Текст книги "Анна Болейн. Принадлежащая палачу"

Глава 4
Бал-маскарад при дворе

Впервые Болейн появилась при английском дворе на маскараде, устроенном в честь испанских послов. Дамы и господа были одеты «Добродетелями»: король Генрих VIII изображал «Искренность», его сестра Мария – «Красоту», герцогиня Девоншира – «Честь»… Из всех ролей Анне досталась роль «Упорства». А вот Мэри играла роль «Высокомерия», что было явным промахом. В зале заиграла музыка, и девушки, одетые в черное, выстроились внизу, у крепости. Затем появились белоснежные грации. Девушки поднялись каждая на свои места под одобряющие возгласы и аплодисменты зрителей.

– Кто эти леди? – спрашивали гости.

– Это грации, ваше превосходительство. Они зовутся Доброта, Честь, Постоянство, Упорство, Милость и Сострадание. Они – пленницы этого замка.

– И кто же держит их в плену?

– Леди, одетые в черное – Опасность, Ревность, Злоба, Высокомерие, Презрение и Одиночество.

Анна стояла на самом верху. Когда рядом с ней появилась еще одна дама, она сперва не обратила на нее внимание, подумав, что это, скорее всего, очередная фрейлина Екатерины.

Но в манере, с какой держалась незнакомка, ее взгляде, явно ощущалось нечто властное и непокорное. Анна внимательно присмотрелась к своей соседке и внутренне сжалась, когда поняла, кто стоит рядом с ней. Мэри Тюдор, сестра Его Величества, вдовствующая королева Франции и нынешняя жена герцога Суффолка. Буквально за несколько мгновений перед глазами Анны пронеслась ее недолгая служба у «Розы Тюдоров», когда та была королевой Франции и женой Людовика де Валуа. Тогда совсем еще юная Анна Болейн была не в состоянии понять, в чем заключается мотивация поступков сестры короля Генриха.

– Добрый день, ваша светлость, – слегка склонив голову, произнесла Анна.

Герцогиня резко повернулась и обратила на девушку изучающий взгляд. Господи! А она думала, что уже забыла, как неуютно ей было, когда на нее смотрели эти глаза. По губам герцогини скользнула ухмылка, полная презрения и дерзости.

– Анна Болейн! Я слышала, что и вы теперь при дворе, но не знала, что станете принимать участие в этом маскараде.

– Я тоже крайне удивлена видеть вас здесь, миледи.

– Я не только герцогиня, но и сестра короля.

– Я помню, ваша светлость.

– А где же ваша сестрица?

– Она там, внизу.

– И кого же играет она? Разврат, наверное?

Анна сперва опешила, но потом почувствовала, как начинает закипать.

– Высокомерие, ваша светлость, – отчеканила девушка.

– Что? – воскликнула герцогиня. – Мэри Болейн и высокомерие? Это смешно, право!

Раздалась барабанная дробь, и в зал ворвались мужчины. Анна отвернулась от герцогини и стала внимательно рассматривать кавалеров. Внезапно ее взгляд выделил из толпы того, кто был немного выше остальных и с рыжими, огненно-рыжими волосами. Ее сердце сначала остановилось, а потом пустилось вскачь, грозясь вырваться наружу. Во рту у девушки пересохло и стало трудно дышать. Анна перевела дыхание и крепко сжала руки в кулаки.

– Король тоже там? – прокатилось по залу.

Мужчины олицетворяли Любовь, Юность, Верность, Наслаждение, Доброту, Свободу. И да, один из них был король. Король Генрих, все это время не сводящий глаз с черноволосой красавицы. Снова раздалась барабанная дробь и благородные мужи пошли в наступление. Прошло всего несколько секунд, а король уже взобрался на стену замка и схватил Анну за руку. Она беззвучно посмотрела в его голубые глаза, горящие из прорезей маски.

– Упорство, – возбужденно воскликнул Генрих, – теперь вы – моя пленница.

Анна тяжело сглотнула подступивший к горлу ком и попыталась улыбнуться королю. Как ни странно, ее спас подоспевший вовремя Суффолк, передав королю руку Мэри Тюдор.

