Текст книги "Страховщик"

III

Две недели Хант провел в бесплодных поисках работы: читал газетные объявления, регулярно навещал службу занятости, скрывшуюся под благозвучным названием «Отдел экономической безопасности». Разослал резюме во все компании и корпорации, школы и больницы, все городские, окружные и даже федеральные учреждения, какие смог найти. Однако в большинстве мест сейчас сокращали, а не раздували штаты; к тому же в мире персональных компьютеров не так-то легко найти работу по специальности оператору центральной ЭВМ. Выходное пособие почти иссякло: к тому времени, как его документы совершили путешествие между штатами и он встал на учет по безработице, Хант всерьез задумался, чем дальше платить за дом. Деньги нужны были срочно, вот только где их взять, разве что устроиться в какую-нибудь забегаловку подавать гамбургеры…

И тут ему улыбнулась удача. Хант в очередной раз просматривал в газете колонку объявлений «Приглашаем на работу», когда позвонил Рид Абрамс, кадровик из администрации округа. Работы для компьютерщика у нас пока нет, сказал он, зато срочно нужен человек в отдел благоустройства. На кронирование и обрезку деревьев.

– Вы ведь в анкете поставили галочку в графе «Иное», – объяснил кадровик. – Значит, готовы рассмотреть и другие предложения. Понимаю, это совсем не ваш уровень; однако в ландшафтном отделе уволился рабочий, и его нужно кем-то заменить. Работа неквалифицированная, опыт не требуется. Конечно, для человека с вашим образованием и опытом предложение не самое подходящее – но позвольте заметить, если вы начнете работать у нас, это облегчит вам переход в другой отдел или даже повышение, как только откроется подходящая вакансия. Сейчас новые сотрудники в IT-отдел нам не требуются, а если вакансия возникнет, мы прежде всего поищем среди своих – и в первую очередь обратим внимание на вас.

Хант задал несколько вопросов, делая вид, что раздумывает. На самом деле он не колебался. Что еще оставалось – в «Макдоналдс» идти?

Абрамс предложил ему прийти завтра, объяснил вкратце, чего ждать, и попрощался. Повесив трубку, Хант на мгновение приуныл. «Так проходит мирская слава», – подумалось ему. В следующий миг жалость к себе рассеялась. О чем горевать? Платят в администрации округа ненамного меньше, чем в частных компаниях, а социалка у них просто роскошная. Страховка вполне сравнима с тем, что было в «Боинге»… Нет, если говорить объективно, он почти ничего не теряет. И потом, разве не за этим он сюда приехал? Начать все сначала. Найти себя.

– В конце концов, – сказал он Джоэлу чуть позже, – работа – это не жизнь. Это просто способ раздобыть денег на жизнь.

– Повтори еще раз пять – может, сам поверишь! – ухмыльнулся его друг.

– Иди ты!

На самом деле Хант действительно так и думал. Жизнь его после развода понемногу, незаметно, но почти чудесно переменилась. Не надо больше никому ничего доказывать, незачем тужиться и рвать жилы, поспевая за воображаемым «нормальным карьерным ростом». Успех, как выяснилось, не гарантирует счастья – и теперь Хант решил не гнаться за успехом, а просто жить, как хочется.

– Нет, серьезно, поздравляю! – сказал Джоэл, хлопнув его по спине.

– Спасибо, – ответил Хант. – Знаешь, похоже, жизнь у меня наконец налаживается.

* * *

Пронзительный звон разбудил его в пять тридцать.

Хант сполз с кровати и побрел к шкафу, где стоял будильник; спросонья наткнулся в темноте на стул и чуть не упал. Вырубив наконец проклятый будильник, еще с минуту пялился на смутно белеющий в полумраке угол шкафа – пытался стряхнуть дремоту и сообразить, что дальше. В Калифорнии он вставал в пять, чтобы заблаговременно выехать из дома и не попасть в пробку, но успел от этого отвыкнуть – и не представлял, как снова привыкнет вылезать из кровати ни свет ни заря.

