Текст книги "Звездная бабочка"

27. Очищение соли

Глаза в глаза.

Они долго и пристально смотрели друг на друга, прежде чем начать разговор.

Изобретатель волновался, как в тот день, когда он впервые увидел разгневанную покорительницу морей со скамьи подсудимых.

Он хорошо помнил, как она кричала, как тыкала в него пальцем, как сверкали ее бирюзовые глаза, как металась из стороны в сторону копна ее рыжих волос, когда она называла его то «злодеем», то «убийцей».

Снаружи ветер с воем раскачивал подъемные краны вокруг «Звездной Бабочки»; из окна было видно, как цилиндрическая башня с огромными двигателями затягивается светло-коричневой пылью.

– Плесните мне чего-нибудь, – наконец проговорила она.

Он поспешил налить ей белого вина, но она потребовала чего покрепче.

– Так вот, должна сказать, что вы мне все так же противны. Я ненавижу вас с того дня, как вы попались мне на глаза. Было время, когда мне хотелось вас убить. Потом я подумала, что смерть – слишком быстрая расправа, а мне хотелось, чтобы вы помучились. В конце концов я увидела, что вы как будто сами корите себя безжалостно, и решила, что самой страшной пыткой для вас, наверно, будут угрызения совести.

Он чуть заметно кивнул.

– Потом явилась ваша помощница и все во мне перевернула. Но я не стала думать о вас лучше. Она успела рассказать про ваш проект. «Звездную Бабочку». Зачем я ее слушала? Зачем позволила ей дать волю воображению? Но, как только я представила себе такой «звездный парусник», я размечталась. И помимо своей воли пошла вам навстречу. Не надо было этого делать. Ох, не надо. Впрочем, я сама виновата – привыкла обманываться. Меня и раньше водили за нос – позвонят, бывало, по телефону и всучат что-нибудь из кухонной обстановки или там стеклопакеты. А после приходилось все менять, и так не раз и не два. Да уж, себя не переделаешь.

Она отхлебнула спиртного. Он мельком глянул на нее, но успел заметить, что она здорово осунулась с тех пор, как перебралась в центр «Последняя Надежда». От прежней одутловатости не осталось и следа, рыжие волосы снова распушились и пошли волнами, небесно-голубые глаза прояснились.

Но куда большее впечатление на него произвело то, как она пахла. От нее исходил дух приключений – смешанный запах пряностей и пота.

Заметил он и другое – до чего же она похорошела.

«Мысль способна на все. Можно мысленно очистить прошлое, если захочется», – повторил он про себя.

– В конце концов, мне понравился проект «Последняя Надежда». Только безумец может решиться спасти человечество, отправив корабль в космос. Но мне нравятся безумцы. И теперь, раз уж я в деле, я не дам вам пропасть. Потом, в чертежах «Звездная Бабочка-V» выглядит великолепно. Этот звездный парусник, по-моему, одно из самых прекрасных средств передвижения из всех, что я видела. А я, скажу вам, повидала немало кораблей, бороздящих моря и воздушное пространство.

Он не сводил с нее глаз.

– Сегодня, – продолжала она, – похоже, все идет вкривь и вкось. Как будто удача отвернулась от нас. (Она помолчала.) Поэтому ненависть к вам – это роскошь, которую я больше не могу себе позволить. Я вас не простила и никогда не прощу, но хочу, чтоб вы знали: в эти трудные времена, в общем… как сказать… несмотря ни на что… я с вами.

Она залпом осушила бокал.

– Спасибо, – проговорил он.

– Не надо, не благодарите, все в порядке. Говорю же, мне нравится этот проект. И я не привыкла опускать руки перед трудностями. Вопрос персональной этики.

– Спасибо, – повторил он.

