!

– Вообще-то я тебя слышу, – донёсся до них сонный голос, и они с Соль вздрогнули, словно преступники, замеченные на месте злодеяния. – И я так не считаю.

– Давно ты проснулся? – осторожно поинтересовался Тори.

– Достаточно, чтобы понять, что вы задумали совершеннейшую глупость. – Абео поднялся, заправляя за уши растрепавшиеся волосы. – Соль, мы ведь говорили об этом. Ты не можешь обманывать эйри Хил! И в столице тебе появляться опасно.

– Да почему?! – взвилась она. – Там что, головы неспящих на частокол насаживают?

Абео поёжился, удивляясь, где восемнадцатилетняя девочка могла набраться таких кровожадных образов.

– Н-не насаживают, – слегка заикаясь, ответил он. – Но, если тебя кто-то увидит, тебя сразу же отправят в госпиталь.

– Вот и отлично! Ты ведь и сам говорил, что старший врач точно заинтересуется моей историей.

– Историей. Не тобой. Тебя саму они просто отошлют на остров, когда убедятся, что микстура подействовала. Так же как и других.

Соль негодовала. Она искренне верила, что может помочь, так почему никто не позволяет ей сделать это? Сколько ещё драгоценных лет своей жизни она должна провести в этой богами забытой дыре?

– Слушай, вообще-то если она столько всего знает, то какой им резон её на остров отправлять? – неожиданно вмешался Тори. Соль едва не потеряла дар речи. Он что, только что её поддержал?

– Ты не ведаешь, о чём говоришь. – Абео старался сохранять твёрдость голоса. В его словах звучала позиция строгого родителя, но встревоженность выдавала в нём испуганного ребёнка. Бореец, может, и хотел согласиться на эту авантюру, но его атаковал безжалостный рой рациональных доводов, с которыми он как взрослый ответственный человек обязан был считаться.

– Просто дай ей сделать, что она хочет. Она ведь не маленькая уже. Вдруг это правда поможет? Если не попробуешь, будешь потом жалеть.

Тори жевал попавшуюся под руку соломинку, глядя в клубящуюся темноту под потолком. Ему так легко давались все эти размышления, что Абео невольно разозлился. Как в его мире всё может быть настолько просто?! А как же бесконечные «А что, если…»?

Что, если ничего не выйдет?

Что, если Соль поплатится за свою смелость?

Что, если обо всём этом узнает Хил?

Что, если…

Нерешительность Абео захлестнула бы его неудержимым штормовым валом, пока он не захлебнулся бы в ней. Но волна его сомнений разбилась о волнорез, именуемый непробиваемой упёртостью Виатора Рэсиса. Абео не мог с ним спорить: логические аргументы на Тори не действовали, а соревноваться с ним в напористости было гиблым делом. Поэтому бореец сдался, хоть и понимал, что пожалеет об этом.

До рассвета оставалось несколько часов, и у троицы было достаточно времени, чтобы собрать свои немногочисленные пожитки и выскользнуть из деревни на лесную тропу. Среди деревьев было темно, и Абео то и дело причитал, каким небезопасным будет этот путь. Но Соль категорически была против того, чтобы зажигать фонари, пока они не отойдут достаточно далеко от поселения. Если Хил или кто-то из неспящих увидит свет вдалеке, поднимется паника и их быстро поймают. К счастью, Соль отлично знала все местные тропы и вскоре вывела своих спутников на каменистую дорожку, огибающую гору. Миновав её, они снова углубились в лес и через некоторое время вышли к уже знакомой заброшенной канатной дороге.

– Ну вот, – подытожила Соль. – Теперь ваша очередь. Дальше я не бывала.

– Прямо никогда? – удивился Тори.

– Прямо никогда, – издевательски передразнила его Соль.

