Текст книги "Возвращение Прометея"

«…появление объекта зафиксировано за 5 дней до происшествия и на следующий день после аварии…»

Для чего профессору занимающемуся ресурсной экономикой изучать какие-то летающие тарелки? Зачем ему эти данные по катастрофам?

Трофимов начал печатать документы и сшивать их в хронологическом порядке. В папке «Материалы» помимо подписанных вложенных папок было еще около сотни различных документов. Валерий решил читать их последовательно и поэтому до самого важного документа он дошел лишь четыре часа спустя.

Файл «Черновик – 2.0».

Трофимов открыл его машинально, сразу же как закрыл предыдущий документ.

«Недостаток ресурсов подводит человечество к убеждению, что оно способно как Бог создавать их самостоятельно. Очевидно, что это заблуждение побуждает цивилизацию развиваться по направлению к пропасти.»

Валерий несколько минут обдумывал вводную фразу, а затем посмотрел на счетчик страниц. 657 страниц машинописного текста. Он промотал документ до последнего листа и от предчувствия, что он наконец-то наткнулся на что-то действительно стоящее, даже потер ладони. Без сомнения – это была главная работа профессора Веленского.

Титульного листа не было. После эпиграфа шло рабочее название – Проект «Ресурсы планеты». А дальше сплошной текст сдобренный графиками, таблицами и диаграммами.

Чтобы распечатать весь файл пришлось достать новую пачку бумаги, а потом еще одну. Через час непрерывной печати из принтера пошли листы с белыми полосами, сигнализируя что кончается картридж, а затем и сизый дымок с обратной стороны. К счастью все 657 страниц удалось вывести до того как старенький «Xerox» сдох от неслыханной нагрузки.

По пути домой Трофимов запасся в супермаркете зерновым кофе и сыром намереваясь прочитать труд профессора за ночь. Хотя бы бегло, для ознакомления со структурой и выводами. Он чувствовал небывалый прилив сил и душевный подъем, которого с ним не случалось уже давно. Мысленно Трофимов уже видел себя подписывающим книгу размашистым автографом, как это делают удачливые в прошлом бизнесмены, а ныне не менее везучие бизнес-тренеры на семинарах: «Валерий будь всегда сильным!».

Нет-нет, что вы! Конечно, только как соавтор профессора…

Эта идея пришла сразу как он взял в руки огромную толстую пачку свежеотпечатанных горяченьких листов испещренных научными идеями профессора Веленского. Если Аким Иванович действительно пропал и в ближайшее время не объявиться, – а это представлялось совсем маловероятным, значит его работа никогда не увидит свет и всё было зря. Не для этого ли пришла Вероника к нему с ноутбуком? Если полиция и не верит в инопланетян, да и он сам тоже не особо в них верит, но ведь сердце жены точно подсказывает ей что мужа больше нет, а значит она решилась на такой шаг неспроста. Она сама его нашла. Сама дала все материалы и попросила посмотреть их. Он не просил ее об этом.

Трофимов пытался убедить себя что сообразуется с самыми благородными мотивами – опубликовать посмертно работу профессора, чтобы его труд не пропал втуне. Он просто отредактирует её, и сделает пригодной для публикации. Никаких корыстных целей. Только имя в качестве редактора на титульном листе. Он заслужил это. Он постарается заслужить.

Нужно только убедить жену профессора дать ему права на редакцию. Это будет просто – он сделает вид что действительно ищет ее мужа. Она женщина недалекая раз доверила ему, практически незнакомому человеку такую, ценность, которая стоит как тысяча ноутбуков, вот так запросто. Это понятно: она в отчаянии, ей нужен только муж. Так пусть ждет его.

Самое главное, чтобы профессор не отыскался ненароком.

