Текст книги "Внуки лейтенанта Шмидта"

Лора

Накинув одинаковые плащи, они спустились в подземный гараж и подошли к серебристому «БМВ», в котором скучала элегантная шатенка.

– Привет, красавчик! Ты узнал старую подругу? – Произнёс знакомый голос. Всмотревшись в это лицо, Шерман почувствовал лёгкую дрожь – за рулём сидела Лора Майлс, специалист по внедрению. И хотя годы и пластические хирурги оставили на этом лице свои следы, он всё-таки узнал знакомые черты.

– Эх, прокачу! – вспомнив на русском любимого классика, старая знакомая лихо вывела «Бэху» из подземелья.

Ночная жизнь в городе бурлила только в центре, где дискотеки и казино захватили все бывшие столовки, рюмочные и пирожковые. С наступлением темноты сюда доставляли свой ходовой товар многочисленные наркодилеры и сутенёры.

Уличное освещение сохранилось только у административных учреждений, зато переливались огнями круглосуточные киоски и бензозаправки. Их скромную «трёшку» на форсаже обгоняли могучие собратья седьмой серии, набитые грозными качками.

Четырёхлитровые «Баварцы» распугивали грохотом аудиосистем одиноких прохожих и нагло подрезали полицейские «Форды». Далеко не все лихачи уходили от наказания: парочка, проскочивших на жёлтый запорожских иномарок была остановлена патрулём.

Майкл уселся рядом с водителем, не спуская с Лоры восторженных глаз. Машина, как специально, проезжала по местам боевой славы развед тандема, где 20 лет назад им приходилось выживать. Внука накрыла волна воспоминаний. Он никогда не считал глубокие чувства своим слабым местом, но в эти минуты уже не мог совладать с собой.

Разговор как-то не клеился и Дик разрядил обстановку:

– Лора теперь большой человек – финансовый директор фонда, так что босс соблюдайте субординацию.

Директриса выглядела шикарно, словно и не прошло этих двадцати лет. Новая Лори изменила форму носа и разрез глаз, которые снова магнетизировали Майкла. Да он и не противился.

Вихри транспортных потоков вынесли авто наших героев на тихую парковку у моря. Аккерман незаметно покинул машину где-то на перекрёстке и вскоре резидент почувствовал нежные женские пальчики на молнии брюк.

Спутница сняла очки и пригнулась к сиденью соседа, а недолгие и ритмичные колебания дали ожидаемый результат. Подростковая романтика вдохновила любовников, и сюжет продолжался на квартире у Лоры, где они ещё пару раз разделили радость встречи.

– Я всё-таки тебя многому научила. – Похвалялась директриса, сладко потягиваясь. – И я вижу, ты здорово вырос за эти годы!

Она призывно подняла стройную ножку. Шерман только вышел из душа и разыскивал одежду по комнатам, но заглянув в спальню, передумал.

Утром, поглощая заслуженный завтрак, он перешёл на официальный тон:

– Лори, что происходит сегодня в нашей эстонской резидентуре? Чем вы тут занимаетесь?

– Мы с тобой начинали здесь ещё в 70-х. Тогда в Эстонии командовали русские, но в 90-е всё изменилось. После развала Союза появились свободные территории. Прибалтика в том числе, где мы заняли место России. Но наши яйцеголовые стратеги задумали идти дальше на Кавказ, а потом отгрызть ещё пару кусков на Дальнем Востоке. Самые отчаянные мечтают повторить в России югославский вариант. По-моему, бредовая идея, ведь у русских остаются ядерные силы.

Шерман поставил чайник:

– После дефолта власть в России переходит к силовикам, потихоньку душат олигархов, и кое-кто из них решил прикупить деревеньку в Эстонии.

Директриса безуспешно принимала самые откровенные позы:

– Вижу ты в курсе. В активе у русских морские порты и нефтехимия, очередь за эстонской железной дорогой и электростанциями. И мы обязаны их остановить. Кроме того, совершить покупки в местном супермаркете хотят и наши компании. – Лори поправила, пострадавшую во время прений причёску:

– Дружок, мы окапываемся в новом 52-м штате, который шутя, назвали Балтимором. Не забывай, к нам лезут опальные русские олигархи, так что официальный Кремль им не помощник. На этой дискете списки эстонских политиков, связанных с ЦРУ, МИ-6, БНД и СВР.

Директриса ножкой указала на столик у кровати:

– Там же найдёшь и фамилии депутатов с комитетским прошлым, то есть бывших агентов КГБ. Хотя бывших не бывает! Их рано или поздно позовут.

