Текст книги "Алмазная сутра"

«Я принимаю прибежище в Сангхе, в общине», – потому что один будда является представителем всех будд прошлого и будущего. Один будда – это врата ко всем буддам. Вы можете называть будд христами или кришнами – нет никакой разницы. Это просто разные названия из разных традиций.

Поэтому первое прибежище принимается в будде, который находится перед вами. Второе прибежище – во всех буддах, в Сангхе, общине будд – прошлых, настоящих, будущих. И третье прибежище – в Дхарме, в том сокровенном знании, которое делает человека буддой. Искусство пробуждения – это Дхарма, религия.

Среди собравшихся находился преподобный Субхути.

Субхути – один из величайших учеников Будды. «Он поднялся со своего места», – говорит Ананда – и опять эти подробности, потому что Субхути тоже неординарный человек. Он почти будда, он стоит уже на пороге и в любой момент может стать буддой. Поэтому Ананда снова дает подробное описание.

Он поднялся со своего места, перекинул через плечо часть своего одеяния, а потом преклонил правое колено и, почтительно сложив ладони, обратился к Будде: «Замечательно, о Превосходнейший, чрезвычайно замечательно, о Правильно Ушедший, что так много бодхисаттв, поистине прекрасных существ, получили величайшую помощь от Татхагаты… Скажи, о Превосходнейший, как удержаться тому, кто оказался в колеснице бодхисаттв, как ему совершенствоваться, как контролировать свои мысли?»

По своим качествам Субхути близок к будде. Он бодхисаттва. Бодхисаттва – это тот, кто готов стать буддой, кто подошел вплотную к этому состоянию. Еще шаг, и он – будда. Под бодхисаттвой подразумевается «пробужденная сущность», «пробужденное существо»: его температура достигла уже девяноста девяти градусов – и на сотом градусе он исчезнет. Но бодхисаттва – это тот, кто, чувствуя сострадание к людям, старается оставаться на уровне девяноста девяти градусов немного дольше, чтобы иметь возможность им помогать, потому что, как только он достигнет ста градусов, он исчезнет в запредельном… Гатэ, гатэ, парасамгатэ бодхисваха. Тогда он уйдет, и уйдет далеко в запредельное. Тогда ему будет очень трудно установить контакт с людьми, живущими на этом берегу.

От тех, кто достиг уровня девяноста девяти градусов, можно получить огромную помощь. Почему? Потому что они еще не стали просветленными. Они знают, что свойственно тем, кто не просветлен. Они понимают язык непросветленных. Они еще с ними, но вместе с тем на девяносто девять процентов в запредельном. Один недостающий процент позволяет им сохранять связь с людьми.

Итак, бодхисаттва – это тот, кто по своим качествам близок к будде, но старается несколько дольше оставаться на этом берегу, чтобы помогать людям. Он достиг и хотел бы поделиться тем, чего он достиг. Он познал и хотел бы поделиться тем, что познал. Другие спотыкаются во тьме – он хотел бы поделиться с ними своим светом, своей любовью.

Субхути – бодхисаттва. Ананда рассказывает о нем так же, как о Будде: «Он поднялся со своего места…» Просто вообразите, мысленно представьте себе встающего бодхисаттву. Он абсолютно осознан. Он встает не просто как робот. Он осознает каждый свой вдох и выдох, полностью осознает. Ничто не остается незамеченным. Он сама бдительность. Это то, что католическая традиция называет созерцающей мудростью, а буддисты – саммасати, истинной внимательностью. Находиться в состоянии саммасати значит быть внимательным и бдительным и не совершать бессознательных действий.

…Он поднялся со своего места, перекинул через плечо часть своего одеяния, а потом преклонил правое колено и, почтительно сложив ладони, обратился к Будде…

И помните: даже бодхисаттва, который подошел очень близко к тому, чтобы стать буддой, склоняется перед Буддой с чувством глубокой признательности.