Он помылся, побрился, в раздумье остановился перед гардеробом. В половине восьмого – встреча с кадровиком, который введет его в курс дела, в девять – с руководителем отдела благоустройства. Что надеть – кадровик не сказал, а он не подумал спросить. Галстук – слишком официально; футболка и джинсы – пожалуй, тоже не то. Вероятно, обрезчикам деревьев выдают униформу – какие-нибудь оранжевые комбинезоны. Или нет, оранжевые комбинезоны – это в тюрьме…

Наконец он пришел к компромиссному решению: джинсы и белая рубашка.

Как выяснилось, униформу обрезчикам действительно выдают, однако оделся Хант правильно. Бо́льшую часть утра он провел под крышей – беседовал с разными бюрократами, смотрел видеоролик под названием «Добро пожаловать в администрацию округа!», заполнял документы о налогах, обязательствах и страховке. Лишь после десяти перешел в отдел благоустройства, в распоряжение своего нового босса – сурового плотного мужчины по имени Стив Нэш. Тот привел его во внутренний дворик, показал орудия труда, выдал сверток с коричневой униформой и форменную фуражку, затем снова отвел внутрь и показал еще один видеоролик – обучающий, как обрезать деревья. После получасового перерыва на обед Ханта отправили в поликлинику по соседству – пройти медосмотр и сдать тест на наркотики. Закончилось все только к трем.

– И куда мне теперь? – спросил Хант у кадровика. – Я думал, сегодня уже примусь за работу.

– Работать начнете с завтрашнего дня, – ответил кадровик. – Пока мы не получим результаты теста на наркотики, ваш статус считается временным; испытательный срок шесть месяцев, и в течение этого срока вы можете быть уволены без объяснения причин.

– Так что мне теперь делать?

– Ступайте домой, выспитесь как следует. Завтра в восемь Стив будет ждать вас во внутреннем дворе.

Хант явился к восьми – и, как выяснилось, опоздал. Подъезд был запружен грузовиками, по двору сновали рабочие, а Стив мрачно сообщил: это белоручки из офисов начинают работу в восемь и в пять уходят домой, – а мы начинаем в семь. В летние месяцы даже в шесть.

– Ладно, на первый раз прощается. Ты не виноват, это Абрамс, придурок, тебя запутал. Но больше не опаздывай, понял?

– Понял, – заверил Хант.

Стив окинул его подозрительным взглядом испод-лобья.

– Слушай, Джексон, – спросил он вдруг, – а какого хрена ты здесь забыл?

Такой вопрос застал Ханта врасплох.

– П-простите?

– Ты же из образованных. Чего ты сюда приперся? Книжку пишешь, что ли?

Хант не знал, что ответить.

– Да нет, – пробормотал он, – просто… просто мне нужна работа.

– Значит, ты у нас временно? Поишачишь месяц-другой, пока что-нибудь получше не подвернется, а потом свалишь?

– Вовсе нет, – солгал Хант.

– Ладно, ступай, – проворчал Стив. – И больше не опаздывай! Помни, ты у нас на испытательном сроке.

Еще вчера Ханта приписали третьим в одну из бригад.

Сейчас он развернул карту, врученную Стивом, и поехал в парк на восточной окраине города. Грузовичок с гербом округа нашел без труда; отыскать новых коллег оказалось сложнее. Он встретился с ними, пройдя несколько сот ярдов в глубь парка по дорожке для бегунов, взбегающей вверх и вниз по склонам холмов вдоль пересохшего ручья.

Эдвард Стэк – здоровенный бородатый мужик, похожий на медведя, – забравшись на верхнюю ступень раздвижной металлической лестницы, обреза́л верхние ветви акации. Его товарищ Хорхе Маркес, смуглый и худощавый, собирал срезанные ветки и складывал в ярко-оранжевый кузов самоходной тележки.

Хант готов был извиниться за опоздание, но оба как будто не заметили, что он пришел поздно. Как ни в чем не бывало они прекратили работу и представились. Под кустом обнаружилась сумка-холодильник: Хорхе извлек оттуда три бутылки холодного чая с малиной, одну оставил себе, остальные раздал товарищам.

