Текст книги "Запретное влечение"

В доказательство своих слов он скользнул рукой под платье леди Килби и ее тугой корсет и начал ласкать ее правую грудь. Теплая плоть легко умещалась в его ладони. Грудь Килби была не такой пышной, как формы его предыдущих пассий, но Фейн был приятно удивлен ее упругостью. Нежный сосок коснулся его ладони, и у него потемнело в глазах от страсти. Несмотря на то что леди настаивала на том, чтобы уйти, она была возбуждена, об этом говорило ее учащенное дыхание в ответ на его смелые ласки.

– Вы правы. Сегодня вечером мы не можем зайти слишком далеко.

Фейн обнажил ее розовый сосок и ощутил, как его член разрывает ткань брюк от нахлынувшего возбуждения. Если у него осталась хоть капля рассудка, он прекратит мучить их обоих.

– Достаточно ощутить вкус страсти.

Фейн наклонился и коснулся ее соска кончиком языка.

– Ваша светлость! – едва слышно промолвила Килби, дотрагиваясь до его волос, но не оттолкнула его, а подалась ему навстречу.

– Называйте меня по имени, – вдруг сказал он, не желая слышать из ее уст свой титул.

Фейну хотелось интимности в общении с ней, чего он не искал в своих предыдущих связях. Он снова нежно поцеловал ее сосок. Это напомнило ему наслаждение спелой ягодой. – Фейн. Произнесите мое имя, котенок.

Килби задрожала всем телом, когда он потянул за лиф платья и обнажил ее левую грудь.

– Фейн, нет, этого нельзя делать, – прошипела она, когда он вонзил зубы в ее плоть. Он хотел оставить на ней свой след, чтобы позже она вспомнила его нескромные ласки.

Фейн еще никогда не испытывал такого возбуждения от близости женщины. Его член ныл от неутоленного желания. То, что они делали, было очень рискованно. Но, к сожалению, страсть заставляла разум умолкнуть.

Герцог начал целовать ее красивую шею, поднимаясь все выше.

– О Килби, что ты делаешь с мужчиной и его добрыми намерениями! Оранжерея Гатрея не то место, которое я выбрал бы для занятий любовью.

Он приподнял ее юбки, безошибочно находя тропинку; ведущую в сад наслаждений. Килби затрепетала от его прикосновения. Фейн подумал о том, что если бы он попытался войти в нее прямо сейчас, она встретила бы его горячо и с готовностью. Вдруг они замерли, – услышав, как открывается дверь. Нет!

– Килби, девочка моя, ты здесь? – Леди Квеннел спустилась но ступеням, ожидая ответа.

Фиалковые глаза Килби наполнились ужасом при мысли о том, какой сейчас может разразиться скандал. Фейн убрал руку из-под юбок Килби и прикрыл пах. Если виконтесса была такой же падкой на авантюры, как и ее подопечная, то ее ожидало интересное зрелище. Килби начала поспешно приводить в порядок свой наряд. Она беспомощно махнула рукой, заставляя его сделать хоть что-нибудь. Фейн приложил палец к губам, показывая, что она должна хранить молчание. Он уважал, ее желание сохранить их отношения в тайне, и ему тоже хотелось любой ценой избежать скандала. Хотя его матушка и придерживалась вольных взглядов, Фейн не знал, как бы она отреагировала, если бы увидела его в обществе Килби. О да!

Вдруг причина внезапных поисков виконтессы стала очевидной для Фейна. Он приблизился к своей спутнице и прошептал ей на ухо:

– Я упоминал, что сегодня выступаю в, качестве эскорта моей матушки?

Судя по выражению лица Килби, он понял, что должен расценивать его как отрицательный ответ. Чтобы удержать ее на месте, он еще крепче прислонился к ней.

Они услышали, как леди Квеннел повернулась и ушла, притворив за собой дверь.

Килби грубо оттолкнула его.

– Вы здесь со своей матушкой? Бог ты мой, только не это!

– Не стоит так удивляться, – словно защищаясь, сказал Фейн. – Иногда я сопровождаю герцогиню. С тех пор как умер герцог, она особенно нуждается в этом.

– Я знаю. Какой вы простак.

Она всплеснула руками и двинулась к двери.

– Что я делаю здесь с вами? – спросила она себя. – Вы последний человек в стране, с которым я могла бы целоваться и… все остальное.