– Я вижу противные ветры. Бегство Сатины, проблемы со здоровьем у Габриеля, отрешенность Адриена, вредительство, угрозы, сокращение средств, всякие передряги среди этих 144 тысяч… Адриену приходится менять их чуть ли не по сто человек каждую неделю…

– Знаю. Корабль дал течь.

– Я запрещаю вам говорить такое. Не стоит забывать, как возник этот проект и сколько ожиданий в него вложено, – заявила она.

У нее вдруг исказилось лицо, как будто она почувствовала боль в тазобедренном суставе.

– Мы уже не можем отказаться.

Слово «мы» прозвучало довольно неожиданно, и он не нашелся, что ответить.

– Мы здорово устали. Но это обычное дело, ведь мы трудились не покладая рук. Теперь нам надо обрести второе дыхание, чтобы добраться до финишной черты.

Эта минута, которую он так давно ждал, сбила его с толку.

– Мы зашли слишком далеко, и назад дороги нет. Мы никогда себе не простим, если опустим руки. У нас нет другого выбора. Надо идти вперед.

Поскольку он по привычке избегал задерживать на ней свой взгляд, она попыталась найти способ привлечь его внимание.

– Вы заметили? Прошло совсем немного времени, и я научилась ходить на костылях. А врачи в это не верили. Они не верили даже тогда, когда уверяли меня, что все образуется. Я знала, что нет ничего невозможного… и вот вам результат. Все как с вашим проектом. Хоть мы и знали, что это невозможно, мы все равно делали свое дело.

Ив Крамер сглотнул.

– Что же заставило вас изменить свое мнение обо мне? – спросил он.

– Ваши же слова, которые все вертелись у меня в голове, а потом глубоко врезались в память.

Она поменяла положение – прежняя поза, как видно, причиняла ей боль.

– Например?

– «Последняя надежда – бегство» или вот еще: «Однажды человечество переселится далеко-далеко, желательно в какой-нибудь другой мир», – вот и Габриель, кажется, говорил что-то в этом духе. Да-да, как-то вечером он мне сказал, что «парадоксы есть во всем, а истинная мудрость заключается в умении их распознавать».

Она говорила об их друге так, будто он уже умер. Это несколько смутило изобретателя, однако он понял, что она имела в виду. То была дань прижизненного уважения, никак не посмертного.

– И тогда я подумала: а что, если случившаяся со мной беда, как ни парадоксально, обернулась для меня… благом.

Она нервно усмехнулась, словно подражая Макнамаре или желая убедить себя в том, что это неправда.

– Вы так настрадались из-за меня. И это никак не может быть благом, это беда, – коротко ответил изобретатель.

И принялся кусать себе губы.

– Как знать. Обездвижив мое тело, вы привели в движение мой разум. Не будь той аварии, какой была бы моя жизнь? Даже слава не вечна. Рано или поздно я перестала бы выигрывать, и парусный спорт пришлось бы бросить. Я устроила бы свою жизнь с каким-нибудь красавчиком-толстосумом, нарожала кучу детишек, круглых отличников, а потом загнулась от старости. Вот такую «нормальную» жизнь я бы и прожила. Ни о чем не задумываясь. А если бы и задумывалась, то разве что о своих удовольствиях и благополучии. И вдруг… благодаря нашей встрече и вашим безумным идеям я, быть может, смогу спасти человечество и открыть новую планету.

– Никто из нас туда не долетит, – возразил Ив. – На это нужно не меньше тысячи лет.

Она повела рукой, словно отмахиваясь от такой мелочи.

– Тогда, по крайней мере, я дам эту возможность моим детям – пусть построят новый мир где-нибудь далеко-далеко.

Они долго сидели, несколько отдалившись друг от друга, и молчали.

– Габриель говорил, что перед сном можно спросить о чем-нибудь своего ангела-хранителя и назавтра узнать ответ.

Иву показалось странным, что Макнамара разговаривает с молодой женщиной на те же темы, что и с ним.

– Однажды я кое о чем спросила и наутро узнала ответ.

