Текст книги "Петербург – столица русской гвардии. История гвардейских подразделений. Структура войск. Боевые действия. Выдающиеся личности"

Гусар Михаил Лермонтов (1814–1841)

Военная служба М. Ю. Лермонтова началась 14 ноября 1832 г., когда его зачислили в Школу гвардейских подпрапорщиков и кавалерийских юнкеров унтер-офицером лейб-гвардии Гусарского полка. Школа юнкеров много дала Лермонтову – он стал профессиональным военным кавалеристом, образованным офицером. Однако муштра и запрещение читать художественную литературу сильно ему досаждали, и он мечтал о скорейшем выпуске в корнеты лейб-гвардии Гусарского полка. Произошло это 22 ноября 1834 г. Служба в гвардейском полку состояла не только в обычных военных занятиях, учениях, парадах, но и в обязательном посещении придворных балов. Седьмым эскадроном лейб-гвардии Гусарского полка, в который был сначала зачислен Лермонтов, командовал Н. И. Бухаров – «столетья прошлого обломок… / Гусар прославленных потомок, / Пиров и битвы гражданин».

М. Ю. Лермонтов

В полку еще сохранились старые вольнолюбивые гусарские традиции. Лермонтов полюбил свой полк, тосковал о нем в ссылке. В «Тамбовской казначейше» поэт писал: «…и скоро ль ментиков червонных / Приветный блеск увижу я…» (лейб-гусары носили алые доломаны и ментики). Белая масть лошадей, присвоенная лейб-гвардии Гусарскому полку, навсегда стала любимой мастью.

Службу он нес исправно, но не терпел педантизма в мелочах службы и быта.

Свой протест против бессмысленных требований великого князя Михаила Павловича, командовавшего гвардией, Лермонтов осуществлял то явкой на развод караулов с миниатюрной саблей, то на великосветский бал с неуставным шитьем на обшлаге и воротнике вицмундира, за что его отправляли под арест.

2 сентября 1837 г. Лермонтова направили в Нижегородский драгунский полк, во 2-й дивизион, осуществлявший наблюдение за всей Ширванской провинцией, – в Шемаху.

Месяцы, проведенные на Кавказе, сыграли большую роль в формировании мировоззрения поэта, в становлении его творчества. К тому же усилилась его неудовлетворенность военной службой, созрело решение выйти в отставку и посвятить себя исключительно литературе. Благодаря хлопотам бабушки Лермонтова Е. А. Арсеньевой, по представлению А. Х. Бенкендорфа 11 октября 1837 г. поэт переведен в лейб-гвардии Гродненский гусарский полк.

А. Клондер. Полковник лейб-гвардии Гусарского полка Н. И. Бухаров. 1839 г.

«…Лермонтов в то время не имел еще репутации увенчанного лаврами поэта, которую приобрел впоследствии и которая сложилась за ним благодаря достоинству его стиха, и мы, не предвидя в нем будущей славы России, смотрели на него совершенное равнодушно…»[121]121
  Арнольди А. И. Из записок. http://lermontov.info/remember


[Закрыть] Поселился Лермонтов в так называемом «сумасшедшем доме».

«…Сумасшедшим домом назывался правый крайний дом офицерских флигелей, потому что вмещал в себе до двадцати человек холостых офицеров, большей частью юных корнетов и поручиков, которые и вправду проводили время как лишенные рассудка и в число которых, само собою разумеется, попадал невольно всякий новоприбывший. Легко себе представить, что творилось в двадцати квартирах двадцати юношей, недавно вырвавшихся на свободу…

Были комнаты, где простая закуска не снималась со стола… В одних помещениях беспрестанно раздавались звуки или гитары, или фортепьяно, или слышались целые хоры офицерских голосов, в других гремели пистолетные выстрелы упражняющихся в этом искусстве, вой и писк дрессируемых собак, которые у нас в полку никогда не переводились…»[122]122
  Там же.


[Закрыть] (Лермонтов поселился на одной квартире с корнетом Краснокутским и, как говорит предание, исписал все стены стихами, которые долго сохранялись в таком виде, пока однажды в отсутствие полка какой-то инженер, ремонтировавший казармы, варварски не закрасил этих драгоценных автографов, и только на одном из подоконников оставалась долго вырезанная перочинным ножом фамилия поэта.

В первый же вечер М. Ю. Лермонтов проиграл братьям Безобразовым и А. И. Арнольди 800 руб.

