Текст книги "Ордынский период. Голоса времени"

…И сказал Чингисхан четырем сынам своим такое наставление:

 
«В крутых горах ищи пологий спуск,
Среди безбрежных вод – надежный брод.
Дорога далека – не унывай:
Не станешь медлить – одолеешь путь.
Поклажа тяжела твоя – терпи,
С плеч наземь лишний раз не опускай.
Есть зубы, чтобы мясо разжевать, —
Имей и зуб, чтоб одолеть врага.
Ты крепок телом – одолеешь одного,
Ты крепок духом – верх над многими возьмешь».
 

И обратился Чингисхан с наставлениями к своим четырем сыновьям:

 
«С восхода солнца до заката – годы
Я собирал вокруг себя народы;
И соплеменников своих и многих дальних —
Всех породнил, всех родственниками сделал.
Собрал единомышленников вместе
И тех еще, кто мыслили инако, —
Все разномыслие их – в голове одной!
Мы недругам своим осточертели,
Всех скудоумных как мы утомили,
Покорствовать заставив нашей воле!
О, родичи мои! В стремленьях ваших
Неутомимы будьте, заклинаю!
Еще – своим пристрастиям душевным
Не изменяйте. Будьте им верны!»
 

…Чингисхан изволил дать наставления своим младшим братьям и сыновьям:

 
«В стране, что мне пожаловал Всевышний Тэнгри,
Я скрепой стал, штырем своей державы,
И намертво теперь ее сплотил;
Я – привязь, на которой подобает
Держаться прочно подданным моим.
 
 
В державе этой родились на свет
Вы, братья младшие, и сыновья —
Наследники моей верховной власти.
Вам старцы мудрые опорой будут,
Их множество великое у нас.
 
 
О, братья, дети! Как зеницу ока
Наш древний род бесценный берегите!
Сил не жалейте для своей державы!
Премудрые! Не о самих себе,
О благе государства порадейте!
 
 
Наследники! На жизненном пути
Коль умных повстречаете людей,
Их от себя никак не отдаляйте.
Совсем напротив: щедростью души
На сторону свою привлечь старайтесь —
Воздастся вам сторицею за то.
 
 
Царевичи, родная кровь моя!
Наследуя трудов моих плоды,
Старайтесь сохранить их, преумножить.
Чего достиг я тяжкими трудами —
И вы трудом вседневным закрепите.
Вот так! Иначе прахом все пойдет.
Ну а заботы, прилежанье ваше,
Увидите, окупятся сполна.
 
 
О, родичи мои! Кряхтя и тужась,
Всю мощь свою собрав в одно усилье,
Глядишь, и льва однажды одолеешь.
А если силы не собрать в кулак,
Уж тут, как ни рычи и как ни злобься, —
Все попусту: победы не видать.
 
 
Объединишь усилия сполна,
Так одолеешь, может, и слона.
А мощь свою не соберешь в кулак —
Пыхти себе, пожалуй, кипятись
И разойдись вовсю и разозлись —
Не сможешь одолеть врага никак.
 
 
Не чванься, что высок ты, как гора:
Кто на вершину взобрался, тот выше.
Великодушие – вот высота,
Не знающая верхнего предела;
Оно как безграничный океан,
Однако для любого безопасный.
Тот человек, который не позволит
Ни в жизнь переступить через себя,
Доказывает неопровержимо,
Что Человеком он пришел в сей мир.
 
 
Бывает, произносят много слов,
Но нет, увы, в них стройности и лада.
Какая ж польза в этих словесах?
Законов устанавливаем тьму.
Чтоб выполнить любой из них разумно,
Осмыслить надо каждый бы из них.
Коль светлых мыслей голова полна,
Умелой пары рук она нужнее.
Коль есть на свете человек такой,
Что смыслит в государственных делах,
Так он, один-единственный, державе
Потребнее, чем темная толпа.
 
 
…Средь скал лови лисицу – не поймаешь,
В кустах лови зайчишку – не изловишь;
Как с прочной привязи не увести скотину,
Так подданного при достойном хане
Кому бы удалось переманить?
 
