Текст книги "Грешники"

ГЛАВА 6

Смех, да и только! Устроить любовное свидание с лордом Стэндишем было гораздо легче, чем встречу с джентльменом, которого она ни при каких условиях не стала бы называть своим воздыхателем. Придумать достойное объяснение, чтобы их разговор состоялся на публике и не привлекал особого внимания со стороны, оказалось задачей не для среднего ума. Возможно, если все пройдет успешно, Файер предложит свои услуги сыщика королевской фамилии.

Казалось бы, беседа с братом должна была охладить пыл Файер, но она решила не сдаваться. Этот высокомерный прохиндей Броули был прав: если она намерена отомстить леди Хипгрейв, ей действительно понадобится помощь. Цена, которую он затребовал за свою работу, не имела никакого значения, так как Файер с рождения принадлежала к кругу людей, обласканных судьбой. Так почему ей не поделиться этим благом? Если ему нужен посредник на пути в высшее общество, ей это ничего не будет стоить.

Файер приказала кучеру ехать на Пэлл Мэлл. Она отправила записку мистеру Броули, в которой предлагала встретиться в галерее Шекспира. Британский институт организовывал художественные выставки, которые должны были способствовать зарождению в стране хорошей школы мастеров живописи. Благодаря пожертвованиям и помощи со стороны влиятельных людей, эти выставки проводились регулярно. Файер участвовала в финансировании института с момента его открытия в январе 1806 года, поэтому у ее домашних не возникло никаких вопросов по поводу желания дочери посетить выставку перед тем, как объявят летние каникулы.

– Леди Файер, вы совершенно непредсказуемы, – пробормотал мистер Броули, приблизившись к ней. – Когда я получил вашу записку, то надеялся, что вы предложите не такое людное место для встречи.

Файер не отрывала глаз от картины, висевшей перед ней. Художник скопировал одно из полотен Рембрандта, «Жертвоприношение Авраама». Копия производила впечатление добротно сделанной работы, но, к сожалению, художнику не удалось передать эмоциональность оригинала.

– Вы думали, что дочь Солити постучит в вашу дверь? – спросила Файер, отводя взгляд от картины. Она с деланным удивлением посмотрела на него, изогнув брови дугой.

– О да, подобное решение было бы обречено на провал, – согласился мистер Броули. Он приобрел дом в старом районе города, где экипаж с гербом герцога обязательно узнали бы.

– Конечно, такие вопросы не решаются впопыхах.

– Естественно, – согласился он, стоя так близко от девушки, что его дыхание обжигало ей лицо. – Как чудесно, что у вас такой большой опыт по части устройства тайных встреч.

Он хотел вывести Файер из равновесия и, похоже, получал удовольствие, вызывая в ней раздражение.

– Нет, вы ошибаетесь. Не очень большой.

– Я уверен, что мне есть чему у вас поучиться, – глядя на картину, которая так привлекла внимание девушки, произнес Броули. Он покачал головой, не впечатленный полотном. – И я не говорю об искусстве, леди Файер. Я простой человек, поэтому предпочел бы, чтобы мы поговорили начистоту.

– Что ж, очень хорошо, сэр, – ответила Файер, мысленно отметив, что в стоящем рядом с ней джентльмене нет ничего, что свидетельствовало бы о его простоте.

К ним подошли два господина и стали восхищаться копией Рембрандта. Файер и мистер Броули проследовали к другому полотну, чтобы продолжить беседу.

– Я согласилась на встречу, дабы оговорить условия, мистер Броули. Однако вам не стоит принимать мое согласие за нечто большее. Я не отношусь к породе глупышек, которых можно соблазнить очаровательной улыбкой. Если вы нарушите границы приличий, сэр, я расквитаюсь с вами и помощь понадобится уже вам.

Мистер Броули вздохнул.

– Стэндиш нанес вам сокрушительный удар, не так ли? – Файер попыталась сосредоточить внимание на картине, копии Ван Дейка, но ее словно душило что-то изнутри.

