Текст книги "Тантрический квест: встреча с абсолютной любовью. Жизнь, Любовь, Смех: Превращая жизнь в праздник. Любовь, свобода, одиночество: Новый взгляд на отношения"

Глава 18

Мы проводили два или три часа в день, повторяя мантру «Ом» в один голос, медленно и глубоко, чувствуя каждую низкочастотную вибрацию во всем теле, как в струнном инструменте. Сначала Дэви показывала жестом открытие звука «О» в сердце. Ее соединенные пальцы раскрывались, как лотос. Звук возникал, усиливался и переходил в горло, а затем расцветал в пространстве в резонирующем звуке «М». Дэви заставила меня наблюдать за пением птиц в лесу. Она расслабила мое горло, нежно массируя пальцами трахею.

– Если ты не понимаешь, как поют птицы, как пение заставляет их дрожать и опьяняет их, ты не можешь дать жизнь мантре. Необходимо полностью погрузиться в удовольствие от звука и позволить ему усиливаться естественным образом, пока звук «М» не станет энергией, вращающейся во рту, а дух звука не поднимется во всей своей полноте к точке бинду на макушке. С этого момента звук больше не является тишиной. Он становится сиянием, распространяясь вокруг тебя подобно одеянию чистого света. Затем он рассеивается в пространстве и снова начинает прорастать в твоем сердце.

Вся энергия циклична. Ничто не теряется, ничто не исчезает, ничто не создается. Мистическая жизнь – это спираль, детская вертушка, на которую постоянно дует Шива. Ты дышишь; Шива дует. Ты перестаешь дышать; Шива спит.

Это был последний из предварительных дней. Мы спали, тесно прижавшись друг к другу, и Дэви открыла мне новую тайну. Сплетясь друг с другом, как две виноградные лозы, прежде чем заснуть поздно ночью, мы долго глубоко дышали, живот к животу. Это дыхание сильно опьянило меня. Дэви ничего мне не объяснила. При первом же объятии она начала дышать очень медленно, и мне показалось, что она заключает меня в свой живот, что я снова становлюсь плодом и дышу вместе с ней. Несмотря на хорошо развитую грудную клетку, я все же проявлял сдержанность, что удерживало меня от того, чтобы последовать за ней до конца, но мало-помалу, расслабившись, я пережил этот необыкновенный опыт. Для того чтобы подбодрить меня или снять оставшееся напряжение, Дэви медленно погладила мое лицо, горло, уши, затылок. Сильный жар ее тела заставлял меня будто таять с каждым выдохом. Затем она заговорила со мной очень мягким глубоким голосом, положив меня между своих ног:

– Тело Шакти – это сад, где адепт, переходя от одного цветка к другому, вдыхает аромат, который очищает сердце, делая его пылким, но свободным от желания, тонким, но заряженным силой женщины, нежным, как молодая девственница, но сильным, как снежный барс.

Вдыхая аромат йони, ты опьянен и осознаешь существование Дэви в себе. Осторожно поднимаясь, ты вдыхаешь нектар пупка и осознаешь в себе отверстие, которое питало твое эмбриональное сознание. Затем, очень медленно, ты поднимаешься между грудями, и там ты опьянен амброзией сердца йогини, которая напоминает тебе о твоем сердце, жаждущем быть полностью открытым. Затем, вдыхая полной грудью, ты осознаешь аромат сна, который нисходит на тебя.

Благодаря этому устойчивому аромату во время снов ты осознаешь, что именно божественное видит сны в тебе. Таким образом, ты можешь получить способность видеть сны в полном сознании и полностью присутствовать в них, как йог присутствует в своей пещере, когда открываются стремления, заключенные в глубине твоего сознания. Таким образом, в сновидениях все следы неудачных действий, которые вызывают бесконечное сожаление и мешают сознанию, всплывают на поверхность, раскрываясь и теряя свою парализующую энергию. Вся эта негативность затем осознает в себе точку божественного света, которая всегда была там. Это не сублимация или какой-либо вид трансценденции, а просто осознание того, насколько все пропитано божественным.

Никакое действие не сбивает нас с толку; никакое насилие, которому мы подвергаемся, не уничтожает нас; никакое унижение не изгоняет божественное.