– Я всего полчаса назад позавтракал, – сказал Хант.

– Ну, а мы уже почти час вкалываем, и печет тут – не приведи Господь! – ответил Хорхе.

За чаем оба устроили Ханту настоящий допрос: кто он, откуда взялся, как дошел до жизни такой. То, что он совершеннейший новичок, их не смутило – уже неплохо. Еще лучше то, что, кажется, Хант им понравился. Удовлетворившись его ответами, коллеги показали ему, что делать. Хотя он уже смотрел обучающее видео и выслушивал инструкции Стива, Эдвард с Хорхе все объяснили куда понятнее. Решили, что, пока не наберется опыта, он будет «зачищать площадку» – сгружать срезанные ветки на тележку.

– Повезло тебе, что вышел на работу сегодня, – заметил Хорхе, подходя к акации. – Сможешь посмотреть на Большую Лору!

– Большую Лору? А кто это?

– Скоро узнаешь! – рассмеялся Эдвард. – Эй, Хорхе, сколько времени?

– Почти четверть десятого! – объявил Хорхе.

– Большая Лора точна, как настенные часы моей прабабушки. Каждое утро в девять пятнадцать она пробегает мимо этой акации. И когда мы здесь работаем… гм-гм… ну, в общем, она с нами здоровается. По-своему. Так что смотри сюда! – Эдвард ткнул пальцем в сторону раскисшей после дождя беговой дорожки. – Появится в любую секунду!

В самом деле, скоро меж деревьев и кустов замелькало что-то красное, а через пару секунд появилась бегунья – крепкая молодая блондинка. Лора была девушка высокая и статная, однако Хант сразу понял: «большой» ее прозвали не за это. Причин для такого прозвища было две: обе колыхались под красной футболкой, словно баскетбольные мячи в корзине. Поравнявшись с рабочими, Лора широко улыбнулась, помахала им рукой, на миг приподняла футболку, обнажив пару таких огромных грудей, каких Хант никогда не видывал, – и исчезла за поворотом.

Эдвард и Хорхе дружно расхохотались.

– Как видишь, в нашей работе есть свои плюсы! – объявил последний.

Хант потряс головой.

– Черт, вот уж точно!

– Это еще что! – добавил Эдвард. – Вот подожди до четверга…

– А что будет в четверг?

– В четверг мы работаем на восточной стороне, возле Риллито, там, где новостройки. И там…

– Да, – подхватил Хорхе. – Большая Лора – это, можно сказать, цветочки, а там ты познакомишься с Голозадой Сьюзан!

– С Голозадой Сьюзан?!

– Добро пожаловать в чудесный новый мир! – заключил Эдвард.

Глава 2

Нет. Нет!

Такого просто не может быть!

Хотя никогда прежде Сай Киплинджер землетрясений не видел, сомневаться все же не приходилось: это оно. Пол под ногами качался и трясся, словно утлое суденышко в бурном море, полном акул. Время будто замедлило ход, секунды растянулись в минуты. Паника обострила чувства, и Сай подмечал все, что творилось вокруг: вот «ездят» по подоконнику цветы в горшках, вот трещит пол под ногами, вот из газовой колонки бьет в нос тошнотворный запах газа…

Накренился кухонный стол, и завтрак Сая – яичница и апельсиновый сок – оказался у него на коленях, заляпав штаны.

Отчаянно завизжала Мэри. Ее крик вывел Сая от оцепенения: не думая, на автопилоте, он вскочил, сгреб жену в охапку и потащил к задней двери. Из распахнутого буфета посыпались чашки и тарелки – одна салатница едва не ударила Мэри по голове; холодильник съехал со своего места и преградил путь к выходу. Окно над раковиной со звоном лопнуло, осыпав их осколками стекла.

За свои семьдесят Сай повидал и пережил немало – но ничто не подготовило его к тому, что однажды земля задрожит и поплывет под ногами, что сама планета попытается скинуть его, словно надоедливую мошку.