Двигаться дальше, тем не менее, было куда проще: Тори и Абео имели при себе два аурных фонаря и карту. Ориентироваться по ней ночью было задачей не из простых, но остановиться на ночлег они не могли. Абео время от времени встревоженно оглядывался: шорохи вокруг заставляли его сердце биться чаще. Бореец не знал, кого боится больше: диких львов, фавийских разбойников или Хил, пустившуюся в погоню за дочерью и жаждущую открутить головы смутьянам, подбившим её на это. Вряд ли она поверит, что Соль сама всё это затеяла. Тори тоже был настороже, но бодрился и демонстративно размахивал найденным в дороге куском коряги, насвистывая бойкую народную песенку. Соль дышала полной грудью. Вокруг мелькали силуэты деревьев, совершенно идентичные тем, что она видела дома, и всё же с каждой секундой мир вокруг неё будто бы чуточку менялся. Она чувствовала себя свободной, и это было незабываемое ощущение. Неспящая годами мечтала хоть на денёк оказаться во внешнем мире, строила планы, фантазировала об этом перед сном… А в итоге всё изменилось за одну ночь. Черноглазая девочка покинула родные земли, чтобы открыть миру правду. Что ждёт её на этом пути? Она не могла знать. Но сердце стучало взволнованно, а в сознании рисовалась тысяча картин будущих приключений.

Рассвет путники встретили на ногах. Они шли до самого полудня, пока перед ними наконец не предстала знакомая деревенька. Отдельно стоящих домов здесь почти не было. С приходом империи приторный дух единства начал сквозить во всём: здешние жители держались поближе друг к другу, ютясь в небольших квартирках, выходящих окнами на крошечную площадь с колодцем. Одно большое, построенное на совесть здание вместо десятка маленьких вселяло чувство надёжности и защищённости. «Вместе мы сильнее». Ну, или: «У вас нет ничего своего», здесь уж каждый сам выбирал трактовку. Тори и Абео останавливались здесь на пути к вольным, а потому местные были рады вновь увидеть гостей, столь редких для этих мест. Деревенский староста гостеприимно пригласил уставших молодых людей оставаться столько, сколько потребуется. Добрая половина жилищ была оставлена их хозяевами: кто-то уехал в поисках лучшей жизни, а кто-то умер от старости, как медленно умирало это затерявшееся на картах местечко. Староста не докучал им лишними вопросами и всячески делал вид, что их деревня полнится туристами каждую неделю и ничего необычного не происходит. Крепкий деревенский мужик старался сохранять невозмутимость и ни за что не дать городским подумать, что их присутствие хоть сколько-то его впечатлило. Однако сейчас его истории гостей совершенно не интересовали: ноги гудели, а голова тонула в мутном тумане после бессонной ночи и многих часов дороги. Оказавшись в доме, Соль сразу же растянулась на постели, не расправив одеяла и не снимая шляпы. Широченные поля укрывали добрую половину тела неспящей, и, кажется, ей этого было вполне достаточно. Она была так счастлива наконец-то прилечь, что сон мгновенно сморил ее. Тори и Абео не отставали и тоже расположились где пришлось. Их пристанище представляло собой комнату, совмещённую с кухней и не имеющую никаких дверей, кроме входной. Здесь нашлись кровать, обеденный стол, сундук для одежды… А больше ничего особо и не было. Бывший хозяин этих комнат явно был неприлично беден. А может, просто не любил излишеств. Или убеждал себя в этом, будучи неприлично бедным. Стены из белого камня закоптились, а местами пожелтели. В воздухе стоял затхлый запах пыли и запустения, но сейчас эта комната казалась троим путешественникам самым уютным местом на земле. Им предстояло задержаться здесь на некоторое время, чтобы отдохнуть и восполнить запасы, а затем отправиться в сияющий Мирах. Возможно, им предстояло изменить мир… Или столкнуться с самым оглушительным провалом на земле. Это могло показать только время.

