Текст книги "Пустая лодка. Беседы по высказываниям Чжуан Цзы"

В этом заключается истинное одиночество – пребывать в мире, но не быть им затронутым. Но если вы гордитесь, вы теряете. Если вы думаете: «Я стал кем-то», – ваша лодка не пуста, и вы снова пали жертвой эго.

Человек Дао остается неизвестным.

Совершенная добродетель ничего не создает.

«Не-Я» – это истинное «Я». А величайший человек – никто.

Прислушайтесь… Человек Дао остается неизвестным. Не то чтобы никто о нем ничего не знал, нет, но откроете ли вы его, обнаружите ли вы его – это зависит от вас. Он не делает никаких усилий, чтобы быть известным. Стремление к известности исходит от эго, поскольку эго не может существовать в безвестности, оно существует лишь тогда, когда вы известны. Оно существует и питается тем, что люди смотрят на вас, что они обращают на вас внимание, тем, что вы – чем-то важны, значительны.

Но как вы можете быть значительны, если никто о вас не знает? Когда вы известны всему миру, тогда вы кое-что значите. Поэтому люди так гонятся за славой, а если славы достичь не удается, они решают стать отъявленными негодяями – только бы не остаться в безвестности! Если люди не станут хвалить вас, вы предпочтете скорее подвергнуться осуждению, но не в силах будете вынести их безразличия.

Я слышал о политике, у которого одно время было множество последователей. Многие уважали и ценили его – правда, только до тех пор, пока он не пришел к власти, в политике все скоротечно…

Когда вы не у власти, вы выглядите совершенно невинным, потому что, если власти у вас нет, то что вы можете сделать, как вы можете принести какой-то вред? Ваша истинная природа становится известна только тогда, когда вы получаете власть.

Вспомните сторонников Ганди в Индии до провозглашения независимости – они были ну просто святыми! А теперь все перешло в другую крайность. Теперь большинство из них погрязли в коррупции. Что случилось? Простой закон: когда они не у власти, они смахивают на голубей, они невинны; когда у них появляется власть, они становятся похожими на змей, пронырливых, продажных кровопийц.

Ваша настоящая природа проявляется только тогда, когда у вас есть власть. Лишь тогда, когда вы можете причинить вред, становится ясно – будете вы вредить или нет.

Лорд Эктон как-то заметил: «Власть развращает, а абсолютная власть развращает абсолютно». Нет, это неправильно. Власть никогда не развращает, она лишь выявляет продажность, позволяет ей проявиться. Как может власть развращать? Вы уже были развращены, но это никак не могло реализоваться. Вы уже были безобразны, но стояли во тьме. Теперь вы ярко освещены, но не будете же вы утверждать, что это свет обезображивает вас? Нет, свет лишь выявляет ваше уродство.

…Этого политика очень ценили и любили, он был харизматичной личностью. Затем он пришел к власти, и все против него ополчились. Он оказался за бортом, снискал дурную славу, его ругали на каждом углу, и поэтому ему пришлось покинуть свой город; люди не дали бы ему там жить спокойно – столько зла он причинил.

И вот они с женой подыскивали себе новый дом в каком-нибудь другом городе. Они побывали во многих городах, чтобы присмотреться и решить, где остановиться. И вот в одном из городов люди стали забрасывать его камнями. Он обрадовался: «Вот тут мы и будем жить, выберем этот город».

«Ты что, обезумел? – воскликнула жена. – Ты спятил? Люди швыряют камни».

«По крайней мере они не безразличны», – возразил политик.

Безразличие ранит вас больше всего, потому что эго не может существовать в безразличии. Хоть за меня, хоть против меня – вот что нужно эго для существования, – но только не будь безразличен ко мне, потому что как я смогу существовать без этого, как без этого сможет существовать эго? Человек Дао остается неизвестным. Это означает, что он не разыскивает людей, чтобы те узнали, кто он на самом деле. Если они хотят узнать, то это они должны разыскать его.

Совершенная добродетель ничего не создает. Это одна из основ жизни человека Дао.

