Текст книги "Преломление. Наука видеть иначе"

Не волнуйтесь, этот эксперимент над самим собой совершенно безболезненный (и очень простой): закройте рукой один глаз, а большим и указательным пальцем другой руки аккуратно придержите верхнее и нижнее веки другого глаза (если у вас есть штангенциркуль, это даже лучше, хотя откуда у вас в хозяйстве оказаться штангенциркулю?). Теперь, не закрывая глаз, задержите его в одном положении. Чем меньше вы двигаете головой и глазом, тем скорее вы увидите эффект. Посмотрите на неподвижный предмет и постарайтесь замереть.

Все, что вы сейчас делаете, – это ограничиваете движения глаза, или саккады, и таким образом не пропускаете поток соответствующей информации, несущей различия, которая необходима для зрения. Проще говоря, устраняете суть контекста или обстановки и, поступая так, блокируете способность мозга получать значение, поэтому на короткое время слепнете. Очень скоро изображение становится нерезким, появляются точки и пятнышки, и весь зримый мир угасает, и поле зрения становится размазанным пятном бело-розового цвета. Что ж, самое время проделать этот эксперимент.

Ну, как все прошло? Надеюсь, сейчас вы лучше и на более глубоком уровне понимаете невидимые процессы, которые происходят между вашим восприятием и миром, органами чувств и мозгом. Как только глаза перестали двигаться, произошло следующее: несмотря на то что они были открыты, весь мир исчез, потому что не было никакого изменения/разницы/контраста во времени и пространстве. Следовательно, вашему мозгу интересны только изменения, различия и контраст – это все источники информации, которые он интерпретирует. При этом, учитывая механический характер эксперимента с «замершим глазом», который я только что заставил вас проделать, наверное, интересно: как же насчет контекста, о котором мы говорили выше, – что же такое быть человеком? Итак: ваш мозг берет все связи, которые собирает из ситуации, и присваивает им поведенческое значение. Это еще один способ сказать, что основа – это действие… которое связывает восприятие прошлого и настоящее.

Вспомните выводы епископа Беркли. У нас нет прямого доступа к реальному миру, именно поэтому очень важно взаимодействовать с ним… потому что только опытным путем мы получим значения из бессмысленной информации. Затем создаваемые значения становятся частью прошлого опыта и откладываются в базе данных мозга, где он собирает все ощущения. По сути, мир и весь опыт, который мы в нем приобретаем, дают обратную связь от наших действий. Мозг хранит данные о том, какой опыт восприятия был полезен (то есть помог выжить или преуспеть), а какой – нет. Мы несем с собой эту историю и применяем в любой ситуации, в которой требуется обратная реакция, то есть примерно каждую секунду сознательной жизни. Но главное – не перепутать полезность и точность. Ваш мозг не записывает, что было «правильным», для использования в будущем. Вообще забудьте о том, что такое правильность, потому что совершенно необходимо выйти за пределы понятия точности. Почему? Потому что для восприятия не существует такого понятия, как точность.

Представьте, что вы герой боевика… шпион или шпионка. Под действием адреналина бежите по крышам от погони, музыка нагнетает драматизм, шпили европейских зданий уходят в небо, а под вами – гудящий город. Сердце вот-вот выпрыгнет из груди, вы во весь опор несетесь между веревками, на которых развешано чистое белье, а плохие парни уже близко. Вы перепрыгиваете через ограждение и оказываетесь на самом краю крыши. Проблема! Скользя, вы тормозите и оцениваете ситуацию: либо драться, либо прыгать. Решаете прыгать. Нужно оказаться на другой стороне пропасти между двумя пятиэтажными зданиями, счет идет на секунды, поэтому вы делаете пару шагов назад, быстро бежите к краю, отталкиваетесь… и приземляетесь там, где планировали. Молодец! Вы группируетесь и бежите дальше, готовый к новым рискованным прыжкам. Плохие парни все еще бегут следом, кровь закипает, и нужно уходить.