– И о чем же вы спросили?

Она сделала вид, будто не расслышала его, и продолжала:

– А еще Габриель говорил, что перед сном можно прокрутить свою жизнь обратно, как кинопленку, и стереть или же исправить былые ошибки. И вот вчера я вернулась в свое прошлое и кое-что исправила.

– Прошлое не изменишь. Что сделано, то сделано. Разбитую вазу не склеишь.

– Как знать. Сила мысли беспредельна. Как видите, я снова встала на ноги, и если это не победа разума над материей, тогда что же еще, по-вашему?

Сказав это, она вдруг захотела показать, что может ходить и без костылей. Но, сделав несколько уверенных шагов, она упала.

28. Включение бесполезного ингредиента

От порыва свежего ветра захлопали флаги с изображением голубой Бабочки и белых звезд на черном фоне.

Центр «Последняя Надежда» хоть и сбавил темпы работ, однако же все его обитатели продолжали тренироваться без устали, стараясь поскорее освоиться внутри цилиндра.

Средства массовой информации, еще недавно болтавшие про «Звездную Бабочку» бог весть что, в конце концов оставили ее в покое.

Газетчики, лишь за некоторым исключением, быстро кидались на ту или иную тему и так же быстро ею пресыщались. Им непременно подавай что-нибудь жареное – и тут нате вам, сильнейшее землетрясение стерло с лица земли целый приморский город вместе с жителями. В то же самое время какой-то диктатор, один из самых ярых хулителей проекта «Последняя Надежда», объявил, что его страна недавно заполучила ядерное оружие и что во имя веры он не преминет его обрушить на своего ближайшего соседа. Казалось, что История идет вперед семимильными шагами.

Над крупными столичными городами постоянно висел ядовитый смог в виде густого желтоватого тумана. Горожане с трудом дышали этим вязким воздухом. Террористические акты происходили так часто, что газеты уже даже не утруждались о них писать. Главными целями террористов были метро и автобусы.

Вовсю свирепствовал новый вирус, а ученые даже не представляли себе, как с ним бороться.

Между тем в центре «Последняя Надежда» завершилась сборка космического корабля. «Звездная Бабочка-V» была практически готова к старту. Оставалось только отладить внутреннее оборудование.

Габриель Макнамара, вернувшийся в центр «Последняя Надежда», мало-помалу восстанавливал свои силы, черпая из проекта жизненную энергию.

Адриен Вейсс сошелся с Каролиной Толедано, одной из инженеров Центра, специалисткой в области астрономии. Возлюбленный продвинул ее в руководящую команду, где она заменила Сатину Вандербильд. Эта молоденькая брюнетка, достаточно энергичная и артистичная, без малейшего труда доказала свою незаменимость.

Элизабет Мэлори и Ив Крамер теперь встречались часто: они вдвоем налаживали системы управления парой громадных парусов «Звездной Бабочки».

Между собой они обсуждали только технические вопросы, а разговоров на личные темы старались избегать.

Для управления солнечными парусами Ив Крамер придумал целую систему – кабельную разводку, чем-то похожую на такелажную оснастку старых трехмачтовиков. А Элизабет Мэлори подыскала механизмы управления шкивными блоками, позволяющие наилучшим образом регулировать форму паруса относительно фотонных ветров, дующих сзади и с траверзов.

Однажды капитан сделала изобретателю подарок.

Тот с удивлением встряхнул перевязанную лентой коробку, оклеенную тисненой бумагой. И извлек оттуда комочек шелковистой черно-белой шерсти с попискивающей мордочкой, из которой торчал шероховатый розовый язычок. Двухмесячный котенок.

– Раньше я всегда брала с собой на борт кошку. Для моряков она служит талисманом еще с тех пор, когда трюмы больших парусников кишели крысами, поедавшими съестные припасы. А кошки защищали провизию от крыс.

Изобретатель погладил котенка, и он замурлыкал.