Дорога до столицы вышла долгой. Абео постарался продумать маршрут как можно тщательнее, всеми силами избегая железной дороги. Проводники, гордо носящие бордовую форму Общества Железного Колеса, всегда славились своими первоклассными манерами, однако это не мешало им совмещать учтивость с привычкой совать нос не в свои дела. Колеся по империи, они находили своё единственное развлечение в изучении пассажиров. Это было сродни спорту: железнодорожники соревновались, кто выстроит самые правдоподобные теории о парочке из третьего купе, основываясь только на одежде и манере говорить. Плюс два очка, если удалось подслушать разговор. Последнее, чего хотел Абео, – это излишнее внимание к их тройке. Объяснить присутствие эгера можно, и у него была заготовлена речь о том, что они транспортируют Соль в столицу с целью отправить на Храмовый Остров. Дело вполне рядовое – такое происходило сплошь и рядом. Но Абео был всего лишь аптекарем и не был уверен, воспримет ли кто-то его слова всерьёз, поэтому предпочёл перестраховаться. Тори не раз проклял его за это, трясясь в очередном стареньком экипаже, пойманном между Наосом и Алиотом. Виатор неоднократно подумывал бросить этих двоих посреди пути и отправиться домой, от чего его удерживало исключительно чувство собственного интеллектуального превосходства и понимание, что без него они точно пропадут.

Во всяком случае, ему хотелось так думать. На деле же Тори не терпелось наконец побывать в легендарном Мирахе. Посмотреть на красивых столичных девушек, молодцевато пройтись по широким улицам… Попробовать то самое пиво за пятнадцать эсов, чтобы, когда Декси поправится, рассказывать ему о том, что эта бадяга даже рядом не стояла с пивом из «Зелёного Камыша». Вспоминая о друге, Тори вздрагивал. Перед глазами сразу возникало его бледное лицо. Такое пугающе умиротворённое… Декси был ещё одной из причин, почему Виатор хотел оттянуть возвращение домой хоть ненадолго. Тори не вынес бы взгляда эйри Рамио, смотрящей на него с мольбой и верящей, что он и правда может спасти её сына. Тори не мог. Он был простым мальчишкой, в отличие от своего великого отца. Но теперь, по странному стечению обстоятельств, он мог увидеть, как это сделает кто-то другой. Сейчас Соль сидела, облокотившись на раму открытого окна экипажа, и с интересом всматривалась в каждую травинку на проносящихся мимо полях. В дороге Тори не раз проваливался в дремоту, но неспящая неизменно оставалась на своём месте, не отрывая взгляда от имперских красот. Встречный ветер трепал её волосы, а внимательные чёрные глаза по-волчьи смотрели из-под шляпы. Иногда они с Абео начинали болтать о какой-то ерунде: например, бореец не раз утруждал себя тем, чтобы прочесть лекцию о каждом встречном городе, о том, как собирают урожай с полей, о том, с каким размахом празднуют Луналии в больших городах, а ещё о книгах, картинах, театре… В общем, обо всём, что навевало на Тори смертельную тоску. Пока Соль жадно ловила каждое слово северянина, Тори запрокидывал голову и иногда даже закрывал уши руками, лишь бы не слышать этой тошнотной болтовни. И всё же это было лучше, чем самому беседовать с Соль: их диалогам было достаточно пары реплик, чтобы превратиться в перебранку на повышенных тонах. Девчонка оказалась невероятно самоуверенной, и это его ужасно злило. Почему бы ей не быть кроткой, нежной и мило хихикающей над каждой его шуткой? И желательно грудастой. Есть же в мире нормальные женщины! Но нет, ему в спутницы досталась та, которая испытывает нездоровую любовь к выражениям вроде «замолкни», «ослиная жопа» и «не знаю, от чего меня больше тошнит: от неровной дороги или от твоих сраных прибауток».

В таком настроении и прошла дорога до самого Мираха. Один извозчик сменялся другим, фавийские леса уступали жёлто-зелёным полям юга. Воздух, наполняясь ароматами трав и цветов, становился теплее, а люди, встреченные по дороге, – улыбчивее и ярче.

Глава 18
Аптекарский дом

Мирах. Ноттские провинции. Аструм

Мирах встретил гостей радушно. От его великолепия перехватывало дыхание. Абео приходилось постоянно одёргивать Соль: та все время крутила головой так, что даже широкополая шляпа не скрывала её блестящих чёрных глаз, ненасытно впивающихся в цветущие балконы, разноцветные витражи и пёстрые наряды снующих мимо людей. Современные нотты знали толк в моде не меньше своих великих предков: даже в шкафу самого обыкновенного южанина всегда можно было найти бесчисленное множество нарядных платьев, расшитых мундиров и украшений. Шляпы прохожих тоже выделялись на фоне головных уборов жителей других провинций, а одну даму Соль по ошибке приняла за павлина – настолько та не поскупилась на количество перьев в своём наряде.

