Текст книги "Девушка плохого парня"

Он не просит меня рассказать ему, что случилось, он только спрашивает, все ли у меня в порядке, и я благодарна ему за то, что он понимает, что я сейчас чувствую. От одной мысли о том, что чуть не случилось, слезы грозят пролиться снова.

Я чуть заметно киваю, и он вздыхает, обхватывает меня руками и крепко обнимает. Я осознаю, что мы на парковке и вокруг никого нет, только мы вдвоем, и это приятно. Я обнимаю его в ответ, не понимая, почему из всех людей, которые могут утешить меня сейчас, именно Коул заставляет меня чувствовать себя лучше.

Не мои лучшие друзья и уж точно не Джей, а Коул, и я просто не знаю почему.

Глава 7

Мы воруем ложки, а не проходим миссию в Grand Theft Auto!

– Я не подпишу это.

– Не то чтобы у тебя есть выбор – подписывай.

– Нет!

– Да.

– Откуда я знаю, что ты не используешь мою подпись для того, чтобы, ну я не знаю, украсть все мои сбережения?

– Ну да, как будто твоя работа у Расти сделала тебя настоящим миллиардером, – говорит он, закатывая глаза.

– Хочу тебя уведомить, что на моем счету в банке лежит внушительная сумма.

– Как скажешь дорогая, а теперь подписывай.

Я энергично кручу головой в разные стороны и в очередной раз отодвигаю от себя салфетку в сторону Коула. Мы занимаемся этим вот уже двадцать минут, и на этом моменте, я уже уверена, что официантки считают, что они наблюдают за нелегальной встречей наркоторговца и его покупателя. Это можно понять, ведь сейчас одиннадцать часов вечера, суббота, а мы вдвоем сидим в дальнем уголке забегаловки и спорим над контрактом, который звучит довольно подозрительно.

– Окей, а как тебе такое предложение? Я вступлю в твою ренджроверскую кампанию. Твои родители в восторге от меня, так что я могу временами давать им парочку намеков, если это ускорит процесс.

Я наклоняюсь над столом, внезапно наш разговор перетек в интересное для меня русло.

– Ты действительно сделаешь это для меня?

– Можем поговорить о том, какой я прекрасный в следующий раз, Тесса. У нас здесь есть одна важная салфетка, которая ждет своей подписи, – говорит он и ухмыляется, а я дарю ему свой испепеляющий взгляд.

Я стону от проигрыша и подтаскиваю салфетку к себе, подписываю ее своим именем одолженной ручкой и затем подталкиваю обратно Коулу, который выглядит таким довольным, что мне хочется стереть это выражение с его лица. Например, с помощью кислотного очистителя, которым наша домработница иногда моет унитазы.

– Ну вот, молодец. Разве это было так сложно?

Как же я близка к тому, чтобы вывернуть ему на голову мою порцию клубничного мороженого. Хотя кого я обманываю, я бы ни за что не поступила так с моей прелестью, моим прелестным мороженым. Оно заслуживает гораздо большего, чем быть потраченным на такого тупоголового парня, как Коул.

Ах точно, сейчас последуют объяснения, что тут происходит, потому что наш вышеописанный разговор может кого-то запутать. Давайте перемотаем и вернемся назад к вечеринке, хотя это последняя вещь на всем белом свете, которую я бы хотела вспоминать, но что ни сделаешь ради правильного повествования моей истории.

Видите ли, после того как мой принц на белом коне… Хотя нет, в моем случае нужно сказать по-другому, давайте заново. Видите ли, после того как мой шут на не таком уж дорогом «Вольво» спас меня и у нас случился наш маленький момент, все стало слишком неловко. Это почти больно вспоминать, как он протягивал мне салфетку за салфеткой, пока я рыдала, как беспомощное существо.

Я, кстати, ничего ему не рассказала. Даже слова не сказала о том, почему потоки моих слез затопили его машину быстрее, чем океан «Титаник». А он ничего не спрашивал, хотя я знаю, что ему до смерти хочется узнать, что произошло. Может, это из-за постоянного постукивания ногой или из-за, того что его пальцы барабанят по столу, но я точно знаю: он хочет, чтобы я сдала ему все с потрохами.

