Текст книги "О бихевиоризме"

Взаимосвязь условий выживания и подкрепления

Существует некоторое удивительное сходство между условиями выживания и условиями подкрепления. Как я уже отмечал, оба они являются примером причинности, которая в истории человеческой мысли была открыта очень поздно. Оба объясняют цель после того, как факт уже произошел. Когда мы рассмотрим условия, порождающие новые формы поведения у индивида, мы сможем куда лучше оценить те, которые порождают врожденное поведение у вида. А пока мы можем отметить важность сохранения этого различия.

ИМПРИНТИНГ. Оперантное обусловливание и естественный отбор сливаются в так называемом импринтинге только что вылупившегося утенка. В естественной среде утенок движется к своей матери и следует за ней, когда она передвигается. Такое поведение имеет очевидную ценность для выживания. Когда утка отсутствует, утенок ведет себя точно так же по отношению к другим объектам. (Как писал в «Утопии» Томас Мор, птенцы, вылупившиеся в инкубаторе, следовали за теми, кто их кормил и о них заботился.) Недавно было установлено, что утенок будет так следовать за любым движущимся объектом, особенно если он примерно такого же размера, что и утка, – например, за коробкой из-под обуви. Очевидно, выживание довольно хорошо обеспечивается, если это поведение даже не требует от утки специфического визуального контроля. Достаточно просто за ней следовать.

Тем не менее это не совсем верное описание происходящего. Утенок наследует свойство подкрепления путем сохранения или сокращения расстояния между собой и движущимся объектом. В естественной среде и в лаборатории, где изучается импринтинг, приближение и следование имеют такие последствия, как наследования свойств, но условия могут быть изменены. Можно создать механическую систему, в которой движение к объекту заставляет объект быстро удаляться, а движение от объекта его приближает. В таких условиях утенок будет удаляться от объекта, а не приближаться или следовать за ним. Утенок научится клевать место на стене, если клевание приближает объект. Только зная, чему и как утенок учится в течение своей жизни, мы можем быть уверены в его врожденных способностях.

ПОДРАЖАНИЕ И СТАДНЫЙ ИНСТИНКТ. Естественный отбор и оперантное обусловливание часто путают, когда они порождают поведение со сходной структурой. Ценность для выживания в том, чтобы вести себя так, как ведут себя другие, кажется очевидной. Если один член группы реагирует на приближающегося хищника, улетая, уплывая или убегая, а остальные члены группы делают то же самое, безопасности могут достичь все, несмотря на то что прямой контакт с хищником был только у одного. Эти условия подходят для естественного отбора, поскольку другие члены группы являются неизменной частью среды обитания вида. Тем не менее сходное поведение порождается случайным подкреплением. В целом, когда человек ведет себя определенным образом, он делает это в силу преобладающих условий, и подобное поведение другого человека в той же ситуации, вероятно, будет подчиняться им же. Если человек наблюдает за людьми, бегущими по улице, он может косвенно отреагировать на те же самые обстоятельства, побежав вместе с ними, тем самым, возможно, избежав опасности или обнаружив что-то интересное. Разговор об «инстинкте подражания» или «инстинкте стада» ведет к двусмысленности: это может относиться к условиям выживания и к условиям подкрепления.

ТЕРРИТОРИАЛЬНОСТЬ И АГРЕССИЯ. Эти термины не относятся к конкретным формам поведения. Организм может защищать свою территорию или нападать на других самыми разными способами. Часто говорят, что современная война является примером территориальности и агрессии, но было бы трудно найти какой-либо поступок солдата, который был бы обусловлен условиями выживания. В лучшем случае воинственное поведение приобретается в силу врожденной способности подкрепляться территориальными завоеваниями или ущербом, наносимым врагу.

Агрессивное поведение может быть врожденным и проявляться в конкретных обстоятельствах, в которых выживанию придается большое значение. Младенец или ребенок может кусаться, царапаться или наносить удары, если его физически сдерживать, без предварительного обучения. Или же поведение может быть сформировано и поддерживаться, поскольку люди восприимчивы к подкреплению посредством сигналов о нанесении ущерба другим. Способность получать подкрепление, когда противник кричит или убегает, имела бы ценность для выживания, потому что человек, наделенный ею, быстро научился бы защищаться. Или, наконец, поведение может быть подкреплено последствиями, не имеющими прямого отношения к агрессии. Пища и сексуальный контакт, подкрепляемые по иным причинам, могут подкреплять нападение на конкурента, если таким образом можно получить пищу или сексуального партнера.

