Текст книги "История мусульманского мира: Век халифов. Монгольский период"

ВНЕШНЯЯ ПОЛИТИКА

В этот период, когда империя переживала важнейшие внутренние перемены, внешняя политика отошла на задний план. Борьба продолжалась в восточноримских марках Малой Азии и Армении, в Восточном Иране и Трансоксиане и на границе Балучи (Белуджи). Мусульманской власти на Крите и других островах Эгейского архипелага угрожали славяне, вытесненные из Испании. Вскоре увеличилась угроза со стороны Византии. Все эти события имели только временное и местное значение и обошлись без важных последствий.

ВНУТРЕННИЕ УСЛОВИЯ

Что касается ситуации внутри государства, Аббасиды достигли вершины славы. После халифа аль-Мансура (754–775) на трон взошел его сын аль-Махди (775–785), а его, в свою очередь, после короткого перерыва сменил его сын Гарун аль-Рашид (786–809), воспетый в легендах. Он – одна из главных фигур сокровищницы арабских, персидских и индийских легенд – Книги тысяча и одной ночи, которая начала создаваться именно в это время, но приняла современную форму только в XIV или XV веке в Египте. Правда, он, вероятно, не обладал такой важностью правителя, какой его наделили повествования, поскольку ему приписывали черты, принадлежавшие его преемникам и последователям.

Серьезный удар внутренней структуре империи был нанесен внезапным свержением талантливого и просвещенного визиря из Бармакидов в 803 году. Большинство членов семьи было заключено в тюрьму и лишено личного имущества. Конфискация (musadarah) стала обычной практикой в таких случаях. Информация о том, что Гарун установил дипломатические отношения с Карлом Великим, не упоминается в восточных источниках. Можно предположить, что, как это нередко бывало, группа странствующих купцов представилась официальным посольством ради более высоких доходов.

АЛЬ-МАМУН

Гарун сделал очень опасный шаг, приняв халифат. Он пожелал разделить империю между своими сыновьями – аль-Амином и аль-Мамуном. Оба родились в 786/787 году, первый – от аббасидской принцессы, второй – от персидской рабыни, дав аль-Амину право надзора за делами второй половины империи. Но аль-Мамун оказался более внушительной личностью и, по-видимому, пользовался советами лучшего визиря. В любом случае он быстро освоился в восточной половине империи, которая была его долей и где происхождение матери помогло ему найти общий язык с иранцами. В 813 году он сумел устранить брата и после двух лет беспорядков перебрался в Багдад.

Представляется, что аль-Мамун был самым значительным правителем династии. Он был способный организатор, и ему вместе с его отцом Гаруном принадлежит заслуга создания эффективной административной системы. Тем не менее во время его правления появились тенденции, которым предстояло в будущем разрушить и администрацию, и единство государства. Самой серьезной был сепаратизм отдельных провинций. Связь с недоступным Кавказом становилась слабее, центробежные силы действовали в Персии, Аравии, Египте и Северной Африке и в меньшей степени – в Сирии и Северной Месопотамии. Чтобы понять перемены, имевшие место в следующие десятилетия, необходимо взглянуть на судьбу этих провинций.

