Текст книги "Риск. Очень краткое введение"

Ранжирование рисков

В начале 1990-х годов Агентство по охране окружающей среды США (US Environmental Protection Agency, EPA) собрало десятки групп экспертов и обратилось к каждой из этих групп с просьбой определить наиболее важные для их региона исходы для рисков (включая в одном из случаев такой исход, как «жизненный уклад штата Вермонт»). После того как каждая группа определила «риск», ученые-экологи суммировали информацию об опасностях, относящихся к региону, в терминах участников опроса. Затем группы использовали эти сводные данные для ранжирования опасностей по уровню риска.

Для Агентства EPA эти «упражнения по ранжированию рисков» преследовали две основные цели. Одной из них было предоставление людям возможности решать региональные проблемы научно обоснованным способом. Второй целью, которая преследовалась, была переориентация собственного определения «риска» Агентства по охране окружающей среды, которое во многом определялось национальными интересами во время его создания за 20 лет до этого «упражнения по ранжированию рисков». Как и другие хорошо продуманные процессы с привлечением граждан, подобные панельные исследования часто приводили к плодотворному диалогу, сводя вместе «заинтересованные стороны» и технических экспертов, а также последних друг с другом. Однако поскольку комиссии делали упор на региональные потребности, каждая из них предложила собственное определение «риска», что затруднило сравнение их приоритетов.

Чтобы добиться большей сопоставимости, в рамках инициативы британского правительства был создан стандартный набор атрибутов риска для использования при оценке любого проекта (в строительстве, в развитии экологически чистых источников энергии, в строительстве и эксплуатации опасных производственных объектов). Как видно из рис. 4, схема (слева) включает результаты анализа затрат и выгод (CBA), оценивающего экономические издержки ожидаемой смерти и другого вреда. Люди должны быть готовы заплатить (экономический термин «готовность платить» – willingness to pay, WTP) хотя бы столько, чтобы устранить эти риски. Справа на схеме находятся шесть атрибутов риска, которые, если применить их так, как показано на рис. 3, привязаны к осям координат. В двух столбцах отмечается, как по-разному эксперты и непрофессиональные участники опроса воспринимают опасности в рамках предложенных атрибутов. Определение рисков таким способом не предлагает руководства к действию для лиц, принимающих решения. Тем не менее подобный анализ придает легитимность учету широкого круга общественных проблем.

Методы Американского агентства по защите окружающей среды и британского правительства являются эксплицитными подходами к установлению набора приоритетов, которые имплицитно подразумеваются людьми. Однажды каждый из родителей начинает беспокоиться по поводу кашля у ребенка, задаваться вопросом, насколько серьезным симптомом неблагополучия является появившийся в моторе автомобиля звук, каковы последствия падения стареющего родственника, в чем причины роста краж, почему появилась беспокоящая кожная сыпь и почему сокращается инвестиционный портфель. Во время одного из собраний школьный совет может задаться вопросом, как сильно следует беспокоиться о безопасности перевозки детей в школьном автобусе, в чем причина драк на детской площадке; школьный совет может проявлять обеспокоенность грядущей пандемией, сломанной лестницей и ожирением учеников. Фермеры, дальнобойщики, подростки, парламенты и другие агенты и институции разбираются со своими собственными списками рис ков, пытаясь сосредоточиться на крупных и «не разбрасываться по мелочам».

Рис. 4. Стандартный метод определения риска. Атрибуты слева рассчитываются. Те, что справа, оцениваются суждениями, допускающими пять уровней для каждого атрибута. Для боязни специфической травматической ситуации эти уровни являются следующими: (1) тривиальные, временные и обычные; (2) потенциально серьезные, но поддающиеся лечению; (3) серьезные, долгосрочные, но естественные; (4) серьезные, постоянные и неэтичные или (5) катастрофические, постоянные и крайне нежелательные

