Текст книги "Случайности не случайны, или Духовность для скептиков"

На момент рождения наш мозг еще не полностью развит. Мы также не можем физически позаботиться о себе и не являемся самодостаточными на эмоциональном уровне. По сути, должно пройти еще несколько лет, прежде чем мы достигнем сознательного возраста. И еще несколько – чтобы мы обрели способность сознательного самонаблюдения и контроля над нашим внутренним диалогом. До той поры мы зависим от тех, кто о нас заботится.

Это состояние чрезвычайной зависимости и уязвимости приводит к активации нашего инстинкта выживания – эго. В христианской религии, в католицизме оно известно под именем «дьявол» или «демон». Также его называют Сатаной. Фактически, создавая из него образ киношного злодея, нас подстрекают к его убийству… Тем не менее наш процесс оздоровления и преобразования во имя воссоединения с нашей подлинной сущностью не предполагает демонизации или уничтожения эго. Он, скорее, заключается в осмыслении того, как оно функционирует и каким образом манипулирует нами. В основном потому, что только так мы сможем принять, вобрать и превзойти его, освободившись от его губительного влияния на психику.

Итак, что же такое эго? Речь идет о латинском слове, которое означает «я». Это защитный механизм, который мы бессознательно развиваем, для того чтобы уцелеть в эмоциональной бездне первых лет нашего существования. Так мы отчаянно пытаемся защитить себя от мучительной боли, причиняемой раной отделения. В ситуации, когда мы отсоединились от главной сущности и вышли из океанического состояния, в котором мы чувствуем свое слияние с жизнью, эго становится той заплаткой, которая позволяет нам потихоньку скрипеть.

Это иллюзорное я имеет восемь основных характеристик. Первая: оно невежественно. Эго не ведает основополагающей истины: того, что в реальности мы являемся главной сущностью, с которой утратили связь в момент рождения. Недаром со дня рождения нашу сущность начинает определять социальное и семейное окружение. И посредством системы приобретаемых нами ограничивающих верований мы в конце концов выстраиваем свою заранее заданную ментальность. Когда мы отождествляем себя с эго, мы отвергаем нечто весьма очевидное: что наше восприятие является не нейтральным или объективным, а полностью субъективным. Именно тогда мы смешиваем реальность – то, что есть на самом деле, – с ее искажением, которое мы сами и творим, воспринимая ее сквозь линзы эгоизма.

Второй чертой этого защитного механизма является то, что он эгоцентричен. С нашего самого нежного детства он превращает нас в центр нашей миниатюрной Вселенной. Это приводит к использованию нами местоимений «я», «мне», «меня», «со мной», «мой»… Находясь под чарами этого иллюзорного я, мы надеемся на удовлетворение наших потребностей, исполнение наших желаний и свершение наших надежд. И, конечно, на то, что все и вся будут нам благоприятствовать и никто нам не будет вредить. Когда мы ослеплены эго, мы не видим никого, кроме себя. Именно поэтому мы воспринимаем все происходящее как нечто личное.

Третьей характеристикой нашего эго является то, что оно несчастливо. Когда мы отождествляем себя с эго, мы не в состоянии осмыслить то, что все, в чем мы нуждаемся, чтобы чувствовать умиротворение, находится у нас внутри. Мы также не знаем, что единственная любовь, которая нам нужна, – это наша потенциальная любовь к самим себе. Именно поэтому мы верим в то, что благоденствие и любовь должны прийти извне. Эго также порождает привязанность. Иными словами, вера в то, что нечто или некто вовне является причиной нашего счастья. Как следствие, это фиктивное я превращает нас в эмоциональных попрошаек, надеющихся на то, что другие нас будут любить, чтобы мы могли вернуть чувство полноты. Однако ничто и никто не может наполнить необъятную пустоту, ощущаемую нами в состоянии отсоединения от нашей подлинности сущности. Поэтому мы всегда желаем получить больше, чем имеем, не выходя из состояния хронической неудовлетворенности.