Никто не может дать нам божественное, и никто не может забрать его у нас. И мы можем получить доступ к нему в любое время, вдыхая интимный аромат женщины, аромат мира.

В объятиях Дэви сон превратился в интенсивный отдых, поскольку тело и сознание, казалось, оставались живыми и чутким. Это странное переживание – чувствовать себя таким глубоко расслабленным и в то же время таким духовно живым. Вы на мгновение открываете глаза, и волна бесконечной благодарности накатывает на вас, а затем вы снова погружаетесь в этот просветленный сон.

Каждый раз, когда я открывал глаза, открывались и глаза Дэви. В лунном свете я видел близко ее лицо. У нее всегда была какая-то естественная улыбка. Ее покрытое пеплом тело невероятно согревало меня. Я чувствовал усиленную циркуляцию энергии. Казалось, что, вдыхая ее, я испытывал удовольствие на тонком, чувственном уровне. Переживал оргазмы глазных яблок одновременно с ощущением гула и бьющих волн в голове, которые распространялись до копчика и стоп. Именно тогда я почувствовал внутренний жар йогов.

К утру, после этих волшебных ночей, я чувствовал себя очень похожим на животное, на молодого медведя, выходящего из спячки, полного сил и жизни. Наши игры у водопада были наполнены атмосферой праздника и радости. Эти любовные заигрывания, которые не опираются ни на одну эмоциональную фантазию и которые, кажется, могут продолжаться бесконечно, являются одним из самых мощных потрясений в тантрической садхане. Это любовь без ограничений или крайне напряженной страсти, без манипуляций, без мучительного стремления к непрерывности, обладанию или чему-то еще. Это любовь, наполненная божественным, которую больше не берут и не дают.

Однажды, когда мы обсыхали на солнце на плоском теплом камне, я впервые задумался о своей жизни после Дэви – о возвращении в западный мир, о том, как я переживу разлуку. Затем я увидел, как в течение нескольких секунд одна эта мысль уменьшила экстатическое поле, в котором я жил. Я чувствовал, как все мое тело и сознание сжимаются, как будто я был погружен в жидкость индейцев хиваро, уменьшающую голову. И на этот раз это был не маленький камешек, брошенный в горшок, а большой круглый камень, размером с мою сморщенную голову, который Дэви бросила в зеленую воду бассейна. В момент громкого всплеска я сразу же пришел в себя.

– Чем ближе переживание полного раскрытия, тем сильнее борьба между телом и разумом. Эти моменты трудно пережить, поскольку переход к эго происходит в мгновение ока. Ты находишься в реальном пространстве небесного удовольствия и вдруг прыгаешь в котел дегтя. Это неприятное чувство, но ты должен привыкнуть к нему. Ты будешь испытывать его до того дня, когда твое сердце полностью откроется.

Эмбриону знакомы эти страдания. Полностью сформировавшийся младенец узнает о них, когда у его матери начинаются схватки.

Рождение – это духовное испытание, эквивалентное пробуждению и открытию сердца. Именно из этого сражения, из этих воспоминаний рождаются боги.

Ужасающие или добрые, они являются лишь олицетворением великой борьбы нашего сознания за жизнь и достижение абсолютной любви.

Мужчина боится потерять себя во вкусе и запахе женских гениталий, потому что если его напряжение и страдания слишком велики, то воспоминание о божественной жизни внутри женщины может вызвать большой шок. Разрыв отношений разрушает броню, защищающую его от реальности любви. Открывается дверь к ненависти, и страдания усиливаются. Точно так же женщина, которая боится мужского пениса и не может позволить себе уйти, обожая его в полной свободе, отказывается от собственной силы и создает препятствия для собственного сознания. Она также открывает дверь к негативу. Тогда сексуальные отношения становятся борьбой между двумя негативными силами. Божественная игра извращается, ее глубокий смысл остается неосознанным, и человек перестает быть в постоянной любовной связи с реальностью.

Мы страдаем от нашего отсутствия в этом мире. Глубокое сознание тяготится каждым переживанием, и Вселенная становится печальной и серой. Усиливается чувство одиночества, и перспектива смерти становится настолько ужасающей, что мы тратим время, убегая от самих себя во всевозможные искусственные и ограниченные удовольствия.