– Мои чувства к лорду Стэндишу не имеют никакого отношения к нашему разговору.

Ее раздраженный тон вовсе не обескуражил его.

– Возможно, я неправильно сформулировал вопрос. Насколько масштабной должна быть ваша месть? Как долго вы планируете заставлять нас платить?

Файер была так поражена его словами, что перестала притворяться, будто все ее мысли заняты выставкой. Резко повернувшись к Броули, она спросила:

– Нас? Платить? Я не понимаю, о чем вы говорите.

– Я говорю о джентльменах, которые мечтают о том, чтобы нанять в вашем сердце определенное место, но в результате вынуждены натыкаться на стену, потому что некий лорд Стэндиш оказался мерзавцем. Почему вы решили, что за грехи этого негодяя должны расплачиваться все мужчины? Если вы хотите расправиться с ним, то, наверное, лучше все силы бросить на надуманное, а не терзать меня, не правда ли?

– Я так и делаю, – явно пристыженная, произнесла Файер. Она недоумевала, как можно было выставить себя в таком неблагоприятном свете.

– Вы можете рассчитывать на мою помощь, – мягко отозвался мистер Броули и обнял ее за талию. Его прикосновение нельзя было бы назвать игривым или нежным. – Я внимательно выслушал вас. Теперь пришел мой черед.

Он провел ее к двери. Файер не могла вырваться, боясь привлечь к себе внимание.

– Отпустите меня немедленно, – процедила она сквозь чубы. – Я хотела купить одну из этих картин до того, как выставка закроется.

– Интуиция подсказывает мне, что вы сумеете пережить это горькое разочарование.

Когда они оказались на улице, он отпустил ее талию, но тут же крепко взял Файер за руку и, удовлетворенно вздохнув, повел девушку к экипажу.

– Подождите! Я приехала на собственной карете. Мистер Броули, что вы делаете?

Он кивнул вознице, настойчиво подталкивая ее к экипажу.

– Миледи, позвольте мне решать самому. Я ценю ваше желание просветить невежу, вынуждая его смотреть на дюжины картин, но у меня уже рябит в глазах, и, честно говоря, мне такое времяпровождение не по душе. Думаю, что судьба не предоставит мне шанса стать покровителем изящных искусств.

– Я не могу провести с вами слишком много времени.

За последние полчаса леди Файер произнесла эти слова в четвертый раз, и Маккус невольно подумал, что ей неинтересно его общество. Он же собирался посвятить ее в такие стороны своей жизни, которые никому не открывал. Направляясь с Файер к экипажу, он действовал по наитию. Когда она оказалась чуть ли не в его объятиях, Маккус решил, что пришло время показать юной леди, где он живет. Ему было все равно, одобрит или осудит она сделанный им выбор дома, потому что его нервы были на пределе.

– Если у нас так мало времени, тем более неразумно было бы тратить его на посещение выставки, – заметил он.

Леди Файер одарила его взволнованной улыбкой и с любопытством спросила:

– Вас совершенно не интересует живопись?

Она провела рукой по бронзовой статуе гладиатора, которая украшала просторный холл его дома.

Он замер, глядя, как Файер нежно касается ладонью бронзового плеча. Она производила впечатление чувственной и искушенной женщины, хотя, очевидно, сама того не осознавала. Маккус с радостью перевоплотился бы в бронзового гладиатора.

– Нет, поэтому не тратьте время, чтобы переубедить меня, – сухо заметил он, пытаясь скрыть неловкость.

– Не знаю, мистер Броули, но мне кажется, что те предметы искусства, которые собраны здесь, доказывают обратное.

Он взял ее под руку и повел в гостиную.

– Дом был продан мне со всей обстановкой. Я не так давно приобрел его, поэтому мне еще предстоит кое-что изменить здесь.

– Как вам удалось совершить такую покупку? Я даже не знала, что этот дом выставлен на продажу.

Сложив руки на груди, Маккус прислонился к камину. Он был заинтригован.

– Вы хотите разведать все о моем финансовом положении, леди Файер?

