Текст книги "Внуки лейтенанта Шмидта"

Кормилица дверь методично открывалась на ширину плеч, принимая в лоно всё новых счастливчиков.

Лесовоз уже трижды сбрасывал «чёрную кассу» в подвернувшуюся избирательную урну. Внушительные охранники, стоя шеренгой у входа, пристально изучали лица входящих и зафиксировали с десяток потенциальных экстремистов. Парни спортивного вида, явно иногородние, держались вместе и нервно курили в кафе. Они теперь отчётливо понимали, что попали в ловушку.

Боб задействовал в операции все силы и только в зале готовились к разминке полсотни отборных «динамовцев».

Да и жокеям на сцене было чем встретить дорогих гостей, хотя Боб не видел в этом необходимости. Он сегодня был явно в ударе и, воткнув иглу «Пионера» в последний диск «ELO», поздравил публику с 25-летием советской Пасхи. Но мысленно жокей находился на соседней улице.

Глухой тупик, где проводилась операция, символично носил имя одного из трёх эстонских революционеров. Хотя в народе он назывался «Оральным».

Рабочие же соседней, регулярно перевыполнявшей план мебельной фабрики, предпочитали более ёмкое выражение, которое легко рифмуется с первоисточником (угадай с трёх раз).

Тупик заканчивался глухим бетонным забором с надписью «Не влезай, убьёт!», удивительным образом привлекая в вечерние часы немало фанатов только зарождающейся автоэротики. Очевидцы вспоминали, как наиболее продвинутые пары, менялись в автомобилях партнёршами. Вечерами, когда работала дискотека, загадочный техногенный пейзаж тускло освещали мигающие фонари. Это местная подстанция не выдерживала нагрузки мощной светотехники клуба.

Изредка квартал моргающих фонарей патрулировали экипажи милиции, и тогда в вечернем городе объявляли ралли «Полная задница». Абсолютным чемпионом стал полковник ГАИ. Его «Волгу» с двумя едва одетыми секретаршами остановили на окраине города. Он и сам выскочил из машины налегке, только в изделии №2, а потом долго крыл своих подчинённых.

Прикрывая интим фуражкой, полковник провёл с патрульным экипажем тренировку по теме: «Вспышка справа – вспышка слева».

Но этим вечером места эротоманов в «Жигулях» заняли только участники операции. Примерно за 15 минут до условленного времени мерцающие фонари выхватили из мрака мужскую фигуру в спецовке. Нетрезвого прогульщика ночной смены со знанием дела изображал майор Миша, который досрочно прервал вахту в «Саку».

Когда офицер, держась за стенку, поравнялся с машиной, Рокки задумался, что случалось редко, и озвучил поток мысли:

– Значит, план накрылся, раз сам майор участвует в задержании. Похоже, мы по-крупному пролетаем и это становится традицией.

А через секунду Михаил очутился на заднем сиденье «шестёрки», где под аккомпанемент «Спейс» доложил обстановку:

– Никому не выходить из тачек до окончания операции! Банда намного серьёзнее, чем предполагалось, и брать их будет «Вымпел». Это не рядовые домушники, а матёрые налётчики, которые имеют при себе стволы. Вчера в Риге они взяли хату отставного генерала, который отдыхал на даче. Вынесли всё ценное: антиквариат, драгоценности, награды и именное оружие. В общем, вопрос на контроле у Москвы. Предупреди всех: вам отбой!

Офицер хорошо приложился к коньячной бутылке, которую держал в руке:

– Вхожу в образ. А что уже вышел последний диск «Спейс»? Дай заслушать!

Он моментально выскочил из машины, прихватив кассету, и скрылся в подворотне.

Рокки и Коке не впервой участвовать в милицейской операции с оперативным составом.

Но раньше они с майором ловили залётных ломщиков чеков, мешавших работать у «Берёзки» боксёрской бригаде. Поэтому он незамедлительно передал по рации новую вводную другим машинам. Стрелка часов неотвратимо приближалась к восьмерке, а в Оральном тупике ничего не менялось. И только в девять в переулок медленно въехала долгожданная зелёная «двойка» с заляпанными грязью номерами. Обилие машин в Оральном тупике считалось обычным делом, в эти вечерние часы здесь часто не хватало мест.

