Текст книги "Ассоциация"

Бентли Литтл
Ассоциация

© Лахути М., перевод на русский язык, 2014

© Издание на русском языке, оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2015

* * *

– Здесь чудесно! Это же идеальный дом! – воскликнула Морин.

Барри был с ней согласен – и все же мысленно порадовался, что дама-агент по недвижимости их сейчас не слышит. Она и так явно считает их дурачками, а неприкрытый энтузиазм в голосе Морин окончательно убедил бы ее, что рыбка попалась на крючок, остается только подсечь. А надо бы хоть немного поторговаться…

К счастью, риелторша – она весьма настойчиво просила называть ее Дорис – ушла забрать из машины бумаги, оставив потенциальных клиентов наедине (и, как подозревал Барри, давая им возможность обсудить все без помех).

Они не спеша обошли верхнюю террасу. Вид отсюда открывался такой, что дух захватывало. Барри и Морин повидали много разных домов – и поновей, и попросторней, – но по местоположению ни один с этим не сравнится. Дом стоял на склоне холма. Ниже виднелся городок, а дальше раскинулся головокружительный пейзаж – необозримое плоскогорье, пересеченное каньонами и сплошь покрытое лесами до далекой горной гряды на горизонте. Даже сейчас, в самое жаркое время дня, на холме веял легкий ветерок, раскачивая ветки сосны, что росла вплотную к террасе, и взъерошивая волосы Барри, аккуратно приглаженные в попытке придать себе солидности.

– Террасу можно надстроить, – азартно продолжала Морин. – Пусть идет вокруг дома. И еще можно установить такой разбрызгиватель, чтобы днем было прохладнее. Поставим столик и стулья, будем здесь завтракать или устраивать романтические ужины! И конечно, я бы посадила побольше цветов.

– Терраса – дело десятое, – остановил ее Барри.

– Ну да, – согласилась Морин.

Заслонив глаза с двух сторон ладонями от солнца, он заглянул в дом сквозь противомоскитную сетку на двери. Обстановка внутри была ужасная. Предыдущих владельцев судьба явно обделила хорошим вкусом. Ярко-оранжевые ковры в комнатах, а потолки и стены обшиты панелями темного дерева – как будто в пещеру заглядываешь. Гнетущее впечатление усугубляла обшарпанная мебель 70-х годов прошлого века.

Неудивительно, что дом до сих пор еще не продан. Теперь, если вести себя правильно, можно существенно сбить цену.

– Содрать панели, – сказал Барри, выпрямившись, – покрасить заново стены, сменить ковры, отправить мебель на свалку – дом и узнать будет нельзя.

– Окна мне нравятся, – откликнулась Морин. – Проектировали с умом, сразу видно.

В самом деле, трехэтажный дом был построен с таким расчетом, чтобы его обитатели как можно полнее наслаждались потрясающими пейзажами. Вид из окна просторной хозяйской спальни этажом ниже и с прилегающей к ней террасы почти не уступал тому, что открывался перед ними сейчас. На нижнем этаже имелась еще одна спальня, поменьше, а на верхнем – третья спальня, откуда стеклянные двери открывались на небольшой балкончик. Весь второй этаж занимала гостиная – через нее и входили в дом. Потолки здесь были высоченные, в два этажа. Окна выходили на поросший лесом склон холма позади дома. Других построек с той стороны не было. От входа вниз и вверх вели две симметричные лестницы с ковровым покрытием. На верхнем этаже располагалась кухня, объединенная со столовой.

– Дом как специально для нас, – объявила Морин. – Давай его купим!

– Только не подавай виду, что он тебе понравился. Иначе нас обдерут, как миленьких.

Морин закивала.

– Я понимаю!

– За него просят сто десять тысяч.

– Может, тысяч десять-пятнадцать уговорим скинуть?

Внизу хлопнула дверца машины. Барри прижал палец к губам, и оба замолчали, дожидаясь появления Дорис.

На лестнице раздались шаги и веселый голос:

– Нашла!

Барри и Морин вернулись в дом. Дорис разложила бумаги на уродливом обеденном столе.