Совершенная добродетель ничего не создает, потому что, когда вы совершенны в своей добродетели, вам ничего не нужно. Когда вы добродетельны совершенно, то нет желаний, нет побуждений. Вы совершенны. Как может двигаться совершенство? Только несовершенство движется. Только несовершенство желает создать что-нибудь. Поэтому совершенный художник никогда не пишет картин, а совершенный музыкант выбрасывает свой ситар. Совершенный стрелок ломает свой лук и выбрасывает его, а человек, совершенный как Будда, абсолютно бесполезен. Разве Будда что-то создал? – Поэзию, скульптуру, картину, общественный строй? Он выглядит совершенно несозидательным, бесполезным, он ничего не создал.

«Совершенная добродетель ничего не создает», – потому что ей ничего не нужно. Созидание рождается от желания, созидание рождается из-за того, что вы несовершенны. Вы создаете что-то для компенсации, потому что чувствуете себя нереализованным. Когда вы абсолютно совершенны, зачем вам что-то создавать, зачем вам творить? Тогда вы сами превращаетесь в великолепие творения, тогда ваше внутреннее существо само по себе столь совершенно, что ничего больше не нужно.

«Совершенная добродетель ничего не создает». Если бы мир был добродетелен, отпали бы все утилитарные, практические цели. В совершенном мире не будет созидания – останется только игра. Тогда все что угодно станет просто игрой. Вы наслаждаетесь этим, но вам это не нужно. Совершенный мудрец абсолютно бесполезен.

«Не-Я» – это истинное «Я».

Когда вы чувствуете, что вас нет, – тогда вы впервые по-настоящему есть, потому что то, что мы обычно называем словом «Я», – это не что иное, как эго. Вот почему Будда, Лао-цзы, Чжуан-цзы, все они говорят, что «Я» – не существует, что атмана нет. Не то чтобы его и в самом деле не было – так говорится, что атмана нет, что «Я» – нет, потому что ваше эго настолько хитро, что может за этим спрятаться. Вы можете говорить: «Ахам Брахмасми, я есть Брахман… Аналь хак, я есть Бог», – и за всем этим может прятаться эго.

Будда говорит, что некому самоутверждаться, внутри вас нет «Я». Будда добавляет, что вы похожи на луковицу: вы чистите, вы продолжаете счищать слои шелухи, и в конце концов ничего не остается. Ваш ум похож на луковицу – только продолжайте счищать шелуху. Это и есть медитация – счищаете, счищаете слои шелухи, и однажды наступает момент, когда ничего не остается. Это небытие – и есть ваше истинное я. «Не-Я» – это истинное «Я». Когда лодка пуста, только тогда, в первый раз, в этой лодке – вы.

А величайший человек – никто.

Так получилось, что Будда отрекся от королевства. И он отправился на поиски, от одного леса к другому, от ашрама к ашраму, от мастера к мастеру. До этого он никогда не ходил босиком, но теперь он был просто нищим. Он шел по берегу реки, ступал по песку, и на нем оставались следы его ног.

Пока он отдыхал в тени дерева, его увидел астролог. Этот астролог возвращался из Каши, где обучался наукам. Он достиг в астрологии мастерства, абсолютного совершенства, и теперь, поскольку стал великим специалистом в этом деле, он возвращался обратно в свой город, чтобы заняться практикой. Он увидел на мокром песке эти следы и был обескуражен: «Эти следы не могут принадлежать обыкновенному человеку, просто гуляющему по песку босиком в такое жаркое лето, в полдень! Эти ступни великого императора, чакравартина». Чакравартин – это император, который правит всем миром. Все признаки указывали на то, что этот человек был чакравартин, император всего мира, всех шести континентов. Но с чего это чакравартин станет ходить босиком по песку в такой жаркий летний полдень? Это было невозможно!

У астролога были с собой его самые ценные книги. Он решил: «Если такое возможно, я выброшу все эти книги в реку и навсегда забуду астрологию, потому что это абсурд. Это совершенно невероятно – встретить человека со стопами чакравартина. Раз в миллионы лет человек становится чакравартином, и что этому чакравартину делать здесь?»