Может, поэтому он привез меня в круглосуточно открытое кафе «Рокко», чтобы подкупить меня единственной слабостью, которая у меня осталась с дней, когда я была еще Толстушкой Тесси, кроме KitKat конечно же. На данный момент я ем свою третью порцию вкуснейшего мороженого, и в то время, как я вдыхаю его аромат, я понимаю, что совсем скоро я изолью на него все, что у меня на сердце, просто чтобы он купил мне еще одну порцию.

Теперь о контракте, вернее о грязной салфетке, которая немного поизносилась из-за того, что мы бесконечно ее дергали. Салфетка должна скрепить сделку между нами. Подписав ее, я признаю, что солгала о том, что Коул был причиной того, что я однажды сломала руку в средней школе. На самом деле это произошло из-за того, что я пошла за Джеем на каток, больная любовью идиотка, которой я была.

Учитывая мое полное отсутствие координации, все закончилось не очень хорошо, но плюсом было то, что я смогла свалить всю вину на Коула и одну из его шалостей, а Джей даже помог подтвердить это. Оба родителя поверили мне, а не ему, и, скажем так, у него было много неприятностей. Теперь Коул пытается очистить свое имя, и даже когда мы ссоримся, я понимаю, что он пытается отвлечь меня, и с облегчением понимаю, что это в какой-то степени работает.

Я трясу головой, словно физически пытаясь выкинуть из головы воспоминания об этом инциденте, и ложкой отправляю в рот еще немного мороженого, поскольку это единственное, что помогает мне оставаться в здравом уме. Ночь явно прошла не по плану, и моя первая попытка вступить в круговорот вечеринок привела к тому, что на меня напали в туалете.

Я содрогаюсь, вспоминая злобный взгляд Николь, которым она одарила меня, когда уходила, это было похоже на то, что она вдруг решила поэкспериментировать с каннибализмом и я буду ее первой пищей. Я не знаю, что я сделала такого, что бы заставило ее так сильно меня ненавидеть. Никто не ненавидит другого человека так сильно без веской причины, а Николь, которую я знала раньше, никогда не делала ничего без причины.

Я чувствую, как кто-то пинает меня под столом, и от неожиданности роняю ложку на пол. Я смотрю на Коула, который хихикает на своем месте. Он не понимает, насколько это серьезно! Персонал в «Рокко» ужасный, особенно в ночную смену. Большинство из них запираются в кладовой и занимаются там бог знает чем до утренней смены. Откуда мне теперь взять новую ложку и как, черт возьми, я доем свое несчастное мороженое?

– Что с тобой не так? – рычу я, вставая со своего места и направляясь к стойке. Работая в конкурирующей закусочной, я научился нескольким вещам, поэтому знаю, где искать дополнительные столовые приборы. Обычно они хранят их в ящиках возле кассы, чтобы ограниченному числу работников не приходилось бегать туда-сюда. Я перепрыгиваю через прилавок и убеждаюсь, что комод на месте, единственное, что может сработать против меня сейчас, это если ящик… заперт. Этот чертов ящик заперт!

– Ты планируешь ограбить это место? – Коул звучит так, будто он находится прямо за мной, и, конечно, когда я слегка поворачиваю тело и шею, он стоит там и ухмыляется.

– Я пытаюсь, Стоун, найти себе ложку, чтобы съесть свое мороженое.

Я несколько раз дергаю за ручки, но бесполезно. Они заперты, и ключ у менеджера. По тому, как он подмигивал нашей официантке, можно было только догадываться, что эти двое задумали.

– Ты действительно привязана к этим вещам, не так ли?

Он все еще стоит там, совершенно бесполезный и раздражающий. Именно из-за него мне придется воровать столовые приборы или, возможно, проникать в комнату снабжения.

– Было бы очень мило с твоей стороны, если бы ты перестал болтать и попытался найти способ помочь мне.

Он фыркает и легко отталкивает меня в сторону.

– Смотри и учись, новичок, – он говорит мне, заняв мое место перед ящиками.

Он достает из заднего кармана отвертку и удивительно обычным для меня движением начинает взламывать замок.

– Конечно, я забыла, я же общаюсь с преступником, – сухо говорю я, и он подмигивает мне.

– Только для тебя, детка.