– Ну, как я уже говорила, владельцы хотят сто десять. Дом в прошлом году оборудован системой очистки сточной воды по новейшей технологии, отвечающей всем требованиям федеральных стандартов, договор о техобслуживании действует вплоть до окончательный выплаты ипотечного кредита. Площадь участка – четверть акра[1]1
  1 акр = 0,4 га; четверть акра = 10 соток. – Здесь и далее прим. пер.


[Закрыть], а вся гряда холмов за поселком, как и территория к западу, – национальный заповедник, там строительство запрещено, так что вид вам никто не заслонит. Дом прошел обработку от термитов, гарантия десять лет, ежегодный бесплатный осмотр и при необходимости окуривание. Также гарантия на десять лет на водопровод и электропроводку – а это, поверьте, настоящий подарок. – Она оторвала взгляд от бумаг. – Дальше рассказывать?

– Продолжайте, мы слушаем, – отозвался Барри.

Дорис, просияв, с новым энтузиазмом принялась расписывать достоинства дома и участка. Наконец Морин ее остановила:

– Я думаю, мы готовы обсудить условия.

Барри кивнул.

Риелторша заулыбалась.

– Вернемся в офис?

Пока Дорис запирала входную дверь, Барри и Морин прошлись по дорожке, разглядывая сосны и кусты манзаниты.

Когда сели в машину (Морин впереди, рядом с Дорис, Барри сзади), риелторша сказала:

– Для такого дома цена просто необыкновенно скромная!

– Не такая уж скромная, – возразил Барри. – Дом выставлен на продажу довольно давно, и его до сих пор не купили. Если бы цена была низкая, желающие наверняка нашлись бы.

– На рынке недвижимости небольшой спад, но ситуация меняется. В следующем году цена подскочит до двух сотен.

Дорога вела вниз по лесистому склону.

– Смотрите, какая красота! – улыбнулась Дорис. – А пахнет как! Чувствуете аромат сосен? Бесподобно!

Машина притормозила у чугунной решетки, перегораживающей выезд из поселка. Дожидаясь, пока откроются автоматические ворота, Морин рассматривала каменную глыбу на обочине, с надписью позеленевшими от непогоды медными буквами: «Бонита-Виста».

– Вот единственное, что мне не нравится, – заметила Морин. – Снобизм какой-то. Вообще, жизнь в «охраняемом поселке» меня не очень привлекает.

– Эта штуковина многим не нравится, – признала Дорис. – Ее установили недавно, по решению ассоциации домовладельцев. С другой стороны, она символизирует безопасность проживания в поселке и уважительное отношение к частной собственности. Правда, начальник пожарной охраны против. Говорит, теперь въезд в поселок затруднен. Хотя, – поспешила прибавить Дорис, – если вдруг случится лесной пожар, вы сможете выехать отсюда без проблем. Ворота открываются наружу, и никакой код набирать не нужно.

Барри подался вперед.

– Здесь имеется ассоциация домовладельцев?

– Да. И нужно платить взносы. В год выходит сто-двести долларов. Знаю, к ассоциациям домовладельцев не все хорошо относятся, но в таком поселке, как Бонита-Виста, без этого не обойтись.

– Почему? – спросила Морин.

– Потому что он расположен за городской чертой, а руководство округа обязано поддерживать в хорошем состоянии только проселочные дороги. Так что асфальтирование дорог, рытье канав, строительство мостов, освещение улиц – все это в ведении ассоциации.

– А если не хочешь вступать?

– Членство обязательно для всех, проживающих в Бонита-Висте. Зато есть и плюсы. Имеется теннисный корт, планируется построить клуб и бассейн.

Дорога, вильнув меж двумя невысокими холмами, поросшими орегонской сосной, вывела к шоссе. Дорис пропустила грузовик и, выполнив левый поворот, направила машину к городку.

Барри улыбнулся. «Городок» вместо «города» – ему понравилось. Черт, да ему здесь все нравилось! Когда они с Морин лишь начали подумывать о том, чтобы переехать из Калифорнии, и прикидывали варианты, он представлял себе именно что-то подобное. И вот нашлось идеальное место, даже не верится в такое везение!

Сказать по правде, Корбан и городком-то можно было назвать с большой натяжкой. Население – около трех тысяч человек. Несколько магазинчиков и кафе, пара бензоколонок, захудалая гостиница, зато нет универмага, никакого фастфуда и ни единой достопримечательности – то есть всего того, что так привычно жителям больших американских городов.

