Текст книги "Итальянская кампания и экспедиция в Египет и Сирию 1796–1799 гг."

После краткого пребывания во Флоренции Наполеон отправился в Болонью, где потратил несколько дней на то, чтобы ввести в определенное русло народный порыв к свободе. В Луго поднялся мятеж, были совершены эксцессы против слабого французского отряда. Генерал Бейран двинулся туда со своей бригадой и встретил сопротивление со стороны ворвавшихся в город 4000–5000 крестьян. Он их атаковал, разбил, захватил город, который был разграблен. Имольский епископ, впоследствии папа Пий VII, в епархии которого произошло возмущение, сделал попытку открыть глаза ослепленному народу. «Воздайте кесарево кесарю, – говорил он. – Иисус Христос велит повиноваться силе». Он высылал даже в Луго епископа Эдесского, тогда своего старшего викария и затем духовника. Успеха он не имел. Мятежники встречали его с почтением, но не подчинялись его уговорам. Они подчинились только силе.

Армия переправилась через По. На правом берегу осталось только несколько жандармских застав и складов. Население было настолько хорошо расположено к армии, что для порядка в тылу достаточно было национальной гвардии. Хотя регентство Модены и было предано противнику, но оно было бессильно; патриоты Реджио и Модены были значительно сильней.

В Мантуе комендантом был Канто-д’Ирль, имевший в своем подчинении генералов Роккавина, Розельмини и Вукассовича с 12 000 человек пехоты, 500 кавалерии, 600 артиллерии, 150 минеров, 100 моряков – всего 14 000 человек. Главная квартира главнокомандующего была переведена из Болоньи в Ровербелла, где находился Серюрье, командовавший блокадным корпусом.

На Нижнем озере плавало несколько французских баркасов. Полковник Андреосси приготовил большое количество судов и надеялся на захват крепости врасплох. Уже 1000 гренадер была посажена на суда и должна была высадиться в 2 часа утра под батареей и бастионом у дворца, овладеть воротами и опустить подъемные мосты Сен-Жоржского шоссе, по которым армия вошла бы в город. Этот проект казался вполне осуществимым. Полковник Лагоц, уроженец Мантуи, должен был вместе с несколькими патриотами идти во главе колонны. Но так как уровень реки По значительно понизился и из Нижнего озера быстро вытекло много воды, то глубина его стала недостаточной для судов. Последние были вынуждены отойти в середину камышовых зарослей, чтобы не быть замеченными из крепости. Здесь ночью они сели на мель, и снять их не смогли. В следующую ночь воды еще убавилось. Эту экспедицию пришлось бросить. Тогда был возбужден вопрос, закладывать ли траншею или нет. Тирольская буря готова была вот-вот разразиться. Но Шасслу предложил взять крепость в 15 дней с помощью траншей. Крепость была плохо вооружена и гарнизон значительно ослаблен. Главнокомандующий решился на это.

Генералы Мюрат и Даллемань переправились через рукав Нижнего озера в Пиетоле, где он очень узок, и после сильного боя овладели незатопляемым участком местности от Пиетоле до дворца и укрепленным лагерем Мильяцетто. 18 июля все естественные препятствия были преодолены, впереди оставался только простой бастион и наполненный водою широкий ров. Инженерный генерал Шасслу заложил траншею. Осада после этого превратилась в совершенно обыкновенную. 22-го траншея была уже в 50 туазах от контрэскарповой галереи. Противник тщетно пытался несколькими вылазками замедлить продвижение. Стычки были кровопролитные, но противника всегда отбивали, нанося ему потери. Особенно хорошо действовал во главе гренадерского батальона полковник Дюпон – тот самый, который впоследствии отличился в Египте при взятии Каира.

Приближался момент, когда австрийцы могли оказаться в состоянии предпринять наступление. Наполеон, успокоенный относительно хода работ по осаде Мантуи, решил заняться переустройством внутренних дел Ломбардии для того, чтобы обеспечить свой тыл на время борьбы, которая должна была начаться. Он отправился в Милан с тем, чтобы вернуться к моменту наступления.

