Текст книги "Обещание счастья"

– Нет, я не сучка. Я просто практичный человек. Полагаешь, мой жизненный путь был устлан розами?

– У большинства людей он не устлан розами.

– Верно, но это моя жизнь. Я хочу получить от нее все, что смогу. И еще хочу, чтобы меня понимали.

– А тебя и нетрудно понять. Тебя манит блеск богатства.

– Что ж, это так, не отрицаю. А разве есть люди, не любящие деньги? Я часто говорила тебе, что хочу посмотреть мир. Я же ничего не видела, кроме этого города. Люди приезжают сюда учиться в университете, рассказывают о тех местах, откуда приехали и куда намерены отправиться после учебы. А я слушаю их и думаю: а когда же я поеду куда-нибудь? В Калифорнию, в Нью-Йорк… да куда угодно.

– И у тебя возникло такое желание только сейчас, когда появился хороший и добрый человек из Калифорнии.

– Я никогда не скрывала своих заветных желаний.

Да, возможно, Рэнди и говорила о каких-то своих желаниях, но они казались настолько тривиальными, что не заслуживали внимания.

– В глубине души я всегда чувствовала, что не буду счастлива в таком небольшом городке, как твой Элмсфорд. Я считала, что он мало чем отличается от нашего, ну разве что чуть побольше. А если бы я была несчастна сама, то мне не удалось бы сделать счастливым и тебя.

– Какая самоотверженность, какое благородство!

– Мне очень жаль, Адам, что все закончилось так. Но я должна была быстро принять решение.

«Какая же она соблазнительная, – подумал Адам. – Черные волосы, молочно-белая кожа, шелковый халат, маленькие бархатные тапочки… все такое изысканное». Внезапно его охватило желание растоптать Рэнди. Ему стало ясно, каким образом человек совершает страшное преступление.

– Прошу, пойми меня, – взмолилась Рэнди, – ну хотя бы попытайся!

А все их ночи и дни… неужели они ничего не значили?

– Этой ночью мы занимались любовью… Что это значило для тебя? Почему ты пошла на это?

– Я хотела, чтобы все закончилось красиво и мы запомнили бы эту ночь.

Всхлипнув, Рэнди протянула руки к Адаму, но он грубо оттолкнул их и пошел в ванную одеться.

– Ты не был бы счастлив со мной, Адам, – сказала Рэнди, когда он вернулся.

Сердце Адама билось учащенно, пальцы дрожали, когда он застегивал пальто. Рэнди проводила его до двери. Проходя мимо столика, на котором стояла пустая бутылка вина, Адам бросил:

– Хорошенький вышел праздник.

– Это был прощальный ужин, Адам. Я надеялась, что поступаю правильно, и сейчас убедилась в этом. И для тебя так будет лучше. Вот увидишь. И ты забудешь меня быстрее, чем тебе кажется.

– Да пошла ты к черту! – Адам с силой захлопнул за собой дверь.

От ярости сердце неистово колотилось, и он прислонился к перилам, чтобы немного успокоиться. Затем через парк Адам отправился к себе в общежитие. Мысли о пустой комнате, книгах и воскресной тишине угнетали, причиняли боль. Утро выдалось облачным и хмурым, с резкими пронизывающими порывами ветра. Адаму казалось, что весь мир сошел с ума, лишившись логики и здравого смысла.

А Рэнди – это лишь соблазнительное тело без сердца и ума. Конечно, она не лишена чувств, об этом свидетельствует ее пристрастие к музыке. И все же Рэнди с такой легкостью играла с ним, хотя прекрасно понимала, как он привязался к ней, а когда подвернулся подходящий момент, просто отшвырнула его. Что же тогда означали ее слезы? Ведь Рэнди бросила его, отняла частицу души и сердца. А ведь говорила, что любит его!

На темной, гладкой поверхности пруда виднелись белые островки подтаявшего льда. Среди них плавали утки. Адам остановился, наблюдая за ними. «Эти утки похожи на меня, – подумал он. – Они не знают, куда податься». И тут ему в голову пришла мысль, что эти же слова могла бы сказать и Маргарет, если бы он бросил ее так, как Рэнди его… Адам долго стоял на промозглом ветру у пруда и наблюдал за утками.