Это-то и привлекало.

Барри знал, что Морин чувствует то же самое. Тут вам не Джексон-Хоул или Парк-Сити, давно превратившиеся в нечто вроде детской площадки, где резвятся миллионеры и голливудская элита. Натуральный городок в совсем не модной части штата Юта, где обычные люди ходят на обычную работу. Сюда еще не добралась захлестнувшая всю Америку мутная волна – неодолимая индустрия сервиса.

Офис агентства располагался в двухосном трейлере напротив бывшего жилого дома, переделанного под городскую библиотеку. Машина въехала на крошечную парковочную площадку и затормозила, слегка пробуксовывая толстыми шинами по гравию.

Барри выбрался наружу. Высоко на склоне холма можно было разглядеть их дом.

Он уже представляет этот дом своим! А ведь они еще даже условия покупки не обсудили как следует. Барри никак не мог решить, хорошо это или плохо.

Все трое гуськом поднялись по шатким ступенькам. В трейлере, в большем из двух помещений, за офисными столами сидели очень толстый мужчина и очень худая женщина и печально смотрели в пространство.

– Всем добрый день! – бодро воскликнула Дорис.

Ее подчиненные засуетились, приняв фальшиво-радостный вид. Мужчина схватился за телефон, женщина зашуршала бумагами.

– Идемте в конференц-зал!

Дорис провела Барри и Морин в помещение поменьше, большую часть которого занимал предмет мебели, сильно смахивающий на обеденный стол.

– Итак! – начала Дорис, когда все уселись. – Как вы уже знаете, владельцы запрашивают за дом сто десять тысяч.

– Многовато все-таки, – заметил Барри.

– Тем более что дом такой уродливый, – подхватила Морин.

– Его придется основательно доработать.

– Да просто отделать заново!

Дорис рассмеялась.

– Поняла, поняла! Что, если я скажу сотня?

– Что, если вы скажете – девяносто пять?

– Послушайте, нет гарантий, что владелец вообще согласится сбавить цену, а уж пятнадцать тысяч… Впрочем, погодите минутку, я сделаю пару звонков. Может, что-то и прояснится.

Она указала на полку в дальнем углу – там стояли кофейник и стопка одноразовых стаканчиков.

– Хотите пока выпить кофе? Я вернусь через минуту.

Как только за Дорис закрылась дверь, Барри спросил:

– Сколько мы готовы заплатить?

Морин посмотрела ему прямо в глаза.

– Мне нравится этот дом!

– Вообще-то, даже начальная цена вполне приемлемая. – Барри встал и принялся расхаживать по комнате. – Однако это серьезный шаг. Может, лучше не торопиться, подумать пару дней?

– Мы уже думали. Сколько времени ищем, ничего подходящего не попадалось. А тут такое чудо и по нормальной цене, сам говоришь! А если еще и сбить получится…

Барри выглянул в крошечное окошко.

– Ты права. – Он налил себе кофе, отхлебнул и поморщился. – Как думаешь, сколько они уступят?

Морин пожала плечами.

– Откуда я знаю? Хотя бы четыре-пять тысяч в конечном итоге, надеюсь.

Барри снова сел за стол, и они стали ждать.

Через несколько минут в дверь стукнули. Вошла Дорис.

– Я позвонила владельцу, предложила девяносто пять, – объявила она.

– И?.. – поторопил Барри.

Дорис ответила, сияя улыбкой:

– Считайте, сделка состоялась!

Первым делом Барри распаковал стереосистему.

От непривычной тишины было не по себе. Ни рева моторов, ни автомобильных гудков, ни воплей футбольных болельщиков – никаких субботних городских шумов. Да и веселей разгружать вещи под музыку. Пока друзья таскали коробки и чемоданы из грузовичка и автофургона, Барри собрал и подключил проигрыватель.

У него еще со студенческих дней сохранились полные коробки винила. Сейчас он поставил то, что должно прийтись всем по вкусу – «Thick as a Brick» группы «Джетро Талл». Выкрутил громкость на максимум и повернул колонки к двери, а потом вышел во двор, к остальным.

– Ух ты! – заржал Дилан. – Интеллектуальная музычка!

Морин скорчила гримаску и, проходя в дом с полной охапкой одежды, толкнула Барри локтем.