РЕЛИГИОЗНАЯ СИТУАЦИЯ В ПЕРСИИ

Решение Гарун аль-Рашида отдать восточные территории империи аль-Мамуну было отчасти основано на понимании того, что персами невозможно управлять из Багдада. Принципы движения шуубия нашли применение в иранских требованиях не только равенства, но также самоуправления. Особенно это касалось географически изолированной провинции Хорасан. В последующие века этот регион и соседняя Трансоксиана стали главными центрами иранской культуры. Получению этой функции способствовала их важность еще при Сасанидах. В сложившихся обстоятельствах неудивительно, что интеллектуальное возрождение Ирана началось на Востоке. Более того, можно предположить, что после вторжения арабов и часто возникавших затем беспорядков – например, вследствие неоднократных притоков хариджитов – произошел сдвиг населения, в том смысле, что иранские обитатели Западной Персии были оттеснены на восток. В Хорасане и Трансоксиане иранцы, последовавшие примеру местной знати и принявшие суннитский ислам на сравнительно ранней стадии, влились в культурную и социальную жизнь государства халифов. Важная южная провинция Фарс, с другой стороны, стала центром интеллектуальной жизни намного позже, возможно, потому, что здесь, как и в удаленных регионах Юго-Западной Персии, зороастризм продержался дольше и испытал последнее возрождение уже в VIII и IX веках. Зороастрийские религиозные труды этого периода, конечно, не нашли места в исламской культуре, и сами верующие оказались изолированы от плодотворного процесса интеллектуального взаимодействия внутри страны. Поэтому они ничего не внесли в дальнейший рост персидского интеллекта, который теперь стал исламским по мироощущению. Еще одна вероятная причина заключается в том, что Фарс в это время слишком сильно пострадал от хариджитов и всевозможных беспорядков, чтобы развивать интеллектуальную жизнь. И наконец, раннее развитие шиитского ислама в центральной Персии, например в Куме, могло стать препятствием для активного общения с основной частью мусульманской цивилизации.

ТАХИРИДЫ

То, что персидская жизнь развивалась в своем направлении, – это факт, о котором аль-Мамун узнал от своей матери и вплотную познакомился с ним во время своего долгого пребывания на Востоке. Когда доверенный военачальник – Тахир, которого он назначил правителем, начал формировать отдельное государство в Хорасане и в 821 году перестал упоминать имя халифа в пятничной молитве – хутбе, тем самым объявив себя сувереном, аль-Мамун не выдвинул возражений. Это был самый мудрый курс, какой он мог выбрать. После смерти Тахира, имевшей место вскоре после этого, аль-Мамун подтвердил права его сына Талаха, который формально стал полномочным представителем халифа. Образовавшееся в Восточной Персии государство Тахиридов было первым по-настоящему независимым государственным образованием в Иране после арабского завоевания, не считая некоторых пограничных регионов на востоке (в современном Афганистане) и на южном берегу Каспия. Там династии местных правителей, многие из которых оставались враждебными исламу, еще держались благодаря недоступности своих регионов. Один из этих правителей, Мазияр, даже попытался совместно с Афшином воссоздать персидское зороастрийское государство на новой социальной (аграрной) базе, но потерпел неудачу (840).

САФФАРИДЫ

Сдержанность аль-Мамуна по отношению к Тахиридам не была делом выбора. Прежде всего, было необходимо избежать столкновения между двумя силами, исход которого представлялся сомнительным, в то время как восстание хуррамитов еще продолжалось в Азербайджане, и Месопотамия тоже была охвачена беспорядками. Кроме того, брат Талаха Абд Аллах был главнокомандующим войсками халифа и занимал очень прочное положение. Багдад, по сути, был отдан ему на милость. (В 828 году он сменил брата в Хорасане.) Значение Тахиридов было чисто политическим. Это была первая масштабная группировка персов-мусульман на своей земле, которая перенаправляла энергию персов на их древнюю задачу – быть на страже шлюзовых ворот Центральной Азии. Эта династия не проводила никакой особенной культурной политики – для этого времена были слишком беспокойными. Только теперь удалось подавить последние восстания хариджитов в Хорасане. Кроме того, у Тахиридов появился опасный соперник в виде новой государственной структуры, которая начала формироваться на юге Восточной Персии – в Систане. В этом регионе тоже еще не был уничтожен хариджизм. Он даже приобрел некую социальную респектабельность, хотя, безусловно, не прервал связь с бандами грабителей. Местные жители приняли меры самообороны. Отличился Якуб ибн Лейс, начавший свою трудовую деятельность медником. Он добился такого успеха, что вскоре сумел собрать большую армию, которая, благодаря железной дисциплине, которую поддерживал ее лидер-пуританин, оказалась в высшей степени эффективной. Она несколько раз вторгалась в Фарс (869, 871, 875), постепенно захватила южную часть владений Тахиридов, например Герат в 867 году, и в конце концов в 873 году овладела их столицей Нишапуром, тем самым положив конец существованию государства. Но Якуб ибн Лейс не смог нанести поражение армии халифа и был разгромлен в 876 году у Багдада. Тем не менее правительство в Багдаде проявило готовность к компромиссу и формально признало de facto его власть. Но Якуб ибн Лейс умер раньше, чем было достигнуто окончательное понимание, – 4 июня 879 года. Его преемником стал его брат Амр, которому тоже в юности пришлось выполнять тяжелую работу. Он стал достойной сменой усопшего, чьей правой рукой всегда был. Однако впоследствии он не сумел сохранить многообещающую династию Саффаридов. Ему приходилось вести долгую изнурительную борьбу с другими претендентами на власть, и после свержения в 900 году Саманидами он был в 902 году казнен в Багдаде по приказу нового халифа.