«Я всегда чувствовала, что не смогу быть счастлива в таком маленьком городке, как твой Элмсфорд. И ты не был бы счастлив со мной».

Поразмыслив, Адам осознал, что действительно не может представить себе, как Рэнди сгребает листья во дворе его дома в Элмсфорде. А для Маргарет это привычное дело… Но его первая любовь досталась не Маргарет. Очень жаль.

Адам не знал, сколько он простоял возле пруда. Ладони в теплых перчатках, засунутые в карманы пальто, озябли, и ему некуда было идти, кроме своей комнаты в общежитии.

Далеко за полночь Адам все еще не спал: мысли теснились в его голове.

«А разве обязательно любить? – спросил он себя. – Неужели мало доверия и дружбы, уважения и восхищения? Может, этого даже больше чем достаточно? Что хорошего принесла мне любовь?»

Конечно, ему незачем связывать себя обязательствами. И нет необходимости жениться в двадцать пять лет. Или жениться вообще. Но с другой стороны, он ведь уже связан обязательством. Адам подумал о том, что подвенечное платье Маргарет, так ею и не надетое, висит в шкафу. Представил себе Маргарет подавленной и униженной, такой, каким он сейчас ощущает себя.

Как рационалист, Адам считал, что человек – хозяин своей судьбы. И сейчас ему казалось, что его романа с Рэнди вообще не должно было быть. Просто он отклонился от предназначенного ему пути.

Внезапно Адам с гадливостью вспомнил «прекрасный дом с пальмами и бассейном». Богатство не интересовало его. Надо зарабатывать, чтобы хватало на достойную жизнь, и этого достаточно. Он устроится на работу и отдаст ей все свои силы. Его не ждет заманчивый мир, который живописала Рэнди, но это будет хороший мир, где он постарается обрести счастье.

Завидная должность, хорошая девушка – вот что его ждет, и надо быть благодарным судьбе за это.

Часть II
1988–1994

Глава 3

Июньским вечером самого длинного дня в году отблески солнца окрасили траву в лимонный цвет. В тени вязов, где расположились несколько человек, трава казалась темно-синей. Огонь догорел под решеткой для барбекю, и рядом со столиком для пикника две белки подбирали крошки праздничного пирога. Под столиком дремала собака, никому не мешавшая. С дальнего конца двора, за огородом, в котором пышно разрослись томаты и горох, доносились громкие удары крокетных шаров. Найна, приехавшая домой на каникулы, играла с Адамом и детьми.

Маргарет, наблюдавшая за этим маленьким миром, как обычно, подыскивала подходящее слово, чтобы описать его, но не нашла ничего лучшего, чем «уют».

– Адам выглядит великолепно, – заметила кузина Луиза, – ничуть не старше, чем в день вашей свадьбы.

И это было правдой. Его волосы песочного цвета остались густыми, легкая сутулость совсем не усилилась за пятнадцать лет, и, по мнению Маргарет, ее муж все еще был элегантным.

– А что ты скажешь о Маргарет? – спросил кузен Гилберт. – Она ведь тоже совсем не постарела.

Гилберт и Луиза словно желали подтвердить глупую поговорку, утверждающую, что супруги с течением лет начинают внешне походить друг на друга. Они оба были полными, румяными, дружелюбными, общительными и добрыми.

– Маргарет и в восемьдесят останется красавицей, – промолвил Фред Дэвис, задумчиво и печально глядя на нее светло-голубыми глазами.

– Ох, к тому времени я вся покроюсь веснушками, – отшутилась Маргарет, имея в виду веснушки на своих белых руках. – Пока, слава Богу, благодаря широкополым шляпам они не обсыпали мое лицо.

Маргарет ощущала блаженный покой. Это был один из тех благословенных моментов, когда казалось, что в жизни все идет именно так, как нужно. Пятнадцать лет! И сейчас, глядя на старую крышу, под которой проживали она, Адам, Меган, Джулия и Дэнни, Маргарет мечтала о невозможном: чтобы жизнь всегда была такой, как в эту минуту.

– А вы не хотите расстаться с этим щенком? – Фред погладил щенка дворняги, лежавшего у него на коленях.