Для убедительности Рокки принялся ритмично раскачивать свою «Ладу», добавив громкости магнитоле, где повизгивали заводные «Арабески». Пикап не спеша катился по асфальту вдоль рядов, стоящих у обочины сексмобилей. Он замер у бетонной ограды фабрики, и всё дальнейшее промелькнуло перед взором наблюдателей, как серия стоп-кадров.

Вместо увертюры через забор перемахнули два мебельщика с третьей смены, которые затеяли шумные розыски припрятанной водки. Бутылка нашлась, почему-то в дровяном сарае и через пару минут опустела.

Выходящих из машины уголовников встретили вспышки шумовых гранат, а потом яркие прожекторы по периметру. Ослеплённые и оглушённые домушники, тем не менее, успели достать оружие, но до стрельбы дело так и не дошло. Четвёрка злоумышленников попала в вихрь болевых захватов волкодавов из «Вымпела» и через мгновения валялась на мостовой в наручниках. Исполнители ролей рабочих спокойно курили у фонарного столба, обсуждая вчерашний футбольный матч.

С ближайшего склада так же оперативно подали спецфургон «Мебель», куда и погрузили обмякшие тела задержанных. Прихватив всё оружие и преступников, группа захвата без суеты покинула тупик на трёх чёрных «Волгах».

Охранять поле боя остались пятеро патрульных в «УАЗе» и несколько хорошо знакомых Рокки бойцов батальона МВД. Настал черёд боксеров, и парни спокойно вышли из машин, отвлекая личный состав разговорами. Выбрав подходящий момент, Рокки незаметно забросил пакет с листовками в открытую дверь пикапа.

Очень скоро он доложил об успешном завершении операции Бобу. Первая часть ударной постановки подошла к концу, что радостно подтвердил залу ди джей классической цитатой:

«Лёд тронулся, господа присяжные заседатели!»

Этим вечером клуб перекрыл все рекорды по продаже билетов и Лесовоз в столбик пересчитывал выручку. Налётчики так и не дождались сигнала и весело отплясывали у входа в бар. Романов торжественно достал последний диск «Rainbow» и, подняв над пультом, эффектно распечатал конверт. После жокейской байки про старт продаж альбома в Лондоне, зал встретил рёвом гитарное легато Ричи из «All night long».

Глава 6. Операция «Выборы»

Поверьте, мы моложе и сильнее вас, но если вы хотите войны, то напалма для оппозиции мы не пожалеем!

(Из речи мэра Таллина в Городском Собрании)

Поджигатели:

Майкл Шерман – резидент ЦРУ в Эстонии

Лора Майлс – финансовый директор фонда

Дик Аккерман – инвестиционный аналитик

Наши:

Володя Романов – глава крупного района Таллина

Ричард Таммо – Министр Внутренних Дел

Время и место:

Осень 1999 года, Таллин

Подрывные материалы:

CD Michael Oldfield – «Millennium Bell», коньяк

«Суворов»

В банановых джунглях Прибалтики

Грустный взгляд Шермана проводил последние предвыборные плакаты погибшего вице-мэра. При этом он успел отдать должное полиграфическим изыскам его здравствующих конкурентов. Наиболее авантажно смотрелась серия билбордов некого кандидата Романова, в котором внук сразу признал знаменитого ди-джея.

Постановочные сюжеты постеров, выполненных в духе раннего пролеткульта 20-х, наглядно демонстрировали избирателю борьбу кандидата «с бездорожьем, разгильдяйством и бюрократизмом». Политик в строительной каске яростно крушил эти пороки нэпа кувалдой и гидромолотом известной фирмы.

Глядя на эти озорные агитки, так хотелось верить в невозможное. Накануне Майклу изрядно надоело изображать крупного голландского инвестора, от которого ждали только подвигов. На этот раз Лора без остановок доставила шефа в офис, где продолжалась работа по трём кандидатам.

