Текст книги "Остаться в живых. Психология поведения в экстремальных ситуациях"

Глава 6
Парадокс кучи

БИЛЛ УОРД РАСПОЛОЖИЛСЯ на скалистом выступе вершины Хогсбэка. По этому горному хребту проходит прямой маршрут, по которому можно добраться до вершины Маунт-Худа – самого высокого пика в штате Орегон. В тот четверг 30 мая 2002 года, около девяти часов утра, под руководством Билла Уорда начали свой спуск трое туристов. Сорокалетний Крис Керн работал в апелляционном суде Нью-Йорка. Его давний приятель Гарри Слаттер работал в Лонг-Айленде, в крупном частном роддоме, у которого имелись свои отделения в Нью-Йорке и Орегоне; благодаря каким-то служебным делам он и познакомился с опытным альпинистом Уордом. Ричард Рид, местный орегонский житель, альпинизмом никогда не занимался – его пригласил с собой сам Уорд.

Рик Рид – ровно через час он будет мертв – был уверен, что пик Маунт-Худ представляет собой вершину, которую начинающему альпинисту будет легко покорить. К сожалению, не существует понятия «начинающий альпинист», когда речь идет о восхождении на серьезные вершины. «А вот эта как раз для новичка» – такое не срабатывает среди гор, точно так же подобная концепция совершенно не эффективна в сексуальных отношениях. Хитрость подъема на пик Маунт-Худ состоит в том, что стандартный маршрут «вверх – вниз» не требует особой технической подготовки. Восхождение больше напоминает прогулку по пологому снежному полю. В хороший день можно без кошек[27]27
  Кошки – металлические приспособления для передвижения по льду и плотно слежавшемуся снегу.


[Закрыть] подняться на вершину и отщелкать там несколько кадров, после чего спуститься и зайти в ресторан известной горнолыжной базы «Тимберлайн» (Timberline Lodge), где вас вкусно накормят отбивными из новозеландского ягненка с пряностями. Представление о «легкой горе» – опасная иллюзия, и Маунт-Худ преподносит много сюрпризов, справится с которыми лишь хорошо подготовленный альпинист. Если человек упадет, то падать он будет долго, и место, где он окажется, ему очень не понравится. Маунт-Худ – потенциально активный вулкан с двенадцатью ледниками на вершине и ледяными пещерами, там даже снежный слой покрыт ледяным настом, а ветры достигают скорости двухсот тридцати километров в час. Если человек упадет в кратер вулкана, то задохнется от сероводородных испарений. Если человек оступится, то заскользит по льду и до смерти разобьется о скалу Стальная стена. Если человек потеряет ориентир из-за сильного ветра и пурги, то будет бродить много дней по заповеднику «Зигзаг» или по полю с расщелиной в леднике. На пике Маунт-Худ каждый год погибает хотя бы один турист, а в 2002 году погибших было гораздо больше.

Группа Билла Уорда начала спуск с пика в половине девятого утра; пройдя часть пути от вершины, они остановились на скалистом выступе красивой цепной гряды Хогсбэка. Керн воткнул в снег ледоруб и страховал спускающегося Слаттера: следил за тем, чтобы веревка, которой был привязан Слаттер, всегда была натянута. Если Слаттер сорвется, то натянутая веревка задержит падение. Ночью все замерзло, а утром частично оттаяло, поэтому снег превратился в смесь льда и мокрой ледяной крошки. В таких условиях было легко поскользнуться и очень сложно остановить скольжение.

До восхождения они тренировались несколько дней, оттачивая технику остановки после падения. И все, включая новичка Рида, научились этому. Если альпинист падал, то кричал: «Падаю!» – после чего остальные должны были упасть и воткнуть ледорубы в снег. Альпинисты были связаны между собой веревкой, которая и должна была остановить падение того, кто сорвался. При наличии опыта и после долгих тренировок такая страховка превращается во вторичную эмоцию, точно так же как у солдат в романе Ремарка, падавших на землю при звуке летящего снаряда. И хотя подобный способ очень неплох, фиксированная страховка за крючья, вбитая в лед или камень, намного эффективнее.