– Я, пожалуй, знаю, кто согласился бы взять его, – отозвалась Маргарет. – А что? Ты ведь не собирался заводить собаку, не так ли?

– Пожалуй, теперь я не прочь. С тех пор как в прошлом году я потерял Дениз, дом стал пустым. Сначала я даже радовался тому, что она не оставила мне детей, потому что они росли бы без матери, а сейчас сожалею об этом. – И Фред задумчиво повторил: – Дом стал пустым. Звуки моих шагов отдаются в нем слишком гулко.

Луиза сочувственно вздохнула.

– Я найду для тебя собаку, – пообещала Маргарет. – Как – то я подобрала на дороге брошенную больную колли, и с тех пор раза два-три в месяц ко мне заглядывают бездомные собаки. Так что я подберу тебе хорошую и большую.

– Нет, меня вполне устроит этот щенок. Он маленький, поэтому может сопровождать меня повсюду и даже сидеть со мной в офисе.

Маленькое животное и высокий, крупный мужчина, казалось, совсем не подходили друг другу, хотя у Фреда были очень ласковые руки и взгляд. В нем появилось что-то трогательное с тех пор, как он овдовел. Фред был всего на пять лет старше Адама, однако выглядел далеко не так молодо. И на лице у него словно застыло тоскливое выражение. Он всегда был кем-то вроде старшего брата для соседского мальчишки Адама и одним из немногих людей, которых тот с удовольствием принимал у себя.

– Он очень одинок, – неоднократно говорила Маргарет. – Ему обязательно надо снова жениться.

Адам всегда шутливо отвечал на это:

– Фред ждет тебя.

А Маргарет тоже шутливо парировала:

– Почему? Разве ты собираешься развестись со мной или покончить жизнь самоубийством?

И вот теперь она сказала Фреду:

– Хорошо, щенок твой. Его зовут Джимми, если только ты не дашь ему другое имя.

– Пусть будет Джимми. – Фред печально и задумчиво посмотрел на Маргарет.

– Надо узнать у Адама, как он маринует мясо, – вмешалась в разговор Луиза, меняя тему. – Я видела твою полку со специями. Там есть такие, о которых я даже не слышала.

Маргарет улыбнулась.

– Путешествуя, мы всегда заглядываем на рынки. В прошлом году мы обошли почти все китайские магазины в Сан-Франциско. Адам знает такие овощи и фрукты, о существовании которых я и не подозревала. У него в жизни две любви – компьютер и экзотические рецепты.

– Почему это только две? У меня три любви, – возразил Адам, появившийся вместе с командой игроков в крокет.

– Меган, Дэнни и я. Особенно я! – воскликнула Джулия.

Ей исполнилось десять, и, как и старшая сестра, она была почти точной копией Адама.

– Наша команда выиграла, – сообщил Дэнни. – Мы с Найной их разгромили, правда, Найна?

– Да, и еще раз разгромим. – Найна потрепала Дэнни по рыжим волосам, чего мальчик терпеть не мог.

Дети обожали Найну, наделенную таким обаянием, против которого никто не мог устоять. Своевольная девочка превратилась в уверенную в себе молодую женщину, полную энтузиазма. Маргарет считала, что в этом есть и ее заслуга, поскольку она убеждала Адама предоставить Найне свободу выбора и позволить идти своим путем.

– Я слышала, ты добилась больших успехов в Нью-Йорке, – обратилась Луиза к Найне.

– Больших успехов? Нет, но если мне немного повезет, то, возможно, добьюсь. В прошлом месяце я окончила колледж и получила степень бакалавра гуманитарных наук, то есть теперь я немного разбираюсь в английской литературе.

– Что это ты так прибедняешься? – усмехнулся Адам. – По-твоему, хороший колледж и степень бакалавра – это так себе, пустяк?

– Наверное, по мнению многих людей, так оно и есть. А потом, ты же знаешь, я не была образцовой студенткой. Надеюсь, ты не сравниваешь меня с Маргарет. – Найна взглянула на Маргарет. – Иногда мне кажется, что я не оправдала твоих надежд. С каким упорством ты по вечерам вколачивала в меня химию и математику! Вон там. – Найна показала на окно. – Мой стол стоял у окна. И ты никогда не теряла терпения, никогда не упрекала меня.

