Текст книги "Влюбляясь в темноту"

Поэтому в тот день, когда ты почувствуешь, что игра в миру окончена, быть саньясином – твое блаженство. Тогда дело завершено, никогда не спрашивай. Вообще никого не спрашивай. Когда ты кого-то спрашиваешь, это означает, что ты все еще в замешательстве относительно того, принимать тебе ее или нет, – тебе нужна некоторая поддержка в принятии решения. Тогда ты получишь оба ответа…

Я в замешательстве относительно этого решения, потому что я не знаю мира. Я не знаю, где найти свое место в нем в настоящий момент.

Да, да, это оно. Поэтому ты будешь находить людей, которые будут давать тебе советы: кто-то скажет – не принимать ее, а кто-то скажет – принимать. Так или иначе, в конце концов тебе придется решать самостоятельно.

Даже если после принятия саньясы возможно, по твоим словам, продолжать работать… Но какой тогда смысл в принятии саньясы? Это только для общества. Я спросил одного из свами, которых встретил: «Что это меняет, когда ты – саньясин?»

Да, нужно помнить еще об одном – то, как ты наблюдаешь мирских людей. Посмотри на саньясинов таким же образом и постарайся увидеть, каково их подлинное состояние. Обычно люди думают: «Женатые люди не кажутся особенно счастливыми, так почему они вляпываются в брак?»

Но в моей жизни нет никакого несчастья.

Я понимаю, я понимаю, что ты говоришь. Точно так же тебе нужно подумать о том, сколько из принимающих саньясу ощущают от этого блаженство.

Так ведь ты говоришь, что блаженство вечно.

Нет, нет. Все эти слова верны, но какое отношение к этим вещам имеет твоя проблема?

Предположим, они не счастливы, это означает, что они не видят счастья внутри себя.

Да – ты можешь посмотреть внутрь откуда угодно, тогда какой смысл в принятии саньясы или в том, чтобы ее давать? В таком случае, где бы ты ни был, просто смотри внутрь. Если весь смысл в том, чтобы свидетельствовать, какая необходимость спрашивать, в какой комнате ты сидишь – в той или в этой? Где бы ты ни был, просто продолжай сидеть в молчании и свидетельствовать. Ты можешь продолжать наблюдать свое внутреннее счастье, работая медбратом или будучи саньясином. Тогда нет никакого конфликта. Это все вопрос видения, нет никакого конфликта.

Очевидно, это не все, это не просто вопрос видения, но это необходимо понять. Как ты будешь наблюдать? Как ты будешь смотреть? Когда ты будешь смотреть, будет замешательство. Тогда ты осознаешь свое замешательство и будешь гадать, в какой комнате будет проще наблюдать, – в этой или в той. Суть не в этом.

И еще одно – ты говоришь, что не опечален. Это очень хорошо. Это действительно хорошо. И ты также говоришь, что тебя даже не беспокоит общественное мнение. Это тоже очень хорошо. Тогда перестань беспокоиться о каком-либо руководстве. И живи свою жизнь так, как хочешь ее проживать. Помни об одном: очень легко стать саньясином, будучи мирским человеком, но как только ты привыкнешь жить, как саньясин, будет чрезвычайно трудно вернуться к мирской жизни.

Потому что, если ты станешь саньясином, все скажут: «Какая добродетель!» Они будут тебе аплодировать, хвалить тебя и давать тебе свои благословения. Ты встретишь многих свами, монахов и подобных людей. Если позже ты скажешь, что хочешь вернуться в мир, все двери закроются. На тебя польются осуждение, унижение и оскорбления. Так что это общество очень хитрое. Его двери открыты для принятия саньясы, но оно не оставляет ни одной открытой двери для возвращения в мир.

Так что я предлагаю всегда выбирать то, что даст вам свободу даже в будущем, что ни к чему вас не привязывает. В противном случае это будет началом страданий. Так, никто не связывает тебя никакими узами, пока ты работаешь медбратом. У тебя больше свободы. Будет ли у тебя свобода, если ты будешь саньясином? Если ты бросишь работу медбрата, никто не сможет ничего тебе сказать. Но если завтра ты откажешься от саньясы, у тебя будут большие неприятности.