– Мальчик или девочка?

– Не знаю, в таком возрасте их трудно различить, придется немного подождать.

– Согласен, но ведь его надо как-то назвать, – заметил изобретатель.

– Он же черно-беленький, а значит, назовем его Домино. Тем более что это имя подходит и мальчику, и девочке.

Изобретатель не мог оторвать глаз от котенка, а тот знай себе помурлыкивал.

– Пусть он будет нашим талисманом: я точно знаю, пока Домино с нами, нам будет сопутствовать удача.

С той поры можно было часто видеть, как Ив Крамер ходит по коридорам с котенком Домино, который сидел у него на правом плече, как попугай у какого-нибудь пирата.

В Городе-Гусенице экипажи освоили контрольный перечень операций, которые необходимо точно выполнять на старте.

Элизабет и Макнамара явно шли на поправку, как будто с успешным продвижением проекта у них включился процесс биологического восстановления.

29. Стадия сильного обжига

Следом за ветрами наступила нестерпимая жара, отнимавшая у всех последние силы и тормозившая работу. В строительных мастерских стоял запах пота, горячего металла, пластмассы и пыли.

Центр «Последняя Надежда» охватило какое-то вялое оцепенение.

Даже насекомые попритихли.

И тут обычная журнальная публикация разом все перевернула.

Журналист одного крупного национального еженедельника опубликовал передовую статью под таким заголовком: «А ЧТО, ЕСЛИ ВСЕМ НАМ КОНЕЦ? ЧТО, ЕСЛИ ПРОЕКТ “ПОСЛЕДНЯЯ НАДЕЖДА” И В САМОМ ДЕЛЕ БЫЛ ПОСЛЕДНЕЙ НАДЕЖДОЙ НЕ ДЛЯ КУЧКИ ФАНТАЗЕРОВ, А ДЛЯ ВСЕГО ЧЕЛОВЕЧЕСТВА?»

У автора статьи, похоже, случился приступ паники или паранойи после того, как он, должно быть, ненароком наткнулся на какой-нибудь старый репортаж про «Звездную Бабочку».

В той статье не было ничего сенсационного, ничего разоблачающего – это была всего лишь хохма, а сногсшибательный эффект она произвела потому, что ее напечатали после катастрофического землетрясения и накануне президентских выборов.

Глава государства, памятуя о той статье и не переставая беспокоиться по поводу разногласий, связанных с социально-экономическими вопросами, которые волновали всю страну, начал кампанию под лозунгом: «Не дадим эгоистам бежать без нас!»

Он прямо так и выразился: эгоистам.

Отныне участники проекта «Последняя Надежда» числились как группа эгоистов, помышляющих только о спасении собственной шкуры, в то время как весь мир катится в тартарары. Поначалу Габриель Макнамара не придавал этому значения. Средствам массовой информации было не впервой нападать на проект. Вредителей он боялся куда больше, чем газетчиков и политиканов.

Впрочем, их коварные способности он все же недооценивал.

Демонстрации «Против “Звездной Бабочки”!» вспыхивали самопроизвольно. Портреты создателей центра «ПН» бросали в огонь вместе с флагами, на которых были изображены голубая бабочка и звезды.

– Кто же воспылал к нам такой ненавистью, что решился выступать против нас? – удивился Ив, глядя новости по телевизору.

– Всякие мракобесы. Мы вдруг стали их новыми жертвами. Толпе непременно нужно кого-то ненавидеть. Миллиардер – раздражает. Знаменитая шкиперша – почему бы не позавидовать.

– Но у меня пока ничего не вышло.

– Зато вы дипломированный инженер… так-то вот. Обывателям не нравятся две категории людей. Везунчики и неудачники.

– Очередная ваша теория?

– Она тоже возникла из опыта. Мы втроем олицетворяем все, что бесит это стадо блеющих баранов, которые не глядя несутся к пропасти. К тому же у нас один план – отделиться от стада и спасти наш общий проект. Таких «коварных», как мы, еще поди поищи.