– Вот спасибо!

Ей не очень нравилось, что Чак и Джереми пришли без жен, а Дилана и вовсе век бы не видеть, но они с Барри решили не обращаться в фирму по перевозке мебели и взяли напрокат огромный автофургон. Двоим не под силу загрузить-разгрузить такую громадину.

Джереми вытащил запотевшую упаковку пива из портативного холодильника в почти опустевшем грузовичке.

– Горючее с доставкой! – объявил он во всеуслышанье. – Налетай, пока холодное!

Все уселись отдыхать, а Барри начал вытаскивать из автофургона стулья, светильники и коробки с кухонными принадлежностями. Морин принялась разыскивать кастрюли и сковородки – хотела разогреть на обед консервированный суп.

Дилан, Джереми и Чак, прикончив пиво, развлекались, забрасывая пустые жестянки в кузов автофургона.

– Попал! – завопил Чак.

– Ты точно не хочешь? – крикнул Джереми.

Барри помотал головой. Джереми захлопнул крышку холодильника.

– Смотрите, это ж шикарно! – восхитился Дилан, обнаружив у дороги почтовый ящик сельского типа, укрепленный на коротком столбике.

Барри, глядя на друга, подумал, что Дилан, по всей вероятности, тоже видел такие только в кино. Тот обошел вокруг почтового ящика, поднял и снова опустил красный флажок, потом приоткрыл железную дверцу…

И отскочил.

– Вот черт!

Барри бросился к нему.

– Что там такое?

Дилан промолчал, но Барри уже и сам увидел. Кто-то запихнул в почтовый ящик дохлую кошку. Наружу выглядывали свернутая набок голова и скрюченные лапки. В слипшемся от крови меху копошились муравьи. Цепочка насекомых пробиралась внутрь черепа через пустую правую глазницу. Вонь стояла омерзительная. Барри отшатнулся, зажимая нос.

Тут к ним подошли Чак и Джереми.

– Наверное, детишки хулиганят, – предположил Чак.

Джереми присвистнул.

– Ничего себе детишки…

Барри оглянулся и, убедившись, что Морин все еще в доме, захлопнул дверцу.

– Не говорите Мо, – предупредил он. – Незачем ее пугать в день приезда. Я потом сам все это уберу.

Чак и Джереми кивнули, а Дилан шутовски отсалютовал:

– Есть, босс!

– Пошли, закончим с разгрузкой.

Втроем они быстро перетащили в дом крупные предметы – диваны, комоды, кровати и книжные шкафы, – ругаясь, когда мебель застревала в дверях. Потом устроились на верхней террасе, перекусили супом с крекерами и продолжили работу. Барри все не мог выбросить из головы дохлую кошку. Он не представлял себе, как вытащить животное из почтового ящика. Лопата туда не пролезет. Оставалось напялить резиновые перчатки и вынуть руками. Может, кошка была больная? Еще заразу какую-нибудь подцепишь… Надо попросить помощи у одного из друзей, а другие двое пусть отвлекают Морин.

Не вышло – жена весь день хлопотала вместе с ними. Раздавала указания, таскала коробки помельче, то и дело залезала в грузовик, решая, что нести в дом, а что отправить на хранение.

Они постарались сразу расставить мебель по местам, а остальное просто сгрузили вдоль стен, оставив свободные дорожки для прохода. Мебель прежних владельцев запихали пока в две гостевые спальни. Позже надо будет устроить распродажу во дворе, а что не купят – сдать в Армию Спасения, или в Фонд доброй воли, или какая еще в этом городке действует благотворительная организация. Морин предложила ребятам взять себе что понравится.

Прочую мебель и коробки с вещами отвезли в город – Барри арендовал там помещение на складе. Морин осталась дома – в кабине грузовика ей не хватило места. Ворота склада открыл угрюмый старик в кепке с рекламой краски. Друзья подогнали грузовик к помятой металлической двери с номером 21, быстренько перетаскали барахло в бокс, и Барри запер дверь. Шея и спина уже ныли. Отвык он все-таки от физического труда, а тут целая неделя упаковки и сегодня весь день разгрузки-погрузки… Наверняка назавтра руки и ноги будут зверски болеть.

– Заправляемся! – объявил Джерри, бросая друзьям банки с пивом – портативный холодильник стоял у него в ногах.