Поэтому я говорю тебе, что у медбрата больше свободы, чем у саньясина. Даже в жизни сапожника больше свободы, чем у монаха или монашки, так как сапожник может перестать делать обувь в любой момент. Но монах не может оставить свою профессию в монашестве. Это трудно.

Но этот путь – это путь эволюции.

Все пути – пути эволюции. Не существует пути, который не был бы путем эволюции. Если ты хочешь эволюционировать, то можешь эволюционировать на любом пути. И поэтому тот путь, который дает тебе бо́льшую свободу, также предоставляет тебе больше возможностей для эволюции. Поэтому не нужно связывать себя какими-либо узами.

Какое еще значение имеет саньяса? Когда кто-то спрашивает меня, принимать ему саньясу или нет, это озадачивает меня. Само слово «саньяса» означает абсолютную свободу – того, кого не волнуют структуры, правила, кто не принимает никаких ограничений, кого не беспокоит общественное мнение. Он действует спонтанно. Таково значение саньясы.

Но когда кто-то спрашивает, следует ли ему принять саньясу, складывается впечатление, будто он спрашивает, стоит ли ему принять определенный тип ограничений или нет. Это очень интересный момент. Само слово «саньяса» подразумевает свободу, спонтанную жизнь: действуй спонтанно, делай то, что кажется тебе правильным. Не принимай ограничений. Понимаешь? Ни к чему не привязывайся.

Но мы не можем жить без уз. Кто-то советует связать себя узами брака, кто-то советует не вступать в брак. Другие предлагают привязать себя к правилам саньясы. Но не оставайся несвязанным, будь привязан к тому или другому. Тебе нельзя оставаться посередине, без выбора. Особенно женщинам – им совершенно не позволяется оставаться свободными, так как общество построено на доминировании мужчин. Вся структура общества враждебна по отношению к женщинам. Оно говорит: «Будь рабыней! Либо стань женой, либо стань саньясинкой». Нельзя оставаться свободной. А в моем понимании саньясин означает оставаться свободным.

Оставайся свободным. Продолжай работать медбратом сколько захочешь. Когда ты захочешь заниматься чем-то другим, обучись этому. Но не получай никаких инициаций от кого бы то ни было. Это глупость и варварство. Какой смысл в том, чтобы получать от кого-то инициацию? Все инициации сродни рабству.

Оставайся свободным, все хорошо. Ищи свое внутреннее блаженство, двигайся за своими ощущениями. И никого не бойся – вот что значит быть саньясином. Никого не бойся. В данный момент, даже если ты примешь саньясу, тебе придется бояться. Ты будешь бояться тех, кто даст тебе посвящение. Ты будешь бояться общества или секты, в ловушке которой окажешься. Они будут контролировать, что ты ешь, что пьешь, во сколько просыпаешься, сколько спишь, куда тебе следует ходить, а куда не следует. Это будет трудно. Тогда ты узна́ешь, что такое великое страдание, это окажется гораздо хуже, чем работа медбратом.

Сделай одну вещь: что бы ни увеличивало твое блаженство, следуй этому, делай это. В тот день, когда ты станешь совершенно свободным, в тот день ты станешь саньясином. Это не имеет никакого отношения к другим. Ты понимаешь, о чем я говорю? Ты можешь стать свободным, даже работая медбратом, или же это может случиться, если ты бросишь свою профессию.

Нет, но духовное знание…

Кто препятствует духовному знанию?

Мои способности ограничены.

У всех способности ограничены. Способности всех людей ограничены. Даже у саньясинов ограниченные способности. Ты думаешь, монахи ни о чем не беспокоятся? Им тоже приходится переживать с утра до вечера, где добыть пропитание, где найти ночлег. Твоя жизнь более беззаботная.