Он расхохотался своим безудержным хохотом.

– Это просто какое-то чудо, что нас не уничтожили еще раньше. Вот увидите: нам никто не помогал, когда мы нуждались в помощи. Точно так же нас никто не защитит теперь, когда нам угрожают.

– Правило трех врагов, верно? Первые хотят делать одно, вторые – другое, а третьи вообще ничего не хотят делать, – вспомнил Ив Крамер. – «Если гвоздь торчит, его забивают».

Габриель Макнамара лишь обреченно пожал плечами и прибавил:

– Нужно просто сохранять холодную голову и удерживать курс.

Через неделю национальная ассамблея приняла поправку, признающую проект «Последняя Надежда» незаконным по причине «неоказания помощи людям, находящимся в опасности».

Но самым удивительным было то, что все депутаты, даже самых крайних взглядов, единодушно проголосовали против «Последней Надежды».

Как ни парадоксально, но самыми ярыми противниками «амбициозного» проекта оказались экологи. По привычке все очертя голову кинулись по проложенной тропе. Передовицы дали сигнал к травле. Пошла волна обвинений и шельмований всех причастных лиц, которых журналисты упрекали, с одной стороны, в легкомысленности и коварстве, а с другой – в эгоистическом стремлении преуспеть в одиночку. «Последняя Надежда» как проект богачей оскорблял бедняков. При этом «Последняя Надежда» ущемляла и богачей как проект, из которого они были исключены. «Последняя Надежда» претила как левым, так и правым, включая священнослужителей, а вскоре на нее ополчились и атеисты, полагавшие, что надежда отыскать другую обитаемую планету – это вопрос веры.

Опросы показывали, что 83 % населения настроены враждебно к тому, чтобы строительство парусника продолжалось, и причины тому были самые противоречивые. Многие страны призывали свои правительства к действию, чтобы положить конец этому «маскараду».

Сначала – мысли, потом – слова и, наконец, – действия. Ассамблея проголосовала за принятие чрезвычайного закона, запрещающего «космические полеты без официального разрешения». В то же время было издано постановление о национализации и передаче в ведение Министерства обороны как самого центра «Последняя Надежда», так и ракеты, равно как и всех объектов, находящихся в пределах периметра означенного Центра.

На захват космического центра, принадлежащего человеку, которого СМИ успели окрестить «сумасшедшим миллиардером», отрядили жандармский патруль из пятисот элитных бойцов, усиленный небольшими бронемашинами и легкими танками.

30. Белый дым

Температура все поднималась. Воздух стал настолько сухим, что трудно было дышать.

Габриель Макнамара приказал службе безопасности оказывать сопротивление как можно дольше и в случае необходимости даже применять огнестрельное оружие. Но когда объявили о приближении целого жандармского полка, половина охранников сбежала.

Ее примеру живо последовала и вторая половина, когда почувствовала, что ей одной нипочем не остановить вооруженных до зубов жандармов. Промышленный магнат обреченно глядел вслед своему бегущему воинству.

– От наемников не стоило ждать чуда. Мы правильно сделали, что отказались брать на борт вояк.

Ив Крамер задумчиво покачал головой.

– Разве можно быть уверенным в собственной правоте, когда весь мир талдычит тебе во весь голос, что ты не прав?

Адриен Вейсс сделал вид, что ничего не слышал, и продолжал отчитываться дальше:

– Я уже неделю держу 144 тысячи наших подопечных в полной изоляции, так что доступа к новостям у них нет. И о последних наших мелких «хлопотах» им ничего не известно. Но рано или поздно они что-нибудь да заподозрят.

– И что вы предлагаете?

– Хотя мы люди не военные, зато нас много, да и решимости нам не занимать. Может, мы и продержимся. У меня здесь есть небольшой арсенальчик, я припас оружие на всякий непредвиденный случай, так давайте его раздадим всем нашим.