Лермонтова назначили в 4-й эскадрон, который формировал и которым командовал вплоть до ареста декабрист М. С. Лунин. Поэт застал в полку 16 офицеров и десятки солдат в своем эскадроне, служивших вместе с Луниным.

В конце апреля 1838 г. Лермонтов возвратился в столицу, а 14 мая прибыл в лейб-гвардии Гусарский полк, квартировавший в Царском Селе. Он не терял надежды на отставку, нес опостылевшую после Кавказа плац-парадную службу, регулярно посещал балы, но чаще – среду литераторов. Участвовал в «Кружке шестнадцати». Столкновение и дуэль с Э. Барантом привели к унизительной процедуре допросов и суда, суровому приговору, переводу на Кавказ в Тенгинский пехотный полк, который действовал на наиболее опасных участках.

Лермонтов выехал из Петербурга 5 или 6 мая, 10 июня был в Ставрополе и добился назначения в Чеченский отряд Галафеева на левый фланг Кавказской линии. Стеснительные условия службы в качестве командира взвода 12-й мушкетерской роты Тенгинского пехотного полка (поэт был определен по ходатайству К. К. Данзаса в его батальон), по-видимому, поэта тяготили. Он предпочел более свободную от повседневной опеки должность адъютанта в отряде Галафеева. Офицеры штаба – адъютанты, как их тогда называли, – иногда прикреплялись заранее к какой-либо части боевого порядка, вели наблюдение за ее действиями, доносили об этом, а порой и сами организовывали действия этих частей. Так было, в частности, с Лермонтовым в бою на реке Валерик. Он был назначен для наблюдения за штурмовой колонной и должен был действовать в ее составе. Для выполнения такого поручения надо было обладать мужеством, хорошим кругозором, пониманием обстановки и решительностью. Служба таких адъютантов была сопряжена с большей опасностью, чем в строю. Так, в бою на р. Валерик потери в офицерах строевых частей составили 8 %, а среди адъютантов – 20 %.

Лермонтов участвовал в операциях Галафеева предположительно с 29 июня, а согласно документам – с 6 июля 1840 г. С 6 по 14 июля отряд действовал в Малой Чечне. В первой же операции Лермонтов проявил себя инициативным офицером. Он выполнял свой долг «…с отличным мужеством и хладнокровием и с первыми рядами храбрейших ворвался в неприятельские завалы». За этот бой поэт был представлен к ордену Св. Владимира IV степени с бантом, но командир корпуса снизил представление до ордена Св. Станислава III степени, который Лермонтов не получил. С 27 сентября по 18 октября участвовал в походе на Большую Чечню. В бою 10 октября ранен Р. И. Дорохов, командовавший «сотней» отборных конных бойцов. В дальнейшем она именовалась Лермонтовским отрядом. Лермонтов, приняв командование, проявил не только незаурядное дарование кавалерийского офицера, но и повседневную заботу о подчиненных, с которыми делил опасности боя и тяготы походной жизни. Командующий конницей В. С. Голицын писал, что трудно было бы подобрать для этой «сотни» более подходящего командира. Лермонтов «…был всегда первый на коне и последний на отдыхе…». Голицын представил его к золотой сабле «За храбрость», что предполагало возвращение в гвардию.

С 27 октября по 6 ноября Граббе совершил повторный, не оправдавший себя поход в Малую Чечню. Снова был бой на р. Валерик, и опять отличился Лермонтов. Его, как проявившего себя отважным офицером, представили к двум наградам с переводом в гвардию. 14 января 1841 г. он отправился в отпуск в Петербург с надеждой на отставку. В столице поэт узнал, что его вычеркнули из Валерикского представления к наградам, подведя под общее положение. Из итогового представления за 1840 г. Николай I вычеркнул его сам. Но об этом стало известно после смерти поэта. По пути к месту назначения поэт заехал в Пятигорск и получил там разрешение остаться на лечение. 15 июля 1841 г. Лермонтов убит на дуэли.

Иосиф Владимирович Гурко (Ромейко-Гурко) (1828–1901)

Генерал-фельдмаршал. Родился 16 июля 1828 г. в Новгороде в семье генерала Владимира Иосифовича Гурко (1795–1852) и Татьяны Александровны Гурко, урожденной баронессы Корф (1794–1840).

Воспитанник Пажеского корпуса, из которого выпущен 12 августа 1846 г. корнетом в лейб-гвардии Гусарский полк и 11 апреля 1848 г. произведен в поручики.