На этом же балу танец свел Анну Болейн с Генрихом. Тогда девушка впервые прямо посмотрела на короля. Вблизи он оказался еще более красивым, чем на расстоянии. Высокий, подтянутый, с бездонными голубыми глазами и волосами, напоминающими солнце. Его улыбка покоряла, и суровое выражение лица Анны вскоре уступило место приветливости и доброжелательности. Он плавно вел ее в танце, лишь слегка касаясь.

– Кто вы? – внезапно спросил король.

– Анна, – тихо ответила девушка.

Но потом, набравшись храбрости, громко произнесла:

– Анна Болейн.

События после маскарада разворачивались с катастрофической скоростью и не менее катастрофическими последствиями. На бал король явился вместе со своей королевой. Екатерина смотрелась шикарно в новом наряде фиолетового цвета. Когда Генрих сделал ей комплимент, она поступила совершенно глупо – указала на свою фрейлину, которая помогла ей подобрать цвет платья. С того самого момента глаза короля неотрывно следовали за брюнеткой в зеленом платье. Он заметил, что почти весь вечер девушка танцевала только с одним кавалером – Генри Перси. От короля так же не ускользнуло то, как молодые люди смотрели друг на друга. Это было не просто знакомство или дружба. Это была влюбленность. Собственник, привыкший получать то, чего он хочет, Генрих почувствовал неприятный укол ревности. С того момента надеждам юной пары Болейн и Перси не суждено было сбыться, ибо Анну заметил сам Генрих VIII.

Глава 5
Возвращение ко двору

Туман был настолько густым и непроглядным, что она брела, спотыкаясь, за что-то цепляясь, ничего не видя перед собой. В лесу было тихо. Но эта тишина казалась опасной, выжидающей. Наконец, ей удалось выйти на небольшую поляну. Внезапно туман стал рассеиваться. Вблизи от нее раздались тяжелые шаги. Она обернулась и застыла на месте. Бежать не получалось, потому что ноги словно приросли к земле. Кричать она тоже не могла, из горла вырывался слабый стон. А он все шел и шел на нее, приближаясь с каждой секундой. Все те же огненные волосы, холодные глаза и… теплая, мечтательная улыбка. Но именно эта улыбка повергла ее в настоящий ужас. Она была неестественной на его властном лице. Это было неправильно, фальшиво. Он протянул ей свою руку, но она в ужасе отпрянула от него. «Твое место – рядом со мной», – прошептал король. – Анне снился именно он – он продолжал тянуть к ней свою руку и невольно она приняла ее…

Анна подскочила в постели от собственного крика. Ее била дрожь, несмотря на то, что она покрылась испариной. Сердце бешено колотилось, по телу пробежала волна озноба. А между тем, отец и дядя будущей королевы уже решили, что ей пора вернуться в водоворот придворной жизни. После расставания с Перси она и так провела дома достаточно много времени.

Конечно, ими двигали корыстные мотивы – они мечтали о том, чтобы юная Анна стала новой фавориткой короля.

– Теперь ты – наша единственная надежда на благополучную жизнь!

– Я все понимаю, – отвечала Анна. – Вы хотите, чтобы я стала любовницей короля?

– Анна, милая, ты превратно все понимаешь.

– Неужели?

– Да.

Анна только гневно сжала кулаки. Именно из-за внимания Генриха к своей персоне она покинула двор. Все шло просто замечательно – и разрушилось в один момент – ее разлучение с Перси, который обязан был жениться на другой женщине.

Хотел ли отец Анны или не хотел толкать в постель короля именно младшую дочку – не известно. Для Томаса Болейна Анна всегда была любимицей, и, по его мнению, она была намного выше этой участи. Но был ли у него выбор? Вряд ли. Как бы ему ни хотелось оградить свою любимицу от всего этого, но сохранить свое положение при дворе ему хотелось намного больше. А Анна – она умная девочка и все поймет, все сделает правильно. В том, что его младшей дочери удастся привлечь внимание короля, Томас Болейн нисколько не сомневался. Яркая, привлекательная, остроумная, не такая, как те, кого привык видеть с собой рядом государь. Она найдет путь к его сердцу и сможет задержаться там на достаточно длительный срок. А о том, что будет потом, когда и эта дочь надоест Генриху, Томас предпочитал не думать.

