Текст книги "Внуки лейтенанта Шмидта"

Николаев подошёл к «Пионеру» и включил мощный ресивер. Финское «Юлейсрадио» передавало на FM концерт Майлса Дэвиса.

– Другое важно, Володя, здесь от тебя многое зависит. Если твоя программа на олимпиаде пройдёт удачно, отправишься в Лондон к нашим друзьям. – контрразведчик подошёл к панорамному витражу, откуда весь парусный центр был как на ладони.

В часовне для спортсменов пробовали колокол на звук, и офицер вернулся к беседе: – Не думай, мы не пошлём тебя по ленинским местам Лондона. Ты получишь возможность заказывать пластинки по нашему каналу и вполне официально. На валютных операциях всё равно сгоришь, рано или поздно.

Боб почувствовал, как под ним закачалась земля:

– Я работаю в обычном режиме и без всякого контроля. Идеологические диверсанты и вероотступники слетаются на свет дискотеки, как бабочки и там им обжигают крылья.

– Примерно в таком ключе, Володя. Наша встреча не предполагает дальнейшей вербовки, это всего лишь приглашение к сотрудничеству. А конкретные инструкции получишь позже, и учти: во время программы возможны любые эксцессы. Мы не исключаем даже использование «морских котиков» – это американские боевые пловцы. Поэтому для страховки готовь вторую площадку в отеле «Олимпия». Главное, остерегайся левых контактов и валютных операций.

Прощаясь, инфо-агент показал Бобу фото из личного архива, на котором его дед полковник Романов вручает молодому Николаеву ценный подарок.

А через две недели жокей успешно выполнил главную задачу в полку резерва, напоследок пополнив коллекцию особиста. Благодарный подполковник с удовольствием восполнил недостачу и обрадовал запасного лейтенанта:

– С самого верха поступило указание перевести тебя в глубокий резерв, а фактически ты попадаешь под бронь. Благодари за это горком, но и наши заслуги не забудь. Из военкомата твоё личное дело заберут коллеги, так что можешь спать спокойно и по месту прописки.

Довольный офицер не выпускал из рук трофеи от Романова:

– Официальная версия для дирекции телецентра выглядит более, чем убедительно… Руководимый тобой отдел, обеспечивает хранение и вероятное использование мобильных средств радиотрансляции в особый период. Другими словами, после ядерного удара противника начнёте оповещать население из подземного пункта. Если будет кого! С тобой по этому поводу свяжутся спецы. Хорошей тебе службы, товарищ старший лейтенант! Мы тебе присвоили очередное звание, но когда выйдет новый «Pink Floyd» набери!

Диск-жокей лично знал аппаратчиков глубокого резерва, которых просто панически боялось командование. После ряда инцидентов в войсках, они, как оружие громадной разрушительной силы, использовались только в народном хозяйстве. Ну а последний случай с инструктором райкома, обсуждался даже на бюро…

Очевидцы припоминали, как вызванный на сборы партаппаратчик прибыл в расположение на горкомовской «Волге», в дорогой финской дублёнке и с нештатным сухим пайком (икра, балык, коньяк, сервелат). Семинар на узле связи открылся выездным буфетом и посвящался теме: «Партия – наш рулевой», а поэтому через час штаб ПВО остался без сигнала.

С этим же лозунгом инструктор рванул за добавкой, руля автофургоном секретной радиостанции Р-140, которую лихо загнал под лёд. Этот случай, конечно, завис в тумане секретности, а инструктора немедленно выдвинули в Ташкент. Но с тех пор, по молчаливой договорённости, политотдел не замечал аппаратчиков, а те отвечали взаимностью.

Товарищ Николаев выполнил все договорённости с диск-жокеем, и в результате прекратился жёсткий прессинг комитета. И Романов погрузился в творческий процесс, забыв про пляжные процедуры. Олимпийский Таллин готовился к встрече парусной регаты, принимая второпях последние объекты грандиозного генплана.

На центральных улицах в авральном порядке закрашивались последние трещины на фасадах, иногда вместе с окнами. Все главные объекты уже функционировали, среди которых: телевышка, аэропорт, парусный центр, концертный холл, почтамт и приморское шоссе. Старый город не спеша реставрировали польские мастера, а центральные улицы поквартально застроили всесоюзные ударники.