Обмен мнениями, прерванный утренней эрекцией, на этот раз завершался на ковре. Ещё вчера Лора получила агентурную информацию о готовящейся силовой акции. Этот первый удар по мятежной коалиции в столице закамуфлировали под бандитские разборки. Финдиректор даже представляла себе ход операции в деталях…

Пока «молодые» наслаждались послевкусием утренней пятиминутки, на лестничной площадке типовой пятиэтажки неподалёку разворачивался основной сюжет. Главная сенсация вечерних новостей назревала в районе Центрального рынка. Электрики-любители, обесточив подъезд, лениво ковырялись в щитках, а их напарник с большим ящиком инструмента трудился у входа.

Из слухового окна дома напротив изучал электропроводку четвёртый член бригады. Старший монтёр читал схему в фургончике с затемнёнными стёклами. Работа сразу же закипела, когда у подъезда остановился чёрный «Мерседес». Внушительный охранник, выйдя из машины, недоумённо уставился на спущенное колесо. Высокопоставленный пассажир, непрерывно говоря по мобильному, вошёл в подъезд.

Это был его последний разговор. Дважды чихнул «ТТ» с глушителем, а третий-четвёртый хлопки стали контрольным. Но выстрелы в голову не задели мозг политика. На месте осталась табличка «Осторожно работают люди!», а бригада поднялась на чердак и покинула объект через угловой подъезд. Профилактику, не скупясь, оплатило домоуправление Центрального рынка. Отработанный инструмент монтёры бросили на месте.

Взглянув на часы, директриса включила радио и продолжала с удовольствием изучать своё отражение в зеркале. В колонках звучала реклама, пока ещё не лопнувшего банка, спеша привлечь всё новые жертвы на 40% годового депозита. Вдруг, изрыгающий невероятный оптимизм, рекламный джингл прервали сигналы службы новостей:

– Ровно час назад в районе Центрального рынка совершено покушение на вице-мэра Таллина. – Бодро отрапортовал ведущий новостей. – Получив ранения, несовместимые с жизнью, известный политик скончался на месте.

Диктор зачитал стандартный текст про безуспешный план «перехват» и возбуждённое по факту уголовное дело, а потом перешёл к рекламе контрацептивов известного производителя. Шерман автоматически бросил взгляд на пустые упаковки от «изделий №2» натовского образца, которыми по штату снабжались агенты. Боезапас подходил к концу: снабженцы по привычке экономили на возрастных сотрудниках.

Резидент тоже подошёл к зеркалу и, нахмурившись, почесал фигурно небритый подбородок:

– Значит, империя наносит ответный удар! Ты ведь знала о покушении и пальцем не пошевельнула! А ну-ка, доложись.

– Дорогой! Мы в курсе, что вице-мэра заказали новые хозяева рынка. Ликвидацию согласовали с авторитетами, которые держали район. Сам знаешь, что заказ отменить невозможно. А этот политик отвечал за приватизацию Центрального рынка и очень высоко оценил свои услуги. На эти средства он обязался финансировать избирательную компанию родной партии, но денежки так и не поступили. И у кого-то из партийной верхушки просто не выдержали нервы.

По дороге в офис Майкл наблюдал, как повсюду снимали с растяжек предвыборные плакаты погибшего политика. Давно знакомое лицо, как привет из прошлого, мелькало на каждом перекрёстке, обещая горожанам «европейскую зарплату».

В те далёкие 70-е, когда советские девушки ловили взгляд Шермана совершенно бесплатно, будущий вице-мэр ежедневно вступал в контакт с западными туристами, нарушая ряд статей УК ЭССР. Кроме того, в составе студенческой рок-группы он исполнял произведения запрещённых в СССР певцов Оззи Осборна (Великобритания) и Элиса Купера (Винсент Фурнье, США). В конце концов, валютчик попал в поле зрения наших правоохранительных органов и, если бы не заступничество Шермана… его ожидал лесоповал.

Глава 4. Погружение

Подстрекатели:

Майкл Шерман – агент ЦРУ под прикрытием

Лора Майлс – специалист по внедрению

Володя – водитель автобазы Совмина

Борис – оператор АЗС-43

Наши:

Миша Казаков – капитан I Главного Управления КГБ

Володя Романов – советский ди джей

Леночка – девушка быстрого реагирования

Фатима Матигуловна – замзав отделом ЦК

Подрывные материалы:

Винилы «Deep Purple» – «Machine Head», «Burn» и «Led

Zeppelin» – «Physical Graffiti». Напитки «Фанта»

и «Пепси».

