Текст книги "Алекс Верус. Жертва"

А в комнатах Фаунтин-Рич наверняка всегда царил полумрак.

Особняк находился в уединенном месте, но в отдалении кипела жизнь. Гребень холма скрывал из вида соседний городок и железнодорожную линию, да и небольшой лесок, в котором пели птицы, тоже не выглядел дикой чащей.

Я подумал и, свернув с дороги, поднялся на вершину, чтобы посмотреть на Фаунтин-Рич сверху.

Обширный сад казался ухоженным, круглые клумбы перемежались рощицами экзотических деревьев. Зимнее солнце склонилось к горизонту, косые лучи озаряли долину бледно-золотистым светом.

Более умиротворенную картину было трудно себе вообразить, однако мое воображение разыгралось. Я представил, что вот-вот подъедет экскурсионный автобус и группа туристов из Европы разбредется по поместью со смартфонами и цифровыми камерами.

Но раз уж я здесь, можно было сделать то дело, ради которого я сюда приехал.

Присев под раскидистой рябиной, я сосредоточился на том будущем, в котором исследовал Фаунтин-Рич.

Эта техника называется «проторенной тропой»: именно ею я воспользовался накануне. Суть ее состоит в том, что маг не изучает сотни вариантов будущего, а выбирает из великого множества лишь один и следует строго в данном направлении. Я попробовал заняться этим в поезде, чтобы ускорить ознакомление с Фаунтин-Рич, однако у меня мало что получилось, паутина событий буквально ускользала у меня из рук. Хотелось надеяться, что теперь, когда я приблизился к цели, все будет значительно проще.

Но ничего подобного не случилось! Я просканировал будущее до того самого момента, как я подходил к особняку, а потом все резко обрывалось. Образы становились мутными и размытыми. Потратив на бесплодные попытки минут десять, я наконец сдался и погрузился в размышления.

Мне и раньше приходилось сталкиваться с подобным эффектом. Так бывает, когда ты используешь дар предвидения в области, защищенной оберегом от магического взора – и не простым, а очень сильным оберегом. Сфокусировавшись на особняке, я заметил, что стены Фаунтин-Рич покрыты перехлестывающимися слоями магической защиты. Броня оказалась непробиваемой. Барьеры были неровными, кривыми, но чрезвычайно мощными.

И почему же хозяева особняка поставили на свое жилище такую крепкую защиту?

Очевидный ответ: потому что им есть что скрывать.

Я дождался захода солнца. В Англии зимние дни короткие, и солнечный диск коснулся вершин холмов около четырех пополудни.

А затем температура понизилась. Можно сказать, она рухнула вниз, как камень, падающий в пропасть. Мой плащ-туман неплохо меня защищал: разве что я изредка ежился. По собственному опыту я знал, что в сумерках разглядеть что-либо значительно труднее, чем в ночные часы, – зрению трудно фокусироваться на окружающих объектах.

Поэтому я немного подождал и, когда небо приобрело синевато-серый оттенок, направился к Фаунтин-Рич.

Сначала я был вынужден идти через лес: и хотя кое– где из земли торчали корни и прочие ловушки для ничего не подозревающего путника, моя магия предвидения позволила мне благополучно избежать препятствий. В морозном воздухе дыхание вырывалось изо рта облачком пара, а над головой светили звезды. Особенно выделялись на ясном небе Орион и Сириус.

Добравшись до ограды, окружающей территорию Фаунтин-Рич, я перелез через нее и крадучись пересек лужайку – лишь еще одна тень в вечерних сумерках.

В Фаунтин-Рич уже приехали гости – это можно было заключить по машинам, припаркованным возле особняка. Тем не менее, наблюдая за домом на протяжении часа, я убедился, что особые меры безопасности отсутствуют. Значит, владельцам и оберегов хватало.

Приблизившись к дому, я обошел здание по кругу и изучил обереги.

Чем больше я на них глазел, тем сильнее становилось мое недоумение.

Барьеры выглядели естественно и органично. Можно было подумать, что они выросли здесь, как трава, а не были поставлены специально.