В ожидании дорогих гостей, третий месяц пустовала 30-ти этажная гостиница «Олимпия», которую трудолюбивые финны сдали в срок. Однако, приватизировав отель через 15 лет за бесценок, они проклянут своих же строителей.

В целом, к Олимпиаде за счёт союзного бюджета создавалась база для приватизации 90-х. При этом на отдельных индивидуальных участках появлялись внеплановые копии олимпийских сооружений. Потратив на около спортивные стройки, как минимум, три годовых бюджета республики, эстонские товарищи жаловались на недофинансирование.

Всего за месяц до регаты сдавались под ключ новенькие финские универсамы, как правило, с комплектом родных продуктов на прилавках. Товарные запасы завозились из расчета на олимпийский месяц, но в первый же день торгов граждане вынесли витрины вместе с финскими шампунями.

На следующий день ассортимент нормализовали до уровня обычного гастронома, выставив для охраны батальон МВД. Город, немедля, закрыли от ненасытных советских граждан с их безразмерными шафрейками, в которых мог уместиться весь советский валовой продукт. В Таллине высадился десант спецчастей МВД и курсантов школ милиции. Молодцы в серых костюмах с рациями маршировали по узким улочкам строем и с песней.

Лихие фарцовщики и их беспутные соратницы сменили отели приписки на менее комфортабельные номера без биде. После кордонов и блок-постов таллинцам казалось, что город вот-вот атакуют «красные бригады» или террористы «чёрного сентября». Поэтому население, активно скупало соль и спички. Позже на всех перекрёстках появились усиленные патрули с собаками, а перед олимпийской деревней установили арочные металлодетекторы.

Романов поддержал олимпийский почин оргкомитета, с блеском сдав программу дискотеки худсовету, в котором сам и заседал. Согласно инструкции министерства, музыкальный материал, базируясь на творчестве советских композиторов, включал отдельные песни братских народов и наиболее прогрессивные произведения зарубежных исполнителей. Для отвлечения комиссии звуковой ряд иллюстрировали киноматериалы и слайды на четырёх экранах.

Сценарий с текстом жокея на английском визировался и опечатывался в трёх экземплярах, которые Боб подменил сразу после сдачи. Печать горкома не проблема!

При всём уважении к маэстро, Володя не смог представить западных спортсменов, танцующими под «Листья жёлтые». Воспитанные на продукции хит-конвейера «Топ 30», капиталисты сразу сбегут с такой дискотеки. Для охмурения проверяющих, решили отрядить в штат дискотеки спецконтингент из девиц быстрого реагирования.

За месяц до олимпиады отменили все регулярные рейсы в Таллиннском аэропорту, а железная дорога принимала только местные электрички. Патрули на улицах, не церемонясь, проверяли документы у прохожих, отправляя иногородних по месту прописки. Финское телевидение откровенно игнорировало Таллинскую регату, и жокей решил послушать вражьи голоса.

Другой возможности узнать настроения прибывающих спортсменов просто не было. Профессионала Романова всегда поражало сомнительное качество программ радиоголосов. Подобным журналистам у нас бы не доверили даже сводки геологоразведочных партий.

Сквозь рёв глушилок диск-жокей узнал голос, сбежавшего в ФРГ коллеги, который клеветал на волне «Радио Свободы»:

– На сегодняшний день в Таллине арестованы тысячи ни в чём не повинных людей. В спецлечебницах КГБ они подвергаются воздействию психотропных препаратов. Столица Эстонии превратилась в закрытую зону, а её жители лишены возможности следить за стартами регаты. Весь свободный мир бойкотирует этот политический шабаш, организованный Кремлём под флагом олимпийского движения. Спортсмены демократического мира осуждают агрессию СССР в Афганистане, и в знак протеста отказываются от участия в Московском сборище.

В Таллине большую часть своих гонораров этот докладчик оставлял в баре «Три писателя». Судя по осипшему голосу, он продолжал эту традицию и в Мюнхене, откуда велись передачи «Свободы». На родине его отлучили от эфира после рассказа о популярной, но запретной панк-группе «Вибратор». В той последней передаче прозвучали песни (если так можно выразиться) с новой кассеты панков «Дядя Стёпа». Текст песенки «Звездочёт» потряс тогда всю прогрессивную общественность в Белом Доме и на Лубянке:

«Тот бюст я высек из камня у красной стены под звездой,

Кто клизму поставил народу, навеки накрылся плитой».