Фестиваль молодёжной песни

На борту сверкающей «Тушки» неприступные стюардессы разносили минералку, карамель «Барбарис» и растворимый кофе. Америка тоже не отличалась высокой кофейной культурой: на заправках любой мог отведать мочеподобную бурду.

Но растворимый эрзац никогда не пересекал порога дома Шерманов. Советское пойло тоже заслуживало отдельного упоминания в книге «Рецепты для моей тёщи». Используя методы убеждения и принуждения, Казаков вытребовал знаменитую «аэрофлотовскую» курочку, которая показалась замученной голодом прабабушкой бройлера с канадского рейса.

Кроме описанных гастрономических изысков, пассажирам крупнейшей в мире авиакомпании предлагалась советская эстрада в исполнении отечественных ВИА.

Майкл уже наслушался напевов всех этих «Гитар, Голосов и Друзей» в своём магазине, где совковые эмигранты проверяли пластинки на предельной громкости.

Шермана раздражала гитарная школа русских исполнителей, происходившая от забытой испанской семиструнки. Это поколение начинало знакомство с инструментом с цыганщины и бардов, а только потом узнавало заморских Мадди Уотерса и Джона Ли Хукера. Переход на шестиструнный лад давался русским не просто, что бросилось в глаза в интерпретации «Поющими…» мегахитов британских «Shadows», прогремевших в Союзе как «Цыганочка» и «Апачи».

Говорят, потом сам старина Хэнк Марвин похвалил русского гитариста за национальный колорит.

В аэропорту эстонской столицы канадскую сборную дожидалась плотная колонна комсомольских функционеров с кленово-красными флажками.

Московские гости вальяжно приветствовали провинциалов, входя в роль начальства, а Леночка продолжала плотное сопровождение подопечного.

Официальная часть начиналась в горкоме комсомола с приветственной речи первого лица и убойного фуршета в зале приёмов.

Канадским комсомольцам грозила обязательная экскурсия по ленинским местам Таллина, где Владимир Ильич никогда не бывал, но как утверждали историки, регулярно сюда собирался. Делегацию поселили в закрытой гостинице ЦК по соседству с таллинским Белым Домом. Вопреки инструкции, ровно через полчаса Шерман вступил в физический контакт с сотрудницей спецслужбы противника.

Елена прекрасная сначала сопровождала журналиста в душе: он признался, что боится воды, а потом на ковре в гостиной. Достигнутый опыт закрепили ещё пару раз в спальне. Время, казалось, остановило свой бег, и только громкий стук в дверь прервал увлекательный процесс внедрения.

Хорошо поставленный голос товарища Казакова, напомнил об открытии молодёжного фестиваля, запланированного во Дворце Спорта на соседней улице. Громадный плакат над входом в спортхолл приглашал на конкурс комсомольской песни «Таллинская весна». Билеты продавались, скорее всего, только членам комсомольского актива, впрочем, одетым от «Берёзки» или в конфискат у местных фарцовщиков.

Гардероб меломанов полностью соответствовал статусу концерт. Самые ответственные функционеры выделялись красными галстуками под джинсовыми пиджаками.

Рассаживая канадский комсомол, тов. Казаков в моднющем кожаном кителе и ковбойских сапогах, вдруг перешёл на хороший английский. Заговорчески подмигнув, он пригласил всех после концерта на серьёзную дискотеку.

Политический шабаш открыл симпатичный, а поэтому и неответственный шоумен телевизионной наружности, который на русском и эстонском языках приветствовал приход музыкальной весны. Дальнейшее развитие конферансье этой темы вызвало замешательство в рядах комсомольцев в серых костюмах, а звеньевые, переглядываясь, привстали со своих мест. Но услышав аплодисменты первых лиц и овации свиты, все успокоились и приготовились.

Открывшая фестиваль группа, ни с того ни с сего, вдруг заиграла в стиле «fusion», который тут называли «джаз-роком». Майкл застыл с отвисшей челюстью среди таких же онемевших канадцев. Хотелось бы знать, что почувствует русский турист на концерте пляшущих вприсядку негров балалаечников.

Холодные прибалты, конечно, засушили негритянский «фанк» при исполнении стандартов новомодного стиля от Хэнкока, Джеффа Бэка и Билли Кобэма. Все канадцы испытывали глубокий культурный шок: ведь «железный занавес» оказался дырявым! Кто-то даже вспомнил историческую встречу наших отцов на Эльбе.