Глава 5. Теория времени

В качестве личной каюты ему выделили маленькое прямоугольное помещение, шагов десять в длину и около пяти в ширину. Стены, покрытые мягким серым веществом, не слепили своей безупречной «больничной» белизной, как в «сфере», – единственный источник света, хрустальный шар, свободно плавающий под потолком, источал слабое голубоватое сияние приятное глазу. Справа от входа в прозрачной капсуле находился скафандр, ничем не закрепленный и казалось болтающийся без воздействия гравитации. И больше ничего. Ни иллюминаторов, ни пультов или переговорных устройств или быть может экранов, и никакой мебели: ни стола, ни стульев, ни шкафа, или даже кровати. Только возле стены, напротив входа, стоял абсолютно гладкий, металлического цвета, куб, доходивший примерно до пояса, и совершенно неясного предназначения. Ну разве что вещи на него бросить.

Аким растерянно оглянулся на провожатого. Тот, заметив его смущение, первым вошел в каюту и подозвал землянина к себе. У гассерианина были темно-серые волосы и необычайно яркие зеленые глаза, словно у него стояли подсвеченные линзы. Он всё время доброжелательно улыбался, но не проронил ни слова с момента как по приказу координатора выпроводил профессора с «палубы» и до сих пор.

Он указал на верхнюю плоскость куба, в левом нижнем углу которого мерцали непонятные символы в маленьких оранжевых рамочках, сгруппированные рядами по три, в один квадрат. Они выглядели как голограммы подсвеченные изнутри и казалось висели в воздухе в паре миллиметров от поверхности.

Гассерианин дотронулся пальцем до крайней рамки в первом ряду на которой был изображен какой-то крючок и отступил на шаг назад. Куб пришел в движение, грани расслоились на сотни отдельных частей, начали сдвигаться в разные стороны, и через несколько секунд вместо идеальной геометрической формы куба перед пораженным землянином стоял предмет отдаленно напоминающий кровать: два узких прямоугольных блока по бокам соединенных длинным блоком по середине толщиной сантиметров двадцать пять. Металлический цвет изменился на полупрозрачный, отчего куб-трансформер стал похож на обычный силикон нарезанный гигантским ножом на идеальные прямоугольные пласты.

Веленский, захваченный чудесной трансформацией, пытался проанализировать технические свойства материала способного так менять свою структуру и хотел было пощупать «спинку» кровати, но Гассерианин указал на большой блок и Аким догадался что он предлагает ему попробовать лечь. На секунду он заколебался, обдумывая нужно ли ему снимать обувь, а потом решил что это совершенно глупая неуместная идея, и решительно присел на краешек «кровати», пробуя материал на прочность. Сначала пласт показался ему твердым на ощупь, чуть менее плотным чем обычный деревянный брус. Решив, что раз он не гнется и не хрустит под тяжестью его стокилограммовой тушки, Аким лег, вытянул руки вдоль тела и выжидающе посмотрел на пришельца. Тот одобрительно кивнул. В тот же миг Веленский почувствовал что проваливается в пласт, который стал похож на желе. Не успел он испугаться как «желе» снова затвердело и приняло форму тела. Получилось идеальное эргономическое ложе. Попробовал повернуться набок и «постель» снова пришла в движение принимая новую форму. Материал реагировал почти также быстро как он об этом думал, словно предчувствуя его желания.

Аким снова посмотрел на сопровождающего и тот удовлетворенно кивнул головой показывая что землянин может вставать.

– Почему ты молчишь? – спросил Аким поднимаясь.

Вместо ответа гассерианин улыбнулся и указал на обратную сторону спинки кровати, куда как оказывается переместилась голографическая панель с оранжевыми кнопками и прикоснулся к той же самой иконке с крючковатым символом. Кровать сложилась обратно в куб.

Пресловутых кнопок-голограмм на светящейся панели было девять. Наверняка они предназначены для трансформации куба во что-нибудь еще. Подтверждая его мысли гассерианин нажал на следующий символ, похожий на вытянутый овал, и куб снова пришел в движение, раскладываясь на этот раз в стол и кресло идеальных геометрических прямоугольных форм всё из того же прозрачного «желебрусного» материала.

Аким сел в кресло и оно конечно же приняло нужную форму. Он подался телом к столу и кресло тут же придвинулось вслед за ним. Чуть приподнялся – сидение стало выше. Он вышел из-за стола и сам подошёл к пульту.

– Можно? – спросил Аким показывая на третью кнопку.

Гассерианин кивнул.