После чашки крепкого кофе с коньяком внук открыл виртуальное «Дело гражданина Романова» в виде отдельных файлов, услужливо предоставленное американским хозяевам эстонской охранкой. Все архивные материалы, скачанные с разных носителей, методично перевели на английский, не забыв скопировать и фотографии. Газетные публикации оформили отдельным документом на дискете. Подборка местной русской прессы, начиная с 70-х, занимала целый раздел.

Среди файлов с фотоматериалами Майкл нашёл и знакомые снимки канадского репортёра 20-тилетней давности, где жокей позировал в компании свежепреставленного вице-мэра.

Судя по всему, его старый знакомый Романов становился крупной шишкой столичного самоуправления. Собрав богатый урожай голосов на прошлых выборах в Городское собрание, Боб возглавил его ведущий комитет, а также стал главой крупнейшего района столицы.

В условиях жёсткой эстонской сегрегации он делал невозможное, карабкаясь на самый верх. Правительство Эстонии жестоко рассчиталось с русским населением республики за 50 лет Советской власти. За репрессии и коллективизацию 50-х отдувались беззащитные рабочие союзных заводов, попавшие в Эстонию по зову партии. Конечно, здесь у финской границы не допустили резни, как на Кавказе, но вместо этого быстро провели национальные чистки в госучреждениях и муниципалитетах.

В бюджетных конторах русских массово сокращали за незнание, ставшего вдруг государственным, эстонского языка или за членство в репрессивной организации ДОСААФ. В глаза говорилось: – Вы нас 200 лет ассимилировали! А теперь наш черёд!

В новых телефонных справочниках реорганизованных управ и министерств русские фамилии, лишь изредка встречались на последней странице в графе «экспедитор». Как Романову в такой момент удалось пробиться в закрытый клуб эстонских политиков? Подняться на самый верх с такой ненавистной эстонцам фамилией!

Это и старался понять Майкл, копаясь в файлах охранки. И недаром он считался лучшим аналитиком Балтийского дивизиона, всего через час родилась первая версия…

Основательно изучив длиннющие списки фирм, связанных с первыми лицами города, Шерман установил ряд акционерок, где пересекались интересы Романова и бывшего мэра. В те годы крупные бизнесмены начинали свой путь в политику с поста городского головы, где моментально решали все свои проблемы за счёт налогоплательщиков. К тому времени возникала потребность «сходить в Министры Внутренних Дел», для зачистки своего распухшего личного дела.

В этих кабинетах обычно долго не задерживались: для инвентаризации архивов хватало и полгода.

Бывший градоначальник, а теперь Министр архивов МВД, в первый же рабочий день назначил Романова главой района. Мэрия подготовила соответствующее распоряжение ровно в 10.00. И неудивительно, ведь фирмы Романова с конца 80-х поставляли ему «отходы цветмета» на миллионы долларов ежемесячно. На момент составления этой справки, вновь прибывший министр, успел оптимизировать своё личное дело с десяти томов до трёх страниц. Но кое-что из милицейских донесений, полицейские все же успели скопировать для резидента.

Вот что докладывал ещё советский стукач Крест своему куратору в мае 90-го года:

«Мне стали известны факты вопиющей государственной измены в Н-ском авиаполку, что в посёлке Клоога под Таллинном. „Уралы“ (номера указаны) с территории части ежедневно доставляют стратегические материалы в армейских ящиках на склады совместного предприятия „Текс“ на Ленинградском шоссе. Советско-финская компания принимает и сортирует вторчермет и цветные металлы, а после переработки отправляет их в Финляндию. Со слов грузчика фирмы, содержимое ящиков (чушки из металла бело-серебристого цвета) перегружается в контейнеры с прессованной медной стружкой и морским путём доставляется в капстрану. Сам директор СП „Текс“, товарищ Таммо, регулярно допускает антисоветские высказывания и с юных лет занимается незаконными валютными операциями».