После того как Слаттер спустился на одиннадцать метров, Уорд воткнул свой ледоруб, обмотал вокруг него веревку и начал страховать Керна. Керн вынул ледоруб и стал спускаться. Керн двигался, и Слаттер двигался вместе с ним, чтобы связывающая их веревка оставалась натянутой.

Альпинисты в связке должны спускаться по очереди так, чтобы веревка между ними всегда оставалась натянутой. В том случае, если человек сорвется, он скатится вниз всего на несколько десятков сантиметров. Альпинисты были нанизаны на веревку, как бусины на нитку. Они собирались спуститься вниз, выйти на трехсотметровый хребет, после чего уже могли перестать страховать друг друга при помощи ледорубов и продолжать осторожно двигаться вниз.

Уорд и Рид стояли на краю и ждали, когда веревка натянется. Потом Уорд страховал Рида, который спустился на одиннадцать метров, и связывающая их веревка натянулась. Слаттер и Керн двигались так же, чтобы связывающая их веревка не провисала и оставалась натянутой.

Когда веревка оказалась полностью натянутой, Слаттер находился на уровне тридцати двух метров ниже выступа, Керн – на двадцать три метра ниже, Рид – на одиннадцать метров ниже. Уорд стоял на выступе с воткнутым в снег ледорубом и страховал всю группу. Уорд встал и вытащил из снега ледоруб. В этот момент система связки альпинистов – все они держались на надетых на ногах кошках – потеряла стабильность.

Способ, которым пользовались альпинисты, считается очень простым. Когда я беседовал с теми, кто выжил, то понимал, насколько хорошо они заранее продумали всю свою страховочную систему. Единственным слабым звеном ее стало то, что находившийся выше всех в связке – в данном случае Уорд – ни в коем случае не мог падать. Альпинисты спускались в следующем порядке сверху вниз: Уорд, Рид, Керн, Слаттер. Кирпич легко можно поймать, если он падает с высоты, скажем, двадцать сантиметров. Если уронить кирпич с третьего этажа, то голова, на которую он упадет, может серьезно пострадать. Между Уордом и Ридом было одиннадцать метров веревки. Если Уорд упадет, то он будет падать двадцать три метра до тех пор, пока веревка не натянется. Теперь представьте: вам надо поймать человека, упавшего с седьмого этажа. Связка альпинистов имеет свой внутренний «энергетический уровень». Хотя альпинисты сами и не использовали подобных выражений, но было понятно, что они старались «снизить этот уровень» с помощью системы, состоящей из веревки и веса, который в разных местах эту веревку держит. Интуитивно они понимали, что надо сдержать кинетическую энергию и не дать ей возможности захлестнуть их с полной силой. Уорд находился на самом верху связки. Альпинисты надеялись, что он – как наиболее опытный среди них – не должен упасть. Все волновались за Рида. Кстати, обычно определение «опытный» любят относить к человеку, чаще других совершающему ошибки, которые, по счастливой случайности, ничем ему не аукаются.

Альпинисты шли в связке, создав обманчивую систему обеспечения безопасности. Веревка – это простой инструмент, который тем не менее способен вести себя довольно непредсказуемо. Веревка в состоянии передавать кинетическую энергию того количества людей, которое ею связано. Веревка может во много раз увеличивать эту энергию. Она может передать ее по всей длине из одной точки в другую. Веревка может растягиваться, рваться, сжиматься, укорачиваться и вибрировать. Веревка – вещь простая, и система, созданная при ее помощи, очень элегантна. Однако в данном случае на веревку влияла сила тяжести четырех тел, что могло привести к самым неожиданным последствиям.

Слаттер, находившийся в связке в самом низу, наблюдал, как чуть ниже продвигается другая группа альпинистов. Ближайшие к нему люди из той группы были ему знакомы. Всего полчаса назад он вместе с ними отмечал успешное восхождение на вершину. Они фотографировались, делились водой и едой. Теперь Слаттер прекрасно видел этих калифорнийцев: методистского священника Тома Хиллмана и его прихожанина Джона Биггса.