– Да тебя не в чем было упрекнуть. Ни тогда, ни сейчас. Ты была сама собой и, к счастью, занималась тем, чем хотела.

С какой-то особой нежностью, отличной от той, какую она испытывала к собственным детям, Маргарет посмотрела на Найну. В желтом коротком платье она выглядела необычайно юной.

– Жаль только, что Нью-Йорк так далеко. – Эти слова вырвались у Маргарет сами собой.

– Верно. Но это чудесный город! Каждый день можно выбрать из сотни вариантов, что посмотреть или послушать. Думаю, я не смогла бы жить в маленьком городке, – заявила Найна, но тут же торопливо добавила: – Разумеется, Элмсфорд совсем не маленький городок.

– Расскажи нам, как у тебя дела, – попросила Луиза.

– Я окончила еще курсы дизайнеров и начала искать работу…

– Расскажи, что произошло раньше, еще в школе, – уточнила Маргарет.

– А в школе у нас проводили конкурс: предлагали составить план комнаты. Мне досталось задание – комната для мальчика восьми лет, поэтому я подумала о тебе, Дэнни, а поскольку знала, что тебе нравится, у меня была отправная точка для работы. И я выиграла этот конкурс, – скромно закончила Найна.

– Не стесняйся, – подбодрил ее Гилберт. – Здесь все свои. Продолжай.

– Кто-то написал статью о победителях конкурса, я показывала ее, когда искала работу. С третьей попытки меня приняли. Вот и все.

– Ты очень удачно начала, – заметила Маргарет. – «Кроузьер и Декстер» – известная фирма. Когда я просматриваю в парикмахерской журналы по дизайну и искусству, в них часто упоминают о ней.

– Да, фирма действительно солидная, – согласилась Найна. – Мне повезло. Меня обучают как молодого специалиста, я многое уже усвоила. Мы работали над оформлением самого крупного в городе выставочного зала. Было очень интересно.

– Кроузьер и Декстер – мужчины или женщины? – поинтересовалась Луиза.

– Мужчины, Уилли и Эрни.

– Ага, а который из них положил на тебя глаз? – съязвил Гилберт.

Найна рассмеялась.

– Они оба женаты, так что тут и говорить не о чем. Я найду себе друга и без них.

– Не сомневаюсь, – подал голос Фред, все еще держа на коленях щенка. Его лицо выразило такое притворное сожаление, что все засмеялись. – Ох, будь я помоложе, мисс Найна! Но я помню тебя еще в детской коляске.

Начало темнеть. На западе в небе забрезжила узкая розовая полоска. Затем поднялся легкий ветерок и замолкли птицы.

Адам встал.

– Пойдемте в дом. Кто хочет попкорна?

«Он всегда знает, чего хотят дети», – подумала Маргарет. Как бы подтверждая эту мысль, Луиза проговорила:

– Счастливые дети, Адам занимался с ними почти весь день.

– Да, и они это ценят.

Поев на кухне попкорна, дети и мужчины в сопровождении собак пошли в кабинет Адама посмотреть новый компьютер. Женщины перешли в гостиную.

Найна оглядела знакомую комнату: часы в виде банджо, старые фотографии, круглый стол с книгами по биологии и химии.

– Кажется, прошли века с тех пор, как я жила здесь. Вы собираетесь когда-нибудь переехать из этого дома?

Маргарет покачала головой.

– Зачем? Это наш дом.

– А он вам не надоел?

– Его построил твой прадед.

– Это все сантименты.

– Возможно, и так, но меня это не волнует. – Маргарет улыбнулась.

Найна всегда откровенно высказывалась. Но это и хорошо. Важно знать, о чем люди думают на самом деле.

– Тогда позволь мне поработать над ним. Здесь много пространства, высокие окна и потолки. Я использую это.

– И что ты сделаешь?

– Для начала избавлюсь ото всей этой громоздкой мебели.

– Зачем? Она в прекрасном состоянии, мы следим за ней, полируем. Это старинная мебель.

– Старинная, да не та. Если бы она была восемнадцатого века или в стиле французского императора, тогда другое дело.

– Какого императора? – усмехнулась Маргарет.

– Наполеона, разумеется.

