Текст книги "ГиперStorm"

Глава 6. Ночные гости планеты «Х»

Вернувшись на катер, Акси первым делом проверила работу аварийного маяка. Это единственное устройство, имевшее собственный источник питания, защищенный от любого воздействия, способный выдержать и жар разорвавшегося нейтрино и холод безжизненного космоса. Срок службы исчислялся десятилетиями. Жаль, батарею маяка нельзя использовать для работы других систем.

Акси закрыла шлюз, используя подъемник, сняла боевое снаряжение и залезла с «системный» отсек, чтобы снова завести «динамо» и подзарядить потухшие аккумуляторы. Принимать транквилизаторы она больше не хотела, а сидеть в холодной мертвой консервной банке, без электричества, без возможности принять душ и, элементарно, приготовить пищу, совсем не улыбалось. Тем более после наркотического сна и легкой прогулки на свежем воздухе жутко захотелось есть.

«Динамо» безотказно ревел и трещал электрическими разрядами, пока Акси крутила «педали» и прошла не менее десятка километров. Два часа пролетело незаметно и усталость пришла только когда индикатор батареи вновь показал оранжевую зону. Вместе с тем усилился голод, и Акси, быстро приняв душ, набросилась на сублимированные продукты астронавтов.

Выдавив из тюбика гуляш с кроликом и запив его грибным супом, Акси вернулась в кресло пилота. Включать абсолютно все системы она не будет. Это быстро посадит аккумулятор. Достаточно навигационного экрана и возможность принимать и отправлять сообщения.

Первым делом проверила коммутатор. Оказалось, что за время бездействия аппаратуры никаких вызовов или сообщений с ЛКП не поступало. Это странно. Она должна была выйти на связь еще вчера, сразу после окончания работы, и сообщить о готовности совершить обратный переход. Если она этого не сделает, автоматически запускается аварийный триггер: сначала ЛКП своими силами пытается достучаться до корабля, посылает сигналы, пытается засечь локаторами, активирует наблюдательные зонды, густо опутавшие Солнечную систему; если это не помогает подключаются все спасательные службы, оповещаются ближайшие станции и корабли, готовится команда к вылету на поиски. Если аварийный маяк работает, то засечь катер не составит труда, его положение пеленгуется с точностью до нескольких километров на интервал. Для космоса это пустяк.

Акси еще раз проверила маяк – импульсы равномерно рассылалась во все концы галактики и наверняка уже перехвачены не только земными службами, но и возможными разумными расами всего Млечного Пути. Странно, что эфир до сих пор хранит молчание. Возможно БИС ошибся и средства связи полностью выведены из строя, а значит корабль стал глухим и слепым как крот. Тогда ничего не остается, как ждать.

Сколько времени потребуется спасателям, чтобы засечь аварийный сигнал и прибыть сюда? Ну, допустим, ЛКП выждет стандартные сутки после провала зарезервированного выхода на связь. Пока будет объявлена общая тревога и космос начнут шерстить сканеры – ещё сутки. Даже если маяк не будет сразу запеленгован стационарными средствами, на третий день будет определен сектор поиска и отправлен ближайший корабль ЛКП, способный вести поисково-спасательные работы. Один из таких, фрегат «Элмор Трейт» находится возле Юпитера. Ему добираться до Внешней сферы не меньше шестидесяти суток, это все-таки не катер. Если же он по какой-то причине не сможет выдвинуться на поиски, и этого не смогут сделать корабли других служб Космофлота, то единственный стопроцентный вариант – спасательный корабль «Калиостро», базирующийся на Луне и поднимающийся только в таких экстренных случаях. Несмотря на новые нейтринные двигатели, ему придется лететь почти семьдесят пять суток. Итого, максимум, через семьдесят восемь протокольных абстрактных дней они будут в Поясе Койпера.

После прибытия в сектор поиска спасателям потребуется время, чтобы определить точное местоположение потерпевшего аварию судна. Обычно это занимает несколько часов, учитывая наличие работающего маяка. Это если всё обычно. Но в этот раз пилоты «Калиостро» надолго впадут в ступор, узрев новоявленную планету, уйдет масса времени на бестолковые переговоры с ЛКП по типу: «Адмирал, мы тут видим планету, которой тут не должно быть… что делать?»