Взрослые инфантилы

Четвертой чертой этого инстинкта выживания является то, что он инфантилен в худшем значении этого слова. Что обычно происходит, когда вы не даете ребенку то, что он хочет? Он начинает безутешно рыдать, крича и стуча ногами, как будто наступил конец света. Несмотря на нежный ангельский взор, детки могут поступать как самые настоящие диктаторы, относясь к родителям как к своим подданным. Равным образом, отождествляя себя с эго, мы, взрослые, очень часто ведем себя как малые дети, страдая от недостижения желаемого.

Пятым атрибутом этого оборонительного щита является то, что он реактивен. По сути, если мы отождествляем себя с эго, мы являемся узниками психологической темницы. Каждый раз, когда случается что-то, что представляет угрозу для нашего физического или эмоционального выживания, мы реагируем импульсивно. Мы не выбираем способ реагирования. Напротив, реакция исходит от нас автоматически, в результате чего мы приводим в смятение самое себя, будто делая глоток цианистого калия. Таким образом, не имея возможности совладать со своими эмоциональными реакциями, мы превращаемся в рабов обстоятельств.

Шестая черта нашего эго – это то, что оно виктимно. Терзаемые им, мы уверены, что причиной наших страданий являются другие люди. Именно по этой причине, выбиваясь каждый раз из колеи, мы склонны выставлять себя в качестве жертвы, жаловаться и обвинять что-либо или кого-либо вовне в наших неудачах. Мы ни в коем случае не принимаем на себя свою часть ответственности. Нам и в голову не приходит подумать о том, что реальная причина наших страданий связана не столько с самим фактом, сколько с нашей эгоистичной реакцией, машинально проявляемой вследствие такового. Поэтому, как правило, мы хотим изменить других и саму реальность, полагая, что таким образом – наконец! – сможем оказаться в гармонии с самими собой.

Седьмой характеристикой эго является то, что оно лицемерно. Эго является ложным концептом идентичности, иллюзорным я, сотканным из вторичных идей, мыслей и верований. Будучи отчужденными от своей подлинной идентичности – главной сущности, связь с которой мы утрачиваем при рождении, мы верим, что мы и являемся нашей «личностью». Не случайно это слово имеет один корень со словом «личина», т. е. маска. Да, эго – это камуфляж, позволяющий добиться того, чтобы нечто вовне – что бы то ни было – разрешило наш внутренний конфликт, развеяло наши страхи и уняло боль. Но мы достигаем лишь того, что наша жизнь становится фарс-водевилем, который ставится на подмостках этого огромного театра под названием «общество».

Восьмым атрибутом эго является то, что оно бессознательно. Когда мы отождествляем себя с эго, мы не отдаем себе отчета в том, что отождествлены с эго. Мы не осознаем все эти шаблоны и защитные механизмы, включая наше собственное бессознательное. А правда в том, что мы и не хотим знать этого, так как это вынудит нас сделать то, чего мы больше всего боимся, – поставить под сомнение те столпы, на которых мы соорудили эту заранее заданную идентичность. По сути, для эго совсем не интересно, чтобы мы осознавали свое существование. В основном потому, что это станет началом конца его диктатуры. Поэтому оно делает все возможное, чтобы мы оставались спящими, отчужденными и немощными.

В конце концов, «это ненаблюдаемый разум, управляющий нашей жизнью, когда мы не присутствуем в качестве наблюдателей»[7]7
  Афоризм Экхарта Толле.


[Закрыть]. Именно в этом случае мы ошибочно воспринимаем себя как я, отделенное от наблюдаемой реальности. Осознавать, как орудует этот внутренний диктатор, – первый шаг в направлении выхода из иллюзии, ловушки и обмана, в которые он нас загнал. Знание того, как функционируют его различные механизмы, позволит нам перестать отождествляться с ним. Как следствие, для того чтобы пробудиться, главное – зафиксировать тот момент, когда этот самозванец овладевает нами. В первую очередь потому, что мы – не реплики, звучащие в нашей голове, а создания, слушающие эти реплики[8]8
  Афоризм Джидду Кришнамурти.