Пурпурные флаги гордо развевались над оживлёнными улицами. Вопреки опасениям Абео, Соль никто особенно не рассматривал. Это для неспящей, отрезанной от мира на протяжении восемнадцати лет, всё было ново и удивительно. А вот для жителей Мираха она была обычной девчонкой, не стоящей внимания. Их могла смутить разве что её бедная одежда, не изобилующая вышивкой или перламутровыми пуговицами, но снисходительный взгляд столичного франта вряд ли рассмотрел бы в ней беглую эгерку. Однако Абео всё равно чувствовал себя как на иголках, поэтому спешил скорее добраться до квартала Непобеждённой. Как бы Соль ни упрашивала его провести хотя бы небольшую экскурсию по городу, Абео был непреклонен. Отзвуки голоса Тэо Рэсиса до сих пор звучали у него в голове. Абео не знал, кто мог поступить так с его наставником, но был уверен, что этот кто-то всё ещё ходит по улицам города. Он не мог позволить себе беспечность, особенно теперь, когда в его руках был ключ к новой жизни для всех эгеров Аструма. Единственное, на что Соль удалось его уговорить, – дойти до места назначения пешком. Но и то лишь потому, что городской трамвайчик в обеденный час был битком набит студентами и любопытными туристами с окраин империи, для которых общественный транспорт был едва ли не главной диковинкой Мираха. Соль и сама пребывала в расстроенных чувствах, упустив возможность прокатиться на нём: бронзовое чудо с золотыми вензелями пронеслось мимо, позвякивая колокольчиками, ласкающими слух, и исчезло столь же стремительно, сколь появилось. Но даже недолгая прогулка по городу наполняла сердце неспящей таким восторгом, что она временами забывала дышать. Хил часто рассказывала дочери о Мирахе, но Соль никогда даже близко не могла представить, насколько величественной окажется имперская столица. Вспомнив рассказы мамы, она испытала укол совести: та, наверное, уже с ног сбилась, ища её. Но неспящая постаралась оправдать сама себя: она ушла ради благого дела и Хил ещё будет ею гордится. В конце концов, именно она привила ей мысль, что нет ничего более ценного, чем свобода. Для всех. Без компромиссов.

Жилище Абео было скромным. Вход в квартиру располагался прямо за аптечной лавкой. Старое здание с каменными стенами не изобиловало дорогой мебелью. Кухня сливалась с маленькой гостиной, из которой можно было попасть в ванную или на второй этаж, если подняться по лестнице. Наверху небольшая деревянная антресоль вела в две комнаты: спальню Абео и ту, что когда-то принадлежала его отцу. В обеих, как и во всём остальном доме, царил идеальный порядок. Их и вовсе можно было спутать между собой: жилище Абео не украшали ни картины, ни ковры, ни статуэтки. Даже бытовые предметы едва ли встречались на пустых отполированных поверхностях столов и комодов. Комната борейца выглядела безлико, будто в ней и вовсе никто не живёт. Вторая тоже не отличалась уютом: видимо, после смерти отца Абео спрятал все его вещи, чтобы не бередить воспоминания.

Несмотря на внешнюю холодность и пустоту своего жилища, Абео принял гостей как подобает. Из-за долгих разъездов еды в доме не осталось: Абео предпочитал жить с пустой кладовой, чем позволить хоть чему-то пропасть. Но он быстро сориентировался и раздобыл горячих капустных пирогов из лавки в конце квартала. Соль и от этого пришла в восторг, открывая для себя всё новые гастрономические горизонты. Что было не слишком-то сложно, если всю жизнь питаться одним овечьим сыром и картошкой.