– Мерзость! Никогда больше не называй меня так.

В этот момент он разражается смехом, верхний ящик распахивается, и он уходит назад, увеличиваясь вдвое. Я смотрю на него так, словно он наконец-то стал сумасшедшим, которым он грозил стать с того самого дня, как я его встретила. Но внезапно его смех начинает весело звенеть у меня в ухе, причем не пронзительно, внезапно мне хочется просто стоять и смотреть, как он смеется, и мое сердце скачет в груди.

– Я говорил это ящику, кексик.

Ну, это неловко. После того как мы с преступником украли, нет, позаимствовали ложку, я спокойно доедаю свое мороженое и пускаюсь в бегство. Я не могу не оглядываться через плечо, опасаясь, что официантка Бетси побежит за нами и бросит в нас свои смертоносные коньки.

О, Тесса, Тесса, мы же воруем ложки, а не проходим миссию в Grand Theft Auto!

Мы убегаем с большой осторожностью, особенно я, и Коул направляется к моему дому. Я знаю, что он едва сдерживает смех из-за моих действий, но я не такая опытная, как он, даже если это была ложка и я ее украла. Он превращает меня в преступницу! Мне действительно нужно перестать позволять ему так часто находиться рядом со мной. На самом деле, когда он меня высадит, я попрошу его перестать шантажировать меня, чтобы я проводила с ним время. Я должна постоять за себя и показать ему, что он не может просто так ходить вокруг меня.

– Тесси? – спрашивает он, разрушая чары мыслей, которые сейчас у меня в голове и которые заключаются в том, что я прогоняю его из своего дома с огромной бейсбольной битой в руке. Он смотрит на дорогу впереди, но по тому, как сжимаются костяшки его пальцев на руле, я могу сказать, что его мысли где-то в другом месте и он точно не думает о позитивном.

– Да? – спрашиваю я немного нерешительно, поскольку знаю, к чему приведет этот разговор.

Я не знаю, готова ли я отвечать на его вопросы, тем более что я уже пытаюсь навсегда выкинуть из головы воспоминания о Хэнке и его грязных руках.

– Тебе сделали больно?

Его слова повисли в воздухе, и в то же время мне кажется, что они тяготят меня, что это какой-то якорь, который тянет меня за собой, когда тонет. Я размышляю над его вопросом, пока мы едем по тихой дороге. Мне не больно – по крайней мере, физически, но душевно это совсем другая история. Я в ужасе, мне кажется, что каждый видимый участок моей кожи покрыт грязью и что в любой момент может появиться Хэнк, чтобы закончить начатое. Если добавить к этому больную шишку на голове, постоянно напоминающую о случившемся, я могу честно признаться, что да, мне больно, даже если этого не видно.

– Нет.

Я никогда не говорила, что могу честно признаться в этом Коулу.

Мы оба молчим, пока мои слова висят в воздухе.

– Если ты ненавидишь меня сейчас, я понимаю. Я сказал, что буду заботиться о тебе, и не справился. Но, пожалуйста, просто… расскажи мне, что случилось. Ты выглядела такой обиженной, такой испуганной. Я не думаю, что когда-нибудь смогу забыть выражение твоего лица. Тот, кто это сделал, заслуживает худшего вида ада.

Он скрипит зубами.

Мои губы начинают дрожать, и я почти сдаюсь, почти. Он прав, думая, что я злюсь на него. Конечно, он не Николь, как и Хэнк, но, если свалить все на него, мой гнев получит немедленный выход. Я почти рассказала ему о том, что произошло, но я знаю, что у него есть история насилия, поэтому вероятность того, что он сорвется, очень высока. Мне не нужна эскалация ситуации, и я действительно должна пресечь все это в зародыше, пока у меня есть шанс.

– Я не хочу об этом говорить.

– Может быть, ты поговоришь об этом и о том, что я действительно… – он давит, и я стону.

– Я просто не хочу.

– А ты когда-нибудь захочешь?

– Не уверена.

Я сжимаю руки, глядя вниз на свои колени. Он не толкает меня снова, но наступившая тишина так же нервирует. Мое сердце начинает учащенно биться, и мой желудок неловко сжимается, когда Коул едет по дороге. Необходимость рассказать кому-то, особенно Коулу, заставляет меня почувствовать вкус желчи, потому что от произнесения необходимых слов меня начинает тошнить.