Стилизованные под польку частушки распевали школьники и студенты, а музыкальный редактор Эстонского радио тогда слёг с инфарктом.

И сегодня радио трёп журналиста-экстремала вызывал желание налить и выпить, а небогатые интонации передавали все муки похмелья. Романов не смог больше слушать примитивную стряпню из Мюнхена, и когда глушилки перекрыли «Свободу», он выключил приёмник.

Пожалуй, даже незатейливые очерки Першинга казались на этом фоне шедеврами журналистики. Нелегальные корреспонденты голосов явно блефовали, выдавая пожелания резидентов за действительность. Дружественный майор докладывал жокею о 30-ти задержанных валютных проститутках, которых залечили в закрытом вендиспансере.

Столько же самых отъявленных фарцовщиков и карманников из отеля «Виру» ожидали своей участи в КПЗ.

Спецслужбе «Интуриста» так и не удалось задержать виртуоза-барсеточника по кличке «Бздынь». Он проявлял чудеса рукоделия в лифтах отелей, выбивая или вырезая бумажники у интуристов.

Как-то раз на спор, он лишил «лопатника» самого начальника спецотдела. Поймать мастера с поличным не получалось: он умело пользовался гримом и сразу сбрасывал свой улов подельникам. Никаких улик при себе он не носил, за исключением заточенной расчёски, которой мгновенно вскрывал карманы скандинавов. Спецы и охрана гостиниц получили указание немедленно задерживать «Бздыня» без указания причин.

Прослушав вдобавок и англоязычные передачи, Боб осознал, каково развлекать, заряженную таким европейским задором аудиторию. Скорее всего, залитованную худсоветом обязаловку, встретят на олимпийском диско свистом и помидорами. Суровые яхтсмены церемониться не будут.

Боб отзвонился на пейджер Николаеву, и пресс-агент встретил его в том же кабинете свежими сводками:

– Наши доброжелатели на Западе сообщают о готовящихся провокациях неугомонных спецслужб. В Таллин доставляют антисоветские листовки, подрывную литературу и спецтехнику. Разведки стран НАТО готовят диверсии и провокации на олимпийских стартах во время регаты. Под эгидой ЦРУ выпущена эмигрантская книжонка «Взрыв в Москве», которая активно распространяется в Союзе. В ней описывается подготовка теракта на олимпийской арене Лужников.

Полковник любовался красотками на пляже:

– Удивительно, но с возрастом число красавиц растёт в геометрической прогрессии. Тем временем, местная агентура готовится спровоцировать беспорядки и выступления молодёжи на концертных площадках олимпиады. В наших списках уже десятки спецагентов из Штатов, Великобритании и Германии, направленных в Таллин под видом журналистов и обозревателей для проведения акций. Из Москвы для нейтрализации диверсантов прибыли бойцы «Вымпела» и боевые пловцы «Альфы». Человек пять прикомандируем и к вашей бригаде, пусть подносят диски и ленты. Парни прямо с фронта и работают жёстко.

Боб тактично намекнул о цели своего визита:

– Тогда мне придётся перекраивать программу на ходу, налегая на свежие хиты. Принятый худсоветом сценарий с Леонтием и Дениской Мяги, не покатит в боевой обстановке. Я взорву танцпол сверх ультра новыми «горячими» синглами за неделю! А главное до старта их продаж в Лондоне. Предлагаю ошеломить публику свежими релизами хедлайнеров сезона «Ultravox», «Clash» и «Madness», потом дожать добротным евро-диско, а когда они расслабятся добивать брит-попом. Мы не дадим им ни минуты покоя, обеспечив полный контроль зала, но для этого мне необходима полная свобода действий.

Полковник заверил:

– В программе мы тебя не ограничиваем, но в разумных пределах. В залах установят скрытые камеры наблюдения для отслеживания наших подопечных. Не забывай: большой брат всё видит.

Николаев недовольно обернулся на галдящих у помойки чаек: – Да, Таллин действительно морской город!