 
Всесильный блаженствует хан,
Когда в державе закон и порядок;
Блаженствует простолюдин,
Когда мудр, справедлив правитель;
Блаженствует в юрте жена,
Коли муж у нее разумный.
Блаженствует весь народ,
Когда в стране покой и согласье.
 
 
Простолюдин, при хане обретаясь,
Оценит ли достоинства владыки?
Уйдя от хана, враз уразумеет
И справедливость ханскую, и мудрость.
Жена, пока она с супругом вместе,
Достоинства его не замечает;
Но только приведет судьба расстаться,
Она постигнет всю его разумность.
 
 
Коль поведет себя правитель-хан,
Как мог бы повести себя холоп, —
Державу он, пожалуй, потеряет.
А ежели случится, что холоп,
Как хан-правитель, поведет себя —
Он голову дурную потеряет».
 

…Чингисхан соизволил дать наставления своим сородичам:

 
«Забудется в речной воде рыбешка,
На время потеряет осторожность —
Глядишь, уж и забилась на крючке.
А та, что осмотрительно и чутко
Заметить может всякую опасность, —
Та вовремя уйдет на глубину.
Когда толкуешь с умным человеком,
Он слушает – на ус себе мотает.
Но окажись перед тобой глупец,
Он, дела не поняв и не дослушав,
Сорвется с места, исполнять бежит.
 
 
Забыла рыбка осторожность вдруг —
Под острогу попала иль на крюк.
А та, что с осторожностью плывет,
Поймет опасность, в глубину уйдет.
Коль внемлющий твои слова умен,
От них еще мудрее станет он.
Глупец – свой обнаруживает нрав:
Сбежит, договорить тебе не дав.
Вы, родичи, вникайте в речь мою
И уясняйте: хан ваш всюду прав».
 

…Рожденный по благоволению Небесного Владыки великий Чингисхан изрек такие наставления:

 
«Муж двоедушный – не мужчина, баба!
Муж прямодушный – драгоценный слиток.
Коль женщина свободна от лукавства,
Могла бы и мужчиною назваться.
А ежели сидит в ней лицемерье —
Не женщина она. Она собака.
Достойна ли такая дружбы нашей?»
 

Засим Чингисхан к сказанному добавил:

 
«Холоп, изрядно выпивший хмельного,
Вдруг возомнит, что всех он тут важнее.
Тряхнет его рука суровой власти —
И ощутит себя он псом бездомным.
Пригубит зелена вина мышонок —
И сам себя вообразит утесом,
А пробежит поблизости лисица —
Бросается мышонок к темной норке».
 

И еще Чингисхан молвил:

 
«Когда повалит густо снег из тучи,
Кошмою белой он укроет землю.
Коль нападает враг, несущий гибель,
Спаси, укрой скорей златой свой род.
Как бросится зима на нас в набег,
От холодов скрывает землю снег.
Когда приступит враг, суров и лих,
Так надо родичей спасать своих».
 

И изрек Чингисхан такие слова:

 
«Вдруг тело мое да запросит покоя…
Такое вело бы к потере державы.
Когда потянусь я к бездействию, к лени —
Смятенье державой моей овладеет.
Пусть бренное тело мое пострадает,
Но будет держава непоколебима;
Пусть тело мое обессилит, истает,
Зато государству стоять нерушимо».
 

Чингисхан спросил у своих сыновей: «Какое празднество выше всех празднеств? Какое наслаждение выше всех наслаждений?»

На это Цагадай сказал: «Если устроить счастливое празднество и пировать по случаю того, что минует старый год и ему на смену приходит новый, – это и будет высшее празднество».

Но Чингисхан промолвил: «Это ваше празднество не есть настоящее празднество. Ведь в то время, когда младенец еще не родился и ему не дано имени, когда он еще не вышел из утробы и не увидел света, – кому же будет нарекаться имя, чье начало будет праздноваться впервые? Если же впоследствии вы будете праздновать и наслаждаться, вспоминая день, когда вы получили начало от отца и родились от матери, то это будет подлинное празднество».

