Текст книги "Спартак. Гладиатор"

– А, латро, – протянул Фортис. И улыбнулся, увидев, как закаменело лицо Спартака. – Этот тоже фракиец, – объяснил он тренерам. – Сколько лет?

– Тридцать.

– Чем занимался?

– Я был воином с тех пор, как мне исполнилось шестнадцать. Именно тогда я в первый раз убил человека, – прорычал Спартак. – Он немного смахивал на тебя.

– Ха! Так ты настоящий убийца, а? – Фортис насмешливо приподнял брови. – А военный опыт у тебя есть?

– Я воевал в каждой летней кампании с тех пор, как стал считаться взрослым. Восемь из них прослужил кавалеристом в римских вспомогательных войсках. Я побывал в стольких стычках, что и не упомню, и участвовал самое меньшее в шести серьезных битвах.

– И многих убил? – спросил один из тренеров.

Спартак посмотрел ему в глаза:

– После двадцати я потерял им счет. Как минимум половина из них были римляне.

Тренер буркнул нечто невнятное.

– Я тебе не верю! – возмутился Фортис.

– Это правда. А скольких убил ты? – парировал Спартак.

К его удовольствию, Фортис затряс кулаком перед его лицом. Не упустил Спартак и ухмылок, скользнувших по губам двух тренеров. «Отлично. Я тебя таки допек, козолюб несчастный».

– Ах ты, наглец! Я убил множество людей! И покруче тебя!

«В самом деле? Что-то не верится!»

– Он больше всего подходит для «фракийца». Я его беру, – сказал невысокий тренер с аккуратно подстриженной бородой; товарищи поддержали его.

– Нет, не берешь, будь я проклят! – рявкнул Фортис. – Он не будет «фракийцем».

– Почему это?

– Потому что так сказал Батиат! – самодовольно ответил Фортис. – Этот пес чересчур заносчив. И я его заставлю понять, кто он такой. Да и двух его дружков тоже.

– Тогда их беру я, – сказал третий тренер, подбирающий «галлов».

Фортис пожал плечами:

– Ладно.

Не слушая больше возражений, тренер кивнул, подзывая Спартака, Гетаса и Севта.

– Идите сюда.

Спартак не сдержался:

– Но…

Фортис в мгновение ока вытащил из-за пояса короткую дубинку и обрушил ее на голову Спартака.

– Делай, что сказано!

Полуослепнув от боли, Спартак все же кинулся вперед. Однако же Гетас и Севт не дали ему добраться до Фортиса. Они ухватили его за руки.

– Прекрати! – прошипел Гетас. – Он тебя убьет!

Фортис выжидающе наблюдал.

«Этот пес только того и хочет, чтобы я напал на него». Спартак глубоко вздохнул и расслабился.

– Ладно. Буду «галлом».

– Ты прислушиваешься к своим друзьям. Это хорошо. – Однако же Фортис не сумел до конца скрыть свое разочарование. – Продолжай в том же духе, и, быть может, ты выживешь. – Он посмотрел на тренеров. – Уверен, вам есть чему научить этих сукиных детей.

Амарант, тренер Спартака, был галлом лет сорока. Он заявил, что был свободнорожденным воином и предпочел остаться тренером в лудусе. Первым делом Амарант приказал отобранным четырем бойцам взять тяжелые щиты и деревянные мечи. Он поставил Спартака против скифа, а Гетаса с Севтом друг против друга.

– Деритесь до тех пор, пока кто-то не будет разоружен или не получит «смертельную» рану! – крикнул Амарант.

Противник Спартака был силен и яростен, но не слишком искусен. Примерно за сотню ударов сердца Спартак вышиб у скифа меч и приставил клинок к его горлу. Амарант довольно кивнул и разрешил им отдохнуть, пока друзья Спартака рубились как одержимые. Победил Севт: он опрокинул Гетаса и «прикончил» ударом в грудь.

– Я посмотрел, насколько вы умеете – или не умеете обращаться с оружием, – проговорил Амарант. – А теперь поглядим, атлеты вы или заплывшие жиром бурдюки, которыми выглядите. – Он взмахнул рукой, очерчивая периметр двора. – Двадцать кругов, бегом. Тот, кто остановится, получит десять плетей. Если он остановится во второй раз, получит двадцать. В третий – тридцать. Ясно?