И вскоре произошло возвращение Анны ко двору…

Тогда же за ней вновь стал ухаживать поэт Томас Уайетт. Его ухаживания были отвергнуты, зато знаменитое стихотворение об Анне, «Whoso list to hunt», пересказывал весь двор, что только добавило ей популярности.

Судя по стихам, об интересе Генриха к Анне уже знал весь двор, но до некоторого момента их отношения имели вид флирта. Возможно, Генрих пытался за ней ухаживать, но она оставалась холодна. А само стихотворение – изысканный комплимент не только Анне, такой недоступной и прекрасной, но и Генриху, которого сравнили с Цезарем:

 
Whoso list to hunt, I know where is an hind,
But as for me, helas, I may no more.
The vain travail hath wearied me so sore,
I am of them that farthest cometh behind.
Yet may I by no means my wearied mind
Draw from the deer, but as she fl eeth afore
Fainting I follow. I leave off therefore,
Sithens in a net I seek to hold the wind.
Who list her hunt, I put him out of doubt,
As well as I may spend his time in vain.
And graven with diamonds in letters plain
There is written, her fair neck round about:
‘Noli me tangere, for Caesar’s I am,
And wild for to hold, though I seem tame.’
 

В переводе это произведение звучит так:

 
Охотники, я знаю лань в лесах,
Ее выслеживаю много лет,
Но вожделений ловчего предмет
Мои усилья обращает в прах.
В погоне тягостной мой ум зачах,
Но лань бежит, а я за не во след
И задыхаюсь. Мне надежды нет,
И ветра мне не удержать в сетях.
Кто думает поймать ее, сперва
Да внемлет горькой жалобе моей,
Повязка шею обвивает ей,
Где вышиты алмазами слова:
“Не тронь меня, мне Цезарь – господин,
И укротит меня лишь он один.
 

Тут надо вкратце рассказать о самом монархе. Это был очень жизнелюбивый человек: он обожал балы, пиршества, охоту, рыцарские турниры и очень любил быть на них первым и лучшим. Плюс он был очень поэтичен, любил музыку и сам сочинял стихи. Одни из них были посвящены и Анне.

Женщин Генрих тоже не обходил вниманием, но во всех интрижках соблюдал осторожность и, – если так можно сказать, – приличия. В отличие от французского двора, где фаворитки были на виду и пользовались некоторым почетом, любовные связи Генриха никогда не выставлялись напоказ. Как уже упоминалось, лишь одно омрачало его правление – у него не было наследника мужского пола. Еще были свежи воспоминания о войне Белой и Алой роз, а на место короля было немало других претендентов. Поэтому отсутствие наследника расшатывало не только нервы монарха, но и политическую стабильность в стране.

Генрих еще до появления Анны задумывался о разводе с женой, Екатериной Арагонской.

Но тогда у него еще была надежда на рождение сына. А к середине 1520-х годов королева уже вышла из детородного возраста. Как и когда зародилось чувство Генриха к Анне – точно не известно. Скорее всего, Анна непроизвольно привлекала внимание всех вокруг. Вызвать интерес она, живая и яркая, образованная и умная, могла без труда. И уж конечно, король захотел обладать этой необычной девушкой. А вот действовать он начал не сразу…

После возвращения ко двору возобновившиеся ухаживания короля Анна принимала без всякого восторга – ей претила судьба фаворитки. Анна с удовольствием составляла компанию образованному и талантливому королю, но уступать ему как женщина вовсе не собиралась. Генрих не мог не оценить музыкальных способностей, виртуозной игры на лютне, утонченного вкуса в подборе песен и завораживающего голоса своей новой пассии. Он оказывал Анне поистине королевские знаки внимания, но она холодно и высокомерно отклоняла все приношения и воздыхания.