Так он пошел по следам, чтобы отыскать того, кто их оставил, и увидел Будду, сидевшего под деревом с закрытыми глазами, он отдыхал, и тогда астролог пришел в еще большее смущение. Он совершенно растерялся, потому что лицо Будды тоже было лицом чакравартина. Но этот человек выглядел нищим, и чаша для подаяния была тут же, рядом с ним, и одет он был в лохмотья. Но у него было лицо чакравартина, так что же астрологу оставалось делать?

«Я совершенно сбит с толку, пожалуйста, помоги мне, – сказал он. – У меня есть только один вопрос, который я хотел бы задать. Я видел следы твоих ног и изучил их. Они должны принадлежать чакравартину, великому императору, который правит всем миром, его королевство – вся земля, но ты – нищий. Так что же мне теперь делать? Должен ли я выкинуть все мои астрологические книги? Двенадцать лет моих усилий в Каши были потрачены зря, а те люди, что обучали меня, – дураки. Я зря растратил самую важную часть моей жизни, так успокой меня. Скажи мне, что мне теперь делать?»

«Не стоит переживать, – ответил Будда. – Это больше не повторится. Возьми свои книги, отправляйся в город, начинай заниматься своей практикой и не думай обо мне. По рождению я должен был бы быть чакравартином. Эти мои следы отражают мое прошлое».

Все ваши следы отражают ваше прошлое – линии на вашей руке, вашей ладони, несут ваше прошлое. Вот почему астрология и хиромантия всегда правдивы, когда речь заходит о прошлом, но не столь правдивы в отношении будущего и уж абсолютно ложны, когда дело касается будды. Тот, кто отбросил прошлое, движется в неведомое – и вы не в силах предсказать его будущее.

Будда объяснил: «Ты не столкнешься больше с человеком, от которого столько хлопот. Не волнуйся, это не повторится, считай это исключением».

Но астролог попросил: «Еще несколько вопросов. Скажи мне, кто же ты такой: это действительность, или мне все это снится? Чакравартин, сидящий, как нищий? Кто ты? Не переодетый ли ты император?»

«Нет», – ответил Будда.

Тогда астролог спросил: «Но лицо твое так прекрасно, так умиротворенно, оно полно внутренней тишины. Кто ты? Не ангел ли ты, сошедший из рая?»

Будда ответил: «Нет».

Тогда астролог обратился к нему со словами: «Наверное, так спрашивать невежливо, но при виде тебя этот вопрос возникает сам собой. Человек ли ты? Если ты не император, не чакравартин, если ты не дэва из рая, то человеческое ли ты существо?»

И Будда объяснил: «Нет, я – никто. Я не принадлежу ни к какой форме, ни к какому имени».

«Теперь ты еще больше озадачил меня. Что ты имеешь в виду?» – воскликнул астролог.

И вот что имел в виду Будда:

А величайший человек – никто.

Вы можете быть кем-то, но вы не можете быть кем-то величайшим. Всегда где-нибудь в мире найдется кто-нибудь еще, кто более велик. Но кто этот «кто-нибудь»? Вы меряете по себе. Вы говорите, что этот человек велик, – но что является мерой? Мерой являетесь вы.

Ложка меряет океан. «Этот человек велик», – говорите вы. Вы, как и многие другие, говорите: «Этот человек велик», – и вот благодаря вам он становится великим!

Нет. Если в этом мире человек является кем-то, он не может быть величайшим, потому что океан нельзя измерить ложками. А все вы – это чайные ложки, измеряющие океан. Нет, это невозможно.