Выезжая из пресс-центра, Романов с ужасом вспомнил о сегодняшнем партийном задании в будуаре партайгеноссе Абрамовой. Эта несгибаемая комиссарша считалась настоящим инквизитором от культуры, долгие годы возглавляя означенный отдел в горкоме.

Снисходительно принимая знаки внимания местной богемы, чьи судьбы решало одно её слово, товарищ Абрамова признавалась: – Я только вчера вышла из комсомольского возраста. Но могу и вернуться!

Несмотря на пролетевшую комсомольскую юность, патронесса по-прежнему ловила мужские взгляды и пользовалась благосклонностью одного из секретарей ЦК. Ну а богемные ловеласы и писатели альфонсы строились в очередь на доступ к телу партийной примадонны. На конференциях Боб от скуки регулярно ласкал взглядом эти зовущие формы, что не осталось незамеченным.

Их первое рандеву в парилке горкомовской бани посчитали случайным, хотя Боб попал в засаду в душе, где был решительно атакован мадам. С хулиганским детством Володя распрощался ещё в 7-м классе на колхозном сеновале, и с тех пор его не тянуло к материнской груди 4-го размера. Но в сложившейся ситуации он не мог подвести партийное руководство и сказать даме «нет».

Таким отказом, комсорг ставил жирный крест на своей карьере в столице. Поэтому Вова без колебаний отдался стихии, ощутив крепнущую твердь своих позиций в горкоме. Известная в кулуарах ненасытность Абрамовой не могла остановить комсомол, подтверждающий раз за разом ведущую роль партии. Ему, вконец, надоело доминирование горкома, и, в пятый раз выйдя из душа, Боб сполна оценил всю прелесть комиссарского тела. Особенно он отметил любимые лишние семь килограммов.

Эта картина могла поднять даже паралитика, а жокей с самурайским рыком кинулся на грудь партайгеноссе Абрамовой. Добравшись до своей любимой позы, он столкнулся с утончённой изощрённостью партнёрши: давало себя знать детство в Париже.

В последнее время комиссарша испытывала слабость к чёрной военно-морской форме, в которую облачался Романов, едва переступив порог. Для полноты картины ему нацепили и кортик. Дама одевалась без излишеств, с неприкрытой брутальностью: фуражка, галстук, сапоги и портупея с кобурой, служившей подобием фигового листка.

В бурном финале сцены товарищ Абрамова отрабатывала командный голос: – На месте марш! Раз, раз, раз, два, три! Шире шаг! Носок тяни! Стой, раз, два! Снова на месте! В колонну по три, правое плечо прямо, остальные направо, марш!

От регулярной строевой подготовки в кабинете, на кухне и ванной закладывало соседские уши. Изредка Боб даже входил в образ флотоводца. В День Победы он закончил занятия с оценкой «Ох, хорошо! Очень хорошо!» и прямо в форме сбежал во двор, где замаскировал машину. В папке у Боба лежало заявление о расширении вдвое штата дискотеки. Вводились новые штатные единицы: подавальщик дисков, заточник игл «Technics», старший оператор дым-машины, наводчик лазерной установки и ряд других.

После «строевой» и «допросов в НКВД», удовлетворённая жизнью Абрамова, с удовольствием визировала любые челобитные, и, как правило, на спине подшефного.

У подъезда старлей столкнулся с двумя заслуженными дембелями, демонстративно не замечавшими морского офицера. Флотский обычай требовал наказать сухопутных, которых презрительно именовали «сапогами».

Парадная форма сержантов, как продукт ротного творчества, заслуживала отдельного описания. Мундиры украшали обязательные генеральские аксельбанты и самодельные эполеты, свисавшие с золоченых сержантских погон.

Громадные, прошитые серебром шевроны с трудом уместились на предплечьях, и, как апофеоз, прилагались широкие галифе с лампасами. К хромовым сапогам полагались шпоры и сабля. А на груди гвардейцев теснились значки всех классов и родов войск, не забыли и про собачьи медали.

Фуражки с высокой тульей украсили невиданными кокардами инженерных войск, очевидно, ручной работы. В новых моделях сезона «ДМБ-Весна-80» чувствовалась рука ротного кутюрье из салаг.