Он был слишком позабавлен услышанным, чтобы обидеться.

– Я надеюсь на то, что «все остальное» тоже случится. – Фейн нашел волнение Килби из-за присутствия герцогини трогательно очаровательным.

Без сомнения, его матушка неодобрительно отозвалась бы о его потенциальной любовнице. Но это не удерживало желание Фейна в узде. Если Килби не верила в искренность его слов, ей достаточно было посмотреть на его брюки.

– Когда мы снова увидимся?

Килби резко остановилась и повернулась к нему.

– Вы что, не понимаете? Мы не должны больше видеться.

Фейн слегка нахмурился. Он не привык слышать отказы.

– Я признаю, что сегодня обстоятельства сложились не в нашу пользу. Но в следующий раз я обещаю продемонстрировать свою пылкость в более подходящем и не таком многолюдном месте.

– Мне надо найти Придди до того, как она вернется наверх, – пробормотала Килби, придумывая на ходу ложь, которой объяснит свое долгое отсутствие. – Простите меня, ваша светлость. Хоть я и нахожу вас привлекательным, я все же помню о том, что прибыла в Лондон не для флирта. Вы легко найдете с десяток леди, которые охотно ответят на ваши любовные признания.

Леди Килби Фитчвульф покинула его. Он остался один в оранжерее, обремененный лихорадкой возбуждения. Итак, Килби думала, что может так легко от него отделаться?

Очевидно, она привыкла к тому, чтобы получать желаемое. Но это была битва, которую она обречена проиграть. Фейн чувствовал охватившую ее страсть. Килби забывала о том, что получить в любовники отца и сына – значит нарушить все правила приличий, но была отменно отзывчива. Фейн теперь понимал, почему герцог Солити сделал исключение для Килби, выбрав ее фавориткой. Молодой герцог обнаружил, что его вкусы относительно женщин тоже изменились.

Направившись к каменной скамье возле входа, он присел, чтобы унять возбуждение. Возможно, это даже к лучшему, что Килби убежала с леди Квеннел. Фейн невесело хмыкнул, представив себе, что бы сказала герцогиня, явись он в теперешнем состоянии в ее гостиную.

Фейн сомневался, что Килби удастся провести виконтессу. Одного взгляда на нее будет достаточно – виконтесса без труда поймет, что ее подопечная только что совершила какую-то дерзкую проделку. Его поцелуи сделали губы Килби алыми, как распустившиеся бутоны, а ее платье было помято. Фейну хотелось увидеть реакцию Килби, когда она заметит, что он оставил любовную отметину на ее левой груди.

Его член не унимался. Фейн сжал голову руками и застонал. Даже мысль о Килби поднимала его на вершину возбуждения. В будущем ему придется найти способ обуздывать себя, иначе он будет вынужден проводить ночи на холодной каменной скамейке.

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

На следующий день, в парфюмерном магазине на Джермин стрит Придди обратилась к Килби с вопросом:

– У Гатрея мы были на волосок от гибели, разве не так?

Килби наблюдала, как виконтесса подзывает служащего и отправляет его выполнять какой-то особый заказ. Придди и Килби не обсуждали случившееся, и девушка была удивлена тем, что виконтесса затронула эту тему. Они совершали покупки. Солнечная погода и весенний ветер делали прогулку более чем приятной.

Придди вернулась к ней, пока они ожидали пакет.

– Карлайлы очень эксцентричны. Честно говоря, никто не мог бы предположить, что герцогиня прибудет на ужин лорда Гатрея вскоре после похорон мужа. Так не делают, – в удивлении покачав головой, добавила виконтесса. – Нам повезло, что мы были далеко, когда объявили о ее приходе.

Так как сын герцогини рыскал внизу, Килби поняла, что пропустила ее появление.

– Если ее светлость поверит хотя бы половине того, что говорит Дакнелл, то самое меньшее, на что я могла бы рассчитывать, – это удар кинжалом.

– Я не согласна, – отозвалась виконтесса. – Я несколько раз встречалась с герцогиней – у нее довольно либеральные взгляды. Но все же интимность этого ужина и твоя несчастливая связь с герцогом заставили меня изрядно поволноваться, так как остальные гости могли явить не нужную нам проницательность.