– Первого или Третьего?

– Ох, ты же знаешь, я не сильна в истории. Но один симпатичный предмет, стол например, изменил бы всю комнату. – Найна огляделась. – А еще небольшой столик из красного дерева рядом с этим креслом и парочка светильников над каминной полкой. Всю обивку нужно сменить на светло-голубую и темно-красную, поставить два современных кресла… люблю эклектический стиль. Так и тянет заняться этой гостиной.

– Остынь, дорогая. Мы не можем себе этого позволить.

– Неужели?

– Представь себе. У нас нет таких денег, чтобы тратить их на мебель красного дерева. Адам – не владелец компьютерной компании. А сколько получают учителя, ты знаешь. И не забывай, нам надо дать образование детям, а их трое. Да и нет у меня никакого желания менять мебель.

– Мы с тобой такие разные, но я тебя очень люблю. – Найна расцеловала Маргарет в обе щеки.

– Мы с Гилбертом собираемся осенью в Европу, – сообщила Луиза. – Я намерена остановиться в Нью-Йорке на пару дней и повидать тебя, Найна.

– Это будет здорово. Я оставлю вам свою визитную карточку.

Гилберт владел компанией, производившей обогреватели и кондиционеры. Этой супружеской паре доставляло почти детское удовольствие покупать то, что Адам называл игрушками для взрослых, вроде меховых пальто или «ягуара». Адам говорил, что Луиза и Гилберт «укомплектованы с избытком», и Маргарет знала: муж терпит их только ради нее. В интеллектуальном плане они совсем не подходили Адаму, но были щедрыми и добрыми людьми. По возрасту Гилберт едва не годился Маргарет в отцы, а своего отца она почти не знала…

– Эй, мужчины, невежливо с вашей стороны оставлять нас здесь одних! – крикнула Найна. – Идите сюда. Успеете еще повозиться с компьютером.

Первым появился усмехающийся Фред.

– Если бы Адам говорил по-китайски, я понял бы его с таким же успехом. Полупроводники, диски, драйверы… Я знаю только кирпичи, цемент и сколько будет дважды два. Вот в строительстве я разбираюсь. А если серьезно, то мне надо бы заняться своим образованием. Мы живем в новую эпоху – эпоху Адама.

Адам, явно польщенный, обратился к Джулии:

– Как насчет нашего вечернего музицирования, миссис Шопен?

От этого шутливого семейного прозвища Джулия смутилась и покраснела, но чувствовалось, что оно ей по душе. Маргарет вспомнила о теориях, утверждающих, что средний ребенок в семье всегда самый трудный. Пока никаких особых трудностей Джулия им не доставляла, возможно, потому, что была талантлива.

– Что будешь играть? – спросил Адам. – Новую вещь Эрика Сати?

Джулия кивнула.

– Я еще не выучила ее как следует, учительница дала мне эту вещь всего две недели назад. Но я постараюсь. Это вальс, – пояснила она собравшимся, – он называется «Миндаль в шоколаде».

– Мелодия из какого-то шоу? – спросила Луиза. – Что-то я не слышала ее.

– Нет, очень старинный вальс, – с важным видом ответила Джулия. – А Эрик Сати – французский композитор.

Это была успокаивающая, даже убаюкивающая музыка. Маргарет видела профиль дочери: та отдавалась гармонии вальса. Все замерли, даже восьмилетний Дэнни сидел тихо, но, наверное, не потому, что ему нравилась музыка – он предпочитал бейсбол, – а из уважения к отцу, для которого музыка была важной частью жизни. «Дэнни и отец очень близки», – подумала Маргарет, разглядывая круглые щеки сына, маленький нос и курчавые, как у нее, волосы. Затем она перевела взгляд на двенадцатилетнюю Меган, уже читавшую популярные медицинские книги. Может, ей удастся стать врачом…

Найна улыбалась, откинув голову на спинку кресла и закрыв глаза. Ее густые каштановые волосы были собраны в высокую прическу над маленьким, привлекательным лицом; на довольно пухлых, чувственных губах блестела та самая красно-коричневая помада, какой она начала пользоваться в пятнадцать лет, когда стала тратить карманные деньги на косметику.