Пока кто-нибудь наверху примет решение, пока разведывательные зонды обшарят атмосферу, поверхность, сейсмоактивность и т. д. и т. п, пройдут еще сутки-другие.

Короче, дней восемьдесят… девяносто. Ну даже если сто. Стандартный запас провизии рассчитан на шестьдесят суток. Это при том, что весь полет в оба конца рассчитан на девяносто дней, восемьдесят из которых, пилот находится в анабиотическом трансе и питается исключительно микроэлементами поставляемыми в организм через внутренние инъекции. Из всей космической еды, пилот тратит не больше десяти процентов, и то, если очень, очень хочет кушать.

Акси никогда не испытывала восторга от необходимости есть сухие бульоны и пасту из тюбиков. Всегда использовала только то, что необходимо организму для полноценного функционирования, ни пакетиком больше.

Восемьдесят или сто. Полноценных земных суток. Если разделить рациона на два, то получиться сто двадцать дней. Это больше чем понадобится самому криворукому пилоту ЛКП чтобы добраться до неё и вытащить из этой проклятой жопы.

Акси улыбнулась, довольная своими расчетами. Всего лишь сто дней. Она легко справится.

А ведь кому-то это покажется вечностью. Сто суток в одиночестве? Наедине с полумертвой грудой железа?? в окружении неизвестного мира??? Нет-нет-нет – это же ад, это, можно с ума сойти, умереть со страха!

С Джимом она познакомилась в Академии, на первом курсе. Он был так нежен, обходителен и чертовски красив. Окружив её заботой он даже не догадывался, что показал Акси мир, отличный от того ада в котором она жила до этого и называемого, словно в насмешку, родным домом. Она влюбилась в него и отдала себя всю, поверив что может быть счастье в этом мире. Конечно, когда Джим сделал предложение она не колебалась ни секунды. Он стал для неё путеводной звездой, волшебником, превратившим грязную реальность в розовую сказку, она не могла представить себе и дня без него, без его объятий, без его нежных слов. Закончив Академию, она поступила вслед за ним в космофлот, чтобы всегда быть рядом.

Много позже она думала о том, что любила вовсе не Джима Веллера, и не его руки и нежные слова, а была влюблена в чувство защищенности, в красивую рамку, в уютное гнездо которое она свила, стараясь в каждой детали сделать так, чтобы оно максимально отличалось от отчего дома. От проклятого дома в котором она была всегда одна. И не сто дней, а все шестнадцать лет пока не сбежала к тетке…

Сильный удар в корпус катера заставил её вывалиться из кресла и чуть ли не ползком добраться до автомата, небрежно брошенного в зоне отдыха на диван, рядом с бронированными элементами комбинезона.

Ну вот и дождалась. Гостей.

Удар повторился, но уже не такой сильный. Послышался скрежет, как будто кто-то проехался огромным напильником по металлу.

Сначала ей показалось, что звук исходил сбоку, со стороны шлюза, но последовало еще несколько ударов и стало понятно, что они доносятся сверху, как будто кто-то долбит по крыше катера.

Рукоятка и цевье термобаллистического пистоле-пулемета скользили в руках, как будто намазанные жиром, хотя дело было лишь в потных ладошках. Никогда она не думала, что будет испытывать такой первобытный страх и потеть как загнанная лошадь, сильнее чем после «ходьбы» в динамо-машине. До неё не сразу дошло, что она по-прежнему лежит на полу и направляет ствол автомата в потолок, словно ожидая, что кто-то вломится через бронированные плиты корабля в кабину. Если у кого и достанет силы сделать это, навряд ли она спасется таким образом.

Последовало еще несколько глухих ударов, уже не таких сильных. Тук-тук…тук-тук… Ритмичный звук казалось удалялся в сторону носовой части корабля.

Господи, да это шаги! Кто-то ходит по обшивке катера!

Воображение попыталось нарисовать жуткий образ чудовища, атаковавшего «Персефону», и позволивший бы ей оправдаться за жалкое валяние на полу, съежившуюся от страха, но в голову ничего не приходило кроме длинногих фламинго, разгуливающих по берегам африканских озер, и здоровенными кривыми клювами вылавливающих рыбок из воды. Более дурацкой картины представить было сложно, но именно неуместный образ безобидных птиц неожиданно придал ей силы.