– Вы приняли мудрое решение в очень непростой ситуации, – заверила ее Килби. Мысль о том, чтобы провести вечер за столом напротив матери Фейна была воплощением самых страшных ее кошмаров. – Если бы мы остались и что-нибудь было произнесено за столом, то, несомненно, в свете тут же поползли бы слухи, которые я боюсь даже себе представить.

– Вынуждена согласиться с тобой, – сказала Придди и улыбнулась клерку, который приблизился к ним с большим пакетом, на который был поставлен второй, чуть поменьше. Леди Квеннел дала понять клерку, что они ожидают покупку.

– Я полагаю, что вы выполнили все мои пожелания, изложенные в записке?

Клерк кивнул, вручая пакеты слуге.

– Да, леди Квеннел. Я лично проверил все детали. Вы останетесь довольны результатом.

Придди хмыкнула, выражая недоверие.

– Я хотела бы на это надеяться, иначе ваш хозяин обо всем узнает.

Она склонила голову набок.

– Пойдем, дорогая. Я устала от покупок. Кроме того, торговцы сегодня получили более чем достаточное количество золота Квеннелов.

Килби последовала за своей наставницей.

– А что в этих коробках?

– Это сюрприз, – таинственно, произнесла Придди. В ее светло-голубых глазах вспыхнул озорной огонек. – Для тебя.

– Для меня? – ошеломленная ответом виконтессы, переспросила Килби. – О нет, Придди, еще один подарок. Я не могу его принять. Вы и так проявляете небывалую щедрость.

– Чепуха. Мне приятно баловать тебя, – с теплотой ответила дама. – Мне жаль лишь одного, что твоя матушка не может сейчас присоединиться к нам.

Килби показалось, что у нее сейчас польются слезы.

– О, мне тоже, – с грустью вымолвила она. – Придди, я иногда не могу поверить в то, что потеряла родителей навсегда. Мне кажется, что все это какая-то чудовищная ошибка.

Ее отец так старательно избегал Лондона. Что бы он сказал, если бы узнал о честолюбивых планах Придди задумавшей выдать Килби замуж до конца сезона, не придавая значения ухаживаниям и любви?

Придди притянула Килби к себе, так же как это делала ее матушка.

– Я знаю, – качая девушку, как ребенка, сказала виконтесса. – Эрмина и. Велдон так гордились тобой. Ты была их ангелом с фиалковыми глазами. Они очень любили и тебя, и твою сестру.

Леди Квеннел отстранилась первой. Килби старалась не обращать внимания на чувство вины, которое съедало ее всякий раз, когда она ставила под сомнение целомудрие своих родителей. Арчер отравил ее настолько, что она даже виконтессе готова была лгать.

– Вы думаете, что мои родители одобрили бы мой приезд в Лондон в поисках мужа? Папа редко отзывался о свете с теплотой. Я часто задумываюсь об этом…

– Малышка, перестань утруждать себя. Велдон, возможно, и не отнесся бы с большим воодушевлением к твоему желанию быть частью света, – объяснила Придди, когда они подошли к карете. – Но даже он понимал, как важны светские связи, и если бы твои родители не погибли, они привезли бы тебя в Лондон еще в прошлом сезоне.

Килби кивнула зная, что ее покровительница говорит правду.

– Нет, невозможный вы человек, я имела в виду, что мне жаль нарушать ваш послужной список отказом от вашего милого предложения.

Килби не обратила внимания на ошеломленное выражение лица Придди. Девушка села в карету, поддерживаемая швейцаром. Виконтесса задумчиво посмотрела на свою юную подопечную. Словно решившись, она подозвала швейцара и приказала ему занести коробки, которые они получили в магазине духов.

– Возьми это, – сказала она, протягивая Килби коробок поменьше. – Ты для меня как дочь, Килби. Я бы ни за что не стала претендовать на то, чтобы заменить тебе мать. Но и с надеждой молюсь о том, чтобы время, проведенное со мной, облегчило боль потери.

Девушка была тронута словами леди Квеннел. Как жаль, что виконт умер, оставив ее бездетной. Придди была бы хорошей матерью.

– Вы были так добры ко мне. Не знаю, смогу ли я когда-нибудь отблагодарить вас за вашу щедрость.

Придди незаметно смахнула слезу.