С этим полком Гурко в 1849 г. совершил поход к западным границам Империи, но участие в военных действиях против венгров принять не успел. С декабря 1849 г. Гурко находился в отпуске, по возвращении из которого 23 апреля 1850 г. произведен в штабс-ротмистры и 30 августа 1855 г. – в ротмистры.

Когда началась Крымская война, Гурко, желавший, по его словам, «жить с кавалерией, а умирать с пехотой», выразил желание отправиться в Севастополь. Переименованный из ротмистров гвардии в майоры армии, был в ноябре 1855 г. прикомандирован к Образцовому пехотному полку для ознакомления с пехотной службой, а затем произведен в подполковники и зачислен в Черниговский пехотный полк, стоявший в то время в Крыму на Бельбекских позициях.

Однако военные действия в Севастополе уже закончились. Гурко вернулся в лейб-гвардии Гусарский полк прежним чином ротмистра и принял под командование эскадрон.

И. В. Гурко

Здесь он выделился как отличный кавалерийский офицер, образцовый командир и строгий, но умелый воспитатель и учитель солдат. 8 сентября 1859 г. он получил орден Св. Анны III степени. Боевая и строевая подготовка его эскадрона обратила на себя особое внимание Александра II, и за блестящее состояние его на Высочайшем смотре, когда эскадрон Гурко поразил всех лихой джигитовкой на карьере, Гурко был 6 ноября 1860 г. пожалован флигель-адъютантом к Его Императорскому Величеству.

Произведенный 23 апреля 1861 г. в полковники, он 17 марта 1862 г. отчислен в свиту Его Величества и в течение 4 лет, ознаменованных проведением в жизнь реформ Александра II, выполнял ряд ответственных командировок и поручений административного характера в Самарской, Вятской и Калужской губерниях, в частности, наблюдал за рекрутскими наборами. Его прямой, беспристрастный, хотя строгий и настойчивый образ действий вызвал даже со стороны оппозиционного «Колокола» Герцена признание, что «аксельбанты флигель-адъютанта Гурко – символ доблести и чести». В 1866 г. Гурко назначен командиром 4-го гусарского Мариупольского полка.

Произведенный 30 августа 1867 г. в генерал-майоры с назначением в свиту Его Императорского Величества, он был зачислен по армейской кавалерии и в 1869 г. получил в командование лейб-гвардии Конно-гренадерский полк. Этим полком Гурко командовал шесть лет и сделал его образцовым.

В 1874 г. на маневрах Гурко сломал ключицу и был вынужден на некоторое время отказаться от работы в поле, которую считал необходимой и существенно важной для себя как начальника Кавалерийской части.

Сдав полк, Гурко остался в должности командира 1-й бригады 2-й Гвардейской кавалерийской дивизии, которую он соединял ранее с должностью командира полка. 27 июля 1875 г. он назначен командующим 2-й Гвардейской кавалерийской дивизией и 30 августа 1876 г. утвержден в этой должности с производством в генерал-лейтенанты.

С прежней энергией Гурко занялся полевым обучением дивизии, положив в основу его взгляды прусского кавалериста генерала Шмидта и опыт Франко-прусской войны. За период мирной деятельности Гурко был награжден орденами Св. Станислава II степени (17 марта 1864 г.), Св. Анны II степени (24 марта 1867 г.), Св. Владимира III степени (30 августа 1869 г.), Св. Станислава I степени (30 августа 1871 г.), Св. Анны I степени (30 августа 1873 г.).

С началом Русско-турецкой войны Гурко 24 июня 1877 г. назначен начальником передового отряда армии на Балканском театре военных действий, имевшего задачу – «стараться овладеть балканскими проходами».

22 июня передовой отряд выступил, 25 июня овладел городом Тырновом. 1 июля отряд перешел Хаинкиойский перевал через Балканские горы, и 5 июля Гурко взял Казанлык и город Шипку.

Действия Гурко вызвали в Константинополе панику: все высшие сановники Османской империи как в армии, так и в государственном управлении были сменены, планировавшийся переход в наступление был приостановлен, часть сил, выдвинутых против Рущукского отряда, была оттянута назад, а из Черногории был вызван Сулейман-паша, и ему поручили спешное формирование армии для противодействия отряду Гурко.