– Ни в коем случае, – быстро отозвалась она. – Мы просто были знакомы с предыдущей хозяйкой этого дома, леди Шютэ. Будучи ребенком, я любила гоняться за маленькими собачками, которых она обожала. Я помню, что в этом доме были очень необычные лестницы со ступеньками в виде подковы.

Маккус представил себе маленькую рыжеволосую девочку, которая играла с парой старых собачонок, мечтавших только о том, чтобы их оставили в покое.

– Мне дали понять, что хозяйка дома пять лет как умерла.

– Так и есть. У нее было слабое сердце. – Леди Файер не скрывала грусти. Медленным шагом она направилась к окну. – Мы были в загородном доме, поэтому не смогли присутствовать на похоронах. Я ни разу не видела ее наследника.

– Как и я, – сказал Броули. – До меня дошли слухи, что это ее племянник, довольно эксцентричный джентльмен, который предпочитает жить на побережье. Мой друг связался со мной, как только узнал о возможной продаже. Сделка не оглашалась.

– Но почему такая секретность? Леди Шютэ была известным коллекционером предметов искусства. Дом сохранил и былое наличие, и прекрасный интерьер. Возможно, он немного проигрывает в сравнении с новыми архитектурными сооружениями, но это только добавляет ему очарования. Я знаю несколько семей, которые с радостью ухватились бы за возможность приобрести этот особняк.

Файер подошла к окну, чтобы полюбоваться открывающимся отсюда видом. Ему нравилась мягкая линия ее профиля. Опершись о каминную полку и наблюдая за девушкой, Маккус поймал себя на мысли, что ему приятно присутствие Файер в его доме. Он был доволен, что она с видимым интересом оглядывала гостиную.

– Вы не можете смириться с тем, что удача улыбнулась мне, миледи?

Он прикоснулся рукой к ее лебединой шее. К его восхищению, Файер задрожала и метнула в него горящий взгляд, который, казалось, мог бы испепелить его.

– Не говорите глупостей. Я просто считаю, что племянник леди Шютэ повел себя довольно странно.

Маккус отошел от камина и преградил ей дорогу, положив руки на подоконник.

– Мой друг Доссет объяснил, что родственники хозяйки были обременены долгами, в том числе карточными, и начали оказывать давление на наследника, который не испытывал никакого желания им помогать. Чтобы избежать интриг и хитроумных уловок со стороны родственников умершей леди, которые были не прочь завладеть ценностями, он решил продать дом.

– О, теперь я все понимаю, – произнесла леди Файер и вдруг увидела, что путь к отступлению прегражден. – Мистер Броули, – обратилась она к нему, понимая, что инициатива постепенно переходит к нему.

– Меня зовут Маккус. Если вы будете называть меня по имени, вас не предадут анафеме. Я даже настаиваю на том, чтобы вы обращались ко мне именно так, – сказал он, глядя на ее пухлые губы.

Он знал, что даже самые благородные леди имеют привычку кусаться.

– Вы же просили меня о том, чтобы я выступила вашим посредником в высшем свете, – пролепетала она.

– Правила иногда так приятно нарушать. Убедитесь в этом сами, – сказал Маккус, чувствуя головокружение от ее близости.

Он легко коснулся своими губами ее губ. Девушка упрямо сжала рот, не желая подчиняться его воле и всем своим видом показывая, что она готова к сопротивлению.

– Назови мое имя, Файер.

Она закрыла глаза и покачала головой.

– Это неправильно.

– Если это неправильно делать. Думаю, что Стэндиш был отвратительным любовником, – сказал Маккус, презирая жалкого негодника, который посмел прикоснуться к его богине.

Она раскрыла рот, чтобы ответить, и он, воспользовавшись замешательством девушки, обнял ее за хрупкие плечи. Ему хотелось большего, и он, со стоном оторвавшись от нее, настойчиво спросил:

– Кого ты целуешь, Файер?