Сардинский король отдал себя целиком в распоряжение республики. Он сдал все свои крепости. Суза, Экзиль и Демонте срывались. Алессандрия находилась в руках Итальянской армии. В Милане находился сардинский поверенный в делах кавалер Боргезе; но король часто посылал в главную квартиру графа Сен-Марсана или для представления особых разъяснений, или с просьбой о необходимой помощи для поддержания мира в стране. Сардинские дела не могли быть в более надежных руках. Характером и личными качествами он нравился главнокомандующему. Граф Сен-Марсан, принадлежавший к одной из лучших фамилий Пьемонта, был в возрасте 25–30 лет. Человек выдержанный, мягкий, просвещенный, он был свободен от всяких предрассудков и потому имел здравый взгляд на вещи. Он был настроен против австрийской политики – чувство, которое он унаследовал от своих предков и вывел из собственного опыта.

Глава VI. Сражение у Кастильоне

(Схема 6)

Когда венский двор узнал о прибытии французов на границу Тироля и об осаде Мантуи, он отказался от наступления, которое предполагал вести в Эльзасе, и выделил фельдмаршала Вурмзера во главе 30 тысяч человек из армии Верхнего Рейна для отправки в Италию. Там эта армия, соединившись с войсками Болье, пополнявшимися в течение двух месяцев, и с гарнизоном Мантуи, возросла до 80 000 человек, не считая больных в Мантуе.

Французская армия, разгромив армию Болье, выполнила возложенную на нее задачу. Если бы рейнские армии сделали то же самое, шедшая в Европе великая борьба была бы закончена. Между тем слухи о приготовлениях австрийского дома дошли до венецианских областей; вдобавок купеческие письма постарались их преувеличить: до конца августа австрийцы будто бы овладеют Миланом, французы потеряют полуостров, не смогут уйти к Альпам, и снова оправдается в этом году пословица, что Италия послужит им могилою.

Наполеон внимательно следил за всеми этими приготовлениями и сильно тревожился. Он заявлял Директории, что нельзя с одной только 40-тысячной армией сдерживать натиск всех австрийских сил. Он требовал, чтобы либо ему были высланы подкрепления, либо же рейнские армии начали кампанию без промедления. Он напоминал об обещании, данном ему при отъезде из Парижа, что они начнут действовать 15 апреля. Однако прошло еще два месяца, а они всё не выходили со своих зимних квартир. Наконец, в июне они открыли кампанию; но подобная диверсия в то время не могла уже принести пользы Итальянской армии: 30 000 человек Вурмзера находились уже на марше, и вскоре ожидалось их прибытие к месту назначения. В таком положении предоставленный самому себе Наполеон сосредоточил на Адидже и на Кьезе всю свою армию, оставив только один батальон в Феррарской цитадели, два в Ливорно и этапные команды в Кони, Тортоне, Алессандрии, Милане и Пиццигетоне. Осада Мантуи вызвала заболевания; хотя в этой нездоровой местности он держал только 7000–8000 человек, то есть две трети гарнизона, – потери все же были значительными. На Адидже в обсервационной армии нельзя было собрать в строю больше 30 000 человек; с таким небольшим числом храбрецов приходилось бороться против главной Австрийской армии. Велась очень деятельная корреспонденция между Италией и Тиролем, где сосредоточивался противник. Каждый день можно было убеждаться в пагубном влиянии этих приготовлений на настроение итальянских народов. Приверженцы французов трепетали, приверженцы Австрии возгордились и стали угрожать, но все изумлялись, что такая держава, как Франция, оставила без поддержки и помощи армию, так хорошо послужившую родине. Эти пересуды проникли даже в среду солдат вследствие их повседневного общения с жителями. Дивизия Соре стояла на позиции в Сало, прикрывая местность между озерами Идро и Гарда и перехватывая дорогу из Триента в Брешиа по Кьезской долине. Массена, расположившись в Буссоленго, занимал Корону и Монте-Бальдо бригадою Жубера, другая часть его дивизии стояла лагерем на Риволийском плато. Бригада Даллеманя из дивизии Деспинуа охраняла веронские мосты, другая бригада этой дивизии охраняла Адидже до Порто-Леньяго, дивизия Ожеро занимала Порто-Леньяго и Нижний Адидже. Генерал Гильом был комендантом Пескиеры, где шесть галер под начальством капитана 2-го ранга Лаллемана господствовали на озере Гарда, Серюрье вел осаду Мантуи. Кильмэн командовал кавалерией армии, Доммартен – артиллерией. Главная квартира была перенесена в Кастельнуово, вблизи Адидже, Кьезы и Мантуи.