Все четверо не спеша пили, отмечая завершение долгого утомительного дня.

Чак спросил, оглядывая окрестности:

– А почему Юта? Здесь, конечно, красиво, только адски далеко. Чем ты будешь заниматься в такой глуши?

– Тем же, чем и в Калифорнии: книги писать.

– Нет, ты понимаешь, о чем я.

Барри пожал плечами.

– Да я и раньше не вел бурную жизнь. Для нас с Морин выбраться в кино, а потом в ресторан – уже выход в свет.

– Так здесь даже кинотеатра нет.

– Зато есть видеопрокат. А если захочется развлечься, до Сидар-Сити всего два часа, а там и кинотеатры, и колледж, и шекспировский фестиваль – да вообще, чего душа пожелает. – Барри одним глотком допил пиво. – Это все мелочи, важно другое. Вот именно в таком месте хочется провести остаток жизни. Мы ведь, знаете ли, не молодеем. Пора осесть, пустить корни.

– Твои корни – в Калифорнии.

– Ничего, приживемся и здесь.

Джереми смущенно переступил с ноги на ногу.

– А насчет денег у вас как? За книги достаточно платят?

– Угу. Да и Мо будет работать.

– В этом городишке? – хмыкнул Дилан. – Где, например? На бензоколонке?

– Налоговым консультантом можно работать где угодно. И прежние клиенты ее не бросят, не придется начинать с нуля.

– Прежние клиенты? Это как? Ехать через три штата ради беседы с бухгалтером? Я знаю, конечно, что она классный профессионал, но…

– Факс, телефон, электронная почта. Не обязательно лично встречаться с клиентом, чтобы обсудить его финансовые дела. – Барри усмехнулся. – Дружище, ты отстал от жизни. На дворе эпоха телекоммуникаций!

Чак покачал головой.

– Думаешь, тебе вправду понравится жить в маленьком городке?

Барри засмеялся.

– Это заветная мечта каждого яппи!

Они поужинали в Корбане. Других посетителей в ресторанчике не было, а официантка выглядела точь-в-точь как Фло из старого телесериала «Алиса». Много пили, говорили о политике и культуре. Морин укоряла Джереми и Чака, что те не взяли жен и тем самым лишили ее союзниц в спорах.

Вернувшись домой, стали устраиваться на ночь. Старые кровати уже разобрали, а собрать успели только кровать в хозяйской спальне. В конце концов решили, что Дилан, Чак и Джереми будут спать на полу в столовой – единственной комнате в доме, не совсем заставленной коробками и чемоданами.

Джереми, по принципу «всегда готов», прихватил с собой спальный мешок. Чак и Дилан были не настолько запасливы, так что им пришлось минут двадцать рыться в нераспакованных вещах, отыскивая одеяла и подушки.

Когда все наконец улеглись, Морин пожелала им спокойной ночи.

– Сладких снов! Смотрите, чтобы клопы вас не покусали!

– Здесь есть клопы? – ужаснулся Чак.

– А кто его знает, какие букашки тут водятся, – рассмеялась Морин. – Спокойной ночи!

– Ты страшная женщина, – сказал ей Барри по дороге в спальню. – Ужас просто.

С утра его разбудили шаги наверху. Барри осторожно, чтобы не потревожить Морин, вылез из кровати, натянул джинсы и поднялся в столовую. Джереми уже сворачивал спальник. Чак и Дилан обувались.

Барри, зевая, взглянул в сторону кухни.

– Простите, ребята, завтраком накормить не могу. Надо была вчера заехать в магазин, взять там пончиков…

Джереми замахал руками.

– Не парься! По дороге что-нибудь перехватим. Все равно лучше выехать пораньше, путь неблизкий.

Барри впервые пришло в голову, что он, возможно, теперь не скоро увидится с друзьями. Ему стало грустно, хотя к печали примешивалось какое-то странное чувство: прежняя жизнь заканчивается, начинается новая.

– Может, хотите душ принять перед дорогой или еще там что?

Чак, усмехаясь, помотал головой.

– Незачем! Все свои.

Джереми поднял свернутый спальник.

– Попрощайся за нас с Мо.

– Сами прощайтесь!