Переплетение условий выживания и подкрепления вызывает проблемы, и неудивительно, что нативисты и энвайронменталисты часто расходятся во мнениях и иногда довольно агрессивно отстаивают свои позиции.

ВИДОСПЕЦИФИЧНЫЕ «УНИВЕРСАЛИИ». Термина «инстинкт» иногда избегают, говоря вместо него о видоспецифичном поведении, исходя из теории, что нечто, характерное для всех представителей вида, вероятно, является частью его генетического наследия. Но условия подкрепления также видоспецифичны. Мы приводили пример в поведении утенка, который следует за своей матерью из-за «универсального» факта, что движение в направлении объекта обычно приближает его. Психоаналитики много говорили об универсальности Эдипова комплекса, но условия подкрепления личности в семье в конкретной культуре могут быть столь же универсальными.

ВАЖНОСТЬ СОХРАНЕНИЯ РАЗНИЦЫ. Несомненно, верно, что ранние бихевиористы были излишне увлечены открытыми ими процессами обучения и пренебрегали ролью генетики поведения, но реакции на позицию бихевиористов также были преувеличенны. Сейчас уже нет необходимости в спорах, хотя мы все еще далеки от понимания всех взаимодействий между условиями выживания и условиями подкрепления.

В известном смысле всякое поведение наследуется, так как демонстрирующий поведение организм является продуктом естественного отбора. Оперантное обусловливание – такая же часть генетического наследия, как пищеварение или беременность. Вопрос заключается не в том, есть ли у человека как вида эта генетическая особенность, а в том, как ее анализировать. Человек был и остается биологической системой, и бихевиористская позиция заключается в том, что он является не более чем этой системой.

Помимо деталей итогового поведения существуют веские причины для проведения различия между двумя видами условий. Они значительно отличаются друг от друга в том, что касается вопроса, с которого мы начали: почему люди ведут себя так, как они себя ведут? Условия подкрепления имеют преимущество в отношении предсказания и контроля. Условия, в которых человек осваивает поведение, относительно доступны, и ими часто можно манипулировать; условия, в которых осваивает поведение целый вид, почти недоступны. Одним из печальных последствий этого является то, что генетические источники иногда становятся своего рода свалкой: любой аспект поведения, в данный момент ускользающий от анализа в терминах условий подкрепления, скорее всего, будет отнесен к генетической предрасположенности, и мы, по всей видимости, примем это объяснение, так как привыкли идти не дальше описания состояния организма.

«Эволюция разума»

Концепция разума была тщательно проработана до появления эволюционной теории, и ей необходимо было приспособиться. Когда и как эволюционировал разум? Какая мутация могла привести к возникновению первого психического состояния или процесса, которые, способствуя выживанию человека, стали частью генетического наследия? Этот вопрос не сильно отличается от того, который возникает при преобразовании реальности в опыт или мысли в действие. Какой ген может нести в себе потенциал разума и как разум может удовлетворять физическим условиям выживания? Если разум – это не более чем проявление физиологии, то на такие вопросы можно ответить или, по крайней мере, отложить их до тех пор, пока их не разберет физиология, но не все сторонники ментализма принимают эту позицию. Некоторые, например Тейяр де Шарден[11]11
  Французский теолог и философ. В основе его трудов лежит попытка рассмотреть церковные догматы через призму теории эволюции.


[Закрыть], утверждают, что разум – это конец и цель эволюции, если не что-то сверх нее. Выдающийся ученый Вэнивар Буш выразил это следующим образом:

Таким образом, мы, похоже, пришли к пониманию того, как физическая Вселенная вокруг нас – вся жизнь, населяющая то пятнышко, которое мы занимаем в этой Вселенной, – развивалась на протяжении веков путем простых материальных процессов, таких, которые мы исследуем экспериментально, описываем уравнениями и называем «законами природы». За исключением одного! Человек осознает свое существование. Он также обладает, как считает большинство из нас, тем, что он называет своей свободной волей. Возникли ли сознание и свобода воли просто в результате «естественных» процессов? Этот вопрос является центральным в споре между теми, кто не видит ничего за пределами нового материализма, и теми, кто видит Нечто.