Действительно, что толку валяться на полу, в то время как та штука, что забралась на катер, может оказаться всего лишь безобидной птицей. И в этом нет ничего странного или удивительного – она своими глазами видела необъятные просторы, заполненные лесами и реками, на которых не могут не жить самые разнообразные животные. А то, что она не видела их днем, так это объяснить тоже просто: на плато не забраться обычным сухопутным тварям, а падение катера распугало птиц, которые, кстати, возможно гнездились среди трухлявых обломков, разворошенных носом «Персефоны».

Любой страх теряет силу если его контролировать уверенностью.

Кто-то, возможно и действительно всего лишь большая птица, ходил по корпусу катера, но глухие цокающие шаги больше не внушали ужас. Акси вытерла ладони о комбинезон и поднялась.

Вот это ты в штаны наделала, капитан Яворская. Как тебя вообще взяли в космический патруль! Уж точно не для того чтобы ты валилась с ног от малейшего шороха, как перепуганная девственница при виде голого мужика.

Плохо, что не работают обзорные экраны – взглянуть бы на эту птичку. Акси попытался что-нибудь разглядеть через стекла кабины, но оказалось что уже опустилась ночь и снаружи было не видно ни зги. Луна то ли скрылась сегодня за тучами, то ли решила не освещать небосвод вовсе.

Вдруг раздался резкий, протяжный вопль, хоть и приглушенный броней корабля, но все же достаточно громкий, чтобы оценить мощность легких его издавших. Он напоминал скрежет металла или, быть может, звуки издаваемые сломанными духовыми инструментами, попавшими в руки дилетантов, или даже противный скрип концертных колонок, к которым поднесли микрофон. Эта была смесь самых неприятных звуков, непохожая ни на что из того, что показывают на научно-популярных каналах про животных. Ни одна тварь на Земле не способна исторгать из себя такое.

А ты думала тебя здесь встретят плюшевые мишки и воробушки? Другая планета, другие звери…

Акси подбежала к шлюзу и проверила достаточно ли плотно он закрыт. Переживать, что его откроют снаружи нет причины, только если нет щели за которую можно зацепиться. Например когтями.

Очередной сильный удар прямо над головой заставил её попятится назад. Как будто кто-то с разбега врезался в корпус. Послышались шаги, и это были не те же самые, что раньше – к первой твари прибыло подкрепление, вероятно привлеченное скрипучим ревом.

Почти сразу последовала целая серия ударов, и скрежет когтей по металлу разносился теперь со всех концов. К общему грохоту примешались странные хлопки, как будто кто-то решил выбить пыль из ковров и развесил их на деревьях.

Незваные гости бесцеремонно топтались по крыше катера и, если это были птицы, то они либо нашли весьма привлекательным серебристый корпус «Персефоны», либо почуяли добычу, засевшую в твердой скорлупе. Раздирающие слух крики превратились в сплошную какофонию: по меньшей мере штук десять «птиц» слетелось на призыв первого разведчика.

Ну вот и гости собрались. Мелькнула отчаянная мысль, а не выйти ли наружу и не разогнать этих хреновых птичек очередью из «Пилрума»?

Она уже почти решилась, но крики резко смолкли, словно кто-то дал команду заткнуться, затихли даже глухие шаги и скип металла. На мгновение установилась полная тишина. Но лишь для того чтобы сменится яростным, сумасшедшим металлическим грохотом, словно десятки кузнецов принялись долбить в корпус корабля огромными кувалдами, намереваясь сплющить его на гигантской наковальне.

От неожиданности Акси едва не выронила автомат, пытаясь закрыть руками уши, а потом бросилась к дивану и спешно экипировала защитные элементы комбинезона.

Несомненно, твари пробуют на прочность металлическую скорлупу, рассчитывая полакомиться свежиной. Акси почувствовала себя шпротой в консервной банке. Но шпротой, вооруженной до зубов.