После таких случаев вы интуитивно начинаете анализировать произошедшее и думаете, что мозг точно рассчитал расстояние, чтобы вы смогли взять эту высоту и успешно перескочить пропасть. Думаете, для этого он решил вот такое уравнение?

Конечно, нет. Как мы уже убедились, большая часть того, что мы воспринимаем, поражает несоответствием здравому смыслу. Наоборот, наша нейронная сеть проделывала этот расчет уже миллион раз за всю историю эволюции. Таким способом мозг воспринимает пространство только с точки зрения полезности, поэтому вы (герой боевика) ведете себя так, чтобы выжить. Все происходит так, потому что мозг не может оценить точность.

Настоящая ситуация соединяет прошлое с настоящим, поэтому мозг может выбрать полезный ответ, но вы никогда не узнаете, было это восприятие точным или нет. Оно отделено от источника, следовательно, у вас нет непосредственного доступа к происхождению предметов или условий существующего мира. Например, к объективной реальности прыжка. И поэтому статистическая история восприятия не показывает, отражает оно действительность или нет. Единственный способ узнать, насколько точно ваше восприятие, – сравнить напрямую его и истину, лежащую в основе реального мира. Именно на этом принципе основана работа некоторых систем искусственного интеллекта. Они «праведные» в основе своей, потому что им нужен божественный человек – программист, – чтобы сказать, верны их реакции или нет. Затем они объединяют эту информацию и используют для будущих ответов. Но человеческий мозг так не работает. Мы очень похожи на систему искусственного интеллекта, созданного по принципу коннекционизма[67]67
  Коннекционизм – один из подходов в области искусственного интеллекта, когнитивной науки, нейробиологии, психологии и философии сознания. Главный его принцип состоит в предположении, что мыслительные явления могут быть описаны сетями из взаимосвязанных простых элементов.


[Закрыть]. У него нет «божественного» программиста, соответственно, мы никогда не получаем информацию о действительности напрямую. Эти системы произвольно меняют и приумножают структуры своих сетей. Те, что меняются «с пользой», выживают и с большей вероятностью воспроизведутся. (Искусственный интеллект, построенный методом коннекционизма, тоже видит эффекты, называемые иллюзиями, совсем как человек.) Как и коннекционная система, наш мозг никогда не получает информацию прямиком из реального мира… Никогда. Итак, поскольку мы никогда не взаимодействуем с реальным миром однозначно, нет способа узнать: было ли точным наше восприятие?

Но это не имеет никакого значения.

Действия приобретают смысл только из тех значений, которые мы им даем… нашей реакцией (внутренней или внешней). Поэтому только реакция показывает наши перцептивные предположения, иными словами – идею мозга о том, что полезно в конкретной ситуации. Обратная связь, которую мозг посредством пяти органов чувств получает о поступке, только помогает судить о результатах… а именно: был полезным поступок, который он спровоцировал, или нет. Прыжок с одного здания на другое, безусловно, был таким. И тем не менее должно быть интересно, как мозг и тело смогли произвести такой полезный прыжок и помочь в первую очередь сбежать от погони. Все просто: он взял возбудители, существующие в конкретной ситуации, и соотнес их с таким же случаем, где мы сталкивались с аналогичными раздражителями. Или даже еще проще: используя наше прошлое, чтобы помочь в настоящем… но не путем познания, а с помощью инстинктивной реакции.

Поскольку информация, поступающая от пяти органов чувств, неоднозначна, процесс смыслообразования в мозге обязательно эмпирический. (Не забывайте, что важные действия прошлого происходят в трех временных рамках, которые мы обсуждали в предыдущей главе: эволюция, развитие и обучение.) И наш мозг смотрит только на эту историю – и только на нее, – надеясь увеличить вероятность выживания в будущем. Более того, почти в любом случае память о том, что уже случалось в похожих обстоятельствах, – лучший показатель того, что будет дальше. Именно поэтому восприятие любой конкретной ситуации – всегда только определение, насколько полезна наша реакция, и это превосходит значение объективной реальности. Если подумать… Кого волнует точность информации, когда на кону выживание?!