Барри обернулся. Морин, кутаясь в халат, стояла на нижней ступеньке лестницы.

– Вредина! Хоть бы разбудил, – сказала она с улыбкой.

– Прости.

Морин посторонилась, пропуская Джереми, Чака и Дилана.

– До встречи, мальчики! Спасибо огромное за помощь.

– Не за что, – ответил Джереми.

– Приезжайте в гости, в любое время. Ты тоже, Дилан, – прибавила она, улыбаясь.

Тот засмеялся.

– Далековато, но все равно спасибо. Важно внимание.

– Ничего не забыли? – спросил Барри.

– А мы ничего сюда и не вносили, – ответил Чак. – Всё в машине.

Барри вышел за ними во двор, а Морин крикнула от двери:

– До свиданья! Счастливого пути! Осторожней на дорогах!

– Мы всегда осторожны! – отозвался Дилан.

– Сегодня поедете до самого Бри? – спросил Барри.

Дилан помотал головой.

– Думаем денек прихватить. Я хочу завернуть в Вегас. Уйти в загул, как Вилли Нельсон.

– «Электрический всадник»[2]2
  В и л л и  Н е л ь с о н (р. 1933) – знаменитый американский музыкант, поэт, композитор, один из основных представителей стиля кантри; также известен своим разгульным образом жизни. В 1979 г. снялся в нашумевшем фильме С. Поллака «Электрический всадник».


[Закрыть], – поправил Барри.

– Во-во, – засмеялся Дилан.

Барри вытащил из кармана мятую пятерку – засунул ее туда накануне вечером, когда получил сдачу после ужина.

– Поставь за меня в казино! Прибыль пополам.

– Договорились!

Джереми швырнул спальник в кузов фургона и захлопнул дверцы. Приятели все были натуралы и не имели привычки обниматься, но в такой момент хотелось чего-то большего, чем просто взмах руки и небрежное «Пока!». Так они и стояли, чувствуя себя довольно неловко. И разбежаться не могли, и рискнуть проявить искреннее чувство тоже не получалось.

– Ну вот, – вздохнул Чак, переступив с ноги на ногу. – Поедем мы, что ли.

– Угу, – отозвался Джереми.

Дилан кивнул.

– Спасибо еще раз, ребята. Для меня это правда очень ценно. – Барри оглянулся – Морин все еще стояла на пороге. – Для нас обоих.

Джереми улыбнулся.

– Для чего же и нужны друзья?

Друзья…

Барри вдруг понял, что на новом месте все придется начинать с нуля, в том числе и заводить новых друзей. На пятьсот миль вокруг у них с Морин не было ни одного знакомого. Не было и родственников в соседних штатах.

Джереми с Диланом забрались в грузовик, а Чак сел за руль автофургона. Барри еще вечером отдал последнему ключи от машины и квитанцию проката. Сейчас он сунул голову в окно:

– Сдавать машину только в четверг, пробег не ограничен. Так что, если тебе нужно что-нибудь перевезти – пользуйся на здоровье.

– Попользуюсь, не волнуйся! – улыбнулся Чак.

– Когда сдашь, позвони мне, ладно? И расписку пришли, я проверю, не взяли ли они с тебя лишнего.

– Будет сделано, шеф! – Он завел мотор и помахал рукой. – Удачи!

– Она вам понадобится! – крикнул Дилан со смехом.

Барри посмотрел на почтовый ящик и вспомнил про дохлую кошку. Он шел за машинами до самой дороги и махал вслед, а Морин крикнула от двери:

– До свидания!

Барри долго еще стоял у обочины, хотя фургон с грузовиком давно скрылись за поворотом и даже урчание моторов затихло вдали.

В следующие выходные Барри и Морин устроили у себя во дворе распродажу ненужных вещей. Заранее дали объявление в местной газете, «Корбан уикли стандарт», и всю пятницу наклеивали ярлычки с ценниками. Кое-что из имущества прежних владельцев они решили оставить себе: радиочасы, чашу для пунша, керосиновую лампу, – но большинство вещей были страшны как смертный грех, хоть даром бы избавиться. Барри предлагал подождать немного, еще раз перебрать – вдруг отыщется что-нибудь нужное, – но Морин разумно возразила, что для всего этого старья совершенно нет места ни в доме, ни в хранилище, и пока весь хлам не выбросят, новое жилье в порядок не привести.