Я говорил со Слаттером через несколько дней после трагедии, он сказал, что «отметил про себя, где находятся Хиллман и Биггс», – они находились чуть ниже и в стороне от линии его потенциального падения. Еще одна иллюзия, порожденная «простотой» Маунт-Худа: будто они не попадали на линию падения Слаттера. Слаттер повернул голову и через правое плечо посмотрел на Керна, который находился в одиннадцати метрах выше его. «Мне было лучше видно место прохождения гребня хребта Хогсбэк», – заметил Слаттер. Тогда он крикнул Керну: «Сдай немного назад, чтобы больше выйти за гребень!»

Потом краем глаза он увидел, что что-то мелькнуло, и почувствовал прилив адреналина. Слаттер и не подумал, что упал товарищ из его связки, поскольку что-то мелькнуло чуть в стороне от него, а не ровно вертикально вниз по направлению к базе «Тимберлайн». Через два дня после этого трагического случая точно так же меня обманули собственные чувства. Вместе со Стивом Крузом, ответственным за безопасность гостей горнолыжной базы, мы поднимались в гору. Стив попросил меня показать, где низ, и я показал на лыжную базу. Однако если сверху кинуть мяч, он не покатится в сторону «Тимберлайна». Он покатится на восток в сторону «Зигзага» или на запад в сторону ледника.

Тем не менее инстинкты предупреждали Слаттера об опасности. Он бросился на снег и воткнул ледоруб. «Я даже не колебался», – рассказывал он мне.

За несколько мгновений до этого на вершине, ровно над Уордом, появилась группа из четырех альпинистов. Они и увидели, что произошло. Позже этот трагический случай расследовал Тим Бейли, сотрудник полиции округа Клакамас. В его отчете было написано, что само падение, протяженность которого составила пару сотен метров, закончилось в расщелине, разделяющей хребет Хогсбэк пополам. Все падение заняло от трех до пяти секунд. В группе, появившейся непосредственно над жертвами трагедии, был подросток по имени Люк Пеннингтон. Он видел, что Уорд вынул свой ледоруб. Уорд стоял, повернувшись лицом на восток, и, поворачиваясь, хотел тверже поставить левую ногу на наклонной поверхности. В этот момент произошло то, что не должно было произойти: верхний в связке упал. В отчете Бейли значится: «Он поскользнулся и упал. Он упал на спину и начал скользить вниз лицом вперед».

До того момента, как Уорд упал до уровня Рида, он успел развить скорость сорок пять километров в час, то есть скорость, которую достигает человек, выбросившийся с восьмого этажа. Падение Уорда увлекло за собой Рида, а потом Керна и Слаттера. В погоне за приключениями эта четверка перешла черту между двумя мирами. У Джеймса Глейка в «Хаосе» есть такие слова: «Самые странные вещи случаются, когда человек доходит до пограничной территории».

Чтобы вывести страховочную систему из равновесия, потребовались минимальные усилия. Вбитый в лед крюк страховки вылетел, и после этого высвободившуюся кинетическую энергию было сложно остановить. Слаттер вспоминает, что «события разворачивались словно в замедленном действии». Во время чрезвычайной ситуации скорость рефлексов увеличивается, мозг начинает работать в ускоренном режиме, поэтому кажется, что окружающий мир замедляется. «Я знал, что Крис упал на снег, и принял положение для страховки падающего, но я не помню, чтобы заметил, что это произошло. Поразительно, но я не услышал ни слова». Возможно, его восприятие сузилось, потому что мозг отфильтровал «ненужную» информацию. Возможно, никто ничего и не прокричал. «Я помню, что лежал лицом в сторону вершины. Помню, что воткнул в снег ледоруб и лег на него грудью. Я поджал голову и закрыл ее рукой». Слаттер сконцентрировался на том, что в тот момент казалось самым важным, – воткнутый в снег ледоруб, который должен был задержать падение. «Потом я увидел, что острие ледоруба рассекает лед, и подумал: “Быстро же мы несемся”. Меня просто вырвало из горы».

Керна тоже вырвало из горы. Керн помнил только свой полет в воздухе. Он точно не знает, сколько пролетел, но ему показалось, что достаточно большое расстояние. Потом последовал удар, оказавшийся таким сильным, что были сломаны кости таза. Веревка страховки ослабла, потом натянулась. В этот момент Керна опять подбросило в воздух, и он снова начал падать вниз.