УПАДОК ХАЛИФАТА

Все эти обстоятельства, были они или нет по своей природе целесообразными, определенно не приветствовались халифатом, потому что необеспеченный двор в Багдаде получал намного меньше в виде дани и «подношений» от Персии, чем раньше от налогообложения и откупа налогов. И санкция халифа на такое развитие событий едва ли была дана охотно. События в Месопотамии были главной причиной того, что халифат, до недавнего времени такой могущественный, лишился жизненной энергии и превратился в марионетку в руках сменявших друг друга военных лидеров. Об этом следует поговорить подробнее.

СОЦИАЛЬНАЯ ПЕРЕГРУППИРОВКА: ТЮРКИ

Социальная трансформация, ставшая результатом свержения Омейядов, не только отстранила арабскую аристократию от контроля над государственными делами, но одновременно изменила состав вооруженных сил. Арабы не могли и, определенно, не хотели в одиночку нести бремя боевой готовности, каковы бы ни были перспективы добычи, когда они лишились ведущей роли в общественной жизни. Стала очевидной необходимость перестройки вооруженных сил государства на другой основе. Жители Месопотамии и также персы – в противоположность своим далеким предкам – в то время уже не демонстрировали военного мастерства; нечасто они делали это и после. Поэтому вопрос о формировании из них ядра армии даже не ставился. В Центральной Азии, однако, арабы столкнулись с тюрками и обнаружили, что они отличные солдаты, и как противники, и когда используются в мусульманских вооруженных силах после взятия в плен. В начале IX века правительство взялось за формирование регулярной тюркской армии, в которой через некоторое время появились тюркские офицеры. Таким образом, максимально использовались высокие военные качества тюрок (которые они сохранили по сей день), и одновременно вооруженные силы получали равную или даже лучшую замену арабским племенам. Перегруппировка была завершена к 833 году, когда были отменены выплаты и другие привилегии для арабов. Продолжением стало явление, которое неизбежно вызывается организованной иностранной наемной военной силой: возникла преторианская гвардия, как в Римской и других империях, которая тиранила местных жителей и довольно скоро низвела правителя до полной зависимости от своей воли, особенно когда после смерти аль-Мамуна тюрки стали влиять на выбор халифа. «Предводители правоверных» не играли почти никакой роли в политике в этом веке. Они ограничивались раздачей титулов и почетных одеяний – которые до XIX века были восточным эквивалентом знаков отличия и медалей – и теологическими диспутами. Тюрки им в этом не мешали. В сущности, ничего не изменилось, когда столица была перенесена из Багдада в Самарру, расположенную немного севернее. Столица империи находилась в этом городе с 838 до 883 года. Современники часто называли ее Surra man ra’a – «Услада глаз».