Цагадай сказал: «По моему мнению, если подавить врага, разгромить наездника, расторгнуть сговоренных, заставить верблюдицу реветь по верблюжатам и привезти с собой добычу – это будет высшее удовольствие».

Джучи (Жочи) сказал: «На мой взгляд, высшее удовольствие – разводить многочисленные табуны лошадей, пускать взапуски многочисленных двухлеток, воздвигнуть себе ставку и забавляться пиршествами».

Угэдэй сказал: «Я полагаю, что лучшее из наслаждений будет в том случае, если обеспечить благоденствие великому государству, созданному трудами нашего отца-хана, положить ноги на почву и руки на землю[249]249
  …положить ноги на почву и руки на землю… – Это образное выражение у монголов символизирует спокойную, благодатную жизнь.


[Закрыть], предоставить своему собственному народу жить в ставке, держать в порядке дела государственного управления, дать возможность наслаждений старейшинам и обеспечить спокойствие подрастающей молодежи».

Тулуй (Толуй) сказал: «По моему мнению, высшее блаженство заключается в том, чтобы тренировать своих аргамаков, бродить по глубоким озерам, спуская своих старых ястребов, и устраивать охоту на птиц, ловя серых уток».

Чингисхан сказал: «Джучи и Тулуй, вы оба говорите речи маленьких людей. Цагадай ходил вместе со мной на врагов и потому говорит такие слова. Однако когда относились с пренебрежением к чужим, то не раз являлись причиной плача своих жен. Когда относились с пренебрежением к рыбе хариусу, то не раз были случаи, что он ранил до боли ладонь руки. Слова же Угэдэя – вполне правильны».

Чингисхан сказал: «Если дела государственного управления находятся в порядке, если хан государства – мудр и искусен, если начальствующие братья его обладают совершенствами, если давшие ему жизнь отец и мать живы и невредимы, если у него имеются чиновники, знающие дела государственного управления, если он располагает войском, способным подавить неунижающегося врага, если его жены, дети и потомство будут здравствовать до скончания веков, если ему будет покровительствовать могучий вечный дух вселенной, – то в этом и будет заключаться его несравненное великое блаженство».

Тангуд Чан-ба-цзинь был представлен и стал известен императору за искусное изготовление луков и каждый раз кичился (перед Елюй Чу-цаем): «Ныне государство как раз воюет, а Елюй – ученый. Для чего же (он) нужен!». Чу-цай (однажды) сказал (ему): «Если даже для изготовления луков необходимо использовать мастеров-лучников, то строящие Поднебесную (Великий Монгольский Улус) тем более должны использовать мастеров по управлению (чжи) Поднебесной». Его величеству (Чингисхану), узнавшему об этом, очень понравился (его ответ), и (с того времени Елюй Чу-цай) стал еще ближе (к императору)… (Однажды император Чингисхан) сказал Тай-цзуну (Угэдэю), указывая на (Елюй) Чу-цая: «Этого человека Небо (Всевышний Тэнгри) пожаловало в наш дом! Впоследствии ты поручишь ему все управление армией и государством!»

На праздничном пиру, устроенном в первый летний месяц 1218 года у истока реки Онон, Чингисхан обратился к младшим братьям, своим сыновьям и приближенным с наставлениями: «О, сородичи и соратники мои!