Маргарет размышляла о тайне рождения Найны. Никто не знал ее отца. Джин сочла за лучшее сказать Найне, что ее отец умер, а сейчас уже было поздно менять версию. Возможно, этот человек действительно умер.

Маргарет снова с нежностью оглядела своих детей. Они не знали подобной неопределенности, на все вопросы получали ответы, от них ничего не скрывали. Их мать и отец жили вместе, и так будет всегда.

Пятнадцать лет! В историческом плане это всего лишь мгновение, но для семьи это мгновение было полно событий. Бодрая и веселая мать Адама долго жила с ними, но заболела болезнью Альцгеймера и сейчас находилась в клинике. Джин и ее второго мужа сбило в Гонконге такси: муж погиб на месте, а Джин попала в больницу, где провела три месяца, прежде чем Маргарет привезла ее домой. Здесь она вскоре умерла. Когда туристы, приезжавшие из Гонконга, расхваливали этот чудесный город, Маргарет бросало в дрожь. В ее памяти от этого чудесного города остались только больница и дешевый отель. После Гонконга Маргарет родила мертвого ребенка, а уж потом на свет появился Дэнни… Оглядываясь назад, задумываешься: как же удалось справиться со всем этим?

Наверное, когда люди любят друг друга, трудности только укрепляют их брак. Вместе можно все преодолеть. И они преодолели, а теперь живут хорошо и спокойно. У Адама прекрасная работа, она сама – учительница. С детьми все в порядке. Найна нашла свою дорогу. Чего же еще желать от жизни?

Прозвучали последние аккорды вальса. Все зааплодировали, даже Фред отвлекся от щенка. Луиза и Гилберт поблагодарили за угощение и чудесный день. Найна попрощалась с ними, так как утром уезжала.

– Не забудьте, что обещали осенью навестить меня в Нью-Йорке.

– Мы тоже обязательно приедем в Нью-Йорк, – сказал Адам. – Последний раз мы были в опере четыре года назад, так что заслужили небольшой отдых. И с тобой заодно повидаемся.

После ухода гостей в доме заперли двери и погасили во дворе фонари. Заднюю дверь закрывала Маргарет и всегда ждала, пока с последней прогулки прибегут собаки. Небо затянули облака, упало несколько капель дождя.

Луиза сказала, что это был чудесный день. Так оно и есть. «Благословенный день, – подумала Маргарет. – Какие мы счастливые!»

Единственным признаком наступившей осени были засохшие листья. Они облетали с деревьев перед домом Найны. Адам стоял у окна, уже готовый уйти, но женщины все еще болтали за чаем с пирожными. Приятно было наблюдать, как они радуются этой встрече, с каким энтузиазмом говорят о детях и работе. Да и у самого Адама было прекрасное настроение. На завтрашний вечер, перед самым отъездом домой, они взяли билеты в «Метрополитен-опера», а в компании появились слухи о возможном выходе на европейские рынки. Если так, то его непременно ожидает повышение. Рамзи, вице-президент их компании, отвечающий за разработку программ, вероятно, отправится в Европу, и тогда… От столь приятных размышлений Адама оторвали слова Маргарет:

– Адам заслуживает того, чтобы стать главой конструкторского отдела. И это мнение не только его любящей жены. Ты же знаешь, жены всегда хвалят своих мужей, но я слышала от посторонних людей, как они ценят его знания. Все понимают, чего он стоит. Остается надеяться, что и босс это понимает.

– Когда разбогатеете, позвольте мне заняться вашим домом, – сказала Найна. – Подожди, ты увидишь, какие вещи заказали Луиза и Гилберт. Они предоставили мне полную свободу действий. Это было здорово.

– Я никогда не буду богатым, – подал голос Адам. – Люди, которые что-то делают или изобретают, редко зарабатывают так же много, как те, кто продает плоды их труда.

В словах Адама прозвучала горечь. Он понял это и остался недоволен собой, так как не хотел, чтобы его считали завистником или неудачником. Поэтому тут же добавил:

– Просто здорово, что ты сумела сотворить всего с одной комнатой.

– Тебе действительно нравится? Уилли и Эрни позволили мне приобрести мебель без наценки. А еще подкинули премию. Они отличные парни. Я собиралась купить для этой стены модные шкафы, но потом решила, что не буду же вечно жить в студии, и вместо шкафов купила себе кольцо.

