Текст книги "Возвращение Прометея"

– Если ты не знаешь – это не означает что этого не существует. Я уже говорил. Позже тебе станет известно так много, что вернувшись на Землю ты не сможешь без смеха смотреть на своих собратьев. Поверь мне. И так, каков твой первый вопрос, любопытный человек?

Я вернусь…

Гассерианин скрестил руки за спиной и слегка запрокинув голову умиротворённо наблюдал как в зелёном небе родной планеты снуют разнообразные летательные аппараты, стыкуются со станциями, мигая огнями пролетают мимо. Отблеск далекой голубой звезды бледным светом освещал восточное полушарие планеты неспеша распространяясь по темно-зеленым континентам, отгоняя черные жадные космические тени прочь, за горизонт. Где-то на Гассерине начинался день. Несомненно Лакс-нат-Хар был невероятно счастлив вернуться домой и увидеть как мирное солнце его мира встает над живой, огромной планетой. Он не подавал вида, но Аким знал это. Он знал что координатор готов был ответить на любой его вопрос, и мог удовлетворить самое извращенное любопытство всех безумцев Земли, вздумай они сейчас оказаться здесь чтобы засыпать всевозможными глупостями. Аким имел возможность спросить про тип правительства Гассерина, о наличии коммерческих корпораций, военных действий или политических партий; мог разузнать о видах животных, о биологических ареалах их обитания, об опасных бактериях и вирусах; должен был задать вопрос о том где он будет жить и что делать. Но вместо этого он вдруг спросил:

– У тебя есть дети?

Серые глаза координатора расширились в неподдельном изумлении, вопрос застал его врасплох. Значит не всё мысли они способны читать.

– Ты удивительный человек – сказал Лакс-нат-Хар. – Для чего ты меня об этом спрашиваешь?

– Ты говорил что вы почти бессмертны… Знаешь я часто думал о том сколько я хочу прожить лет.

– И сколько же?

– Когда я об этом думаю, я вижу как перед глазами проноситься вся моя жизнь, как идет время, а я остаюсь по прежнему молодым и полным сил. И казалось, бы вот если бы так было в действительности сколько всего я мог бы сделать в этом мире, сколько бы полезного для людей мог совершить. Но… вокруг меня начинают проходить люди которых я знаю: мои друзья, родители, сестры, моя жена и… мои дети. Они растут, что-то делают, рожают своих детей. Стареют. Умирают. Если я доживу до ста лет, то имею вероятность увидеть ужасное – как умирают от старости близкие мне люди. Те с которыми я вырос, кого любил. Мои дети. Зачем тогда я? Что мне делать на этом свете? И знаешь я хотел спросить – терзаетесь ли вы мыслями о будущем своих детей… Хотя наверное нет. Зачем вам это. Если по твоим словам процесс размножения вашей расы такой же как и моей, значит вы способны долгие годы беспечно наблюдать за развитием и жизнью ваших детей и внуков не переживая о том что с ними будет после вашей смерти. А мы вот, Лакс-нат-Хар, очень сильно переживаем и мучаемся от мысли, что если мы умрем, никто больше не позаботиться о наших потомках. Как они будут жить там, в другое время!? Время в котором меня не будет.

– Отвечу сначала на твой первый вопрос: да у меня есть дети. И с одним из них я тебя познакомлю. Твои размышления мне понятны, когда-то и мы мучались подобными бессмысленными вопросами. Я говорил. Мы не всегда были такие как сейчас. И у вашей расы тоже есть шанс. Так что успокой свой телво. Он просто еще ничего не знает.

– А я? Я буду знать?

– Именно для этого ты здесь. Чтобы пробудиться.

Аким с шумом выдохнул, как выброшенный на берег кит, пытаясь изгнать из своего «телво» засевший внизу живота страх.

– Это хорошо, – сказал он. – Я должен побороть свой страх. Я должен узнать как вернуться домой.