Далее, вышеупомянутый Крест и его подельник Забор, таким же «фекальным» слогом продолжали изобличать преступную деятельность шайки перерожденцев. А в последних доносах барабанщиков уже фигурировал и гражданин Романов, как «главный идейный вдохновитель хищений стратегического сырья». После длительного изучения оперативных сочинений, даже в виде файлов, Шерману очень хотелось вымыть руки. Зато он восстановил общую картину…

Конец 80-х, весёлые времена, и в Прибалтике в том числе. Советский Союз пока существует де-юре, а параллельно ему де-факто – независимая Эстония. Граница ещё не закрыта, но у Моста Дружбы в Нарве уже стоят какие-то ряженые в старых шинелях с вилами. Оживает морское сообщение с Финляндией и в Таллин потянулись первые аферисты-миллиардеры страны Суоми.

Вот-вот грянут незабвенные времена эшелонов спирта «Royal» и сигаретно-водочных караванов. Пока ничто не предвещало, что через три года маленькая Эстония возглавит список экспортёров цветных металлов.

Не случайным было появление Романова и в цехах крупнейшего авиаконцерна на Волге: он прилетел сюда по делам очередного кооператива. Теперь его друзья комсомольцы занимали начальственные кабинеты в администрации авиагиганта, который работал в основном на космос и оборонку. И как водится, мужчины со всех сторон обложили производство своими кооперативами и малыми предприятиями.

Начинающий металлург Романов, проходя по цехам в компании начальства, лихорадочно вспоминал среднюю часть таблицы Менделеева, сопоставляя увиденное с ценами на Лондонской бирже. Всюду штабелями стояли на балансе или просто валялись стратегические запасы кобальта и никеля. Безразмерные бетонные ангары ломились от запасов кобальта, ванадия и никеля в чушках, болванках и прутках. И хотя бухгалтерия велась идеально, фактические остатки, копившиеся в цехах со времён товарища Берия, учёту не поддавались.

Боб шагал по многотонным стопкам катодного листа ценой в миллионы долларов и спотыкался об отливки кобальта марки «КО». Он поднял с пола пятикилограммовый брусок, стоивший в Таллине 100$, а на проходной завода – бутылку портвейна.

Идеальная схема контракта родилась мгновенно в левом полушарии:

«Малое предприятие выводит непрофильные активы заказчика, оплачивая их стоимость по балансу. Вывоз и утилизация бесплатно! Фактически – это копейки».

А вопрос доставки решился немедленно: железная дорога и автотранспорт оставляли массу следов, поэтому выбрали заводскую авиацию. Оставалось подобрать подходящий военный аэродром под Таллином, что не составило труда, учитывая нездоровый интерес лётчиков к коммерции. С подачи Романова проект назвали «Полётом Валькирий», а через месяц первый «Антей» уже заходил на посадку над Клоога. Здесь в посёлке Эмари базировалась штурмовая авиация.

Не представляя всех нюансов сделки, Шерман отыскал в электронных папках серию платёжек по миллиону долларов каждая, проскочивших в офшоры через шведские банки. Установив давнюю связь двух политиков, Майкл собрался выяснить, как отреагировали тогда на эти сигналы советские спецслужбы. Впрочем, внук и сам участвовал в той операции, сохраняя этот факт в тайне. Архивы хранили молчание о «Полётах Валькирий» и Шерман облегчённо вздохнул.

К счастью, зачищенные теперь до детсадовского возраста личные дела фигурантов, годились только для приёма в пионеры.

Раздосадованный внук как-то легко взломал защиту служебного сервера Горуправы и с помощью онлайн переводчика углубился в служебную переписку. Поиск материалов на фамилию Романова сразу дал результат, и резидент вытащил из входящих писем жалобу на политика, поступившую в избирком. С описанными в кляузе выборными технологиями, внук сталкивался впервые.