Она уперлась ладонью в его грудь и, тронув пухлую нижнюю губу, сказала:

– Тебя. – Зная, что Броули ждет от нее другого, она добавила: – Тебя, Маккус. Хотя я по-прежнему не считаю...

Он был так сильно возбужден, что не дал ей договорить и закрыл рот Файер страстным поцелуем.

– Очень хорошо. Давай посмотрим, что же будет дальше.

– Двадцать две минуты, – пробормотала Файер, не в силах отойти от потрясения, которое она испытала во время своей истречи с мистером Броули. Прошло уже шесть часов после того, как они расстались, но она до сих пор вспоминала об ощущениях, подаренных ей этим джентльменом. Он зацеловал ее до головокружения. Самое страшное, что ей это нравилось.

– Файер, что с тобой? – прошептала Калли, заставляя подругу вернуться в настоящее.

Они проводили вечер на балу у лорда и леди Пиндар, и мать Калли исполняла роль их опекунши.

– Ты так внимательно смотришь на мистера Лестерфельда, что он покраснел как рак.

Когда мистер Броули только дотронулся до нее, она должна была залепить ему пощечину. А вместо этого она позволила его губам растопить лед в ее сердце.

– Я попала в переделку, Калли, – призналась Файер. Встревоженная подруга подтолкнула ее к балкону.

– Тебе нужен глоток свежего воздуха.

В зале было полно гостей, но Калли решила помочь ей, и уже через несколько минут Файер наслаждалась прохладным воздухом.

– Ты моя должница – я спасла тебя, – сказала Калли, прислоняясь к каменной стене. – Еще минута, и мистер Лестерфельд просил бы руки леди Файер. Твой взгляд был более чем красноречив.

Сбитая с толку словами подруги, Файер спросила:

– А при чем здесь мистер Лестерфельд? – Калли, не сдержавшись, рассмеялась.

– Твой случай безнадежней, чем я думала. Лестерфельд был словно загипнотизирован твоим взглядом. Бедняга.

– О нет, – простонала Файер.

Ей было невдомек, почему она снова оказалась в таком двусмысленном положении. Этот робкий джентльмен был на пятнадцать лет старше дочери герцога и вовсе не входил в ее планы. Он уже однажды овдовел и теперь был занят неторопливым поиском второй жены.

– А я его даже не заметила, – сказала Файер, понимая, что причина ее рассеянности в том, что она провела слишком много времени в объятиях опасного поклонника. – Во всем виноват Маккус Броули.

Калли повернулась к подруге и весело посмотрела на нее своими теплыми карими глазами. Файер все еще витала в облаках.

– Маккус Броули? Ты говоришь о том джентльмене, которого нам представил лорд Эман? Но какое он имеет отношение к мистеру Лестерфельду?

На другом конце города Маккус начал плести паутину интриг против лорда Стэндиша. Беспечный молодой повеса имел неосторожность связаться с игорным клубом «Мойра Ласт», и теперь его карточный долг постепенно увеличивался. В этом сомнительном заведении не брезговали сбивать с пути истинного богатых и слишком самовлюбленных джентльменов, искренне веривших в свою непогрешимость. Когда карманы важных господ опустошались настолько, что они начинали залиивать свою тоску вином, им подсказывали, что неподалеку есть несколько отличных борделей. Там их падение завершалось.

Зловоние, ударившее Маккусу в нос, когда он оказался на аллее, напомнило ему о собственном детстве, прошедшем на грязных улочках, где годами скапливался мусор. Здесь никто не доживал до старости, так как голод, насилие и болезни поражали тех, кому посчастливилось выжить в младенчестве. И лишь немногим удавалось найти выход из лабиринта, полного темных тупиков. Маккус выжил. Он не считал это поводом для хвастовства, но предпочел бы, чтобы жуткое зловоние не вызывало в памяти мрачных картин его детства.

Он вошел в игорный клуб, миновав парочку дерущихся завсегдатаев, которые через мгновение кубарем скатились к выходу. Игорный клуб представлял собой один большой зал и несколько комнат, которые можно было занимать за почасовую оплату. Женщина, наблюдавшая за игрой в вист, заметив приближение Маккуса, взглянула на него и улыбнулась.