Абео удалось договориться о встрече со старшим врачом утром следующего дня. Он не на шутку волновался по этому поводу, поэтому был рад, что простые бытовые хлопоты заняли большую часть вечера. Они помогли отвлечься от тревожных мыслей. После ужина Абео и Соль несколько часов просидели на кухне, обсуждая, как лучше всего подать историю неспящей. Абео исписал добрую половину своего журнала и подготовил для Соль целую речь, но немного сбавил обороты, когда она подняла его за это на смех. Хоть у Тори и гудела голова от их болтовни, он был рад увидеть, что и Абео досталось от язвительной эгерки. Не одному же ему страдать!

Наконец всё вокруг стало затихать. Абео отправился к себе, Соль устроилась в спальне Юлия, а Тори скрючился на диване в гостиной, мысленно осыпая хозяина дома всеми известными оскорблениями. Вот же пентюх, нет бы пустить гостя спать на нормальной кровати! Хотя, если задуматься, Тори не очень-то хотел бы оказаться в той же постели, где хоть однажды побывал Абео. Мало ли чем он там занимался? Уж точно не всякими непотребствами! Зачем нужна постель, если она не полнится крошками от печенья и запахом любимой женщины? Чтобы в ней спать или, упаси боги, читать?! Совершеннейший вздор! Приходилось довольствоваться малым. А диван этот был именно малым: длинные ступни Тори торчали над подлокотником, если он пытался выпрямиться, поэтому большую часть времени он был вынужден лежать в позе эмбриона. Это давалось ему с большим трудом: сиденье софы было достаточно узким, чего нельзя было сказать о торсе Тори. Пивное брюшко пусть и находилось в зачаточном состоянии, но уже давало о себе знать. Виатор проворочался час, пытаясь найти удобное положение. Сделать это ему так и не удалось, и он в расстроенных чувствах поднялся на ноги, неуклюже пошатываясь. Казалось, сами боги намекали ему, что спать в такую прекрасную ночь было бы самым настоящим преступлением. Если ему удастся незаметно выскользнуть из дома, то он успеет хотя бы пару часов погулять по городу…

Тори натягивал штаны, неуклюже прыгая на одной ноге, когда кто-то врезался ему в спину, заставив сердце уйти в пятки от ужаса. Обернувшись и распрощавшись с жизнью, Тори увидел чёрную тень, вытянувшуюся в струну прямо перед ним. Поначалу он принял её за грабителя и готов был броситься в бой, благородно защищая никому не нужное добро рода Альбусов, но, приглядевшись, узнал в худощавом силуэте, увенчанном огромной шляпой, неспящую.

– Собралась куда-то?

– Как же ты меня напугал, болван! – огрызнулась она, пытаясь унять дрожь. – Не твоё дело.

– Ещё как моё, – возразил Тори. – Сбежать решила ты, а спрашивать будут с меня. Я у него всегда крайний.

– Ничего я не решила. Просто хотела прогуляться.

– Прогуляться? Посреди ночи?

– Ночь только началась, – насупилась Соль. Её голос вдруг смягчился: – Может, это мой единственный шанс увидеть Мирах.

Тори её прекрасно понимал. Он и сам надеялся, что хоть один вечер они посвятят отдыху и кутежу, но Абео и в этот раз умудрился всё испортить.

– Честно говоря, я и сам собирался пройтись, – признался Тори. – Можешь пойти со мной.

– С тобой? – Соль захлопала глазами. – Это уж точно в мои планы не входило.

– Кого заботят твои планы? – парировал Виатор. – Ты ведь ничего о городе не знаешь. И за первым же поворотом влипнешь в неприятности.

– А ты как будто знаешь!

– О, ещё как. Я надеялся побывать в «Муравейнике», но тебе наверняка не интересны лучшие кабаки во всём Аструме…

– Да мне всё равно, – отмахнулась неспящая, однако вспыхнувший в её глазах огонёк выдал любопытство. – Но, так и быть, можешь пойти со мной. Если не будешь слишком много болтать.

Тори с торжествующим видом накинул куртку и, поколдовав над незамысловатым замком входной двери, вывалился наружу вслед за Соль. Он позволил ей думать, что она делает ему одолжение, и чувствовал себя по меньшей мере членом таинственной палаты искателей, плетущим тёмные интриги под носом у простодушных обывателей.