Последние слова он говорил тихо, чтобы гассерианин не расслышал, но потом вспомнил что ему и не нужно ничего слышать, скорее всего он читает его опасения как раскрытую книгу. Аким подумал что командор рассердиться, но тот не подал и виду. Он дотронулся вновь до кристалла на стене и экран стал снова матовым и непроницаемым. Хотя через секунду на нем появилось изображение с другого ракурса и Аким понял что включились камеры внешнего обзора.

– Свет звезды способен ослепить. Поэтому нельзя продолжать смотреть на него без фильтров, – пояснил Лакс-нат-Хар. – Мы приближаемся к переходной станции. Прошу тебя ничего не трогать и самое главное ни с кем не заговаривай. Попробуй задержать и свой поток мыслей. Не разбрасывайся вопросами налево и на право. Мы встретим многих кому не позволено читать твои мысли, но они могут услышать их непроизвольно, потому что ты фактически кричишь. Мысленно.

Аким согласно кивнул.

Обзорные экраны, действительно, несколько приглушили цвета, сделав свет планеты тусклым и не таким ярким. Зато увеличилась четкость некоторых объектов. Звездолет осторожно приближался к гигантскому рукотворному цилиндру зависшему на орбите планеты и ранее казавшимся всего лишь небольшим спутником. По мере приближения увеличивалась и планета, заслоняя своим могучим телом космос.

– Это переходной сектор. Телепорт перенесет нас на поверхность.

– Почему мы просто не спустимся на планету на каком-нибудь шатле или как-там у вас называются посадочные модули?

– Галариат запрещает нам входить в атмосферу обитаемых планет если на то нет крайней необходимости.

– Значит мое похищение – это была крайняя необходимость?

– Похищение? – Лакс-нат-Хар снова был удивлен. – Ты считаешь, что невероятная возможность изучить все тайны Вселенной, стать носителем знаний цивилизации – это похищение? Не подарок судьбы. Не счастливый случай. Похищение?

– Моя семья навряд ли думает что им привалило счастье от того что на их глазах исчез отец и пропал на неизвестное количество лет. Вот если бы они были со мной сейчас…

– Это невозможно, – оборвал его гассерианин тоном не терпящим возражений. – Я уже говорил. Некоторые люди не готовы принять существование чего-то такого во что они не верят. И никогда не поверят. У членов твоей семьи расплавился бы мозг от попытки охватить необъятное. Врожденная способность расширять свое сознание на бесконечность – это дар лишь некоторых илви. Даже на Гассерине большинство детей вынуждены долго учиться этому и то далеко не у всех получается понять все до конца.

– А я значит способен? Понять.

– Твой пытливый ум все время ищет новых знаний и при этом готов верить даже в то что больше никто не верит. Ты способен принять всю необъятность Вселенной. Поэтому мы тебя и забрали. Я говорил.

Звездолет тем временем влетел в ангар цилиндра через гигантские круглые врата на фронтальном срезе. Диаметр ворот трудно было определить. Так как Аким еще ни разу не видел со стороны космический корабль на котором сейчас находился он не мог оценить его истинный размер, но даже мысленно представляя его величиной с океанский крейсер можно было с уверенностью сказать что он был крошечным по сравнению с цилиндрической станцией. Множество других звездолетов сновали рядом, влетали внутрь станции и вылетали из неё, и при этом те которые двигались на другом краю арки ворот казались таким маленькими что их едва можно было различить на фоне стальных конструкций поистине космического масштаба. Это был огромный космический улей полный металлических пчел снующих по галактике в поисках людей способных не сойти с ума при виде таких чудес. Внутри цилиндр походил на решето с более мелкими отверстиями в одно из которых медленно направлялся и их корабль. Аким смотрел на экран подмечая различные знаки крутящиеся возле различных объектов по мере того как они появлялись в поле зрения камер звездолета. Среди них были и привычные глазу символы похожие на знаки и цифры арабской алгебры. Он решил обязательно уточнить их происхождение и значение.