В моем понимании человек, работающий шесть-восемь часов в день, свободен хотя бы в остальное время. Саньясин – слуга на весь день. И он служит полнейшим идиотам. Он служит тем, у кого нет ни йоты разума. Когда вы возвращаетесь из офиса после шести часов работы, вы свободны, вы можете делать, что хотите. Хочешь танцевать – танцуй, или пой, или делай, что пожелаешь. Когда ты саньясин – подобные вещи делать нельзя. Идиоты будут наблюдать за тобой отовсюду – с кем ты разговариваешь, с кем встречаешься, куда идешь. Если ты сделаешь что-то не так, не будет ни еды, ни уважения. Все становится полным страданием.

Если у тебя есть работа, ты работаешь пару часов, три или четыре часа, чтобы удовлетворить свои базовые потребности – в еде, крове и так далее, но в остальные двадцать часов ты свободен. Ты можешь использовать эти двадцать часов как пожелаешь. Используй их. И кто мешает тебе получать знания? Знания – повсюду, ищи их. Не связывай себя никакими узами. Смысл того, чтобы быть саньясином, – в том, чтобы не быть связанным.

Когда я говорю о возможности стать саньясином, это лишь означает не быть связанным. Будь свободным, это правильно. Когда люди, исповедующие ту или иную религию, советуют стать саньясином, они вкладывают в это иной смысл. Они подразумевают не быть свободным, следовать навязанной дисциплине: будь нашим последователем, следуй нашей структуре. Полнейшая глупость! В этом нет никакого смысла. Оставайся свободным, учись у любого, у кого хочешь учиться, в этом нет вреда. К чему спешить, почему ты торопишься связать себя?

Я побывал в двух или трех местах и все наблюдал. Я сказал свами, которые были там, что моя цель – продвигаться на духовном пути и что я его не нашел.

Да, да, делай это. Делай все, что кажется тебе правильным. Оставайся свободным и наслаждайся тем, что делаешь. И если ты чувствуешь, что у тебя будет больше свободы, если ты станешь саньясином, тогда становись саньясином. Я не возражаю против чего бы то ни было. Если ко мне придет женщина и скажет, что она почувствует бо́льшую свободу, став проституткой, тогда я скажу ей сделать это. Это ваша свобода и ваш поиск. Где бы ты ни был, не должно быть никого, кто бы создавал для тебя узы. Ты – хозяин своей жизни. Проживай свою жизнь. Делай то, что кажется тебе правильным, и нигде не создавай никаких уз. Не оказывайся закованным в цепи где бы то ни было. И, пожалуйста, избегай всевозможных гуру. Гуру бродят вокруг, как хищники! Здесь сидит одна саньясинка – она хотела стать саньясинкой поскорее и сделала это. Теперь она думает оставить это.

Она на самом деле стала саньясинкой?

Да, да!

Но могу ли я расти духовно самостоятельно?

Конечно, можешь. В данный момент твое представление неполно. А завтра ты будешь знать больше, чем сегодня. Поэтому всегда оставляй дверь открытой для перемены своего решения, ведь завтра ты будешь опытнее, чем сегодня. И если ты связываешь завтрашний день с днем сегодняшним, то ты совершаешь ошибку. Какими бы ни были мои знания сегодня, завтра я буду знать больше этого. И если я дам обет, что завтра не повернусь назад, а назавтра пойму, что это было неверно, что тогда? Вот почему необходимо держать всю свободу в своих руках, чтобы поворачивать назад или не поворачивать. Нет совершенно никакой нужды попадать в какую-либо ловушку, и не нужно привязываться также к месту или стране.

Но почему нам нужно думать о том, что нам захочется вернуться?

Здесь этот вопрос совершенно не стоит. Не в этом суть. Это может произойти: завтра ты можешь обнаружить, что прошел до конца путь, по которому ты идешь сегодня. Что ты тогда будешь делать? Ты повернешь назад, или же, следуя своей клятве, будешь продолжать стоять на том же пути?

Но думать об этом сейчас слишком сложно.

Тот, кто боится сложностей, будет бояться самой жизни. У него не остается иного выхода, кроме как совершить самоубийство.

