Текст книги "Спартак. Гладиатор"

– Прости Поллесу его невоспитанность, – сказал царь. – Из него неважный мальчик на побегушках.

«Тогда зачем было его посылать?»

– Я понимаю, – пробормотала она, подавляя гнев.

– Хорошо. – Котис достиг предела своей любезности. – Тогда нетрудно будет заключить соглашение, – бесцеремонно заявил он.

Ариадна приподняла брови:

– И какое же?

– Поужинай со мной в моих покоях как-нибудь вечером. Там не нужен будет ни Поллес, ни сопровождение.

– Боюсь, это невозможно, – ледяным тоном ответила Ариадна.

– Ты что, забыла, кто я такой? – сердито зыркнул на нее Котис.

– Конечно же нет, государь. – Ариадна опустила глаза, изображая скромность. – Однако вечер – лучшее время для общения с богом, – солгала она.

– Не может же это происходить каждый вечер! – рявкнул царь.

– Нет, сны приходят лишь иногда. Пути Диониса загадочны.

Котис с пониманием кивнул:

– Как и пути бога-всадника.

– И именно потому, что сны даруются непредсказуемо, я должна всегда быть готова их воспринять. Нельзя провести и вечер вдали от храма. А теперь прошу прощения, но я должна вознести молитвы. – И хотя сердце ее бешено колотилось, девушка поклонилась и улыбнулась Котису, прежде чем пройти мимо него.

К потрясению Ариадны, он схватил ее за руку. Жрица выронила корзинку, но, увы, крышка не открылась.

– Ты делаешь мне больно!

– Ты думаешь, это больно? – Котис расхохотался и придвинулся так, что его лицо оказалось вплотную к лицу девушки. – Ну так знай, сучка, ты играешь на свой страх и риск. Я не буду терпеть это вечно. Не забывай, я тоже жрец. Ты ляжешь со мной так или иначе. И очень скоро. – Он неожиданно разжал хватку, и побледневшая Ариадна отшатнулась.

Она бы дорого дала, чтобы сейчас ударила молния и поразила мерзавца. Но естественно, ничего такого не произошло. Да, она представительница божества – но то же самое относится и к Котису. В нынешней ситуации Ариадна была бессильна. Кабиле с его могущественным советом жрецов далеко. Впрочем, они все равно не стали бы вмешиваться. Котис – правитель мёзов и верховный жрец бога-всадника и обладает здесь всей полнотой власти. Девушка скованно поклонилась. Губы Котиса искривились в презрительной усмешке.

– Мы еще поговорим, – проскрежетал он. – В ближайшее время.

Ариадна донесла корзинку до дверей храма и поставила ее. У нее дрожали руки. Она подняла тяжелый засов, впуская свет в полутемное помещение. Когда Котис удалился, она судорожно вздохнула. Ноги ее не держали, и девушка кое-как доковыляла до одной из скамеек у боковой стены. Закрыв глаза, Ариадна сделала глубокий вдох и задержала дыхание, считая удары сердца. На счет «четыре» она медленно выдохнула. «Дионис, помоги мне! – взмолилась девушка. – Пожалуйста!» Она продолжала медленно дышать. Наконец на нее снизошло зыбкое ощущение спокойствия, и плечи ее немного расслабились. Однако же страх по-прежнему гнездился где-то внутри. Нужно что-то посерьезнее молитв, чтобы не позволить Котису взять дело в свои руки. Ариадна чувствовала себя совершенно беспомощной.

Чей-то сдержанный кашель прервал ее размышления.

Ариадна повернула голову. Солнечный свет обрисовывал фигуру в дверном проеме, но не давал узнать ее. Паника пронзила девушку словно иглами, прежде чем она успела взять себя в руки. Котис или Поллес не были бы столь вежливы.

– Кто там?

– Меня зовут Берисад, – почтительно ответил человек. – Я торговец.

Жрица в душе Ариадны взяла верх.

– Входи же, – велела она, скользнув навстречу гостю; Берисад оказался невысоким мужчиной на исходе средних лет, с коротко подстриженной бородой и глубоко посаженными умными глазами. – Ты ведь с дороги, – добавила она, взглянув на запыленную зеленую тунику и свободные штаны.