Звездолёт заплыл в отверстие «дуршлага» которое при приближении было все-равно таким огромным что невозможно было сравнить ни с каким рукотворным объектом на Земле. Спустя несколько минут движение прекратилось и картинка на экране тоже замерла. Лакс-нат-Хар положил руку на плечо землянина и сказал:

– Приготовься, все что ты увидишь дальше выходит за грани вашего научного познания. Но твоя задача не восхищаться, а запоминать. Твое обучение началось еще на Земле, когда мы прибыли за тобой. Ты впервые увидел то во что большинство твоих соотечественников не верят даже потрогав собственными руками, настолько примитивен их разум. Мы проделали большой путь и ты проявил себя достаточно спокойно, твоя реакция на окружающую действительно внушает веру в то, что наша миссия успешно осуществиться. Я хочу тебе предупредить и воззвать к твоей рассудительности. Первое, ты никому не должен задавать вопросов. Второе, ты не должен касаться ничего до тех пор пока не попадешь в место твоего постоянного пребывания на Гассерине. Ты понял?

– Да.

– Тогда пошли.

Командор пошел первым, за ним Аким. На выходе из капитанской рубки к ним присоединились еще несколько гассерина в том числе тот, в синем комбинезоне. Аким до сих пор не знал его имени и поему-то стеснялся спросить, чувствуя неловкость.

Вместо того чтобы идти по уже привычному коридору, Лакс-нат-Хар направился к закрытой до этого двери с противоположной стороны. Аким ожидал что и эта дверь также безмолвно откроется при приближении командора, но на этот раз гассеринанин дотронулся до кристалла вмонтированного рядом с дверью и похожего на такой же возле экранов обзора. Дверь бесшумно отворилась и они вошли в просторное помещение серебристого цвета. С двух сторон от входа ровными рядами стояли капсулы с закрытыми внутри костюмами напоминающими боевые скафандры из компьютерных игр. Аким даже подумал что они наверное оденут их сейчас чтобы выйти в открытый космос, но командор не останавливаясь подошел к следующей двери и снова прикоснулся к кристаллу аналогичному прежнему. В тот же миг проход который они только что миновали закрылся, а шлюз впереди наоборот, начал раздвигаться. Вопреки ожиданию Акима, привыкшего к тому что все виденные до сих пор механизмы гассериан двигаются абсолютно бесшумно словно в них не было даже малюсенького подшипника или электропривода, шлюз открывался сопровождаемый привычными уху шипением, лязгом металла и даже грохотом. Шум живого мира ворвался внутрь корабля и покачнул космонавтов волной свежего воздуха.

Лакс-нат-Хар первым вышел из шлюза и по длинному стыковочному мостику направился к стеклянной галерее возвышавшейся над кораблям да и вообще над всем окружающим пространством.

Командор говорил что надо смотреть и Аким превратившись снова в профессора Веленского крутил головой, разглядывая всё до чего мог дотянуться цепкий взгляд ученого. В первую-очередь Аким осмотрел звездолет на котором они прибыли на Гассерин. В своих предположениях он сильно ошибся в размерах корабля. Он был гораздо больше крейсера и даже больше авианосца. Огромный похожий на горбатого дельфина закованного в стальную броню звездолет висел в пространстве космической станции удерживаемый тонкими похожими на паучьи лапки металлическим стержнями протянувшимися к кораблю от галереи. Единственная мощная конструкция похожая на такой же корабельный трап по которому они сейчас шли, только гораздо больше, как раз выдвигалась в сторону звездолета в нескольких сотнях метров левее. Пока они шли в сторону галереи трап почти достиг борта корабля и остановился. В тот же момент из корпуса навстречу трапу выдвинулись захваты и стыковка завершилась. Сразу после этого в борту звездолета высветился контур большого люка который раздвинулся в сторону, открыв зев грузового трюма. То что это именно трюм, Аким додумал сам предполагая что у землян с гассерианами действительно больше схожего чем отличного. Трап по которому они шли, был шириной всего метра три, защищённый металлическими леерами по бокам. Аким нашел в себе мужество и приблизился к краю трапа чтобы заглянуть через него. Голова тут же закружилась: внизу насколько хватало глаз тянулись похожие галереи с такими же трапами и паучьими держателями. Кое где были пристыкованы разнообразные звездолеты самых причудливых форм и размеров; всюду горели огни освещая пространство космопорта. Но больше всего завораживал вид черного звездного космоса откуда они только что прибыли. Он был почти рядом и ничто не отгораживало сейчас их от его губительного холода. Не видно было ни силовых экранов ни каких-то искусственных конструкций способных защитить. «Как им удается сохранить гравитацию и атмосферу без каких-либо физических ощутимых изменений? – подумал Аким. – Как будто я по-прежнему на Земле».