Выступившие следом группы из Таллина и Риги, выдали оригинальные версии «тяжёлого» и арт-рока, дерзко замахнувшись на творчество гитарных гениев Блэкмора и Фриппа.

Коллеги Шермана оказались в щекотливом положении: писать о Советах в восторженных тонах на Западе не принято, да и бесполезно – никто не напечатает. А хаять услышанное, рука не поднималась.

Ближе к концу первого дня фестиваля в зале началось оживление: ждали тогда ещё совсем неизвестную группу «машинистов» из Москвы.

Прибалты очень старались удивить гостей и утереть нос москвичам, афишируя свою близость к Западу. Те же отвечали на происки провинциалов с характерным апломбом и столичным шиком.

В перерыве на сцене поднялась стена самопальных колонок «Marshall». И, наконец, под завистливыми взглядами местных музыкантов торжественно вынесли оригинальную гитару «Fender Stratocaster». Московские техники установили в зале невиданный здесь 24-х канальный пульт «Soundcraft», а профессиональный звукорежиссёр, с видом мэтра, колдовал над полем кнопок. Эту процедуру называли ёмко – «sound check», a по-русски – «ставить звук».

С первых же блюзовых аккордов «машинисты» зацепили публику, и атмосфера в зале уже походила на настоящий рок-концерт.

Тяжёлая волна привычных Шерману гитарных риффов с дисторшн и «педальным» тоном накрыла зал с головой. И хотя гитарист временами ненавязчиво цитировал своих коллег из супергрупп «Pink Floyd» и «Led Zeppelin», это был оригинальный русский рок, который пробивался сквозь асфальт комсомольской песни. Мощная энергетика группы раскачала бетонные балки, а бурлящий поток «хард-н-хэви» хлынул со сцены, разметав ряды кресел.

Последние песни на «бис» весь зал пел стоя! Этот тысячный хор пробудил к жизни даже товарищей с красными галстуками, которые обменялись многозначительными взглядами: «москвичи за это ответят!»

Пронзительная лирика группы, навеянная серебряным веком, пьянила ароматом свободы.

Назвать этот русский рок «комсомольской песней» могли только критики с очень богатым воображением. Дальнейший ход событий показал: их в этом зале хватало!

Один из горячих поклонников группы, металлург по образованию, обобщил всё происходящее на фестивале газетным материалом в центральной газете:

«Вызывающе безвкусно одетые волосатики громогласно предъявили нам бездарные однодневки, тупо копирующие самые низкопробные поделки западных ремесленников. Концерт группы характеризует вульгарно-буйное поведение на сцене, сценическая одежда с изображением американского флага, громкие декларации о свободе творчества за океаном».

Похожий отчёт о концерте, только другими словами, лёг на стол начальника Пятого Отдела республиканского КГБ. Лучшей рекламы для музыканта в Советском Союзе и быть не могло. Написанное означало наивысшее признание, а при наличии пластинок гарантировало миллионные тиражи, за которые музыкантам могли заплатить целых 200 рублей. Страна привыкла читать, писать и считать между строк.

Тех, кого не сажали сразу после подобной «заказухи», привлекали позже за «левые» концерты.

Шерман активно начал операцию внедрения в гостинице и теперь весело подпрыгивал у сцены вместе с Леночкой, висящей у него на плече. Лора, тем временем, незаметно выскользнула в фойе, где остановила для интервью эстонских музыкантов.

Связник топтался у входа в буфет и собирался заложить в тайник кассету с инструкциями по контактам. Но газетчицу повсюду провожали заинтересованные взгляды советских коллег, и посылку удалось перехватить только в сутолоке затемнённого холла.

***

Накануне утром в I корпусе таллиннской Лубянки проходил инструктаж участников операции. Седеющий полковник из Первого Главного Управления бодро начал:

– В центральном аппарате есть мнение: активизировать работу с молодёжными движениями неформального толка и полностью взять их под контроль. Эксперимент, от которого зависит ваше будущее, проводится только в Эстонии. Мы уже отпустили гайки, а в такой маленькой республике процессы развиваются быстро. Будем отслеживать поведение творческой интеллигенции и реакцию наших западных оппонентов. Особое внимание молодым писателям, музыкантам и этим… как их? Диск-жокеям.