 
Всяк, кто крепок телом,
Победит, конечно, одного, а то и двух врагов.
Народ, живущий в согласии,
Одолеет многочисленную рать.
Человек, сроднившийся с мечом,
Станет богатырем.
Человек, подружившийся со знаниями,
Станет мудрым.
Не одежда человека красит,
А его ум.
Спрашивай у ближних о своих недостатках,
Узнавай у премудрых о просчетах своего правления.
Пусть стрела будет идеально прямой,
Но без зарубки и оперения на ее конце стрелять без толку.
Родись ты хоть и семи пядей во лбу,
Но без усвоения знаний мудрым не станешь.
Любое, хоть и незначительное, дело
Требует усердия…»
 

Мудрые речи Чингисхана продолжил Гоо цэцэн:

 
«…Собаки хоть и редко щенятся,
У них рождается четыре-пять щенков.
Но в большие стаи они не сбиваются,
Поскольку то и дело грызутся между собой.
И если подданные хана, уподобясь псам,
Будут враждовать между собой,
Разве может Владыка спокойно взирать на это?!
А вот овцы приносят приплод чаще,
Но не более двух ягнят.
Зато между ними нет никакой вражды,
И они мирно пасутся стадами и в тысячу, в десять тысяч голов.
И если подданные хана, уподобясь овцам,
Будут жить в мире и согласии,
Разве душа Владыки не будет покойна?!»
 

В Золотой ставке Чингисхана

Чингисхан приказал Гоо цэцэну продолжить свои мудрые речи, и тот с радостью молвил:

 
«Хорошо ненаточенный стальной клинок
Не причинит особого вреда врагу.
Будучи не в теле,
Скакун долго не проскачет.
Одряхлевшему льву
Остается охотиться лишь на сусликов.
Выжившему из ума придворному вельможе
Остается следовать указке молодых…»
 

Чингисхан спросил Лидэр цэцэна: «Скажи мне, какого скакуна ты назовешь неутомимым, какого человека – истинно премудрым?»

Лидэр цэцэн ответил:

 
«Неутомимым будет тот скакун,
Чей бег не спешен.
Премудрым же я назову того,
Кто сам себя познал».
 

Чингисхан приказал слово молвить Мэнгэт цэцэну. Тот с радостью сказал:

 
«Не просто будет отыскать нукера,
Столь преданного тебе,
Как пес дворовый.
Собака, вскормленная нищим,
За толстосумом не пойдет, как ни зови.
Пес, взрощенный простолюдином,
Хозяином другого не признает,
Пусть даже будет он владыка всей земли.
Давным-давно жили две змеи: у одной было тысяча голов и один хвост,
у другой – одна голова и тысяча хвостов.
Тысяча голов первой змеи тянули ее в разные
стороны, и, в конце концов, она угодила под телегу
и была раздавлена.
Единственная голова второй змеи увлекла за собой тысячу
своих хвостов в нору и избежала участи первой змеи.
Так пусть же мы, все твои подданные, последуем за тобой,
как те самые тысяча хвостов второй змеи, и объединим
все наши силы во имя одной цели!»
 

 
Если хан-владыка хочет собрать под свое знамя многие народы,
Он должен проявить в их отношении щедрость и снисходительность.
Чтобы не подвергать себя опасности извне,
Он должен заботиться о своих приближенных, возвышать достойных.
Если хочешь добиться военного превосходства,
Позаботься о своем войске;
Хочешь, чтобы воцарились мир и благоденствие,
Стремись к согласию…
 
 
Как говорится,
Приближенный хана, разбирающийся в делах государства,
Полезнее самого хана, ничего в этом не смыслящего.
Как говорится,
Совестливая служанка ханши заслуживает почтения более,
Нежели ее бесстыжая хозяйка.
Как говорится,
Радеющий о ханском достоянии слуга
Должен быть поставлен в пример ханскому сыну,
Разбазаривающему отцовское добро.
 
 
Сила и бесстрашие, —
Вот что отличает льва от других зверей.
Да только лисице эти качества не нужны,
Она берет хитростью и коварством.
Но и льву лисьи повадки ни к чему.
Если лев поведет себя как лисица,
Он быстро перестанет быть царем зверей.
Если лисица поведет себя как лев,
Она и вовсе быстро сдохнет.
Вдумайтесь в эту притчу,
И пусть каждый живет так,
Как ему позволяют его силы и возможности.
 