Поэтому я и спрашиваю тебя: для чего мне следует больше и больше об этом думать? Ведь чем больше я думаю, тем больше и большей сложностей…

Тот, кто боится сложностей, будет бояться самой жизни. Он никогда не сможет открыть истину.

Я никогда не думал обо всем этом.

Совершенно верно, создавай все больше сложностей.

Ты хочешь сказать, что нам нужно увеличивать сложности?

Именно! Только тогда ты получишь жизненный опыт, в противном случае не будет никакого опыта. Если девушка станет саньясинкой, побыв в роли проститутки, ее опыт будет гораздо богаче, чем у девушки, которая никогда никого не любила. Когда человек, прошедший по пути зла, делает поворот и начинает идти по пути добра, тогда он обладает богатством опыта. Его жизнь глубже.

Сложности добавляют твоей жизни глубину. Зачем их бояться? И если ты боишься сложностей, тогда закрой двери, сядь и умри – это самоубийство.

Предположим, я пойду по одному пути, и потом, когда возникнет трудность, я увижу эту трудность. Зачем мне смотреть на нее до того, как я начну идти?

Не думай – делай то, что кажется тебе правильным. Все это – мысли, так ведь?

Нет, я просто хочу сказать…

Это все мысли и ничего более. Куда ты можешь убежать? Куда ты пойдешь? Не думай. Просто помни об одном: не убегай от жизни. Существование толкает тебя навстречу жизни: «Получи этот опыт и узнай!», но все святые проповедуют, что этого нужно избегать. Эти святые – величайшие враги существования. Избегай святых, если хочешь постичь истину, – это все, что тебе необходимо делать, ничего более!

Святые никогда не постигают божественность. [Ошо вовлекает в разговор кого-то из присутствующих.] Правда, Чандресджи? Ты когда-нибудь видел, чтобы святой приближался к истине? Это неслыханное дело! Возможно, грешник способен обнаружить божественность, но всезнающие святые и учителя никогда не могут ее постичь.

Глава 4. От снов к пробуждению

Хочу рассказать вам об одном замечательном человеке по имени Чжуан-цзы. Однажды ночью ему приснился сон. Ему казалось, что он превратился в бабочку, которая летает с цветка на цветок. Проснувшись утром, он выглядел очень печальным.

Друзья спросили его:

– Мы никогда не видели тебя в печали, почему ты грустишь?

Случалось, что другие чувствовали грусть, и им удавалось найти из нее выход с помощью Чжуан-цзы. Но никто никогда не видел грустным самого Чжуан-цзы.

Тот ответил:

– Что сказать? Какой смысл рассказывать вам? Я в замешательстве. Прошлой ночью мне приснилось, что я превратился в бабочку.

– Ты сошел с ума? Почему тебя это беспокоит? – спросили его друзья.

– В самом сне никаких проблем нет, но, когда я проснулся утром, меня захватила простая мысль. Если человеку может присниться, что он стал бабочкой, значит, существует также вероятность того, что бабочка уснет и ей приснится, что она стала человеком! Если человек может стать бабочкой во сне, значит, та же возможность существует и для бабочки – она может стать человеком во сне. И тогда, – продолжал Чжуан-цзы, – я в большом затруднении. Я человек, которому приснилось, что он стал бабочкой, или же я бабочка, которой приснилось, что она стала человеком? Как определить, где моя настоящая сущность?

Как же нам определить, что есть сон: то, что с нами происходит, когда мы спим, или то, что происходит, когда мы бодрствуем? Как мы можем сказать, является ли то, что мы воспринимаем, реальностью или сном? И пока мы не ответим на этот вопрос, предназначение нашей жизни не может быть реализовано.

Чтобы искать истину, мы должны воспринимать сон как сон, знать, что ложь – это ложь и воспринимать нереальное как нереальное, несущественное. Любому, кто хочет найти контакт с истиной, придется пробудиться от сна.

Но, засыпая вечером, мы забываем о дневных делах и обо всем том, что переживали в течение дня. Мы даже забываем свою идентичность – богаты мы или бедны, уважаемы или неуважаемы, молоды или стары. Все забывается в нашем сне. То, с чем мы отождествляем себя в часы бодрствования, полностью забывается в состоянии сна.