В это же время, одновременно с устранением старой арабской аристократии и, несомненно, под влиянием древних ближневосточных и персидских идей, которые прокладывали себе путь в Восточной Римской империи тоже, статус женщины в общественной жизни начал понижаться. Публичное появление певичек и актрис стало считаться скандальным, а замужние дамы все чаще оказывались сосланными в специальные помещения для женщин, гаремы, и теперь были вынуждены закрывать лица на публике. Одновременно в общую практику, даже у высших классов, вошло правило давать равный статус детям от рабынь, обычно имевших иностранное происхождение. Во всем этом видно другое проявление упадка, начавшегося при аль-Мамуне.

ВОССТАНИЕ ДЖАТОВ

Следует описать еще одно: важность тюркских наемников повышал тот факт, что они использовались в операциях не только в провинциях, таких как Персия. Сама Месопотамия стала сценой опасных восстаний, что сделало этих преторианцев совершенно необходимыми. Хотя определенный компромисс был достигнут между двумя ведущими национальностями после установления режима Аббасидов и многие враждебные чувства были устранены, среди рабочих классов, в основном неарабского и неперсидского происхождения, частично сформированных коренным арамейским населением, возникли острые и разнообразные социальные противоречия. Они частично объяснялись исчезновением экономики домохозяйств и формированием вместо нее корпораций или гильдий ремесленников с коллективной ответственностью. Самой срочной проблемой была раса индийского происхождения, родственная цыганам, – джаты. Эти люди жили в северной части Месопотамии еще с доисламских (вероятно, сасанидских) времен. В последние годы халифата аль-Мамуна они начали опасное восстание, которое перерезало коммуникации между Багдадом и побережьем. Его удалось подавить только с большим трудом в 834/835 году. Джаты были вынуждены уехать.

ВОССТАНИЕ ЗАНДЖЕЙ

Спустя несколько десятилетий, в 869 году, взбунтовались негры, работавшие на добыче соли в районе Басры. Их называли занджи (слово, родственное Занзибару). Их лидером был мнимый или настоящий Алид, который, однако, выступал за хариджитские, а не шиитские принципы и обещал своим сторонникам высокий социальный статус. Восстание распространилось широко и стало опасным. Город Басра несколько раз подвергался разграблениям и массовым убийствам, движение по всей Южной Месопотамии сократилось, территория вплоть до окраин Багдада стала небезопасной. Режим оказался под угрозой. Благодаря, однако, энергии регента Багдадского халифата аль-Муваффака, брата маловажного халифа, правившего в то время и одного из самых блестящих представителей дома Аббаса, занджи были остановлены у ворот Багдада и отброшены, а в августе 883 года – уничтожены в своем последнем, практически недоступном убежище среди болот низовьев Евфрата. Одна из причин большой длительности военных действий заключалась в том, что аль-Муваффак был вынужден одновременно вести оборонительную кампанию против Саффаридов, о которых говорилось ранее. Медник Якуб отказался – по религиозным мотивам – рассмотреть предложение занджей о союзе. Возможно, если бы он принял другое решение и вступил в союз с мятежными рабами, халифат Аббасидов мог в этот период пасть.

ТЕОЛОГИЧЕСКИЕ РАЗНОГЛАСИЯ: МУТАЗИЛИТЫ

В духовном плане тоже империя испытывала немалые потрясения. Безусловная простота доктрин ортодоксального ислама не удовлетворяла образованные классы, в которые входило много недавно обращенных персов. Они хорошо знали учения своих предков и часто присоединялись к манихейцам. Даже когда продолжительные и активные гонения при халифах аль-Махди и аль-Мутаваккиле в 780–850 гг. заставили эту религию «уйти в подполье», манихейство продолжало существовать как тайная вера образованных людей. На этом фоне возникло новое религиозное движение, частично основанное на греческих идеях, но на самом деле исламское. Оно стремилось гармонизировать ислам высокими идеями о концепции Бога, преобладавшими среди образованных людей. Начав с предыдущих дискуссий об отношении божественного всемогущества и свободной воли человеческих индивидов, мутазилиты – так называли последователей этого движения – перешли к анализу учений пророка и составлению на их основе доктринальной системы. Хотя мнения мутазилитов следует изучать в рамках религиозной истории ислама, упомянуть об их подъеме в данном контексте необходимо, поскольку халифы вмешивались в противоречия между ними и ортодоксальным исламом.