Когда мы облачаемся в пепел, мы облачаемся в прах мертвых и, проникая в наши сердца, предоставляем им свободу окончательно осознать божественное.

Тантрист отказывается от ограниченного удовольствия. Он позволяет своему сознанию вернуться к истокам. Он узнает в себе мужчину и женщину. Он открывает себя миру,

Затем он понимает, что время и пространство, желание, отсутствие чувства удовлетворения и ограниченное творчество – это страшилки, предназначенные для испуганных существ. Если бы существа не были напуганы, не было бы постепенных подходов к духовности. Если бы существа не были напуганы, не нужно бы было подвергаться никаким испытаниям. Если бы существа не были напуганы, не было бы никаких богов вне «Я», никаких путей, ведущих к ним, никакого иллюзорного прогресса, никакой метафизики, никаких концепций божественного.

Шиваизм предлагает безусловную свободу людям Кали-Юги, или темного века. Немногие способны понять ее. Она горит, как яркий огонь, но для того, чтобы божественное ворвалось в нее, требуется лишь очень маленькое отверстие в сознании. Божественное подобно гостю, которого заставляют спать снаружи. Это не его естественное место. Оно терпеливо ждет, чтобы войти, пока мы действительно не захотим открыть двери или ставни. Вот почему мы часто используем выражение о возвращении в собственный дом, или возвращении к «Я». Я сунула твою руку в огонь в тот момент, когда ты открывал ставни. Еще секунда – и на тебе остались бы следы ожога.

На следующее утро после двенадцатой ночи мы медитировали, повторяли мантру, а затем молча спустились к реке. Дэви трижды омыла мне голову водой, затем мы вошли в лес для слияния в Великом Союзе. Мы взяли только кувшин с водой, и я размышлял о том, как же мы будем выполнять ритуал, который описала мне Дэви. Где мы найдем благовонные масла, цветы, пальмовое вино, жертвенные блюда, благовония, подушки, масляную лампу, балдахин из пурпурного шелка, чтобы повесить его над божественными любовниками?

Глава 19

Я нарисовал янтру, следуя инструкциям Дэви. Она выбрала защищенное мшистое место в небольшом углублении. Она села в позу лотоса, я повернулся к ней лицом. Дэви долго смотрела на меня, и когда мои глаза обрели спокойствие в ее глазах, я почувствовал, как слезы подступают и стекают по моей груди. Это было переживание великой полноты, которому я полностью отдался.

– Это лепестки роз нашей постели, – сказала Дэви.

Когда этот целительный поток прекратился, Дэви попросила меня зажечь благовония на серебряном подносе. Она рассмеялась над моим замешательством.

– Детям нужно только воображение, чтобы создать сокровища, дворцы, музыку и духи. Достаточно увидеть серебряный поднос и благовония, чтобы ноздри затрепетали, а глаза наполнились удивлением.

Затем я увидел поднос. Я зажег благовония. Я почувствовал тонкий запах сандалового дерева. Дэви попросила меня предложить ей жареное мясо со специями и пальмовое вино. Попробовав то и другое, она осторожно положила мне в рот кусочек мяса. Я прекрасно ощутил его текстуру, вкус и запах. Я потерял всякое чувство игры. Мы проводили ритуал Союза, боги наделили наши образы тонкой материальностью, которая утоляла нашу жажду.

Дэви попросила меня сделать из цветов гирлянду. Я нанизывал их на веревку один за другим, пока она делала свою гирлянду. Затем мы сделали подношение друг другу. Дэви сосредоточилась на смысле происходящего, а затем, не выходя из этого состояния глубокого погружения, она дала мне знак, что пришло время прикоснуться к ее сердцу и тайным точкам, прежде чем одарить ее тело ароматами. Я открыл флаконы на серебряном блюде, их многочисленные тонкие запахи восхитили меня.

Когда это было сделано, она, в свою очередь, надушила меня. Затем она издала очень глубокий звук, такой низкий и интенсивный, что, казалось, он поддерживался своей собственной бесконечной вибрацией. Даже не понимая, когда этот звук родился во мне, я в какой-то момент осознал, что испускаю тот же самый звук и что он полностью пронизывает нас.