Вы рассмотрели хищное животное на картинке? Мы можем видеть 90 % информации. И животное там есть. Если вы все еще его не нашли, уже поздно – вы погибли. А теперь взгляните еще раз.

Толкование с точки зрения пользы означает, что мы выжили, и этот опыт запоминается как часть истории, которая в будущем даст информацию органам восприятия. Объективная реальность – не более чем случайное стечение обстоятельств.

Трудности в изучении иностранных языков – тоже пример того, как мозг постоянно ищет полезную информацию и как это проявляется в том, что мы слышим и говорим. У многих носителей английского языка есть сложности с произношением раскатистого испанского «р». Если оценивать в общем, то очень многие, кто хоть раз пытался учить иностранный язык, сталкивался со, скажем так, иностранными звуками. Известно, что японцы, говоря по-английски, часто говорят «херроу» вместо «хеллоу». Это происходит потому, что они буквально не слышат разницы между «р» и «л». Скорее всего, это связано с тем, что в их родной речи нет этой разницы. У японцев в прошлом не было ситуации, где разница между этими звуками зачем-то была бы нужна, поэтому точность восприятия (то есть способность отличать) не имеет значения. В результате их мозг натренировался не слышать разницы между этими звуками, потому что в этом нет никакого практического смысла.

МЫ НЕ ВИДИМ РЕАЛЬНОСТИ, МЫ ВИДИМ ТОЛЬКО ТО, ЧТО БЫЛО ПОЛЕЗНО ВИДЕТЬ В ПРОШЛОМ

Наше восприятие цвета тоже отражает зависимость мозга от полезности информации, а не от точности. Видимый свет физически существует непрерывно на протяжении всего спектра, но зрительная зона коры головного мозга организует его, разбивая на четыре зоны, образующие круг: красный, зеленый, голубой и желтый. Если добавить оранжевый, синий, фиолетовый, – мы получим спектр, отраженный в хорошо знакомой с детства фразе: «Каждый охотник желает знать, где сидит фазан». Поскольку человеческий мозг обрабатывает свет однозначно и показывает его в виде красного, зеленого, голубого или желтого, это означает, что мы способны различать другие цвета только как ограниченное количество сочетаний этих четырех (мы не видим красно-зеленый или желто-голубой). Наше восприятие как бы берет два удаленных друг от друга участка световой линии – с самой короткой длиной волны и с самой длинной – и пригибает друг к другу, пока они не соприкоснутся. В результате они, поставленные рядом в непрерывном цикле, становятся похожими в представлении нашего восприятия.

Вообразите такой сценарий: сто случайных людей должны построиться в линию от самого низкого до самого высокого, от ребенка ростом 70 см на одном конце до двухметрового мужчины на другом. А теперь представьте, что группа встала так, как договорились, только не в линию, а в круг, и ребенок оказывается рядом с двухметровым мужчиной. Именно так мы видим цвет; это логическое представление об условиях, которые дает форма круга. В то же время это нелогично с точки зрения объективного устройства – все равно что уравновесить гири в 1 и 450 кг. И если цвет, который мы воспринимаем, соответствует такому же колеру с аналогичными физическими характеристиками, то это лишь совпадение. То, как наш мозг обрабатывает информацию, означает, что мы не видим реальности, и это касается абсолютно всего. Именно поэтому мы и получили всю эту путаницу и споры по поводу платья.