Тут вмешался Ив Крамер:

– Бесполезно. Ведь мы отобрали людей, как раз неспособных на насилие. Так что вояки из них получатся никудышные.

– Тогда что же делать? Отступать теперь нельзя.

Элизабет Мэлори решительно сказала:

– Не сражаться, а бежать. Какой девиз проекта? «Последняя надежда – бегство».

– Она права, – заявил Габриель Макнамара. – Когда мы будем готовы к старту?

Ив Крамер включил компьютер, связанный с главным сервером, и принялся просматривать схемы и столбцы цифр.

– В общем, мы готовы, даже несмотря на то, что у нас отлажены еще не все системы управления. Взлетать можем хоть завтра.

– А когда сюда нагрянут жандармы – что там слышно?

Адриен Вейсс зашел в интернет, прошел многоуровневую систему идентификации, получил код доступа к главному центру управления Министерства обороны. И сказал:

– Завтра.

Разработчики проекта «Последняя Надежда» понимающе переглянулись. Похоже, у них еще был шанс.

– Ладно, – резко проговорил Макнамара, раскуривая сигару, – давайте кое-что уточним: когда все будет готово к скорейшему взлету и когда точно нагрянут эти самые?

Адриен пролистал несколько информационных страниц.

– С учетом того, что они там копаются со своей бронетехникой, их, вероятно, стоит ждать завтра утром, часам к одиннадцати.

– Ив, а мы в котором часу сможем взлететь?

Изобретатель тоже пробежался по клавиатуре компьютера, сверяясь с какими-то цифрами.

– Завтра в восемь вечера.

– Поздновато. Глупо проигрывать из-за каких-то нескольких часов проволочки…

Изобретатель выключил компьютер и повернулся к остальным.

– Хорошо, будем работать всю ночь. «Звездная Бабочка» должна взлететь завтра на рассвете.

– Невозможно, – сказала Каролина Толедано, наблюдавшая за ходом завершающих проектных работ.

– Либо мы успеваем, либо все летит к черту, – обреченно махнул рукой Макнамара.

Изобретатель закусил губу.

– Согласен, – заявил Ив Крамер, – я скажу всем дружно взяться за дело. Да, вот еще что… может, предложить всем погрузиться на корабль?

– Само собой.

– То есть даже несмотря на то, что многие из них пока не отвечают требованиям здоровья, возраста, самостоятельности и нуждаются в лечении…

– Некоторые правила для того и существуют, чтобы не следовать им буквально. Раз у них все в порядке с мотивацией, значит, и во всем остальном не подкачают.

Друзья понимающе улыбнулись.

– А я, со своей стороны, предложу тридцати двум психологам, которых мы наняли, составить нам компанию, – прибавил Адриен Вейсс.

– Еще осталось два десятка военных, – заметила Каролина Толедано. – Наверно, их тоже увлек проект.

– Так что долой всякие там ярлыки, главное – люди… – заключил Адриен Вейсс.

– В общем, все, кто остался, вполне могут подниматься на борт, – нетерпеливо отрезал Макнамара. – Хотя они работали с нами недолго, мы не можем бросить их на растерзание нашим врагам. Ни один чужак не должен узнать, как устроена «Звездная Бабочка». Иначе нас достанут на расстоянии или пошлют за нами вдогонку корабль.

Ив Крамер посмотрел вдаль – на небо, которое как будто его звало. В ближайшие часы должна решиться его участь, а может, и судьба всего человечества.

Он почувствовал, что рядом кто-то есть. Он угадал это по запаху, но не повернулся.

– Теперь мы все заодно, и ни шагу назад. Либо победим, либо проиграем.

– А если проиграем?

– По крайней мере, постараемся не ударить в грязь лицом… – сказала напрямик Элизабет Мэлори.