Когда Аким коснулся голограммы кончик пальца словно проткнули сотней маленьких иголочек но боли не было, наоборот какое-то тепло мгновенно разлилось по телу. Но со столом ничего не произошло. Он недоуменно посмотрел на гассерианина. Тот снова улыбнулся и нажал на вторую кнопку. Стол и кресло сложились в куб.

– Понятно, – сказал Аким. Сначала нужно вернуть начальную форму повторным нажатием нужной клавиши. А затем уже выбирать другой вариант. Он снова нажал кнопку с пунктирным косым крестом.

Куб зашелестел выдвинул из себя кубик поменьше, размером, чуть больше строительного пенопблока. На этом трансформация закончилась.

– Что это? – спросил Веленский.

Гассерианин дотронулся рукой до мошонки и очень выразительно посмотрел сначала на куб а потом туда где лежала его рука.

– Это что – унитаз!?? – Аким не удержался от смеха. – Ладно с этим я экспериментировать пока не буду, ну не при тебе точно. Но я запомнил эту кнопку. Очень важная! Что дальше?

Следующая кнопка трансформировала куб в высокий прямоугольный шкаф с прозрачной дверцей. Аким вошел внутрь, постоял, потрогал стены, но ничего не происходило. Он глянул на своего куратора а тот просто пальцами дотронулся до своей одежды чуть натягивая ее на плече.

Это душ, догадался Аким – чтобы он заработал нужно было предварительно раздеться. Проверять сейчас его действие не хотелось поэтому он вышел из трансформера и нажав кнопку 4 вернул ему прежнее кубическое состояние.

Гассерианин снова нажал голограмму с овалом и, когда появился стол, предложил Акиму сесть. Тот повиновался с интересом ожидая что будет дальше. После этого куратор нажал вторую кнопку в среднем ряду с изображением четырех точек, и тотчас в столе образовалось квадратное отверстие из которого поднялся очередной параллелепипед прозрачного цвета. Как только движения куба закончились на блоке появились голографические картинки с боковой стороны. На них были изображены квадратные тарелки с неизменно прозрачными прямоугольными кусочками, напоминающими холодец. Под каждой картинкой была подпись составленная из тех же непонятных крючковатых символов. Гассерианин провёл рукой над блоком с голографическими тарелками и символы замаячив изменились на знакомые кириллические буквы.

«Картофель печеный», прочитал Аким надпись под первой картинкой. Вторая надпись утверждала что прозрачный силикон, точно такой же формы и вида как и «печеный картофель», является ни чем иным как «Куриное филе». Другие желеобразные кубики на экране сообщали о наличии таких блюд как: «Горох свежий», «Хлеб пшеничный», «Баклажаны печеные».

Гассерианин наклонился над столом и дотронулся до верхнего правого угла пластикового блока с голограммами. Надписи под картинками сменились на новые. В меню появились: «Салат из томатов с зеленью», «Свинина отварная», «Хлеб ржаной», «Палтус тушеный», «Капуста белая с солью».

Надписи были самые аппетитные, но вид желеобразных кубиков не вызывал никакого желания их попробовать. Но все-таки Аким почувствовал признаки голода и особенно жажды. Очень хотелось пить. Неужели и вода у них тоже в кубиках.? И есть ли в меню вообще какие-нибудь напитки? Он вопросительно посмотрел на пришельца и тот словно прочитав его мысли глазами показал что землянин может попробовать сам. Аким дотронулся до края экрана и появились новые картинки. Аким предполагал что и стаканы окажутся какими-нибудь угловатыми и прямоугольными, но на голограммам появились обычные цилиндрические стаканы наполненные все прозрачной жидкостью. Здесь были «Вода», «Апельсиновый сок», «Чай черный», «Томатный сок», «Вода минеральная».

Гассерианин дотронулся до картинки с надписью «Вода». Сначала картинка выделилась на фоне остальных зеленой рамкой, но так как он не убирал палец, голограмма сменилась новой надписью. Помимо каких-то закорючек которые видимо не переводились, текст содержал подробный химический и биологический состав воды, а также параметры воздействия оказываемого на организм. Гассерианин дотронулся до надписи еще раз и снова появилась голограмма стакана. Он показал Акиму что он тоже может это сделать.