Вурмзер перенес свою главную квартиру в Триент и сосредоточил всю армию в итальянском Тироле. Он разделил ее на три корпуса. Левому, под командованием генералов Давидовича, Мессароша и Митровского, силою в 20 000 человек, была назначена для движения долина Адидже: Мессарош должен был следовать по шоссе левого берега и проникнуть в Верону по высотам; Давидович и Митровский, с кавалерией и артиллерией, должны были переправиться через Адидже по мосту, сооруженному у Дольче, и двинуться на Коссариа. Центр, силою в 30 000 человек, под командованием Вурмзера (в составе четырех дивизий – генералов Меласа, Себоттендорфа, Баялича и Липтая), должен был проникнуть в Италию через Монте-Бальдо и местность между Адидже и озером Гарда. Правый, в составе 20 000 человек, под начальством Кваждановича, Отта, князя Рейсе и Очкая, должен был пройти через Кьезу, двинуться на Брешиа и обойти всю Французскую армию, отрезая ее от Милана и тем самым от путей отступления. Полное ее поражение должно было явиться следствием этой искусно задуманной комбинации. Рассчитывая на свое громадное превосходство, Вурмзер думал не просто победить, но использовать победу целиком и сделать ее решительной и роковой для противника[39]39
  Заметка, написанная рукой Наполеона:
  Австрийские генералы
  Правый фланг
  1. Кважданович
  2. Очкай
  3. Отт
  4. Князь Рейсе
  Центр
  1. Вурмзер
  2. Мелас
  3. Себоттендорф
  4. Липтай
  5. Баялич
  Левый фланг
  1. Давидович
  2. Мессарош
  3. Митровский


[Закрыть].

Едва прошло несколько дней со времени прибытия Наполеона в Милан, как он узнал о движении противника из Тироля. Поспешно он отправился в Кастельнуово, в свою главную квартиру. В этом небольшом местечке он находился недалеко от Монте-Бальдо и Вероны. 29 июля утром он узнал, что Корона была атакована большими силами, что легкие войска генерала Мессароша вышли на Веронские высоты на левом берегу Адидже и многочисленные колонны спускаются по Рокка-д’Анфо. В течение всей ночи донесения ежечасно следовали одно за другим. Стало известно, что Жубер, атакованный при Корона, весь день оказывал сопротивление, но вечером отошел на Риволийское плато, которое Массена занимал крупными силами; что австрийские бивачные огни покрывают всю местность между озером Гарда и Адидже; что на Веронских высотах вся дивизия Мессароша соединилась со своими легкими силами. Со стороны Брешиа Кважданович, вышедший по долине Кьезы, разделил свои войска на три колонны: одна прикрывала высоты Сант-Озетто[40]40
  На современных картах это место значится под названием Сант-Езебио. (Примеч. фр. ред.)