 
Как говорится,
Даже два человека,
Если они в ладах друг с другом,
Могут стать непреодолимой преградой для врага.
Даже двадцать человек,
Среди которых нет согласия,
Не смогут противостоять даже горстке врагов…
 
 
Как говорится,
Даже незнакомый тебе,
Но прямодушный, человек,
Надежнее, чем двуличный сородич.
А глупые братья
Хуже злейших врагов…
 
 
Главное, уметь различить,
Где правда, а где ложь.
Главное, распознать,
Кто друг, а кто враг!
 

…И взошел тогда Чингисхан на высокий холм, дабы помолиться Отцу-Небесному Владыке. И возложил он наземь потник и, сняв пояс, повесил его себе на шею и произнес такую молитву:

 
«Я стал Владыкой
Не доблести благодаря великой.
Нет, волею Небесного Отца
Я стал Владыкой.
Талант мой – не племен объединенье,
Небесного Отца благоволенье
Дало мне
Справиться со вражьей силой дикой.
Вот почему я стал Владыкой.
Да, с помощью Небесного Отца
Враг чужеземный мною был подавлен.
Да, волею Небесного Отца
Владыкой я поставлен».
 

Чингисхан в свидетельствах современников

Перевод «Сборник летописей» Рашид ад-Дина – И. Н. Березин

Перевод «Записка о монголо-татарах» Чжао Хуна – В. П. Васильев

Перевод «Путешествие на запад монаха Чан Чуня» – П. И. Кафаров

Перевод «Тверская летопись» – Д. М. Буланин

Переводы Дж. Карпини «История монгалов» и Г. де Рубрука «Путешествие в восточные страны» – А. И. Малеин

Комментарии – А. В. Мелехин

Из персидских источников

Летопись и рассказы о Чингисхане, начиная от его рождения до времени ханствования. Изображение двора, супруг, царевичей и нойонов при восшествии его на ханский престол. Род его нойонов; описание сражений, в которых он участвовал в разное время, и побед, которые одержал. Длительность его царствования до конца эпохи и описание кончины его

Весной года Барана (1211) Чингисхан пошел в поход на страну Хитай. Перед этим он послал в охранение на западные рубежи своего улуса двухтысячный отряд под командованием Тохучара из племени хонгирад, которого [еще] называли Далан турхаг Тохучар. Это было сделано для того, чтобы, когда он (Чингисхан) пойдет в страну Хитайскую, его орды и тыл были в безопасности, и [чтобы] монгольские племена, [а также] хэрэйды, найманы и другие народы, которые большею частью были покорены, не сговорились бы снова за его спиной и не замыслили супротив него чего-нибудь. После того, как он предпринял эти меры предосторожности и подготовил войско, осенью упомянутого года он благополучно выступил в поход, чтобы покорить страну Хитай, Кара-Хитай и Джурджэ, которую монголы называют Джаокут…

Когда Чингисхан двинулся в те пределы, сначала он пришел к озеру Тал-нур и взял города Тису (Да шуй Луань) и Бадини (Байдэн-чэн). Затем они взяли города Туша (Ушабуу), Хучженъ-чжеу (Чанчжоу), Хунь-чжеу (Хуань-чжоу) и Фу-чжеу (Фучжоу). Сыновья Чингисхана Жочи, Цагадай и Угэдэй взяли города[253]253
  Сыновья Чингисхана Жочи, Цагадай и Угэдэй взяли города… – В августе 1211 года Чингисхан подчинил сыновьям западную группировку своих войск, которая в результате самостоятельного рейда по провинции Шанси и территории современной Внутренней Монголии захватила ряд городов, далее перечисленных Рашид ад-Дином.


[Закрыть]: Юн-юй (Юнь-нэй), Дунь-чжень (Дун-шэн), Ду-чжеу (У-чжоу), Сунь-чжеу (Сюань-чжоу) и Юнь-чжеу (Нин-чжоу).