«Замечательно, о Превосходнейший, чрезвычайно замечательно, о Правильно Ушедший…»

«Правильно Ушедший» означает того, кто ушел на другой берег. Субхути находится на этом берегу, Будда – на том. Субхути достиг понимания: он способен видеть другой берег, видеть Будду на другом берегу – «О, Правильно Ушедший…»

Выражение «правильно ушедший» имеет много значений. Одно из них – «достигший другого берега». Еще одно – «достигший предельной ступени медитации». Будда говорил, что на пути к предельной медитации существует восемь ступеней. Тот, кто достиг восьмой ступени, называется «правильно ушедшим». Тот, кто достиг самадхи, окончательного самадхи, тот ушел на другой берег, его больше нет – вот что имеется в виду под «правильно ушедшим». Он ушел, окончательно ушел. Его больше нет, он – просто пустота. «Я» исчезло, испарилось.

«Замечательно, о Превосходнейший, чрезвычайно замечательно, о Правильно Ушедший, что так много бодхисаттв, поистине прекрасных существ, получили величайшую помощь от Татхагаты…»

Татхагата – это буддистское слово, которое означает «Правильно Ушедший». Субхути говорит: «Такая великая помощь была оказана, как это замечательно – чрезвычайно замечательно, просто невозможно представить, как много ты нам дал. И продолжаешь давать, хотя мы этого даже не заслуживаем».

«Замечательно, о Превосходнейший, чрезвычайно замечательно, о Правильно Ушедший, что так много бодхисаттв, поистине прекрасных существ, получили величайшую помощь от Татхагаты… Скажи, о Превосходнейший, как удержаться тому, кто оказался в колеснице бодхисаттв…»

Тому, кто решил остаться на этом берегу еще на какое-то время, чтобы помочь другим. Как ему…

«…совершенствоваться, как контролировать свои мысли?»

О чем он спрашивает? Он задает вопрос, который сейчас ко многим из вас не имеет отношения, потому что он уместен только для бодхисаттв. Но придет день, и однажды вы станете бодхисаттвами. Когда-нибудь этот вопрос станет для вас существенным. Лучше об этом подумать заранее, лучше помедитировать на эту тему.

Субхути спрашивает: «Те, кто решили быть бодхисаттвами, как им удержаться?» Он говорит: «Другой берег так привлекателен, притяжение его так велико – как нам удержаться на этом берегу? Мы хотели бы помогать людям, но как? Другой берег зовет – он обладает таким сильным, таким магнетическим притяжением. Поэтому научи, как нам удержаться здесь, как нам снова укорениться на этом берегу. Мы лишились корней; у нас в этом мире больше нет корней. Девяносто девять процентов корней исчезли».

Только представьте себе дерево, у которого нет девяноста девяти процентов корней, а остался лишь один процент. Дерево спрашивает: «Как мне теперь устоять? Я могу упасть, но я понимаю, что если удержусь немного дольше, то окажу людям безмерную помощь, в которой они нуждаются. Когда я нуждалось – кто-то помог мне. Теперь нуждаются другие – помогу я». Это единственный способ, каким ученик может отплатить долг учителю. Нет другого способа. Учитель помог вам, но учителю помощь не нужна – как же вернуть долг? Единственное, что вы можете сделать, это помочь тем, кто все еще спотыкается, кто бредет на ощупь в темноте. То, что учитель сделал для вас, делайте для других, и таким образом вы вернете долг.

Он спросил: «Как удержаться?» Это трудно, это почти невозможно. И еще он спросил: «Как совершенствоваться, как начать помогать людям?» Это тоже трудно. «Теперь мы понимаем, что их страдания фальшивы. Мы понимаем, что их страдания – это просто кошмарные сны; они не истинны. Мы знаем, что они испугались веревки, приняв ее за змею. Очень трудно помогать таким людям. Их страдания смешны. Но мы знаем, что они нуждаются в помощи, потому что помним, какими сами были в прошлом. Мы трепетали, плакали, причитали. Мы знаем, сколько нам пришлось выстрадать, хотя сейчас понимаем, что это страдание было просто сном, оно было иллюзией, майей».