Найна вытянула руку; на пальце сверкнул красивый круглый камень зеленовато-голубого цвета.

– Прекрасный камень, – похвалил Адам. – Аквамарин, да?

– Безмятежный, как море в штиль, – заметила Маргарет. – Представляю, как приятно тебе смотреть на него каждый день.

Слова жены несколько удивили Адама, поскольку она никогда не проявляла интереса к ювелирным украшениям, и он никогда не дарил их ей. Украшения Маргарет ограничивались жемчужным ожерельем и узким браслетом, возможно, даже не золотым, оставленным ей матерью. В любом случае у них и без того слишком много расходов, чтобы думать об украшениях. «Сочувствую тому мужчине, которому достанется Найна, – подумал Адам. – Ему придется хорошенько поразмыслить, прежде чем связать с ней судьбу, если только он не так богат, чтобы дарить ей кольца и антикварные столики».

– Сейчас я работаю над убранством самой чудесной библиотеки, – сообщила Найна. – Панели темного дерева от пола до потолка, на окнах портьеры цвета мха, а окна очень высокие с видом на Центральный парк. Представляете? Но самое интересное – это книги. Собрания сочинений – Диккенс, Бальзак и множество других авторов, и все книги в кожаных переплетах в тон портьерам.

– Книги, которые никогда не читали и не будут читать, – буркнул Адам.

– Совершенно верно, хотя хозяева отнюдь не глупые люди. Он какой-то воротила с Уолл-стрит, а она очень интересная и остроумная женщина.

– Какие-нибудь нувориши? – предположил Адам.

Найна пожала плечами, и Адам отметил, что не замечал прежде у нее такой привычки.

– Я сейчас встречаюсь с людьми, о существовании которых раньше и не подозревала. Слышу, как они говорят о ресторанах, театрах, курортах и бизнесе. Очень забавно. – Найна рассмеялась. – И поучительно.

– Мы так скучаем без тебя, – вздохнула Маргарет. – Все, а особенно Меган. Для двенадцатилетней девочки она слишком взрослая.

– А думаешь, я не скучаю обо всех вас? Вот вы уходите, а я не сказала и половины того, что хотела.

– Для этого есть телефон. – Маргарет поднялась. – Звони по воскресеньям и после восьми. Адам, помнишь наши телефонные разговоры, когда я училась в колледже, а ты – в университете? Нам приходили огромные счета за разговоры.

– Как бы девочка не пропала здесь, – промолвил Адам, когда они вышли на улицу.

Маргарет рассмеялась:

– Хочешь сказать, что Найну затянет пучина порока?

– Она и сама может этого не заметить. Посмотри на нее: двадцать один год, красивая, никого из близких в Нью-Йорке. Самая подходящая кандидатура для кривой дорожки.

– Ей двадцать два, она обаятельна и умна, умеет постоять за себя. – Маргарет снова рассмеялась. – А ты просто старый пуританин. Подумай о том моменте, когда наши девочки вступят во взрослую жизнь. Боюсь, твои прекрасные белокурые волосы быстро поседеют. Но не беспокойся, для меня ты все равно останешься самым привлекательным мужчиной в мире.

Адам и Маргарет шли по Пятой авеню. Ловя в витринах отражение счастливого лица жены, Адам подумал: «Какая же она хорошенькая, и как мы здорово смотримся вместе!» Внезапно налетел порыв холодного ветра, и Адам наклонил голову. А когда снова поднял голову, увидел ее.

Уже впоследствии, осмысливая то, что произошло – а Адам сотни раз вспоминал эту сцену, – он находил всего лишь одно определение: она материализовалась из воздуха. Адам не чувствовал никаких признаков ее приближения, не испытывал смутной тревоги, не успел что-либо подумать или придать лицу соответствующее выражение. Она просто возникла из каких-то цветных пятен на улице, из калейдоскопа незнакомых лиц и предстала перед ним. Рэнди.

Ее возглас прозвучал как музыкальная строчка:

– Ох, Адам! Это ты, да?

Взгляд Адама, едва скользнув по лицу Рэнди, устремился куда-то вверх над ее головой, где в небе проплывали серые облака.