– Не ставь цену выше десяти долларов, – предупредила она, глядя, как Барри наклеивает на безобразный пластмассовый столик обрывок малярного скотча и надписывает сумму. – Не до прибыли сейчас, лишь бы отделаться.

– Слушаюсь, шеф! – козырнул Барри.

В субботу они встали до света и принялись вытаскивать вещи во двор. Предметы помельче раскладывали на столах, которые тоже продавались, а все прочее – прямо на асфальтированной подъездной дорожке. Мебель расставили так, чтобы загородить проход к крыльцу и нижней террасе.

В объявлении четко говорилось, что распродажа начнется в семь, но уже к пяти утра вдоль дороги выстроились грузовики и легковушки. В предрассветных сумерках виднелись неясные силуэты: люди читали газеты, рассматривали дорожные карты и пили кофе из термосов. Одна очень полная женщина с недокуренной сигаретой и громадной холщовой сумкой в руках даже вылезла из машины и подошла посмотреть на товар, но Морин, приклеивая ценники на старую швабру и ведро, найденные в чулане при кухне, решительно ей сказала, что продавать начнут в семь, и ни минутой раньше. Можно подождать в машине или приехать попозже.

Никто не уехал. Казалось невероятным, что людей так заинтересовали уродливая мебель и никому не нужный хлам, который Барри и Морин готовы были выбросить на помойку, если иначе отделаться от него не выйдет.

Вдруг Барри услышал громкое мяуканье и, наклонившись, увидел, что о его ногу трется черный кот.

– Привет, Барни! – Он погладил пушистую спинку. – Как жизнь?

Кот замурлыкал.

Барни явился к ним пару дней назад – поднялся на террасу, громко мяукая. Морин угостила его молоком и скормила целую банку тунца. Кот набросился на еду, как будто вконец изголодался, и в знак благодарности не отходил от дома целый день. Крутился возле террасы, ластился и мурлыкал, как только Барри или Морин выглядывали во двор, а затем повадился приходить каждый день. Забирался по высокому кусту можжевельника, будто по лестнице, на верхнюю террасу и спал на коврике у двери. Барри назвал кота Барни, в честь лучшего друга Фреда из мультсериала «Флинтстоуны». Кот откликался – видно, признал в них хозяев.

Барри покосился на почтовый ящик, блистающий в розовых рассветных лучах, и снова вспомнил ту, другую кошку.

Дохлую.

В прошлое воскресенье он улучил минуту, пока Морин принимала душ, и вытащил наконец мертвое животное из ящика. С самого отъезда Джереми, Чака и Дилана они с Морин не разлучались, и у него не было случая покончить с этим неприятным делом. Только когда Морин отправилась сполоснуться перед ужином, Барри смог незаметно выйти из дома.

Говорят, нужда всему научит. Сколько Барри изводил себя мыслями о том, как будет вытаскивать кошачий труп, а когда дошло до дела и он понял, что на все про все у него не больше десяти минут, попросту сунул руки в пластиковый мешок для мусора, выдернул кошку из ящика и вывернул пакет наизнанку, так что кошка оказалась внутри. Ящик протер изнутри лизолом, губку тоже сунул в пакет, а дверцу ящика оставил открытой, чтобы проветрить. Пакет завязал узлом и выбросил в металлический контейнер для мусора под нижней террасой, тщательно вымыл руки во второй ванной и уселся перед телевизором за минуту до того, как Морин поднялась наверх готовить ужин.

Через два дня объявился новый кот.

Между двумя животными не было ничего общего. Дохлая кошка была белая, новый кот – черный. И все же он постоянно маячил перед глазами и не давал забыть тяжелый эпизод. Каждый день, выходя забрать почту, Барри невольно вспоминал измазанный кровью трупик и муравьев, заползающих в пустую глазницу.

Барри сам не знал, почему решил ничего не рассказывать жене. Она совсем не была нежной фиалкой. Черт, в их семье именно она занималась уничтожением насекомых, случайно проникших в дом, потрошила рыбу и готовила отбивные. Наверняка у нее нервы покрепче, чем у Барри.

Почему же он до сих пор от нее скрывает?

Непонятно.