На бегу Спартак изучал тренирующихся здесь же гладиаторов. Двор был заполнен мужчинами, бегающими, как они, борющимися или дерущимися на кулаках. Некоторые поднимали тяжести. Но большинство дрались попарно, деревянными копьями и мечами, либо атаковали врытые в землю толстые бревна. Одного бедолагу порол разозленный тренер, а его товарищи смотрели.

Спартак радовался, что путь из Фракии сюда дался ему довольно легко. Хотя кормили их не особо хорошо, он все же почти не потерял ни веса, ни формы. Двадцать кругов оказались ему вполне по силам, как и Гетасу с Севтом и скифу. Когда они вернулись к тренеру, с них капал пот. Амарант что-то удовлетворенно проворчал.

Карбон добрался до своей инсулы. Он почувствовал мимолетную сладость мести, когда скрипящие под его ногами доски пола разбудили старую каргу. Но ощущение это быстро исчезло, едва та принялась кашлять. Однако же Карбон смертельно устал, и у него слишком болела голова, чтобы проклинать соседку. Не обращая внимания на слой полужидкой грязи, покрывающей его волосы, спину и ноги, он растянулся на тюфяке и накрылся потрепанным одеялом. Несколько мгновений спустя он уже спал милосердным сном без сновидений.

Пробужденный холодом очередного серого рассвета, Карбон лежал с пульсирующей головной болью и обдумывал, действительно ли это самое мудрое решение – стать гладиатором. Он долго размышлял над этим вариантом, беспокоясь, достаточно ли он крепок для безжалостного мира лудуса. Но придумать какой-либо иной выход не получалось. Постепенно исходящий от него дурной запах заставил юношу действовать. В общественных купальнях, расположенных в двух улицах от инсулы, он выпросил монетку на оплату входа у какого-то доброжелательного старика. Никогда еще Карбон так не наслаждался купанием. Только вот потом перед ним встала другая проблема – что делать с испачканной туникой и нижним бельем, лициумом. Обмотавшись куском ткани, позаимствованным у местного служителя, юноша вышел на улицу, постирал вещи в общественном фонтане и сел рядом со зданием купальни. Натянув мокрую одежду, он сердито сверкнул глазами на засмеявшегося над ним прохожего. Потом отправился к Амброзию, чтобы вернуть лампу и гладий тому самому рабу, который прошлой ночью помогал его спасать. Отказавшись от приглашения зайти и пообщаться с ветераном, Карбон направился прямиком к лудусу, расположенному за городскими стенами с северной стороны.

У входа в лудус мужество чуть не покинуло его. Карбон безмолвно застыл, глядя на толстые полосы металла, крест-накрест пересекающие деревянные двери, и на вздымающиеся над ними стены. Лудус походил на тюрьму, и ощущения от него были такие же. Изнутри доносились крики и глухой стук оружия.

– Тебе чего?

Карбон посмотрел на охранника, смуглого мужчину с копьем и щитом. Бо́льшую часть его лица закрывал помятый шлем, отчего недружелюбный вопрос звучал еще более угрожающе.

– Я пришел предложить свои услуги в качестве автократа.

– Автократа? Ты? – Охраннику удалось вложить в два этих слова беспредельное презрение.

Карбон выдержал его взгляд.

– Да.

– Копьем или мечом пользоваться умеешь?

– Да, мечом.

– Что, правда? – фыркнул стражник.

– Да, правда, хамло ты этакое! – огрызнулся Карбон. При всех его неудачах он все же стоял в социальной иерархии куда выше этого типа. – Я требую позвать ланисту!

При виде его решимости охранник лишь прищурился.

– Хочешь убиться – пожалуйста, мне-то какое дело. – Он постучал по доскам кулаком. – Открывай!

Одна из створок отворилась с пронзительным скрежетом. У Карбона заныло под ложечкой, но он твердо решил не отступать. «Юпитер Величайший и Наилучший, не покинь меня!»

Глава VI

Главные ворота лудуса открылись с противным скрипом. Этого хватило, чтобы привлечь внимание большинства гладиаторов. Тренеры, и Амарант в том числе, тоже поддались любопытству. Вошел стражник, а за ним – высокий парень в некогда хорошей тунике. Как только они очутились внутри, ворота захлопнулись с громким стуком.

– Пришел за бойцами? – высказал предположение Гетас.