Дэви привлекла меня к себе. Я начал путешествовать по ее телу вверх и вниз, стараясь делать это как можно медленнее. Она делала то же самое. Мы оказались внутри сознания друг друга.

Когда мантра «Ом» дала нам доступ к дыханию и голосу друг друга, учитель Дэви и его Шакти откликнулись на наше приглашение и пришли, чтобы расположиться на толстых подушках. Музыкант, приглашенный Дэви, вынул сарод из футляра, а игрок на табле настроил два своих инструмента с помощью молоточка. Игрок на сароде поворачивал колки инструмента, натягивая или ослабляя струны, пока они не были идеально настроены.

Затем я снова предложил цветы и сандаловую пасту. Дэви попросила фаллос Шивы стать эрегированным. Глядя на меня, Шакти купалась в мягком сиянии, которое, казалось, исходило от ее кожи. Игрок на сароде начал медленную прелюдию, в которой не участвует табла, – алап раги Бхайрави.

Склонившись над Дэви, я поцеловал ее в губы.

Ласки, нежные укусы, страстное царапанье, голодные пиршества на гениталиях друг друга, медленные изгибы легких и гибких тел следовали одно за другим, словно ноты, пока алап не закончился.

Когда занятия любовью привели нас к первому оргазму, я вошел в Дэви в тот момент, когда табла начала играть. Второй оргазм был почти мгновенным, и по мере того как интенсивность раги разворачивалась в ночи, мы поднимались вместе с музыкантами до повторяющихся и непрерывных высших точек в трансе.

Когда музыка сменилась тишиной в последнем одновременном аккорде, мы приняли позу йоги, полностью переплетаясь друг с другом. Благодаря Дэви покоящаяся в глубине змея развернулась в одном большом содрогании, и кундалини завладела нами.

Глава 20

В дни, последовавшие за ритуалом майтхуны, я ходил, наслаждаясь божественной свободой, мои тело и разум продолжали дрожать. Я чувствовал себя листвой, сквозь которую пробивалась реальность. Глубокая связь, соединявшая меня и Дэви, распространялась на весь мир, и я проводил дни и ночи в постоянном состоянии восторга. Все приобрело поразительную глубину, потому что происходило в едином пространстве, где эго было временно растворено. Это присутствие всеобщей реальности наполнило меня удивлением и освободило от всех концепций. Каждое движение свидетельствовало о глубокой гармонии.

Начиная с утренней ванны, я чувствовал себя в состоянии непрерывной благодарности. Я хотел глубоко поклониться миру, воспеть чудо каждого предмета. Реальность, пропитанная Абсолютом, постоянно пребывала во мне, а я в ней, и все вызывало во мне резонанс. Когда мы вышли из воды и обсохли на солнце, Дэви сказала мне:

– Понимаешь, экстаз – это естественное состояние человека, и препятствия, которые мы создаем для экстаза, являются частью диктаторского состояния, в котором наша мысль заставляет нас жить.

Экстаз проще, чем страдание. Он приятно пахнет. Он присутствует повсюду. Он всегда с нами. Не нужно ничего делать и ничего искать.

Достаточно оставаться полностью открытым и позволять всему происходить, не беспокоясь об изменении природы вещей. Благодаря тому, что мы постоянно присутствуем в настоящем моменте, вся реальность становится источником радости и счастья.

Ты знаешь, что настал момент, когда мы должны расстаться, и ты не будешь страдать, потому что связь, которая нас объединяет, не соединяет нас друг с другом, а просто проходит через нас, распространяясь на всю Вселенную. Ты не принадлежишь мне, я не принадлежу тебе. Мы принадлежим миру, божественному, и в этот момент мы знаем это всем своим существом. Наша связь не зависит от времени или пространства. Я буду везде, куда ты посмотришь. Ты прочно утвердился в сердце Великой Богини, в моем сердце, как и Великая Богиня остается в твоем, как и я остаюсь в твоем. Мы – божественный водопад друг для друга, где мы можем купаться в свете и утолять нашу абсолютную жажду.