– Мне нужно немного времени, – говорю я ему и краем глаза замечаю, как он вздрагивает. Все должно быть настолько плохо, что я не могу даже говорить об этом и наблюдать за тем, как осознание этого поражает его, очень больно.

– Хорошо, – он тяжело сглатывает, – когда будешь готова.

Машина останавливается возле моего дома, и я выбегаю, жадно вдыхая свежий воздух, словно только что побывала под водой. Надеясь оказаться как можно дальше от Коула, пока не наговорила лишнего, я бросаюсь внутрь дома и внутренне ругаюсь, когда понимаю, что снова забыла ключи. Я слышу, как Коул подходит ко мне сзади, и отворачиваюсь от него, когда он отпирает дверь и позволяет мне войти первой.

Я слышу шаги позади себя, когда вхожу в гостиную, я все еще немного дрожу, не зная, что это – близость Коула или последствия вечеринки. Я знаю, что это он, конечно он, и он, оказывается, также против того, чтобы дать мне немного пространства, как кенгуру своему новорожденному.

– Тесси, подожди…

– Нет, всё, нет. Я закончила, я просто закончила со всем. Я сказала тебе, что мне нужно немного времени и пространства, а ты все еще следуешь за мной сюда. Что ты хочешь от меня? – кричу я, повернувшись к нему лицом, и он сжимает челюсти, его глаза горят. Я ожидаю увидеть ярость, но это не так, это что-то совсем другое.

– Я просто хочу убедиться, что с тобой все в порядке.

Его голос мягкий, он подходит ко мне, как к раненому животному.

– Почему? После всего, через что ты заставил меня пройти, ты действительно ожидаешь, что я поделюсь с тобой своими самыми темными секретами? Это был твой главный план, Коул, потому что если это так, то я должна сказать, что военная школа тебя просто уничтожила.

Он выглядит изможденным, как будто я ударила его, и, возможно, именно это я и хотела сделать – дать ему словесную пощечину. Я выхожу из себя, мне нужен кто-то, на ком можно выместить весь свой гнев, и он ближайшая цель.

– Я последний человек, который хотел бы причинить тебе боль. Я знаю, что в прошлом я совершил несколько глупых поступков, но… – он с трудом подбирает слова, – сейчас я бы никогда намеренно не сделал ничего такого, что могло бы причинить тебе хоть малейшую боль.

– Как ты можешь ожидать, что я поверю в это? Ты думаешь, что можешь просто вернуться в мою жизнь и попытаться, что называется, все исправить? Ты никогда не задумывался о том, что есть причина, по которой я не пытаюсь что-то сделать со всем этим? Я не хочу вовлекать себя в то, с чем не могу справиться!

Его лицо смягчается, и он делает несколько шагов, так что теперь он ближе к тому месту, где я тяжело дышу. Я все еще злюсь, но теперь я знаю, что мой гнев направлен не на него.

– Ты сильная, Тесси, ты такая сильная, и я знаю это, как никто другой.

– Это потому, что я до сих пор не загнулась, несмотря на все твои попытки? – сухо говорю я.

Это отчаянная попытка закончить наш спор. Я просто не чувствую себя комфортно, когда между нами возникает путаница. Все должно быть либо черным, либо белым, он должен либо беззлобно издеваться надо мной, либо игнорировать меня. Мне не нравится, когда мы теряем из виду, каков характер наших отношений на самом деле.

– О, пожалуйста, я и мухи не обижу. Под этой горячей, сексуальной, грубой внешностью скрывается золотое сердце.

Коул, я думаю, хочет, чтобы мы перестали говорить о чувствах, так же, как и я. Мы пришли к молчаливому согласию поднять белый флаг пока что.

– Я думаю, ты имел в виду камень, Стоун.

Я прохожу мимо него и направляюсь к холодильнику. Достаю бутылку воды, откручиваю крышку и жадно глотаю. Между всеми этими плачем и криками очень хочется пить. Рядом со мной Коул на минуту остывает, и я вижу, как он что-то пишет в своем телефоне. Уверена, он заботится обо всем, о чем нужно позаботиться, потому что у него это хорошо получается. И несмотря на нашу ссору, я рада, что он здесь, потому что, если бы я была одна, я бы, наверное, плакала на полу.