– Нет, – отозвался Спартак. – Это всего лишь мальчишка. Ему никак не больше восемнадцати.

– Глянь, как держится. Наверняка из богатеньких.

– У него одежда мокрая, – заметил Спартак. – Странно.

Молодого человека повели наверх, к покоям Батиата. Гладиаторы тут же принялись строить догадки, зачем он явился.

– А ну за работу! – крикнул Амарант. – Пошевеливайтесь, дерьмо ленивое! Вы тут не будете торчать весь день!

– Внимание! – Голос Фортиса рассек воздух, словно удар плети.

Спартак поднял голову и увидел капуанца. Тот стоял на балконе, а рядом с ним – юноша, которого незадолго перед этим провели наверх. У юнца было бледное, землистое лицо, испятнанное оспинами.

– Этого молодого господина зовут Карбон, – объявил Фортис. – Он желает, чтобы его приняли в лудус автократом.

– Да он же только-только от материнской титьки оторвался! – заорал кто-то из бойцов.

– Этот придурок слишком тощий! – крикнул другой. – Он же пополам переломится, если врезать ему как следует!

По двору прокатилась волна веселья, и Карбон вспыхнул от гнева.

– Почему он здесь? – спросил Крикс. – Трахнул отцовскую любовницу, что ли?

Заинтересованные шепотки сменились дружным смехом. Хоть и не часто, но все же свободные граждане становились гладиаторами по платному контракту. Некоторые ради острых ощущений, вкуса опасности, который не могли нигде испытать. Однако же большинство приводила в лудус тяжелая жизненная ситуация. Иногда причина была в каком-то нарушении закона, но чаще всего сюда приходили из-за невыплаченных игровых долгов.

Стоящий на балконе Фортис ухмыльнулся:

– Вроде нет. Ну, так он говорит. Я не стал расспрашивать подробнее.

– Ну а чего тогда? – не унимался Крикс. – Просадил все деньги на гонках колесниц?

Терпение Карбона лопнуло.

– Не твое собачье дело!

– Что, больная тема? – парировал Крикс, сверкнув глазами.

– Заткнись! – крикнул в ответ Карбон.

– А ну подойди и скажи это еще раз! – взвился Крикс. Поскольку Карбон попросил пустить его в лудус, огромная разница в их статусе мало что значила, и Крикс это знал.

Карбон мысленно выругался. «Ну почему я не могу держать язык за зубами? Я только что разозлил мужика, здоровенного, как Геркулес. Даже если я каким-то чудом одержу победу, он захочет меня убить».

– Прежде чем дать согласие, Батиат пожелал увидеть, как Карбон владеет оружием, – громко произнес Фортис. – Мне нужен доброволец на один-два раунда с ним. – Его слова встретил какой-то почти животный вопль, и капуанец ухмыльнулся. – На деревянных мечах. Я знаю, что вы собой представляете, и не хочу, чтобы свой первый месяц здесь Карбон провел в лазарете. Ну, кто хочет?

По крайней мере половина присутствующих шагнула вперед, подняв руку. Спартак посмотрел на них с легким весельем. Избить благородного – тем более измотанного мальчишку в сырой одежде – у него не было ни малейшего желания. Однако большинству прочих гладиаторов эта идея казалась вполне привлекательной, пусть даже бой и предстояло вести на тупом тренировочном оружии.

Фортис молча смотрел вниз, изучая бойцов. Крикс был занят – он шипел каждому стоящему поблизости галлу:

– Отойди! Опусти руку! Это мой бой!

Кое-кто хоть и смотрел на него сердито, но повиновался. Однако многие проигнорировали Крикса.

– Похоже, некоторые сильнее прочих хотят сразиться с тобой. – Фортис сардонически глянул на Карбона.

– Отлично! – огрызнулся Карбон. – Мне без разницы!

И ему правда было все равно. Он выбросил все мысли, кроме одной: пройти вступительное испытание.

– В таком случае, – произнес Фортис медовым голосом, – ты не будешь возражать, если… – Его взгляд упал на Крикса, потом скользнул дальше. Капуанец кивнул на Спартака. – Честь приветствовать тебя в лудусе будет оказана новичку, еще не испытанному на арене?

Юноша посмотрел на фракийца. Этот человек был крепко сбит и, похоже, вполне умел за себя постоять. У Карбона все внутри сжалось.