– Благодарность не так важна, девочка моя. Я хочу, чтобы ты была счастлива. Именно об этом мечтали Эрмина и Велдон.

Килби развязала ленты на коробке и открыла крышку. Внутри лежала великолепная бутылка духов. Она была цилиндрической формы и выполнена из горного хрусталя, покрытого филигранным золотом.

– О Придди, у меня никогда не было ничего подобного этой красоте!

Килби повертела бутылку в руках, изучая детали золотого декора. Внутри листочков она рассмотрела крошечные розы. Рисунок напоминал большое сердце, рядом с которым под деревом танцевала женщина в греческом платье. С другой вороны бутылка была украшена изображением единорога.

Придди, крайне возбужденная покупкой, сказала:

– А теперь открой флакон.

Килби подчинилась. Она поднесла флакон к носу и вдохнула смесь лимона и жасмина.

– Этот аромат божественен.

Придди засияла от удовольствия.

– Я так рада, что он тебе понравился. Я приказала парфюмеру создать его специально для тебя. Мне показалось, что тебе всегда нравились духи, которыми пользовалась Эрмина. Я решила возродить одни из них в этой композиции.

Килби обняла виконтессу до того, как та успела присесть и ответить на ее порыв.

– О, благодарю! Это великолепный подарок.

Девушка положила флакон в коробок и спрятала его в свой ридикюль.

Швейцар вручил Придди коробок побольше. Она передала его Килби.

– Что это? Он тяжелый. – Потянув за шнурок, девушка освободила коробок от грубой обертки.

Увидев содержимое коробка, она ахнула от изумления.

– Это то, о чем я думаю?

– Наверное, да, но все зависит от того, насколько ты догадлива, – поддразнила ее виконтесса.

У Килби на коленях стоял туалетный столик, выполненный из кованого позолоченного железа. Края крышки были украшены блестящим сложным узором. В центре красовался покрытый эмалью диск. Рисунок на нем повторял рисунки на флаконе духов с той разницей, что деревья раскинули свои ветви еще шире и темноволосая красавица очутилась в тени. Она протягивала руку и терпеливо ждала единорога.

– Эта девушка так красива, – в восхищении прошептала Килби, поглаживая крышку. – Это образец высочайшего мастерства.

Придди снова засияла.

– Посмотри внутрь.

Килби не стала ждать и, повернув маленький ключик в замке, открыла крышку. На внутренней стороне было зеркало. Под ним лежали расчески из кабаньей щетины, черепаховый гребень, ручное зеркальце, футляр для перчаток и рожок для обуви. Каждая серебряная ручка была украшена филигранными рисунками, повторявшими розы на флаконе духов.

– Спасибо, Придди. Здесь находятся сокровища, сравнимые с самим столиком, – сказала она, целуя свою покровительницу в щеку.

– Нет, моя дорогая Килби, – мягко возразила виконтесса. – Самое большое сокровище – это ты.

– Неприятности?

– Это я и пытался понять.

Фейн задержал руку на седле, встречая прибывшего лорда Эверода. Ожидая, когда его друг спешится, герцог махнул в сторону лошади.

– Минуту назад животное вдруг взбрыкнуло. Что-то беспокоит ее.

Чтобы удержать и успокоить лошадь, им понадобились вся сила и мастерство.

Эверод наклонился и осмотрел левую ногу лошади.

– Ее ужалила оса?

– Может, и так, – с любовью поглаживая гладкий блестящий круп лошади, сказал Фейн. – Мне повезло, что это произошло в парке, а не на оживленной улице. Кто-нибудь мог быть ранен. Например, я.

Пытаясь успокоить раздраженное животное, Эверод обошел его и осмотрел левую заднюю ногу. Он остановился и взглянул на Фейна.

– Где ты пропадал два вечера подряд? – требовательно спросил виконт, вспомнив о причине своего приезда в Лондон. – Что-то случилось? Рана, оставленная Холленсвотом на ярмарке, оказалась серьезнее, чем мы думали?

Рана на груди уже заживала. Не было и следа заражения. Но руки, ноги и торс Фейна сплошь были покрыты синяками и ссадинами.

– Нет, я вполне здоров, несмотря на жалкие попытки Холленсвота ранить меня.