Они бросились назад, в гостиную. Прямо перед ними рухнул кусок штукатурки; Сай споткнулся и едва не упал – удержался лишь потому, что крепко держал Мэри за локоть.

Бог знает, сколько длилось землетрясение – скорее всего, и минуты не прошло; но по его ощущениям, не меньше часа. Дом трясло все сильнее, толчки становились все резче. Рухнул и разлетелся вдребезги телевизор; за ним и сувенирная полочка Мэри вывернула все свое содержимое на диван, кофейный столик и ковер.

На одну краткую, немыслимую секунду Сай увидел в холле слева от себя силуэт рослого мужчины в шляпе. В следующий миг они с Мэри уже бежали к входной двери, спотыкаясь, уворачиваясь от падающей мебели, – и о незнакомце он и думать забыл.

Наружу выбрались в тот самый миг, когда половина дома рухнула. Комнаты сложились, словно карточный домик. Сай и Мэри даже не замедлили шаг: задыхаясь, бежали они через лужайку – и в какой-то миг Сай понял, что земля под ногами больше не дрожит. Все кончилось.

Добежав до улицы, оба остановились, глядя на кучу мусора, что пару минут назад была их домом. А потом Мэри вдруг набросилась на мужа, замолотила кулачками по плечам и груди.

– Я же тебе говорила! – кричала она. – Надо было купить страховку от землетрясения! Я же тебе говорила!..

Сай молчал и тупо смотрел на развалины. Только сейчас он заметил, что ни один из соседских домов не пострадал. Как такое может быть?

– Мы ведь в Тусоне, – проговорил он наконец. – Здесь не бывает землетрясений.

Из домов высыпали соседи – многие в халатах, кое-кто с утренней чашкой кофе в руках. С глубоким изумлением смотрели они на то, что осталось от дома Киплинджеров.

– Я же тебе говорила! – повторяла сквозь рыдания Мэри.

А он только и мог бормотать:

– Но это Тусон! Здесь не бывает землетрясений!

Глава 3

I

Незамужняя подружка у Стейси и вправду нашлась. Хант шутил – но Джоэл с женой подошли к делу серьезно и однажды, в пятницу вечером, пригласили их к себе на ужин.

Обоих предупредили – элемента неожиданности не было. Обоих заверили, что это вовсе не «свидание вслепую», что это их ни к чему не обязывает: однако такие заверения обязывали сами по себе, и Хант добрых полчаса выбирал себе костюм, словно школьница перед первой в жизни дискотекой. Что бы такое надеть, чтобы выглядеть классно и при этом совершенно естественно – как будто тебе плевать, как ты выглядишь?

Подружку звали Бет, она работала вместе со Стейси в «Томпсон индастриз», в пиар-отделе. Поначалу Бет со Стейси уединились на кухне, а мужчины остались в гостиной, смотрели телевизор и болтали. Между «мужской и женской половиной» туда-сюда носилась Лилли. Затем все переместились в столовую, где уже накрыли большой стол: как бы случайно хозяйка усадила Ханта и Бет рядом. Они сразу разговорились: Джоэл и Стейси поглядывали на них, готовые в любой момент прийти на помощь, однако помощь не потребовалась, Хант и Бет отлично друг с другом поладили и оживленно болтали, пока Лилли занимала родителей рассказом о том, что было сегодня в школе.

Потом Стейси пошла укладывать Лилли спать, а Джоэл ретировался на кухню загрузить посудомойку – и Хант с Бет остались вдвоем. Они сидели рядышком на диване – близко, но не слишком – и рассказывали друг другу о том, откуда знают Маккейнов. Бет познакомилась со Стейси в первый же день работы в «Томпсон индастриз»; Хант с Джоэлом жили на соседних улицах и дружили с первого класса.

– Ух ты! – заметила Бет. – Вы столько лет друг друга знаете?

– Ну, был большой перерыв. В старших классах мы разошлись – тусовались по разным компаниям. А дальше пошли каждый своим путем. Я переехал в Калифорнию, нашел там работу, женился – и снова встретил Джоэла всего месяц назад, когда после развода вернулся сюда. Не видел его и ничего о нем не слышал… сколько же?.. да, пятнадцать лет.