– Я пришел с востока. Это было долгое путешествие, но не слишком опасное. Я хочу сразу же вознести хвалу своему богу. – Берисад постучал пальцем по кошельку на поясе; тот звякнул.

Ариадна провела торговца к каменному алтарю. На постаменте стояла большая раскрашенная статуя Диониса. В одной руке бородатый бог держал виноградную лозу, а в другой – чашу. У ног его плескались волны, обозначая, что он властен над водой. По одну сторону от него было изображено изваяние быка с человеческим лицом, а по другую – скакало несколько сатиров. На алтаре у ног божества лежали пучки засохших цветов, стояли миниатюрные сосуды с вином и крохотные копии статуи. Свет играл на кусочках янтаря и стекле. Там были также самые разные раковины: длинные бритвенно-острые, ребристые, и самая ценная среди них – редкая раковина каури, пятнистая, как леопард.

Преклонив колени, Берисад положил свой кошелек среди других подношений.

Ариадна отошла, чтобы не мешать гостю молиться. Ей тут же представился ухмыляющийся Котис, и настроение снова испортилось. Она не знала, как избавиться от него, и ее охватило отчаяние. Подумав, что медитация немного исправит ситуацию, девушка закрыла глаза и попыталась войти в то состояние спокойствия, которое столь часто помогало ей осознать желания бога. Но ничего не получилось. Вместо этого ей представилось, как Котис волочет ее к себе в постель.

– Госпожа, как они тебя именуют? – раздался совсем рядом голос Берисада.

Она с огромным облегчением вернулась в нынешний момент.

– Ариадна.

– Когда я приезжал сюда в прошлый раз, тебя еще не было.

– Нет. Я приехала шесть месяцев назад.

Торговец кивнул:

– Да, помню, старый жрец тогда занемог. Уверен, что ты останешься здесь на долгие годы, чтобы радовать взор благодарных путников.

– Ты очень добр, – внутренне сжавшись, пробормотала Ариадна.

«Если бы только ты знал правду!»

– Кстати, скоро прибудет следующий паломник.

– Что? – Ариадна почти не слушала торговца. Ее снова терзало беспокойство из-за Котиса.

– Вчера я встретил воина, который возвращается сюда. Он бы пошел с нами, но у него лошадь хромает. Похоже, он долго служил у римлян, в ауксиларии[7]7
  Ауксилария – вспомогательное войско римлян, набиравшееся из подвластных народов. Существовали разные виды ауксилариев.


[Закрыть]. Он хотел поблагодарить богов племени за благополучное возвращение. Спокойный такой, молчаливый.

– В самом деле? – рассеянно откликнулась Ариадна. Ее мало интересовало возвращение еще одного местного жителя, служившего наемником у римлян.

Берисад заметил, что она погружена в свои мысли.

– Благодарю тебя, госпожа, – пробормотал торговец, отходя.

Ариадна одарила его сияющей улыбкой. Но в душе она захлебывалась криком.

Когда путник стал подниматься по склону к обнесенному частоколом селению, его захлестнули воспоминания. Как он в жаркие летние дни вместе с другими мальчишками купался в быстрой реке, протекающей рядом с селением, и пас выносливых лошадей, на которых ездили воины побогаче. Как охотился в высящихся вокруг горах на оленей, кабанов и волков, а в шестнадцать его признали воином, когда он убил своего первого противника. Как стоял на коленях в священной роще на вершине ближайшей горы и молил бога-всадника о вразумлении и наставлении. Как его мать умерла, рожая его сестру, прожившую в этом мире меньше месяца, и как отчаянно он желал, чтобы этого не случилось. День, когда он услышал, что Рим вторгся во Фракию. Как он ехал сражаться с легионами вместе с отцом, братом Мароном и другими соплеменниками. Их первая славная победа и многие горькие поражения. Марон, умерший в муках через неделю после того, как ему в живот вонзился римский гладий. Последовавшие за этим тщетные попытки одолеть римскую военную машину. Засады в холмах. Ночные нападения. Отравленная вода. Союзы с другими племенами, распавшиеся из-за предательства или жадности либо из-за обоих вместе.