Аким понажимал некоторые картинки, почитал характеристики блюд и наконец выделил зеленой рамкой «Воду» и «Апельсиновый сок». Ничего не происходило.

Хотя весь интерфейс взаимодействия с кубом был достаточно понятен, и Аким даже подумал – неужели инопланетная цивилизация не ушла дальше обычных сенсоров, он все же не хотел тыкать что попало как обезьяна. А то что его провожатый изъяснялся одними жестами как немой, начинало раздражать – неужели не могли выделить для первого знакомства с кораблем кого-нибудь поразговорчивей!

– Что дальше делать? – спросил он.

Куратор протянул руку над платформой с меню и сделал жест как будто надавливает на него, но сам не прикоснулся к кубу. Аким положил ладонь на блок и нажал. Платформа туту же спряталась в чреве «божественного» куба и через мгновения поднялось с двумя стаканами на поверхности! Вот так просто.

Аким взял стакан стоявший левее и попробовал. Оказалось что это обычная вода. Он с наслаждением выпил половину. Потом взял второй стакан в котором находилась точно такая же по цвету и виду жидкость и с опасением сделал глоток. Прохладный апельсиновый сок.

Как им это удается, черт возьми!

– Почему вы даже не подкрашиваете их? – обратился он было к своему провожатому, но вспомнив что он не говорит, махнул рукой и допил сок, а затем и воду.

Он хотел расспросить гассерианина о назначении оставшихся четырех «кнопок», но тот вдруг провел рукой над панелью и четыре голограммы потускнели и перестали светиться оранжевой рамкой.

Отключили…

Затем гассерианин кивнул и поспешно вышел, дверь за ним закрылась так же сложившись из деталей вынырнувших из стен.

Аким последовал за ним, но подойдя к двери не обнаружил ни на ней ни возле нее на стенах никаких признаков ни кнопок, ни голограмм, ни каких либо переговорных устройств или экранов. Каким образом она открывалась было непонятно. Возможно что она изнутри и вовсе была не могла быть открыта. Что же это умно и вполне логично. Ему показали где он может спать, срать и есть и оставили одного запретив выходить. А на что он собственно надеялся? что будучи похищенным пришельцами он будет расхаживать по внеземному звездолету и давать мудрые советы членам экипажа?! Упрятали понадежнее чтобы бед не натворил.

Аким вернулся к своему кубу трансформеру и подумал что неплохо все-таки для начала перекусить как положено, а затем обдумать сложившуюся ситуацию. Без суеты и спешки…

Холодок пробежал по спине профессора, – он вдруг понял что все-таки стал заключенным и добром подобная экзекуция закончиться не могла.

Отбросив до поры до времени дурные мысли и страх он снова вызвал платформу с блюдами и стал перебить варианты, тыкая в правый верхний угол. Картинки сменялись одна за одной, каждый раз открывая новые блюда и напитки. Но на двадцать пятом наименовании экран застыл. Последним в меню значилось – «Манная каша». Уж это он точно заказывать не будет – по виду манка предложенная пришельцами выглядела как силикон, а на вкус земная манка мало чем отличалась от силикона. Он терпеть не любил ее с самого детства. Поняв что список закончился Аким догадался нажать в левый угол и вернуть исходные наименования. Вернувшись в начало списка он заказал картошку и курицу, а затем и чай. Куб послушно выплюнул квадратные блюдца и стакан за один раз. Ровные силиконовые кусочки выглядели ещё более отвратительно чем «прозрачный» апельсиновый сок.

Никаких столовых приборов не было, хотя Аким предполагал что они появятся вместе с тарелками. Минуты две он смотрел на силикон борясь с желанием сложить из него домик, а не просто выбросить. Аппетита не было. Наконец он решился попробовать чай. На вкус оказался обычный черный заварной чай с сахаром. Холодный чай. Наверняка и о стальная «еда» тоже холодная. Стоит ли вообще это есть? Может все-таки поговорить с пришельцами и попросить что-нибудь земное? Навряд ли они пойдут на это. Да и где им взять земную еду.