Грохот стоял невообразимый. Постепенно становилось понятно, что все потуги незваных гостей проломить броню, что слону дробина, навряд ли они смогут даже поцарапать броневые пластины катера, всё-таки их материал и структура подразумевали возможность отражать космический мусор при столкновении с разогнанным до околосветовых скоростей кораблем. Конечно, расслабляется рановато, неизвестно какие ещё существа сбегутся на призывные крики ночных гостей. Сила и солому ломит.

Словно в подтверждение догадки, одна из тварей добралась до кабины и обрушила удар на закаленное стекло. Да, это конечно не обычный хрупкий материал которым стеклят окна в домах мирных землян, а прочнейший сплав, способный выдержать колоссальные нагрузки, но все же во время скоростных перелетов купол закрывают бронированными панелями. Навряд ли кто-то проверял его на устойчивость к прямому многократному силовому воздействию.

Акси поспешно застегнула пояс с запасными обоймами и надела маску с цифровым визором, автоматически определяющим цель и позволяющим видеть в темноте. На случай если стекло даст трещину и наглые морды сунутся внутрь она встретит их огнем скорострельного «Пилрума 40Зтр», способного прожечь любую органическую материю и расплавить большинство искусственных материалов.

Звук от ударов по стеклу был другой, более сухой с вкраплениями глухого хруста, едва уловимого для ушей, и если бы твари могли оценить возможность, то собрались бы все в одном месте и умножили усилия. И тогда не факт, что прочная, по уверениям инженеров, конструкция выдержит и не развалиться.

Акси подошла ближе и попробовала сфокусировать визор на внешние объекты, а не растекаться электронным зрением по переборкам катера. Она хотела посмотреть кто же в конце концов сегодня явился по её душу. Любопытство с примесью страха – самый бодрящий коктейль.

Визор несколько секунд переключал режимы, пытаясь преодолеть оптическое сопротивление стекла кабины и естественную темноту ночи. Когда это ему удалось, мир приобрел сероватые тона, а все объекты подсвечивались, как получившие мегадозу радиации ликвидаторы атомной аварии. Акси наконец увидела во всей красе своих ночных гостей. Сквозь застекленную решетку кабины хорошо были видны высокие, неуклюжие твари с большими кожистыми крыльями и непропорционально длинными клювами, которыми они беспрестанно долбили обшивку. К счастью стекло тоже не поддавалось ударам – не появилось даже мельчайшей трещинки.

Немного отлегло. Сердце перестало колотиться, а пот катится градом за шиворот.

Акси вернулась на «кухню», приготовила быстро завариваемое картофельное пюре, сварила кофе и села на диван. «Пилрум» положила рядом с собой, на всякий случай. Свет в кабине потускнел; видимо кончается заряд в аккумуляторе. Но залазить в динамо-машину не было никакого желания.

Растянувшись на диване, она закинув руки за голову. Металлический грохот и нервирующие крики крылатых мозгоклюев, постепенно стали не так чувствительны – человек привыкает ко всему.

Четыре года в Патруле. Год в колонии на Луне И почти два года на федеральном флоте. Это если смотреть в обратном порядке. Сначала флот, потом колония… нет, потом была беременность, материнство… А потом уже колония. И вот сейчас – Патруль. Много повидала. Ко всякому приходилось привыкать.

Зачем она пошла на федеральную службу? Потому что туда подался её муж, Джим. Зачем записалась в космофлот? Хотела быть рядом с ним. Даже на один и тот же корабль умудрилась попасть.

Не это ли стало проблемой в их взаимоотношениях? Может он считал что она прилипла к нему и мешает самостоятельно развиваться? Постоянно трется рядом, мозолит глаза. Сослуживцы посмеиваются.

Ерунда. Не лезла она к нему. Никогда не позволяла себе в присутствие посторонних даже посмотреть в его сторону. Соблюдала субординацию, работала в своем секторе; они даже жили в отдельных каютах и пересекались очень редко, он приходил к ней только если смена вахты совпадала. Он. Приходил. В её каюту.

Да и в чем проблема. Они муж и жена. Таких тандемов в космофлоте пруд-пруди. Это вам не двадцатый век, когда жены сидели месяцами на берегу, рожая детей не то от соседей, не то от морских дьяволов, о которых поется в песне. В наше время экипаж космических кораблей, особенно гражданского флота, больше не дифференцируется по полову признаку. Никто больше не орет, что женщина на корабле к беде. Теперь даже капитаны – женщины.