Только представьте себе человека, который несет чепуху о том, что он не страдает…

Ко мне однажды пришел человек. В его голове засела идея, что к нему в желудок попали две мухи – он спал с открытым ртом. И эти мухи начали летать у него в желудке. Естественно, если они попадают туда, то все, что им остается, это летать. Этот человек все время беспокоился и никак не мог усидеть на месте. Он вертелся туда-сюда и говорил: «Мухи перебрались на эту сторону, а теперь – на эту». Он почти обезумел.

К этому времени он уже побывал у многих докторов, и ни один из них не смог ему помочь. Все они только посмеивались и говорили: «Ты все придумываешь». Но если вы просто скажете человеку, что он придумывает свое страдание, то этим не очень-то ему поможете, ведь он действительно страдает. Для вас его страдание может быть воображаемым, но для него нет никакой разницы – воображаемое оно или реальное, – он в любом случае страдает. То, что вы говорите, для него не имеет значения.

Я потрогал его живот и сказал: «Да, они там». Он очень обрадовался. Он припал к моим ногам и сказал: «Ты единственный человек… Я был у многих докторов и лекарей: аюрведистов, аллопатов, гомеопатов, – и все они глупцы! Все утверждают одно и то же. А я им говорю: „Если у вас нет лекарства, просто скажите, что у вас нет лекарства, но почему вы только и говорите, что я выдумываю?“ Теперь я пришел к тебе… Ты видишь их?»

Я ответил: «Ясно вижу – они там. Мне приходилось сталкиваться с подобными проблемами. Ты попал в правильное место. В этом – вся моя работа: заниматься проблемами, которых на самом деле нет. Я эксперт по несуществующим проблемам. Ляг и закрой глаза. Сейчас мы завяжем тебе глаза, и я их выгоню. Ты откроешь рот, а я выманю их оттуда. Понадобится длинная мантра».

Он обрадовался и сказал: «Это именно то, что мне нужно». Он лежал с завязанными глазами и открытым ртом, совершенно счастливый, ожидая, пока мухи вылетят. А я побежал в дом, чтобы поймать парочку мух.

Это было не просто, потому что раньше я мух никогда не ловил, но каким-то образом мне это удалось. Открыв глаза и увидев двух мух в бутылке, он сказал: «Отдай мне эту бутылку. Я покажу ее тем идиотам». Он был в полном порядке. Но очень трудно помогать таким людям, очень трудно, потому что ты знаешь, что все их трудности фальшивы.

Субхути спрашивает: «Превосходнейший, прежде всего скажи нам, как удержаться здесь? У нас больше нет корней, мы больше не принадлежим этому миру. Наши привязанности исчезли – они были корнями. И как продвигаться дальше, как действовать? Ведь мы знаем, что все это не имеет смысла; люди просто придумывают себе страдания. И как контролировать мысли?»

Что он имеет в виду? Ведь обычно у бодхисаттвы нет мыслей – тех мыслей, какие есть у вас. Есть только одна мысль, и это мысль о другом береге… И другой берег все время притягивает. Дверь открыта, вы можете войти в абсолютное блаженство, но вы остановились возле двери.

Сначала в течение многих жизней вы искали, где же эта дверь, потом в течение многих жизней вы стучались и стучались в нее. Теперь дверь открыта, а Будда говорит: «Подождите, останьтесь за дверью. Многие еще нуждаются в вашей помощи». Естественно, возникает огромное желание войти, страстное желание войти в эту дверь. Вот что имеет в виду Субхути.

После этих слов Превосходнейший сказал: «Следовательно, Субхути, слушай внимательно! Тот, кто оказался в колеснице бодхисаттв, должен думать следующим образом…»

В английском переводе это выражение звучит не очень хорошо. В санскритском тексте используется слово читтопад. Что означает «сформировать особое состояние ума, особое намерение; принять великое решение»:

«…сколько бы ни было существ во вселенной и тех, кого можно назвать существами, всех я должен привести к нирване…»

«Не одного или двух, Субхути, а всех – мужчин, женщин, зверей, птиц, а также деревья, камни. Все существующее в этом мире. Твое намерение должно звучать так: „Я всех приведу к нирване“».