Аким почувствовал жуткое раздражение, вышел из-за стола и принялся ходить кругами по комнате заложив руки за спину, как арестант по прогулочному двору тюрьмы. Ну а кто он как не узник здесь? Его похитили, поместили в камеру из которой выйти нельзя и в которой кроме стола, кровати и унитаза ничего нет.

Для чего я им нужен, Вероника…

Аким посмотрел на стол и силиконовую еду по-прежнему стоящую на вершине куба. Ладно, что бы там ни было, не собирается же он тут лечь и умереть от голода. Бунтовать и устраивать голодовку? Кому это нужно. Навряд ли это впечатлит тюремщиков. А что они там болтали о том что специально искали его? Для каких таких целей.

Аким снова сел за стол и стараясь думать о более высоких материях быстро закинул кусочек силикона в рот. Он попытался представить, что это действительно курица и картошка, но когда еда попала на язык вкусовые рецепторы тут же забастовали: да по вкусу эта «еда» действительно имела вкус картофеля и курицы, но ведь печеный картофель это и сочный прожаренный ломтик и хрустящая корочка, и специи; а курица? когда на зубах чувствуется каждое волокно, течет сок… Желеобразная масса образовавшая во рту напоминала химический состав быстрозавариваемой бурды в пластиковых коробках, которой стало полным полном и на Земле. Аким с трудом сглотнул «пищу» и запил «чаем», едва сдерживая рвотные позывы. Да… решительно – к этому нужно привыкнуть. Но сейчас это он есть больше не будет. Аким нажал голограмму с точками и панель с едой исчезла в кубе. Он хотел было разложить себе кровать, подумывая над тем чтобы просто полежать и подумать в тишине, чего кстати ему так недоставало дома, но тут открылась входная дверь и вошел все тот же зеленоглазый гассерианин.

– Акимат! – сказал он бодрым голосом.

Что за «Акимат»?

– Аким, – поправил его Веленский.

– Аким… ат, – четко повторил пришелец, разделяя слова более продолжительной паузой, чтобы человек уловил разницу.

Аким решил что это какая-то форма обращения принятая у инопланетян и не стал спорить и вдаваться в подробности.

– Я смотрю, ты научился говорить, – попробовал он пошутить, но пришелец проигнорировал замечание.

– Ты пообедал?

– Если так можно сказать, – усмехнулся Аким, – то да – я пообедал.

– А как еще об этом можно сказать?

Сначала Веленский подумал, что он шутит, но гассерианин стоял с самым невозмутимым видом, без тени иронии или сарказма. Неужели действительно ему интересно?

– Я бы сказал, что я принял пищу, а не пообедал.

– В чем разница?

– А как у вас говорят, когда тебе дают еду которую ты не хочешь есть, но все равно ешь, только чтобы просто не умереть с голода? – ответил вопросом на вопрос Аким, с интересом ожидая ответа.

– На Гассерине никто не умирает от голода и никого не заставляют есть если не хочется.

– Вам здорово повезло, – сказал Аким, – Про Землю к сожалению такого не скажешь. У нас очень много людей умирает от голода.

– И при этом есть люди которые не хотят есть?

Этот вопрос сильно озадачил профессора.

– Я немного не о том. Еда может быть такая невкусная что ее не хочется есть. Понимаешь? Насильно заставляешь себя проглотить еду, потому что если есть не будешь – то умрешь.

– Ты хочешь сказать, что есть люди которых заставляют принимать пищу, которую они не хотят, в то время как другие умирают от голода? Эти другие… они не смогли себя уговорить есть невкусную еду? Не поняли что могут умереть?

Да он издевается на до мной?

– Нет, те кто умирает от голода у них просто нет вообще никакой еды; ни вкусной ни не вкусной.

– А есть такие которые едят только ту еду которая им нравиться?

– Есть конечно. Человек сам выбирает что есть. Но иногда в некоторых ситуациях он ограничен в выборе. Например когда сидит в тюрьме, за запертыми дверями и ест то что ему дают другие, а не то что он хочет.