– Мы, фракийцы, не меняемся, да? – спросил он у жеребца. – Не важно, что было бы лучше для Фракии. Мы бьемся против всех, даже против своих. Особенно против своих. Объединиться ради борьбы с общим врагом, тем же Римом? Да ни за что! – Он коротко, гневно рассмеялся. Первая часть задачи, порученной отцом, – служба в римском легионе – была выполнена. Он надеялся, что сможет пожить относительно нормальной жизнью, прежде чем приступить ко второй части – попытке объединить племена. Но оказалось, что этого не суждено. Темное облако войны с кровавым подбоем снова отыскало его. И все же он не пытался игнорировать внезапное возбуждение, а, напротив, радовался ему. «Котис убил моего отца. Вероломный негодяй. Он должен умереть, и в самое ближайшее время».

Конь уже давно привык как к монологам, так и к молчанию и спокойно тащился за ним.

У больших ворот обнесенного стеной селения стояли двое часовых со щитами и дротиками. Пока путник поднимался по склону, они скептически разглядывали его и негромко переговаривались. Мало кто из путешественников являлся в селение в столь поздний час, тем более по такой плохой погоде. Еще меньше среди них было воинов в кольчуге или с луженым шлемом. А жеребец новоприбывшего, невзирая на хромоту, был очень хорош. А еще он был белым – такую масть любили цари.

– Стой!

Путник остановился, подняв левую руку в мирном приветствии. «Просто впустите меня без лишних вопросов».

– Неважный сегодня вечер, – спокойно сказал он. – Такой вечер приятно провести у очага с чашей вина – после того, как почтишь бога-всадника.

– Ты говоришь по-нашему? – удивленно спросил часовой постарше.

– Конечно! – рассмеялся путник. – Я такой же мёз, как и вы.

– Да ну? А я б тебя не отличил от собачьего дерьма! – огрызнулся второй часовой.

– И я тоже, – добавил его товарищ чуть более вежливым тоном.

– Возможно, но я родился и вырос в этом селении. – Он нахмурился при виде их сердитых взглядов. – Так-то вы меня встречаете после почти десяти лет отсутствия?

Путник уже готов был сказать, что его зовут Пейрос, но старший из стражников заговорил первым.

– Кто ты такой? – Он присмотрелся к рукам новоприбывшего, заметив брызги крови, а потом снова перевел взгляд на его лицо. – Погоди-ка! Да я же тебя знаю! Спартак?

«Вот дерьмо!»

– Верно, – коротко отозвался путник, поглаживая рукоять меча.

Мужчина постарше расплылся в изумленной улыбке:

– Ради всех богов, что ж ты сразу-то не сказал?! Я Ликург. Мы с Ситалком вместе сражались. – Он предостерегающе взглянул на приятеля.

– Я тебя помню, – сказал Спартак, приветливо кивнув.

А вот его взгляд, брошенный на второго часового, был куда менее дружелюбным. Пристыженный воин вдруг заинтересовался грязью у себя под ногами.

– За то время, пока тебя не было дома, многое изменилось, – печально сказал Ликург. – Твой отец…

– Знаю, – оборвал его Спартак. – Он мертв.

– Да.

Спартак не сдержался:

– Умер при подозрительных обстоятельствах, как я слышал.

Ликург посмотрел на своего товарища.

– Никто из нас не имеет к этому отношения. Тебе надо поговорить с Поллесом.

– С Поллесом?

– Это главный телохранитель царя, – с явственным отвращением произнес Ликург.

– А что с Гетасом, Севтом и Медоком? Они еще живы? – небрежно поинтересовался Спартак.

– О да. Они впали в немилость, но не лезли не в свои дела, поэтому Котис не стал их трогать. – Осознав, что их разговор принял опасное направление, Ликург облизал губы. – А ты?..

Спартак словно бы не услышал его.

– Я устал. Я несколько недель провел в пути. И хочу лишь одного – съесть чего-нибудь горячего и выпить со старыми друзьями. Царь подождет до завтра. А до тех пор не нужно ему знать, что я вернулся. – «А к тому времени, если будет на то воля богов, станет слишком поздно. Раз эти двое меня узнали, действовать надо немедленно. Гетас и остальные помогут». – Я же не очень многого прошу?

– К-конечно нет, – запинаясь, пробормотал Ликург и свирепо взглянул на напарника. – Мы никому ни слова.

– Ни единой живой душе, – предупредил Спартак.

Голос его внезапно сделался ледяным, и стражники испуганно кивнули.