– Давайте покончим с этим, – буркнул юноша, пытаясь говорить уверенно.

Спартак даже с двадцати шагов чувствовал гнев Крикса. Его захлестнула ярость. Фортис сделал это нарочно, не для того, чтобы Карбон потерпел поражение, а для того, чтобы настроить галла против него, Спартака, – как будто тот и без того не обозлился на него после вчерашнего вечера. Он сжал зубы. Сейчас с этим ничего не поделаешь.

– Куда мне идти?

– Следуй за мной, – приказал Амарант.

Он направился к обнесенной веревками площадке в центре двора. Бойцы уже столпились вокруг нее в несколько рядов. Спартак и его товарищи присоединились к ним. То же сделал и скиф. Они протолкались через толпу к веревкам, натянутым на уровне пояса и обозначающим границы площадки.

– Заходи, – сказал Амарант, приподнимая веревку.

Войдя на площадку, Спартак ощутил дрожь предвкушения, как перед любым боем.

– Кто поставит на Карбона? – крикнул кто-то из гладиаторов. – Парень на вид никакой, но он бы сюда не пришел, не будь так уверен в себе.

Оглядевшись, Спартак узнал Рестиона – свидетеля убийства галла. «Так он еще и ставки принимает!»

– Какая ставка? – спросил какой-то германец.

– Двадцать к одному.

– Стоит рискнуть, – хищно улыбнулся германец. – Ставлю пять денариев.

Гладиаторы тут же загомонили, делая еще бо́льшие ставки на новичка. Бизнес Рестиона прервало лишь появление на площадке Фортиса и Карбона. Капуанец нес под мышкой два тренировочных меча. Приказав Карбону снять тунику и сандалии, он развел бойцов на расстояние десяти шагов друг от друга.

Спартак посмотрел на Карбона; тот на удивление спокойно встретил его взгляд. Зеваки рассматривали мускулистую грудь и плечи римлянина.

– Ты уверен, что готов на такую высокую ставку? – сказал германец.

– Против Спартака он все равно что ощипанный цыпленок, – самоуверенно возразил Рестион. – Подожди, и сам увидишь.

Потом Фортис раздал им оружие – Спартаку гладий, а Карбону – сику. Спартак крепко сжал свой меч, но пожалел, что ему не досталась сика. Карбон, непривычный к весу деревянной сики, вертел ее в руках, приноравливаясь. «До чего же жаль, что я не позанимался с Пакцием подольше!»

– Шлемы и щиты! – рявкнул Фортис.

После короткой задержки появилось двое рабов. Один нес скутум, другой – маленький квадратный щит и характерного вида фригийский шлем. Первый направился к Спартаку, второй – к Карбону. Они вручили бойцам свою ношу и поспешно отошли на безопасное расстояние.

Фортис посмотрел на балкон, где уже появился Батиат. По двору поползли нетерпеливые шепотки.

– Схватка будет продолжаться, пока кто-то не окажется разоружен или не признает поражения, – объявил ланиста. – Начинайте!

Фортис выбрался за ограждение, и Спартак быстрым шагом двинулся вперед.

К этому моменту Ариадна услышала, что происходит. Встав на скамью, она выглянула в окно комнатушки. Пусть это закончится поскорее! Пусть Спартак не пострадает!

Карбону хватило ума не принимать сокрушительную атаку Спартака в лоб. Он ловко нырнул в сторону. И тут же раздались насмешки и свист. Спартак развернулся и с убийственной скоростью бросился на юношу. Фракиец настиг его в шесть шагов. Ударив щитом в щит противника, он ткнул гладием прямо в лицо Карбону. Тот лихорадочно дернул головой вбок, и острие деревянного меча проехалось по шлему сбоку.

Молниеносный ответ Карбона застал врасплох всех, и прежде всего – Спартака. Даже отшатнувшись, юноша ударил за щит и нанес Спартаку колющий удар в незащищенное солнечное сплетение. Фракиец согнулся от боли. Ему хватило ума подтянуть щит поближе к себе и отступить, но Карбон насел на него, как кот на крысу. Он обрушил на противника град ударов, метя Спартаку в голову. «Может, я все-таки одержу победу!»

– Нет! – в ужасе прошептала Ариадна. Слишком легко было представить, что это реальный бой на арене.

Некоторые зрители принялись подбадривать Карбона.

– А какие теперь ставки на римлянина? – настойчиво спросил какой-то самнит.