Гассерианин кивнул как будто показывая что понял слова Веленского.

– Из твоих слов становиться понятно, что тебе не понравилась еда которую ты выбрал. Но это ты сам сделал выбор. Что тебя не устроило?

– Я сделал выбор?! Все блюда состоят из одного силикона с разными названиями. Какой же тут выбор?! Выбор это когда ты берешь то что тебе нравиться, а не когда тебе приходиться выбирать из плохого!

– На Земле много плохой еды? Такой которую никто не хочет выбирать?

– Предостаточно! Все магазины завалены тоннами химической гадости…

– И что с ней делают, если ее никто не выбирает?

– Хм… – смутился Аким, поняв что сам загнал себя в ловушку. – Ее все же берут. Те люди у которых ограничен выбор. Которые не могут купить то что нравиться.

– Потому что понимают, что иначе умрут от голода? – уточнил гассерианин.

– Да, все верно.

– Почему же они не берут вкусную еду?

– Они не могут ее купить.

– Почему?

– Потому что вкусной еды мало, ее на всех нахватает, и она стоит дороже плохой еды. – предвосхищая следующий вопрос инопланетянина Аким добавил. – А есть такие места на Земле где совсем мало еды. Ее не хватает на всех и люди умирают.

– Интересно, – сказал гассерианин. – Когда мы обследовали тебя сразу после Изъятия, то обнаружили в тебе избыточное сочетание органической материи необходимой для стабильного существования. Другими словами нам стало ясно что ты… очень много ешь вкусной еды. Больше чем нужно. По нашим наблюдениям на Земле очень много людей с такими же параметрами. Около 50% населения вашей планеты потребляет гиперизбыточное количество пищи, которая либо никак не усваивается, либо откладывается в лишнюю органическую материю. Если бы все они потребляли бы только необходимое количество пищи, то еды хватило бы на всех. Даже с избытком.

На это было трудно что-то возразить. Аким подумал что в своих исследованиях совершенно упустил из вида проблему распределения пищи и ее беспрерывного производства. Он много работал на проблемами воды и воздуха, но совсем оставил в стороне вопросы белкового голода некоторых областей планеты. Надо бы включить в работу эту идею, решил профессор.

Гассерианин еще с минуту наблюдал за человеком и видя что он больше не задает вопросов сказал:

– Пойдем, тебя ждет нат-Хар.

Они вышли из каюты и теми же коридорами которыми Акима привели в его тюрьму, добрались до знакомой «палубы». Лакс-нат-Хар сидел в своем капитанском кресле окруженный голограммами и светом кристаллов вмонтированных в панель управления. Он смотрел на расстилающийся перед ним звездный горизонт и некоторое время не обращал на вошедших никакого внимания, равно как и остальные члены экипажа занятые делами на своих рабочих местах. Делая какие то манипуляции руками, Лакс активировал голограммы, двигал их в разные стороны и что-то наговаривал сам с собой. Может быть он общался с членами команды или передавал какое-то сообщение, но ни микрофона ни другого приспособления которое бы походило на переговорное устройство не было. Да и голоса тоже слышно не было, только шевелились губы. Возможно, капитан просто напевает какую-нибудь гассерианскую песенку?

Ждать пришлось минут десять и все это время «зеленоглазый», так хорошо разбирающийся в диете землян стоял неподвижно, почтительно дожидаясь когда освободиться капитан. Наконец Лакс-нат-Хар опустил руки на подлокотники кресла и голограммы рассыпались светящимися точками а свет кристаллов потускнел.

– Здравствуйте, профессор! – поприветствовал Акима инопланетянин и поднялся навстречу. – Как вы отдохнули?

– Прошло не больше получаса как я покинул этот мостик. О каком отдыхе вы говорите? Тот кто меня отвел в камеру показал мне как работает куб и я успел проглотить пару кусочков желе которое непонятно для чего называлось курицей.

– Не более получаса? – переспросил Лакс. – Мы в пути уже двенадцать земных часов.

– Это невозможно, – уверенно заявил Веленский. – Я бодрствовал с той самой минуты как вышел отсюда. И все мои ощущения говорят что прошло от силы тридцать-сорок минут.