[Закрыть], по-видимому направляясь на Брешиа, другая заняла позицию у Гавардо и угрожала движением на Понте-Сан-Марко и Лонато, третья пошла на Сало, где вела бой с 3 часов дня. На рассвете 30-го было получено донесение, что сант-озеттская колонна проникла в Брешиа, где не встретила никакого сопротивления, захватив там в плен четыре роты, оставленные для охраны госпиталей. Одна из дорог, связывающих армию с Миланом, оказалась, таким образом, перехваченной; оставалась лишь единственная – Кремонская. На всех дорогах из Брешиа в Милан, в Кремону, в Мантую появились разъезды, распускавшие слухи, что одна армия в 80 000 человек вышла через Брешиа, а другая армия в 100 000 человек – через Верону, что Соре, боясь оказаться отрезанным от Брешиа и от армии, отошел на высоты Дезенцано, оставив у Сало генерала Гюйо с 15 000 человек, в старинном замке, своего рода крепости, обеспеченной от захвата врасплох, что гардской колонной противника выслано несколько разъездов на Понте-Сан-Марко, но что они там задерживаются ротой егерей, охраняющей этот мост.

План Вурмзера теперь был раскрыт. Он захватил и рассчитывал сохранить инициативу. Он предполагал, что армия стоит неподвижно вокруг Мантуи и что, окружив этот пункт, он окружит тем самым и Французскую армию. Чтобы расстроить этот план, следовало вырвать у него инициативу, сделать армию подвижной, сняв осаду Мантуи, пожертвовав траншеями и осадным парком для того, чтобы быстро двинуться всей армией на один из корпусов противника и затем последовательно обрушиться на оба остальных. Австрийцев было по два с половиной человека на одного француза, но если бы их корпуса были атакованы по отдельности всей Французской армией, то эта армия имела бы на поле сражения численное превосходство. Правый корпус Кваждановича, вышедший из Брешиа, находился, как казалось, в наиболее трудном положении. Наполеон двинулся сначала против него.

Дивизия Серюрье сожгла осадные лафеты и платформы, побросала порох в воду, зарыла в землю снаряды, заклепала орудия и в ночь с 31 июля на 1 августа сняла осаду Мантуи. Дивизия Ожеро направилась из Леньяго на Минчио, в Боргетто. Войска Массена защищали весь день 30-го высоты между Адидже и озером Гарда. Бригада Даллеманя была двинута на Лонато.

Наполеон отправился на высоты позади Дезенцано, приказав Соре вновь двинуться к Сало на выручку генералу Гюйо, попавшему под удар на плохой позиции, где Соре его оставил. Гюйо дрался там 48 часов против целой неприятельской дивизии, которая пять раз бросалась на штурм и пять раз была отражена. Соре прибыл как раз в ту минуту, когда противник напрягал последние усилия. Он обрушился на фланги, разгромил его, захватил знамена, пушки и пленных.

В то же самое время австрийская дивизия генерала Очкая из Гавардо двигалась на Лонато, чтобы занять позицию на высотах и войти в связь с Вурмзером на Минчио. Наполеон сам повел против нее бригаду Даллеманя. Бригада проявила чудеса храбрости. Очкай был обращен в бегство и понес большие потери. Остатки этих двух дивизий, разбитых Соре и Даллеманем, стягивались в Гавардо. Соре опасался поставить себя под удар и снова занял промежуточную позицию между Сало и Дезенцано.

Тем временем Вурмзер распорядился переправить через Адидже свою артиллерию и кавалерию. Владея всей местностью между Адидже и озером Гарда, он расположил одну из своих дивизий на высотах Пескиеры, чтобы прикрыть эту крепость и охранять свои коммуникации. Две другие дивизии с частью кавалерии он направил на Боргетто для овладения мостом через Минчио и для выхода на Кьезу с целью войти в связь со своей правой колонной. С двумя последними дивизиями пехоты и оставшейся кавалерией он двинулся на Мантую, чтобы заставить снять осаду этой крепости. Но она была снята уже 24 часами раньше. Он нашел траншеи и батареи еще целыми, орудия перевернутыми и заклепанными, повсюду – обломки лафетов, платформ и различного снаряжения. Поспешность, вызвавшая, как казалось, эту меру, должна была его обрадовать; все, что видел здесь Вурмзер, казалось, говорило больше об испуге, чем о заранее рассчитанном плане.