Электронный переводчик с эстонского намудрил, но сюжет романовской постановки и без этого смотрелся неординарно…

«На родительское собрание в школе, где в это время проходило предварительное голосование, неожиданно забегает глава района, он же и кандидат в депутаты Романов. „Случайно“ обнаружив в зале родителей, политик, тем не менее, разносит директора за незаконченный ремонт, предъявив испачканный краской пиджак от кутюр. Он быстро отвечает на заготовленные вопросы о ремонте дорог и исчезает под грохот дорожных машин за окнами школы. Онемевший директор получает на память покрасочный валик, а бригада дорожников с ходу принимается асфальтировать клумбы. За время собрания рабочие в коридоре сдирают половое покрытие и заливают проходы раствором. В результате, родителей выпускают через избирательный участок, где какой-то активист предлагает заодно и проголосовать за наших. В фойе проходит дегустация водки „Романов“ стаканами. А на улице натужно ревёт асфальтоукладчик».

Майкл пролистал справочник: в районе 19 школ, а в зале могло быть 200 родителей. Значит, уже в досрочном голосовании ушлый кандидат в одиночку набирал свои 7—8% по округу.

Пробегая по страницам депутатских запросов мэру, внук скопировал из папок целую серию сочинений о связях градоначальника с бывшим руководством КГБ республики и местными криминальными авторитетами.

Известный диссидент, а ныне депутат парламента, мстительно сопереживал судьбам посадивших его майоров комитета, которые теперь руководили фирмой городничего. А когда мэр пошёл в министры, его просто завалили требованиями: «немедленно осудить палачей и сатрапов за преступления против личности».

Правда, в прессе не подтверждалось диссидентское прошлое депутата: задержали его за распространение программы финского телевидения, а срок дали за растление несовершеннолетних. Но борец с тоталитаризмом не унимался и даже затребовал в архивах МВД все материалы по своему делу.

По странному стечению обстоятельств, в министерстве как раз в эти дни подходила к концу кампания по ликвидации последних рудиментов советского бюрократизма. В итоге, депутат-правдоборец так и не дождался желанного многотомья уголовных дел.

Тележка с советским инвентарным номером ЛОХ-«666» издевательски, да ещё со скрипом, вынесла из недр архива тонюсенькую жёлтую папку с грифом «Совершенно секретно» и литерой «Хранить 50 лет».

Говорят, рёв диссидента был слышен и в кабинете министра на соседней улице.

А убедительная демонстрация возможностей, освоенного на зоне великого и могучего, ошеломила даже, гулявших под окнами, туристов из Магадана. В папке он нашёл старую справку из вендиспансера, парочку своих доносов на друзей журналистов и совсем непропорциональный ответ одного из них, ставший причиной посадки.

После фиаско в архиве диссидент так и не успокоился, и отставных комитетчиков перевели с глаз долой в Ригу.

Утомлённый газетной заказухой и депутатской писаниной, резидент отвернулся от монитора и поднялся к окну. Глядя на плакат Романова в каске с теодолитом, он сжато обобщил прочитанное:

– Мои соображения по материалам. Фирма «Текс» не могла начинать столь рискованную операцию без поддержки спецслужб. В 90-м подобное квалифицировалось, как измена родине и каралось вплоть до высшей меры. Оба майора числились записными исполнителями, прикрывая товарищей Таммо и Романова, а настоящий куратор сделки остался за кадром. «Зелёный» коридор от авиазавода до морского порта в Таллине могли обеспечить только из Москвы.

Шерман проследил, как рабочие на площади меняли предвыборные плакаты. Место погибшего вице-мэра занял здоровяк в боксёрских перчатках. Отвернувшись, Майкл налил себе кофе:

– По нашим данным с 90-го резко выросли поставки кобальта из Швеции в Германию. Так что напарники работали с размахом и под надёжной крышей ГБ. А каждый рейс громадного «Антея» приносил партнёрам по миллиону долларс. Комитетские работали, не таясь, ведь страна загибалась вместе с конторой, а советский народ дружно изучал портреты долларовых президентов. Вот так!

Архивы великодушно умолчали о том, как товарищ Таммо ещё в 90-м сдал свой партбилет в горком и проник в стан непримиримых борцов с режимом, свивших гнездо в обществе защиты памятников. Надо думать, по заданию руководства. В компании пламенных патриотов будущий мэр уничтожил и переработал на лом всё монументальное наследие советской оккупации. Предположительно, отходы бронзы торговались по 700$ за тонну.