Итак, король был влюблен безумно, и именно тогда, сходящий с ума от неприступности Анны, он и написал свой знаменитый романс «Зеленые рукава», посвященный ей:

 
Твоим зеленым рукавам
Я жизнь без ропота отдам.
Я ваш, пока душа жива,
Зеленые рукава!
За что, за что, моя любовь,
За что меня сгубила ты?
Неужто не припомнишь вновь
Того, кого забыла ты?
Твоим зеленым рукавам…
Я для тебя дышал и жил,
Тебе по капле отдал кровь,
Свою я душу заложил,
Чтоб заслужить твою любовь.
Твоим зеленым рукавам…
Я наряжал тебя в атлас
От головы до ног твоих,
Купил сверкающий алмаз
Для каждой из серег твоих.
Твоим зеленым рукавам…
Купил я красные чулки,
Расшитые узорами,
Купил тебе я башмачки
Нарядные, с подборами.
Купил гранатовую брошь,
Браслета два для рук твоих.
Таких браслетов не найдешь
Ты на руках подруг твоих.
Из серебра купил ножи,
Позолотил их заново.
У самой знатной госпожи
Такого нет приданого.
Тебе прислал я слуг своих
В твоем дому прислуживать.
В зеленый шелк одел я их,
И в галуны, и в кружево,
Чтоб на руках тебя несли
Они порой ненастною,
Чтоб не коснулась ты земли
Подошвою атласною.
Твоим зеленым рукавам…
Весь день твой услаждают слух
И музыка и пение.
Но ты меня, мой милый друг,
Отвергла тем не менее.
Одну надежду я таю,
Что, как ты жестока ни будь,
Любовь несчастную мою
Вознаградишь когда-нибудь!
Пусть ты глуха к моим мольбам,
Мучительница милая,
Твоим зеленым рукавам
Послушен до могилы я.
Твоим зеленым рукавам
Я жизнь безропотно отдам.
Зеленые, словно весною трава,
Зеленые рукава!
 

После возвращения ко двору, Анна Болейн исчезла с ярмарки невест, поставив перед собой, казалось бы, невыполнимую цель – стать королевой Англии. А король, рассчитывая всего лишь провести ночь с женщиной, которая вызывает такой интерес у его придворных, натолкнулся на неожиданное сопротивление. Хроника отношений Анны и короля лучше всего прослеживается в 17 любовных письмах Генриха VIII.

Одно из первых – полно упреков, что Анна не только не ответила на его любовный призыв, но и не соизволила написать письмо. Сопровождалось послание подарком – убитой накануне уткой. В третьем письме спустя год Генрих настаивает на ответе: любит ли она его так же сильно, как он ее. Но еще не предлагает ей руку и сердце. А именно этого ждет теперь Анна, более чем уверенная в своей женской власти. Не дождавшись предложений серьезнее, чем статус «единственной любовницы, которой он целиком отдаст себя в услужение», она на время исчезает, заставив его испытать незнакомое доселе чувство вины и утраты.

Генрих впервые вынужден был собственноручно строить отношения с женщиной. В это время он уже пытался найти способ развестись с Катериной, которая, утратив к 40 годам свою прелесть и нежный нрав, так и не сумела родить ему наследника. Тогда же он придумал неоспоримый, с его точки зрения, аргумент в пользу развода – Папа Римский совершил недопустимую ошибку, позволив ему жениться на вдове своего брата Артура. Значит, теперь он должен жениться как в первый раз, по-настоящему. В ответ на предложение о браке Анна призналась в ответной любви и прислала королю подарок. Игрушечный кораблик с вырезанной на носу женщиной и бриллиантом. Корабль – символ защиты, бриллиант – сердце, наполненное такими же твердыми намерениями, как и драгоценный камень. Вместе с подарком она обещала отдать ему свою невинность – но только тогда, когда станет его женой. С тех пор свою близость с королем Анна будет выверять и рассчитывать с точностью до миллиметра…

Глава 6
Сестры-соперницы

Возвращение ко двору началось для Анны с объяснения с Марией. Старшая сестра никак не могла простить молодой Болейн, что та увела у нее короля. А ведь тот факт, что теперь Генриха интересовала только Анна, от нее не скрылся. Как их отношения сложатся теперь? Что скажет Мэри?