Может быть, на это ушла секунда. Может быть, две. Теперь четверка все быстрее неслась в сторону спускающихся вниз Биггса и Хиллмана. Эти двое находились прямо под четверкой падающих альпинистов, и шансов выйти из зоны поражения у них не было.

В отчете Бейли написано: «По словам Пеннингтона, когда четыре альпиниста достигли Биггса и Хиллмана… Биггс был сбит с ног. Четверка падала так, что одна из веревок оказалась натянутой. Эта веревка сбила Биггса и подбросила его в воздух».

Воспоминания Хиллмана более подробные:

Я услышал, как кто-то крикнул: «Падаю!» Потом четверка попала в Биггса и выбила его, как биллиардный шар. Биггса подбросило на метр или даже выше, и он упал на снег лицом вниз. Я заметил, как один из орегонских парней во время движения прикрепил свою красную веревку к нашей синей. Я понимал, что мне придется остановить пять человек, поэтому быстро упал в снег. Я начал молиться. Я понимал, что до того, как вся сила падения придется на меня, они должны пролететь одиннадцать метров.

Одиннадцать метров – такой была длина веревки, связывающая Хиллмана и Биггса. «И потом должно было отмотаться еще одиннадцать метров веревки до того, как мне придется принять всю силу удара. Я был готов». Получалось, что до того, как веревка Хиллмана натянется, пять человек должны были пролететь тридцать два метра, что равнозначно падению с высоты десятого этажа. К тому моменту сила падения была настолько большой, что плечевую кость Хиллмана вырвало из сустава. Несмотря на это, Хиллман не отпускал ледоруба: «Помню, ледоруб разрывал снег до самого конца, до того, как мы упали в расщелину».

Однако этим дело не закончилось. Непосредственно над расщелиной, приблизительно в ста тридцати метрах от вершины, поднимались две группы альпинистов. Эти группы вел Джефф Пирс – парамедик из департамента пожарной охраны и службы спасения соседней долины Туалатин. Вместе с ним на покорение вершины вышли его коллеги, не имевшие никакого альпинистского опыта. В группу также входили тренер по фитнесу департамента Чад Хашбургер и четырнадцатилетний сын одного из парамедиков Коул Джойнер. В три часа дня трактор-снегоход подвез их к «Палмеру» – самому высокому подъемнику. Пирс разделил всех на две группы. Сам он шел впереди связки Коула Джойнера и Джеремайи Моффитта. Оставшихся четверых вел Денис Батлер, второй опытный альпинист в этой компании. Его группа во время трагедии находилась ниже расщелины.

Пирс вместе с Джойнером и Моффиттом обошли с левой стороны расщелину и стали подниматься. Пирс вспоминает: «Мы обходили расщелину, я посмотрел вверх на других альпинистов и подумал о плане нашего маршрута», – он не хотел подниматься непосредственно под другой группой альпинистов, но, поскольку ранее принял решение обходить расщелину слева, а не справа, его группе пришлось пройти непосредственно под альпинистами, находившимися выше. Пирс и Джойнер начали двигаться в правую сторону и вышли из зоны опасности, однако Моффитт все еще в ней оставался.

Пирс посмотрел вверх и увидел падающих альпинистов. Он раньше уже видел, как падают люди, и надеялся, что они успеют зафиксировать свое положение, остановят падение и снова начнут подниматься. Однако когда мозг Пирса переварил увиденное, он почувствовал адреналиновую реакцию: «Я упал и вбил в лед свой ледоруб. Воткнул его со всей силой, точно так же поступили мои люди». В их сторону летело шесть человек, опутанных страховочными веревками и ощетинившихся остриями ледорубов, крепежей и кошек.

Из отчета Бейли: «Теперь падало уже шесть альпинистов. Свидетели… утверждали, что они ударялись друг о друга и крутились вокруг своей оси».

Моффитт принял удар, который оказался настолько сильным, что он потерял сознание. Рывок веревки выдернул «окопавшихся» Пирса и Джойнера и бросил их вместе со всеми остальными в расщелину, где все девять альпинистов ударились о каменную стену и остались лежать на снегу. К тому времени Биггс уже был мертв. Уорд лежал под телами остальных головой вниз и задыхался. Рид, для которого это оказалось первым и последним восхождением, был еще жив. Умирал он в сознании.