Общая их схема выглядела вопиюще неэффективной, но сама магическая энергия буквально зашкаливала. Я увидел оберег, защищавший от тоннелирования, а рядом – барьер, охраняющий от временной магии и – да-да! – от магии предвидения.

Однако я так и не сумел обнаружить никаких силовых барьеров, преграждающих путь взломщику, что очень меня насторожило. Зачем тратить энергию на то, чтобы защитить особняк от тоннелирования, но не сделать ничего, чтобы помешать постороннему просто войти внутрь?

И еще мне не давал покоя оберег от предвидения. Практически невозможно полностью перекрыть взор прорицателя, но этот барьер существенно ослаблял мой дар. Проверив тот вариант будущего, в котором я переступал порог особняка, я понял, что могу заглянуть вперед не так далеко, как обычно. Будущее, удаленное от настоящего всего на тридцать секунд, было туманным, а затем становилось хаотичным и тусклым.

Мой дар – единственный серьезный козырь, который у меня есть. Когда его отнимают у меня хотя бы частично, мне становится не по себе.

Но если я буду соблюдать осторожность, я справлюсь и за полминуты.

Вдоль первого этажа тянулись окна, и я быстро заметил среди них незапертое.

Толкнув раму, я залез внутрь и оказался в особняке.

Глава 5

В Фаунтин-Рич царила тишина… но не совсем, в отдалении слышались голоса.

Как выяснилось, я оказался в гостиной. Приблизившись к двери, я навострил слух и различил шорох.

С юридической точки зрения то, чем я занимался сейчас, относилось к некой серой зоне. Власть очень сурова к тем, кто незаконно вторгается на территорию, принадлежащую Совету, однако проникновение в жилище какого-нибудь мага формально не возбраняется. Совет категорически запрещает лишь «враждебные действия» в отношении других. Но что такое «враждебные действия»?

Но, конечно же, маги склонны строго разбираться со всяким, вторгнувшимся в их жилище. Если Кристел застанет меня шастающим по ее особняку, вполне вероятно, она пристрелит меня на месте. Впоследствии ей придется оправдывать свой поступок перед Советом, но она может заявить, что я собирался на нее напасть, и тогда ей все сойдет с рук – особенно если я буду мертв и не смогу ничего возразить.

Последний вариант меня совсем не радовал: поэтому я и захватил свой плащ-туман. Выглядит плащ скромно: он – нейтрального серого цвета, ладно скроен и безо всяких изысков. Но он незаменим, если вам надо замаскироваться: его оттенок меняется, подстраиваясь под любой фон, и человек, закутанный в плащ-туман, сливается с окружающей средой подобно хамелеону.

А если не двигаться и прижаться к стене, плащ-туман сделает вас практически невидимым.

Что гораздо важнее, плащи-туманы воздействуют также и на восприятие. Маги разума, вроде Кристел, способны ощутить присутствие другого живого существа, обнаружив его сознание: они засекают чужие мысли так, как мы с вами видим свет. Без плаща-тумана Кристел заметит меня, как только я окажусь достаточно близко.

Но сейчас у меня был шанс исследовать Фаунтин-Рич – и я решил им воспользоваться.

Я прокрался в коридор. Слух и магия предупреждали меня о том, что в соседних комнатах находятся люди.

Я направился вперед, углубляясь в сердце особняка.

Фаунтин-Рич имел своеобразную планировку; коридоры извивались и путались, изменяясь по размерам и оформлению. Логика полностью отсутствовала: лестницы вели в тупики, окна смотрели не наружу, а в смежные помещения.

Здесь было много людей, но вскоре я сообразил, что в основном здесь толчется прислуга или работники службы доставки.

Церемония открытия турнира назначена на завтра, а значит, персонал занят приготовлениями. Пожалуй, в скрытности не было необходимости, я мог бы запросто подняться на крыльцо и постучать в парадную дверь.

По мере того как я шел в глубь дома, шум, производимый персоналом, слабел и в конце концов полностью затих.

Я знал, что Фаунтин-Рич огромен, но лабиринт коридоров заставлял особняк казаться еще больше: отсутствие прямых путей значительно увеличивало время на то, чтобы добраться из одного места в другое.