«…в царство нирваны, за пределами которого ничего не остается. И еще: хотя бесчисленное множество существ приводилось к нирване, никто полностью не был к ней приведен».

Об этом вам всегда нужно помнить, иначе, когда вы поведете других, вы снова можете впасть в невежество. Все существа должны быть переправлены на другой берег, и вам все время нужно помнить, что их страдания фальшивы, поэтому ваши средства тоже ложны. Вам нужно помнить, что у них нет никакого «я», так же как и у вас нет никакого «я». Не забывайте об этом, не думайте о том, что вы помогаете людям, что вы великие помощники, в противном случае вы снова будете отброшены назад. И снова пустите корни на этом берегу.

Так что помните о двух вещах. Вам необходимо оставаться на этом берегу, сохраняя твердую решимость, в противном случае вас перетянет на другой берег; и вместе с тем вы не должны снова врастать корнями в этот берег, иначе от вас не будет никакой пользы. Вы разрушите себя, вы снова впадете в сон.

«И почему? Если в бодхисаттве все еще жива идея о „сущности“, он не может называться пробужденным существом. И почему? Нельзя называть пробужденным того, в ком сохранилось представление о собственном „я“ или о какой-либо сущности, а также понятие о живой душе или личности».

«Поэтому, Субхути, помни о двух вещах. Прежде всего ты должен переправить всех существ на тот берег, но тебе нужно помнить, что их как таковых нет – ни тебя, ни их. Все эго ложны и иллюзорны. Помни об этом и действуй с великой решимостью. Помогай людям переправляться на другой берег. Они уже там – тебе лишь нужно сделать их бдительными и осознанными. Но не заблудись, не становись спасителем – вот что важно».

Снова и снова в этой сутре Будда будет упоминать о «колеснице бодхисаттв». Мне бы хотелось, чтобы вы все стали бодхисаттвами.

На сегодня – достаточно.

Глава 2. Освобожденная любовь

Первый вопрос:

Ошо,

Возможно ли, чтобы не-ум эволюционировал из ума совершенно естественным образом, без борьбы и страданий, без разрушений и потрясений? Является ли сама идея о не-уме, которая, как мне кажется, существует в уме и в то же время выходит за его пределы, чем-то вроде зачатка не-ума? Может ли помочь медитация, если она направлена на такие выходящие за пределы ума концепции, как вечность, нирвана, смерть? Мой ум словно взрывается, когда я это делаю. Ощущение такое, будто меня выбрасывает за пределы тела. Я боюсь стать шизофреником.

Не-ум не может возникнуть из ума. Он не является результатом развития ума, его продолжением; между ними существует разрыв. Это такой же разрыв, как между болезнью и здоровьем. Здоровье возникает не из болезни, оно приходит на смену болезни, когда та прекращается. Болезнь отнимает у здоровья пространство и не дает ему расцвести. Нужно ликвидировать болезнь. Болезнь подобна камню, перекрывающему путь маленькому ручейку. Вы отодвигаете камень, и ручей начинает течь. Ручей возникает не из камня. Камень просто преграждал ему путь. То же и с умом. Ум – это преграда для не-ума.

Не-ум означает нечто такое, что вообще не является умом. Как не-ум может возникать из ума? Если он возникает из ума, то это будет сверх-ум, но никак не-ум. Это то, что отличает меня от Шри Ауробиндо. Он говорит о сверх-уме. Сверх-ум – это тот же ум, только более приукрашенный и утонченный, более окультуренный и изощренный, но все еще тот же старый ум.