Рестион быстро восстановил душевное равновесие.

– Новичок зря тратит время. Всем известно, что у фракийцев невероятно толстые черепа. Спартак, наверное, даже не знает, что Карбон в него попал. – Он ухмыльнулся, и стоящие вокруг гладиаторы захохотали.

Спартак этого разговора не слышал. Он изо всех сил старался восстановить дыхание, сбитое ударом Карбона. Улучив момент, когда атака молодого римлянина замедлилась, он атаковал, словно змея. Быстро и смертоносно. Чтобы покончить с этой бессмысленной возней.

Поняв, что его атака не дает особых результатов, Карбон опустил правую руку. Пытаясь повторить предыдущий успех, он изо всех сил ударил Спартака в живот. Однако же на этот раз не смог застать фракийца врасплох. Спартак ударом щита отшвырнул его меч в сторону и в тот же миг обрушил мощный рубящий удар на голову противника. Шлем громко зазвенел, и Карбон зашатался. У него все поплыло перед глазами. На шлеме образовалась глубокая вмятина.

«Вот тебе, скотина», – подумал Спартак.

Многие гладиаторы разразились одобрительными восклицаниями. К ним присоединилась и Ариадна. Карбон поправил шлем и встряхнул плечами. «И что, Гадес его раздери, я должен теперь делать?» Он не мог победить Спартака, никак. «Но я все еще могу произвести впечатление на Батиата».

– Бой окончен, – довольно объявил Рестион. – Зачем утруждать себя искусством фехтования, когда есть грубая сила?

Спартак неспешно подошел к своему противнику:

– Сдаешься?

Карбон решительно поднял щит и меч.

– Нет, – ответил он. Из-под шлема голос его прозвучал приглушенно. «Юпитер, помоги мне!»

– Не валяй дурака! – негромко рыкнул Спартак.

– Отвали.

Карбон не отступил и не бросил оружие. Его босые ноги вязли в песке: он двинулся к Спартаку с той же решимостью, что и раньше. Впрочем, он не вполне понимал, насколько фракиец опасен.

Тот шагнул ему навстречу и отбил удар юноши с такой легкостью, словно муху прикончил. А потом ударил щитом по щиту противника сверху вниз, и Карбон растянулся на земле. Спартак наклонился и ткнул острием меча под нижний край шлема Карбона.

– Сдавайся!

Карбон покачал головой. «Батиат должен увидеть, что я не трус».

– Что он делает?! – прошипел Рестион. – Этот придурок что, умереть хочет?

Спартак заподозрил, что у юноши есть причины не сдаваться. «Ему не позволяет гордость. Иногда смерть лучше бесчестья».

– Сдавайся! – повторил он.

И снова Карбон отрицательно покачал головой.

– Прикончи тупого ублюдка! – взревел Крикс.

– Югула! Югула! – заорали многие гладиаторы. – Убей его!

Спартак взглянул на балкон. Батиата там больше не было. Фортис лишь пожал плечами – ему явно наплевать, останется Карбон жить или умрет.

Рев все нарастал, пока от него не зазвенели сами стены лудуса.

Спартак оглядел площадку и увидел, что бойцов переполняет жажда крови. Он и сам ее ощущал. Решение осталось за ним. Его сила и малое расстояние означали, что Карбон рискует действительно умереть, даже от удара деревянного меча. Спартак ожесточился. «Это не моя вина». Придурку дважды давали шанс, но он его отверг. Если он сейчас не доведет дело до конца, остальные гладиаторы сочтут его слабаком. «Ведь это всего лишь гребаный римлянин». Спартак с рычанием занес руку.

Внезапно Карбон осознал, что он, наверное, хватил лишку с упрямством. Он стиснул зубы, с горечью принимая неизбежное.

– Нет! – прошептала Ариадна. – Ты не можешь убить безоружного!

– Югула! Югула!

Прикрыв левый глаз, Спартак прицелился в ямку под горлом Карбона. Если ударить туда достаточно сильно деревянным мечом, он убьет этого римлянина. «Значит, так тому и быть».

– Стой!!! – взревел Батиат, перекрывая крики.

Спартак почти не услышал его. Ему просто удалось сдержаться. Сбитый с толку, он искоса взглянул на ланисту.

– Ты что тут творишь?