Вообще-то я направлялся к спальням, но очутился в зале, несомненно предназначенном для поединков. Похоже, прежде здесь устраивали балы: высокий потолок, паркетный пол и почти никакой мебели – только в противоположных углах стояли азимутальные фокальные объекты, да вдоль стен выстроились ряды стульев и несколько столиков. Обстановка была угнетающей.

Быстро обыскав помещение, я обнаружил фокальное оружие, защитное снаряжение и разные бумаги: стандартный набор.

Бегло просмотрев документы, я нашел расписание турнира.

Церемонию открытия назначили на завтрашний вечер, отборочные состязания будут проходить на протяжении двух дней, после чего состоятся финальные соревнования. Похоже, центральным событием турнира будут поединки учеников.

В лиге начинающих магов были заявлены лишь несколько участников, а вот учеников набралось под сотню, и еще оставались свободные места.

Что сообщило мне…

…да ничего полезного. Я оторвался от бумаг, разозлившись на себя. И что я здесь делаю? Я потратил столько сил – и ради чего? Для того чтобы узнать информацию, из которой никто не делал секрета.

Можно остаться в особняке и продолжать поиски. Но дом огромный, а поскольку мой дар здесь «приглушен», возможно, я потрачу несколько дней на безрезультатные поиски.

И я направился к выходу.

Я брел по хитросплетению коридоров до тех пор, пока не достиг развилки. А теперь-то куда – налево или направо?

Повернув налево, я добрался до очередной развилки, а потом спустился по лестнице… вроде бы знакомой, хотя она и привела меня в зал с картинами, которые я точно не видел.

Я направился обратно, но коридоры казались одинаковыми.

Выбрав один наугад, я опять пришел к развилке и застыл как вкопанный.

Я почувствовал нарастающее раздражение. Что за нелепость! Неужто я заплутал в доме?

Как правило, пока работает моя магия, я всегда могу найти выход. Мне надо просто перебрать различные варианты будущего и выбрать тот, который мне нужен. Но теперь, когда мой дар предвидения изобиловал помехами, я не имел возможности проверить временную сетку. А поскольку я привык к тому, что никогда не блуждаю, мне не пришло в голову запомнить дорогу.

Подобную глупость мог совершить разве что новичок, и я жутко рассердился на себя Я снова двинулся по коридору, стараясь найти окно или хотя бы какой-нибудь ориентир.

И внезапно я понял, что я уже давно ничего не слышу. Сейчас в особняке действительно царила гробовая тишина.

Я замер. Так и есть: ни единого звука.

Коридор, в котором я находился, выглядел совсем древним.

Мебель была потемневшей и облупленной, штукатурка растрескалась, а на столах лежал тонкий слой пыли.

И вдруг моя интуиция подала мне тревожный сигнал.

Хотя мой дар и работал с «перебоями», моя реакция оставалась молниеносной. В одно мгновение я впечатался в стену рядом с дверью и накинул на голову капюшон. Теперь я практически слился с выцветшими обоями.

Я застыл, затаив дыхание. Но в коридоре пока было пусто. Я ничего не замечал и не чувствовал. Но магическое чутье подсказывало мне, что если я смещусь хоть на дюйм, то катастрофы не избежать.

Прошла минута, две, пять… У меня затекли ноги, но я не позволял себе даже шелохнуться. Я продолжал выискивать врагов, используя все известные приемы, но все было без толку.

И вдруг ощущение опасности улетучилось. С трудом просканировав будущее, я вздохнул. Постоял неподвижно секунд тридцать, а затем отлепился от стены и бесшумно прошел по мрачному коридору вперед.

Несмотря на то что непонятная угроза миновала, я был потрясен. Я не смог определить, что конкретно мне угрожало, однако я не сомневался в том, что моя жизнь висела на волоске.

Как правило, мой дар показывает мне последствия неприятностей во всех жутких подробностях. Я всегда считал, что это – наихудший побочный эффект моей магии, но лишь сейчас я впервые обнаружил, что неведение может свести тебя в могилу.