И, прикрыв нижнюю часть лица полой плаща, Спартак прошел мимо них, не говоря более ни слова.

– Ты, придурок недоделанный! – зашипел Ликург, когда путник скрылся из вида. – Спартак – один из опаснейших воинов, каких знало наше племя! Радуйся, что он был в хорошем настроении. Тебе не захочется его злить, уверяю.

– Что он задумал?

– Не знаю! – огрызнулся Ликург. – И знать не желаю! Если кто-то будет потом спрашивать – мы его не узнали. Понял?

Глава II

Настроение у Ариадны было отвратительное. Обычный ритуал воскуривания благовоний и медитация не дали ей ничего, кроме изломанных, тревожных образов. В основном это был нагой Котис в постели. В других – еще и Поллес. Эти видения вызывали у нее особое отвращение. Более привлекательными – и опасными – были те, в которых она защищалась от царя при помощи ножа или своей змеи. «Какой смысл убивать его? – обреченно подумала девушка. – Мне придется бежать из селения, чтобы меня не прикончили его телохранители. И куда же мне идти? В Кабиле?» Ничего другого ей в голову не приходило, но эту идею она отвергла сразу. Жрецы Кабиле не станут укрывать цареубийцу. Она очутилась в ловушке, и не к кому было обратиться за помощью.

Погруженная в тяжкие думы, Ариадна заперла храм и направилась к своей хижине. Небо затянули тучи, грозящие снегом, и девушке хотелось очутиться в безопасности прежде, чем начнется снегопад. В селении было спокойно, но Котис с легкостью мог отправить кого-нибудь из своих воинов подкараулить ее. Торопливо шагая к переулку, ведущему к ее дому, Ариадна увидела мужчину, входящего через главные ворота. Она никогда прежде не встречала этого человека, но его уверенная, спокойная манера держаться привлекла ее внимание. Незнакомец был шатеном среднего роста, в кольчуге и узких красных штанах. Талию его обвивал римский солдатский ремень, и на этом ремне висели сика и кинжал. Бронзовый шлем в руках венчал изгибающийся вперед гребень, а идущий за мужчиной белый жеребец явно был фракийским.

Путник негромко поздоровался с группой стоящих неподалеку воинов. Ариадна узнала троих из них – Гетаса, Севта и Медока. Услышав приветствие, Гетас повернул голову, нахмурился, а потом радостно кинулся к новоприбывшему; остальные последовали за ним.

«Так это тот путник, которого встретил Берисад, – подумала Ариадна. – Его, должно быть, любили, раз не позабыли за время отсутствия». Она пошла дальше. Добраться домой куда важнее, чем глазеть на незнакомцев. Быть может, Дионис навестит ее этой ночью. Даст ей надежду. Эта мысль утешила девушку. Мгновение спустя из переулка донесся характерный неприятный громкий смех. Ариадна узнала хохот Поллеса и отреагировала не задумываясь. Она отпрянула от входа в переулок. Осторожно заглянув за угол, девушка увидела неподалеку силуэты минимум трех мужчин. Их расслабленные позы совершенно не вязались с обнаженным оружием в руках. Чувствуя себя измотанной, Ариадна прижалась к холодной глиняной стене дома. Котис сдержал свое слово. Его телохранители поджидали ее, чтобы похитить. «Да будь он проклят!» Если пройти к хижине другим путем, она лишь оттянет неизбежное. Ариадна чувствовала себя такой же беспомощной, как тогда, когда ее домогался собственный отец. Она ощутила внутри кислый привкус тошноты и отвращение к себе, как будто они никогда и не уходили.

Казалось, ее нерешительность длилась целую вечность, но на самом деле это было лишь несколько ударов сердца. Не соображая, куда же ей идти, Ариадна побрела через центральную площадь. И увидела, что от храма идет вторая группа воинов. Девушка пригнула голову в жалкой попытке спрятаться и свернула. Путь оставался всего один. Через главные ворота. Не важно, что сейчас холодно, идет снег и за стенами селения опасно. Ей необходимо сбежать от Котиса – все равно как.

– Жрица! – окликнул сзади чей-то голос.