Может быть он разозлился на неё, за то что она получила звание старлея раньше него? Хотя наверное в тот раз еще не было никакой зависти, ну или если и была, то в самом зачаточном состоянии, у него тоже были все шансы получить повышение. Со дня на день ожидалось.

Повод завидовать и бесится появился позднее. Когда ей присвоили капитанское звание. И медаль Федерации. Все кому не лень говорили ему, посмотри твоя жена уже капитан, а ты всё еще «летеха». Все основания для того, чтобы взбесится.

Но разве она виновата в том, что работала не покладая рук? Выполняла приказы, как оловянный солдатик, закрывала дыры в кадровом составе, на местах где по всем требования и протоколам должен находится опытный офицер; подменяла коллег по любой просьбе, несла по три вахты подряд, делала всё, что могло взбрести в голову самому жесткому командиру космофлота, Миро Авенсису.

Однажды он заставил её двадцать часов провести в открытом космосе, в одном скафандре. Дело было на станции «Перекоп». Федеральный корвет «Алькантара» на котором они все служили, зашел на плановый ремонт, но в доке не оказалось специалиста по системам навигации, которых, как раз, и планировалось заменить. Авенсис сказал, что времени ждать прибытия с Земли замены у них нет – график полетов нарушать нельзя – Протокол. Поэтому он, полковник Авенсис, просит гражданских и военных членов экипажа, у кого есть разрешенный допуск в соответствии с квалификацией, надеть хреновы скафандры и выйти наружу, поменять долбанные радиоэкраны (да, нынешний адмирал Авенсис сейчас не тот, что раньше). Потому что если эти долбанные сраные радиохреновины не заработают, то они не смогут выйти в космос, а если они не могут выйти в космос, это значит, что всё пойдет к чертям собачьим, и всей команде придется выписывать белые билеты на матушку Землю. Кто-то хочет покинуть корабль?

Никто конечно не хотел. Ну может кроме, старого Акиры, которому уже девяносто лет и из них семьдесят он проваландался на кораблях космофлота, причем первый рейс делал еще на допотопных ракетах с жидкостными двигателями. Учитывая его стаж, все удивлялись, как это он еще не списался, но на любой вопрос, намекающий об увольнении, Акира отрицательно мотал головой. Он старший помощник капитана корабля и выйдет отсюда только вперед ногами.

В этот раз Акира может быть и хотел на Землю, но как всегда промолчал.

Остальные члены экипажа, влюбленные в харизматичного капитана, не смели даже помыслить о таком. И поэтому все молчали.

А вот ей, зачем-то, понадобилось поднять руку и сказать: «Командор, я закончила факультет Связи и навигации и практиковалась на сборке прямо на заводе «Quatro Quantum» в Иллинойсе».

Ну вот кто её дернул за язык!?

«Да что ты, мать твою!», бросил Авенсис. «Отлично, будете в группе нашего главного инженера. Калеос, принимай сотрудника».

На этом и порешали. Девять человек вышли из грузового шлюза и поднялись по обшивке корабля к датчикам навигационной станции. В ходе работы не случилось никаких эксцессов, вроде забытого на палубе инструмента, или улетевшего в открытый космос архиважного элемента оборудования. Станция не подверглась метеоритной бомбардировки или атаке пиратов. Никто не умер и не сошел с ума. В соответствии с протоколом, каждые полчаса одного из специалистов сменял запасной игрок. Сначала одного, потом второго, затем третьего и так далее вплоть до главного инженера Калеоса Санчеса. После небольшого отдыха цикл повторялся, замененные бойцы возвращались на рабочее место. Работа продолжалась двадцать часов и только после того, как последняя группа вернулась на борт, радостно докладывая об успешно выполненной задаче, оказалось, что один из специалистов не может вылезти из своего скафандра.

Когда её обессиленную вытащили на свет, выяснилось что по какой-то «невероятной» случайности старший лейтенант Аксия Веллер Яворская не попала в список замен и отработала без смены двадцать часов! Когда командор Авенсис узнал об этом, он спросил сначала её саму: какого хрена она не менялась? и получил ответ: работала по протоколу, и раз её никто не меняет, значит так нужно. Командор жестко отчитал её, сказав, что нужно и своей башкой иногда думать, а не в слепую выполнять приказы идиотов. И выгнал из кабинета.