Так что действительно величайшим будет тот, кто среди вас никто. Что имеет в виду Чжуан-цзы, когда говорит: «Величайший человек будет никем?» Это значит, что он будет неизмеряемым. Вы не можете его измерить, вы не можете повесить на него ярлык, отнести к какой-нибудь классификации, вы не можете ответить на вопрос: «Кто это?» Он просто не поддается измерению. Он просто выходит за пределы – дальше, и дальше, и дальше… И ваша чайная ложечка падает на землю – потому что это неизмеряемо…

Бог должен быть никем. Он не может быть кем-то, потому что кто может сделать его кем-то? Вы? – Тогда вы должны мерить Бога по себе. Тогда вы должны быть более великим, чем Бог, а чайная ложка должна стать более великой, чем океан. Нет, Бога нельзя измерить, он так и останется никем.

Я хочу снова вернуться к тому Сумасшедшему, равви. В своих молитвах он имел привычку говорить следующее: «Боже, ты и я – мы оба странники в этом мире».

И вот однажды кто-то из учеников услышал его молитву, где он говорил: «Боже, ты и я – мы оба странники в этом мире».

«Что ты имеешь в виду? – спросил ученик. – Ты и Бог – странники?..»

И тот ответил: «Бог – никто, и я – никто. Мы неизмеряемы, безмерны… Ты не можешь измерить его, и ты не можешь измерить меня…»

«Кто-то» означает, что вас можно измерить. Вас можно назвать, отнести к какой-то категории. Вы известны. «Никто» означает, что кто-то остается непознаваемым. Что бы вы ни знали, ваше знание никогда не сможет охватить его. Вы всегда будете понимать, что и это – еще не предел. И чем больше вы приближаетесь к нему, тем более величественным и необъятным он становится. Приходит момент – и вы просто выбрасываете чайную ложку, вы прекращаете всякие попытки измерять. И только тогда вы приближаетесь к величайшему человеку, человеку Дао.

На сегодня достаточно.

* Еврейский религиозный праздник.

Глава 3
Сова и феникс

Хуэй-цзы был премьер-министром в Лян.

Он считал, что обладает сведениями,

что Чжуан-цзы завидует ему

и замышляет сместить его с должности.

Когда Чжуан-цзы прибыл в Лян,

министр приказал страже схватить его,

но, хоть они и искали его три дня и три ночи,

найти так и не смогли.

Тем временем Чжуан-цзы сам явился к Хуэй-цзы

и сказал:

«Живет на юге птица —

нестареющий Феникс.

Слыхал ли ты об этом?

Бессмертный Феникс

поднимается в небо в южных морях

и летит к морям севера,

останавливаясь на отдых лишь на редких священных деревьях.

Он ест только

самые чудесные и изысканные плоды,

и ничего кроме них,

и пьет воду лишь из источников с кристальной водой.

Однажды сова,

потроша смердящую дохлую крысу,

увидела пролетающего над ней Феникса.

Подняв голову, она угрожающе ухнула

и прижала крысу к себе

в смятении и страхе.

Министр,

почему ты так неистовствуешь,

цепляясь за свое министерство

и в ужасе ухая на меня?»

Религиозный ум в основе своей нечестолюбив. Если есть хоть какие-то амбиции, то быть религиозным невозможно, потому что только человек высочайших качеств может стать религиозным. Тщеславие говорит о неполноценности. Попытайтесь это понять, ибо это – один из основных законов. Без его понимания вы можете ходить в храмы, вы можете отправляться в Гималаи, вы можете молиться или медитировать, но все будет напрасно. Если вы не разберетесь, честолюбив ваш ум или нет, вы будете просто растрачивать свою жизнь впустую. Весь ваш поиск будет никчемным, потому что тщеславие никогда не сможет привести вас к божественному. Только отсутствие всякого честолюбия может стать дверью.

Современная психология тоже соглашается с Чжуан-цзы, с Лао-цзы, с Буддой, со всеми, кто познал, что неполноценность порождает амбиции, порождает честолюбие. Поэтому политики выходят из худшей части человечества. Все политики принадлежат к касте шудр, неприкасаемых. По-другому быть и не может, ведь как только ум ощущает комплекс неполноценности, он пытается стать более значимым – так рождается противоположное. Если вы чувствуете, что безобразны, вы пытаетесь быть красивым. А если вы красивы, тогда усилия ни к чему.