В тот момент Стив Круз открывал гору для лыжников. Он стоял около подъемника «Палмер», когда служащий подъемника позвал его к телефону. Круз взял трубку и услышал голос сержанта из департамента шерифа. Тот передал ему сообщение, поступившее на «девять-один-один»: в бергшрунде – так местные называют подгорную трещину на леднике, – на шестьсот метров выше подъемника – где как раз находился Круз, – произошел несчастный случай. Сержант сказал, что детали пока не ясны, но несколько альпинистов свалилось в расщелину.

Круз мгновенно посмотрел вверх. Вдалеке он увидел эту расщелину и несколько крошечных фигур вокруг нее. Сердце пустилось галопом – он сразу понял, что произошло нечто очень и очень серьезное. Он схватил рацию и приказал лучшему в службе безопасности водителю снегоходов Джеффу Флуду («это мой ас!») мчаться на вершину горы. Не успев отключить рацию, Круз увидел внизу черный дым дизельного топлива – трактор-снегоход уже выезжал из «Тимберлайна».

ТЕМ ВРЕМЕНЕМ В РАСЩЕЛИНЕ ПРОИСХОДИЛО СЛЕДУЮЩЕЕ: Билл Уорд уже задохнулся в снегу; Крис Керн со сломанными костями таза, согнутый пополам и прижатый к камням, орал от боли; Гарри Слаттер, нижний в связке, лежал без сознания, когда он пришел в себя, ледоруб был все еще в его руке. Освещенная холодным голубым светом сцена выглядела сюрреалистически. Сверху продолжали скатываться снег и лед. Слаттер вспоминает: «Мне казалось, я задыхаюсь от всей этой мелкой снежной пыли».

Слаттер попытался оценить свое состояние. Он был уверен, что сломал челюсть и колено. «Я не помню, кто на ком лежал, но мы были плотно вдавлены друг в друга», – вспоминает Слаттер. Больше всего его волновала судьба Биггса. Он перевернулся и проверил, дышит ли тот. Биггс не дышал. Слаттер попытался сделать ему искусственное дыхание. Потом подошел Пирс и «подтвердил то, что я ожидал: Биггс был мертв», – вспоминает Слаттер.

Керн все еще кричал от страшной боли. Слаттер крикнул другу: «Забудь про боль и держись!» Слаттер и Керн вместе участвовали в соревнованиях по бегу и именно такой фразой подбадривали друг друга, когда одному из них становилось тяжело во время забега. Керн притих и о том же попросил Рида. Но Рид бредил перед смертью. Моффитт стонал и бормотал что-то нечленораздельное.

Пастор-методист Том Хиллман находился без сознания. В рюкзаке за спиной он держал мягкую флягу с водой. Эта замечательная конструкция фирмы Camelbak смягчила ему удар о камни. Однако Хиллман сломал грудной позвонок. Пастор, умеющий оказывать первую медицинскую помощь, пытался осознать, как сильно он пострадал: «Прежде чем начать двигаться, я попытался понять, что я мог сломать. Я думал, что сломал большую или малую берцовую кость, колено или бедро. И был готов к самому худшему. Но ничего из вышеперечисленного не было сломано. Я порвал связки и мышцы на руках, ногах, плечах и на спине, потому что крепко держался за ледоруб, пытаясь остановить наше падение. Мне очень хотелось встать и помочь остальным, но со всеми своими травмами и сотрясением мозга в придачу я чувствовал себя словно устрица без ракушки». Любопытно, что лучшие из тех, кто переживает катастрофу, несмотря на свои раны, всегда в первую очередь думают о других. В Дао дэ цзин написано, что таким «небо поможет», что их «милосердие защитит» (§ 67). Хиллман на самом деле посвящал жизнь своей пастве. «Самым неприятным для меня было то, что, имея хорошую подготовку в неотложной помощи, я не смог никому помочь», – говорил он.

При каждом движении Хиллмана ледяные осколки сыпались на Керна, который кричал от боли. Хиллман отполз. Из всей группы практически без травм остались Джефф Пирс и четырнадцатилетний Джойнер, которые незамедлительно начали оказывать помощь остальным. Денис Батлер и его люди, которые находились ниже расщелины, принялись устанавливать веревки, чтобы спускать пострадавших и мертвых вниз.