Комитетчик громко прочистил горло: – На фестиваль прибыли канадские и шведские журналисты, будут клеветать. Среди них и парочка наших фигурантов. Ориентировку все получили: это молодые американцы, видимо, прошли специальную подготовку. Поэтому аккуратно отслеживать все их контакты, наверняка, выйдут здесь на свою агентуру. Не забывайте: канадцев ведут двое наших!

Московский полковник закончил вводную и передал эстафету совершенно поседевшему майору из Таллина:

– Завтра концерт, а потом дискотека, поэтому работаем ненавязчиво и без суеты. Форма одежды народная: джинсы, вельвет и никаких галстуков. Танцы и алкоголь в пределах нормы, наши гейши будут на месте. Главное пресекать возможные провокации и отсекать от фигурантов фарцу и валютчиков. У меня всё!

Последним докладывал совсем молодой офицер уже в народном костюме из денима:

– Мы ведём системную работу с контингентом, в среду введены агенты влияния. Внутри групп работают матёрые информаторы. Сейчас отслеживаем парочку крупных фигур, где просматривается полный набор: валютные операции, контрабанда и связь с иностранцами.

Джинсовый сделал паузу и глубоко вздохнул: – Работает полномасштабный канал нелегальной поставки пластинок, аппаратуры и литературы из Швеции. В данный момент раскручиваем всю цепочку.

Полковник встал, давая понять, что инструктаж закончен:

– А с последним делом не торопитесь и держите меня в курсе. Главное не спугнуть крупняк! А сейчас по коням!

После концерта и ужина дуэт Казакова распался и окрылённый Шерман поднялся в гостиничный номер. Но музыкальный вечер получил неожиданное продолжение. Сегодня служба прослушивания номеров насладилась джазом в исполнении гитариста Джорджа Бенсона, последний альбом которого впервые представлялся на суд поклонников в Эстонии.

Виртуозные импровизации затрудняли работу слухачей, но вместе с тем, повышали их культурный уровень.

«Музыка толстых» снова встала на пути комитетских, а лозунг: «Сегодня слушает он джаз, а завтра родину продаст!» тряхнул стариной из 50-х.

Под аккомпанемент гитары Лора вполголоса напела герою-любовнику своё видение ситуации, сделав основной упор на моральное разложение:

– Всё это плохо кончится, ещё неделя по программе: «секс, водка и рок-н-ролл» и тебя неминуемо завербуют. Учти это! Выход будем искать вместе. – она нежно увлекла безотказного агента в спальню.

– Теперь о главном! На концерте я получила кассету от курьера, но с перепугу запихала её слишком глубоко. Без тебя не достать, поможешь? – Специалист по внедрению закончила арию и продолжила по основному профилю.

Желание помочь окрепло и Шерман, взяв девушку на руки, с размаху рухнул на кровать.

Он безуспешно боролся с хитрыми застёжками на разведбелье спутницы, которые подчинились только хозяйке. Пояс гостеприимно распахнулся, обнажая разрешённые инструкцией прелести.

– Где же твоя кассета? – Глупо повторял Майкл, продолжая поиски.

Лора энергично помогала, обвив искателя руками и упираясь каблучками в спинку кровати. Кульминация наступила минут через 20, в конце первой стороны винила, когда известная баллада «Маскарад», обрела в наушниках слухачей, новое звучание. Эта авангардная версия украсилась ритмичным скрипом арбы и стонами рабов на плантациях.

Давно сработал автостоп проигрывателя, а спецэффекты не затихали: тов. Казаков ритмичным стуком в дверь призывал гостей на дискотеку. Собрав воедино последние остатки мужественности, Шерман завершил поиски в заданном темпе. По пути в душ внук отметил мягкое звучание, стоявшей в углу стереосистемы «Эстония».

Вечерняя поверка в холле гостиницы отсутствующих не выявила, и канадцы с сопровождением отправились на дискотеку.

Молодёжный фестиваль захлестнул городские улицы, всюду кипела жизнь, а толпа неохваченных концертами подростков громила трамвай. На рельсы летели кресла, осколки стёкол, погромщики раскачивали вагоны. Досталось и подъехавшим на место экипажам, комсомольцы перевернули несколько патрульных машин. И хотя Леночка сидела у него на коленях, Майкл довольно подмигнул Лоре.

Повернув за угол, кортеж остановился у неказистого Дворца культуры стиля «югенд», работы известного финского архитектора. Невзирая на дождь, перед входом клубились необилеченные массы и, как правило, без всякой надежды попасть внутрь. Самые ловкие пробирались к окошечку кассы ползком по головам впереди стоящих.