Взгляните на некрасивых женщин, и вы поймете внутреннюю природу политика. Некрасивая женщина всегда старается спрятать свое несовершенство, всегда пытается выглядеть прекрасной. Так что лицо, накрашенное лицо, наряды, украшения – это все связано с ее безобразностью. Некрасивость должна быть каким-то образом преодолена, и вам приходится создавать противоположное, чтобы ее спрятать, чтобы сбежать от нее. По-настоящему красивая женщина не станет беспокоиться, она даже не будет сознавать свою красоту. А лишь неосознанная красота прекрасна. Как только вы начинаете сознавать, появляется уродство.

Когда вы ощущаете свою неполноценность, когда вы сравниваете себя с другими и видите, что они превосходят вас, что вы будете делать? Эго страдает – ведь вы неполноценны. Вы просто не можете этого принять, и вам приходится обманывать себя и других.

И каким же образом вы обманываете? Есть два способа. Первый способ – это сойти с ума. Тогда вы можете провозгласить, что вы Александр Македонский, Гитлер, президент Никсон. И вам становится легче, потому что вас не волнует, что говорят другие. Загляните в сумасшедший дом где угодно в мире, и вы найдете там все великие личности истории, здравствующие по сей день!

Когда пандит Джавахарлал Неру был жив, по меньшей мере дюжина людей в Индии верила, что они – пандиты Джавахарлалы Неру. Однажды пандит отправился в сумасшедший дом, чтобы торжественно открыть новое отделение. А руководство этого сумасшедшего дома устроило так, что он должен был присутствовать при выписке нескольких пациентов, которые уже выздоровели и стали нормальными. К нему подвели и представили первого человека, и Неру тоже представился бывшему сумасшедшему: «Я – пандит Джавахарлал Неру, премьер-министр Индии».

Тот сумасшедший рассмеялся и ответил: «Не волнуйся. Побудь тут три года, и ты станешь таким же нормальным, как и я. Три года назад, когда я впервые попал в этот сумасшедший дом, я тоже верил в то, что я – пандит Джавахарлал Неру, премьер-министр Индии. Но меня совершенно вылечили, так что не волнуйся».

Такие случаи нередки. Ллойд Джордж был премьер-министром Англии. Во время войны с шести часов вечера начинались комендантский час и затемнение, всем запрещалось покидать свои дома. Движение останавливалось, пользоваться светом было запрещено, и каждый должен был где-то укрыться. Ллойд Джордж, гуляя как-то вечером, совершенно позабыл об этом.

Вдруг завыла сирена. Наступило шесть часов вечера, а его дом был в нескольких милях. Поэтому он постучался в ближайшую дверь и обратился к человеку, открывшему ему: «Позвольте мне переночевать здесь, а то меня задержит полиция. Я Ллойд Джордж, премьер-министр».

Открывший схватил его и рассмеялся: «Заходи. Ты попал как раз по адресу. У нас уже три Ллойда Джорджа!» То был сумасшедший дом.

Ллойд Джордж пытался убедить того человека, что он настоящий. Но санитар был неумолим: «Все вы так говорите, так что не трать времени, давай проходи внутрь, пока я тебе не двинул».

И Ллойду Джорджу пришлось промолчать всю ночь, иначе его действительно могли побить. Чем он мог их убедить? Кроме него там было уже трое Ллойдов Джорджев, и все они пытались доказать, что они настоящие.

Первый способ – это сойти с ума; вы внезапно провозглашаете, что вы великий, самый великий. Другой способ – удариться в политику. Одно из двух: или сойти с ума, или заняться политикой. С помощью политики вы не можете провозгласить что-то внезапно – вам необходимо доказать, что вы действительно премьер-министр или президент. Так что это длинная окружная дорога. Безумие – это прямой путь к важности; политика – это долгая дорога. Но они достигают одной и той же цели.