Чувствовать, что на тебя надвигается опасность, и не знать, что она собой представляет, – вот что действительно страшно!

Покинув свое укрытие, я попытался определить, что творится в особняке. Я почувствовал нечто пугающее в краткосрочном будущем, но непосредственное будущее не показывало ничего, кроме пустого коридора. Если кто-то собирался на меня напасть, почему я не увидел противника?

Однако у меня не было ни малейшего желания задерживаться в коридоре, чтобы это выяснить. Дойдя до развилки, я опять просканировал временную сетку.

Я столько времени блуждал по этому лабиринту, что мое внимание, похоже, притупилось. Поэтому я сосредоточился исключительно на том, чтобы избежать невидимой угрозы, вроде бы оставшейся позади.

Я задумался. Левый проход вызывал у меня смутное беспокойство, и я выбрал другой, стараясь не сбавлять шаг. Я был настолько поглощен поисками неизвестно чего, что потерял все мыслимые ориентиры. Я шел и шел по коридору, потом наткнулся на какую-то массивную дверь, отворил ее и запоздало сообразил, что опять попал в зал для поединков.

Но зал уже не пустовал. У стола находился молодой мужчина, просматривающий бумаги. Высокий и худой, он был одет в черное, а в его движениях присутствовала стремительность удара хлыста. Мы с ним столкнулись некоторое время назад, и встреча была незабываемой.

Его звали Оникс, и он пытался меня убить.

Я застыл в дверях, и в этот момент Оникс оторвался от бумаг.

Мы уставились друг на друга.

Опомнившись, Оникс попробовал наложить на меня боевое заклятие.

Я едва успел отскочить назад, и силовые лезвия крест-накрест вспороли дверной косяк. Еще одно лезвие прошипело у меня над головой. Выскочив в коридор, я споткнулся, упал, мигом поднялся и бросился наутек.

Теперь между мной и Ониксом была стена, и я мчался, не разбирая дороги, чтобы не дать Ониксу возможности нанести прицельный удар. Заглянув в будущее, я обнаружил, что Оникс не преследует меня, он собрался…

Проклятие! На бегу я вновь распластался на полу, по инерции проехав на животе по ковру. Вокруг стены взорвались дождем обломки штукатурки и щепок: Оникс послал целый смертоносный веер силовых лезвий. Он выпустил их на уровне пояса прямо из зала для поединков, пробив насквозь несущие стены.

Мой череп загудел от жгучего разряда, а сознание затуманилось от боли. Я почувствовал волну магии настолько мощную и яростную, что все мои мысли закрутились вихрем. Мир вокруг меня померк, но за секунду до этого я услышал чей-то крик.

Очнувшись, я понял, что лежу на полу, свернувшись клубком и зажав уши ладонями. Шатаясь, я встал и двинулся дальше, тщетно пытаясь связанно думать. Слух я пока не потерял: где-то впереди раздавались возмущенные возгласы.

А мы с Ониксом разворошили осиное гнездо, вяло подумал я.

Тем не менее шум сослужил мне хорошую службу: я ориентировался по источнику звука и вскоре сообразил, где нахожусь.

К счастью, Оникс куда-то сгинул, и я продолжал свой путь, не оборачиваясь. Добравшись до развилки, я выглянул из-за угла и заметил группку людей, которые торопливо шли по коридору.

Я подождал, когда они скроются из вида, после чего проскользнул в ту комнату, через которую проник в здание, и выпрыгнул из окна.

Покинув особняк, я сразу же почувствовал возвращение магии предвидения.

Я воспрянул духом, радуясь возвращению способности сканировать будущее, и бегом пересек сад, освещенный луной. Трава приглушала мой топот. Оглянувшись, я похолодел: в окнах Фаунтин-Рич зажегся свет. До меня доносились лишь отголоски криков, а больше я ничего не слышал.

Наверное, сражение отложили на потом, пронеслось у меня в голове.

Выбравшись из сада, я стал подниматься по лесистому склону. Конечно, можно воспользоваться тоннелирующим камнем, но я хотел удалиться на безопасное расстояние, пока меня не засекли.