– Он не сдается, – ответил Спартак. – А Фортис не сказал «нет».

Батиат развернулся к капуанцу:

– Придурок! Стоит мне на минуту отойти с балкона, и тут уже такое творится? Ты почему не прекратил бой? Карбон дрался достаточно хорошо для новичка. Пускай он неопытный боец, но мне его труп без надобности! Ясно?

– Да, господин, – пробормотал Фортис и злобно взглянул на Спартака.

– Отойди от него, – приказал Батиат.

Спартак повиновался.

Ариадну захлестнуло облегчение. Этот римлянин будет жить. Она снова посмотрела на Спартака, с благоговейным трепетом и немного со страхом. «Боги, он может быть очень жестоким!»

Римлянин медленно сел.

«Спасибо, Юпитер!»

– Карбон, я и не думал, что ты будешь драться так хорошо. Но твоя неопытность очевидна. Тебе многому нужно научиться, – сказал ланиста. – И самое первое: если ты идешь в бой, рассчитывая на смерть, ты, скорее всего, преуспеешь.

Вокруг раздались смешки. Батиат улыбнулся.

Карбон устало кивнул и с трудом снял шлем.

– Возвращайся завтра. Ты получишь свою плату за вступление и сможешь сразу же начать тренироваться. Мой юрист подготовит контракт. – И с этими словами Батиат развернулся и ушел.

– Развлечение окончено! Возвращайтесь к тренировкам! – крикнул Фортис. Он снова злобно взглянул на Спартака, но фракиец не обратил на него внимания.

Голос Карбона вывел его из задумчивости:

– Ты меня чуть не убил.

– Естественно, придурок! А ты чего ожидал, когда отказался сдаться, – что я стану тебя уговаривать?

Карбон покраснел:

– Нет.

«В этом мире милосердия нет».

– Ты свалял дурака, что не сдался, когда я сшиб тебя с ног, – отрезал Спартак, почувствовав слабые угрызения совести. «Он всего лишь мальчишка».

– Теперь я это понимаю. Но я пытался… – Карбон заколебался.

– Ты хотел умереть? Для этого не обязательно было приходить сюда! Почему было не кинуться под колесницу на скачках? Или с моста в чертову реку?

– Нет, я не о том. Я хотел доказать Батиату, что я достаточно храбр, – пробормотал Карбон.

– Да ну? – рявкнул Спартак. – Что ж, ты это сделал. И продемонстрировал свои способности.

Карбон удивленно моргнул.

– Способности? – переспросил он.

– Именно это я и сказал. Почему бы ими не воспользоваться?

Карбон взглянул Спартаку в глаза и понял, что тот не шутит. Он вскинул голову:

– Хорошо. Я понял.

– Отлично. – У римлянина есть не только мужество, но и смирение, подумал Спартак. Хотя теперь Крикс и Фортис стали относиться к Спартаку еще враждебнее, он был рад, что не убил Карбона. – Держи рот на замке. Слушайся своего тренера. Наблюдай за бойцами вроде Крикса, того здоровенного галла. Перенимай у них приемы боя. Если сумеешь это сделать, возможно, останешься жив в ближайшие полгода. А большего никто тут ожидать не может.

– Спасибо.

Спартак отправился обратно, туда, где рядом с Амарантом стояли Гетас и Севт. Боковым зрением он видел, что другие гладиаторы встречают его одобрительными кивками. «Превосходно». Он правильно сделал, когда решил убить Карбона.

Не зная здешних порядков, Карбон огляделся в поисках Фортиса. Он хотел спросить, можно ли ему остаться здесь прямо сейчас. Какой смысл возвращаться на свой чердак, где через неделю придется платить за аренду. Конечно, можно это сделать со вступительной выплаты, но это пустая трата денег. Проживание и еда входят в его контракт. Однако здесь будет непросто. Юноша уже заметил похотливые взгляды со стороны некоторых бойцов. Карбон расправил плечи. «Да пошли они! Я добьюсь успеха».

Ариадна тоже заметила, что на Спартака теперь смотрят с одобрением. К собственному удивлению, это наполнило ее гордостью. Ее муж успешно завоевывал авторитет. Она поняла, что именно поэтому он и собирался убить Карбона. Девушка уже достаточно знала Спартака, чтобы не видеть в нем хладнокровного убийцу. А с его новым статусом и для нее жизнь в лудусе становилась безопаснее. Потом Ариадна увидела Фортиса, глядящего на нее с вожделением, и к ней снова вернулись прежние страхи.