Аль-Мамун заявил о своей благосклонности к взглядам мутазилитов и с энергичной поддержкой теологических групп, разделявших его точку зрения, преследовал их ортодоксальных оппонентов[17]17
  В частности, теолог фундаменталист и традиционалист Ахмад ибн Ханбаль был заключен в тюрьму аль-Мамуном и его преемниками, но пользовался благосклонностью аль-Мутаваккиля.


[Закрыть] с тем же рвением, с которым последние ранее преследовали первых. В течение нескольких десятилетий учения мутазилитов были официальной доктриной государства до 847 года, когда они были отвергнуты другим халифом, аль-Мутаваккилем, и заменены традиционными. Они постепенно утрачивали свою значимость и сегодня полностью исключены из официальной теологии ислама. Более или менее долго они продержались только в Центральной Азии – до XIII и даже XIV века. Они оказали существенное влияние на шиитские идеи. Египет, однако, где основная масса населения фактически никогда не была эллинизирована, не был затронут разногласиями. Вмешательство халифов в этот вопрос – еще одна причина упадка халифата, помимо внешних, внутренних и военных факторов. Их отношение поставило их в то же положение в рамках суннитской партии, которое раньше занимали в отношении шиитов и неисламских религий. (Хариджизм к этому времени утратил значение на Востоке.) Их больше не поддерживало все суннитское сообщество; они могли рассчитывать на поддержку только преобладавшей в то время школы мышления. Иными словами, религиозный авторитет халифов тоже пришел в упадок.

СЕПАРАТИСТСКИЕ ТЕНДЕНЦИИ В ПРОВИНЦИЯХ

В этих обстоятельствах неудивительно, что сепаратистские тенденции и стремление к автономии быстро прогрессировали и в других частях империи Аббасидов, кроме восточных. На западе и юге духовные силы, никоим образом не суннитского характера, пришли в движение, расчищая путь для разрыва с Багдадским халифатом. Самыми важными среди них были шииты, которые, несмотря на подавление, сумели в предыдущем веке еще шире распространить свои доктрины среди населения. Их успех заставил халифа аль-Мамуна назвать своим преемником Алида – имама Али-ар-Рида, который, однако, через несколько лет умер – предположительно был отравлен. Халиф открыто выразил надежду, что такое решение привлечет на его сторону широкие слои шиитов.

ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ ШИИТОВ

Шиитское сообщество страдало от слабости на протяжении всей своей истории – и сегодня ситуация не изменилась. Оно имело тенденцию раскалываться на разные секты, занятые более или менее ожесточенной взаимной враждой. Это в какой-то мере является следствием шиитской теории, основанной на признании потомков пророка от брака его дочери Фатимы с халифом Али. Алиды уже тогда были чрезвычайно многочисленными. Неизбежно стали возникать споры, какой именно принц является законным преемником. Шииты никак не могли прийти к единому мнению по этому вопросу, столь важному для каждого из них. Все три основные группы, таким образом появившиеся, свято верили в существование некоего особого претендента, который живет в укрытии и прямо или через посредника подает знаки правоверным. Он ждет благоприятного момента – возможно, конца света, чтобы вернуться как эсхатологический спаситель и исполнитель воли Всевышнего на земле, чтобы собрать свою паству и обратить человечество, и мусульман и немусульман, в шиитскую веру. Что касается места имама, то есть потомка пророка, законно уполномоченного править, три главные шиитские секты разделились на пятеричников, семеричников и двунадесятников.