И если этому миру суждено стать психически здоровым, нормальным миром, тогда придется заняться лечением этих двух типов людей: сумасшедших и политиков. И те, и другие больны. Один пошел длинным кружным путем, другой ломится напрямик. И хорошенько запомните, что сумасшедший менее вреден, нежели политик, потому что он лишь провозглашает свое превосходство, он не беспокоится о том, чтобы доказывать это; политик занимается тем, что доказывает, – а доказательство всегда обходится дорого.

Что пытался доказать Гитлер? Что он самый высший, самый превосходный ариец. Для мира было бы лучше, если бы он сошел с ума, пошел по короткому пути; тогда бы не было Второй мировой войны.

Политики гораздо опаснее, поскольку они – сумасшедшие, имеющие доказательства. Они сумасшедшие – трудолюбивые, деятельные, устремленные, достигающие целей – они делают это, лишь бы скрыть свою ущербность. Если кто-то ощущает свою неполноценность, ему необходимо доказать – или просто внушить себе в веру в то, что он полноценен. Вы не можете быть религиозным, если вы безумны. Не так безумны, как безумен Святой Франциск, – то безумие рождается из экстаза, а это безумие рождается из неполноценности. Безумие Святого Франциска или Чжуан-цзы происходит от высшего, оно рождается в сердце, исходит из истинного, первичного источника. А это, другое, безумие происходит от эго, порождено ущербностью. Душа – это всегда высшее, а эго – всегда неполноценное.

Таким образом, эгоисту приходится становиться политиком так или иначе – какую бы профессию он ни избрал, с помощью нее он станет политиком.

Что я имею в виду под словом «политика»? Я имею в виду конфликт между несколькими эго, борьбу за выживание. Когда ваше эго и мое эго конфликтуют, тогда мы – политики. Когда у меня нет конфликта ни с чьим эго, тогда я – религиозный человек. Когда я не пытаюсь, не стремлюсь быть великим, тогда я действительно велик. Но это превосходство – не противоположность неполноценности, это отсутствие чувства неполноценности как такового.

Запомните это отличие. Существуют два типа превосходства. В одном случае вы лишь прячете свою неполноценность, скрываете ее – вы пользуетесь маской, а неполноценность остается там, под маской. Ваше превосходство поверхностно, а глубоко внутри вы остаетесь ущербным – и из-за того, что вы продолжаете это ощущать, вы вынуждены носить маску превосходства, маску красоты. И так как вы осознаете свое уродство, вы стараетесь выглядеть прекрасным, стараетесь выставить себя напоказ, демонстрируете фальшивые лица. Это один тип превосходства; оно не настоящее.

Есть другой вид превосходства, и это превосходство есть отсутствие неполноценности, а не противопоставление ей. Просто вы не сравниваете. А когда вы не сравниваете, как вы можете быть ущербным? Подумайте: если вы на Земле один и никого другого нет, то будете ли вы неполноценным? С кем вы будете сравнивать себя? Относительно чего? Если вы один, так каким вы будете – ущербным или великим? Вы не будете ни тем, ни другим. Вы не можете быть ущербным, потому что нет никого выше вас; вы не можете говорить о своем превосходстве, потому что никого ниже вас тоже нет. Вы не будете ни тем, ни другим – ни великим, ни ущербным; и поверьте мне, это – высшее состояние души. Она никогда не сравнивает. Начните сравнивать – и сразу возникает неполноценность. Не сравнивайте – и вы просто есть как уникальность.

Религиозный человек действительно высший – в том смысле, что неполноценность исчезла. Политик же превосходен тем, что он замаскировал свою неполноценность. Но она просто спрятана, она осталась внутри. Он всего лишь надевает платье, лицо, маску человека «высшего сорта».

Если вы сравниваете, вы упускаете главное; и тогда вы вечно будете оглядываться на других. Но нет двух одинаковых людей, просто не может быть. Каждый человек уникален, и каждый в своей уникальности превосходит всех остальных, но это превосходство не поддается сравнению. Вы велики, поскольку не можете быть никем другим. Состояние величия – это ваше естество. Вон то дерево – величайшее, и вон тот камень – тоже величайший. Все сущее божественно, так как хоть что-то может быть неполноценно? Это все – Бог, изливающийся миллионами способов. Где-то Бог стал деревом, где-то Бог стал камнем, где-то Бог стал птицей, где-то Бог стал вами. Существует только Бог, поэтому сравнение невозможно. Бог – это наивысшее, но не относительно чего-либо, а потому что есть только Бог, и, значит, ничего низшего быть не может.