Наш мозг в процессе эволюции привык воспринимать свет однозначно, с точки зрения пользы, а не точности. И это чрезвычайно эффективный способ осознавать визуальные раздражители, который позволяет сохранить клетки головного мозга и целиком посвятить их нейрообработке информации, полученной от других органов чувств. (Рак-богомол не прошел бы естественный отбор в любой другой среде, кроме той, где он живет и здравствует, потому что его усиленное зрение означает: у него нет других ресурсов, как, например, те, которые помогают выжить нам.) Любопытно, что, как изначально отметили Дейл Первс, Томас Полгер и я, разбивка на четыре цвета отражена в принципе картографии: нужно только четыре тона, чтобы нарисовать любую карту, и при этом две пограничные страны не должны быть одного колера. Этот факт положил начало известной теореме о четырех красках, легендарной математической загадке, над которой бились, но не могли доказать математики больше сотни лет, пока в 1976 году это не сделали Кеннет Аппель и Вольфганг Хакен. Они несколько раз проверили теорему с помощью компьютера. То есть, перебрав каждую возможную комбинацию – а их миллиарды, – доказали, что опровергнуть этот постулат невозможно. Теорема о четырех красках стала первой, подтвержденной таким образом, что вызвало множество дебатов на тему правомочности такого доказательства.

Когда мы говорим о восприятии, то карта – хорошая метафора, потому что на самом базовом уровне мозг представляет собой атлас, систему маршрутов, позволяющую ориентироваться в одном направлении: остаться в живых! (Или можете вспомнить обратный пример, когда он не повел нас по миллиону других направлений, которые заканчивались смертью!) Возможно, самый «острый» образец субъективного восприятия против объективной реальности – то, с чем сталкивался каждый человек… это БОЛЬ.

Вы падаете на лестнице через несколько ступеней и ломаете руку. Это больно. Вы порезали палец до крови, шинкуя помидор. Это больно. Вас ударили по носу. Это уж*%@^$#но больно! (Заметьте, я использую шесть символов, заменяя ими две буквы, а вы все равно смогли прочитать слово «ужасно» благодаря тому, что записано у вас в мозге из прошлого опыта чтения.) Когда вы поранитесь, чувствуете боль от этого. Но что такое боль на самом деле? Можно ли ее измерить, используя объективные параметры, как свет? Есть ли у боли какие-то физические характеристики, которые позволяют ей существовать за пределами восприятия и опыта? Конечно, нет!

Боль – это не отдельное физическое или внешнее явление. Как цвет и все остальное, что мы познаём, она происходит в мозге и больше нигде. Нет никакого ощущения внутри руки после того, как хрустнула кость, или на коже кровоточащего большого пальца, или вокруг глаза, когда появляется синяк. Конечно, мы чувствуем это именно так, но на самом деле это – не что иное, как невероятно полезная проекция восприятия. Боль ощущается не где-нибудь, а в голове, это сложный нейрофизиологический процесс, хотя он нисколько не делает опыт менее реальным. Ваши болевые рецепторы, особые нервные окончания, регистрируют повреждение и посылают сообщение в нервную систему, частью которой оказывается и мозг. (Болевые рецепторы не распределены равномерно по всему телу; на кончиках пальцев, сосках и других областях, которые особенно чувствительны к прикосновению, находится – по определению – значительно больше болевых рецепторов, чем на других частях, например локтях.) В этом смысле действительно происходит реальный физиологический процесс, связанный с болью, но это значение, которое мы воспринимаем из причины, а не сама причина.

Почему же мы испытываем боль, раз это всего лишь восприятие? Боль – это разговор между разумом, телом и окружающим миром, в котором обсуждается критическая ситуация и ответ на нее. Боль – это внезапное следствие вашей исправности (или отсутствие таковой, и в этом случае она больше похожа на аварийную кнопку, которую только что нажали) в существующем контексте и мотивация к действию. Боль – это не «точная» характеристика, потому что точность одновременно невозможна и неважна для нашего мозга. Боль – это сигнализация, срочное уведомление о проблеме жизни и смерти, необходимость немедленно что-то сделать!