Сканируя будущее, я немного оторопел: оказывается, меня уже опередили! Кто-то находился на вершине холма и наблюдал за особняком, так же как и я несколько часов назад. Надо действовать, но как?

Меня так и подмывало смыться, но я успел оправиться от потрясения. Моя магия снова «работала» безукоризненно, и я, облаченный в плащ-туман, обрел уверенность в себе. Изменив маршрут, я направился к человеку на вершине, размышляя о молодчике Ониксе.

Оникс является так называемым избранным одного могущественного черного мага Мордена. В апреле прошлого года Морден был одним из двух главных игроков, соперничавших за обладание Веретеном Судьбы. Морден принудил меня и нескольких черных магов добыть для него этот легендарный магический артефакт, а чтобы обеспечить нашу покладистость, он приставил к нам Оникса. Как выяснилось, представление Оникса о сотрудничестве заключалось в том, что он сам выходит из игры с Веретеном Судьбы, а все остальные вообще «никуда не выходят». Я первым завладел Веретеном, после чего мы с Ониксом откровенно поговорили.

Дело кончилось тем, что Оникс оказался на полу, истекающий кровью, и ему едва удалось спастись. К сожалению, одержал верх я благодаря Веретену, и плата за могущество оказалась чертовски высокой – гораздо выше, чем я был готов заплатить. В итоге артефакт не достался никому, а Оникс остался жив, и последнее меня не слишком устраивало.

Оникс – опытный боевой маг, жестокий, хитрый и беспринципный. Я ломал голову, не затаил ли он на меня обиду за то, что я его так унизил. А сейчас, похоже, я получил ответ на свой вопрос: однозначное категорическое «да».

Размышляя об Ониксе, я взбирался на вершину холма. Прибегнув к магии, я понял, что под деревом сидела юная девушка. Навскидку ей было около девятнадцати лет. Она затаилась в темноте, но, заглянув в то будущее, в котором я использовал экран телефона в качестве фонарика, я узнал в ней рабыню Мордена.

Правда, я напрягал мозги целую минуту, прежде чем вспомнил, как ее зовут: Лиза.

Как странно порой складывается жизнь! Среди рабов черных магов текучесть крайне высокая, а Лиза до сих пор живет у Мордена.

Я пробрался на вершину незамеченным, спрятался за другим деревом и стал ждать.

Наконец прибыл и Оникс. Очевидно, он старался двигаться бесшумно, но не очень в этом преуспел. Вероятно, он редко выбирался на природу, поэтому навыков у него не было никаких. Его магия не позволяла ему видеть в темноте, поэтому он использовал заклинание, порождающее тусклый и рассеянный свет.

Я почувствовал, как Лиза напряглась при его появлении.

– Кто тебя видел? – спросил Оникс, выходя на поляну.

– Н-никто.

– Верус был в здании, – процедил Оникс ледяным тоном, и у меня мурашки по спине пробежали. – Когда он туда проник?

– Я… не знаю…

Удар был не слишком сильным, но магия Оникса сбила Лизу с ног. Девушка рухнула на землю.

Оникс отвернулся от нее и уставился на Фаунтин-Рич, раскинувшийся внизу.

В нем ощущалось небрежное безразличие и одновременно раздражение. Лиза подвернулась ему под руку, вот он ее и ударил. Ему наплевать, виновата ли она в случившемся, кроме того, он уже успел забыть о ее присутствии.

Лиза лежала под деревом в позе зародыша, затем медленно села.

Покачав головой, Оникс что-то пробурчал. Я не видел выражение его лица, но понимал, насколько он расстроен и разочарован.

Спустя долю секунды воздух завибрировал. Открылся портал, Оникс шагнул в него, и Лиза бросилась следом, не дожидаясь приглашения. Врата закрылись, и я остался в одиночестве.

Я постоял, погруженный в мысли, после чего развернулся и решил, что мне тоже пора возвращаться обратно.

– И что там забыл Оникс? – спросил через полтора часа Зонд.