Фейн не виделся со своими друзьями с тех пор, как состоялся поединок. Не видел он и Килби. Он решил проехать через Гайд-парк в надежде встретить ее там. Она была красивой леди, и многие красивые леди получали огромное удовольствие, выставляя себя напоказ в парке. Уже второй день подряд Фейн седлал свою гнедую и отправлялся в парк. Но все было напрасно: он не встретил ни Килби, ни ее друзей.

– Ты не видишь никаких следов ранения? – спросил Фейн.

– Нет, ничего, – сказал Эверод, откашлявшись. – Леди были очень разочарованы тем, что ты не появился в моем доме. Леди Спринг была особенно красноречива, выражая свое негодование.

А, Веллот, вспомнил Фейн, – та, у которой кожа с оттенком сумерек. Он с теплотой подумал о том, как когда-то удовлетворял ее непомерные любовные аппетиты. Но Фейн быстро стряхнул с себя наваждение. Теперь его волновал лишь маленький котенок с фиалковыми глазами.

– Мой друг, я, не ставя под сомнение твои таланты, готов поспорить, что ты сумел развлечь обеих леди без моей помощи.

Виконт от души рассмеялся и выпрямился.

– Так и есть. Я получил редкое удовольствие в компании обеих леди одновременно, и вечер пролетел незаметно. Это позволило мне забыть все, что ты, Кадд и Рамскар пережили накануне.

– Если бы это было не так, значит, ты недостаточно старался, – язвительно заметил Фейн.

Эверод лишь взглянул вдаль, и на его лице застыла самодовольная улыбка.

Скорее всего, он вспоминал подробности незабываемого вечера. У Фейна было такое же выражение лица всякий раз, когда он думал о том, с каким наслаждением он целовал безупречную грудь Килби.

Виконт вернул его на грешную землю, резко спросив:

– Но если тебя не беспокоили раны, то что помешало тебе приехать ко мне?

– Герцогиня, – устало вздохнув, сказал Фейн. Естественно, вздох был нарочитым: никто в здравом уме не признался бы, что родственницы держат его на коротком поводке.

– Они с Файер узнали о том, что я участвовал во многих дуэлях, и подняли страшный шум. Позже герцогиня захотела, чтобы я сопровождал ее на ужин к лорду Гатрею. Теперь, когда моего отца нет в живых, мне трудно отказать ей в подобной просьбе.

Виконт улыбнулся, наморщив лоб.

– Гатрей? Он все еще жив?

Фейн усмехнулся, видя недоумение друга.

– Очевидно, поскольку он был на вечере.

Главным воспоминанием о вечере были те драгоценные минуты, которые Фейн провел в оранжерее с Килби. Так нелегко было дать ей уйти. Он догадался, что леди Квеннел увела свою подопечную, чтобы избежать встречи с его матерью. Честно говоря, Фейна больше беспокоила перспектива столкновения Килби с его бывшей фавориткой, миссис Дютой, а не с герцогиней.

Когда Фейн наконец присоединился к гостям, он увидел Морриган. Как только им выпала возможность поговорить наедине, соломенная вдова выразила желание возобновить их дружбу. Фейн заметил, что его матушка стала свидетельницей их разговора. Она выразительно покачала головой: очевидно, миссис Дютой не была желаемой кандидатурой на место новой герцогини Солити. И Фейн втайне разделял мнение матери. Когда они с Морриган были любовниками, брак вовсе не фигурировал в его пылких раздумьях.

– Что ж, я получил определенные преимущества от твоего вынужденного отсутствия, – самодовольно заметил Эверод.

Он прошелся рукой по крупу лошади.

– Я думаю, что мне надо отослать твоей матушке подарок в знак признательности.

Фейн усмехнулся.

– Прошу тебя воздержаться от этого искушения. Ты только поощришь ее повторять подобные просьбы в мой адрес.

Подарки для герцогини могли бы повлечь за собой неприятности, которых Фейн хотел избежать. Эверод был несколько моложе любовников герцогини, однако Фейн подозревал, что для его друга герцогиня сделала бы исключение. Мысль о том, что виконт может стать очередным фаворитом его матери, приводила Фейна в беспокойство.

– Подожди. Что это такое? – С уст виконта сорвалось проклятие.

Он выпрямился и добавил:

– Я думаю, что нашел причину, по которой лошадь понеслась вскачь.