Получив в подкрепление пехотную бригаду и разрешение «действовать по усмотрению сообразно обстоятельствам», Гурко перешел за Малые Балканы и под Эски-Загрой (10 июля, ныне Стара-Загора), Ени-Загрой (18 июля, ныне Нова-Загора) и Джуранли (19 июля, ныне с. Калитиново, в 2 км к югу от Стара-Загоры) одержал еще ряд побед над турками. Эти победы приостановили наступление Сулеймана-паши, но неудача русских под Плевной (18 июля) и невозможность усилить отряд Гурко новыми подкреплениями для решительной борьбы с армией Сулеймана-паши приостановили дальнейшее движение Гурко. Ему было приказано отойти на север, за проходы. Гурко выполнил эту трудную задачу на виду армии Сулеймана-паши спокойно, без всяких потерь.

В конце июля 1877 г. передовой отряд русской армии расформировали. В августе того же года Гурко отправился в Санкт-Петербург, чтобы привести оттуда свою 2-ю Гвардейскую кавалерийскую дивизию.

Прибыв с ней 20 сентября под Плевну, он был назначен начальником кавалерии Западного отряда, расположенной на левом берегу р. Вида (Вита). Изучение обстановки привело Гурко к убеждению, что одного наблюдения кавалерией за Софийским шоссе, по которому шли в Плевну к Османупаше подкрепления и продовольствие, недостаточно; надо встать на этом шоссе твердо и перерезать его; только тогда, по мнению Гурко, могла быть достигнута цель блокады. Этот план должен был, конечно, привести к ряду кровопролитных боев, которых после третьего неудачного штурма Плевны всячески избегали, но Гурко сумел внушить веру в возможность его осуществления Тотлебену, руководившему блокадой Плевны. План приняли, а выполнение его поручили Гурко, которому для этой цели в начале октября была подчинена не только кавалерия Западного отряда, но и все войска гвардии. Вступая в командование ими, Гурко обратился к войскам со следующими речами. Офицерам он говорил: «Господа, я должен вам сказать, что люблю страстно военное дело. На мою долю выпала такая честь и такое счастье, о которых я никогда не смел и мечтать: вести гвардию в бой. Для военного человека не может быть большего счастья, как вести в бой войска с уверенностью в победе, а гвардия по своему составу и обучению, можно сказать, лучшее войско в мире… Бой при правильном обучении не представляет ничего особенного: это то же, что учение с боевыми патронами, только требует еще большего спокойствия, еще большего порядка. Влейте в солдата сознание, что его священная обязанность – беречь в бою патрон, а сухарь – на биваке, и помните, что вы ведете в бой русского солдата, который никогда от своего офицера не отставал».

Солдатам он сказал: «О вас, гвардейцы, заботятся больше, чем об остальной армии… вот вам минута доказать, что вы достойны этих забот… Стреляйте, как вас учили, – умною пулею: редко, но метко, а когда придется для дела в штыки, то продырявь врага. Нашего „ура“ он не выносит».

Назначение Гурко командующим войсками гвардии и кавалерии вызвало, по словам М. А. Газенкампфа, большой переполох. В Императорской главной квартире большинство было против этого назначения, так как все начальники гвардейских дивизий и начальник Штаба Гвардейского корпуса были старше его в чине. Один только П. А. Шувалов, бывший в то время начальником 2-й Гвардейской пехотной дивизии, во всеуслышание говорил, что с радостью подчиняется Гурко, как уже заявившему себя энергичным и способным начальником отряда.

Победы под укрепленными турками селениями Горный Дубняк (12 октября) и Телиш (12, 16 октября), сыгравшие решающую роль в исходе Плевненской операции, заставили смолкнуть эти толки, доказав на деле, что гвардия попала в надежные руки. Награжденный 23 октября за эти тяжелые победы золотой с алмазами саблей Гурко предложил проект похода к Балканам, а если можно, то и за Балканы, чтобы разбить вновь формировавшуюся армию Мехмета-Али, а при благоприятном исходе этой операции разблокировать и наши шипкинские войска. Этот смелый план нашел поддержку со стороны императора, который повелел привести его в исполнение; однако осторожный К. В. Левицкий воздействовал на главнокомандующего великого князя Николая Николаевича Старшего, и Гурко разрешено было двигаться вперед лишь до Орхание, а по овладении этим пунктом «постараться занять горы и дальше не идти, пока не будет взята Плевна».