Защитники памятников начинали с самых крупных объектов: монументов Владимира Ильича и Всесоюзного старосты Калинина, которых по республике набралось до сотни. Та же участь постигла и бронзовые фигуры трёх эстонских революционеров, которых карающий меч вторично настиг в дробилке. Затем настал черёд памятников героям Советского Союза Матросова и Никонова, а закончили проект утилизацией многотонных скульптурных групп в центре столицы.

Мемориал жертвам революции 1905 года, известный как «Алкаши ловят такси», пока не тронули. Революционные массы со вскинутыми руками оказались отлитыми из дешёвого чугуна.

А скульптурную группу памяти красного восстания 1924 года «За колбасой в Москву!» разрезали на месте при молчаливом согласии горожан. Бронзовых рабочих пилили прямо перед перроном московского поезда.

На посту мэра господин Таммо первым делом распорядился срубить старые липы, сохранившие память о Всесоюзном старосте. Монументам на этих площадях исторически не везло: Пётр I простоял на постаменте 12 лет, а товарищ Сталин у вокзала и того меньше.

После ротации мэра на пост министра, цепь градоначальника впервые в истории приняла дама, и Таллин стал самым читающим городом.

Библиотеки открывались на каждом углу, а на опустевшей площади появился променад с цветочными клумбами, что окончательно погубило городское движение. В связи с цветником под окнами мэрии, даже распространились слухи об увлечении градоначальницы юными красотками, но они не подтвердились – её интересовали только мальчики.

Ну а следующий грандиозный проект опутал город паутиной велосипедных дорожек, проложенных вдоль разбитых и тёмных улиц.

Ровное асфальтовое покрытие велотрасс освещалось по евронормам, в то время, как рядом тряслись по ухабам главные участники дорожного движения.

Предположение шефа о возможных многомиллионных доходах комитетчиков вызвало лёгкое замешательство в офисе. А томившийся у монитора Аккерман, резво вскочил и двинулся к стойке бара. Он только начал отходить после вчерашнего истребления конфиската и безуспешно боролся с канонадой в кишечнике. Шумные отправления организма Дик, перекрыл громовым голосом и пощёлкиванием пальцев:

– Друзья, кажется, мы действуем слишком прямолинейно. Русские вот нашли свою нишу и напоследок плодотворно потрудились, раскрутив перспективный скандинавский канал. Оба майора из местного управления, как выяснилось, держали связь с московским генералом, а прикрывала операцию контрразведка. Боб и компания отрабатывали только технические детали, включая кассовые потоки.

Аккерман открыл окно и в провонявшее помещение ворвался свежий осенний воздух:

– Деньги от продажи металлов в Союз не ввозились, что граничило с безумием. С этой целью русские открыли цепочку офшорных компаний на Кипре. Трафик отработал четыре года, а потом Россия вывела войска из Эстонии и упорядочила экспорт металлов. С уходом летунов закрылся и воздушный мост с Самарой. По информации наших шведских друзей годовой оборот проекта превышал 50 миллионов долларс и это только через их банки.

При этих словах Дик торжествующе посмотрел на Майкла и молниеподобно стащил с полки графин с коньяком. Ещё мгновение, и наполовину наполненный бокал уже согревался в ладонях, а докладчик продолжил:

– Полученный стартовый капитал канализировали через операции с ценными бумагами и вложили здесь в перспективные проекты. Так в Эстонии появилась финансовая группа, монополист транзита российских углеводородов. Московские кураторы на сегодня занимают значимые посты в Думе и столичной мэрии, обеспечивая грузопотоки. Их таллиннские партнёры тоже «в призах» и полным ходом готовят приватизацию целого ряда стратегических объектов, которые могут перейти под контроль москвичей.

Аккерман поставил опустевший бокал на стойку и закончил доклад.