С губ Ариадны сорвался всхлип, и она прибавила шагу. Ей нужно лишь добраться до ворот. Стражники не посмеют ее остановить, а близящаяся метель поглотит ее так же надежно, как и царство Гадеса. Идея безумная, но сейчас Ариадне было на все плевать. Лучше умереть, чем снова испытать то, что она перенесла в детстве. Она оглянулась и обрадовалась, увидев, что воины находятся слишком далеко, чтобы помешать ей сбежать. Здесь были и другие люди, и в их присутствии с ней ничего не сделают.

Поглощенная своими мыслями, Ариадна не смотрела, куда идет. И врезалась в кого-то. Лишь сильная рука человека, на которого она налетела, не дала ей упасть навзничь. Девушка подняла голову и увидела устремленные на нее веселые серые глаза. Это был тот самый мужчина, который недавно вошел в селение в компании хромого жеребца. Ариадна моргнула. Вот так вот, вблизи, он был довольно красив.

– Прошу прощения. Обычно я не имею привычки сбивать с ног привлекательных женщин.

– Н-нет, это я виновата, – запинаясь, пробормотала она.

Заметив татуировки и красный плащ – знаки ее статуса, – мужчина отпустил ее:

– Прошу прощения, жрица, я не хотел быть непочтительным. Почему ты так торопишься?

– Я… – Ариадна оглянулась; воины были всего в двадцати шагах от нее. – Мне нужно идти. Покинуть селение.

– Жрица, куда ты в такую погоду? – встревоженно спросил он. – Ты умрешь. Не метель, так волки до тебя доберутся.

– Возможно, – пробормотала Ариадна. – Но я все равно пойду. – Она попыталась пройти мимо незнакомца.

Он протянул руку, останавливая ее.

– Что ты сделала? – спросил он, указав кивком на приближающихся воинов.

– Сделала? Ничего! – Она горько рассмеялась и снова попыталась пройти, но сдвинуть его руку оказалось не легче, чем железный засов. У Ариадны не было сил – или воли, – чтобы прорваться через эту преграду.

– Что-то мне подсказывает, они идут не поболтать с тобой о погоде. Кто это?

– Люди Котиса, – безжизненным голосом ответила девушка.

– Котиса?

«Я годами не вспоминал про этого человека, а теперь все вокруг только о нем и твердят».

– Царя.

Незнакомец поджал губы:

– Царя… Ты перешла ему дорогу, правильно я понимаю?

– Отказаться спать с ним считается за переход дороги? – со злостью проговорила она. – Если да, то перешла. А теперь мне пора.

Он опустил руку.

– Так они идут, чтобы отвести тебя к Котису, а ты этого не желаешь?

– Да. Я скорее умру, чем позволю этому гаду изнасиловать меня. – Ариадна посмотрела ему в глаза, и увиденное удивило ее.

В них читался гнев – и восхищение. И ненависть, но не к ней.

– Не двигайся.

Бросив повод коня, незнакомец шагнул вперед, заслоняя ее.

– Что ты делаешь? – пролепетала она.

– Мужчины могут так вести себя на войне, но не в мирное время и не в моем селении, будь я проклят! – прорычал он. – Я думал, что это все осталось позади!

«Я и подумать не мог, что вернусь домой лишь затем, чтобы узнать, что мой отец убит человеком, которого он когда-то называл другом».

Ариадна окаменев смотрела, как подходят ее преследователи – четверо хорошо вооруженных воинов с хищными лицами.

– Рад встрече, – сказал первый. – Мы перед тобой в долгу за то, что ты задержал эту женщину.

– Я ее не задерживал, – отрезал незнакомец. – Мы с ней столкнулись, и я не дал ей упасть.

– Не важно, как именно ты это сделал. – Ухмылка воина, открывающая гнилые зубы, выглядела скорее злобным оскалом. – Она бы сбежала, если бы не ты. Мы тебе признательны. А теперь отойди.

– Почему? Что она натворила?

– Не твое собачье дело! – рявкнул воин.

– Она жрица, а не обычная преступница. И не тот человек, с которым можно грубо обращаться, если вы только не стремитесь навлечь на себя гнев бога. Согласны? – Он говорил негромко, но угрожающе.

Воин от удивления моргнул:

– Послушай, приятель, мы просто выполняем приказы. Царь желает видеть ее. Будь так добр, отвали, а?

Неожиданный защитник оглянулся на Ариадну:

– Ты хочешь идти с этими людьми?