[Закрыть]. Как мы не можем бороться с темнотой, так мы не можем и вступить в бой с эго и одолеть его. В этом случае бой можно выиграть, включив свет.

Уровень страданий в твоей жизни пропорционален размерам твоего эго.

Экхарт Толле

В момент рождения мы являемся чистым, невинным, незапятнанным существом, созданием, не обладающим именем, языком и акцентом. Наш мозг – еще формирующийся – очищен от внешнего влияния и навязывания. Вместе с тем с момента рождения наш мозг являет собой tabula rasa, что по-латински означает навощенную доску без каких-либо надписей, т. е. пустой лист – без верований, догм, доктрин и идеологий.

Да, то, что наш мозг не забит всякими идеями на день нашего рождения, не означает, что мы появляемся на свет пустыми внутри. Напротив, внутри нас заключен обладающий мощным потенциалом плод. Именно поэтому новорожденные подобны семени. Потому что они и есть семя. То создание, которым мы являемся по сути, объемлет целый ряд стандартных исходных атрибутов и уникальных черт. Они врожденны. Каждый из нас появляется на свет, обладая огромным потенциалом для открытий, развития и проявления себя.

Однако ввиду метеорологических условий, сопровождавших наше детство, во многих случаях из этого семени никогда не вырастает цветок. И наша жизнь оказывается лишенной своего плода. Недаром ремесленные училища подобны теплицам, где высаживается и выращивается один и тот же цветок. Вместо того чтобы выявлять, чтить и стимулировать развитие наших врожденных качеств, нас обучают единообразному мышлению и поведению. Отсюда и выражение: «Свободный, самобытный и креативный взрослый – это ребенок, выживший в системе образования»[9]9
  Афоризм Урсулы К. Ле Гуин.


[Закрыть].

Тем временем наши родители из самых лучших побуждений начинают бессознательно проецировать на нас свое видение жизни. Иными словами, делать то, что в свое время делали с ними их родители. Параллельно этому благодаря зеркальным нейронам мы, дети, начинаем перенимать наиболее часто встречающиеся установки, линии поведения и комментарии. Как результат, исходное семя, с которым мы рождаемся, оказывается погребенным под могильной плитой приспособления, отдаляющего нас от того, чем мы действительно являемся.

Для восстановления связи с нашей подлинной сущностью нам остается только срезать с образовавшегося лука многослойную шелуху, а это изнуряющий процесс, который часто вынуждает нас плакать. Именно по этой причине большинство людей никогда не ставят под сомнение систему верований, в которой они являются бессознательными сотворцами ложных и заранее заданных идентичностей.

Не зная, кем мы являемся на самом деле, мы начинаем увязывать нашу идентичность с чем-то внешним, чем мы в действительности не являемся, в результате чего от этого начинает зависеть наше благополучие и наше счастье. Этот процесс отождествления приводит нас к ложным убеждениям в том, что мы – это наше тело, наш разум, наши верования, наши мысли и эмоции. Кроме того, это заставляет нас верить в то, что мы – это наше имя, национальность, религия, политическая партия, футбольная команда, университетская специальность, должность, профиль в социальных сетях, семья, супруги, дети, друзья и даже то, что люди думают о нас.

Будучи отождествленными со всеми этими внешними объектами, мы убеждены, что будем счастливы, если добьемся того, чтобы каждый из них был именно таким, каким он должен быть. Настолько отдаленные от того, что внутри нас, с позиции эго мы пытаемся контролировать и изменять то, что вовне, чтобы оно адаптировалось к нашим желаниям, потребностям и ожиданиям. И, как следствие, наше существование ознаменовывается борьбой, конфликтами и страданиями.

Вы верите в то, что создаете

Итак, что же такое верование? Речь идет о ментальной программе, или пакете информации, которая реализуется в нашей голове. Каждое верование действует как внутренний GPS, как особый экзистенциальный навигатор, благодаря которому мы интерпретируем и перемещаемся по реальности. Наша система верований обусловливает не только наш способ мировосприятия, но и тип мыслей, порождаемых нашим мозгом. Она влияет на переживаемые нами эмоции, принимаемые решения, перенимаемые установки и проявляемое поведение. В конце концов, она определяет те плоды, которые мы пожинаем в различных сферах нашего существования.