– Твои родители не вернутся? – спрашивает Коул, прислонившись к моему туалетному столику, пока я переодеваюсь в пижаму в ванной.

– Они уехали к моим бабушке и дедушке, так что на выходные их не будет, – кричу я, начиная чистить зубы.

Мамин отец был мэром до моего родного отца, и теперь, когда выборы так близко, мой отец понял, что ему отчаянно нужна поддержка. Очевидно, что моя мама была в восторге, видя, как ее муж с такой готовностью умоляет ее о помощи.

– А что с Трэвисом?

– Я не знаю, куда он ходит по ночам и чем занимается.

– Я не говорю, что у меня самая нормальная семья, особенно с Джеем в качестве брата, но тебе не кажется, что в этой картине что-то не так?

– В какой части? О моих отсутствующих родителях или о моем депрессивном брате?

Я наконец выхожу, тщательно приняв душ, оттирая каждый сантиметр своей кожи от сырости. Я чувствую себя намного лучше после того, как убедила себя, что на мне не осталось следов Хэнка, и я снова чувствую себя почти нормальной, но не совсем.

– Все это, Тесси. Что, черт возьми, произошло за эти три года?

Он наблюдает за мной, пока я вытираю полотенцем волосы, но он как будто знает, что в данный момент все, что хоть отдаленно напоминает о сексе, испугает меня, поэтому он отводит взгляд. Я специально достала свою самую длинную одежду для этой ночи. Красная рубашка с полными рукавами украшена изображением Снупи, а полосатые пижамные штаны настолько длинные, что мне пришлось подвернуть их три раза, чтобы не споткнуться.

– Все худшее. Мой отец стал мэром, мой брат потерял все, а моя лучшая подруга решила, что я недостаточно хороша для нее. Из более свежих новостей – ты решил вернуться.

– Ах, твоя любовь ко мне просто переполняет меня, Тесси.

– Рада, что смогла сделать твой день, – сарказм просачивается из моего голоса, когда я сажусь на маленький табурет, стоящий перед моим туалетным столиком, и поворачиваюсь к нему.

– Ах да, ты такой лучик солнца, кексик, – он кладет руку на сердце, – что я сделал, чтобы заслужить такого друга, как ты?

– Друга? Может быть, в твоих мечтах.

Я не смотрю на него и начинаю расчесывать волосы.

– По крайней мере ты не против того, что я мечтаю о тебе. Я думал, мне придется иметь дело с ситуацией полного запрета. Заметка для себя: мечтать о Тесси – это нормально.

– Прекрати флиртовать со мной, это тошнотворно!

Эффект от моей команды ослаблен огромным зевком, который я выпустила, пока говорила это. Все мои мышцы болят, голова как будто весит тонну, глаза запали, и я чувствую, что если встану с маленького табурета, на котором сижу, то просто упаду лицом в пол.

– Ты высказала свою точку зрения, соня, теперь давай ложись в кровать.

Коул помогает мне подняться и ведет меня в кровать. Поскольку события этой ночи взяли свое, я без раздумий забираюсь в кровать и натягиваю на себя одеяло. Только когда я замечаю, что Коул все еще находится в моей комнате и выглядит немного неловко, я поднимаю голову с подушки.

– У тебя случайно нет запасного матраса, на котором я могу переночевать? – спрашивает он.

У нас есть целая свободная комната, но я не думаю, что хочу говорить ему об этом.

– Зачем тебе это делать? Ты живешь буквально в пяти минутах ходьбы.

– Послушай, я не могу оставить тебя здесь одну, не после сегодняшнего вечера.

Я открываю рот, чтобы поправить его и сказать, что мне не нужно, чтобы он нянчился со мной, но он продолжает говорить.

– Я знаю, что тебе неприятна эта идея, я понимаю, но я видел, как ты оглядываешься через плечо каждую вторую минуту с тех пор, как мы ушли с этой чертовой вечеринки, поэтому я знаю, что ты боишься. Мне будет спокойнее, если ты будешь здесь не одна.