Трап был длинный и галерея казавшаяся сперва не выше десятиэтажного дома, разрослась до размеров небоскреба. Сквозь стеклянные стены стали видны расхаживающие по этажам люди. Люди! Аким старался не раскрывать рот, но не мог удержать дрожь во всем теле – он вступает в настоящий галактический космопорт, в котором он увидит жизнь невероятной могущественной космической цивилизации.

Они уже почти приблизились к краю платформы и Аким увидел группу людей небольшой кучкой ожидавших их возле раздвинутых по такому случаю лееров. Они стояли неподвижно повернувшись к ним лицом и скрестив руки за спиной. Сначала Аким не заметил в них ничего не обычного: те же комбинезоны серого и синего цвета, те же пепельные, серые или белые волосы. Но с каждым шагом он видел фигуры людей все четче и когда смог наконец то разглядеть даже лица, понял что в них не так.

И самое главное – он понял, почему на звездолете ему ни разу не довелось видеть ни одной гассеринской женщины. Возможно сами гассериане-мужчины уже давно привыкли к их виду, но показывать такое землянину было бы опасно для его психического здоровья. В группе встречающих было человек восемь и трое из них были женщинами. Идеальные пропорции тела, выделяющиеся под гладкими комбинезонами формы и невероятно правильные черты лица. Никаких изъянов. Они не были похожи друг на друга, и каждая отличалась и ростом и формой глаз и губ, прической в конце концов! но их всех объединяла по-настоящему неземная красота! В словах о том что красивые женщины – это на самом деле другие существа, оказывается есть немалая доля правды!

Первыми стояли мужчина в сером комбинезоне и женщина в синем комбинезоне. Аким смотрел на нее, не отрывая взгляд, и не мог понять то ли она использует невиданную на Земле косметику, то ли это природный дар – ее кожа на лице была гладкой как у младенца и не имела никаких заметных изъянов: даже родинок и веснушек. Длинные пепельные волосы были собраны в несколько кос и свободно лежали на правом плече; на кончике каждой из них блестел большой синий камень.

О боже! Миллионы парсеков ничто по сравнению с желанием женщины украшать себя!

Едва они приблизились на пять шагов, Лакс-нат-Хар остановился и тотчас стала вся их процессия. Аким едва не потерял равновесие, потому что разглядывал гассерианку и не заметил остановки. Его успел перехватить старый знакомец с зелеными глазами, резко выбросив правую руку поперек груди землянина.

Лакс-нат-Хар не обращая ни на что внимание заговорил на неизвестном языке. Потом поднял левую руку перед собой, а правой дотронулся до кристаллов вшитых в рукав комбинезона. В воздухе возникла странная голограмма похожая на рисунки тибетских монахов – несколько кругов внутри которых были вписаны всякие крючковатые иероглифы или руны. От каждого прикосновения к кристаллу круги вращались во всех плоскостях, меняли формы и закорючки. Через минуту женщина с синими алмазами в волосах что-то ответила и вся группы повинуясь немому приказу отступила на шаг назад освобождая проход. Лакс-нат-Хар свернул голограмму обратно в кристаллы и первым перешагнул край соединяющий трап с платформой космопорта.