Будда говорит не о сверх-уме, а о не-уме; не о сверх-душе, а о не-душе; не о сверх-личности, не о сверх-я, а о не-я, анатте. В этом Будда уникален, и его понимание самое глубокое. Сверх-ум возникает в результате постепенного роста, не-ум – это скачок, прыжок. Не-ум не имеет с умом абсолютно ничего общего. Они даже никогда не встречаются, никогда не сталкиваются друг с другом. Когда есть ум, не-ума нет. Когда появляется не-ум, ум отсутствует. Они даже не могут сказать друг другу «привет» – это невозможно. Чтобы присутствовало одно, другое должно отсутствовать. Помните это.

Вот почему я утверждаю, что Шри Ауробиндо так и не стал просветленным. Он занимался тем, что оттачивал ум. Он был великим умом, однако быть великим умом не значит быть просветленным. Бертран Рассел – тоже великий ум. Но это не значит, что он просветленный. И Фридрих Ницше – великий ум. У Ауробиндо и у Ницше много общего. Ницше говорит о сверхчеловеке, Ауробиндо тоже говорит о сверхчеловеке. Но сверхчеловек – это проекция обычного человека. Сверхчеловек – это тот же самый человек. Его слабые стороны ликвидированы, а сильные – улучшены, но это все тот же человек. Он представительнее, сильнее, выше, но по-прежнему находится на той же длине волны, на той же ступеньке лестницы. Никакой радикальной перемены, никакого разрыва.

Не-ум означает разрыв со всем тем, что вы из себя представляете. Чтобы появился не-ум, вы должны умереть.

Итак, первое. Вы спрашиваете: «Возможно ли, чтобы не-ум эволюционировал из ума совершенно естественным образом?» Нет. Это не эволюция, это революция. Ум отброшен, и внезапно вы обнаруживаете, что появился не-ум. Он всегда был здесь. Его заслонял ум, он вводил вас в заблуждение, не позволял видеть то, что есть на самом деле. Так что здесь нет никакой эволюции.

И вы спрашиваете: «Возможно ли это без борьбы и страданий?» Не-ум не может иметь ничего общего с борьбой и страданиями. Он возникает не из борьбы и страданий. Все, что появляется в результате борьбы и страданий, будет наносить вам раны. Даже если раны исцелить, останутся шрамы. И это вновь превратится в непрерывный процесс.

Борьба и страдания не имеют отношения к не-уму; борьба и страдания возникают, потому что ум борется за то, чтобы сохранить за собой власть. Именно он является источником борьбы. Ум не хочет уходить, он хочет остаться. Ум приобрел такую силу, что полностью завладел вами. Он говорит: «Нет, я не собираюсь уходить. Я останусь здесь». Вся борьба и все страдания исходят из ума. Не-ум не имеет с этим ничего общего. Но вам придется пройти через страдания и борьбу. Если вы не пройдете через это, ум вас не отпустит.

И позвольте мне еще раз повторить: не-ум рождается не из борьбы – из вашей борьбы возникает только ум. Не-ум появляется безо всякой борьбы. Всю борьбу затевает камень. Он не хочет сдвигаться с места. Он находился здесь века, тысячелетия – кто вы такие, чтобы убирать его? «О каком таком ручье вы говорите? Никакого ручья нет. Я лежал здесь многие века и знаю – его нет. Забудьте об этом!» Но вы все равно хотите убрать этот камень. Камень тяжел, он впечатался в землю. Он так долго здесь лежал… Он прирос к этому месту и не желает отодвигаться. И он понятия не имеет ни о каком ручье. Но вы должны убрать этот камень. Пока вы его не уберете, ручей не потечет.

Вы спрашиваете: «…Без разрушений, потрясений и надрывов?» Не-ум не имеет ничего общего с вашими действиями. Но ум просто так не уйдет. Вам придется бить его, разрубать и делать еще тысячу и одну вещь.

«Является ли сама идея о не-уме, которая, как мне кажется, существует в уме и в то же время выходит за его пределы, чем-то вроде зачатка не-ума?»

Нет – в уме нет никакого зачатка не-ума. В нем нет для этого места. Не-ум необъятен, как небо. Как он может уместиться в таком тесном пространстве – в уме? Кроме того, ум уже заполнен до отказа – мыслями, желаниями, фантазиями, образами, воспоминаниями. Там просто нет места.