Люди часто ругают себя за то, как плохо они выявляют свойственные им риски первостепенной важности. Однако трудно оценить риски без четкого общего определения риска, выражающего основные ценности, подобно тому, как это предлагается сделать EPA (Агентством по охране окружающей среды, США) и Казначейством Ее Величества. Без такого определения думать о многих рисках одновременно означает не проанализировать серьезным образом ни один из них. В жизни люди обычно «с грехом пополам доводят дело до конца», ожидая, пока какое-либо событие (например, наводнение или жара) привлечет их внимание. Обдумав напомнившее о себе событие, сопряженное с риском, они повышают или понижают для себя его приоритет, а затем идут дальше, даже не определяя риск явно. Таким образом, наблюдение за аварией может убедить водителя решить, является ли посторонний звук в моторе его автомобиля просто раздражающим слух или достаточно серьезной причиной, чтобы потребовать немедленного ремонта. Тревожный новостной репортаж может побудить школьный совет выяснить, является ли подготовка к пандемии неотложной задачей или этот вопрос может быть отложен на неопределенное время, учитывая актуальность других рисков, с которыми он сталкивается (пищевое отравление, насилие, прогулы школьников).

Насколько хорошо работает такая последовательная установка приоритетов, зависит от того, какие риски привлекают внимание. Люди правильно расставят приоритеты, если заметят риски, которые угрожают результатам, которые они ценят. Они ошибутся в своих приоритетах, если жизнь сфокусирует их на незначительных рисках. Родители могут пренебрегать собственным здоровьем, решая проблемы с ребенком, автомобилем и домом. Нации могут игнорировать свои будущие потребности в области здравоохранения, концентрируясь на текущем экономическом кризисе. Школьные советы могут игнорировать надвигающиеся стихийные бедствия при решении повседневных кризисов. Людей, прикованных к круглосуточному циклу новостей, можно бесконечно отвлекать неинформативным освещением незначительных вопросов. Установление приоритетов может быть проще в традиционных культурах, где стабильные, согласованные определения риска привлекают внимание каждого к опасностям, которые угрожают общим ценностным результатам.

Индикаторы риска

Хотя определение риска смерти имеет много нюансов, оно, по крайней мере, связано с отчетливым исходом, который наступает при многих заболеваниях, несчастных случаях и финансовых рисках. Однако некоторые ценностные исходы слишком сложны, чтобы их можно было выразить с помощью какого-либо простого непосредственного измерения. Эти риски должны быть определены с помощью «индикаторов», которые служат приблизительными заменителями (прокси) для наиболее ценных результатов. С такими сложными исходами связаны здоровые экосистемы и человеческие сообщества.

Водным экосистемам угрожают многие загрязняющие вещества (дорожная соль, пестициды, нефть, фекальные бактерии, побочные продукты очистки воды, выводимые из организмов шлаки, стоки удобрений, разлагающиеся пластмассы), которые влияют на организмы, живущие в воде (планктон, водоросли, рыбы, морские млекопитающие), путем прямого отравления, компрометацией иммунных и навигационных систем, изменений социального поведения. Даже в том случае, если подобные индивидуальные эффекты могут быть оценены, эти оценки не отражают сложную взаимозависимость, которая и составляет «экологическое здоровье» водной экосистемы. Измерение здоровья популяций рыб, одного из ключевых аспектов водных экосистем, сталкивается с аналогичными проблемами. Поскольку размеры этих популяций могут колебаться в широких пределах, в зависимости от хищничества, погоды, болезней и других факторов, одним числом невозможно отразить качество здоровья этих популяций.

Одним из способов выражения всей этой сложной взаимозависимости является использование набора индикаторов, охватывающих различные аспекты здоровья экосистемы. Например, качество воды в очищенных сточных водах может быть измерено по растворенному в ней кислороду, доступному для живых организмов в воде, пиковой температуре воды, растворенным и взвешенным твердым веществам, щелочности (pH) и остатками пестицидов. Как и в случае риска смерти, различные процедуры измерения выражают разные ценности. Например, проведение наблюдений с помощью более «тонких» инструментов в более точных временных масштабах (часы, а не годы) и географических границах (пруды, а не водные экосистемы региона) увеличивает вероятность обнаружения превышения пороговой дозы вещества, особо вредного для организма (высокая температура или мутность) и вероятность обнаружения проблем («мы теряем богатое кормодобывание для лосося Coho возраста более одного года»). Наборы измерений в разных биологических масштабах приближаются к гибким линейкам, которые экологи используют для оценки экосистем и качества среды обитания.