В политике раннего периода ислама двунадесятники играли небольшую роль, хотя число их приверженцев было весьма существенным. Возможно, причина заключается в том, что их претенденты, после того как покинули Медину, жили в безвестности в Багдаде или по соседству как «пенсионеры» халифа. Единственное исключение – эфемерный наследник престола, появившийся во время правления аль-Мамуна, – о нем мы говорили чуть раньше. Двенадцатый имам – о его существовании нет никаких свидетельств, кроме общего мнения шиитов, – скрылся, еще будучи ребенком, в некоем подвале в Самарре в 873 году и живет в сокрытии, как «Господин времени» (Сахиб аз-Заман). Он придет в конце времен, чтобы спасти мир, и поэтому его почитают и ему поклоняются все, кто в него верит. Это вероучение приобрело политическое значение только в недавние времена, прежде всего в Иране; в течение последних четырех с половиной веков эта страна и Ирак были оплотами двунадесятников.

ГОСУДАРСТВА ЗАЙДИТОВ (ЗЕЙДИТОВ)

В IX и X веках политическую важность имели пятеричники и семеричники. Из трех сект пятеричники были ближе всех к суннитам по убеждениям и самыми умеренными в политике. Главные требования к имаму, по их мнению, это доктринальные знания и политическая одаренность. Их называли зайдитами, по имени Алида Зайда, который восстал в Месопотамии в конце правления Омейядов и которого они считали пятым имамом (739). Их политические успехи были весьма скромными. К Южной Аравии, где аристократия, наследница древних цивилизаций минейцев и савеев, сохранила старую социальную структуру при исламе, зайдиты получили доступ, как посредники между враждующими партиями и между мусульманами и христианами, все еще остававшимися в районе Наджрана. На земле Йемена, которую древние называли Аравия Феликс (Аравия Плодородная), в 897 году было основано небольшое зайдитское государство. Оно стало основой зайдитского сообщества, которое сохранилось, несмотря на бесконечную борьбу с местными правителями, против Египта и халифов, и наконец завоевало независимость под властью имамов из семьи пророка. Принц Яхья, правивший с 1904 по 1948 год и получивший титул имама, выстоял против турок в 1905 году и далее, а в 1920 году добился признания официальной независимости страны. Еще одно государство было основано зайдитами в Табаристане, на южном берегу Каспийского моря, в 864 году; оно рухнуло после недолгой и беспокойной жизни в 928 году. Оно оставило заметный след в истории, поскольку завоевало регион для шиизма, так же как и для ислама вообще, в любой форме. Каспийский район стал центром шиитской идеологии в Иране, хотя в конечном счете на этой территории победила другая форма этой идеологии.

ИСМАИЛИТЫ

Что касается доктрины, шииты-семеричники были противоположностью зайдитам, а в плане политики они представляли собой самый радикальный и самый опасный тип шиизма. Их называли исмаилитами, по имени Алида Исмаила, которого они признавали седьмым имамом. (Двунадесятники считали его брата седьмым имамом и продолжателем законной линии.) Эта группа шиитов вскоре попала под влияние дуалистических и спекулятивных теорий и идеи, носивших отпечаток разных восточных вер, и в результате она приняла форму тайной секты. Ее члены посвящались в тайные знания в семь, впоследствии в девять стадий и (за исключением настоящих организаторов) оставались в неведении относительно структуры движения и даже личностей высших руководителей. Многие из них так и не были идентифицированы. Другой отличительной чертой исмаилитов было правило такия – то есть благоразумного сокрытия своей веры, особенно в опасные времена. Этот принцип в той или иной степени характерен для всех шиитов.