Обе группы соединились и так вышло что женщина так сильно завладевшая внимание Веленского оказалась рядом с ним по правую руку. Она был высокая, но все-таки на несколько сантиметров ниже чем Аким, который всегда гордился своим не самым большим, но и далеко не маленьким ста-восьмидесяти-пяти сантиметровым ростом, благодаря которому почти совсем не видна была его возрастная тучность, присущая сорокапятилетнему мужчине, ведущему совершенно сидячий образ жизни. Гассерианка не смотрела на него, а вот он не мог отвести взгляд. Ну очень красивая женщина!

Неожиданно в лобной части мозга зажглась и стала пульсировать не очень сильная, но неприятная боль. Веленский нахмурился и тотчас потерял интерес к пепельноволосой спутнице сконцентрировавшись на нежданно негаданно взявшейся боли. Он даже потер лоб словно это могло как-то помочь.

– Больше не смотри на меня, землянин.

Голос звучал прямо в голове как раз в том месте где была боль.

– Договорились?

Аким не удержался чтобы не бросить на нее взгляд и боль тут же усилилась. Она шагала рядом также непринужденно, как ни в чем не бывало, и даже не ни разу не повернула головы, но Аким понял что это её рук дело. Он отвернулся.

– Хорошо!

Он сказал это мысленно. Не надеясь правда что его услышат, но он попробавал.

Боль прекратилась столько же мгновенно, как и возникла. Хотелось посмотреть, но Аким удержал себя.

– А ты действительно хорош.

Мозг профессора взорвался потоком мыслей которых он хотел высказать и не знал как. Какая то часть его самолюбия была действительно ущемлена, но гнев был лишь реакцией за боль – на само деле ему было больше обидно как ребенку который получил по рукам за то что тянул руки к запрещенной шоколадной конфете.

Ему хотелось сказать что он вовсе ее не разглядывал, а просто из любопытства смотрел на новый вид пришельцев, потому что командор дал задание смотреть на все и учиться; и на самом деле он может больше и не смотреть на нее, больно оно надо, он будет смотреть на других гассеринок – вон какая, тоже симпатичная – с белыми волосами завязанными в узел и скрепленными заколкой с красными камешками; а что за камни у тебя такие красивые – синие?…

Моей жене бы понравились.

Аким опустил глаза в пол и задумался. Неожиданно пропал интерес к окружающему футуристическому техногенному пейзажу космопорта и галактическим красавицам. Оставшийся путь до входа в галерею он старался вызывать в своей голове лица членов семьи, зеленые пейзажи залитые солнцем земли и не думать о том как он на самом деле ненавидит всех треклятых пришельцев вздумавших разлучить его с семьей. Он поймал семя на мысли что ему совсем не нравиться что любой желающий способен залезть ему в голову и прочитать всё, что вздумается и даже говорить с ним невзирая на то хочет ли он этого сам. Первым делом нужно научиться блокировать сознание…

Наконец их довольно большая процессия вошла в стеклянную или сделанную из похожего на стекло прозрачного материала большую арочную дверь. Через несколько шагов возле еще одной такой же двери Аким впервые увидел вооруженных гассериан. То что это были солдаты или охранники не вызывало сомнения: вместо облегающих легких комбинезонов на них были пластинчатые костюмы и шлемы полностью закрывающие лицо; в руках предметы отдаленно напоминающие лазерные винтовки из кинофильмов. Как только группа приблизилась один из охранников провел манипуляции над небольшой панелью стоявшей возле входа и двери открылись. Вопросов они не задавали и никаких пропусков или разрешений не требовали.

Не такая уж это и мирная цивилизация.

Миновав это последнее препятствие они вошли несомненно в помещение которое можно было смело окрестить как «зал ожидания». Большое открытое пространство было заполнено снующими в разные стороны людьми, странными механизмами, возможно роботами, небольшими летательными аппаратами, рядами кресел, электронными панелями, экранами, беспрестанно открывающимися и закрывающимися проходами, стеклянными поручнями и бойцами в пластинчатых доспехах. Зал космопорта гудел самыми разными звуками от которых Аким уже успел отвыкнуть: люди разговаривали друг с другом, под потолком звучали механические голоса диспетчеров. Кто-то в спешке пробежал мимо них по своим делам. На стене галереи поднимавшейся справа от входа на множество этаже в верх мелькали разнообразные надписи и изображения.