Вселенная – это огромный горшок, который мы никогда не перестаем лепить с помощью своей плоти, сердца, мысли – всех тех мелочей, которые мы любим искусственно отделять друг от друга. Но хороший гончар погружает руки в божественное и позволяет божественному принимать различные формы. Он знает, что земля содержит тридцать шесть модальностей сознания, и он не тратит время на их анализ.

Пока человек думает, тантрист делает горшок. В то время как человек ограничивает свое сознание, тантрист расширяет отверстие горшка и позволяет сознанию чувствовать пустоту. Различение того, что внутри горшка, и того, что снаружи, возможно только в том случае, если ты забываешь, что горшку требуется отверстие, без которого возникает изоляция, темнота, гниение и разложение.

Тантрист расширяет горшок. Ему нравится позволять Вселенной проливаться и проникать в него.

Когда тантрист медитирует, он чувствует единое пространство. Когда он претерпевает изменения, он испытывает единое пространство. Когда он видит сны, он чувствует единое пространство, и когда он умирает, он не испытывает ничего, кроме единого пространства. Поэтому для него нет разницы между медитацией, жизнью, сновидениями и смертью. Переживать единое пространство – это абсолютная любовь.

Некоторое время спустя мы вернулись в хижину Дэви, чтобы в последний раз поужинать вместе. Атмосфера была радостной и легкой. Мне было немного больно при мысли об отъезде, но я также знал, что Дэви будет повсюду и что ее благодать никогда не оставит меня.

Дэви велела мне задать ей все вопросы, которые меня интересовали, и пока мы пили хороший крепкий чай, она отвечала на них.

– Придет ли день, когда я буду постоянно купаться в этом состоянии?

– Когда придет время, твое сердце откроется. Тебе явится изначальная Шакти, и ты будешь купаться в неизменной радости. Все вернется к простоте. Эта радость не будет отличаться от того, что ты знаешь в данный момент, но она будет без взлетов и падений, без изменений в интенсивности, и все будет принимать в ней участие. Ты почувствуешь более или менее сильный шок, после которого кундалини больше не будет подниматься, подобно взлетающему космическому кораблю, но будет больше похожа на обильный и постоянный родник, который бесконечно возобновляется, циркулируя через тебя. Только тогда ты получишь от меня полную передачу, мою последнюю инициацию и способность передавать учение другим.

Все учения должны быть отмечены печатью сердца, а печать сердца – это то, что заставляет тантризм проникать во все.

– Как я узнаю, что мое сердце действительно открыто – что это не мое воображение?

– Это так же просто, как узнать, упал ли ты со скалы или все еще стоишь на краю. Когда ты упадешь, твои концепции будут разбиты, как мешок с костями. Когда в тебе разгорится огонь, тебе будет все труднее возвратиться из экстаза и реальности. Тебя нельзя обмануть. Поначалу экстаз будет самопроизвольно накатывать волнами и утихать. Ты почувствуешь моменты интенсивного духовного общения, а также моменты, которые напоминают забвение. Но когда бесконечное хоть немного проникает в сознание, оно не может не проявиться полностью.

Главное – не гоняться за экстазом. Он возникает естественно, если ты расслаблен и живешь без целей и ограничений – свободный, открытый и легкий.

Не существует специальной практики поддержания экстаза. Если ты хочешь медитировать, медитируй. Если ты хочешь прогуляться, прогуляйся. Если ты хочешь работать, работай. Если ты хочешь практиковать майтхуну, практикуй майтхуну. Если ты хочешь уйти в лес, уйди в лес.

Аскетизм тантриста заключается именно в непрерывном переживании свободы, а не в каком-либо ограничении духа.

Когда придет экстаз, испытай его. Когда он уйдет, не беспокойся. Если ты позволяешь божественному приходить и уходить, как ему заблагорассудится, оно становится ближе. Если ты заставляешь его оставаться внутри себя или гонишься за ним, оно может стать ужасающим.

Будь самим собой. Будь сам себе хозяином. Прекрати все поиски, и ты найдешь себя в истине.

Когда происходит это пробуждение, это открытие сердца, не закрепляй его. Не превращай это в успех. Пусть оно рассеется в пространстве. Это единственное место, где оно может достичь зрелости, что означает открытие на всю жизнь. Никогда нельзя достичь конечной стадии. Все находится в постоянном движении.