Барри сел на раскладной стул возле одного из приготовленных для продажи столов и распечатал столбики пяти-, десяти– и двадцатипятицентовых монет для сдачи – он еще в четверг съездил за ними в банк.

Барни свернулся у его ног и замурлыкал.

Пока Барри заканчивал приготовления, Морин принесла ему пончик и чашку кофе без кофеина.

Наконец взошло солнце. На дороге собралась уже солидная толпа. Барри посмотрел на часы, переглянулся с Морин и махнул рукой. На это нехитрое приглашение покупатели буквально бросились во двор – Барри даже растерялся. Поток посетителей не иссякал все утро. Правда, не все делали покупки. Многие просто рассматривали вещи, кое-кто пытался торговаться. Какой-то старик забрал садовые инструменты. Одна женщина скупила всю кухонную посуду, а другая заплатила за безвкусный столовый гарнитур и сказала, что ее муж приедет за вещами позже на грузовике, а через полчаса вернулась сама и потребовала деньги обратно.

Вскоре после десяти появился человек с планшетом.

Очередь из машин растянулась на полквартала в обе стороны, двор был полон покупателей, но этот человек сразу выделялся. Высокий, худой, со строгим лицом, он даже не взглянул на разложенные во дворе вещи, зато внимательно осмотрел дом, машину и собравшуюся толпу.

Барри поймал взгляд Морин. Она тоже обратила внимание на незнакомца. Барри подождал, пока тот подойдет поближе, помахал ему и крикнул:

– Эй, сюда!

Человек оторвался от планшета, в котором что-то записывал, и без улыбки посмотрел на Барри.

– Это ваш дом? – спросил он.

– Да. Я Барри Уэлч. Чем могу помочь?

– Я Нил Кэмпбелл, – представился незнакомец. – Из Ассоциации домовладельцев поселка Бонита-Виста. Вынужден вас записать.

Барри озадаченно нахмурился.

– Записать меня?

– В Уставе четко оговорено, что в Бонита-Висте любые распродажи запрещены.

– Я не знал, – растерялся Барри. – Никто меня не предупредил.

– Вы не получили экземпляр УАДа?

– Я даже не знаю, что это такое.

Нил Кэмпбелл скупо улыбнулся.

– В таком случае мы можем посмотреть на ваше нарушение сквозь пальцы. Однако в будущем будьте любезны соблюдать правила, как все. – Он сделал пометку в своих записях. – Я поговорю в правлении, чтобы на первый раз вас не штрафовали, а ограничились письменным предупреждением. Думаю, это устроит даже самых закоренелых формалистов и консерваторов.

Кэмпбелл улыбнулся, как бы давая понять, что он-то как раз один из самых либеральных членов правления, хотя получилось довольно неубедительно.

Тут подошла женщина, пожелавшая оплатить пару розовых подушек, сразу после нее какой-то подросток приобрел кресло-мешок, и пока Барри отсчитывал сдачу, Кэмпбелл исчез.

– В чем дело? – спросила Морин.

– Видно, мы нарушили правила местной ассоциации домовладельцев. Этот тип хотел нас оштрафовать, но в конце концов мы отделались предупреждением.

– Оштрафовать? За что? Разве они имеют право?

– Не знаю. Надо бы посмотреть устав.

– Мне сразу не понравились эти разговоры про ассоциацию домовладельцев! Помнишь Донну и Эда в Ирвайне? Им даже не разрешили приделать к гаражу баскетбольный щит с кольцом. Я так надеялась, что здесь будет по-другому! Дорис говорила, что ассоциация просто занимается асфальтированием дорог и разным там ремонтом…

– Дорис – агент по недвижимости. Ей надо было продать участок. Что ты от нее хочешь? Честности?

– Да, глупо.

Дальше покупатели шли волнами. То десять минут никого, то подъедут сразу четыре машины – и вот уже по двору бродят родители с детьми и взрослые-одиночки, и все шарят по коробкам, и всем требуется разное.

Понемногу толпа начала редеть. Часть мебели увезли, и во дворе стало просторнее. Морин ушла в дом, оставив Барри справляться самостоятельно.

Во время очередного затишья во двор забрел грузный старик с дружелюбным румяным лицом, белоснежными усами и в круглых очках в железной оправе. Без особого интереса заглянув в коробки, он подошел к столу, где сидел Барри.