Старлей строго отчитал сержантов запаса за нарушения правил ношения формы одежды и провёл на тротуаре строевые занятия, отрабатывая упражнение «отдание чести в движении, начальник справа». Вкладывая в команды вековую неприязнь флота к сухопутным, Романов орал на весь двор: – Чётче шаг, выше ногу! Равнение налево!

В конце концов, дембелей спас армейский гарнизонный патруль, издалека заслышав как «клёшники» гоняют «наших». Молодой начальник патруля не решился проверить документы грозного старлея со значками военного юриста в петлице.

Подъезжая этим вечером к штаб-квартире патронессы, Володя с ужасом представлял грядущий фронт работ на сегодня, гадая, куда ещё позовёт его партия. Насмотревшись порножурналов в библиотеке ЦК, комиссарша каждый раз придумывала нечто новенькое. Бобу доводилось выполнять долг на крышах домов и автомобилей, в лифте и, однажды, в кабине истребителя. Он уже созревал подарить ненасытной «леди вамп» щенка немецкого дога, надеясь хоть как-то облегчить свою судьбу.

Почётный чекист у вертушки цековского дома внимательно изучил документы Романова. Затем прошёл уже традиционный обмен любезностями: – Вы, случайно, не дальний родственник тех? Которых мы…

– Нет, я близкий родственник других!

Володя в шутку намекал на узы с известным однофамильцем из Ленинграда. А бывший комитетчик каждый раз отмечал на карте, где Боб спрятал машину. Зайдя в квартиру, жокей вздохнул с облегчением – его встречала хозяйка в школьной форме 60-х, с пионерским галстуком и накладной косичкой. На этот раз партия поручила комсомолу приструнить пионерку Абрамову с помощью линейки и длинной указки.

Шалунья дерзко задирает юбку, демонстрируя французское бельё и полную готовность к экзекуции. Злобный учитель строго наказал проказницу, сломав линейку со второго удара. Не обращая внимания на стоны, он картинно расстегнул брюки и без прелюдий перешёл к кульминации спектакля. Голубые глаза завотделом сверкнули неземным счастьем, раскрылись и прожгли Володю.

Представление по привычке завершалось криками «Браво! Бис! Анкор!» По мере сил комсорг следовал заветам партии. Эти необременительные шефские концерты обеспечили ди джею поддержку горкома. Всегда готовая лечь хоть на амбразуру, товарищ Абрамова, геройски прикрывала безотказного Боба.

Новый фаворит горкомовской примы устраивал её партийных соратников, тогда как предыдущие любовники вспоминались с содроганием. Например, популярный исполнитель романсов добивался с помощью гитары, открытия цыганского театра. Солидный возраст соискателя позволял ему ласкать только гитарные струны, а для нового театра этого оказалось мало.

Позже к мадам прибился некий карлик-иллюзионист, который горел идеей строительства театра лилипутов. Циркача хватило всего на полгода. Подвело сердце.

Будь он поздоровее и в Таллине мог бы появиться цирк, но фокусник сломался на «допросе в гестапо». На этом фоне цветущий Романов выглядел впечатляюще и вскоре был представлен её покровителю – секретарю ЦК.

Полный радужных надежд, блистательный жокей вырвался из номенклатурного подъезда под Свиридовский марш программы «Время».

Глухой охранник в холле прибавил громкости на «Салоре» и отметил в журнале время ухода товарища комсорга. Но не он один наблюдал за Бобом. Белые ночи ещё только начинались и вечернее солнце согревало последних прохожих. Конспиратор Романов редко подъезжал к цековскому дому на машине. Обычно, он заходил со двора, через территорию автохозяйства телецентра. Так ему казалось спокойнее. Опять же старая привычка не рисоваться!

Выйдя на воздух, он немного задумался под козырьком подъезда, что, в результате, и спасло Бобу жизнь. Прямо под ноги на ступеньки дома обрушились кирпичи с фасада, которые предназначались ему! Будь он чуть расторопнее. Из фойе дома немедленно выскочили охранники, но злоумышленник перепрыгнул на соседнюю крышу и скрылся на чердаке.

Вызванный патруль осмотрел подъезды ближайших домов, но безрезультатно. Преступник бесследно исчез. Жокей оперативно сообщил о покушении пресс-агенту и в дальнейшем передвигался по городу в сопровождении двух бойцов в гражданском. За акцией мог стоять всё тот же Морозов.