– Ты не обязан это делать, – прошептала девушка, не веря своим глазам и ушам.

Но он не принял такого ответа.

– Да или нет?

Ариадна посмотрела на четырех телохранителей и содрогнулась.

– Ну?

– Нет, – услышала она собственный голос. И сразу же ее захлестнуло ощущение вины. Зачем только она втянула его в эту историю!

Он небрежно пожал плечами:

– Вы слышали. Она не пойдет.

– Как твое имя, глупец? – прошипел предводитель воинов, поднимая копье. – Я обычно узнаю имя человека, прежде чем убить его.

Незнакомец пропустил этот вопрос мимо ушей. Он извлек меч из ножен, и острие меча уставилось предводителю в лицо.

– Ты готов умереть? Потому что ровно это сейчас и случится.

Даже в сумерках видно было, что воин побледнел. Он посмотрел на товарищей. Те тоже явно не пришли в восторг от такой перспективы.

– Ну так как, покончим с этим? – рыкнул незнакомец, делая шаг вперед.

Ариадна обомлела. Уверенность телохранителя сдулась, словно проткнутый ножом мочевой пузырь.

– Мы с тобой не ссорились, – пробормотал он.

– Как и я с вами, но я не стану смотреть, как вы хватаете жрицу, если не получу должных объяснений! – рявкнул незнакомец, продолжая наступать. – Насколько я понимаю, к жрецам следует относиться с благоговением. А не обращаться с ними как с беглыми рабами.

Подняв копье так, что наконечник смотрел теперь вверх, воин попятился. Его товарищи тоже.

– Это не сойдет тебе с рук, – пробормотал первый.

– Я был бы разочарован, если бы сошло.

Воины исчезли в сумерках. Незнакомец смотрел им вслед.

– Лучше бы ты этого не делал. Ты подписал себе смертный приговор, – холодно молвила Ариадна вопреки изумлению, которое она испытала при виде отступивших воинов.

– Простого «спасибо» будет достаточно, – мягко сказал он.

– Я не хочу, чтобы на моей совести была еще одна смерть! – воскликнула она, покраснев.

– Мне решать свою судьбу, не тебе! – рявкнул он. – Что за человек я бы был, если бы позволил группе головорезов уволочь жрицу?

«Но все-таки это был опрометчивый шаг. Хвала Всаднику, что никто из них меня не узнал».

– Мудрец! – огрызнулась девушка.

– Смотрю, у тебя крутой нрав? Ну раз ты в моей помощи не нуждаешься, не буду мешать. Ворота все еще открыты. – Он подобрал кожаный повод и прищелкнул языком, подавая сигнал коню. – Идем. Отыщем тебе конюшню и какой-нибудь еды. И компанию получше, если повезет.

– Подожди! – Ариадна ненавидела свой страх, снова вспыхнувший, едва незнакомец собрался уходить.

Он приподнял бровь, став еще привлекательнее.

– Это было благородно с твоей стороны – вмешаться. Спасибо.

– Пожалуйста. Еще что-нибудь? – Он снова предпринял попытку уйти.

– Знаешь, люди царя на этом не остановятся. Они творят что хотят.

– И почему я не удивлен? Но сперва им придется меня найти. Это селение достаточно велико, чтоб в нем долго можно было искать одного-единственного человека. – Он кивнул, прощаясь.

– Подожди минутку, – попросила Ариадна. Ей страшно было шагнуть в ночь, равно как и сидеть одной и ждать воинов Котиса.

– Я и не собирался уходить, пока ты не начала грубить.

– Извини. – Голос ее дрогнул. – Я просто не хотела, чтобы ты пострадал.

– Мне приятно, что ты обо мне беспокоишься, – сказал он уже мягче, – но давай из-за подобных вещей я буду волноваться сам.

– Хорошо. – Невзирая на смущение, Ариадна добавила: – Пожалуйста, проводи меня до дому. Там есть и небольшой сарай, можно поставить твоего коня туда.

– Это далеко? – Он указал на жеребца. – Как ты, возможно, заметила, он хромает.

– Шагов двести, не больше. Иди за мной.

И с колотящимся сердцем Ариадна пошла вперед. Уже окончательно стемнело, и переулки опустели. Лишь время от времени какая-нибудь псина проскальзывала мимо, стараясь держаться от них подальше. Ариадна заметила, что ее спутник проверяет каждую тень, и облегченно перевела дыхание, когда он наконец немного расслабился.