Во-первых, ум очень мал – он не может вместить не-ум. Во-вторых, он забит, переполнен, в нем столько шума. Не-ум безмолвен, ум беспрестанно галдит. Ум не может содержать в себе не-ум, он должен исчезнуть. В этом исчезновении ума – начало новой жизни, рождение нового существа, нового мира.

«Может ли быть полезным, – спрашиваете вы, – медитировать на такие ведущие за пределы ума концепции, как вечность, нирвана, смерть?»

Эти так называемые трансцендентные понятия так и остаются понятиями, и они исходят из ума. Когда вы размышляете о вечности, что вы делаете? Вы думаете. Когда вы размышляете о нирване, что происходит? Ваш ум крутится, вертится и в результате выдает вам красивые идеи о нирване – но это все работа ума.

О чем можно размышлять, думая о смерти? О чем вы будете размышлять, думая о ней? Вы ничего об этом не знаете! Как можно размышлять о том, чего не знаешь?

Ум обладает великолепной способностью повторять известное; но когда дело касается неизвестного, он бессилен. Вы ничего не знаете о вечности, все, что вам известно, – это время. Даже когда вы думаете о вечности, это не что иное, как длящееся время, растянутое время – но это время. Что вы знаете о нирване? Только то, что слышали, читали об этом. Это не нирвана. Слово «нирвана» – не нирвана, и представление о нирване – не нирвана. Слово «бог» – не Бог, и все картины, все статуи, которые изображают Бога, не имеют с ним ничего общего, – потому что у него нет ни имени, ни формы.

И о чем вы собираетесь размышлять, думая о смерти? Каким образом вы будете думать о смерти? Вы что-то слышали о ней, видели, как кто-то умирает, но вы никогда не переживали смерть. Когда вы смотрите на умершего человека, что вы видите? Он больше не дышит – это все, что вы видите. Это и есть смерть? Тело становится холодным, дыхание прекращается – и это все? А что происходит с сокровенной сущностью этого человека? Вы не можете это узнать, пока не умрете. Единственный путь познать неизвестное – пережить его.

Так что концепции, ведущие за пределы ума, не помогут. Напротив, они могут только усилить ваш ум, потому что он будет говорить: «Смотрите, я могу обеспечить вас даже трансцендентными концепциями. Видите, что я делаю для вас. Всегда держите меня при себе. Я помогу вам стать просветленными. Без меня вы никуда не попадете. Как вы будете без меня размышлять о смерти, о нирване, о вечности? Я абсолютно необходим. Без меня вы ничто».

Нет, такие медитации не помогут. Вы должны понять: ум совершенно не способен вам помочь. Когда вы приходите к осознанию того, что ум не способен вам помочь, в самой этой беспомощности, в самом этом состоянии возникает тишина; все останавливается. Если ум не способен что-либо сделать, тогда и вам не остается ничего делать. Внезапно все мысли замирают – они бесполезны. В этой беспомощности случится первый проблеск не-ума… откроется небольшое окошко. В момент остановки ума вы почувствуете вкус не-ума. И тогда все придет в движение. Тогда вам будет легче потеряться в беспредельном.

Вам не нужно медитировать над этим, вам нужно войти в это. Медитировать над этим – значит находиться в ложной активности; это своего рода уклонение, бегство от действительности. Вы боитесь смерти – поэтому думаете о смерти. Вы боитесь нирваны – поэтому думаете о нирване. Процесс размышления дает вам ощущение, что вы способны думать даже о смерти и нирване.

«Мой ум словно взрывается, когда я это делаю».

Ум очень коварен. Он вынужден вас обманывать – потому что, пока вы думаете, ум не может взорваться. Не имеет значения, о чем вы думаете; пока вы думаете, ум не может взорваться. Думая, ум будет получать удовольствие, и само это удовольствие дает вам ощущение, что вы взрываетесь.