– Если ты действительно хочешь, ты можешь переночевать в гостиной, – бормочу я себе под нос, и он выдыхает, как будто испытывая облегчение оттого, что я разрешаю ему остаться. Я закрываю глаза и притворяюсь, что сплю, когда слышу, как он уходит.

Полчаса спустя я трушу в своей спальне и плотнее натягиваю на себя одеяла, чтобы они окружали меня, как кокон. Мои глаза то и дело бросаются на запертую дверь и закрытые окна, словно ожидая, что кто-то вот-вот выпрыгнет из них. Скорее, ожидая, что Хэнк выломает их.

Я пытаюсь заснуть, но стоит мне закрыть глаза, как я начинаю вспоминать и видеть все, что произошло, и от этого мне становится плохо. Я больше не знаю, что делать, ничего не помогает. Ни глубокое дыхание, ни дрянные поп-песни. Все, что я могу сделать, это передумать и дойти до гипервентиляции, когда я думаю об угрозе Николь, выражении лица Джея, а больше всего о руках Хэнка по всему моему телу. Я фыркаю и вскакиваю с кровати, так как необходимость отвлечься сводит меня с ума. Если я хочу перестать думать об этой ночи, мне нужно досадить до смерти, и, конечно, есть только один человек, чьи услуги доступны круглосуточно.

Я спускаюсь и первым делом замечаю, что Коул без рубашки! Он без рубашки и лежит на раскладном диване, завернувшись в плед. В руках у него моя копия «Алхимика», и он, кажется, очень увлечен ей, поэтому я не думаю, что он заметит, если я прокрадусь мимо него и свернусь калачиком рядом. Но он как будто чувствует мое присутствие в комнате и поднимается, откладывая книгу в сторону.

– Ты в порядке?

Я отказываюсь от своих ниндзя-планов и просто стою, чувствуя себя неловко. То есть я, по сути, сказала ему, что мне не нужно, чтобы он беспокоился обо мне, и вот веду себя как слабачка, которой на самом деле являюсь.

– Не могла уснуть, – признаюсь я, а потом начинаю объяснять, – я была напугана, и кошмары постоянно будили меня.

Он выглядит немного ошарашенным, и я уже собираюсь убежать обратно, предварительно решив, что никогда так не раскалывалась, но его отношение ко мне удивительно мягкое. Как будто он точно знает, как сделать так, чтобы я не сломалась и не отгородилась от него.

– Эта выдвижная кровать достаточно большая для двух человек… – предлагает он, и я качаю головой, прежде чем он успевает закончить предложение, – …или, может, ты вернешься в кровать, а я могу лечь на полу. Это может помочь тебе справиться со страхом, – мягко говорит он.

Глядя на диван и думая о своей кровати наверху, я понимаю, что он прав. Как бы мне ни было неприятно это признавать, он может быть нужен мне рядом.

– Просто не пытайся даже дотронуться до меня, и все будет хорошо. Ты останешься на полу, – предупреждаю его, когда он начинает садиться.

Я тут же отвожу взгляд от его обнаженной груди.

– Расслабься, кексик, я обещаю быть полным джентльменом. Никаких прикосновений.

Мне кажется, мы оба думаем о его обещаниях, которые он давал раньше, и о том фиаско, которым была моя первая вечеринка. Я вздрагиваю от этой мысли.

– Отлично, спасибо. И давай постараемся никому об этом не говорить, хорошо? Это только на один раз. Я… я обычно не прошу мальчиков спать в моей комнате. Это один раз, я уже говорила?

Я чувствую себя сумбурной, а его брови нахмурились в замешательстве, пока я спешу вверх по лестнице, утешаясь звуком шагов Коула, идущего за мной. Я замираю на пороге своей комнаты.

– Тесси, – осторожно говорит он, – что случилось?

– Я сейчас слишком устала, я объясню завтра, обещаю.

Я не хочу, чтобы он услышал панику в моем голосе, но она есть, и она очевидна. Он вздыхает, но больше ничего не говорит, пока мы вместе работаем над созданием импровизированной кровати для него на моем полу, и я понимаю, что он больше не будет задавать мне вопросов, по крайней мере не сегодня.