Массена, сдерживавший противника весь день 30-го, ночью переправился в Пескиере через Минчио и продолжал свое движение на Брешиа. Австрийская дивизия, показавшаяся перед Пескиерой, нашла правый берег Минчио усыпанным стрелками, высланными из гарнизона и из арьергарда Массена под командованием Пижона, имевшего приказание противодействовать переправе через эту реку и, когда она все же будет форсирована противником, – сосредоточиться к Лонато. Ожеро, двигаясь на Брешиа, переправился в Боргетто, уничтожил мост и оставил арьергард для занятия правого берега, приказав ему сосредоточиться к Кастильоне, когда противник форсирует реку. Всю ночь с 31 июля на 1 августа Наполеон двигался с дивизиями Ожеро и Массена на Брешиа, куда прибыл в 10 часов утра.

Дивизия противника, узнавшая, что Французская армия движется на нее по всем дорогам, поспешно отступила. Войдя в Брешиа, она застала там 500 больных французов, но оставалась в Брешиа так недолго и была вынуждена уйти столь поспешно, что у нее не хватило времени ни обнаружить их, ни распорядиться ими. Генерал Деспинуа и помощник генерала Эрбен, каждый с несколькими батальонами, стали преследовать противника в направлении на Сант-Озетто и Кьезу. Тогда Наполеон с двумя дивизиями – Ожеро и Массена – повернул обратно и быстрым контрмаршем двинулся от Минчио на Кьезу, откуда раньше вышли обе эти дивизии, чтобы поддержать свои арьергарды, сделавшиеся в результате контрмарша авангардами.

2 августа Ожеро, на правом фланге, занял Монте-Кьяро; Массена, в центре, стал у Понте-Сан-Марко, держа связь с Соре, занимавшим на левом фланге высоту между Сало и Дезенцано с повернутым назад фронтом, чтобы сдерживать уже дезорганизованный правый фланг Кваждановича.

Тем временем арьергарды, оставленные Ожеро и Массена на Минчио, отходили перед дивизиями противника, форсировавшими переправы через эту реку. Арьергард Ожеро, имевший приказание сосредоточиться к Кастильоне, бросил свой пост раньше времени и вернулся в беспорядке к своим главным силам. Командовавший им генерал Валетт был смещен с должности перед строем за то, что не обнаружил в этом случае должной твердости. Что касается генерала Пижона, то он с арьергардом Массена достиг Лонато в полном порядке и расположился там. Противник, воспользовавшись оплошностью генерала Валетта, овладел Кастильоне 2 августа и там укрепился.

3 августа произошло сражение у Лонато. Оно было дано двумя дивизиями Вурмзера, переправившегося через Минчио по мосту у Боргетто, в том числе дивизией Липтая, и одной из бригад дивизии Баялича, которую он оставил перед Пескиерой. Вместе с кавалерией силы австрийцев равнялись 30 000 человек. У французов было 20 000–23 000 человек. Исход дела был предрешен. Вурмзер с двумя пехотными дивизиями и кавалерией, которые он повел в Мантую, а тем более Кважданович, который уже отступал, не могли здесь находиться.