Второй тип индикаторов – это здоровье ключевых видов, которые необходимы для экологического баланса. Например, морские выдры едят морских ежей, которые уничтожают водоросли, надкусывая крошечные корневые структуры. В результате популяции морских выдр являются индикатором многих аспектов здоровья экосистемы. Когда после 1980 года Питтсбург деиндустриализировался, возвращение речных выдр означало восстановление природы. Амфибии и беспозвоночные заблаговременно предупреждают об нарушении функционирования экосистем, равно как и гибель кораллов и их симбиотических водорослей свидетельствует о росте температуры воды в океане.

Третий тип индикатора – это биоразнообразие, которое предотвращает каскадное разрастание мелких проблем в катастрофу. При богатом разнообразии видов растений и животных существует больше возможностей для выполнения ими функций очистки воды, разложения мусора, переработки питательных веществ, обеспечения продовольствием и защиты среды обитания. В результате биоразнообразие обеспечивает своего рода биологическую страховку от бедствий. Оценить его значит дать научно обоснованную оценку уровня устойчивости экосистемы.

Четвертым несовершенным показателем здоровья экосистемы является ее экономическая ценность. Экосистемы обеспечивают фотосинтез, конверсию азота, образование кислорода и другие процессы, от которых зависит жизнь человека. Нам нужны еда и кров, обеспечиваемые здоровой водой, землей и лесами, нам необходимо бороться с наводнениями и фильтрацией водно-болотных угодий, нам необходимо опыление, обеспечиваемое птицами и насекомыми. Индикаторы «экосистемных услуг» измеряются денежными затратами на замену природных систем, например, путем замены водно-болотных угодий дамбами и водоочистными сооружениями. Другой подход экономики окружающей среды направлен на то, чтобы «монетизировать» внутреннюю ценность природы, независимо от какой-либо инструментальной выгоды. Обычный показатель – это то, сколько люди готовы заплатить, чтобы защитить природу. Такая монетизация дает представление об экологических последствиях, которыми в противном случае мы бы пренебрегали. Однако, несмотря на то что можно выиграть битву за защиту окружающей среды, когда в этом есть очевидная экономическая выгода, необходимо помнить, что можно проиграть войну, если относиться к миру природы как к своей вотчине.

Риск для человека

Для Аристотеля мерой человеческого благополучия являлась «хорошая жизнь». Показатели для этой широкой концепции аналогичны показателям здоровья экосистемы. Минимальным условиям благополучия соответствуют такие индикаторы, как средства к существованию, чистая вода, первичная медицинская помощь, доступ к образованию и физическая защита. На рис. 5 показан один из таких наборов благополучного существования. В центре внимания здесь «неблагополучный миллиард» мирового населения, с расходами менее одного доллара в день; для иллюстрации используются регулярно собираемые статистические данные, которые напрямую связаны со способами улучшения благосостояния. Например, Индекс образования включает в себя охват школьным образованием и грамотностью – две статистики, являющиеся целями социальных программ.

Эквивалент ключевых видов в экосистеме может быть найден и в здоровых человеческих обществах. Одним из таких эквивалентных индикаторов является низкий уровень сельского хозяйства, невысокая производительность которого не позволяет накапливать излишки продовольствия, необходимые для высвобождения рабочей силы и создания богатства. Во-вторых, множественные ранние беременности, которые ограничивают доступ женщин к образованию, необходимому для их экономической автономии и социального благополучия. Третьим эквивалентным индикатором может быть надежная инфраструктура (дороги, канализация, электроэнергия), делающая труд более продуктивным, а ресурсы более доступными.

Рис. 5. Индекс человеческого развития Организации Объединенных Наций (United Nations Human Development Index)

Как и в случае экосистемных индикаторов, эти показатели хороши лишь в той мере, в которой наука определяет их важность и область применения. Хорошо прослеживается взаимосвязь между образованием женщин, размером семьи и ее благополучием. Демографы знают, как использовать показатели размера семьи, такие как общий коэффициент рождаемости (СКР), который опускается ниже двух в стареющих европейских странах (чуть ниже уровня, необходимого для поддержания численности населения) и достигает шести в некоторых развивающихся странах. Социологи разработали измеритель «насильственных вспышек», которая включает такие угрозы, как вооруженные конфликты, миграция населения и геноцид. Эта мера связана с выраженным присутствием безработных молодых людей, которые потенциально могут обратиться к насилию, в обществах, которые иногда называют «слишком бедными для поддержания мира». Здесь, как и везде, определение риска ставит науку на службу общественным ценностям путем обнаружения угроз значимым результатам и предложением способов их оценки.