КАРМАТЫ

Движение исмаилитов, в свою очередь, раскололось на несколько отдельных ветвей. В основном причинами раскола были ссоры относительно претендентов. Так появилась очень странная секта, проникнутая даже больше, чем другие, гностическими теориями, философскими знаниями эллинистического происхождения, а также христианскими и мандейско-баптистскими идеями. Членов этой секты называли карматами, по имени их лидера, которого звали Хам-дан Кармат. (Имя Кармат – Qarmat – может быть арамейским словом, обозначающим «учитель тайных знаний».) Они создали собственное государство в удаленном регионе Аль-Бахрейн, на востоке Аравии, откуда они несколько десятилетий мешали проходу паломников в Мекку. В 930 году они вынесли черный камень Каабы из города, который длительное время сотрясали восстания – под флагами Алидов и других лидеров. Четверть века прошло, прежде чем камень удалось вернуть. Также они проникли в южную часть Месопотамии, пребывавшую в беспорядке после недавних восстаний джатов и занджей. Хотя они не выступали за какие-либо радикальные социальные реформы и в большой степени зависели от рабского труда, в период с 890 до 906 года они добавили халифату (который к этому времени снова вернулся в Багдад) серьезных трудностей. Одним из результатов их деятельности стало то, что в ходе следующего века (951–968) претенденты из Алидов смогли относительно легко стать хозяевами Центральной Аравии, в том числе священных городов. Они носили титул шерифов, и в целом их правление продолжалось больше двух веков.

ЕГИПЕТ И ТУЛУНИДЫ

Был еще один регион, в котором несуннитские независимые движения добились успеха. Это Северная Африка. Единственная страна, чьи сепаратистские тенденции были избавлены от сектантских противоречий, – Египет. Нильская долина, которую в VIII и X веках сотрясали коптские восстания, а также эпидемии чумы, осталась верной халифам и со временем восстановила свою экономику. Упадок производства папируса компенсировался возделыванием двух новых культур, привезенных арабами, риса и сахара. (Хлопок выращивали только в Персии, где он был исконной культурой.) Из-за отсутствия полезных ископаемых подавляющее большинство населения занималось сельским хозяйством. Снабжение продовольствием и налогообложение строго регулировались, о чем нам точно известно из множества сохранившихся записей. Правительственная монополия на пшеницу с огромными зернохранилищами обеспечивала питание жителей даже в голодные времена. В торговле использовались документы, аналогичные чекам и оборотным векселям. Администрацию возглавляли правители, которые после 750 года часто были аббасидскими принцами, а после 856 года – тюркскими военачальниками. Последние, однако, нередко предпочитали оставаться при дворе в Самарре или Багдаде, чтобы сохранить влияние, а в Египет направлять своих представителей. Один такой представитель, Ахмед, сын тюркского раба Тулуна, сумел так укрепиться на своем месте, что с 868 года и далее никогда не покидал свой пост, хотя его и призывали халиф и визирь. Он даже добился отзыва приставленного к нему чиновника-финансиста. Все еще признавая формальное главенство халифата – имя халифа упоминалось в пятничных молитвах, он управлял страной фактически независимо до самой своей смерти в 883 году. Мудрой налоговой политикой и армейскими реформами он принес стране процветание. Его сын Хумаравейх, несмотря на неудачи, сохранил плацдармы (необходимые Египту с древности), которые его отец занял в Палестине и Сирии, но после его внезапной смерти в Дамаске в Египте начались серьезные беспорядки из-за престолонаследия, и войска халифа в 905 году вернули контроль над Египтом.

СЕВЕРНАЯ АФРИКА: АГЛАБИДЫ

Последующая судьба Египта определилась в Северной Африке. Противодействие берберов претензиям арабов на социальное и религиозное господство рано открыло дорогу к распространению хариджизма с его уравнительными тенденциями и привело к появлению нескольких недолговечных хариджитских государств, в том числе государства абадитов (ибадитов), которое продержалось 130 лет в Алжирских Атласских горах (761–908). Долина Мзаб в Северной Сахаре и территория Умана (Омана) в Аравии вместе с зависимым государством Занзибар остались пристанищем хариджизма до настоящего времени.