Веленский испытал ужаснейшее разочарование. Подобное он не испытывал с того момента как узнал что Деда Мороза не существует а подарки под елку приносит отец. Это было тридцать пять лет назад: он проснулся в четыре часа утра не потому то хотел поймать белобородого волшебника за работой, а потому что просто хотел пописать. И проходя мимо зала в котором стояла новогодняя елка он совершенно случайно посмотрел в приоткрытую дверь мимоходом, не собираясь подглядывать – он хотел спать и писать. Но одного мгновения хватило чтобы заметить странное шевеление под елкой. Он остановился и открыл дверь. Из под кустистых зеленых ветвей выбрался отец и стал закидывать ватой коробки. «Давай еще вон ту, – сказал папа и Аким только тогда увидел что в комнате есть еще и мама которая стояла немного в стороне и была скрыта дверью». Она подала еще одну коробочку. «Это для кого? Для Даши.»

Аким ничего не сказал, не закричал и не заплакал. Он молча, тихонечко прикрыл дверь обратно и пошел в туалет делать свои дела. Старшая сестра Дашка уже давно издевалась над ним постоянно говоря что никакого Деда Мороза нет, что все это выдумки родителей. Она была такая злая. Аким не верил и плакал от злости. И вот теперь узнав что Дашка все-таки была права он был разочарован. Разочарован что сказка закончилась.

Нет, Гассерин не колыбель цивилизации! – это просто клон Земли. Ну или если быть точнее – Земля – клон Гассерина.

Они прошли вдоль всего зала космопорта и Аким без всякого особого восхищения, лишь с научным интересом отметил что среди всех сновавших тут людей – все… люди. Никаких разумных улиток, тараканоящеров и рыболюдов. Все, абсолютно все, были похожи на обычных людей: две руки и две ноги, голова как голова. Единственно что отличало от землян это цвет волос и невероятные как уже ранее было отмечено, правильные пропорции тела и красивые лица. О да! Нет ни одного толстяка ли наоборот тощего, ни горбатых, ни кривых, больных и замороченных. И ни одного пожилого человека. Ни одного старика. Этот факт был уже гораздо интереснее. Надо обязательно спросить…

Они как раз подошли к высокой овальной двери возле которой также были вооруженные люди. Здесь их уже остановили и пропустили только после короткого диалога. На Акима как и прежде никто не обращал внимания. А он в уме прикидывал способно ли вооружение гассерианцев остановить террористов увешанных взрывчаткой если те вдруг вздумают прорваться в космопорт.

После овальных врат они уже шли по коридорам в которых им никто более не встречался. Закончился их путь только когда вся группу зашла в куполообразное помещение из которого других дверей уже не было. Аким огляделся. Черный матовый пол был разделен круговыми секторами в каждом из которых было вмонтировано по нескольку очень больших кристаллов размером с приличную дыню. Стены были абсолютно голые и только под потолком висел уже знакомый источник света – голубая полусфера не прикрепленная ничем видимым, медленно двигалась по окружности на головами людей и периодически вспыхивала ярким пульсирующим светом. Гассериане распределились по всей комнате так что встали все лицом к центральному кругу. «Дыня» в центре пришла в движение и выдвинулась вертикально вверх метра на полтора над полом. Женщина с синими алмазами в волосах так нагло влезшая ему в голову, и так по-хамски запретившая ему смотреть на себя, подошла к кристальному столбу и положила на него правую руку. Кристалл зажегся белым светом, а все остальные в комнате наоборот притухли. Аким стоял рядом с командором, но неотрывно смотрел только на приятные формы гассерианки отчетливо выделившиеся в лучах кристалла.

– Закрой глаза, – услышал он мужской голос, похожи на голос Лакса.

Да что ж вы все лезете мне в голову! Почему я не могу смотреть на неё?..