Размышления Анны были прерваны звуком отворяющейся двери. Девушка тяжело вздохнула и приготовилась.

– Здравствуй.

Мэри подняла свои ясные глаза на сестру. Несколько минут прошли в полной тишине. Затем, взяв себя в руки, она улыбнулась младшей сестре.

– Здравствуй, Анна. Значит, ты снова – моя соседка?

– Выходит, что так.

Неловкость. Вот что чувствовал сейчас младшая Болейн, смотря в глаза сестре. Та же, напротив, видимо, не ощущала никакого дискомфорта. Она прошла мимо столбом стоящей Анны и уселась на край кровати. И больше ничего! Ни слова! Если бы Мэри начала кричать и проклинать ее, было бы намного легче и понятней, что делать дальше. Арселе лежал рядом с ней на кровати, и волосы, ничем не сдерживаемые, потоком рассыпались по спине и плечам. Откуда ни возьмись, появилось солнце и один из его лучей пробился в их маленькое окошко, осветив своим сиянием Мэри. Анна – маленькая смуглая черноволосая Анна – как она вообще могла предположить, что сможет затмить ее? Какая глупость!

– Мэри, я…

– Анна, я не хочу, – резко перебила ее сестра. Она все еще сидела к ней спиной и лишь слегка повернула голову.

– Что?

– Я не стану говорить об этом. Не сейчас.

От ее тихого, но наполненного до краев печалью и болью голоса, девушке стало настолько не по себе, что дышать было уже практически невозможно. И вдруг ее осенило: Мэри любила! Любила того, кого не должна была любить, – короля! Ее короля!..

– Как ты добралась?

– Сносно. Дороги вполне пригодны для езды.

– Да, на улице сейчас холодно, – бесцветно и безразлично произнесла Мэри.

Анну передернуло от этого тона. Мэри была влюблена в короля, она боготворила мгновения, которые они проводили вместе. Их отношения длились не день, не месяц и даже не год. Она была слишком сильно привязана к нему, и осознание его безразличия убивало слишком чувствительную девушку. А тот факт, что теперь внимание короля должна была привлечь ее младшая сестра, омрачало и без того безрадостное существование Мэри. Многие шушукались у нее за спиной, смеялись и называли неудачницей. В Анне она хотела видеть поддержку, а не соперницу. Хотя… Ни о каком соперничестве теперь не могло быть и речи.

В замке готовились отмечать Рождество. Томас Уайетт безгранично радостный тому, что Анна вернулась, увлеченно стал рассказывать Анне о готовящейся сценке на Рождество. Она слушала, кивала головой, иногда вставляла язвительные замечания, но, видя серьезное лицо поэта, снова вникала в суть разговора. Внезапно ее отвлек громкий смех. Смех Перси.

– Леди Анна, – он взял ее руку и припал к ней губами. Она не протягивала ее ему, он сам решил, что это стоит сделать. – Признаюсь, для меня неожиданность видеть Вас.

Анна стояла, молча, внимательно изучая его лицо. Она не знала, как правильно поступить. Дать ему пощечину и назвать подлецом?

Но здесь они были не одни. Значит, нельзя. А так хотелось! Она предпочла поиграть.

– Милорд, – без тени обиды или злобы Анна ответила ему слабым кивком головы. – Я надеюсь, эта неожиданность приятна для Вас?

Она потешалась, видя, как меняются эмоции на его лице, в поисках подходящего ответа.

– Несомненно! – его голос звучал неестественно резво и весело, что очень резало слух. – Вы тоже принимаете участие в рождественской постановке?

Боже! Сколько же надежды на отрицательный ответ прозвучало в его вопросе!

Несколько дней прошли в подготовке к Рождеству и в связанной с этим суматохе. Королева, будучи очень набожной, лично следила за всем, что происходит во дворце в канун этого великого праздника.

– Все должно быть идеально в этот день, – неустанно повторяла она своим фрейлинам. Несколько раз Анна ловила на себе ее задумчивый взгляд, но предпочитала не обращать на это внимания. Иногда она виделась с отцом, иногда – с дядей, и каждый раз получала новые инструкции по обольщению короля.