Несмотря на свою невидимость, наши верования чрезвычайно могущественны: они представляют собой тот зачаток, исходя из которого мы со-творим нашу реальность и наш жизненный опыт. Мы верим в то, что создаем. Все просто. Именно поэтому так важно ставить их под сомнение. Прежде всего потому, что большинство идей, в которые мы бессознательно верим, являются ложными, ошибочными и ограничивающими. Мы не выбирали их сознательно и добровольно. Мы не проверяли их эмпирическим путем – на собственном опыте.

Многое из того, во что мы верим, включая наше религиозное или атеистическое мировоззрение, нам было навязано уже во младенческом возрасте. Будучи целомудренными и зависимыми детьми, мы обожествляли взрослых в целом и наших родителей в частности. И, не способные занять скептическую позицию или начать мыслить критически, мы верили во все то, что нам рассказывали о боге и о Вселенной. Вследствие этого процесса адаптации, который мы по-прежнему называем воспитанием, в нас развивается определенное мировоззрение, т. е. затянутый в корсет способ видения, понимания, интерпретации и соотношения с миром.

Почему большинство людей, рождающихся в христианской среде, считают себя христианами? И почему, напротив, большинство из тех, кто появляется на свет в мусульманском обществе, отождествляют себя с исламом? Разве у них был выбор? В действительности же никто не рождается приверженцем той или иной религии. По сути, никто из нас не является христианином, иудеем, мусульманином, буддистом, агностиком или атеистом. Ими может быть лишь наш разум.

Каких религиозных верований мы придерживались бы сегодня, если бы родились в стране с религиозным мировоззрением, отличным от социального и семейного окружения, к которому мы были адаптированы? Даже если бы наша главная сущность оставалась прежней – целомудренной и незапятнанной, наш разум управлялся бы совершенно иной системой верований. Что бы произошло, если бы, вместо того чтобы родиться в Испании или какой-нибудь латиноамериканской стране, мы бы появились на свет в Саудовской Аравии? Тогда мы бы мыслили и разговаривали не по-испански, а по-арабски. И вместо почитания Иисуса Христа мы были бы верными последователями Магомета.

Однако и приверженность атеизму – это не более чем отрицание теистических систем верований, переход к обратному, противоположному полюсу – к системе атеистических верований. Разум атеиста все так же порабощен теми пакетами информации, которые основаны на рациональных теориях и предположениях. У вас еще есть возможность сделать шаг вовне, очистив свою голову от заранее определенных идей, дабы воссоединиться с духовным измерением, лежащим за пределами языка и концепций.

Подлинная духовность не имеет ничего общего с навязываемыми извне верованиями: она связана с опытом, идущим изнутри. Несмотря на то что все мы в той или иной степени обработаны доктринами, все это программирование фиксируется в эго. Наша подлинная сущность остается неизменно неподверженной внешнему влиянию. Ничто и никто не способен проникнуть в нашу главную сущность. Только мы сами. Потому что эта дверь открывается изнутри.

Если бы двери восприятия были чисты, все предстало бы человеку таким, как оно есть, – бесконечным.

Уильям Блейк

Эго и верования проникают в нас через разум – инструмент, обладающий невиданной мощью. Да, в зависимости от того, как мы его используем, он может помочь нам в со-творении необычайной жизни или сразу же разбить ее вдребезги. Ввиду того что мы, как правило, живем бессознательно, мы никак им не пользуемся, наоборот, он пользуется нами. По сути, мы настолько отождествлены с разумом, что даже не понимаем, что являемся его рабами.

Несмотря на то что их часто смешивают, мозг и разум – это две разные вещи. Первый является осязаемым и материальным органом, а второй неосязаем и нематериален. Как бы то ни было, разум является инструментом, выполняющим шесть основных функций. И для разъяснения каждой из них приведем в качестве примера посещение лекции о разуме, которую читает нейробиолог по имени Мария.