Фейн обошел лошадь спереди и потрепал ее по шее, наклоняясь, чтобы получше рассмотреть находку Эверода.

Он заметил довольно глубокую рану на правой ноге. Рана была свежей, но, похоже, животное потеряло не много крови. Фейн вздохнул.

– Что ж, мы можем забыть об укусе осы.

Эверод усмехнулся.

– Я бы сказал, что причиной раны стал камень.

Он тоже обошел лошадь, которая мирно пощипывала траву.

– Могло бы быть и хуже.

Фейн согласился. Заживляющий бальзам и несколько дней под опекай грума, – таков был рецепт быстрого выздоровления для его кобылки.

– Однако я все же нахожу это странным. Мы ехали так медленно…

Он оборвал себя, так как его отвлек экипаж справа. Пара внутри экипажа привлекла его внимание. Темноволосый джентльмен показался герцогу смутно знакомым, и белокурые волосы под шляпкой леди он тоже уже где-то видел.

– Еще одна проблема? – вежливо поинтересовался Эверод. Заинтригованный, он обернулся в ту сторону, куда был направлен взгляд его друга.

– Нет, – ответил Фейн, улыбаясь, как глупец.

Если дама в экипаже была леди Лиссой Наник, то ему, похоже, начал дуть попутный ветер.

Он был в комнате, уставленной карточными столами.

Окрыленная своим открытием, Килби едва удержалась, чтобы не подойти и не представиться лорду Тюллею. Она скромно поглядывала в его сторону и восхищалась им с расстояния, отделявшего их.

Лорд Ордиш сказал ей, что этот джентльмен был моложе всех тех, кто имел честь называться поклонником ее матушки. Килби удалось по крупицам собрать у Лиссы, Придди и других информацию о Рутгерте Элиоте, графе Тюллее. Ему было сорок два года, восемь лет назад он овдовел. Подробности замалчивались, и никто не смел говорить с леди о графе.

Бог ты мой, неужели это ее отец? Нет. Килби немедленно отвергла эту мысль. Никого из этих джентльменов она не могла бы представить в качестве своего отца. Ее отцом был Велдон Фитчвульф, маркиз Ниппинг. Килби верила в это всем сердцем. Арчер солгал ей, чтобы вычеркнуть ее из семьи и удовлетворить свои эгоистичные амбиции.

Хотя лорд Тюллей был слишком стар для нее, Килби подумала, что он привлекателен. Его темно-каштановые, почти черные волосы были красиво подстрижены. Он повернулся в профиль, и Килби наблюдала за ним, пока он пил. Она заметила, что у Тюллея полные губы и прямой нос. Казалось, что ему скучно в компании гостей, сидевших с ним за одним столом. Килби глубоко вздохнула и задалась вопросом: достанет ли у нее мужества приблизиться к нему.

– Котенок, – пробормотал ей на ухо герцог Солити. – Потанцуем?

Когда его горячее дыхание обожгло ей ухо, Килби поежилась. Она наклонила голову в его сторону, и Фейну показалось, что леди не очень рада его видеть.

– Прошу вас, не называйте меня этим дурацким прозвищем, – резко отозвалась Килби, ловко открывая веер. – Что, если кто-нибудь услышит вас?

На ней было красивое платье цвета спелых ягод, поверх которого была накинута белая прозрачная шаль. Шею и руки украшали двойные нити серебряных бусин. Серьги в тон довершали наряд.

– Только мне одному известно, как вы можете стонать в минуту страсти, – сказал Фейн, разворачивая ее к себе так, чтобы она отвернулась, наконец, от карточной комнаты, столь занимавшей ее внимание, и сосредоточилась только на нем.

Он предвкушая момент, когда увлечет Килби туда, где снова и снова сможет услышать ее сводящие с ума стоны.

– Если кто-нибудь подслушает нас, он подумает, что нас связывает близость.

И Фейн надеялся, что так оно и будет в скором будущем. Хозяева вечера, леди и лорд Саллис, принимали гостей в одном из старых кварталов. Дом был огромным по сравнению с теми городскими резиденциями, которые возвели недавно. Фейн был уверен, что если они с Килби исчезнут в одной из комнат, никто не заметит их отсутствия.