Это безопасно?

Независимо от определения «риск» – это не дихотомическая переменная, а переменная, значение которой варьируется от «меньше, чем можно измерить» до «так много, как только возможно». Тем не менее часто лица, принимающие решения, должны относиться к рискам категорично, независимо от того, находятся риски ниже или выше порогового уровня. Так, им может потребоваться принять решение в отношении того, достаточно ли надежны инвестиции в пенсионные фонды, достаточно ли велика угроза взрыва с тем, чтобы чтобы принять решение об эвакуации аэропорта, оправданно ли закрытие школ при прогнозе о снегопаде, требует ли побочный эффект от принятия препарата наклейки специального ярлыка – предупреждения об «объекте исследования с неизвестными свойствами», является ли растворитель слишком токсичным для домашнего использования.

Сравнение конкретного риска с общим пороговым уровнем – работа для аналитиков в области риска. Однако установление этого порога является задачей политиков, которые должны решить, например, ниже какого уровня риска террористического акта экономические потери от закрытия аэропорта неоправданны. Когда политики не устанавливают такие пороги однозначным образом, они вынуждают других изобретать их. В табл. 4 приводятся умозаключения, которые вынуждены делать специалисты по климату при применении метрики «опасного антропогенного вмешательства» (DAI), установленной Межправительственной группой экспертов по изменению климата (МГЭИК).

Любой отдельный индикатор (например, DAI) ставит чрезвычайно сложный вопрос о ценности: как сравнивать затраты и выгоды на протяжении ряда лет? Когда все сводится к деньгам, у экономистов есть широко распространенное решение: «дисконтировать» будущие издержки и доходы по текущей процентной ставке. Если эта ставка равна 5 %, то 100 фунтов стерлингов сегодня стоят 105 фунтов стерлингов в следующем году, около 110 фунтов стерлингов еще через год, и благодаря магии сложных процентов эта сумма в отдаленном будущем (через 50 лет) становится равной около 1150 фунтов стерлингов. Подобная логика приводит к заключению, что сегодняшняя экономия 100 фунтов стерлингов на защите окружающей среды оборачивается в будущем гораздо большими убытками (равными 1150 фунтов стерлингов через 50 лет).

ТАБЛИЦА 4. Определение категории «опасное изменение климата»

Межправительственная группа экспертов по изменению климата (МГЭИК) пришла к следующему выводу: «Если концентрация СО₂ стабилизируется на уровне (580) частей на миллион, то вероятность роста температуры на 1,5–4,5 °С по сравнению с 2005 годом равна двум третьим». (В таблице ниже показан набор таких оценок). Это резюме отражает научные оценки, объединяя данные из многих источников. Однако хартия Межправительственной группы экспертов по изменению климата (IPCC) также требует оценивать риск опасности антропогенного вмешательства (DAI). «Опасно», как и «рискованно», – эти категории требуют оценочного суждения, с обозначением уровня недопустимого воздействия. Исследователи МГЭИК оценили будущие уровни глобального потепления от «низкого» до «высокого» по пяти атрибутам – «причинам для беспокойства»: 1) экосистемные угрозы: 2) экстремальные погодные явления: 3) различное распределение воздействий: 4) кумулятивные воздействия: 5) крупномасштабные «неоднородности» (например, в океанических течениях или уровнях моря). Но они не установили четкий порог. Климатологи Стивен Шнайдер и Марчелло Мастрандреа утверждали, однако, что отчеты МГЭИК выявили неявный порог около +2,85 °С. Их коллега Джеймс Хансен заявил, что IPCC настолько недооценила ущерб, что ее порог должен быть равен +1 °С. Далее он отметил, что +1 °С был объективным порогом «опасности», поскольку он превышает максимальную температуру со времени последнего ледникового периода, выводя нас «за пределы человеческого опыта».

Глядя на верхний ряд: если концентрация стабилизируется на уровне 450 ppm, то с вероятностью 78 % температура повысится как минимум на 2 °C (по сравнению с 1850 г.), с вероятностью 18 % – как минимум на 3 °C и так далее. (Эти расчеты переводят воздействие других парниковых газов, таких как метан, в эквивалентные эффекты CO₂.)