В следующий миг он понял, что последние слова в его голове не имели ничего общего с тем что он бессовестно уперся взглядом в чью-то задницу – все кристаллы вмонтированные в пол и голубая полусфера вспыхнули разом так что свет затопил все помещение и ослепил его. Так сильно что он потерял равновесие и едва не упал если бы чьи-то сильные руки не подхватили его.

Черные круги поплыли перед глазами, и кто-то сильно встряхнул его.

– Я говорил. Закрой глаза! – послышался голос координатора.

Аким приоткрыл глаза и увидел что они по прежнему находятся в той же комнате, кристаллы больше не полыхают убийственным светом.

– Что это было? – промямли он, стараясь скрыть смущение и стыд.

– Мы прибыли на Гассерин, – ответил Лакс-нат-Хар.

– Прибыли?

Вместо ответа его подтолкнули к выходу. За дверями был тот же коридор, на выходе встретили такие же охранники. А вот внешнее помещение было не таким как «зал ожиданий» на цилиндрической станции: многоэтажная галерея исчезла и вместо нее был огромный прозрачный купол, через который можно было отчетливо увидеть как бело-оранжевые облака проплывают по темно-зеленому небу! Небу! Гассерина!

Необычный цвет делал небо похожим на океан, внезапно накрывший землю и перехлестнувший даже через стеклянный купол, затмевая всё вокруг, а облака казались огромными оранжевыми китами с удивлением взиравших на проплывающие внизу человеческие города. Хотелось пригнуться, спрятаться, или же наоборот, поддержать руками купол, чтобы он не прогнулся под толщей воды. Неприветливое небо.

Вся их группа все тем же быстрым шагом добралась до какого-то постамента возле внутреннего края купола. За стеклом виднелись другие куполообразные постройки утопающие в зеленой растительности. На постаменте стоял летательный аппарат, вернее он завис немного над полом поддерживаемый невидимой силой. Аппарат был не совсем привычной по фантастическим фильмам формы – больше походил на растолстевшего гигантского ската, но то что это транспортное средство Аким не сомневался. При их приближении брюхо ската открылось и вывалилось узким трапиком. На борт поднялись все без исключения.

Внутри ската было просторное помещение с рядами кресел как в миниатюрном кинозале. Гассерине стали рассаживаться по местам. Аким хотел было присесть на заднее крайнее кресло, но Лакс-нат-Хар остановил его и рукой показал что нужно идти вперед. Они сели на первом ряду. Слева Лакс-нат-Хар, справа женщина с синими алмазами. Их руки почти соприкасались на мягких подлокотниках кресел. Аким не удержался и снова посмотрел на неё, но быстро отвернулся заметив что она недовольно поджала губы.

Командор наклонился к нему, но не так чтобы сказать что-то тайное, а просто чтобы обозначить что хочет говорить.

– Алара-ан-Рас, спрашивает, – сказал командор достаточно громко чтобы слышали все находящиеся рядом, – почему ты все время на нее смотришь, хотя она просила тебя этого не делать, и как ей показалось ты услышал и понял.

Аким покраснел.

– Я извиняюсь, – пробормотал он.– Я просто впервые увидел женщину-инопланетянку… Ну, то есть, хочу сказать, что…

Он не знал что сказать в свое оправдание, но решил не усугублять неприятной ситуации и смело заявил:

– Мне было интересно с точки зрения науки! Насколько телосложение отличается от земного, как функционирует… ничего другого.

– Ну и как твой анализ? Как я тебе?

Голос в голове мягко шелестел как ветерок, лаская сознание приятными образами. Женский голос. Нет! Это не в голове! Это она произнесла в слух!