Измученный кишечно-желудочный тракт громко отблагодарил своего хозяина. Воспитанный по-пуритански, Шерман не выносил подобного пещерного натурализма и демонстративно включил мощную вентиляцию. Брезгливо сморщив нос, он достал баллончик освежителя и подошёл к открытому окну, откуда потянуло сыростью:

– Ситуация снова выходит из-под контроля и нам нужен чёткий согласованный план. Со временем можно сбросить в СМИ эту металлическую сагу и хорошенько её раздуть. При стоящей оплате журналисты сделают из истории настоящую бомбу: «Бывший мэр и министр работает на русскую разведку». Но клеветать начнём только после выборов, в разгар коалиционных переговоров. Мемуары о московских связях Романова и компании сделают их героями в глазах русских избирателей, и рейтинг Боба подскочит до небес. Наша инфобомба всколыхнёт общественное мнение коренного населения. И эстонские политики не пойдут на союз с промосковскими силами, да ещё и замазанными с ГБ. Эту схему придётся отрабатывать до мелочей.

Майкл открыл и второе окно:

– Тебе Лори, задание по профилю – анализ денежных потоков русских партий. Найди московское финансирование, даже если его нет! Проверь, как и кем оплачиваются счета в СМИ и рекламных агентствах, а также ищи возможные пересечения с бюджетными организациями. Доступ к банковской базе данных получишь, как обычно. И не забудь про «чёрный» нал.

Монолог прервал резкий телефонный звонок аппарата спецсвязи и возбуждённый женский голос на том конце защищённой линии попросил Лору срочно включить телевизор. Аккерман, хлопнув залпом шестой бокал, вытащил телевизионный пульт из пивной кружки и активировал плазменную панель «В&O». Новостной блок с русскими субтитрами сразил даже много повидавшего Шермана.

Загорелый комментатор улыбался на фоне чеченских хроник пятилетней давности, бодро докладывая об очередных победах борцов за независимость Ичкерии. Далее на экране показались развалины жилого дома, и голос за кадром обвинил во взрыве российские спецслужбы. Блок местных новостей стартовал с места жуткой аварии: тяжёлый грузовик протаранил серебристую «Ауди» с номерами горуправы. Багажник и салон смялись в гармошку, а водителя спасли подушки безопасности.

Из остова кабины его извлекли аварийщики, не без помощи гидравлики. Тут же в кадре этот громила пообещал «разобраться с неизвестными отморозками». А репортёр с горечью в голосе подтвердил:

«Машина господина Романова восстановлению не подлежит, а сам глава управы в момент аварии находился на совещании. Политик чувствует себя прекрасно».

Таинственный водитель самосвала, со слов префекта полиции, скрылся с места происшествия. На экране появился и сам политик, который с ходу врезал журналистам:

– Нам хорошо известны заказчики этого покушения и, стоящие за ними кукловоды национал-радикалы. Виновных постигнет божья кара, а нас рассудят избиратели и история!

Но разбор депутатских полётов на этом не закончился, и репортёр порадовал телезрителей ещё раз:

«Охранная полиция производит обыск и выемку документов в районной управе и служебном кабинете господина Романова. Руководство подозревается в налоговом мошенничестве и расхищении бюджетных средств. Изымаются финансовые документы и договоры госпоставок. Пресс-секретарь Департамента Полиции отказалась комментировать происходящее».

Блок новостей завершался нарезкой сюжетов из теленовостей с участием опального депутата. Шерман изучил бизнес Романова изнутри, но помалкивал об этом. Экран погас, и в офисе повисла гнетущая тишина, даже чувствительный организм Дика, затих на время. Резидент ещё раз подошёл к панорамным окнам и окинул взглядом поле боя.

На выезде с площади эвакуатор поднимал на платформу, раскуроченную «Ауди», которую безостановочно снимали репортёры и страховые агенты.

«Подбитую» фашистами «А8» окружала плотная толпа зевак. На подъёмнике красовался рекламный плакат конкурента из правой партии, когда-то лишённого Бобом диск-жокейской категории за незнание биографии Рика Уэйкмана.

Сегодня он злорадствовал на постере с грозным партийным лозунгом: «Ворьё на нары!», держа наручники на весу.