Можно подумать, они что-то в этом понимали! С Мэри они едва говорили, желая друг другу доброго утра и спокойной ночи. Но Анна видела, что в сестре что-то переменилось. Беспомощность исчезла с ее лица, взгляд перестал быть затравленным. Она переступала порог прошлой жизни, предпочитая самостоятельно с этим справляться. Кто бы мог подумать, что вертихвостка Мэри Болейн на поверку оказалась сильной и волевой женщиной!

В ночь перед Рождеством на всеобщее обозрение была представлена сценка, в которой принимали участие не только придворные, но и сам король. В принципе, ничего удивительного в этом не было, учитывая артистичный характер Генриха. Королева Екатерина в шикарном бордовом платье гордо восседала на троне. Снова, как несколько лет назад, был сооружен бутафорский замок, в который были заключены дамы. Но теперь их было всего четыре. Томас Уайетт и Его Величество были рыцарями, а Генри Перси предстал перед публикой в роли злодея, чему не могло не радоваться оскорбленное сердце Анны Болейн.

Когда король бросился выручать попавших в плен граций, он буквально сбил Перси с ног. На какое-то мгновение в зале воцарилась тишина. Но затем зрители разразились одобрительными возгласами. Анна заметила торжествующий взгляд Генриха, направленный именно на нее. Не желая сдерживать удовольствия от полученной сцены, девушка улыбнулась королю.

Потом были танцы, застолье и снова танцы. Анна танцевала с братом, Томасом, каким-то совершенно незнакомым ей кавалером, пока ее не пригласил Генрих. Он не сказал ей ни слова, просто подошел, поклонился и протянул свою руку. Так же молча, она приняла ее. Несмотря на свой высокий рост и немалый вес, двигался он легко и плавно. Анна украдкой вдыхала его терпкий аромат и пришла к выводу, что именно так и должен пахнуть настоящий мужчина. Мельком она заметила улыбающегося отца. Девушка поискала глазами сестру и нашла, молча стоящую возле королевы. Они обе, не отрываясь, смотрели на короля. Анна прыснула со смеху, заметив, насколько похожи сейчас взгляды этих женщин. Ее смешок не остался незамеченным. Генрих склонил голову набок и, улыбаясь, спросил:

– Что вас так позабавило, юная леди? Неужели я так скверно танцую, что вы смеетесь надо мной?

– Нет, ваша милость, что вы! – поспешила оправдаться Анна. – Просто… – она не знала, что сказать, и поэтому решила говорить правду. Это все же лучше, чем врать, тем более – королю. – Просто королева и моя сестра… они так смотрят на нас, государь! Взгляните!

Генрих повернул голову в сторону трона.

– Видите? Их взгляды почти одинаковы. Они обе готовы сейчас убить меня.

– Наверное, впервые их желания совпали.

Он рассмеялся…

Эта ночь прошла без сна. Ее тело отказывалось расслабляться и погружаться в сладкий сон. Нет, наоборот, оно извивалось, дергалось от возникающих в голове иллюзий и грез. Ее сердце и душа горели, кричали, молили о пощаде, но сознание упорно продолжало их мучить. Она снова оказывалась в его объятиях, его дыхание касалось ее кожи, руки соприкасались… Это была пытка! Никогда еще она не встречала хоть кого-то похожего на него. Он весь словно был соткан из силы, власти и могущества. Гордое, великое создание с огненными волосами и холодными глазами. Но когда он смотрел на нее, ледники в его глазах таяли, плавились и становились похожими на расплавленное серебро. Ее глупое тело тянулось к нему, хотело его. К телу присоединились не менее глупое сердце и совершенно обезумевшая душа. Они стройным хором приказывали ей подчиниться, уступить и насладиться. Но мозг… Хвала Богу, он остался непреклонным, и нудно, но очень отчетливо, напоминал ей о судьбе тех, кто пошел на поводу у своих чувств. Нет! Никогда она не окажется в его постели! Решено!