На следующий день корвет «Алькантара» вышел в космос, а главный инженер Калеос, отправился на Землю сторожить склады с топливом где-то на Шпицбергене.

Каждая собака на корабле (хотя на «Алькантаре» был только один пёс) знала о случившемся инциденте и многие искренне восхищались и дружески предлагали попить кофе «как-нибудь где-нибудь», да рассказать, что-да-как. Акси раздувшись от гордости сияла и, конечно, отказывалась от сомнительных предложений, потому что в-первую очередь ждала одобрения и поддержки от единственного значимого человека во всем мире, от своего мужа. Даже Миро Авенсис был не в пример.

Но Джим встретил её холодно. Отчитал за то, что она почем зря рискует жизнью и здоровьем. Не думает о семье и о том, что она как зАмужняя женщина, должна быть ЗА мужем, а не лезть со своим Я куда не просят. И ушел.

У него был выходной. А где проводит выходные дни Джим Веллер если жена на вахте? Конечно же на нижней палубе в компании младшего офицерского состава, расслабляется полунаркотическими коктейлями, предназначенными для снятия стресса экипажа. Обычно их пьют только когда действительно стресняк нападает, но многие молодые и не очень офицеры космофлота считают, что у них каждый день на корабле – стресс, который нужно побыстрее снять.

Лучше бы ты поменьше «расслаблялся» Джим… тогда и не пришлось бы завидовать.

А всего через год службы, ей, молодому выпускнику Академии присвоили звание капитана космического флота Федерации и вручили медаль за спасение человеческих жизней при работе в условиях космического пространства. И дело-то было плевое, по её собственному мнению, не заслуживающее особого внимания: она просто несла вахту на капитанском мостике в качестве старшего помощника штурмана, и вовремя заметила что один из кораблей, заходящих на посадку в доки марсианской станции «Кепплер-1» движется как-то странно. Вызвала корабль, подняла по тревоге службы станции, скорректировала траектории других кораблей, предприняла все действия, предписанные соответствующим протоколом. В результате буксиры «Кеплера» вовремя перехватили потерявший управление корабль и вытолкнули его в безопасное пространство за сферой станции. Никто не пострадал, имущество федерации целехонько.

Медаль вручал премьер-министра Федерации в здании Совета в Шан-сити, впрочем как и еще сотне-другой отличившихся «прогрессивных» граждан Земной Федерации. Она получила капитанские звезды, право управлять малыми судами ближней навигации, почетное место для фото в СМИ и денежную премию в размере десяти окладов. Резюме молодого, ответственного, активного офицера флота хэдхантэры готовы были рвать друг у друга из рук. Двери головокружительной карьеры открылись перед ней как врата в рай. Сам Миро Авенсис готовил рекомендацию для перевода Аксии на должность командира собственного (пусть и малого) корабля.

Всё что нужно было сделать – это выбрать из мириады возможностей и пойти своим путем…

Акси перевернулась на бок. Стук начал стихать. Похоже остервенелые «птицы» сами устали от бессмысленной долбежки. Кричали они по-прежнему противно и громко, но уже гораздо реже.

На празднике, посвященном её повышению, с традиционным выпиванием стакана водки со звездами (хотя она тогда вообще не пила и ей разрешили сделать это священное действие с тоником), единственный кто не радовался и улыбался фальшиво, как пластмассовая кукла, был Джим. Он конечно присоединился к поздравлениям, уверял что рад за неё, но она чувствовала, что-то не так. Вернувшись домой она попыталась поговорить с ним, расспрашивала в чем причина его хмурого настроения, старалась быть нежной и ласковой. Она была еще молода и глупа, как едва оперившаяся курица, и не догадывалась ни о чем. Она была уверена, что у её бедного муженька проблемы на работе, а то, что он смертельно ей завидует, даже не догадывалась.

Дура. Когда Джим сказал, что он переживает из-за того, что они уже три года вместе, как муж и жена, а до сих пор не имеют детей, она была на седьмом небе от счастья. Как это здорово родить ребенка от самого любимого человека на земле! Какая карьера, какие корабли – любимый ты хочешь настоящую семью?! Нас будет трое?! Ура! На, бери! Всю меня, без остатка.