Просторная пещера Арахны находится под парком Хэмпстед-Хит. Каменные стены по прошествии сотен лет стали гладкими, но сама пещера выглядит вполне современно. Мебель здесь завалена одеждой, превращающей все вокруг в буйство зеленых, голубых, желтых и красных красок. В небольших нишах имеются примерочные, а в глубине есть тоннель, ведущий в темноту.

Зонд примостился на краешке кресла и зевнул. Зонд – мой давний приятель, у него темные взъерошенные волосы, а еще он никогда не снимает очки. Иногда парень так пристально всматривается в текст, который читает, что кажется, будто он не замечает ничего вокруг (это, как правило, соответствует действительности). Зонду двадцать один год, и он смахивает на студента-первокурсника.

Сейчас он держал в руках какие-то бумаги, на столике – поверх груды одежды – лежали отчеты, с которыми Зонд уже ознакомился. Машинально поправив очки, Зонд посмотрел на меня.

– Понятия не имею, – ответил я, потягиваясь на диване.

Я валился с ног от усталости: бегство из Фаунтин-Рич вымотало меня, да и после магии Анны я еще не полностью оправился.

– Но у меня такое подозрение, что его туда никто не приглашал.

– Алекс? – окликнула Лона из-за занавески в примерочной. – Значит, Оникс и Морден в чем-то замешаны?

– Думаю, да. Ведь они оба – мерзкие типы, – согласился я. – Но почему же Оникс был в особняке?

– Как почему? – ответила Лона. – Да он все что угодно может сделать!

– Точнее, все, что ему прикажет Морден.

– Черные маги используют рабов, – продолжала Лона. – Таких, как та девчонка, Лиза. Может, к ним в лапы и попадают ученики!

– Морден ни за что не пойдет на подобный риск, – возразил я. – В охоту за Веретеном Судьбы он ввязался потому, что хотел стать представителем черных магов в Совете. Если он держит учеников в качестве рабов, рано или поздно это станет известно, и тогда он не сможет заполучить эту должность.

– Но что, если?.. Ой, Арахна, ты не могла бы посмотреть?

– Конечно, дорогая, – откликнулась из угла Арахна, работавшая над чем-то ярко-зеленым. – Сейчас, милая!

Арахна – самая искусная ткачиха на свете. Она живет тут с незапамятных времен, а ее логово я привык называть «салоном».

И Арахна – мастер своего дела. Она прядет ткань и способна сшить любой наряд по собственным выкройкам. А одежду она отдает магам и адептам – в обмен на услуги и информацию, но, если честно, лично я считаю, что она не мыслит себя без работы. Арахна обожает ткачество.

Арахна – творец, и для нее процесс созидания уже является наградой.

И, между прочим, она – не человек, а огромный паук. Многие относятся к Арахне с опаской, хотя, по-моему, в мире полно людей, которых действительно надо побаиваться.

Вот и сейчас Арахна усердно трудилась над тканью, которая переливалась в свете ламп. Иголка так и мелькала в ее лапках, но когда Лона вышла из примерочной, Арахна перестала шить. Она подняла голову и обратила на девушку внимательный взгляд своих агатовых глаз.

Лорна была в розовом платье с прямоугольным вырезом. Рукава заканчивались длинными кружевными манжетами. Арахна закивала.

– Ну как? – неуверенно пробормотала Лона.

При виде Лоны Зонд отложил бумаги в сторону. Теперь он пялился на Лону и даже не моргал.

– По-моему… э… хорошо, – проговорил Зонд. – Очень хорошо.

– Определенно, нет, – твердо возразила Арахна, щелкнув челюстями. – Только не для ваших расследований или чем вы там еще занимаетесь. Платье мы прибережем для лета.

Лона скрылась за занавеской.

– Вы с Лоной что-нибудь придумали? – поинтересовался я у Зонда.

Тот по-прежнему смотрел ей вслед.

– Зонд! – окликнул я громче.

Парень дернулся:

– А?.. Что?

– Я говорю про исчезновения учеников, – напомнил я. – Про задание Белфаса, про твой отчет, про документы…

– Ага! – встрепенулся Зонд и, поправив очки, зашуршал бумагами. – С чего начать, Алекс?

– С чего? Наверное, с жертв, – ответил я. – Кто они?