– Добрый вечер, красавчик, – промурлыкала она, угадав м нем птицу высокого полета.

Наверняка она была проституткой, но, судя по всему, высокооплачиваемой. Дорогое зеленое платье, облегавшее роскошную фигуру женщины, вполне годилось и для бала.

– Хочешь поиграть?

Маккус покачал головой. Если бы эта темноволосая соблазнительница встретилась ему несколько недель назад, он обязательно оценил бы ее по достоинству и, скорее всего, поддался бы очарованию красавицы. Но сейчас его помыслы занимала юлько одна женщина – юная леди с волосами цвета корицы с огнем. Он помнил вкус ее губ, шелковистость нежной кожи, глубину изумрудных глаз. Образ Файер терзал его, вызывая желание обладать ею снова и снова.

– Я ищу Хавьера, – перекрикивая шум, громко скайал он. Брюнетка восприняла его отказ спокойно.

– А он бы хотел, чтобы ты его нашел, красавчик?

– Меня зовут Маккус Броули, и Хавьер хорошо знает меня, – пояснил он, любезно улыбнувшись отвергнутой даме.

Наклонив голову, она указала на дальние столики.

– Попробуй отыскать его там. Кто-то из посетителей недавно подрался из-за женщины. – Она театрально закатила глаза, желая показать, что не понимает такого идиотского повода для ссоры. – Они пустили в ход ножи, и Хавьер пытается утихомирить оскорбленные чувства своих богатых гостей.

– Я тебе очень благодарен. – Маккус поклонился. – А кто ты? – Она улыбнулась так, что у Маккуса захватило дух. Женщина напоминала грациозную черную кошку, которая играет с мышкой, перед тем как запустить в нее когти.

– Мистер Броули, я здесь не самая важная персона. Но я могу быть вам полезной, когда ваше сердце освободится.

Она проскользнула мимо него, давая ему последний раз полюбоваться ее красивой фигурой.

– Ты умеешь читать мысли? – спросил он.

– Нет, красавчик, но мне знакомо это выражение лица. Только женщина может заставить умного мужчину выглядеть послушным котенком. Желаю удачной охоты.

– Ты должна мне поклясться, что никому ничего не расскажешь, – настойчиво повторила Файер, представив, что может сделать Тэм, узнай он о ее приключении с мистером Броули.

Калли, осознав, что Файер не шутит, серьезно посмотрела на подругу.

– Конечно, я клянусь. Что тебя беспокоит? Снова Стэндиш?

– Нет, – поморщившись, ответила Файер. Ей было неприятно само упоминание об этом мерзавце. – Речь не о Стэндише, а о мистере Броули.

– Ты волнуешься из-за того, что он так грубо вел себя в парке? – спросила Калли. – Лорд Эман постоянно извинялся за него и предупредил, что от его друга вряд ли стоит ожидать галантного обращения.

«Именно так!» – подумала Файер и сказала:

– Я виделась с ним после нашей встречи в парке. Мы были на художественной выставке.

Она уже сожалела о том, что решилась на это опрометчивое признание. Хотя мистер Броули не требовал от нее сохранения тайны об их договоренности, она понимала, что разговор с ним иряд ли стоило делать достоянием широкой публики.

Калли вскрикнула от изумления и невольно сжала руки подруги.

– Это было свидание? – ошеломленно спросила она. – О Боже, о чем я говорю? Тебе же он с первого взгляда не понравился. Я даже испугалась, подумав, что ты собираешься пронзить его зонтиком.

Файер кивнула. Ее не раз посещало желание разделаться с мистером Броули, который выводил ее из себя своей самоуверенностью.

– Я не говорю о том, что он мне не понравился. Меня взбесило его высокомерие. После истории с лордом Стэндишем мне не по душе джентльмены, которые пытаются навязать мне свою волю.