Итак, боль – это физиологическое ощущение, которое переводит бессмысленную в основе своей информацию в значение, побуждающее к действию. Она делает так, чтобы мозг перевел эту информацию как событие, от которого мы должны себя защитить. История реагирования определенным образом на зов болевых рецепторов и есть ответ на вопрос: почему наш вид все еще существует? Это ведет к удивительно глубокому соответствию, которое обнажает истинное назначение каждого проявления вашего поведения…

Все восприятие – лишь конструирование мозгом прошлой полезности (или «эмпирического значения информации»). Это научный факт, хотя все признают – довольно странный. Но как и где происходит это конструирование? Ответ прояснится, как только вы поймете, насколько слабо на самом деле органы чувств полагаются на внешний мир и насколько увереннее – на толкование внутреннего мира. Как я говорил, только 10 % сведений, которые мы получаем, приходит через глаза. Остальные 90 % поступают из других областей мозга. Так происходит потому, что для каждого импульса от глаз (через таламус) к первичной зрительной коре передается десять импульсов от других областей коры головного мозга. Более того, для всех соединений, которые идут от глаз к зрительной области коры (опять же через таламус), действует десять обратных соединений, идущих другим путем, и они сильно влияют на информацию, получаемую через глаза. Касательно информационного потока это означает, что органы зрения к собственно зрению имеют очень небольшое отношение. Зрение – продукт деятельности сложной мозговой сети, создающей смысл визуальной сенсорной информации. Вот почему поговорка «увидеть – значит поверить» часто понимается неверно:

Сложный процесс, отделяющий вас от реальности, на самом деле весьма непостоянный, но в то же время невероятно успешный. И это подводит к важному вопросу: что значит «видеть значение бессмысленной информации» и как могут значения из прошлого ограничивать смыслы, получаемые в настоящем? Чтобы ответить, давайте свяжем наше восприятие цвета с тем, что, по-видимому, изначально наполнено большим объемом значений, – то есть с языком.

ЧТО ВЫ ЧИТАЕТЕ? ОТПРАВЬТЕ ВАШ ОТВЕТ ПО АДРЕСУ: [email protected]

Задание простое: прочитайте то, что видите (вслух или про себя):

М ж те э о про и ать

Скорее всего, у вас получилось связное предложение: Можете это прочитать? Попробуем еще раз. Снова прочитайте то, что видите:

О ч м ы чи а т

Могу догадаться, что вы произнесли фразу: О чем вы читаете? Вспомните, что я говорил: прочитайте то, что видите. Вместо этого вы читаете слова, которых на самом деле нет в этой строчке. Почему? Да потому что есть опыт, в результате которого мозг закодировал совокупность случайных букв в языке. Здесь он применил историю опыта с речью и прочитал то, что было бы полезно прочитать в прошлом, формируя слова, хотя их там не было. (Точно так же, как в примере с уж*%@^$#но.) Однако обратите внимание: даже если бы в предложении были отдельные буквы на месте целых слов, вы все равно прочитали бы значение, потому что ни одна из строчек не имеет самостоятельной ценности. Это концепция нашей истории и культуры. И снова приводит нас к тому, что мозг нуждается в коммуникации: построении связей между разными буквами.

46 % ЛЮДЕЙ ЧИТАЮТ «ЗНАЧИТ УВИДЕТЬ ПОВЕРИТЬ», 30 % ЧИТАЮТ «УВИДЕТЬ ЗНАЧИТ ПОВЕРИТЬ», 24 % – «ПОВЕРИТЬ ЗНАЧИТ УВИДЕТЬ».

Но можно найти и другие значения. То, что вы «читали», подходило по смыслу, но это был не единственный вариант. Почему вы не интерпретировали это как …?

О ЧЕМ ВЫ МЕЧТАЕТЕ?