Позволить всему быть и позволить всему умереть, когда придет время – вот весь смысл жизни.

Больше не нужно нечего делать. Все снова возникнет из абсолютной свободы. Ничего фиксированного, ничего тяжелого, ничего определенного. Никакого законченного образа божественного, никакой догмы, никаких убеждений. Не будь ни за, ни против никакой из идей, к которым верующие обычно привязываются из страха. Смерть, карма и реинкарнация – это лишь пустые слова, используемые теми, кто не осознал божественное. Все концепции, догмы, убеждения подобны плоти и костям мертвых. Со временем они снова становятся частью земли. Что касается тайных учений, то они остаются тайными, просто потому что те, кто их слышит или читает, не имея открытого разума, не понимают их. Буквы, напечатанные на странице, кажутся им красивыми. Они видят и понимают только то, что может вместить их разум и сердце.

Великие тантрические мудрецы записали свои мысли. Несмотря на это, тантрический дух секретности никогда не нарушался. Это как заклинание, которое не позволяет неподготовленному человеку обнаружить территории, которые он изуродовал бы своими мыслями. Божественное открывает или закрывает глаза, освобождает или блокирует уши и понимание слушателей.

Мы говорим, чтобы помочь адептам осознать то, что они уже смутно знают. Те, кто не знает, не понимают учения. В любом случае знай, насколько неважны слова. Суть воспринимается непосредственно.

Дэви встала. Она пошла со мной в мою хижину и стала смотреть, как я собираю вещи. Я предложил ей нож, которым она так любила пользоваться. Она протянула мне маленькое красное ожерелье с крошечными колокольчиками, которые чудесно звенели, когда мы практиковали Великий Союз.

Дэви обняла меня и с бесконечной нежностью прижала к себе. Это объятие длилось долго. Когда мы посмотрели друг на друга, я с удивлением увидел, что ее глаза, как и мои, были полны слез. Она улыбнулась и сказала своим мягким голосом:

– Кем бы мы были, если бы отказались от эмоций?

– Если мой разум будет полон сомнений, если открытие не состоится, могу ли я вернуться, чтобы увидеть тебя?

– Я дала тебе золото. Держи это золото внутри себя, пока оно не расплавится. Затем тебе приснится сон. Твое сердце откроется полностью, и золото прольется в сознание мелким дождем. Возвращение не принесет никакой пользы. Горы огромны. Свобода прекрасна. Я прихожу, я ухожу.

Я закинул за спину рюкзак с вещами. Дэви положила руку мне на голову и погладила меня по лицу. Я поцеловал ей руку и пересек лужайку. Когда я уже собирался идти по тропинке, ведущей в деревню, Дэви окликнула меня:

– Иди самостоятельно, носи Дэви в себе, сделай внутреннее безмолвие своим учителем и будь свободным.

Я поправил рюкзак, сделал три низких поклона и пошел по тропинке к деревне.

С большой радостью я снова нашел Рама. Он предложил мне чаю и с гордостью смотрел на меня. Когда я попрощался и дал ему достаточно денег, чтобы покрыть расходы на доставку провизии и необходимых товаров для Дэви, Рам неловко улыбнулся, как будто приберегал для меня большой сюрприз.

– Каждую неделю, уже больше года, я приношу Дэви то, что ей нужно. Я сижу в ее хижине, мы едим вместе, разговариваем, она мне что-то рассказывает, а я спускаюсь вниз и угощаю чаем тех, кто этого хочет, и ничего не говорю.

– Она колдунья, которая питается мертвыми и сталкивает людей с вершины скалы! – сказал я, смеясь.

– Вот именно! – воскликнул Рам с ангельской улыбкой. – Она ужасна, со своими налитыми кровью глазами!

– А тот человек, которого нашли мертвым в реке?

– В реке никогда не было мертвецов. Я думаю, что это ты. Разве ты не видел, как твое тело плывет по реке?

Рам проводил меня до автобусной остановки, и я с почтительной улыбкой попрощался с этим подающим надежды тантристом, который так хорошо меня одурачил.