Молитва Чингисхана к Всевышнему Тэнгри перед походом против чжурчжэней

Затем [монголы] захватили один чрезвычайно большой город – Сибкин (Си-цзин)[254]254
  …один чрезвычайно большой город – Сибкин (Си-цзин)… – Здесь идет речь о западной столице империи Цзинь (совр. Датун), которую монголы впервые осадили и, по свидетельствам некоторых источников («Ган му»), захватили в 1211 году. Все китайские города, которые Рашид ад-Дин перечислил выше, были взяты монгольскими войсками уже к августу 1211 года, после чего и была захвачена западная столица империи Цзинь. Помимо этой столицы, во времена династии Цзинь на территории северного Китая было еще четыре столицы: Жунду (нынешний Пекин) – средняя столица; Бэй-цзин (совр. Данин-чэн) – северная столица; Нанцзин (совр. Кайфэн) – южная столица; Дун-цзин (совр. Ляоян) – восточная столица.


[Закрыть]… (затем), не делая обхода, прошли и ушли[255]255
  …не делая обхода, прошли и ушли… – Очевидно, здесь имеется в виду, во-первых, то, что монгольские войска в этом походе захватывали и разоряли города империи Цзинь, но затем, не оставляя в них свои гарнизоны, уходили. А во-вторых, как свидетельствуют некоторые источники, зимой 1211–1212 годов Чингисхан вместе со своим войском покинул пределы Китая и перезимовал в приграничных районах. Следует отметить, что у Рашид ад-Дина полностью отсутствует информация о том, что уже в первый год своего похода в Китай Чингисхан приложил немало усилий для взятия средней столицы империи Цзинь, города Жунду, в котором в то время находился цзиньский император.


[Закрыть]…

Чингисхан остановился у города, называемого Фучжоу, и осадил его[256]256
  Чингисхан остановился у города, называемого Фучжоу, и осадил его. – Большинство источников свидетельствуют о том, что это и последующие события («сражение на перевале Унэгэн даваа») относятся к 1212 году.


[Закрыть]. Командующие войском Джурджэ – Гю-гянь Нарду (Ваньянь-гюгянь), Чжиутай Утеду (джау-тау Цзю-цзинь), Ану-Нарду (цзянь-цзюнь Вань-ну) и Мянган[257]257
  …командующие войском Джурджэ – Гю-гянь Нарду (Ваньянь-гюгянь)… (Чжиутай Утеду джау-тау Цзю-цзинь), ану-нарду (цзянь-цзюнь Вань-ну) и Мянган… – в «Ган-му» эти военачальники названы генералами; как пишет китайский исследователь Сайшал, в то время главнокомандующим цзиньской трехсоттысячной армией был назначен Хишли Хушаху, который год назад без особого сопротивления сдал западную столицу империи Цзинь.


[Закрыть], которые командовали тумэнами, шли [навстречу Чингисхану] с большим войском. На перевале Унэгэн даваа они остановились и перестроились в боевой порядок…

Цань-чжэнь Багуша (Ваньян Хуша[258]258
  Ваньян Хуша – командовал войсками арьергарда цзиньской армии во время сражения на перевале Унэгэн даваа.


[Закрыть]) сказал главнокомандующему войсками Джурджэ [Ваньянь] гю-гяню: «Войска Чингисхана разграбили город Фучжоу и, занимаясь разделом добычи, лошадей отпустили на пастбища. Сейчас они беспечны и не знают [о наших планах]. Если внезапно нагрянем, мы их разобьем».

Гю-гянь сказал в ответ: «Места там непростые. Нападем на них рано утром совместным ударом пехоты и конницы!»

Закончив совет, они выступили [в сторону монголов]. Чингисхан получил известие об этом [наступлении врага], в то время когда войска были заняты принятием пищи. [Тем не менее] они опрокинули котлы и поспешно выступили. Придя и встав двумя отрядами в местности, называемой Хурчжоу, [монголы] стали ожидать неприятеля…

Чингисхан, разделив свое войско надвое и построив в боевой порядок, внимательно наблюдал за приближением неприятеля. Армия Алтан-хана была весьма многочисленна. Ее главнокомандующий, упомянутый Гю-гянь, призвал одного из командиров по имени Мянган и сказал ему: «Ты прежде находился среди монголов и знаешь Чингисхана. Ступай и скажи ему: «Что ты видел от нас плохого, что вот так, с войском, идешь на нас?» Если он в ответ будет перечить, поставь его на место крепким словом!»