Вы действуете исходя из конкретной ситуации, и это вас ограничивает. Я создал ситуацию, в которой ваше участие – чтение – было так построено, что мозг искал самый полезный путь, заполняя пропуски… чтобы прочитать слова. И это предельно ясно. Но помните: нет никаких законов физики, которые здесь для вас создают значения. Буквы и строчки произвольны. В принципе, они изначально бессмысленны. И лишь принимают на себя значение через историю. Ваш мозг дал вам то, что счел самым полезным ответом на основе вашей истории восприятия, но этот ответ не был единственным.

Упражнение с контрастным цветом, которое я давал в первой главе, показало, что мы не видим реальности и мозг создает значение в зависимости от света. Серые фигуры меняли цвета в вашем восприятии, хотя на самом деле оставались одинаковыми. Просто ваше прошлое подошло к вопросу с практической точки зрения и построило разные «оттенки значений» в настоящем. Теперь, чтобы лучше понять, почему это происходит, снова обратимся к восприятию серого цвета.

На картинке мы снова видим серые прямоугольники, но сейчас это плитка на полу комнаты в отдельных, но очень похожих декорациях… здесь два плохо освещенных помещения. Мы видим разные оттенки серого из-за «окружения», но на самом деле это один и тот же цвет. Теперь посмотрим на оба помещения с включенным светом. Не обращайте внимания на те плитки, которые находятся далеко справа и слева на обеих картинках. На левой картинке посмотрите на плитку под столом, прямо под вазой с цветами. Она выглядит почти белой. Теперь посмотрите на противоположное помещение справа, прямо справа от чашки. Она угольно-черная. Да-да, два этих оттенка абсолютно одинаковые.

Все, что я сделал, – сменил информацию на картинке, что, в свою очередь, изменило возможное значение, основанное на вашем прошлом опыте. На этом примере «смысл» темного окружения под столом – это «тень», а темное окружение на правой картинке означает «темную поверхность». Трансформируя информацию, я исказил значение плитки, которое ваш мозг извлек с помощью органов чувств. Обе плитки остались в том же самом окружении, что и были, но я сделал иным ваше понимание контекста, изменив условия в комнате. Все, что вы видите, это статистические данные, которые дает ваш мозг из-за вероятности, что две плитки могут иметь похожее эмпирическое значение для вашего поведения в прошлом. Этот процесс аналогичен осознаванию строчки: «Можете это прочитать?» Восприятие позволяет видеть одну и ту же вещь по-разному, даже если сначала казалось, что для этого есть только один способ. Как ясно из двух следующих картинок, то, что верно для слов и освещения, точно так же верно и для формы.

Ниже посмотрите на четыре угла, составленных из спаренных стержней. В каждом случае стержни формируют разные углы, и ни один из них не 90°, правильно? А вот и нет.

На каждой из рассмотренных «иллюзий» мы видели, как прошлая полезность формирует ее настоящее восприятие, и это прошлое уходит корнями далеко в начало эволюции человека. И все же: действительно здорово, что мы отлично ориентируемся в реальности, доступа к которой у нас нет, но при этом должны быть начеку по поводу того замечательного способа видения, к которому привык наш мозг. Просто у него есть возможность «сдерживания» нашего восприятия в прошлом, что возвращает к истории с Шеврёлем и его гобеленами.

Шеврёль великолепно разобрался с человеческим восприятием и созданным им цветовым колесом, и оно оказывает сильное влияние на искусство вплоть до нашего времени, но не все так хорошо. Я говорю не о произведениях искусства, созданных с помощью его открытия, а о том, как искусство учит нас понимать самих себя – или не понимать, в ущерб другому способу видения.

Художники любят иногда приписывать дезориентирующий эффект, который они создают, «хрупкости наших чувств», как Британская галерея Тейт описала работу кандидата на премию имени Тёрнера 2006 года Марка Титчнера. Но это ерунда, потому что наши чувства совсем не такие. «Хрупкость» – описание чувства восприятия в определенных ситуациях, особенно созданных специально, чтобы дезориентировать человека, но это не объяснение.