Лакс-нат-Хар посмотрел на помощника и тот тотчас удалился. Вслед за ним со своих мест поднялись другие пришельцы и тоже покинули капитанский мостик. Они остались вдвоем.

– Аким-ат. Вы не против если я буду так вас называть?

Этот вопрос больше походил на утверждение и навряд ли согласие Веленского требовалось.

– Что это означает? «Ат» – что это?

– Ученик, – ответил гассерианин. – Я присвоил вам статус ученика.

– Ученика чего? Какой школы?

– Это вы узнаете позже. Я ввел это понятие в отношении вас для своего экипажа, которому так легче с вами общаться. В нашей вселенной нет такого понятия, как профессор. К тому же самый глупый человек из моей команды, будут умнее самого мудрого земного профессора. А вы не входите даже в десять тысяч умнейших людей Земли.

– Почему же вы меня взяли, если я такой глупый? – Веленский почувствовал обиду.

– Неверное определение. Мы не по этим параметрам определяем нужного нам индивидуума.

– По каким же?

– Ты мыслишь правильно. Строение форм твоих мыслей лежит в плоскости правильного развития мозга и всего организма.

– Строение мыслей? Я думал что это как раз-таки строение мозга определяет форму твоих мыслей?

– Вовсе нет. Ты – это то что ты сам о себе думаешь. К сожалению земляне склонны думать в негативном формате, поэтому в итоге они развиваются в неверном направлении и без времени умирают. Точнее я бы сказал что большинство людей совсем НЕ развивается. Время идет, организм не получает нужной энергии и распадается как бесполезный мусор. В основном человек мыслит формой – я не умею, я не знаю. Не знаю как устроена Вселенная, это никогда мне не откроется. Не умею летать, потому что это невозможно. И так далее. Вместо того чтобы думать формами – я знаю, я могу. Я знаю Вселенную, потому что я ее часть. Я могу летать, потому что это возможно.

– Это не так! – возразил Аким. – Многие люди мыслят и рассуждают так как ты говоришь. Особенно молодые. Они почти все уверены в том что всё знают и всё могут!..

– Конечно! Но что происходит потом? Куда девается их уверенность? Почему они вдруг сворачивают с правильного пути и превращаются в мусор!?

– Бесполезный мусор… – повторил потрясенный профессор Веленкский. – Значит так мы выглядим в ваших глазах. Просто мусор…

– Мы в этом не виноваты. Вы сами выбирает путь развития или тупика. Так происходит во всей Вселенной.

– Я понял, – сказал Аким немного подумав. – По твоим рассуждениям выходит что дети все-таки находятся на правильном пути, а когда взрослеют что-то происходит и они… тупеют что ли?

– Младенцы – умнейшие люди среди землян. Они стремятся к высшей цели с самого первого вздоха. Все что им нужно – чистый воздух и полезная пища.

– А какая у них цель?

– Жить.

– Но для чего?

– Чтобы достигнув зрелого возраста подключиться к Вселенной.

Аким замолчал. Он понимал что дальнейший разговор на эту тему заводит его в дебри непонятной ему философской материи. Он никогда не был силен в пространных и околонаучных дебатах. А гассерианин как видно не собирался делать скидку на то что землянин еще ничего толком не знает. Стоит вернуться к более приземленным вещам, к окружающей действительности и в конце концов разобраться для чего он понадобился им.

– Лакс…-нат..-Хар, – Аким с трудом выговорил имя капитана. – Я хотел бы вернуться к вопросу о времени, с которого начался наш разговор.

– Да, я готов ответить на все твои вопросы, ат, – отозвался гассерианин.

– С какой скоростью движется этот… звездолет? – неожиданно спросил Аким.

– Я понял что ты хочешь узнать, – поразмыслив ответил Лакс. – Ты желаешь узнать есть ли какая-то связь между скоростью и временем?

– У нас не Земле есть теория, придуманная одним ученым, которая гласит что якобы космос имеет искривления которые, так сказать, растягивают время. То есть если улететь в космос на пятьдесят лет то по возвращению пилоты обнаружат что сами не постарели, а на земле уже умерли все их родственники. Я не физик, и говорю коряво, но надеюсь ты меня понял.