«Это ощущается так, будто меня выталкивает из собственных границ. Я боюсь стать шизофреником».

Вам не нужно бояться стать шизофрениками, потому что вы уже являетесь ими: каждый – шизофреник. Ум шизофреничен, потому что ему ничего неизвестно о целостности. Ум всегда расщеплен. Он постоянно стоит перед выбором: быть или не быть, делать то или это. Ум всегда пребывает в нерешительности, всегда колеблется. Даже если вы что-то выбираете, то с этим соглашается лишь часть ума, другая его часть продолжает быть против этого.

Ум никогда не бывает целостным, поэтому он шизофреничен. Вам не нужно этого бояться. Находиться в уме – значит быть шизофреником. Только будды выходят за пределы этого. А все остальное человечество шизофренично – в большей или меньшей степени. Когда вы переступаете грань, вам приходится прилагать усилия, чтобы найти психиатра, но различие между вами и другими – только в степени болезни, это различие количественное, не качественное. Даже между вами и вашим психиатром различие только в степени болезни.

Запомните, ум вам не поможет. Он не способен помочь, он может быть только помехой. С пониманием этого появляется не-ум. И ваши усилия тут ни при чем; он приходит сам по себе.

Второй вопрос:

Ошо,

В сутре, которую мы обсуждали вчера, Будда говорит: «Тот, кто стал бодхисаттвой, должен думать следующим образом… всех я должен привести к нирване, в царство нирваны, за пределами которого ничего нет». Что это за царство нирваны, за которым ничего не остается?

Будда говорил о двух видах нирваны. Один вид он называет «малой нирваной». Уже исчезло дерево, дерево желаний. Листья, цветы, плоды – все исчезло. Но корни еще в земле, они скрыты под слоем почвы. Снаружи дерева уже нет, но оно еще способно возродиться. Питательная среда еще сохранилась, семя еще не истлело. Это называется «малой нирваной».

И это в точности то же самое, что Патанджали называет сабидж самадхи – «самадхи с семенем». Снаружи ситуация кажется затруднительной: дерево полностью уничтожено. Но под почвой корни все еще живы, они дожидаются нужного момента, чтобы снова пустить ростки. Пройдут дожди, и ростки появятся. Они ждут своего времени, того момента, когда опять смогут заявить о себе.

Это то состояние, когда вы много раз подходите к точке, где исчезает ум и ощущается не-ум, но ум снова возвращается, снова пускает ростки. Вы достигаете пика, и в момент этого пикового переживания вам кажется, что все закончилось, что теперь вы уже больше никогда не опуститесь в долину тьмы. Вам кажется, что вы уже никогда не вернетесь обратно в те отвратительные и жалкие дни, что темная ночь души миновала, что наступило утро и взошло солнце.

Но однажды вы вдруг обнаружите, что соскальзываете обратно в темноту: снова мрачная долина, снова отсутствие света, снова вместо пикового переживания лишь воспоминание о нем. И вы начинаете сомневаться, а было ли это на самом деле. «Не придумал ли я все это? Или, может быть, мне это приснилось?» А если это было, то куда все делось? Где эта озаренная солнцем вершина? Где эти мгновения экстаза? И страдание, и боль, и агония вернулись – вы опять оказались в аду. Такое случается снова и снова.

Будда называет это «малой нирваной», а Патанджали – сабидж самадхи. Проявлений мира больше нет, но непроявленное семя остается.

Другой вид нирваны Будда называет «великой нирваной». У Патанджали это нирбидж самадхи – «самадхи без семени». В этом случае не только дерево уничтожено, но и семя истлело. Истлевшее семя не может прорасти снова; и никакой питательной среды больше нет. Тогда вы остаетесь на вершине навсегда, тогда невозможно падение вниз.

Это то, о чем Будда говорит в сутре: «Тот, кто стал бодхисаттвой, должен думать следующим образом… всех я должен привести к нирване, в царство нирваны, за пределами которого ничего нет». За пределами которого не остается ни питательной среды, ни корней, ни семени.