Более важную политическую роль играла династия Аглабидов. Из старой провинциальной столицы Кайруан и построенного рядом нового города Раккада они в начале IX века распространили свою власть на обширную территорию и только номинально признавали халифов в Багдаде. Их владения раскинулись далеко на запад, и они периодически имели стычки с испанскими Омейядами. Для будущего цивилизации самым важным деянием Аглабидов было завоевание Сицилии. Оно началось с захвата ими Палермо в 831 году. За следующие десятилетия они заняли треть острова и начали угрожать побережью Италии. Дважды – в 846 и 849 годах – они угрожали даже Риму. В Таранто и Бари они держались продолжительное время (между 841 и 915 годами).

В 875 году мусульмане взяли Сиракузы и, урегулировав свои внутренние разногласия, оставались хозяевами острова до 1060 года, когда его оккупировали норманны. Последние сто лет их правления были периодом мира и культурного развития – о нем писал историк Микеле Амари. Этот период на Сицилии открыл канал – более важным можно считать только канал через Испанию – для притока восточных и арабо-эллинистических интеллектуальных богатств в Западную Европу. Достаточно вспомнить географические труды и карту мира аль-Идриси, которую он посвятил королю Рожеру II. Старые административные механизмы также были переняты норманнами, и многие следы арабского века оставались очевидными даже во время правления Гогенштауфена – императора Фридриха II (1215–1250).

ФАТИМИДЫ

Шиитское движение в конечном счете подорвало и уничтожило власть Аглабидов в Северной Африке. Здесь тоже хариджизм был лишен своей роли главной оппозиционной партии ислама шиизмом, хотя впоследствии и шиизм не выдержал испытание временем. Движение возглавила династия, якобы происходившая от пророка и носившая имя его дочери, – Фатимиды. Сын ее основателя Убайдаллах, который, в свете некоторых исследований, был доверенным лицом имама, а не отпрыском священной семьи, прибыл в Северную Африку из Сирии в обстоятельствах, скрытых от нас тенденциозными легендами. С помощью берберского племени, которое он привлек на свою сторону, он сумел свергнуть Аглабидов и в 909 году обосноваться в их столице Раккаде. Вскоре после этого он основал новую столицу – Аль-Махдия – на побережье. Преодолев множество превратностей судьбы, он сумел укрепить свою власть и ликвидировать Идрисидов из Феса, другую шиитскую династию, правившую регионом Марокко с 800 года и ослабленную разделением владений между членами семьи. Власть испанских Омейядов осталась нетронутой.

Подъем Фатимидов создал новую ситуацию. Убежденные шииты-семеричники, они не признавали власти халифата Аббасидов, даже теоретически, но объявили себя обладателями законных прав на лидерство в исламском сообществе. Поскольку таковым было их отношение, они не могли довольствоваться своим положением в Северной Африке, но считали своим долгом думать о войне с узурпаторами-Аббасидами, в которой они должны были, если возможно, уничтожить последних и занять свое законное место халифов. Убайдаллах в 914 и 921 годах организовал нападение на долину Нила, которая после падения Тулунидов снова оказалась под прямым контролем халифов Аббасидов. На данный момент они не могли закрепиться в Египте и оставались в Северной Африке. Тем временем правитель Египта Мухаммед ибн Тугадж, потомок старых тюркских правителей Ферганы, с 935 года правил автономно и заставил багдадского халифа дать ему древний титул его семьи – Икшидид, тем самым отличив его от других провинциальных правителей. (Правители Египта в XIX веке по той же причине приняли титул Хедивы.) В 946 году он умер, и абиссинский евнух Кафур сначала правил как опекун двух его сыновей, а после их смерти стал полноправным правителем Египта.