А еще она обрадовалась, убедившись, что рядом с ее домом никто не прячется. Поллес со своими людьми, возможно, так и торчит в том переулке, или, что вероятнее, они все вернулись с обделавшимися товарищами к царю. Ариадна принесла ведро воды из ближайшего колодца и оставила нового знакомого устраивать коня в сарайчике. Сама же поспешила внутрь и зажгла масляную лампу. Ее руки дрожали. Пытаясь восстановить самообладание, девушка села на трехногий табурет. Можно ли сказать, что ее положение улучшилось? На самом деле она только что поменяла одну опасность на другую. Каким бы грозным воином ни был ее заступник, он не может сражаться со всеми людьми Котиса. Но, несмотря на отчаянное положение, в сердце Ариадны вспыхнула искра радости. Он не обязан был вмешиваться. Большинство здравомыслящих людей развернулись бы в другую сторону, едва завидев царских телохранителей. А он вместо этого спас ее, рискуя собственной жизнью. Как ни странно, Ариадна почувствовала проблеск надежды. Этот воин не мог не понимать, в каком они положении, но оставался спокоен, даже невозмутим. А значит, у него был план.

Он вошел и запер дверь на засов. Девушка улыбнулась:

– Как там твой конь, накормлен и напоен?

– Вполне, – ответил он с довольным видом.

– Ты так заботишься о нем…

– Забочусь. Он носил меня или был рядом больше пяти лет непрерывной войны.

– Пять лет войны – это много.

– Поэтому я и вернулся домой. Чтобы повесить меч на стену и немного пожить спокойно. А вместо этого поступаю ровно наоборот. – Он криво усмехнулся. – Признаюсь, я не удивлен. Всадник частенько делает так со мной, а ему лучше знать.

– И все же я сожалею, – сказала Ариадна, чувствуя себя еще хуже.

– Мы уже это обсудили. Вмешаться – мое решение. «Так же, как и войти в селение, несмотря на то что меня узнали».

– Это так, – признала она. Потом добавила: – Я даже не знаю, как тебя зовут.

– А я – как тебя, – с улыбкой ответил он.

– Ариадна. – Она покраснела.

– Для меня честь познакомиться с тобой. Я Спартак.

Девушка нахмурилась. Она откуда-то знала это имя, но не могла вспомнить, откуда именно.

– И сколько же ты отсутствовал?

– Около восьми лет. Ты здесь не настолько долго.

– Да. Всего шесть месяцев.

– Когда Котис принялся докучать тебе?

– Практически с самого моего приезда. До сих пор мне удавалось отбиваться, но сегодня он почему-то решил, что с него довольно. Он якобы приглашал меня на ужин, но это была лишь видимость. Чтобы он…

– Могу себе представить, – перебил ее Спартак. – Я знал, что этот сукин сын – убийца, но что он еще и насильник? Мир определенно станет лучше без него. – «И если Всадник пожелает, конец его вонючей жизни положит мой клинок».

– Так, значит, слухи правдивы?

– О да, – с горечью ответил он. – Когда Рес, предыдущий царь, умер, Котис убил его сына и наследника. Ситалк, мой отец, должно быть, попытался вмешаться, потому что его тоже убили.

– Твоего отца убили? – в ужасе спросила Ариадна. – А откуда ты узнал?

– Встретил в полумиле от ворот мальчишку, который гнал стадо. Разговорить его было нетрудно. Я сомневался, верить ли его рассказу, но один из стражников оказался давним товарищем отца. Он все подтвердил. Как и друзья, с которыми я успел наскоро переговорить.

– Мне очень жаль. – Она хотела коснуться его руки, но внезапно смутилась.

Спартак нахмурился еще сильнее:

– Ничего, вскорости Котис и Поллес, кем бы он ни был, пожалеют об этом.

У Ариадны перехватило дыхание.

– Что ты собираешься делать?

– Мне сказали, что Котиса терпеть не могут. Большинство воинов ненавидят его лютой ненавистью, и преданы ему лишь его телохранители. Сколько их там, около сотни?

Все еще не веря собственным ушам, Ариадна кивнула.