Третий вопрос:

Ошо,

Каково отношение Дзэн к сексу? Такое впечатление, что люди Дзэн среднего рода и вокруг них бесполая аура.

Дзэн не имеет никакого отношения к сексу, и в этом его красота. Иметь хоть какое-то отношение к нему значит тем или иным образом все еще оставаться одержимыми сексом. Кто-то против секса – у него есть отношение; кто-то за секс – и у него есть отношение. «За» и «против» связаны, как два колеса воловьей повозки. Они – не враги, они – друзья, партнеры в общем деле.

Дзэн не имеет отношения к сексу. Почему он должен иметь к нему отношение? Дзэн совершенно естественен – вот в чем его прелесть. У вас есть какое-нибудь отношение к питью воды? К приему пищи? Нет.

Я знаю, что есть сумасшедшие, которые и к подобным вещам тоже имеют отношение – например, кто-то не позволяет себе спать больше пяти часов. Сон для них – это что-то вроде греха, что-то вроде неизбежного зла, поэтому они не могут спать больше пяти часов. В Индии есть даже люди, которые считают, что следует спать только три часа. Мне довелось видеть человека, который не спал десять лет, и ему поклоняются только за это; у него больше нет ничего, никаких других талантов. Это единственный его талант. Возможно, у него бессонница. Возможно, это вовсе не талант, – просто он не может спать. Он стал таким невротичным, что не способен расслабиться, поэтому выглядит сумасшедшим. Любой станет сумасшедшим, если десять лет не поспит. А люди приходят, толпами приходят поклоняться ему. Они считают: он достиг чего-то великого. Что это за достижение такое? Он просто ненормальный, больной. Спать – естественно. А он вынужден быть напряженным – он очень напряженный. Он, должно быть, кипит внутри. Только подумайте: десять лет не спать! Но сейчас это стало великим вложением, сейчас это приносит ему выгоду. Его сумасшествие стало вложением, теперь тысячи людей боготворят его – только за это!

На протяжении веков одним из величайших бедствий было поклонение несущественным, а порой и патологическим вещам. Так вот и появляется отношение ко сну. Есть люди, у которых имеется отношение к еде. Употреблять в пищу это или то; есть ровно столько-то и не больше. Они не прислушиваются к телу, не чувствуют, проголодалось оно или нет. У них есть определенная идея, и они навязывают эту идею природе.

Дзэн не имеет никакого отношения к сексу. Дзэн очень прост, очень чист. Дзэн словно дитя. Он утверждает, что нет необходимости ни в каком отношении. Зачем? Вы имеете какое-нибудь отношение к чиханию? Чихать или не чихать, грех это или добродетель? Нет, вы не имеете к этому никакого отношения. Но я встречался с человеком, который был против чихания. Когда он чихает, он тут же повторяет мантру, чтобы защитить себя. Он является членом небольшой секты глупцов. В этой секте считают, что, когда вы чихаете, душа покидает вас. При чихании душа покидает вас, и если вы не вспомните о боге, она может не вернуться назад. Так что вы должны вспомнить о нем, вы должны немедленно вспомнить о нем, иначе душа не вернется. Если же вы умрете в момент чихания, то отправитесь в ад.

Вы можете иметь отношение к чему угодно. Как только у вас появляется отношение, ваша невинность исчезает и это отношение начинает управлять вами. Дзэн ни за, ни против чего-либо. Дзэн утверждает: все, что просто, – хорошо. Быть простым, быть никем, быть ничем, не иметь идеологии, характера…

Когда у вас есть характер, тогда у вас есть и какой-нибудь невроз. Характер означает что-то застывшее в вас. Под характером имеется в виду ваше прошлое. Он подразумевает обусловленность, культивирование. Когда у вас есть характер, вы являетесь его узником, вы больше не свободны. Когда у вас есть характер, вы весь в броне. Вы – несвободная личность. Вы носите с собой тюрьму, в которую заключили себя; это очень хитрая тюрьма. У подлинного человека не будет характера.