– Это то о чем я тебе говорил. Человек не понимает размеров космоса. Не может их охватить своим мозгом. Вернее пытается впихнуть свои знания о нем в окружающую среду обитания, сравнить Вселенную и пруд с рыбками. Нет ничего более постоянного во Вселенной чем время. В этот самый миг что-то происходит в каждом ее уголке, хотя уголков у нее нет. Бесконечность. Вы привыкли отмерять какие-то события стрелками на часах и цифрами что-то отнимая, что-то прибавляя. Но главный параметр жизни Вселенной – это движение. Перемещение в бесконечном пространстве, влияет на то сколько в один миг мест вселенной ты успеваешь посетить. Если ты идешь по дороге на своей родной планете к какой-то цели расположенной от тебя на сто километров, как ты ощущаешь время? Цель не приближается, и тебе кажется что время проходит зря. А если ты летишь со скорость сто километров в секунду? Ты достигаешь цели в один миг. Еще миг и ты уже в другом месте. Если тебе непонятно, вот еще один пример. Когда ты размышляешь над своей работой и поток мыслей врывается тебе в голову – ты торопишься все записать и боишься что не успеешь. Пишешь, пишешь, кажется что прошло много времени, поднимаешь голову, смотришь на часы, а оказывается что минуло всего чуть-чуть. И совсем наоборот когда ты не можешь найти мысли. Когда их нет. Тебе нужно выполнить работу, а время улетучивается на глазах, проходят часы, а твое дело не сдвинулось ни на йоту. Не сдвинулось. Не переместилось.

Аким покачал головой.

– Я не понимаю тебя. Причем здесь время, мысли и расстояния.

– Хорошо, я попробую объяснить более понятными для тебя категориями, – Лакс-нат-Хар приблизился к Акиму и протянув руку дотронулся двумя пальцами до его виска. – Чем быстрее ты мыслишь тем медленнее течет для тебя время. Повторю – только для тебя. Для всех окружающих оно будет идти по своему. Пока ты размышляешь, вокруг тебя будут идти жизнь других людей и у каждого по-своему. За один час в твоей голове может родиться гениальная мысль, воплощение которой может изменить ход всей истории человечества, но твоей жене может показаться что ты ничего не делаешь, просто сидишь, в то время как она убралась по дому, помыла посуду, накормила детей.

– Ты же сказал что Время – это самая постоянная величина во Вселенной!

– Да. Но для каждого индивидуума оно свое. Есть среди вас люди которые воплощают свои мысли в реальность и мир меняется. Все восторгаются их достижениями, и обсуждают каким образом у них это получилось сделать, как они этого так быстро достигли, хотя еще вчера о таком даже помыслить никто не мог. И никто не подозревает, что этот человек провел тысячи дней в размышлениях, перебирая миллионы вариантов, моделируя ситуации с такой скоростью, что забывал о них в тот же миг как отбросил в сторону за ненадобностью. Он забывает есть, пить и спать в поисках решения. А окружающие даже не понимают какое расстояние проделали его мысли во Вселенной. Они говорят, что он зря проживает жизнь, что у него нет каких-то общепризнанных благ, что вокруг все живут, а он занимается… черте чем. Так ведь у вас говорят. И до тех пор пока индивидуум не выдает свои мысли изложенные в данные или изобретение, никто даже не предполагает что он изменяет действительность. Когда такое происходит, все в восхищении говорят: – О, он сделал открытие! Как будто открыл дверь. И это почти что так; силой своей мысли человек способен разрезать и время и пространство и представить остальному человечеству кусок новой реальности, показать правильное устройство мира. Но вы, люди рассматриваете время всего лишь, как отрезки, равные определённому движению планеты: вокруг своей оси, вокруг звезды, и поэтому вы потребляете пищу, спите, тратите время на то чтобы приобрести бессмысленные материальные предметы, и считаете года до своей смерти, вместо того чтобы мыслить и создавать. Так живет большинство живых существ во Вселенной, земляне не исключение.