У бихевиористов есть ответ попроще. Что эволюционировало, так это организм, часть поведения которого была условно объяснена изобретением концепции разума. Никакого особого эволюционного процесса не требуется, если рассматривать факты сами по себе.

4
Оперантное поведение

Процесс оперантного обусловливания, описанный в предыдущей главе, достаточно прост. Когда какое-то поведение имеет последствия, называемые подкреплением, оно с большей вероятностью повторится. Положительное подкрепление усиливает любое поведение, которое его вызывает: стакан воды – это положительное подкрепление, когда мы испытываем жажду, и если мы наливаем и выпиваем стакан воды, мы с большей вероятностью будем в подобных случаях делать это снова. Отрицательное подкрепление усиливает любое поведение, которое его уменьшает или прекращает: когда мы снимаем жмущий ботинок, уменьшение давления – это отрицательное подкрепление, и мы с большей вероятностью сделаем это снова, когда ботинок будет жать.

Этот процесс дополняет естественный отбор. Важные последствия поведения, которые не могли возникнуть при эволюции, поскольку не были достаточно устойчивыми чертами окружающей среды, становятся эффективными благодаря оперантному обусловливанию в течение жизни человека, чьи способности справляться с окружающим миром таким образом значительно возрастают.

Ощущения от подкрепления

Тот факт, что оперантное обусловливание, как и все физиологические процессы, является продуктом естественного отбора, проливает свет на вопрос о том, какие виды последствий становятся подкрепляющими и почему. Обычно говорят, что что-то подкрепляется, потому что оно вызывает приятные ощущения, хорошо выглядит, звучит, пахнет или имеет вкус. Но с точки зрения эволюционной теории восприимчивость к подкреплению обусловлена ценностью для выживания, а не какими-либо связанными с этим ощущениями.

То же самое можно сказать и о подкреплениях, которые играют роль в формировании рефлексов. Слюноотделение вызывается определенными химическими стимулами на языке (как и другие секреции вызваны другими стимулами на более поздних стадиях пищеварения), потому что это способствует выживанию вида. Человек может сообщить, что нечто приятно на вкус, но оно вызывает слюноотделение не поэтому. Точно так же мы отдергиваем руку от горячего предмета, но не просто потому, что он кажется нам болезненным. Такое поведение возникает потому, что соответствующие механизмы были отобраны в ходе эволюции. Ощущения являются лишь побочным продуктом условий, ответственных за поведение.

То же самое можно сказать и об оперантном подкреплении. Соль и сахар – критические потребности, и особи, которые чаще всех получали подкрепление, лучше усвоили и запомнили, где и как их достать, и поэтому с большей вероятностью выжили и передали эту восприимчивость виду. Часто отмечается, что конкуренция за пару, как правило, отбирает более умелых и сильных представителей вида, но она также отбирает тех, кто более восприимчив к сексуальному подкреплению. В результате человеческий вид, как и другие виды, получает мощное подкрепление в виде сахара, соли и сексуальных контактов. Это совсем не то же самое, как сказать, что эти вещи подкрепляются, потому что они приятны на вкус или на ощупь.

Ощущения играли ключевую роль в обсуждении поощрений и наказаний на протяжении веков. Одна из причин заключается в том, что условия, о которых мы сообщаем, когда говорим, что вкус, запах, звук, картина или музыкальное произведение вкусны, приятны или красивы, являются частью непосредственной ситуации. Тогда как эффект, который они могут оказать на изменение нашего поведения, гораздо менее ощутим и заметен, потому что вербальное окружение не может создать благоприятные для этого условия. Согласно философии гедонизма, люди действуют, чтобы достичь удовольствия или избежать боли, а эффекты, упомянутые в знаменитом законе эффекта Эдварда Ли Торндайка[12]12
  Закон эффекта заключается в том, что полезное действие, вызывающее удовольствие, закрепляется и усиливает связь между ситуацией и реакцией, а вредное, вызывающее неудовольствие, ослабляет связь и исчезает.