Я просыпаюсь, задыхаясь посреди ночи после очень ужасного и очень яркого кошмара. Кто-то зовет меня по имени и трясет. От мысли, что кто-то прикасается ко мне, в моих венах появляется лед. Я открываю рот, чтобы закричать, когда слышу его голос.

– Т-с-с, Тесси, это всего лишь я. Это Коул, ты в порядке, я с тобой.

В моей спальне кромешная тьма, но лунный свет из окна освещает его лицо. Я поднимаюсь, чтобы сесть прямо, пока Коул приносит мне воды. Совершенно смущенная, я начинаю беспокоиться о том, как я объясню это Коулу. Он, конечно, знает, что со мной случилось что-то плохое, но настолько плохое, чтобы мне снились кошмары? Да, его воображение, должно быть, разбушевалось.

Я начинаю паниковать, дышать становится все труднее. Я уже почти готова попросить бумажный пакет, когда Коул садится рядом со мной, медленно и неуверенно проводит успокаивающие круги по моей спине. Он колеблется, как будто не уверен, как я отреагирую, но круговое движение кажется таким успокаивающим, что я почти мурлычу.

– Ты в порядке, – повторяет он.

Я вдыхаю и выдыхаю, позволяя себе успокоиться. Кошмар все еще не выходит из головы, но осознание того, что Коул здесь и что я в безопасности в своем доме, позволяет легко отогнать мысли о вечеринке в сторону. Я прислоняюсь к Коулу, как бы ища больше его тепла, и кладу голову на плечо, его очень голое плечо.

Теперь мое сердцебиение учащается по совершенно другой причине. Несмотря на все мои попытки не пускать его в мое пространство, в мою постель, он оказался именно там, и я… я на самом деле не возражаю. Очевидно, что я нахожусь в противоречии, потому что даже когда я пытаюсь сдвинуться и увеличить расстояние между нами, мне не хватает тепла его ладони на моей спине. Коул не пытается сделать шаг, он просто сидит со мной и обнимает меня. Его лицо находится всего в нескольких сантиметрах от моего, я отчетливо вижу каждую черточку и контур его лица.

Он великолепен, конечно великолепен, я не буду этого отрицать, но он также…

Злой. «И все же он позаботился о тебе сегодня», – говорит ворчливый голос в моей голове.

Высокомерный. «Он сидел с тобой на всех уроках и за обедом с того дня, как только появился. Он явно не беспокоится о своем имидже», – ругается голос.

Самонадеянный. «С таким лицом, как у него, кто бы им не был?»

Я вытряхиваю эти мысли из головы, пока этот дурацкий голос не начал защищать Коула. Это раздражает, и мне не нравится, что какая-то часть меня, какой бы маленькой она ни была, начинает принимать его недостатки и все остальное. Я в долгу перед ним за сегодняшний день, а он передо мной в долгу за десять лет унизительных воспоминаний.

Хотя это не то, о чем я думаю, когда придвигаюсь чуть ближе к нему, ища его тепла. Его дыхание обдувает мое лицо, и, боже, как хорошо он пахнет. Этот запах вызывает привыкание и мне хочется придвигаться к нему все ближе и ближе. Застав меня врасплох, его рука обхватывает меня и притягивает ближе, так что я оказываюсь прижатой к его груди.

Я бы усомнилась в его мотивах, но в том, как он держит меня, нет ничего сексуального, он просто пытается утешить, когда я так в этом нуждаюсь. И хотя мое дыхание сбивается, а кожу покалывает, я не отстраняюсь от него. Я просто чувствую, как его сердце бьется о мое собственное, и это как-то расслабляет. Я смотрю на его лицо некоторое время, пытаясь понять этого мальчика с его преступными инстинктами и непоправимой привычкой постоянно встряхивать мою жизнь и понимаю, что он изменился.

Он изменился, он уже не тот парень, который бросил меня четыре года назад с бомбой-вонючкой в шкафчике в качестве прощального подарка. Что-то случилось, что заставило его изменить свое отношение ко мне. Что-то, что мешает ему объединиться с Николь и присоединиться к ее стремлению превратить мою жизнь в ад.

Сейчас, когда я впервые в жизни ночую с Коулом Стоуном, я пытаюсь придумать причину, почему он ведет себя так, как ведет, и, честно говоря, я просто слишком напугана, чтобы выяснить это.