Восприятие происходит не беспорядочно и не как попало, – это невероятно организованный, даже статистический процесс соединения прошлого с настоящим через поведение. Открытие Шеврёля, сделанное им в 1830-е годы, которое демонстрирует, что мы не всегда видим истинные цвета, в реальной жизни воспринималось на грани волшебства. Но от чудес его отделяла маленькая деталь: когда вы видите магию, понимаете, что вас дурачат… и это казалось своего рода шаманством. Однако слабость волшебства (а заодно и так называемого шаманства) в том, что вам становится неинтересно, как только вы узнаете секрет. Красота явлений, называемых иллюзиями, в том, что знание истинных причин происхождения делает их куда более заманчивыми. При этом даже тут мы не видим полной картины «фишек» восприятия, потому что до этого я схитрил, когда называл все предыдущие упражнения иллюзиями. Сами иллюзии… тоже иллюзия!

Если бы мозг в процессе эволюции развился так, чтобы видеть мир, каков он есть на самом деле, тогда да, иллюзии существовали бы. Но так как он приспособился воспринимать информацию не точно, а только исходя из пользы реакций, иллюзий нет. Наше привычное понимание иллюзии дало трещину – получается, в концепции скрыт смысл: мы эволюционировали, чтобы видеть мир таким, каким он устроен реально. Теперь вы знаете, что это не так. Мы не видим действительности, следовательно, эволюционировали, чтобы видеть в прошлом полезное. И это сводится к выбору: либо все, что мы видим, иллюзия, либо ничто не иллюзия вообще. Правильный ответ – второй: ничто не может быть иллюзией.

Чтобы видеть мир иначе, мы в первую очередь должны по-другому взглянуть на видение. Это важно и за пределами визуального восприятия, в глубоко жизненном смысле. В конце концов мир постоянно изменяется. То, что вчера было правдой, сегодня может ею не быть. Эта новая правда будет правдивее старой; примеров тому много в мире технологии или деловых отношений, где все развивается со скоростью света. Ситуация все время трансформируется, поэтому должно меняться и наше восприятие. Получение более глубокого смысла собственных принципов работы мозга позволяет понять, как ненавязчиво наш опыт прошлого не только меняет, но и создает нас.

Зная это, вы сможете контролировать мозговой аппарат и таким образом создать новое прошлое, которое изменит то, как мозг воспринимает будущие возможности. Именно об этом мы поговорим в следующей главе.

Наша жизнь основана на опыте, и, в сущности, это не что иное, как постоянный путь проб и ошибок. Чтобы добиться успеха, в вашем распоряжении должно быть столько возможностей и возможных восприятий, сколько позволяет ваш мозг. Чем уже вы смотрите, тем меньше видите путей, по которым можно пойти. И чтобы не попасть в ловушку, убедитесь: вы не только ч та те контекст, но и м чт ете о нем. Это нелегко… потому что, когда дело доходит до восприятия… вы лягушка.

И это не метафора. В части обработки данных в нейронной сети и поведения мы удивительно похожи на лягушек. Именно поэтому мне так нравится популярный ролик на YouTube[68]68
  https://www.youtube.com/watch?v=WlEzvdlYRes.


[Закрыть], который отображает нашу похожесть. В 26-секундном клипе голодная лягушка прыгает на экран смартфона и пытается слизнуть «цифровых» муравьев. Она не знает, как мы полагаем (было бы удивительно, если бы было наоборот, правда?!)… что просто участвует в «Играх насекомоядных». Понятно, что она пытается съесть муравьев одного за другим, пока не проваливает уровень. Когда владелец смартфона нажимает кнопку перезагрузки, злая или, вероятно, просто голодная лягушка кусает его за большой палец. Это смешно, но одновременно и грустно, потому что во многом мы ведем себя, как это земноводное. Мы выдаем реакцию за реакцией, отзываясь на то, что диктует прошлое восприятие. Если в основе своей мы лягушки и в поведении, и в восприятии, что же тогда отличает человеческий разум и делает его прекрасным?