– Если я сумею убедить шестьдесят-семьдесят человек последовать за мной, мы их одолеем.

Его серые глаза лучились уверенностью, и сердце Ариадны исполнилось надежды.

«Благодарю тебя, Дионис!»

– Именно об этом я молилась.

Спартак приподнял брови:

– Ты тоже замышляла свергнуть царя?

– И что с того? – парировала она. – Он всего лишь тиран!

– Я смотрю, ты отважна. – Спартак взглянул на нее с одобрением, и сердце девушки затрепетало. – Так ты поможешь?

– Всем, чем только смогу. Я посоветуюсь с богом, но не сомневаюсь, что он хотел бы, чтобы Котиса лишили власти.

– Хорошо. С твоего позволения, именно это я и скажу воинам.

Ариадна встревоженно уставилась на него:

– Ты уходишь?

– Пока что нет. Побуду тут примерно до полуночи. Если Поллес со своими людьми до этого времени не появятся, значит они придут не раньше утра. А я пока отдохну. У меня был долгий день.

Ариадна перехватила его взгляд, брошенный на шкаф, в котором она держала продукты.

– Прости. Ты, должно быть, проголодался в пути.

– Я не прочь поесть.

– Сейчас я что-нибудь принесу. – Чувствуя на себе его взгляд, Ариадна нарезала хлеба и козьего сыра и положила их на тарелку, потом добавила немного холодной ячменной каши из закопченного железного котелка. – Больше у меня ничего нет, разве что еще вода.

– Этого вполне довольно. – Спартак нетерпеливо протянул руку.

Пока он истреблял еду, Ариадна прокралась к двери, прижала ухо к толстым доскам и стала прислушиваться. Ничего, кроме обычного дружного собачьего лая. Уже хорошо. Не зная, что бы еще сделать, она достала запасное одеяло и отдала Спартаку. И заметила, как он взглянул на ее кровать.

– Даже и не думай. Полежишь на полу.

– Конечно. – Он явно удивился. – Я другого и не ожидал.

Смущенная его уверенностью – или это была самоуверенность? – девушка улеглась на кровать не раздеваясь и натянула на себя одеяло.

– Приятного сна.

Спартак обошел комнату и задул все лампы, кроме одной. Бросив плащ у двери, он достал меч из ножен и положил рядом. А потом сел, опершись спиной на стену, плотно завернулся в плащ и закрыл глаза.

Почти сразу же Ариадна поймала себя на том, что смотрит на Спартака. Его красивое лицо наполовину освещал трепещущий огонек лампы, наполовину же оно находилось в тени, и это придавало ему таинственный вид. Волосы были коротко подстрижены, на римский манер. С прямого носа на левую щеку спускался едва заметный шрам. Квадратный решительный подбородок порос густой щетиной. Привлекательное, но и жесткое лицо. Впрочем, Ариадна не сумела отыскать в нем сходства с типами вроде Поллеса или Котиса.

«Может ли так быть, что его послал Дионис?» – подумала она. Это была очень соблазнительная мысль. Не появись этот воин, она сейчас замерзала бы в метели или упала в одну из пропастей, тянущихся вдоль дороги, и разбилась. Девушка вознесла своему богу благодарственную молитву, а потом постаралась успокоиться. Нужно было отдохнуть, сколько получится. Завтра будет новый день.

В десяти шагах от нее Спартак безмолвно общался со своим любимым божеством, фракийским богом-всадником, тем, кого не называли по имени: «Я прошу защиты твоего щита и меча для нас обоих. Пусть воины прислушаются ко мне, когда я приду к ним». Его мольба шла от всего сердца. Много лет жизнь Спартака состояла лишь из сражений, убийств и изучения римской тактики. За последние два часа все изменилось самым неожиданным образом. Его надежды на теплый прием рассыпались прахом. Теперь он стремился отомстить за убийство отца. Ему, возможно, предстоит стать цареубийцей.

Спартак глубоко вздохнул. Таковы уж пути богов. С годами он научился выдерживать удары, которые обрушивала на него жизнь, но этот оказался сокрушительнее большинства прочих. «Я, как и всегда, склоняюсь перед твоей волей, Великий Всадник». Он украдкой взглянул на Ариадну, и его ожесточенное лицо смягчилось. Не все, что произошло с момента его возвращения, стоило сожаления.