Религиозный человек приходит к переживанию своей уникальности, переживанию своей божественности, и через переживание своей божественности приходит к осознанию божественности всего. Это аполитично, потому что тут нет тщеславия; вам нечего доказывать, нечего заявлять о себе. Вы сами и есть провозглашение, вы сами и есть доказательство. Само ваше существо есть доказательство. Вы есть… этого достаточно. Ничего другого не требуется.

Не забывайте этого основополагающего закона. Если и в религии вы продолжаете сравнивать, то вы занимаетесь политикой, а не религией. Вот почему все религии превратились в политику. Существует религиозная терминология, но за ней скрывается политика. Что такое ислам? Что такое индуизм? Что такое христианство? Это все разные политические группы, политические организации, занимающиеся политикой под маской религии.

Когда вы приходите в храм помолиться, вы просто молитесь или вы сравниваете? Если кто-то другой молится рядом, появляется ли в вашем уме сравнение? Желаете ли вы знать, лучше он это делает, чем вы, или вы делаете это лучше него? В этом случае храма больше не существует. Храм исчез, он превратился в политику.

В религии сравнение невозможно; вы просто молитесь, и молитва становится вашим внутренним естеством. Это не нечто внешнее, что можно сравнивать. Эта несравнимая молитва, несравнимая медитация приведут вас к подлинному величию бытия.

Будда учит: «Не будь честолюбив, иначе из-за своих амбиций ты навсегда останешься неполноценным». Не будьте честолюбивы – и вы обретете свое истинное величие. Оно – внутри вас. Оно не нуждается в доказательствах, его не нужно достигать, вы уже имеете его, оно у вас уже есть. Оно уже там – оно всегда было с вами и всегда останется с вами. Само ваше естество обладает величием, но вы не ведаете, что это естество у вас есть. Вам неизвестно, кто вы. Поэтому столько сил вы тратите на выявление вашей значимости, на поиски, на доказательство того, что вы превыше других. Вы не знаете, кто вы.

Если бы вы знали, не было бы и проблемы. Вы уже само величие. И не просто вы – высшее, а все что ни есть – высшее. Все существующее – само величие, в нем нет ничего ущербного, ибо Бог един, существование едино. Не может быть ни высшего, ни низшего. Освободившийся от честолюбия ум приходит к осознанию этого.

Теперь давайте вернемся к рассказу Чжуан-цзы. Этот прекрасный случай в действительности имел место. Чжуан-цзы направлялся в столицу, и премьер-министр испугался. Должно быть, он узнал о том, что Чжуан-цзы приближается, от своей полиции, от своих тайных агентов. Политики всегда боятся, потому что для них все являются врагами, даже друзья – и те враги. Им приходится защищать себя и от друзей тоже, ведь и те в свою очередь пытаются низвергнуть вас.

Запомните: в политике друзей не существует. В политике все являются врагами. Дружба – это всего лишь фасад. В религии же не существует никого, кто был бы врагом. В религии не может быть никаких врагов; в политике не может быть никаких друзей.

Премьер-министр испугался появления Чжуан-цзы. Превосходство Чжуан-цзы было столь очевидно, что премьер-министр решил, что Чжуан-цзы пытается занять его место. Это было опасно. Конечно, Чжуан-цзы был величайшим; не величайшим по сравнению с кем-то другим, он был просто величайшим. Это было что-то внутреннее.

Когда появляется человек вроде Чжуан-цзы, он – король; и как бы он ни жил, как нищий или как богатый – разницы никакой. Чем бы он ни занимался, он – король. Быть королем для него – это не нечто внешнее, он является королем по своей внутренней сути.