Во внутреннем дворе было темно: свет фонаря с улицы сюда почти не доставал. Воздух был тёплым для осенней ночи – с курткой Тори явно погорячился. Соль уверенным шагом двинулась вперёд, будто всю жизнь прожила в этом дворе, и Виатор проследовал за ней. Они шли молча, и воздух между ними дрожал от напряжения и неловкости. Соль явно не была рада компании, однако ей пришлось свыкнуться с присутствием рядом придурковатого спутника. Но все обиды отошли на второй план, как только они оказались на проспекте Журавлей. Тёплый рыжий свет струился по улице, а огромные фонари в виде звёзд сияли в кронах деревьев, спящими гигантами нависающих над дорогой. По ней время от времени проезжали дорогие экипажи, а мимо сновали сотни людей. Влюблённые парочки, захмелевшие студенты, работяги и знатные эйра и эйри – все они сливались в один разношёрстный поток, как нельзя лучше олицетворяющий жизнь во всём её великолепии.

– Боги… – прошептала Соль, в восхищении оглядывая раскинувшуюся перед ней картину. Неспящая сорвалась с места и бросилась вперёд, ныряя в толпу и растворяясь в ней. Тори едва поспевал за своей спутницей, ловя её широкую улыбку. Кажется, от радости Соль совсем позабыла о своём хмуром настроении и теперь выглядела счастливым ребёнком. Она кропотливо изучала витрину каждого встреченного магазинчика, всматривалась в лица прохожих и полной грудью вдыхала ночной южный воздух, сводящий с ума ароматами цветов, уличной еды и ароматических масел. Такой она даже нравилась Тори: её черты сразу стали как будто более человеческими. Дойдя до конца улицы, Тори и Соль остановились возле куполообразного здания с кричащей вывеской в красно-золотых цветах.

– Будь я проклят! – Тори хлопнул себя ладонью по лбу. – Как на картинке!

– Это и есть твой «Муравейник»? – Соль любопытно сморщила курносый нос.

– Он самый! Главная достопримечательность! Все великие люди начинали свой путь, напившись здесь!

– Напившись? – усмехнулась неспящая. Она явно ожидала чего-то большего: музея или, может, оперного зала… Но никак не кабака. – Вот уж не думала, что величие начинается с этого.

– Значит, ты не знала жизни!

Несмотря на то что Соль не собиралась выслушивать жизненные уроки от Виатора Рэсиса, его слова её заинтриговали. Ей было немного боязно заходить внутрь: об осторожности забывать всё же не стоило. В помещении спрятать чёрный цвет глаз под шляпой уже не так просто. Но любопытство взяло верх, и совсем скоро они оказались в святая святых каждого столичного студента. Про великих людей Тори не соврал: чего стоит одна история Эбриуса Пинна – писателя, чьи книги можно было по праву назвать великим аструмским достоянием. На самом деле в юности Эбриус планировал стать счетоводом и даже приехал в Мирах поступать в университет. Все пророчили юноше большое будущее: в способности к математике он превосходил сверстников. Но Эбриус так напился в «Муравейнике» накануне вступительного экзамена, что на следующее утро не смог решить простейшие задачи, а взамен открыл в себе способность складывать слова в восхитительно складные строки любовно-героических романов. С тех пор Пинн не просыхал ни дня, и с тех же пор его величие множилось с каждым днём. Писатель неоднократно восхвалял «Муравейник» в своих мемуарах и подчёркивал, что своим успехом целиком обязан местному пойлу за пятнадцать эсов.

Кабак гудел, как развороченный улей. Музыканты надрывались, исполняя песню с незамысловатым названием «Город под горой». В каждом кабаке её всегда пели по-разному, а количество гуляющих в народе куплетов давно перевалило за сотню. Гитара нещадно фальшивила, флейта пела мимо нот, а барабан грозил вот-вот порваться от энтузиазма своего хозяина, но местные не обращали на это внимания и плясали, не жалея ног. В воздухе витал стойкий запах пива, копчёной свиной нарезки и пота.