Пробуждаясь от сна, мы полностью забываем все то, что воспринимали во время наших снов. Пробудившись, мы говорим, что наши сны нереальны. Почему? Потому что состояние бодрствования стерло их из нашей памяти. Тогда нам также следует уметь во сне говорить, что все, что мы воспринимали во время бодрствования, было нереально.

Это интересно: по пробуждении мы всегда помним, что спали, мы помним свои сны. Но пока мы видим сны, мы не помним ничего из своего бодрствования, мы даже не помним о том, что когда-то бодрствовали. Когда мы не спим, у нас есть туманное воспоминание о сне, но когда мы спим, у нас нет даже такого воспоминания о состоянии бодрствования. Стирается даже малейшее воспоминание. Оно полностью исчезает.

Таким же образом все, что мы переживаем в течение жизни, испарится в момент смерти. Кажутся ли переживания нашей жизни нам реальностью или сном после смерти или в момент смерти? В этом вопросе есть несколько нюансов, которые мы должны понять – потому что, только познав их, мы сможем двигаться в измерение истины.

У вас должна быть ясность в этом вопросе: чем больше вы отдаляетесь от самих себя, тем глубже погружаетесь в сон. И чем дальше вы отодвигаетесь от снов, тем ближе становитесь к самим себе. Чтобы подойти к себе, вы должны отпустить все сны.

Но нам трудно посмотреть на жизнь как на сон – мы смотрим на сны как на реальность.

Я слышал – и мы все это знаем… Когда мы смотрим, как актер грустит на киноэкране (где на самом деле никого нет – лишь игра света и тени или света и тьмы, на этом пустом экране нет ничего, кроме танца лучей света), – нам становится грустно! Если мы видим на экране кого-то красивого, то теряем голову. Если кто-то страдает, мы льем слезы. И мы счастливы, когда счастливы они.

За время трехчасового фильма мы совершенно забываем о том, что все происходящее – лишь игра лучей света и ничего более, а перед нами все это время был только пустой экран. Мы так отождествили себя с этими танцующими лучами света, этими образами, сформированными на экране, что плакали и смеялись. Мы оказались полностью поглощены зрелищем, и вдобавок ко всему мы еще и деньги за это заплатили! И мы потратили свое время. Люди выходят из кинотеатров с мокрыми платками, проливается столько слез, всего-то из-за каких-то фальшивых образов.

Кажется, что мы с такой легкостью впадаем в иллюзию. Мы так привыкли принимать сны за реальность…

* * *

В Бенгалии был один выдающийся мыслитель по имени Видьясагар. Однажды вечером он пошел смотреть спектакль. В пьесе был один персонаж, который преследовал девушку, домогался ее – по сценарию актер хватал девушку на одинокой тропинке темной ночью. И в этот момент Видьясагар потерял контроль над собой. Совершенно позабыв о том, что смотрит спектакль, он снял свой ботинок, запрыгнул на сцену и начал бить актера.

Другие зрители были озадачены происходящим. В мгновение ока Видьясагар осознал: «Что же я делаю?»

Но актер продемонстрировал бо́льшую разумность. Он взял этот ботинок, положил его себе на голову и сказал аудитории:

– Я никогда не получал более высокой награды за свою актерскую работу. Я никогда даже подумать не мог, чтобы такой человек, как Видьясагар, воспринял пьесу как реальность. Я благословен, и я буду беречь этот ботинок с особой заботой. Он – свидетельство того, что моя игра казалось такой реальной.

Должно быть, Видьясагар был очень смущен.