– О, Файер, мне это напоминает сюжет одного романа, который мы с тобой читали прошлой осенью. Как же там говорилось... «И ее негодование постепенно уступило место любовному огню», – процитировала Калли. – Похоже, что этот джентльмен проявляет к тебе настойчивый интерес.

Файер легко могла представить циничную реакцию мистера Броули в ответ на такое немыслимое предположение. Их сделка не означала возможность романа.

– Один поцелуй – это еще не ухаживания.

– Он поцеловал тебя!

– Тише, говори тише!

Файер оглянулась, боясь, что их могут услышать.

– Мне и так достает слухов, которые связывают мое имя с лордом Стэндишем и леди Хипгрейв. Не хватало добавить к этому дуэту мистера Броули.

Напоминание о плачевном положении подруги подействовало на Калли как предостережение.

– Возможно, поступок мистера Броули следует расценивать как знак того, что, несмотря на подлость лорда Стэндиша, высший свет относится к тебе все еще благосклонно.

Ну да, конечно. Если Калли будет так радужно воспринимать окружающий мир, то очень скоро ей придется испытать большое разочарование.

– Знаешь, я согласна с моей матерью, которая не устает повторять, что от посторонних людей не стоит ждать благосклонного отношения, какие бы намерения они ни показывали, – грустно сказала Файер. – Меня терпят в светском обществе только благодаря тому, что моя семья занимает очень прочное положение. Однако даже это не уберегло меня от того, чтобы ощутить на себе нападки завистников и пренебрежение со стороны недавних друзей.

Этим утром герцогине пришлось пережить немало неприятных минут, когда она получила приглашение от леди Винтроп, в котором не упоминалось имя Файер. Маркиза славилась тем, что очень тщательно отбирала гостей на свои приемы. Файер отнеслась к этому со здоровой долей легкомыслия, сказав, что ей все равно, посетит ли она этот прием или нет. Однако для герцогини такое явное пренебрежение было подобно пощечине, поскольку оно почти открыто напоминало ей о бесчестии дочери. Файер поспешила уйти из гостиной, чтобы мать не успела в очередной раз предложить ей отправиться в Арианрод, их загородное поместье.

– Так что же это за история с мистером Броули? – поинтересовалась заинтригованная Калли.

Файер потерла лоб.

– Это было подобно затмению. Я не знаю, какие причины побудили его поцеловать меня, – сказала она, до сих пор не понимая, почему ей все это так понравилось. – Думаю, с его стороны это было лишь проявлением любопытства.

Калли поджала губы.

– Мистер Броули очень привлекательный джентльмен. – Мужская красота еще не повод для поцелуев, подумала Файер, попомнив, как лорд Стэндиш жарко обнимал ее и клялся в вечной любви. Затем в голове девушки мелькнула мысль о том, с какой легкостью мистер Броули предложил помочь ей.

– Привлекательные джентльмены опаснее всего, – деловито сказала Файер.

Хавьера не было у столиков, на которые указывала темноволосая красотка. Маккус нашел его в одной из боковых комнат. Остановившись в проходе рядом с тремя другими посетителями, Маккус увидел, как Хавьер схватил одного из игроков, с легкостью оторвал его от пола и ударил о стену. У мужчины не было к и малейшего шанса оказать достойное сопротивление: Хавьер был огромного роста и обладал сложением кузнеца. К тому же он легко приходил в неистовство. Маккус сочувственно посмотрел на жертву: бедняга корчился от боли под яростными ударами Хавьера.

– Это приличное заведение, и я здесь слежу за порядком. Если тебе еще раз вздумается обвинять нас в шулерстве, у тебя пропадет больше, чем сотня фунтов. – Хавьер рывком поднял несчастного, поставил его на ноги и толкнул к двери. – Выметайся отсюда и не возвращайся, пока не научишься хорошим манерам! – Он высокомерно посмотрел на собравшихся зевак. – Убирайтесь. Это касается всех вас.

Заметив Маккуса, Хавьер сменил гнев на милость.