«Мария читает лекцию о разуме», – можем подумать мы. В этом и проявляется его первая способность – восприятие. Речь идет о способности описывать, рассказывать, маркировать и фрагментировать реальность самым объективным и нейтральным образом. Вторым качеством является интерпретация, ввергающая нас в самую субъективную и спекулятивную область и формирующая допущения следующего рода: «Мария читает лекцию о разуме, потому что ей очень нравится делиться собственным опытом и мыслями», «Мария читает лекцию о разуме, чтобы промыть людям мозги» или «Мария читает лекцию о разуме, дабы наделить людей полезными инструментами, которые позволят им улучшить их жизнь».

Третьей способностью является оценивание, благодаря которому мы формируем мнения, судим или рассматриваем с точки зрения морали то, что видим, впадая в дихотомию, основанную на понятиях добра и зла. «Мария прекрасно читает лекцию о разуме. Видно, что она хорошо владеет темой», – можем посчитать мы. Либо напротив: «Мария ужасно читает лекцию о разуме. Еще одна псевдонаучная шарлатанка». Вместе с тем существует и иное качество – размышление, посредством которого мы можем анализировать, выдвигать теории, рассуждать и концептуализировать, думая следующим образом: «Человеческий разум сам по себе – это целая Вселенная, кажется, что в нем заложено нечто инопланетное».

Пятой способностью является запоминание, благодаря которому мы можем помнить прошлое: «Если уж говорить об инопланетянах, то я никогда не забуду, как впервые увидел пришельцев». Шестая способность – воображение, благодаря которому мы способны фантазировать, мечтать или представлять будущее: «Я уверен, что однажды человечество вступит в контакт с какой-нибудь инопланетной цивилизацией». Прочтя эти последние строки, вы – не вы, а ваш мозг, – возможно, задались вопросом, как мы в итоге перешли на тему пришельцев…

Эта книга не существует

Несмотря на эти невероятные способности, предоставляемые нам этим инструментом, мы упускаем из виду реальную реальность, протекающую перед нашими глазами. Будучи затерянными в лабиринте разума, воспринимая, интерпретируя, судя, размышляя, вспоминая или воображая, мы утрачиваем связь с тем, что подлинно реально.

Вернемся к примеру с нейробиологом Марией, читающей лекцию. Происходит ли это в действительности? Если на какое-то время отключить разум, то что будет происходить на самом деле? Если бы на этой лекции присутствовал какой-то пришелец, не обладающий человеческим разумом, он увидел бы лишь какое-то издающее звуки существо. Он не увидел бы ни капли от «Марии», «нейробиолога», «лекции» и «разума». Он бы видел только какое-то создание, производящее шум. Все остальное существует лишь в нашем разуме.

Равным образом не существуют и те слова, которые вы сейчас читаете. В реальности это лишь простой набор символов и знаков, которые мы привыкли называть буквами. Пропуская их через свой разум, мы читаем их как «слова», образующие, в свою очередь, «предложения», которые мы в своем уме наделяем смыслом и значением. Зачем идти далеко? Давайте посмотрим, как пишется «правда» на языках, в которых используются собственные самобытные логограммы: «» (по-китайски), «» (по-индийски), «» (по-арабски), «» (по-корейски), «» (по-амхарски), «шындық» (по-казахски), «» (по-бирмански)…

С учетом того, что наш разум закодирован по-испански, мы не способны наделить значением эти до жути незнакомые, странные и далекие для нас символы и знаки. Ни в одном из этих слов нами не читается «правда». Скорее, мы воспринимаем их как ряд странных, бессмысленных каракулей. Как ни странно, но то же происходит с китайцем, индусом, арабом, корейцем, эфиопом, казахом и бирманцем, когда вы показываете им слово «правда», написанное не на их языке. Посему утверждение, что эта книга не существует, не столь уж нелепо. Она существует лишь в вашем разуме.

Вы узник своего ума, вы живете в воображаемом мире своего собственного творения.

Нисаргадатта Махарадж