[Закрыть], – это чувства: «удовольствие» или «раздражение». Слово «нравится» – это синоним «наслаждаюсь»; «мне нравится» и «я наслаждаюсь» более или менее взаимозаменяемы.

Некоторые из этих терминов относятся к другим эффектам подкрепления – наслаждение, например, связано со сладостью, но большинство из них относятся к телесным состояниям, вызываемым подкреплением. Иногда можно узнать, что подкрепляет человека, просто спросив его, что ему нравится или что он чувствует по отношению к чему-либо. Знание, которое мы получили от человека, будет похоже на то, что мы узнаем, проверяя действие подкрепляющего фактора: он говорит о том, что подкрепляло его в прошлом или о том, к чему он видит себя «предрасположенным». Но это не означает, что его чувства причинно обусловлены, его ответ сообщает о побочном эффекте.

Выражения «мне нравится Брамс», «я люблю Брамса», «я наслаждаюсь Брамсом» и «Брамс доставляет мне удовольствие» можно легко отнести к чувствам, но их можно рассматривать как заявления о том, что музыка Брамса подкрепляет. Человек, в отношении которого эти выражения верны, будет слушать радио, когда играет Брамс, а не выключать его, покупать и слушать пластинки Брамса и ходить на концерты, где звучит Брамс. У этих выражений есть антонимы («мне не нравится Брамс», «я ненавижу Брамса», «мне противен Брамс» и «Брамс мне надоел»), и человек, у которого Брамс вызывает отвращение, будет действовать так, чтобы не слушать его. Эти выражения относятся не к конкретным случаям усиления, а скорее к общей восприимчивости или ее отсутствию.

Намек на то, что чувствуется, должен быть тщательно изучен. Чувства особенно правдоподобны, когда переживания направлены на живого человека. Высказывание «Я люблю свою жену» кажется сообщением о чувствах, но оно также подразумевает вероятность действия. Мы склонны поступать с любимым человеком так, как он любит или ему нравится, чтобы с ним поступали. Мы не склонны поступать с человеком, который нам не нравится (или особенно с человеком, которого мы ненавидим), так, как ему нравится или он любит; напротив, мы склонны поступать так, как ему не нравится или он ненавидит. Таким образом, по отношению к человеку, с которым мы взаимодействуем, «любить» – значит вести себя определенным образом, вызывая определенные эффекты, возможно, с сопутствующими условиями, которые могут ощущаться.

Потребности, нужды, желания и стремления

Некоторые менталистские термины относятся к условиям, которые влияют как на восприимчивость к подкреплению, так и на силу уже подкрепленного поведения. Мы говорим «хочу», чтобы описать отсутствие необходимого: голодный человек хочет еды в том простом смысле, что испытывает в ней нужду. Изначально «потребность» означала нечто вынужденное, и мы до сих пор проводим различие между желанием действовать (из-за положительно подкрепляющих последствий) и потребностью действовать (потому что бездействие будет иметь неприятные последствия), но для большинства целей эти термины взаимозаменяемы. Мы говорим, что хотим заправить машину и, что гораздо менее двусмысленно, что нужен бензин, но сказать, что человек «хочет выйти», означает аверсивный контроль[13]13
  Контроль поведения с помощью неприятных или болезненных воздействий.


[Закрыть]. Существенным фактом является то, что человек, который нуждается в пище или хочет ее, с большой вероятностью будет подкреплен едой и, возможно, будет участвовать в любом действии, которое ранее было подкреплено едой. Человек, находящийся под аверсивным контролем, быстрее получит подкрепление, если убежит, и будет поддерживать любое поведение, которое привело к побегу.

Если мы знаем уровень депривации или аверсивной стимуляции, мы можем точнее предсказать, насколько подкрепляющим будет то или иное событие и насколько вероятно, что человек будет вести себя соответствующим образом. Это знание уже давно используется в целях контроля. Людей заставляют голодать, чтобы они «работали за еду» и чтобы их можно было подкрепить едой, а также делают их несчастными, чтобы они действовали путем, уменьшающим их страдания.