Из примерочной донесся шелест ткани, а из угла, в котором сидела Арахна, – быстрое щелканье: вероятно, Арахна считала стежки.

– Имя первой пропавшей ученицы – Каролина Монтройд, – произнес Зонд. – Каролина обучалась в Лондоне у мага воздуха, но жила с родителями в Уотфорде. Как-то раз она вечером покинула жилище наставника… и пропала. Родители обратились в полицию, но бобби решили, что девушка сбежала из дома. Каролина часто ссорилась с отцом и матерью и говоривала о том, как ей все надоело, поэтому полиция и пришла к такому выводу, но…

– Но тут явно не подростковый бунт, а что-то другое, – перебил я. – Продолжай.

– Второго звали Чавен, – сказал Зонд и наморщил лоб. – Маг силы, считался крутым дуэлистом, многие видели в нем главного фаворита в турнире «Белый камень». Чавен, грубо говоря, вывалился из вселенной, но изредка появлялся в кампусе лондонского университета. Нельзя сказать точно, когда он пропал. Швейцар утверждает, что накануне своего исчезновения Чавен вернулся в общежитие. На следующий день на занятиях он не появлялся. Никто не видел, как он покидал кампус.

Зонд перевел дух.

– И еще Несс, – продолжал он, внезапно смутившись. – То есть Ванесса. Я… в общем, я с ней общался. Она бывала на уроках, которые я вел. Ну не то чтобы я их вел, но преподаватель отсутствовал, и я… ну… Неважно. Ванесса жила одна. Однажды она вернулась домой… и тоже пропала.

– В таком случае как же она исчезла? – рявкнул я, потеряв терпение. – Что, в квартире выломали дверь?

– Ничего подобного! – возразил Зонд. – Дверь оказалась заперта на замок. Никаких следов взлома. Хотя… Я разговаривал с соседями, и соседка из квартиры напротив заявила, что вроде бы к Несс после полуночи пожаловали гости. Она слышала звонок и голоса.

– Какие голоса?

– Точно она не запомнила.

– Ладно. А ты что увидел?

Зонд – маг времени. В чем-то это схоже с даром предсказания, хотя способности у парня совершенно другие. Во-первых, Зонд может напрямую воздействовать на пространство и время, хотя специализируется он в другой области. А вот что получается у него действительно хорошо, так это история: вглядываться в прошедшее и наблюдать за развитием событий. Вы можете предположить, что подобное умение позволяет раскрывать любую тайну, и, в принципе, будете правы – по крайней мере, если с нормальными людьми такое сработает. Однако в нашем сообществе потенциал магов времени давным-давно изучен, и потому ребята с темным прошлым предпринимают соответствующие меры предосторожности.

– Найти Каролину мне не удалось, – вздохнул Зонд. – Я проследил за ней до метро, но там была огромная толпа… сильные помехи… и я ее потерял. С Чавеном оказалось чуть-чуть полегче. Я проверил кампус – Чавен находился в своей в комнате с приятелями. Затем он лег спать и… больше ничего. Серый туман. Кто-то воздействовал на временной отрезок покрывалом с эффектом пелены. То же самое с Несс. Как отрезало! Весь путь до подъезда дома, где она живет… или жила… оказался скрыт.

Пелена – это мощный предмет, препятствует магическому взору, поэтому Зонд и потерпел поражение. Стоят такие покрывала недешево, и обыкновенно их используют те, кто серьезно озабочен проблемами секретности.

Я задумался.

– А как насчет видеокамер?

– Каких видеокамер?

– Сейчас практически повсюду установлены камеры видеонаблюдения, – объяснил я. – И в общежитиях, конечно же, а записи хранятся в архиве. Если ты видел эффект пелены, то можно сузить временные рамки и понять, когда надо искать.

– А кто даст мне просмотреть эти записи? – неуютно заерзал Зонд. – Кто я такой?

– У Талисида есть нужные связи, мы обратимся к нему, и тогда можно будет поднять архив.

– Угу… но тогда почему он еще не попробовал сам посмотреть записи?