Да, похоже, среди гладиаторов ей будет безопаснее.

В течение следующих десяти дней еще два гладиатора затеяли ссору со Спартаком. Оба раза он бился насмерть; одного из противников, нубийца, избил до потери сознания, а второго, массивного германца, – до того, что тот взмолился о пощаде. Похоже, этим Спартак прошел какое-то испытание. Бойцы начали держаться от него подальше. Вскоре несколько фракийцев предложили ему объединиться и стать их лидером. Это было очень кстати. Спартак уже понял, что вопрос выживания и статуса в лудусе зависит от принадлежности к какой-нибудь группе. Одиночек было мало. Германцы представляли собою хорошо организованное сообщество под руководством Эномая. Самниты держались харизматичного и опасного Гавия. Даже у задиристых галлов были Крикс, Каст и Ганник. Три группировки, и любая из них намного сильнее десятка, если не больше, групп фракийцев.

Поэтому Спартак готов был принять верность этих воинов. От осознания того, что они признали его своим вождем, внутри у него становилось тепло, как в те времена, когда он набирал военные отряды во Фракии. Это всего лишь начало, но начало хорошее. Определенно, это куда лучше, чем просто ждать смерти на арене. Когда стало известно, что Ариадна – жрица, гладиаторы стали относиться к ней куда почтительнее, чем прежде, но это еще не значило, что ей ничто не грозит. Увеличение числа сторонников давало уверенность – за ней будут приглядывать куда тщательнее. Кроме того, Крикс, который до сих пор нарывался на драку, станет держаться подальше. Спартак знал, что лишь оттягивает неизбежную стычку, но хотел, чтобы, когда придет время схлестнуться со здоровяком-галлом, это произошло на его условиях. «Чаще всего выигрывает тот военачальник, который выбрал место боя», – любил повторять его отец. И поэтому Спартак упорно тренировался, продолжая бегать и поднимать тяжести еще долго после того, как Амарант завершал тренировку. Гетас с Севром какое-то время стонали от такого режима, но тоже втянулись.

Как-то погода заставила его прекратить тренировку раньше обычного. Из-за темных угрожающих туч, затянувших небо, быстро стемнело. Пронзительный осенний ветер хлестал по двору, забираясь под тунику. Пот, покрывавший тело, сразу же становился холодным. Спартаку вовсе не хотелось простудиться из-за нескольких лишних кругов.

– На сегодня хватит, – сказал он.

– Хвала Всаднику! – проговорил Гетас. Лицо у него было багровое. – Я думал, ты никогда этого не скажешь.

– Ну что, в купальню? – спросил Севт.

– А куда ж еще? – Спартак двинулся первым.

Когда они подошли к дверям купальни, Спартак увидел Карбона, затаившегося в тени галереи. Молодой римлянин жил в лудусе, но неизвестно, где именно. Беглого взгляда хватило, чтобы понять: дела у Карбона идут неважно. У парня под глазом красовался синяк, а нижняя губа была рассечена. На правом плече из-под разорванной туники также проступал здоровенный синяк. «Бедолага».

– Иди сюда.

Карбон удивленно оглянулся:

– Это ты мне?

– Тебе.

Карбон, прихрамывая, вышел во двор; ему явно было больно идти.

– Что такое? – Юноша потер синяк под глазом одной рукой. Другую он держал в складках туники.

– Не высыпаешься? Нелегко здесь, а?

– Не жалуюсь, – отрывисто ответил Карбон.

– Ясно, что не жалуешься. Однако факт остается фактом: тебя задирают более сильные бойцы.

Карбон сверкнул глазами и вынул руку из складок туники. В ней он сжимал железный прут.

– Следующий сукин сын, который ко мне подойдет, получит в грудь вот этим.

– Парень, так ты добьешься, что тебя убьют. – Спартак подошел поближе. – Присоединяйся ко мне!

Изрытое оспинами лицо Карбона исказилось от недоверия.

– И почему ты мне это предлагаешь?

– Потому что нам нужны хорошие бойцы. – «Не стоит уязвлять гордость мальчишки». Спартак криво усмехнулся и поднял тунику, показывая отметину, оставленную мечом Карбона. – А ты определенно хорош.