Источник: M. Mastrandrea and S. Schneider, “Probabilities Integrated Assessment of Dangerous Climate Change”, Science, 304, 2004, 571-575; N. Stern, The Global Change and the Creation of a New Era of Progress and Prosperity (New York: Public Afairs, 2009), p. 26.

Как бы хорошо ни соотносилась эта логика с частными инвестициями, она может быть весьма сомнительной для общественных инвестиций. Когда люди копят на себя, они могут рассчитывать на получение отсроченных выгод. Но будущие поколения могут не извлечь выгоду из денег, которые откладываются сегодня, из-за пренебрежительного отношения нынешнего поколения к защите окружающей среды. Если сбережения будут инвестированы таким образом, что сделают будущие поколения богаче, то таким образом эти сбережения могут быть использованы для возмещения ущерба или в качестве компенсации за необратимые потери. Однако если эти деньги тратятся исключительно на благо людей сегодня, то дисконтирование будущего означает их списание. Что бы ни происходило с деньгами, нет очевидного оправдания для дисконтирования будущих жизней, кроме как ценить людей сегодня больше, чем людей в будущем. В противном случае жизнь (или QALY) должна иметь одинаковую ценность и сегодня, и тогда, когда она потеряна.

«Допустимые риски»

Риски иногда представляются в виде списка, подобного тому, который приведен в табл. 2, где различные угрозы выражаются в виде единственного атрибута. Такие списки поощряют «сравнение рисков»: как риск заболеть раком, если прожить 50 лет вблизи от атомной электростанции, так и риск умереть от афлотоксина, съев столовую ложку арахисового масла, одинаков и равен «одной миллионной». Эти сравнения приводят, в свою очередь, к заключению, что люди, которые принимают один риск, должны принять и другой.

Подобные сравнения ошибочны по трем основным причинам. Одна из них заключается в том, что «риск» определяется именно мерой риска смерти. Вторая причина ошибочности заключается в предположении, что решения о риске касаются только рисков. Но люди добровольно не принимают риски без какой-либо компенсирующей выгоды. Если выгоды в обоих случаях отличаются, нет причин для того, чтобы равные риски приводили к схожему выбору. Так, человек может чувствовать, что прекрасный вкус арахисового масла оправдывает его риск отравиться афлатоксином, но не видит никакой выгоды в том, чтобы иметь под боком «ядерного соседа». Наконец, такие сравнения предполагают, что принятые риски являются приемлемыми. Человек может посчитать, что употребление арахисового масла рискованно (из-за афлатоксина, сальмонеллы и т. д.), но не видит лучшего способа извлечь пользу из его питательных свойств, чем употребление его в пищу, подобно тому как альтернатива ядерной энергии пока не найдена.

Вероятность смерти один на миллион

Годовой уровень смертности в богатых странах составляет около ¹/₁ (0,8 %). В году около 10 000 часов, тогда уровень смертности составляет единицу на миллион часов жизни (= 100 × 10 000). Таким образом, вероятность ежечасной смерти в этих странах в среднем равна одной миллионной; по сути – это риск остаться в живых. Конечно, этот риск значительно варьируется в зависимости от возраста, пола, социально-экономического статуса и других факторов. Среднее значение этого риска примерно соответствует риску для категории младенцев в возрасте до одного года и категории людей, достигших 55-64 лет, причем члены обеих групп имеют примерно 1 шанс из 100 умереть в следующем году.

Источник: по материалам V. Smil, Global Catastrophes and Trends, p. 226.

С этой точки зрения повседневно употребляемый термин «приемлемый риск» часто ошибочен. Какой бы выбор люди ни делали, они принимают на себя некоторые риски. Однако эти риски не должны быть приемлемыми, если люди хотят, чтобы у них были варианты с меньшими рисками. Даже когда риски приемлемы, это зависит от их выгодности. Можно также сказать, что выгоды являются приемлемыми, учитывая риски. Нет ничего нелогичного в том, чтобы отказаться от небольшого риска и принять больший, если он будет компенсирован достаточными выгодами. Более того, риск, приемлемый для одного человека, может оказаться неприемлемым для другого – все по-разному определяют риск и выгоду.