В начале этого века один нищенствующий монах приехал из Индии в Америку; его звали Раматирса. Он называл себя Императором. Президент Соединенных Штатов приехал встретиться с ним и был поражен. Тот был просто нищим! «Я не понимаю, почему ты зовешь себя Императором? – спросил президент. – Ты выглядишь нищим. А еще написал книгу под названием „Шесть Законов Императора Рам“. На основании чего?»

Раматирса рассмеялся и ответил: «Взгляни внутрь меня – мое царство принадлежит внутреннему миру. Посмотри внутрь меня. Я император. Мое королевство – не от мира сего».

Из-за этого был распят Иисус. Он всегда говорил: «Я – царь». Он был понят неверно. Бывший тогда царем Ирод насторожился. Римский наместник, Понтий Пилат, решил, что Иисус опасен, потому что твердил о царствии и о царе и провозглашал: «Я – царь иудейский». Он был понят превратно. Он говорил о другом царствии, которое не от мира сего.

Когда его распинали, солдаты насмехались над ним, кидали в него камни и просто ради потехи надели ему на голову терновый венец с надписью: «Царь иудейский». А когда они бросали в него камни, они кричали: «Расскажи нам теперь что-нибудь о царствии, скажи что-нибудь, ты, иудейский царь!»

Он говорил о другом царствии, не этого мира; это царствие не снаружи, это царствие внутри. Но где бы ни появился человек вроде Иисуса, он – император. Он не может с этим ничего поделать. Он не соперничает ни с одним человеком, он не вожделеет никакой короны, но куда бы он ни направился, честолюбивые люди пугаются, политикам становится страшно. Этот человек опасен, потому что само лицо, глаза, походка выдают в нем императора. Ему не нужно доказывать это, он сам и есть доказательство. Ему не нужно провозглашать этого, не нужно об этом заявлять.

Поэтому, когда премьер-министр получил донесение от тайных агентов о том, что Чжуан-цзы приближается, то решил, что тот, должно быть, направляется в столицу, чтобы свергнуть его, а, собственно, ради чего еще приходить? Люди прибывают в столицу только за этим. Никто не приезжает в Дели за чем-то другим. Люди прибывают в столицы из честолюбивых целей, в поисках того, в чем нуждается эго, для самоутверждения. Так с чего бы это ему являться – этому факиру, нищему? Что ему за нужда идти в столицу? Он, наверное, идет, чтобы захватить чье-то место, чье-то кресло. Он наверняка направляется к царю, чтобы заявить: «Я именно тот, кто тебе нужен. Назначь меня премьер-министром, и я исправлю все ошибки, которые были допущены до меня. Я разрешу все твои проблемы».

И этот человек излучал такое величие, такое обаяние! Премьер-министру стало страшно. Премьер-министры всегда неполноценны. Глубоко внутри них сидит комплекс неполноценности, как болезнь, как червь, точащий сердце, – они всегда в страхе перед высшим.

Хуэй-цзы был премьер-министром в Лян.

Он считал, что обладает сведениями,

что Чжуан-цзы завидует ему

и замышляет сместить его с должности.

Политики не способны мыслить иначе. Прежде всего нужно понять следующее: вы сами есть то, что вы думаете о других. Ваши желания, ваше тщеславие и амбиции формируют модель вашего восприятия. Если вы гонитесь за деньгами, то вы уверены, что все мечтают разбогатеть. Если вы вор, то вы все время проверяете свой карман; и это выдает в вас вора. Ваши внутренние устремления – это язык вашего миропонимания. Политики всегда мыслят в терминах заговоров, конспираций: «Кто-то собирается сместить меня, кто-то собирается избавиться от меня…» Потому что именно этим они занимаются сами, именно это они делают всю свою жизнь: строят заговоры. Политики – это заговорщики. Таков их язык. И вы видите других сквозь призму собственного ума, вы проецируете на других качества, скрытые глубоко внутри вас. Хуэй-цзы подумал: «Этот Чжуан-цзы замышляет сместить меня».