Тут появилась Стейси.

– А не сходить ли вам прогуляться? – предложила она, проходя через гостиную на кухню. – Вечер сегодня просто чудный!

– Какой тонкий намек! – проговорила Бет.

Стейси рассмеялась в ответ.

Впрочем, совет был неплох – и, предупредив хозяев, что уходят ненадолго, они рука об руку сошли с крыльца и двинулись по тротуару вдоль тесного ряда одинаковых домов.

– Значит, ты в разводе, – сказала она.

– Да. Тебя это беспокоит?

– Не знаю.

– А ты?

– Никогда не была замужем. Даже ни с кем не жила, – призналась Бет.

Должно быть, на его лице отразилось удивление.

– Конечно, я не затворница, – поспешила заверить она. – Приятелей у меня хватало. С последним встречалась больше пяти лет.

– И так с ним и не съехалась?

– Иногда я ночевала у него, иногда он у меня… но нет, вместе мы не жили.

– А почему разошлись?

– Хм, а ты любопытный!

– Извини. Я не думал… не хотел… видишь ли… просто я давно ни за кем не ухаживал. А в те времена, когда ухаживал, мы очень легко все вываливали друг другу. Не знаю, как сейчас… – Хант запнулся и сделал глубокий вдох. – Прости. Я сам не понимаю, что несу!

– Да все нормально! – рассмеялась Бет. – Честное слово, знай я, что ты так серьезно все воспримешь, не сказала бы ни слова. Просто… ну, я не особо об этом задумывалась, а ты заставил меня…

– Копаться в себе?

– Вот именно.

– Прости.

– Хватит извиняться! На самом деле разошлись мы по очень простой причине: Тад меня бросил. Подцепил какую-то цыпочку в баре, на следующее утро позвонил и сказал, что все кончено.

– Как-как его звали? Тад?!

– А тебя зовут Хант[5]5
  Tad (амер. англ.) – мальчонка, ребенок; Hunt (англ.) – охота.


[Закрыть], – улыбнулась Бет, – и с таким именем я бы не бросалась камнями.

– Тоже верно.

Бет шутливо толкнула его в плечо, а потом взяла под руку. Она была теплой и нежной, и идти с ней под руку оказалось удивительно приятно – лучше, чем он ожидал. Вообще все было куда лучше, чем он ожидал.

– Раз уж мы принялись откровенничать, расскажи, почему ты развелся?

– Наверное, по самой обычной причине, – пожал плечами Джоэл. – Не сошлись характерами. Не было никаких измен, просто мы доводили друг друга до белого каления. Видеть друг друга не могли. Наверное, просто зря поженились.

Бет сочувственно вздохнула, слегка прижалась к его плечу – и они пошли дальше, а разговор плавно перетек на другие, более приятные темы.

Полчаса спустя они вернулись, так же рука об руку. Джоэл и Стейси уже вымыли посуду и сидели на диване в гостиной, слушая старый диск «Спайро джайра»[6]6
  «Спайро Джайра» – американская музыкальная группа, работающая в стиле джаз-фьюжн.


[Закрыть]. Бет извинилась и скрылась в туалете. Хант с Джоэлом переглянулись: последний бросил на друга вопросительный взгляд, играя бровями на манер Граучо Маркса.

Хант кивнул и широко улыбнулся в ответ.

Что-то подсказывало ему: у них с Бет все получится.

II

Никакой безумной страсти, о нет – оба недавно пережили разрыв и теперь предпочитали не спешить. Он позвонил ей через неделю; и еще неделя прошла, прежде чем они сходили на первое официальное свидание. Все очень традиционно – ужин и кино. Хант опасался, что на этот раз будет не о чем говорить, что квоту оригинальных мыслей и интересных тем они исчерпали при первой встрече, и теперь начнется долгое неловкое молчание, прерываемое натянутыми попытками завязать беседу. Но ничего подобного: во второй раз им было друг с другом еще легче, чем в первый, беседа текла легко и обоим доставляла удовольствие. Оказалось, у них много общего. Не до такой степени, как у тех невыносимо приторных пар, что даже в уборную ходят вдвоем – но достаточно, чтобы было на чем строить отношения. После кино они отправились выпить кофе – и проболтали до полуночи. А потом, когда Хант подвез ее домой, Бет предложила ему зайти. И остаться на ночь.