Аким опешил от столь прямого и провокационного вопроса сказанного при всех. Он посмотрел на Алару и увидел что она тоже смотрит на него. Она не улыбалась, не строила глазки и не приоткрывала соблазнительно губы. Что она хочет спросить на самом деле? А может она и спросила то что хотела? С чего он взял что гассеринская матрона неизвестного какого возраста будет с ним заигрывать? Он сказал что изучал ее физические формы тела – а она спросила: как я тебе?…

– Нормально, – ответил Аким тоном профессора Веленского читающего лекцию по архитектуре горных рудников на кафедре материаловедения. Он снова сказал это слово – нормально, – но сокрушаться по этому поводу было некогда. – Вы, вполне соответствуете норме человеческого тела. Строение тела атлетическое, без признаков ожирения, худобы или болезней. В общем – нормально! Хм.. а почему вы запрещали мне смотреть на вас?

– Узнаешь об этом позже. – ответил за нее Лакс-нат-Хар. – А сейчас лучше смотри, это твой первый день на нашей планете.

Сплошная стена перед ними рассыпалась знакомыми черными квадратиками и очистилась в прозрачную поверхность через которую хорошо было видно всё вокруг. Аким понял почему командор посадил его на первый ряд – вид открывался впечатляющий! Сначала был виден купол внутри которого они залезли в ската, и люди суетившиеся вокруг, а потом началось движение. Скат с места взял быстрый старт и Аким даже хотел закричать что они сейчас врежутся в стекло купола, но не успел даже пикнуть – летающий автобус преодолел стену как будто это был мыльный пузырь. Едва они вылетели наружу сразу же изменился цвет неба – из темно-зеленого давящего океана он превратился в нежно-салатовую равнину молодой травы. От этого Акиму стало еще хуже – мозг немедленно дал сигнал что он висит где-то в пространстве вниз головой и необходимо скорее освободить желудок. К счастью скат в это время выровнялся в полете и, видимо набрав нужную высоту, стал двигаться параллельно настоящей поверхности планеты, сразу стали видны постройки, деревья и другие предметы жизни инопланетян. Это успокоило организм и даже через слабую тошноту Аким с восхищением смотрел на мир, который ему, возможно единственному землянину удалось посетить. Зеленый мир Гассерина.

Глава 8 Прощание.

Приближалось 16 мая. Ровно год назад они сели в машину чтобы навсегда расстаться.

Вероника привыкла вставать на работу и самостоятельно заботиться о детях. Продажа машины действительно очень помогла: на вырученные деньги Вероника купила маленький минивэн, что составило лишь треть суммы, а остальное разделила на несколько частей, одну из которых сразу пустила на обучение Даны, вторую положила банк и еще одну припрятала в доме на «черный день». Кое от чего все же пришлось отказаться, особенно урезали они свой рацион. Дана с пятнадцати лет твердившая то нужно питься как «веганы», наконец-то смогла удовлетворить свое желание. Через пару недель ей это надоело и она молча лопала любые мясные блюда которые редко появлялись на столе.

Встречая Новый год и Рождество они не устраивали никаких праздников. Посидели рядом на диване, посмотрели вечернюю программу, съели по куску торта и отправились спать. Этот новый год был не весел. Некому было устраивать праздник. Не было ни елки ни подарков от Деда Мороза. Вообще никаких подарков. Вероника в жизни ни разу не покупала детям подарки на праздники – это была привилегия Акима, – и она даже понятия не имела что же им подарить, да и не думала об этом. Никто не готовился к празднованию, как это делалось обычно: не было суеты в поисках ингредиентов к праздничному столу; не было секретных тайников куда припрятывались подарки для детей чтобы потом извлечь их оттуда и положить под елку; никто не устраивал шумные потасовки с детьми на следующий день после новогодней ночи, в борьбе за подарки… Аким всегда яростно спорил с кем-нибудь из детей что вон тот плюшевый мишка предназначен именно ему, что Дед Мороз принес для него железную дорогу. Дети радостно визжали и убеждали папу что он слишком взрослый для того чтобы ему полагались игрушки, а он деланно обижался и дулся и тогда дети обнимали его и говорили что готовы уступить ему свои подарки. Тут-то выходила на сцену мама и вручала папе какую-нибудь интересную коробочку говоря что вот нашла под подушкой – написано – для Акима. Оказывает Санта не забыл про папу и принес ему новый одеколон. Все были в восторге.