Утром, на рассвете, противник двинулся на Лонато, который было им стремительно атаковано. Здесь он надеялся установить связь со своим правым флангом, о котором он начинал беспокоиться. Авангард Массена был сбит, Лонато взят. Главнокомандующий, находившийся в Понте-Сан-Марко, стал во главе войск. Австрийский главнокомандующий слишком растянул свои войска, упорствуя в стремлении продвинуть правый фланг, с тем чтобы открыть себе коммуникации с Сало, и поэтому его фронт был прорван в центре. Лонато был вновь взят с хода, и неприятельская линия разрезана надвое. Одна часть отошла на Минчио, другая бросилась к Сало; но, поражаемая с фронта генералом Соре, который вышел ей навстречу, а с тыла – генералом Сент-Илером, окруженная со всех сторон, она была вынуждена сложить оружие. Если французы были атакованы в центре, то сами они атаковали правый фланг. Ожеро атаковал дивизию Липтая, прикрывавшую Кастильоне, и опрокинул ее после упорного боя, в котором мужество солдат компенсировало малую их численность. Противник потерял Кастильоне и отступил на Мантую, откуда к нему подоспели подкрепления, но уже после того, как сражение было окончено. Дивизия Ожеро потеряла много храбрых бойцов в этом упорном бою. Армия особенно сожалела о генерале Бейране и полковнике Пурайе, весьма выдающихся офицерах.

Кважданович ночью получил сообщение об исходе Лонатского сражения. Весь день он слышал оттуда пушечную пальбу. Его положение становилось очень затруднительным: соединение с главными силами армии стало невозможным. К тому же он думал, что французские дивизии, действовавшие против него 2 августа, продолжают все время идти за ним, и это делало Французскую армию в его представлении огромной. Ему казалось, что она находится повсюду. Вурмзер из Мантуи направил часть своих войск к Маркарии для преследования Серюрье и потерял время, пока повернул их назад к Кастильоне. 4 августа ему не удалось этого сделать. Он потратил весь день на сбор и приведение в порядок своих частей, дравшихся под Лонато, и снабжение боевыми припасами своей артиллерии.

Наполеон в 2 или в 3 часа пополудни произвел разведку боевой линии, занимаемой Австрийской армией. Она показалась ему грозной: на ней находилось еще 25 000–30 000 бойцов.

Он приказал укрепить Кастильоне, внес исправления в занятую Ожеро позицию, которая была дурной, и отправился в Лонато для того, чтобы лично наблюдать за движением своих войск, которые чрезвычайно важно было ночью сосредоточить вокруг Кастильоне. Весь день Соре и Эрбен с одной стороны, Даллемань и Сент-Илер – с другой безостановочно преследовали три дивизии правого фланга противника и дивизии, отрезанные от центра в сражении у Лонато. На каждом шагу они захватывали пленных. Батальоны в полном составе складывали оружие – одни в Сант-Озетто, другие в Гавардо, многие разбрелись, не зная, что делать, по соседним долинам. 4000–5000 человек из них, узнав от крестьян, что в Лонато только 1200 французов, направились туда в надежде пробить себе дорогу на Минчио. Было 5 часов вечера. Наполеон тоже въехал в Лонато с другой стороны, двигаясь из Кастильоне. К нему привели парламентера. В то же время донесли, что неприятельские колонны двигаются через Понте-Сан-Марко с целью занять Лонато и требуют сдачи этого города. Между тем Сало и Гавардо все время оставались в руках французов. Было очевидно, что это могли быть только заблудившиеся колонны, пытавшиеся пробиться. Наполеон приказал своему многочисленному штабу сесть на коней, затем привести к нему офицера-парламентера и развязать ему глаза среди шумного движения главной квартиры. «Скажите своему генералу, – заявил ему Наполеон, – что я даю ему восемь минут срока для того, чтобы сложить оружие; он очутился среди всей Французской армии. По прошествии этого времени пусть не надеется больше ни на что». Измотанные и проплутавшие в течение трех дней, неуверенные в себе, не зная, что делать, убежденные, что крестьяне их обманули, эти 4000–5000 человек сложили оружие. Один этот эпизод может дать понятие о беспорядке и смятении в австрийских дивизиях, разбитых у Сало, у Лонато, у Гавардо, преследуемых во всех направлениях и почти уничтоженных. Весь остаток дня 4-го и вся ночь прошли в сборе всех войсковых колонн и сосредоточении их в Кастильоне.