Мы даже можем принять спектакль за реальность. Почему? Вы когда-нибудь задумывались, почему это происходит? За этим кроется очень глубокая психологическая причина. Ее суть в том, что мы не знаем истины и привыкли верить, что сны – это истина. Мы готовы принять любой сон за реальность, это наша привычка – принимать сны за реальность. Мы принимаем сны, которые возникают на экране наших глаз, за реальность. Причем до такой степени, что, если в кошмарном сне человек сидит у вас на груди и вдруг вы просыпаетесь, то у вас какое-то время быстро стучит сердце (хоть вы и знаете, что это был лишь сон). И хотя вы говорите, что это был просто кошмар, ваши руки продолжают трястись. Последствия сна продолжают оказывать на вас влияние.

Даже в течение дня мы думаем, что сны – это реальность. Или же, иными словами, все, что мы считаем реальностью, – это сон. Например, кто-то накапливает богатство. Каждый день он считает деньги, держит их под замком в сейфе, следит за ними и захвачен их ростом. Он пребывает в некоем сне – денежном сне – он продолжает зарабатывать и накапливать их.

Я слышал…

* * *

Жил один богатый человек, который накопил много денег. Он отказывал себе в хорошей еде и напитках, никогда не носил добротную одежду. Обычно бедные люди едят, пьют и веселятся. Богатые люди только и могут, что накапливать богатство. Они продают свою жизнь и накапливают деньги. Этот богач накопил много денег.

Тут его жена заболела, и соседи предложили вызвать врача. Богач сказал:

– Если моей жене суждено спастись, тогда ни одна болезнь не убьет ее. Если на то есть Божья воля, кто может забрать ее жизнь?

Что за мудрые вещи он говорил!

– А если нет Божьей воли на то, чтобы ее спасти, тогда неважно, сколько денег будет потрачено на лекарства. Все эти деньги будут выброшены на ветер и она все равно умрет. Я верю в Бога, – добавил он.

Что делают люди?! Есть множество бесчестных людей, скрывающих свою слабость за теориями. Он сказал что-то такое религиозное, что все молчали.

В конечном итоге его жена умерла. После ее смерти люди сказали, что нужны деньги, чтобы достойно ее похоронить.

Богач возразил:

– Теперь моя жена мертва, так что нет нужды тратить на нее деньги. Теперь, когда она умерла, какой в этом смысл? Муниципальная телега может выбросить ее мертвое тело. Какой смысл нести мертвое тело, создавать вокруг шум, тратить кучу денег? Если я не сумел спасти ее, пока она была жива, что я могу сделать для ее мертвого тела?

Спустя какое-то время после этого происшествия настало время и ему отправляться в последний путь. Тогда люди сказали:

– Теперь ты стар, приближается смерть. Ты становишься слабее и страдаешь от недугов. Пожалуйста, полечись.

Богач был непреклонен:

– Я не могу бросаться деньгами. Мне очень повезло, что я заболел. Болезни случаются из-за кармы прошлых жизней. Как деньги могут здесь помочь?

Люди ответили:

– Это уже слишком. Ты что, даже на себя не потратишь денег? После твоей смерти другие люди истратят все эти деньги – у тебя нет ни сыновей, ни родственников.

– Я не оставлю после себя никаких денег, я с ними не расстанусь, – сказал богач.

Они удивились:

– Мы никогда не слышали ничего подобного.

Все верят в то, что ничего после себя не оставят. Если вам станет ясно, что придется все оставить позади, тогда все привязанности оборвутся в тот же момент, тут же. Ваша привязанность сильна ровно настолько, насколько сильна ваша вера в то, что вы оставите что-то после своей смерти. В противном случае мог бы кто-либо драться, убивать, проливать кровь ради каждого дюйма земли? Разве может кто-то променять свою драгоценную жизнь практически ни на что? Привязанность настолько сильна, что кажется, будто они никогда не отпустят ее.

Богач сказал то же самое – и в его словах не было ничего неверного. Он сказал, что не бросит деньги.

Люди ответили:

– Мы никогда не слышали ничего подобного, всем приходится отпускать в момент смерти.

– Но я подготовился, так что мне не придется этого делать, – сказал богач.