Мянган, выполняя приказ Гю-гяня, пришел к Чингисхану и передал слова своего командующего. Чингисхан приказал его схватить и держать, чтобы допросить его после сражения.

Тем временем обе рати сошлись, и завязалась битва. Скоро войско монгольское разбило передовую часть войска хитайского; было убито столько врагов, что все поля в тех пределах стали зловонны от гниющих тел убитых. [Монголы] устремились вслед за отступающими, пока не достигли [расположения] главных сил [врага]. В местности Хой-хэ-пху были повергнуты и обращены в бегство и эти отборные войска [цзиньцев], командиром которых был Хуша.

Это было крупное и прославленное сражение, которое и поныне у монголов весьма известно как «сражение Чингисхана на перевале Унэгэн даваа». Много прославленных хитайских полководцев были убиты в том сражении.

Чингисхан достиг, чего хотел, и поэтому воротился оттуда счастливый.

Возвратившись в ставку, он спросил у взятого под стражу перед самым сражением Мянгана: «Что плохого я сделал тебе? Почему ты на людях позволил себе оскорбить меня?»

Мянган ответил: «Я давно замыслил прийти к тебе на службу, но я боялся, что меня заподозрят и помешают явиться к тебе. Когда Гю-гянь решил послать кого-нибудь к тебе с этим посланием, я сам вызвался и под этим предлогом пришел к тебе просить взять меня в услужение. Не представься мне такой случай, я вряд ли бы смог к тебе прийти».

Китайский военачальник

Чингисхан одобрил его речь и освободил Мянгана.

После этого они взяли и разрушили город Сюань Дэ, который был одним из самых больших городов. Оттуда пошли к городу Даинь-ху (Дэ син), который был также велик. В тех пределах много садов и цветников, и вино там в изобилии.

Когда они подошли [к Дэ сину], их встретило многочисленное и сильное войско. [Монголы] не смогли приблизиться [к городу] и воротились. Тогда они послали туда с войском Толуй-хана и Чигу-хургэна, который был сыном Алчи-нойона из племени хонгирад. Они сразились и разбили [цзиньцев], взошли на городскую стену, взяли крепость Чжу и возвратились[259]259
  …взяли крепость Чжу и возвратились. – Очевидно, это была последняя военная операция монголов в Китае в 1212 году, целью которой был выход к Цавчалскому перевалу, прикрывавшему среднюю столицу империи Цзинь, город Жунду.


[Закрыть].

[Цзиньцы] вторично возмутились, и Чингисхан осенью (1213 года) сам пошел [на Дэ син], захватил и разрушил его[260]260
  [Цзиньцы] вторично возмутились, и Чингисхан осенью (1213 года. – А.М.) сам пошел [на Дэ син], захватил и разрушил его. – Отсюда Рашид ад-Дин начинает рассказ о военной кампании Чингисхана в 1213 году.


[Закрыть]. Чингисхан подошел к одному из самых больших городов Алтан-хана, который называется Хуай-лай[261]261
  Чингисхан подошел к одному из самых больших городов Алтан-хана, который называется Хуай-лай. – В июле-августе 1213 года Чингисхан продолжил свое продвижение к средней столице империи Цзинь, городу Жунду, который он намеревался захватить и вынудить цзиньского императора капитулировать. Узнав, что в августе 1213 года в средней столице империи Цзинь бывший главнокомандующий цзиньской армией Хушаху сверг и убил прежнего императора Ваньгинь Юнь Цзи, а на его место посадил Ваньгинь Сюаня, Чингисхан активизирует продвижение своего войска к Жунду.