– Да, это я. Здравствуй. Это моя жена Маргарет. А это…

– Рэнди Бантинг, сейчас меня так зовут. Адам, не могу поверить, что прошло пятнадцать лет, а ты?

– Тоже не могу.

– А ты совсем не изменился.

Теперь Адаму пришлось посмотреть на Рэнди, чтобы ответить ей банальным, ожидаемым комплиментом:

– И ты совсем не изменилась.

Однако Рэнди здорово изменилась. Она выглядела модной и элегантной. Адам хорошо научился за эти годы – хотя и не от Маргарет, а скорее от молодой Найны – отмечать такие детали, как дорогая сумочка с медными пряжками на ремне. Кто-то оплачивал все эти предметы роскоши. Эта мысль промелькнула у Адама и вызвала вспышку гнева, а ведь еще минуту назад он мог бы поклясться, что не способен так злиться.

– Я недавно приехала из Калифорнии, вот, гуляю по городу, – сообщила Рэнди. – А где вы остановились?

– Вон там. – Адам указал в сторону отеля. – На той стороне улицы.

– Надо же, и я там остановилась. Давайте спрячемся от этого ветра и выпьем по чашечке чая. Как раз загорелся зеленый свет. Идемте.

Как же глупо он поступил! Ему следовало тут же сказать, что у них назначена встреча. Но он не сделал этого, и через пару минут все трое уже вошли в отель. Рэнди всегда умела добиваться своего. Следуя к столику в чайной, Адам еще больше разозлился на себя.

– Вы учились с Адамом? – из вежливости поинтересовалась Маргарет.

– Я? Да Боже упаси. Я и школу-то едва окончила. – А вот смех у Рэнди совсем не изменился, остался таким же задорным и раскатистым. – А вообще-то я работала в городе и жила рядом с университетом. Ближе всего к моему дому находился инженерный факультет, я посещала все студенческие вечеринки и чудесно проводила время.

Женщины внимательно оглядели друг друга. Адама порадовало, что Маргарет, простая и естественная, производит прекрасное впечатление. Значит, и Рэнди это заметит. Господи, да почему его волнует, что Рэнди подумает о Маргарет? Разве ее мнение имеет сейчас для него какое-то значение?

– Да, когда тебе двадцать, жизнь полна развлечений, – продолжила Рэнди. – Адам, ты ничего не слышал о Смитти? Или о Томе Барнзе? Хороший парень, но редко бывал трезвым.

– Я никого не встречал и ни о ком не слышал, – отозвался Адам. Затем, желая смягчить свой резкий ответ, добавил: – Мы с Маргарет очень заняты, она преподает биологию и химию в школе в Элмсфорде.

– Ох, это здорово! В другой жизни и я попытаюсь сделать что-то важное. А вообще-то мне всегда нравилась студенческая атмосфера. – Рэнди снова рассмеялась. – Наверное, поэтому меня привлекали студенты, и ты в том числе, Адам. О, я была так увлечена вашим мужем! – призналась она Маргарет.

Маргарет улыбнулась, но Адам догадался, что Рэнди кажется ей глупой и злой.

Однако Рэнди не была ни глупой, ни злой. Прямолинейная, она не задумываясь выкладывала то, что у нее на уме. Адам старался не встречаться взглядом с женой, понимая, что сейчас она, наверное, смотрит на него.

А Рэнди, вроде и не замечая того, что Адам и Маргарет затихли, продолжала болтать о вчерашней пьесе в театре, о Калифорнии. Уже через десять минут Адаму надоела ее болтовня.

– Я сейчас в полной растерянности, – призналась Рэнди. – В силу определенных обстоятельств… Впрочем, незачем распространяться о них, но, как бы там ни было, я сейчас пытаюсь решить: остаться в Калифорнии или уехать оттуда. Поэтому путешествую по стране и ищу место, где мне захотелось бы остаться. По-моему, такое место – Нью-Йорк.

«Интересно, что она называет «определенными обстоятельствами»? – подумал Адам. – Наверное, развелась с мужем. А как же дети?» И тут, вспомнив о том, что у Рэнди мог бы быть ребенок от него, Адам почувствовал себя крайне неловко.