Какой хитрый ход Джим. Посадить, вырвавшуюся вперед, жену дома с ребенком, чтобы не затмевала восходящую звезду Федерации. Да ради бога, я разве против. Мне карьера не нужна, я была счастлива родить тебе сына и сидеть дома как примерная мамаша, стирать пеленки и готовить ужин. А ты действуй, двигайся вперед. Достигай, верши, будь звездой.

Но почему же ты, твою мать, так и не стал кем-то? Почему, максимум, которого ты достиг после моего ухода в декрет – это звание старшего лейтенанта, которое с натяжкой получил по выслуге лет. Почему же все, кто тебя знает, при разговоре о работе прячут глаза, потому что не хотят смутить меня, боятся что я узнаю, что ты ленивый, болтливый алкоголик, неудачник и бездельник?!!

Какое-то завывание снаружи отвлекло от грустных воспоминаний. Акси прислушалась и поняла что назойливые «птицы» перестали ковырять корпус «Персефоны» и топтаться по крыше катера. Не слышны были и их мерзопакостные вопли.

Вой за бортом нарастал, превращаясь в сплошной тяжелый гул, словно гигантская волна набегает на берег, готовая обрушится на него всей своей океанской мощью.

Акси поднялась и вышла в кабину пилота. В этот раз визор легко настроился на ночной обзор, и сфокусировался на дереве, координаты которого запомнил при первом сканировании местности.

Чем бы не была новая напасть она явно напугала ночных посетителей: издавая короткие вскрики, похожие на предупредительные сигналы, твари одна за другой взлетали, отталкиваясь когтистыми лапами от бронированных пластин и размахивая кожистыми, непропорциональными крыльями. На одно мгновение экран визора померк, загороженный телами клювокрылов, а затем они, словно по команде, сиганули в одну сторону, оставив «Персефону» одиноко лежать на скале.

Гул становился сильнее и теперь это была уже не волна, а бушующий водопад, с грохотом роняющий свои воды в бездонное ущелье. Акси залезла на кресло пилота и прижалась лицом к обзорному стеклу. Удивительно, но в минуту самой страшной неминуемой гибели, человек вдруг совсем перестает ощущать страх, остается только долбанное любопытство, которое заставляет, замерев как статуя, таращится на приближающийся конец.

Никакой волны конечно не было. Ни водопада, ни океана. Это был ураган. Вот почему сегодня не видно луны.

Деревья гнулись к земле, и их огромные листья, вдруг став беспомощными, жалобно тряслись на ветру, цепляясь за ветки, как за материнские руки. Иногда сильные порывы срывали несчастных и скручивали их в комок, рвали на части, бросали на скалы. Несколько штук с размаху шлепнулись о борт катера.

А через минуту налетел главный шквал.

Полетели ветки, листья, обломки старых деревьев, кора, земля, камни и еще что-то, с громких чваканьем разбившееся о корпус корабля. Одно из деревьев, не выдержав удара стихии, надломилось и рухнуло в пропасть.

Интересно, не сдует ли «Персефону» со скалы, подумала Акси. На этот случай может стоит надеть полный скафандр со шлемом, и пристегнутся в кресле? При падении с высоты нескольких десятков метров это может спасти от серьезных травм.

Она уже намеревалась осуществить задуманное, как вдруг рев стихии стих, так же внезапно как и начался. Вместо него на корабль обрушились потоки воды. По стеклу кабины потекли грязные ручейки. Настоящий тропический ливень.

Акси спустилась с кресла и подошла к буфету. Термос с виски стоял на своем месте. Шум дождя – это лучше чем грохот, создаваемый кожистокрылыми тварями. Почти как на Земле. Учитывая все обстоятельства, бояться что комиссия обнаружит алкоголь в крови теперь бессмысленно. Приборы не работают, медицинский центр в том числе. Она налила себе полстакана и отхлебнула, чувствуя как горько-сладкая обжигающая жидкость потекла по пищеводу, мгновенно нагревая тело изнутри.

Муж алкоголик. Отец алкоголик. Мать – алкоголичка. Она тоже – алкоголик. Разве нет, Аксия? Капитан Яворская, твою мать…