Событие не является подкрепляющим, потому что оно уменьшает потребность. Пища подкрепляет, даже если она не насыщает, и лишение можно устроить таким образом, что оно не будет подкрепляющим. Связь между состоянием депривации и силой соответствующего поведения предположительно обусловлена ценностью для выживания. Если бы поведение, ведущее к поглощению пищи, было сильным в любое время, человек бы переедал и неэффективно расходовал свои силы.

Ошибочно говорить, что пища подкрепляет нас, потому что мы чувствуем голод или потому что мы чувствуем потребность в пище, или что мы с большей вероятностью будем участвовать в поведении, подкрепленном пищей, потому что мы голодны. Именно состояние, ощущаемое как голод, было выбрано в ходе эволюции вида как наиболее вовлеченное в оперантное подкрепление.

Состояния, связанные с желанием и потребностью, с большей вероятностью наступают, если в данный момент нет возможности для соответствующего поведения. Любовник пишет «Я хочу тебя» или «Ты мне нужна», когда ничего другого сделать нельзя. И если он делает что-то еще, кроме письма, это должно быть связано с переживанием состояния, которое он описывает этими выражениями. Если после этого поведение становится возможным, легко сказать, что оно было вызвано желанием или потребностью, а не лишением или аверсивной стимуляцией, ответственной как за поведение, так и за испытываемое состояние.

Желание, тоска, надежда и томление более тесно связаны с текущим отсутствием соответствующего поведения, потому что они прекращаются, когда начинается действие. «Мне тебя не хватает» можно рассматривать как метафору, основанную на физическом контакте, эквивалентную «Мое поведение по отношению к тебе как к человеку не позволяет к тебе прикоснуться» или «Я ищу тебя и не нахожу». Любовник в объятиях своей возлюбленной не освобождается мгновенно от желания и нужды в ней, но он больше не тоскует по ней, не жаждет и не стремится к ней. Желание, пожалуй, в наибольшей степени относится к повышенному состоянию депривации или аверсивной стимуляции, когда никакое поведение не возможно. Человек может желать самого действия («Я хотел бы пойти») или последствий («Я хотел бы быть там»).

Эффекты оперантного подкрепления часто представляются в виде внутренних состояний или свойств. Когда мы подкрепляем человека, мы говорим, что даем ему мотив или стимул, но делаем вывод о мотиве или стимуле мы из поведения. Мы называем кого-то высокомотивированным, когда мы знаем только то, что он ведет себя активно.

Лишение человека того, что ему нужно или хочется, не является силовым действием, и эффект нарастает медленно, но состояниям лишения придается более значимая роль, когда они называются побуждениями или влечениями. Фрейд видел людей, безжалостно «движимых мощными биологическими силами, обитающими в глубинах разума или личности». Считается, что мы находимся во власти секса, голода и ненависти, хотя именно они обеспечивают психическую энергию, необходимую для действия. Либидо Фрейд определил, как «эмоциональную или психическую мощь, получаемую из примитивных биологических влечений». Эти метафоры основаны на аверсивном контроле. Кучер действительно подгоняет своих лошадей кнутом, пока они не двинутся вперед, и по крайней мере в случае голода сильная внутренняя стимуляция может иметь аналогичную функцию, но лишение как таковое не является движущей силой.

Менталистские термины, связанные с подкреплением и с состояниями, в которых оно эффективно, затрудняют выявление функциональных связей. Например, утверждение, что значение «термина „агрессия“ должно быть ограничено поведением, мотивированным желанием причинить вред», призвано провести полезное различие между поведением, которое просто агрессивно по форме, и любой частью такого поведения, которая проявляется, потому что причиняет вред другому человеку, но ничего не выигрывает, если говорить о желании причинить вред или, в частности, о мотивированности желанием. Когда утилитаристы утверждали, что удовольствие и боль являются «мотивами, влияющими на поведение человека», они имели в виду чувства, связанные с последствиями, а не сами мотивы. Экспериментальный анализ зависимостей подкрепления расставляет эти вопросы по местам.