По мере того как приближалась ночь его смерти, в его уме стали зарождаться сомнения. Он сложил все свои золотые монеты в мешок, погрузил его на плечи и пошел к берегу реки. Он разбудил паромщика и сказал ему:

– Отвези меня в своей лодке на середину реки. Я хочу утопиться в глубокой воде священной Ганги. Ах, когда смерть неизбежна, почему бы не умереть на месте паломничества? Когда я начал думать о том, что случится с моим богатством после смерти, то решил прыгнуть в реку со всеми своими деньгами.

Вот почему богатые люди совершают паломничество к святым местам перед смертью. Они делают это в попытке принести с собой хоть что-то из того, что накапливали всю жизнь. Они пытаются найти способ взять то, что нажито, с собой за пределы смерти – посещая места паломничества, строя храмы и хосписы. Это приспособления для того, чтобы нести свои деньги дальше. Это уловки. Священники убедили их: если они потратят свои деньги на религиозные пожертвования, то получат их назад на другом берегу. Если вы пожертвуете здесь один миллион, то там получите назад десять миллионов. Поэтому скряги, жмоты и жадины жертвуют деньги лишь для того, чтобы вернуть в десять раз больше на той стороне.

Когда богач погрузил свою сумку в лодку, паромщик потребовал:

– Мне нужна одна золотая монета за эту поездку на лодке, так как сейчас полночь. Я спал, а ты меня побеспокоил.

Богач сказал:

– Золотая монета? Как тебе не стыдно! У тебя нет даже капли сострадания к умирающему человеку. Золотая монета – бессовестный ты человек! Я за всю свою жизнь не дал никому ни одной золотой монеты. А ты даже не проявишь милосердия к умирающему человеку. Ты такой невоспитанный!

Паромщик ответил:

– Тогда найми кого-то другого.

– Мне нельзя поднимать шум, в противном случае люди прознают, что я прыгнул в реку вместе со своими золотыми монетами. Тогда они начнут выуживать их после моей смерти, – пробормотал богач себе под нос.

Он сказал паромщику:

– Хорошо, брат. Только подожди минутку, дай мне найти для тебя самую мелкую монету.

Так вот, он собирается умереть, он собирается прыгнуть в Гангу, но его ум… Конечно, он жил во сне – вся его жизнь была захвачена каким-то сном, каким-то особым помешательством. Должно быть, он сошел с ума из-за денег.

Если вы видите, как человек цепляется за деньги, знайте – он безумен. В этом мире столько безумцев, что мы даже не можем построить достаточное количество психиатрических больниц. На самом деле, если бы нам пришлось строить отдельные жилища для безумных и для здравомыслящих, то следовало бы построить меньше домов для здравомыслящих, потому что большинство людей безумны.

Если кто-то одержим деньгами, он захвачен сном. Из-за этого он совершенно не осознает, что делает. Кажется, что его совершенно не беспокоит жизнь. Если же кто-то зарабатывает деньги и тратит их на то, чтобы наслаждаться жизнью, тогда это можно понять.

Люди захвачены разного рода снами. Когда кто-то грезит о статусе, он вынужден продолжать карабкаться от более низкого к более высокому положению, от более высокого – к самому высокому. Ему приходится отправиться в путешествие для приобретения статуса. В его уме есть мечта, которую он хочет реализовать.

Александр Македонский, Наполеон или кто-то другой – все участвуют в одной и той же гонке. Они спят и видят сны. Александру снится завоевание всего мира. Какой смысл в том, чтобы завоевывать весь мир? Предположим, вы завоевали весь мир – что тогда? Что произойдет после этого? Даже тогда ничего не произойдет. Но эта постоянная гонка, эта безумная охота не прекращается. Человек продолжает бежать.

Я слышал…

* * *

Однажды Александру Македонскому сказали, что поблизости живет какой-то необычайный мистик и что ему следует его навестить. Мистика звали Диоген, он ходил голым и жил на окраине деревни.

Александр отправился увидеться с ним. Было раннее утро, и мистик лежал обнаженный под открытым небом. Светило солнце, и он принимал солнечные ванны. Когда Александр встал рядом, его тень упала на Диогена. Александр сказал ему:

– Вероятно, ты не знаешь, что я – Александр Великий. Я пришел тебя навестить.