– Маги склонны решать проблемы с помощью магических методов, – усмехнулся я, вспомнив, что сам я не далее как сегодня попался в эту ловушку. – Попробовать стоит.

Обдумав мои слова, Зонд кивнул.

– Ясно… но, Алекс, что здесь творится? Бесследно исчезают ученики! Кто-то пытался убить Анну! Зачем кому-то могло такое понадобиться?

– Не представляю, Зонд, – вымолвил я. – И вот в чем загвоздка! Нам необходимо понять мотивы преступника, и тогда мы приблизимся к разгадке. Люди не делают то или иное просто так, верно? Значит, у кого-то есть чертовски веская причина похищать учеников, организовать покушение на Анну и обвинить в этом меня. А если мы влезем в голову подозреваемого – хотя сначала нам надо его вычислить, – мы определим, как положить всему конец.

– Ого! – воскликнул Зонд. – А что с ними случилось? С Несс и другими учениками?

Я посмотрел на него в упор:

– Хочешь знать мое мнение?

Зонд кивнул.

– Ребят уже нет в живых.

Зонд вздрогнул:

– Но ведь…

– Ты в курсе, какому наказанию могут подвергнуть мага, пойманного за этим занятием, – тихо произнес я. – Если бы я взялся за нечто подобное, я бы сразу обрубил все концы и выглядел бы невиновным. Никто бы под меня не подкопался.

Услышав шелест занавески, мы с Зондом синхронно обернулись. Из примерочной вышла Лона. Она переоделась в светлое платье с вертикальным желтым узором, напомнившим мне цветочные гирлянды. Теперь Лона держалась гораздо более уверенно. Взглянув на нас, она закружилась по салону.

– Ну, что скажете?

– Потрясающе! – восхищенно завопил Зонд, не отрывая от нее глаз.

– Нет! – решительно заявила Арахна.

– Но оно мне нравится, – насупилась Лона.

– Разумеется, нравится, – сказала Арахна. – Но оно не подходит к мероприятию, на которое ты направляешься. Держи-ка! – И, взяв передними лапами наряд, над которым она работала, Арахна встряхнула ткань, и та заиграла в свете ламп.

Арахна протянула платье Лоне.

– Примерь его, милая!

Не скрывая разочарования, Лона скрылась за занавеской.

Арахна же полностью переключилась на меня и Зонда.

– Я думаю, Зонд… Алекс, ты что, похудел?

– Давай отложим на потом, хорошо?

Арахна закатила глаза (хотя даже не знаю, можно ли говорить такое в отношении пауков) и достала откуда-то очередной наряд, на сей раз темного цвета.

– Зонд задал правильный вопрос, – сказала она, кивая головой. – Почему Оникс был в особняке?

– Полагаю, потому, что он как-то к этому причастен, – ответил я. – Но ума не приложу, каким боком тут замешан Фаунтин-Рич.

– По-моему, и то и другое объясняется элементарно, – произнесла Арахна. – Что, если Оникс отправился в особняк с той целью, что и ты?

Я заморгал.

– Точно! Конечно же, Оникс что-то искал.

– И, очевидно, встреча с тобой стала для него неожиданностью, как и для тебя.

– А если Морден получил ту же самую наводку, что и я, он, разумеется, послал на разведку именно Оникса…

– Из чего следует, что он жаждет разобраться в происходящем, – закончила Арахна. – Вот тебе и подсказка, Алекс.

Зонд опешил:

– Арахна, ты гений!

– И еще, – я достал из кармана сложенный листок бумаги, – Арахна, будь добра, окажи мне любезность.

– С удовольствием.

– Ты можешь сделать для меня кое-что? – сказал я, вручив Арахне листок.

Арахна осторожно развернула его и прочитала записку, пробежав по строкам своими черными глазами-бусинами и то же время успевая кинуть взгляд на меня.

– Интересно.

Я оглянулся на примерочную, в которой находилась Лона.

– Задача непростая, но…

– Я буду только рада. У меня у самой были кое-какие мысли. Загляни завтра, и мы посмотрим, что у меня есть. А пока… – Арахна протянула мне наряд из темной ткани. – Примерь.