Так они начали встречаться. Занимались самыми обычными делами – ходили вместе в книжные магазины, в торговые центры, просто гуляли, смотрели фильмы из видеопроката. Бывали и в туристических местах: одну субботу провели в Тумстоуне, другую – в Старом Тусоне. Эдвард и Хорхе подшучивали над Хантом, узнав, что однажды он все воскресенье провозился у Бет в саду. «Я-то думал, тебе за неделю хватает деревьев и кустов! – говорил Хорхе. – Черта с два я бы стал этим заниматься еще и в выходные!» Но шутили они по-доброму – Бет обоим пришлась по душе. Однажды в субботу, в необычно свежий и прохладный день, все они выбрались в Музей пустыни Сонора большой компанией – Хант и Бет, Джоэл, Стейси и Лилли, Эдвард и Хорхе с женой: после музея пошли в итальянский ресторан – и просидели до закрытия, а Лилли там и заснула.

Дом у Бет был поновее и попросторнее, чем у Ханта – однако ничем не напоминал стандартные «средиземноморские» домики, от которых, по его мнению, в городе было не продохнуть. Длинный одноэтажный дом в стиле Санта-Фе, с просторным участком вокруг: сбоку огородик, сзади цветущий сад. Дом ее собственный, не съемный; и Хант ночевал там чаще и чаще, пока наконец Бет не спросила, не хочет ли он переехать к ней. Ипотеку платить будем пополам, поспешно добавила она, опасаясь, что предложение пожить у нее даром его обидит.

В глубине души ничего другого Хант и не желал; однако быстрые перемены его пугали – и он ответил шутливо, подделываясь под тон «настоящего мачо», что для мужчины нет ничего дороже свободы. Бет рассмеялась – но поняла, что за шуткой скрывается истина, и не стала настаивать.

Так что пока они просто встречались – и отлично проводили время вместе.

Эйлин никогда не любила музыку. Даже в самый розовый период ухаживаний она ходила с Хантом на концерты как на тяжкую повинность. А после свадьбы, кажется, ни разу они не были на концерте вместе.

Бет и в этом оказалась совсем другой. Хант с годами обленился – и теперь предпочитал живой музыке записи и диски. Но Бет обожала ночную жизнь. В Интернете, по электронным рассылкам, по фэнзинам она следила за афишами всех клубов и концертных залов в округе – и выбиралась туда при первой возможности. За три месяца их романа Хант услышал, наверное, больше живой музыки, чем за предыдущие десять лет.

Однажды в субботу вечером, на концерте Сантаны[7]7
  Карлос Аугусто Алвес Сантана (р. 1947) – американский гитарист-виртуоз мексиканского происхождения, лауреат многочисленных премий «Грэмми».


[Закрыть], они увидели, как компания бандитов-чиканос[8]8
  Чиканос – так называют американцев мексиканского происхождения.


[Закрыть] с бритыми головами и синими татуировками на шеях, столпившись кружком, пинает костлявого парня в ярко-фиолетовой толстовке. Хант быстро повел Бет в другую сторону – и уже краем глаза отметил, как к компании приближается полиция. Чем кончилось дело, он так и не узнал.

Но четыре дня спустя Хант и Бет снова встретились с парнем в фиолетовой толстовке. В небольшой артхаусный кинотеатр при университете они пришли посмотреть французскую романтическую комедию, расхваленную как «фильм года» (комедия, кстати сказать, оказалась скучной до зевоты). На парковке места не было, поэтому припарковались позади здания – и в то время, как по экрану поползли титры и большинство зрителей двинулось по проходам вниз, Хант и Бет вышли в боковой выход. Тяжелая дверь захлопнулась за ними, и тут они заметили наверху, на лестничной площадке, какую-то толкотню.