Свидетели жестокой расправы нехотя побрели в большой зал, когда поняли, что драка окончена. Маккус стоял, прислонившись к стене, и наблюдал за Хавьером, который раздавал приказы своим помощникам. Наконец он отпустил всех и повернулся к Маккусу с кислой миной на лице.

– Когда в мою дверь стучатся неприятности, ты являешься посреди них.

– Может, это просто совпадение? – спросил Маккус.

– Тебе решать. Ты у нас мастер вычислять правильные комбинации, – ответил Хавьер и обвел взглядом поломанные столы и стулья.

– А мне сказали, что ты успокаиваешь взвинченные нервы богатых посетителей. – Хавьер фыркнул.

– Это не обо мне. Я равнодушен к тому, какого покроя платье на посетителе. Если меня обвиняют в мошенничестве, я не стану смотреть на то, тугой кошелек у джентльмена или тощий.

Маккус знал, что хозяин игорного дома не шутит и тот, кто опрометчиво становился на его пути, обычно жалел о своем поступке.

– Тебя довольно долго не было видно. – Хавьер перевернул стул и пригласил Маккуса сесть. – Что тебя привело сюда?

Броули не стал присаживаться. Вместо этого он прошел к другому концу перевернутого стола и взялся за его край. Стол был тяжелее, чем казался на первый взгляд, но для двух сильных здоровых мужчин такая задача была вполне по силам.

– Я пришел получить старый долг. Мне нужна одна услуга. – Заявление нисколько не удивило и не встревожило его собеседника.

– Долго же ты думал, – беззаботно произнес Хавьер. – Чего ты хочешь?

В тоне хозяина игорного дома не было и тени замешательства. Он не задал ни одного вопроса. Так и положено платить по долгам настоящим мужчинам. Маккус прошел к открытой двери и позвал за собой Хавьера. Он молчал несколько минут, пока его взгляд не нашел интересующего его джентльмена.

– Ты знаком с лордом Стэндишем?

– Да. Он и его дружки – желанные гости в моем заведении, потому что они глупы как пробки. Но пока их карманы набиты золотом, я буду рад их видеть у себя.

Хавьер с презрением посмотрел на господ, которые пренебрегали карточными долгами.

– Так чего же ты хочешь? – повторил он, повернувшись к Броули.

– Скажи, как дела у джентльменов? Удача на их стороне? – Маккус наблюдал за брюнеткой, которая направилась к столику Стэндиша.

– Иногда.

Стэндиш утратил всякий интерес к картам, как только заметил приближавшуюся к ним красотку.

– Знаешь, Хавьер, некоторым господам не везет всякий раз, когда они садятся за игру. Я хочу, чтобы это произошло с ним.

Хозяин заведения заметил, как брюнетка и Стэндиш обменялись красноречивыми взглядами, но на его лице не отразилось никаких эмоций. Его не волновала судьба этого господина.

– Как долго это должно продолжаться?

– Пока он не сможет переступить порог твоего заведения из-за долгов.

Маккус был предельно откровенен. Если Стэндишу придет в голову оставить здесь свое состояние, то Хавьер сможет ему и этом «помочь».

– Можешь вычеркнуть меня из списка должников, друг мой, – сказал хозяин заведения. – Я уже вижу, как черные тучи сгущаются над лордом Стэндишем. После тех ударов, которые ему готовит судьба, не все оправляются. Далеко не все.

На самом деле угроза нависла над легкомысленным виконтом сразу же, как только Маккус узнал, что он соблазнил леди Файер. Сейчас он молча наблюдал за Стэндишем, который покинул игровой стол и поспешил за женщиной. Хавьер тоже был свидетелем этой сцены. Он уже знал, кто поможет ему очистить кошелек ветреного джентльмена.

– О, я забыл спросить, – сказал Маккус. – Кто эта красотка в зеленом?

Маккус изумился, увидев, как помрачнел Хавьер. Когда он отмечал, его голос звучал зловеще, словно одинокий удар колокола.

– Это Мойра. Стэндиш не единственный, кого настигла злая судьба.