28 октября Гурко занял своей кавалерией г. Врацы, а затем Этрополь и Орхание. Турки без боя очистили сильно укрепленные позиции у сел Врачеш и Лютиково и отступили к Софии; 17 ноября войска Гурко заняли их и 21-го поднялись на Златицкий перевал через Балканы, отразив в тот же день ряд ожесточенных турецких атак на лейб-гвардии Московский полк, занимавший Араб-Конак.

Дождавшись падения Плевны, Гурко, усиленный 9-м корпусом и 3-й Гвардейской дивизией, в середине декабря двинулся далее и в страшную стужу и в бураны вновь перевалил через Балканы. Когда среди начальствующих лиц, подчиненных Гурко, поднялся ропот, он собрал гвардейское начальство и сказал: «Я поставлен над вами волею Государя Императора и только ему, отечеству и истории обязан отчетом в моих действиях. От вас я требую беспрекословного повиновения и сумею заставить всех и каждого в точности исполнять, а не критиковать мои распоряжения. Прошу всех это накрепко запомнить… Если большим людям трудно, я их уберу в резерв, а вперед пойду с маленькими…»

Во время похода Гурко всем подавал пример личной выносливостью, бодростью и энергией, деля наравне с рядовыми все трудности перехода, лично руководил подъемом и спуском артиллерии по обледенелым горным тропам, подбадривал солдат, ночевал у костров под открытым небом, довольствовался, как и они, сухарями.

После 8-дневного тяжелого перехода Гурко спустился в Софийскую долину, двинулся на запад и 19 декабря после упорного боя овладел Ташкесенской укрепленной позицией турок. 23 декабря 1877 г. (4 января 1878 г. по новому стилю) русские войска под предводительством Гурко освободили Софию.

Гурко 29 декабря 1877 г. удостоен чина генерала от кавалерии.

Для организации дальнейшей обороны страны Сулейман-паша привел с восточного фронта значительные подкрепления армии Шакира-паши, но был разбит Гурко в трехдневном бою 2–4 января у Филиппополя (Пловдива). 4 января Пловдив освободили.

Не теряя времени, Гурко двинул к укрепленному Андрианополю кавалерийский отряд Струкова, который быстро занял его, открыв путь к Константинополю (Стамбулу). В феврале 1878 г. войска под командованием Гурко заняли местечко Сан-Стефано в западном пригороде Константинополя, где 19 февраля и был подписан Сан-Стефанский мирный договор, положивший конец 500-летнему турецкому игу в Болгарии. 22 января 1879 г. за этот поход Гурко наградили орденом Св. Георгия II степени (№ 118).

5 апреля 1879 г. назначен помощником главнокомандующего войсками гвардии и Санкт-Петербургского военного округа; с 7 апреля 1879 г. по 14 февраля 1880 г. занимал пост Санкт-Петербургского временного генерал-губернатора, а с 9 января 1882 г. по 7 июня 1883 г. – временный одесский генерал-губернатор и командующий войсками Одесского военного округа, а затем перемещен на пост варшавского генерал-губернатора и командующего войсками Варшавского военного округа.

Время управления им губерниями Привислинского края и командования войсками на западной границе, так называемом передовом театре войны, совпавшее со временем наиболее обостренных отношений между Россией и державами Тройственного союза, составило целую эпоху в истории российской внутренней политики в крае. Боевая подготовка войск стояла у него на первом плане, и войска жили в сознании, что они – на передовом театре войны, на боевом посту, в каком-то особенном, полумирном состоянии, которое каждую минуту могло смениться военным. Это напряженное, повышенное состояние войск переносилось ими легко и бодро, ибо войска верили в Гурко, в его полководческие качества: верный стратегический расчет, несокрушимое при влюбых обстоятельствах спокойствие духа, его твердую волю и неиссякаемую энергию.

Постоянные разъезды Гурко по округу, постоянное присутствие его на маневрах, больших и малых, всегда тщательно организованных при помощи таких начальников штаба, как Нагловский и Пузыревский, свидетельствовали войскам о постоянном хозяйском глазе, от которого ничто и нигде ускользнуть не может. И когда звучал металлический голос Гурко, произносивший властно, твердо и спокойно: «Чтоб я этого более не видел», то все уже знали, что «этого» более и не будет.