– Я сказала вам то, что случилось четыре дня назад в оранжерее лорда Гатрея, было лишь досадной ошибкой, – произнесла Килби, прикрываясь веером. – Кстати, как ваша матушка? Она снова здесь?

Фейн не собирался позволить Килби ускользнуть от него. В тот день, когда они с Эверодом катались по Гайд-парку и он заметил леди в экипаже, герцог обнаружил, что это действительно Лисса Наник, Однако, к сожалению, ее сопровождал лорд Дакнелл. Фейн и лорд Дакнелл, по понятным причинам, питали друг к другу неприязнь. Пока Эверод отвлекал внимание Дакнелла досужими разговорами, Фейн узнал у Лиссы планы, которые строила Килби на ближайшую неделю. Однако после этого он уже дважды потерпел неудачу. Он даже решил, что леди Лисса намеренно ввела его в заблуждение, как вдруг, к своей радости, заметил Килби в доме Саллисов.

– Если бы я ответил утвердительно, вы убежали бы так же поспешно, как тогда, у Гатрея? – спросил Фейн, готовый к преследованию.

– Конечно, – сказала Килби, глядя на него. – Возможно, это и жестоко с моей стороны упоминать имя вашего отца столь скоро после его безвременного ухода, но я вынуждена прояснить ситуацию. Когда леди Квеннел беседовала с вашей семьей после того прискорбного случая, это, безусловно, могло вызвать кривотолки и бросить тень на мою репутацию. Придди просветила меня относительно того, как ваша семья восприняла мою дружбу с герцогом.

– Вы должны простить нас, миледи, потому что это было не самое легкое время для нашей семьи, – тихо сказал Фейн, вспоминая гнев и отчаяние, охватившее его близких, когда они узнали о том, что герцог умер. – Возможно, прозвучавшие обвинения были брошены в минуту горя. Теперь, когда прошло время, я вполне владею собой.

– Вы великодушны и любезны, – ответила она, не убежденная его словами. – И все же, несмотря на то, что говорит ваша семья, я не настолько бесчувственна, чтобы причинять вашей матушке лишние страдания.

Фейн понял, что Килби говорит искренне и серьезно. Он все еще пытался понять леди, которая привлекла внимание отца и последние дни его жизни. В глубине души он завидовал отцу, потому что тот нашел ее первым. Любила ли она его? Фейн уже понял, что Килби не была алчной светской львицей, готовой идти по трупам для удовлетворения своих амбиций.

– Нет никакой необходимости в том, чтобы вы исчезли до срока, – признался он, довольный, что его матушка не нуждалась сегодня в его сопровождении. Герцогиня была вполне удовлетворена тем, что его бездумное поведение не стоило ему жизни. – Я целиком и полностью в вашем распоряжении.

Килби отвернулась и снова посмотрела в карточную комнату.

– И сколько же леди получили ваше щедрое предложение?

Этот вопрос был опасен. Если он ответит честно, это будет стоить ему компании интересующей его леди.

– Сегодня или за этот год? – с озорным блеском в глазах спросил Фейн.

Килби была позабавлена его ответом и посмотрела на него фиалковыми глазами.

– Так я и думала. И сколько же отказов вы услышали?

Он не мог бы поручиться, какую игру она затеяла, однако с удовольствием принял вызов.

– Ни одного, миледи, – смело солгал Фейн.

– Неужели? – с восторгом спросила Килби. – Как жаль.

– Только не мне, – сказал Фейн, раздумывая, не пора ли пригласить ее уединиться вдали от бальной комнаты. – Я с удовольствием вспоминаю каждую минуту, проведенную после услышанного «да».

– Я не вас имела в виду, невозможный вы человек. Я говорила о том, как жаль, что мне придется нарушить ваш послужной список первым отказом в ответ на ваше любезное приглашение.

Она не обратила никакого внимания на ошеломленное выражение его лица и продолжила:

– Я совершенно серьезно заявила вам о нежелании продолжать нашу дружбу, ваша светлость.

Волна сопротивления все нарастала, грозя взрывом в его груди.

– Подарите мне несколько минут наедине с вами в садах Саллисов и после этого отказывайте, – жестко и нетерпеливо выпалил Фейн.

Лицо Килби, казалось, потемнело от сожаления.

– Вы искушаете меня, ваша светлость. Приняв этот вызов, я поступила бы крайне неразумно.