ТРАГЕДИИ ВРОДЕ ТОЙ, ЧТО ПРОИЗОШЛА 30 мая 2002 года на Маунт-Худе, случаются постоянно. Это неизбежный результат повышенного интереса к экстремальным видам отдыха, вследствие чего все больше и больше неподготовленных людей идут покорять горные вершины.

Альпинисты идут в связке без закрепленной страховки. С большинством ничего страшного не происходит. Во время спуска альпинисты опираются на ледорубы, как денди на трости. Все случившееся на Маунт-Худе было вполне предсказуемым, а сама трагедия объясняется теорией обычных несчастных случаев. Чарльз Пэрроу в 1980-х годах ввел термин «системные катастрофы». (С научной точки зрения было бы интересно проследить, как его концепция перекликается с идеями теории хаоса и теории самоорганизации.) Появлению трагедии на Маунт-Худ способствовало два рода факторов: выбора страховочной системы и психология участников.

Современные ученые, изучающие несчастные случаи во время отдыха на природе, признают, что всех их объединяет принципиальное сходство. Когда, что-то совершая, человек оказывается перед лицом смерти, он должен понимать, что к такому развитию событий он подошел проторенным путем. Первая реакция обычно укладывается в схему: «Что же за несчастье такое! Как это могло со мной случиться!» Но если человек выживает и если потом решит докопаться, «как дошел до жизни такой», то общая схема трагедии будет выглядеть не намного сложнее: что-то вроде «два притопа, три прихлопа».

Дело в том, что такого понятия, как «несчастный случай», в природе не существует. Очень немногие испытывают осознанное желание страдать или покончить с собой. Обычно люди сами порождают условия и системы, позволяющие совершаться несчастным случаям. Но даже после создания таких условий и систем может пройти долгое время, пока произойдет несчастный случай. Именно поэтому у таких гор, как Маунт-Худ, Мак-Кинли или Лонгс-Пик, складывается репутация «легких» гор. Многие из тех, с кем происходят самые тяжелые несчастные случаи на вершинах, покорение которых не требует особых знаний и технической подготовки, успели забраться на более сложные горы. Возможно, уже побывав на пиках в Гималаях или Южной Америке, они приехали в Маунт-Худ с определенным настроем, что им подвластны любые вершины. Возможно, они привезли своих друзей, которым решили помочь при их первом восхождении. Возможно, они покорят самый высокий пик в каждом штате. Такие люди находятся в плену собственного опыта и собственного невежества, потому их пониманию недоступен истинный характер того, что они совершают.

Книга «Обычные катастрофы» Чарльза Перроу увидела свет в 1984 году. Значение этой работы огромно в первую очередь по причине ее основной идеи: в определенных системах крупные катастрофы заложены по самой их природе, они происходят редко, но они неизбежны и уже поэтому могут считаться нормой. Автор утверждает, что катастрофы – часть общей системы. Перроу на этом не останавливается и рассматривает довольно спорное утверждение, что все попытки наращивания технологий безопасности только усложняют эти системы, что делает в еще большей степени вероятным появление несчастных случаев.

Катастрофы могут происходить из-за непредвиденного взаимодействия составных частей и сил и даже из-за сложности самой системы. Такие несчастные случаи складываются из условий, суждений, действий и событий, которые сами по себе в отдельности не могли бы их вызвать. Катастрофа случается только тогда, когда несколько факторов накладываются друг на друга и происходят в определенный момент. Несомненно, до того трагического дня Билл Уорд не раз поскальзывался, но удерживался на ногах. Он неоднократно вынимал фиксированную ледорубом страховку, после чего не падал и не погибал. Перроу обращает внимание на то, что в большинстве случаев ничего серьезного не происходит, правда, это не делает жизнь проще для тех, кто работает со сложными системами (в данном случае с альпинистами). Люди начинают верить в то, что нормальное функционирование системы – ее единственно возможное состояние. И вот неожиданно, в критический момент – когда совпадают время и пространство, – все компоненты системы начинают взаимодействовать самым странным образом, что и приводит к катастрофе.