Диоген громко засмеялся и кликнул собаку, которая сидела в его хижине, говоря при этом:

– Подойди и послушай этого человека, который сам себя называет великим! Даже собаки не способны так ошибаться.

Александр был в шоке. Человек, у которого даже нет одежды, осмеливается сказать подобное Александру Великому? Его рука потянулась к мечу.

Диоген сказал:

– Пусть меч лежит на месте, не трать зря сил: мечи – для тех, кто боится умереть. Я вышел за пределы того места, где может случиться смерть, я отбросил сны, которые порождают смерть. Я умер для этих снов. Теперь я пребываю в месте, в котором нет смерти. Пусть меч остается в ножнах. Не трать зря силы.

Разве кто-то может говорить с Александром подобным образом? И такой смельчак, как Александр, был вынужден вложить свой меч обратно в ножны! Меч был лишним перед таким человеком. Те, что с мечами, подобны детям, играющим в игрушки, перед кем-то вроде Диогена.

Александр спросил:

– Могу ли я что-то для тебя сделать?

Диоген ответил:

– Что ты можешь сделать! Что бы ты мог сделать? Ты можешь сделать лишь одно – отойди чуть в сторону, потому что я загорал, а ты загораживаешь солнечный свет. И помни: никогда не становись преградой на пути чьего-то солнца.

Александр сказал:

– Я пойду, но впервые в жизни я встретил человека, перед которым я чувствую себя как верблюд, который впервые увидел гору. В своей жизни я встречал многих людей, высокомерных людей, и я заставлял их кланяться мне, но перед тобой… Если Бог снова дарует мне жизнь, я попрошу в следующий раз сотворить меня Диогеном.

Диоген ответил:

– Выслушай и ты мою историю: если Бог придет ко мне со сложенными руками, положит свою голову на мои ноги и попросит меня стать Александром Великим, то я отвечу, что лучше вовсе не быть сотворенным. Я же не псих, чтобы становиться Александром! Но прежде чем ты уйдешь, я хочу спросить тебя, куда ты так спешишь, с таким шумом и такой большой армией?

Александр ответил с блеском в глазах и счастливым лицом:

– Ты спрашиваешь меня? Я направляюсь на завоевание Малой Азии.

Диоген спросил:

– Что ты будешь делать потом?

– Потом я завоюю Индию.

– А потом?

– Китай.

– А потом?

– Потом я завоюю весь мир.

– Тогда последний вопрос: какой у тебя план после этого?

– Так далеко я еще не загадывал. Но раз уж ты спросил, то, думаю, я буду отдыхать.

Диоген обратился к своей собаке со словами:

– Что за безумный человек у нас тут! Мы отдыхаем, не завоевывая мир, а этот человек говорит, что сначала завоюет весь мир, а после будет отдыхать.

Потом он сказал Александру:

– Даже моя собака отдыхает, даже я отдыхаю. Ты что – выжил из ума? Ты же все равно собираешься в конце отдыхать?

Александр ответил:

– Конечно, я хочу отдыхать.

Диоген продолжил:

– Мир не мешает твоему покою. Пожалуйста, оставайся с нами, в нашей хижине достаточно места. Здесь бы поместились даже еще двое.

Хижина бедняка всегда больше дворца богача. Во дворце богача трудно разместить даже кого-то одного. Его дворец недостаточно просторен даже для одного – на самом деле, даже для него самого. Хижина же бедняка огромна.

Мистик продолжал:

– Здесь много места, и мы могли бы комфортно жить вдвоем. Пожалуйста, оставайся с нами. Куда ты идешь без какой-либо необходимости? Зачем создаешь себе трудности?

Александр ответил:

– Твое приглашение звучит заманчиво. Твоя смелость, твое достоинство и то, что ты говоришь, проникают в мой ум. Но я уже преодолел половину дороги, как я могу развернуться на полпути? Я постараюсь вскоре вернуться.

Диоген сказал:

– Как пожелаешь. Но я видел многих путешественников, и ни один никогда не вернулся.