[Закрыть]. Ему противостоял с большим войском вельможа Алтан-хана Гю-гэ Чжунг-ше (Чжуху Гао-ци). Гю-гэ (Гао-цы) есть имя, а значение Чжунг-ше (Чжуху) – командующий десятитысячным [войском]. Чингисхан с ним сразился, разбил и гнал до [крепости] Хавцал. Значение слова «хавцал» есть «[горный] проход». Такие укрепления с воинским гарнизоном были устроены [цзиньцами] в каждом горном проходе…

Чингисхан оставил Хэтэя и Бочэ с войском перед [северным проходом] в это ущелье, а сам направился в обход (с запада) к другому горному проходу, который называется Си-кин-гю (крепость Цзицзингуань).

Алтан-хан, которого об этом [маневре монголов] известили, срочно послал большое войско во главе с командиром Нодуном, чтобы не позволить отряду Чингисхана преодолеть этот горный проход [и закрывающую его заставу] и выйти на [оперативный] простор. Пока [цзиньцы] добрались туда, Чингисхан уже прошел через проход и заставу и послал свое войско под командованием Зэва к крепости в Хавцальском ущелье, чтобы, подойдя с тыла, он [захватил] ее и охранял. Зэв застал врага врасплох и захватил крепость. Оставленные [ранее Чингисханом] перед горным проходом [с севера] Хэтэй и Бочэ присоединились к нему. После этого Чингисхан послал Хэтэй-нойона с пятью тысячами конников, чтобы они взяли под свою охрану все дороги, ведущие к городу Жунду, а сам осадил город Чжочжоу. И после двадцати дней осады взял его[262]262
  И после двадцати дней осады взял его. – По свидетельству «Юань ши» и «Ган-му», в 1213 году Чингисхану не удалось захватить Жунду, поэтому, разделив свои войска на три части, он отправил эти корпуса по трем направлениям. Об этих походах и повествует далее Рашид ад-Дин.


[Закрыть].

Великая китайская стена

[Зимой 1213 года] Чингисхан отослал [войска правого крыла под командованием] Жочи, Цагадая и Угэдэя [вдоль южной стороны] хребта Чжо-лу (Тайханшай), чтобы овладеть теми пределами. Они захватили все города и крепости от города Ту-чжоу до города Хуай-Мынь-Чжоу; взяли два больших города, из коих один монголы называют Чаган-балгасун, а на китайском языке – Чжинь-Цзин-ху (Чжан Чжи), а другой, который поменьше, называют Ву-чжоу. Оттуда они пошли к Хар-Мурэну (Желтая река)… Возвращаясь оттуда, они разграбили город Тунг-Фу.

Чингисхан послал [на восток] войска левого крыла [под командованием младшего брата] Хасара, Алчи-нойона и Бочэ из [племени] хонгирад и Журчидая… чтобы они, пройдя вдоль берега моря, покорили [эти пределы]. [Сначала] они пошли и захватили города Цзи-чжеу (Цзинь Чжоу) и Ли-чжеу (Луань-чжоу). [Пойдя дальше], они захватили и разрушили все крепости, которые были у них на пути, после чего возвратились.

Чингисхан вместе с Толуй-ханом, которого также называли Их-нойон (монг. «Великий господин»), – повели войско центра посередине. Не останавливаясь, они проследовали мимо двух больших городов, Дань-бянь-фу и Дай-минь-фу. (Но затем) они захватили все попадавшиеся по пути города, деревни и укрепления, разрушили их и возвратились…[263]263
  …они захватили все попадавшиеся по пути города, деревни и укрепления, разрушили их и возвратились… – Нет ничего удивительного, что три корпуса войск Чингисхана победоносно прошли по Северному Китаю, практически по всей территории империи Цзинь, и, как сообщают древние источники, захватили более девяноста городов, крепостей и селений. Дело в том, что все военные силы цзиньцев были сосредоточены в средней столице Жунду, да еще в нескольких стратегически важных городах. Остальная же территория осталась беззащитной и была легко пройдена и разграблена войсками Чингисхана.


[Закрыть]