Парень был тот же, однако били его на этот раз другие люди – четверка здоровенных бородачей-байкеров в коже и джинсе. Матерясь на чем свет стоит, бедолагу лупили и по лицу, и в живот. Один мощный удар свалил его на пол.

Должно быть, хотел им наркоту продать, сказал себе Хант. Но Бет задумываться не стала.

– А ну оставьте его в покое! – крикнула она, устремившись вверх по лестнице.

Хант бросился за ней, заранее представляя в красках, что эти громилы сейчас с ними сделают. Как ни странно, при первом же крике четверка ретировалась. Избитый парень скорчился на полу, держась за грудь и морщась от боли. Возможно, ему сломали ребро – однако не это испугало Ханта. Напугала его кровь, сочащаяся у парня из уха и капающая на грязный цементный пол. Крови было довольно много – на полу уже набралась лужица, похожая на перевернутую карту Америки.

– О господи! – Хант достал мобильник. – Я звоню «девять-один-один»!

– Не надо! – простонал избитый. – Не надо… копов…

– В квартале отсюда есть больница, – предложила Бет. – Ну, может, в паре кварталов. Быстрее будет нам самим его отвезти.

– А ты уверена, что его можно трогать?

– Не надо… докторов…

– Да у тебя из уха кровь льет! – не выдержал Хант. – Вдруг повреждение мозга! Ты запросто можешь умереть!

Тут, кажется, до парня что-то дошло. Морщась и постанывая, он перевернулся на бок, затем с трудом привстал на колени, прижал ладонь к кровоточащему уху.

– Ладно, поехали. Только «Скорую» не вызывайте. И никаких копов.

«Врачи в больнице наверняка спросят, что произошло, – подумал Хант. – И, скорее всего, сообщат в полицию». Впрочем, решив, что это уже не его забота, отдал Бет ключи от машины, и та побежала к парковке за кинотеатром. Хант помог парню подняться и повел – почти потащил – на улицу, где у тротуара их уже ждала Бет. Она достала из бардачка пачку салфеток и вручила Ханту.

– Вот, пусть прижмет к уху.

Хант передал парню салфетки, и тот торопливо поднес их к голове.

– Сильнее прижимай! – скомандовала Бет. – Через минуту будем в больнице.

Парень заполз в машину и скорчился на заднем сиденье. Хант захлопнул за ним дверь, сам сел на переднее сиденье, и они сорвались с места.

Районная больница «Дезерт» в самом деле оказалась недалеко – всего в нескольких домах. Бет помчалась в приемный покой. Время она зря не теряла: не успел бедолага с помощью Ханта выбраться из машины, как из раздвижных стеклянных дверей вынырнули санитары с каталкой, быстро и аккуратно переложили его и покатили внутрь.

Хант вбежал в холл следом. В приемном покое всем пришлось остановиться: суровая дама в застекленном окошке никак не желала открывать дверь.

– Прежде чем принять пациента, мне нужна информация о его страховке! – объявила она.

Бет шумно вздохнула, отходя к окну.

– У меня нет страховки! – простонал пострадавший.

– Тогда извините, – отрезала дама. – Езжайте в Главную окружную больницу. Мы неплатежеспособных пациентов больше не принимаем.

– Но у меня есть деньги! – простонал раненый. – Я заплачу!

– Я же сказала, пациентов без страховки не принимаем!

– Вы отказываете в помощи раненому! – взорвалась Бет. – Как вам не стыдно?!

– Извините, таковы правила.

– Его избили, у него кровотечение из уха, может быть, поврежден мозг…

– Я же сказала, его примут в Главной окружной…

– Ладно, – прервал ее Хант. – Если так, хватит попусту тратить время – отвезите его в окружную.

– Везти придется вам! – возразила дама. – У нас нет свободных машин, да и в любом случае это не наша ответственность. Не мы виноваты, что вы его привезли не в ту больницу!

– Да что вы за человек такой?! – рявкнула Бет и развернулась к санитарам: – Поможете погрузить его в машину или это тоже «не ваша ответственность»?