Значительное внимание уделял также фортификационной обороне Варшавского военного округа, усилив укрепления Ивангорода, Новогеоргиевска, Брест-Литовска и Варшавы, создав Варшавский укрепленный район и линию новых укрепленных пунктов (Зегрж, Осовец и др.) и покрыв край сетью стратегических шоссе. Организацией же крепостных маневров он сумел установить живую и тесную связь между войсками и крепостями. Артиллерия получила при нем обширный Рембертовский полигон. Кавалерия, предмет особого внимания Гурко, постоянно была в движении, получая задачи на лихость, быстроту движения, разведку, действия в массах и т. п. Войска втягивались в работу не только летом, на подвижных сборах и маневрах, но и зимой, производя зимние маневры, стрельбы, походные движения с ночлегом в поле, под открытым небом. Весь опыт Русско-турецкой войны был использован Гурко широко и полно в течение 12 лет командования им войсками Варшавского военного округа.

Был весьма близок и дружен с министром государственных имуществ М. Н. Островским, который использовал свое влияние на Иосифа Гурко для сглаживания острых конфликтов («пререканий») последнего на посту варшавского генерал-губернатора с министром внутренних дел графом Д. А. Толстым и военным министром П. С. Ванновским.

6 декабря 1894 г., согласно его прошению, по расстроенному здоровью был уволен от занимаемого поста с производством в генерал-фельдмаршалы «в воздаяние важных заслуг, оказанных престолу и Отечеству, особенно в последнюю турецкую войну», с оставлением членом Государственного совета, в звании генерал-адъютанта и по Гвардейской кавалерии. 9 марта 1897 г. избран почетным членом Николаевской академии Генерального штаба.

14 мая 1896 г., в день коронования Николая II, стал кавалером ордена Св. Андрея Первозванного и в том же году назначен шефом 14-й стрелкового батальона, входившего в состав 4-й стрелковой бригады, заслужившей под его началом в 1877 г. прозвище «железной бригады». Среди прочих наград удостоен орденов Белого Орла (30 августа 1882 г.), Св. Александра Невского (30 августа 1884 г., алмазные знаки к этому ордену были вручены 30 августа 1887 г.), Св. Владимира I степени (30 августа 1891 г.).

Поселившись в своем любимом имении Сахарово Тверской губернии (ныне отдельно расположенный поселок в границах города Твери), скончался здесь в ночь на 15 января 1901 г. В 1983 г. в Сахарово установлен памятник фельдмаршалу.

В «Военной энциклопедии» Сытина дана следующая характеристика Гурко:

«Стройный, худощавый, с большими седыми бакенбардами, Гурко держался так, что казался выше ростом всех окружавших его лиц, а своею кипучею деятельностью, выносливостью и лихостью на коне – всех моложе. Он мало говорил, никогда не спорил и казался непроницаемым в своих мыслях, чувствах и намерениях. От всей его фигуры и взгляда острых, серых и глубоких глаз веяло внутренней силой, авторитетной и грозной для ослушников и слабых. Его не все любили, но все уважали и почти все боялись, все, кроме солдат, которые безгранично верили в него и любили его».

22 сентября 2011 г. в пос. Сахарово перезахаронены останки И. В. Гурко и его супруги. На церемонии присутствовал их правнук – В. И. Гурко.

Иосиф Владимирович был женат с 1862 г. на графине Марии Андреевне Салиас-де-Турнемир (1838/1842–1906), дочери писательницы Евгении Тур.

Дети:

Владимир (1862–1927), государственный деятель, товарищ министра внутренних дел.

Василий (1864–1937), генерал от кавалерии, командир 6-го Армейского корпуса.

Евгений (1866–1891), погиб на дуэли.

Дмитрий (1872–1945), генерал-майор, командир 16-й кавалерийской дивизии.

Николай (1874 – после 1901), лейтенант, крупно проиграл в карты, пытался ограбить богатого купца, но был арестован. До суда покончил жизнь самоубийством.

Алексей (1880 – упом. 1889), умер раньше своих братьев.

Болгарский народ и по сей день чтит память Иосифа Владимировича. В сознании болгар его имя связано в основном с обороной Шипки, а для жителей болгарской столицы Софии – и с освобождением их города. В честь генерала названо три населенных пункта в Болгарии – г. Гурково, с. Гурково (Добричская область) и с. Гурково (Софийская область). Один из самых больших бульваров в Софии также назван его именем – тот, по которому он прошел 4 января 1878 г. со своими войсками, освободившими Софию от пятивекового османского ига. По всей стране в разных городах именем Гурко названы улицы. В селе Бошуля установлена памятная доска на стене дома, где помещался штаб генерала Гурко.