Американский многоразовый космический корабль (шаттл) неоднократно взлетал и садился во Флориде без каких-либо проблем. Сотрудники NASA привыкли к тому, что система не дает сбоев. Но однажды из-за холодной погоды утром треснула резиновая прокладка. Инженеры, ответственные за это оборудование, предупреждали о возможных проблемах. Однако по политическим соображениям и нежеланию выходить из графика шаттл «Челленджер» был запущен. Последствия знают все – каждый человек в мире имел возможность наблюдать еще один вариант поведения сложной системы.

Для описания систем Перроу использовал техническую терминологию. Он называл эти системы «тесно соединенными». По его словам, могут происходить неожиданные и сложные взаимодействия компонентов системы и сил, которые в ней возникают. Несчастный случай происходит только в тесно соединенной системе, компоненты которой способны к непредсказуемому взаимодействию (мы не говорим о других сбоях, происходящих практически постоянно).

Компоненты и силы, способные к такому разрушительному взаимодействию, могут быть скрытыми и сложно предсказуемыми. Например, альпинисты не могли предвидеть всю мощь кинетической энергии, которая возникает в созданной ими страховочной системе. Они видели, что техника остановки падения, используемая другими альпинистами, работает прекрасно, и были уверены, что так же она будет работать и в их случае. Кофеварка и туалет на борту авиалайнера, по замыслу их создателей, не должны приводить к авиакатастрофам, однако известны и такие случаи.

Авиалайнер – прекрасный пример сложной и тесно соединенной системы: в ней заложена масса взрывоопасного горючего, она летит с огромной скоростью и функционирует на очень зыбкой границе между стабильностью и ее отсутствием. Незначительные усилия способны вывести эту систему из состояния баланса, что высвобождает заложенную в ней огромную кинетическую энергию. В этом смысле самолет можно сравнить со страховочной системой альпинистов, энергия которой появилась благодаря работе их мускулов и электрохимическим реакциям, происходившим во время восхождения. Альпинисты забирались все выше и выше, накапливая потенциальную кинетическую энергию в страховочной системе, тесно связанной веревкой. Происшедшее с ними позже было похоже на то, как лопается воздушный шарик, в котором воздух или энергия мгновенно и в больших количествах высвобождаются после укола булавкой. Альпинисты могли бы выжить, даже если спускались бы по склону вообще без какой-либо системы страховки.

В условиях тесно соединенной системы последствия сбоя быстро распространяются. В системе, которая не так плотно и тесно связана, последствия сбоя не распространяются на не пораженные сбоем отдельные участки. Хорошим примером тесно соединенной системы являются поставленные в ряд фишки домино – достаточно сбить одну, чтобы упали все. Если поставить фишки домино на приличном расстоянии друг от друга, то упадет всего одна фишка, если ее сбить. Если альпинисты не шли бы в связке, то упавший Уорд не увлек бы с собой всех остальных. Если альпинисты точно понимали бы, где верх, а где низ, то не встали бы прямо над Хиллманом и Биггсом. За появление трагедий в подобных системах некого винить, у подобных случаев нет причины. Причина кроется в самой природе системы, которая является самоорганизующейся.

Книга Перроу вышла в то время, когда ни теория хаоса, ни понятие самоорганизующихся систем не были широко известны и тем более всеми приняты. Тем не менее в его работе прослеживаются следы их влияния. Теория хаоса возникла потому, что в естествознании существовал большой пробел в области понимания беспорядка. Будь то живой организм или текущая вода, куда бы мы ни посмотрели, мы увидим беспорядочность. Турбулентность, непредсказуемое поведение, сбитая периодичность природных циклов, начиная от погоды и кончая ростом популяции животных. Классическое естествознание игнорировало эти непредсказуемости и для объяснения мира использовало идеализированные системы, что оставляло бóльшую часть мира совершенно без объяснений. Ошибки расчетов Ньютона просто игнорировали, и так было до того, пока Эйнштейн их не объяснил. Традиционная экономическая наука исходила из рациональности. На такой же основе было построено традиционное обучение методам выживания. Ни тот ни другой подходы не учитывали непредсказуемых реальностей действительного мира.