Владевшее Карбоном беспокойство немного уменьшилось. Как-никак этот суровый человек отнесся к нему с уважением.

– Я охотно присоединюсь к тебе.

– Отлично. Пойдем в купальню, вымоешься. Можешь сегодня переночевать у Гетаса с Севром. – Он заметил вспыхнувшие у юноши подозрения. – Никто из них к тебе даже не притронется. Они не по этой части.

У Карбона вырвался вздох облегчения. Он спал – а точнее сказать, дремал – в комнате Рестиона. Хотя ибериец не пытался его домогаться, как многие другие, Карбон совершенно ему не доверял. В Спартаке он тоже не был уверен, но это наилучшее из полученных им предложений.

– Спасибо.

Когда они вошли в купальню, Спартак едва заметно усмехнулся. «Еще один человек в наших рядах».

– Боги всевышние, да отстань же от меня! – пробормотал Спартак.

Внезапно проснувшись, он резко сел. Сорвав с себя толстую шерстяную тунику, он швырнул ее на пол, но ничего не увидел. Выругавшись, он метнулся в дальний конец комнатки и проверил плетеную корзину. Та была надежно заперта. Спартак снова пробормотал ругательство.

– Что ты делаешь?

Фракиец не ответил.

Ариадна открыла один глаз, потом другой. «Боги, как же хорошо он выглядит обнаженным!»

– Что случилось?

– Ничего. Спи, – буркнул он, возвращаясь на свой тюфяк.

Напряжение в его голосе встревожило девушку.

– Спартак?

Он даже не посмотрел на нее.

– Тебе что-то приснилось?

Едва заметный кивок.

– Кошмар? – догадалась она.

– Думаю, да. Возможно, это ничего не значит.

– Расскажи мне. Может, я смогу его истолковать.

Молчание.

Ариадна ждала.

В конце концов Спартак повернул голову и посмотрел ей в глаза.

– Ты встревожен.

– Да. Это было ужасно.

Девушка приподняла брови в безмолвном вопросе.

– Ты не отстанешь, пока все не разузнаешь, да? – проворчал он. – Я начинаю тебя понимать.

– Неужели? – Ариадна посмотрела на корзину, и улыбка ее поблекла. – Тебе снилась змея?

Спартак взглянул на нее с изумлением:

– Да.

– Что она делала?

Спартак обвел рукой шею и подбородок:

– Проклятая тварь свернулась кольцами вот тут. Она смотрела мне в глаза!

– И ты подумал, что это моя змея?

– А ты уже забыла про тот вечер? – запальчиво бросил он. – Жалко только, что на этот раз она не сбежала. – Он сделал непристойный жест в сторону корзины.

– Ты терпеть не можешь это создание, – спокойно сказала Ариадна. – Вряд ли ты хочешь, чтобы она обвилась вокруг твоего горла.

– Тогда бы мой сон ничего не значил! Но теперь… мне кажется, что это было дурное предзнаменование. Послание от богов. И я ему не могу радоваться. – И Спартак сделал знак, отвращающий зло.

– Можешь еще что-нибудь вспомнить? – Ариадна говорила спокойно, но сердце ее лихорадочно колотилось.

– Что? – Взгляд серых глаз снова сделался сосредоточенным. – Я находился в пустынном месте, одни камни вокруг. Возможно, это была вершина горы.

– Почему ты так думаешь?

– Я не видел ничего, кроме неба, и воздух был разреженным, как высоко в горах.

– Была ли с тобой я? Или Гетас с Севром?

Нахмурившись, Спартак сосредоточился.

– Нет. Я был один.

– Еще что-нибудь?

Последовала короткая пауза.

– У меня был меч.

– Какой именно?

Спартак сжал правую руку в кулак и снова раскрыл.

– Сика.

– Ты уверен? – спросила Ариадна.

Он кивнул.

«Это видение точно послано богами!» Ариадна молча поднялась со своего тюфяка, оделась. Потом перешла туда, где стояли статуэтки Диониса, и преклонила колени. Губы девушки зашевелились в беззвучной мольбе: «Я, как всегда, отдаю себя в твою власть, о Великий. Я молю тебя объяснить сон, приснившийся моему мужу». Немедленного ответа не последовало, но это Ариадну не удивило и не обеспокоило. Она принялась дышать глубоко, готовясь войти в транс, часто помогавший ей понять всяческие тайны.