Каталка тем же путем вернулась обратно; смущенные санитары как можно бережнее уложили раненого на заднее сиденье и подсунули ему под голову казенную подушку.

Теперь за руль сел Хант.

– Ты знаешь, где эта Главная больница? – спросил он.

Бет кивнула.

– Минутах в десяти отсюда, если не попадем на красный свет. Поехали.

Они помчались. С заднего сиденья не доносилось ни звука: Хант повернул зеркало, чтобы посмотреть раненого, и увидел, что тот лежит, откинув голову, с закрытыми глазами. Потерял сознание. Хант вдавил педаль в пол: он превысил скорость и был этому только рад, в глубине души надеясь, что их остановит полиция, выяснит, что случилось, и проводит до больницы с сиренами.

Не повезло.

Проскочили на зеленый, промчались на желтый, затем прочно застряли на красном – и дальше двигались черепашьим шагом в плотном вечернем трафике.

За пару кварталов от больницы – они как раз проезжали мимо большого универмага – пассажир открыл глаза и громко застонал.

– Как ты? – спросила Бет.

– Плохо, как еще! – простонал он.

– Ничего, уже почти приехали.

– Высадите меня здесь, – попросил он.

– Тебе нужно к врачу, – возразил Хант. – Могут быть внутренние повреждения, или…

– Да знаю, знаю! – скрипя зубами, простонал раненый. – Я же в больницу еду, или куда?

– Тогда почему хочешь выйти?

– Больно! Черт, сука, как болит!

– Не можем же мы просто бросить тебя здесь и уехать!

– У меня страховки нет. В другой больнице меня тоже завернут. А так я лягу у дороги, прикинусь, что вырубился, – обязаны будут взять. Никуда не денутся.

А ведь он прав, подумал Хант. Что делать, если и в этой больнице его не примут? В Тусоне вообще другие больницы есть?

Он обернулся к Бет – та ответила таким же растерянным взглядом.

Но они уже въезжали на больничную парковку, под яркую неоновую вывеску «Неотложная помощь».

– Помогите мне зайти. И уходите. Дальше я сам.

Обсуждать и препираться времени не было.

– Ладно.

– Хант… – начала Бет.

– Не выставят же они его на улицу, верно?

Поддерживая с двух сторон, раненого дотащили до приемного покоя. Шел он с трудом, тяжело дыша, а один раз громко вскрикнул.

– Как тебя зовут? – спросила Бет, когда они уже подходили к столу медсестры.

– Да какая разница?

Медсестра, едва взглянув на него, с озабоченным видом потянула из стола какие-то формы для заполнения.

– Что у вас случилось?

– Дальше я сам, – повторил раненый. – Все, идите. Спасибо вам.

Хант взял Бет за руку и повел прочь.

– Я подрался, – говорил раненый у них за спиной. – По-моему, сломаны ребра, из уха течет кровь, и…

Дальше они не слышали.

– Как-то это неправильно, – проговорила Бет уже за дверью.

– Мы сделали все, что могли. Больше, чем сделали бы многие другие. И какие есть варианты? – Он открыл дверцу и сел за руль. – Может, надо было не возиться с ним, а просто вызвать «Скорую»…

– Как думаешь, здесь его примут?

Этого Хант не знал.

Было уже за полночь, и поехали к нему – ближе, чем к Бет. Придурки-соседи устроили вечеринку: по всей улице стояли автомобили, из открытых окон страшным голосом орал какой-то рэпер. Вечеринка, похоже, была в самом разгаре. Какой-то осёл поставил машину на его территорию. Но Хант вымотался, очень хотел спать и был не в силах скандалить с толпой пьяной гопоты.

Они с Бет вошли в дом, разделись и легли в кровать. Поцеловались – даже для секса слишком устали – и скоро уснули крепким сном.

В эту ночь Ханту приснилось, что парень в фиолетовой толстовке ударил Бет ножом. Она истекает кровью, а он, сходя с ума от страха, гонит машину из больницы в больницу – из Тусона в Финикс, из Финикса в Лос-Анджелес.

И нигде ее не принимают.