Текст книги "Петербург – столица русской гвардии. История гвардейских подразделений. Структура войск. Боевые действия. Выдающиеся личности"

Старшинство полка – с 11 сентября 1651 г.

Полковой праздник – 13 февраля, в день преподобного Мартиниана.

Нижние чины полка комплектовались из темных шатенов и брюнетов. Общая полковая масть коней – гнедая. 1-й эскадрон – самые крупные светло-гнедые; 2-й эскадрон – светло-гнедые белоногие; 3-й эскадрон – гнедые без отметин; 4-й эскадрон – темно-гнедые; 5-й эскадрон – светло-гнедые; 6-й эскадрон – самые крупные темно-гнедые.

Сформирован в 1817 г. в Варшаве из 1-го дивизиона лейб-гвардии Ее Величества Уланского полка, находившегося при гвардейском отряде цесаревича Константина Павловича, с добавлением людей из других гвардейских кавалерийских полков, преимущественно уроженцев Западного края, под названием лейб-гвардии Уланский Его Императорского Высочества Цесаревича полк.

11 сентября 1851 г. полку дано старшинство от лейб-гвардии Уланского полка, выделившего два эскадрона на создание лейб-гвардии Уланского Е. И. В. Цесаревича полка. С 19 февраля 1855 г. – лейб-гвардии Уланский Его Императорского Величества полк

Перед войной полк дислоцировался в Варшаве.

К. Пиратский. Штаб-офицер Его Императорского Величества Уланского полка. 1855 г.

4 марта 1917 г. – лейб-гвардии 2-й Уланский полк.

8 июня 1917 г. – Гвардейский Варшавский уланский полк.

4 марта 1918 г. полк расформирован (Приказ Московского областного комиссариата по военным делам № 236 от 4 марта 1918 г.).

Возрожден во ВСЮР. Офицеры полка (5 чел.) послужили ядром 1-го Кавалерийского дивизиона («полковника Гершельмана»). Эскадрон (в марте 1919 г. – дивизион) полка в октябре 1918 г. входил в Запасный кавалерийский полк, с весны до июня 1919 г. – в состав Гвардейского Сводно-кавалерийского дивизиона.

П. Губарев. Штаб-офицер лейб-гвардии Уланского полка и обер-офицер лейб-гвардии Его Императорского Величества полка. 1871 г.

С 19 июня 1919 г. дивизион полка входил в состав сформированного 2-го Гвардейского Сводно-кавалерийского полка, где в июле 1919 г. уланы Его Величества были представлены двумя эскадронами. С 15 декабря 1919 г. эскадрон полка входил в Сводно-гвардейский кавалерийский полк 1-й Кавалерийской дивизии и Сводную кавалерийскую бригаду, а по прибытии в Крым с 16 апреля 1920 г. стал 6-м эскадроном Гвардейского кавалерийского полка. В Галлиполи прибыли 7 офицеров. Кроме того, в Сибири воевали 3 его офицера, в Северо-Западной армии – 4. Полк потерял в Белом движении 26 офицеров (расстреляны – 5, убиты – 13 и умерли от болезней – 8).

Полковое объединение в эмиграции (Париж) к 1923 г. насчитывало около 50 офицеров, на 1951 г. – 28 человек.

Георгиевский юбилейный штандарт образца 1857 г. С 1917 г. штандарт – знамя Объединенного гвардейского кавалерийского эскадрона, в котором служили многие офицеры Уланского полка. Во время эвакуации частей Белой армии из Крыма в 1920-е гг. реликвию вывезли из России. Штандарт хранился в созданном русскими эмигрантами в Югославии Музее памяти императора Николая II. Летом 1944 г. штандарт был разобран и хранился в специальном убежище в Белграде. В 1948 г. он оказался в США, сначала хранился в Храме Христа Спасителя в Нью-Йорке, а затем сдан на временное хранение в небольшой музей в штате Канзас.

В связи с юбилеем Санкт-Петербурга 24 мая 2003 г. Государственному Эрмитажу для будущего Музея гвардии передали штандарт лейб-гвардии Его Величества Уланского полка.

Всеволод Владимирович Крестовский (1840–1895)

Учился в 1-й Санкт-Петербургской гимназии, по окончании которой в 1857 г. поступил на историко-филологический факультет Университета и с этого же года начал печатать свои стихотворения и рассказы в журналах. Литературный успех вскоре побудил Крестовского оставить Университет и всецело посвятить себя литературе. В 1864 г. он напечатал большой роман «Петербургские трущобы», доставивший ему большую популярность среди читающей публики.

В 1868 г. Крестовский неожиданно для окружающих поступил юнкером в 14-й уланский Ямбургский полк. Зачисление по собственному желанию на военную службу нижним чином писателя с крупным литературным именем, уже давно вышедшего из юношеского возраста (29 лет), наделало много шума. В литературных кругах и в печати к этому отнеслись с озлоблением и насмешками, как к проявлению антилиберального направления; в правительственных сферах – с большой дозой подозрительности.

В. В. Крестовский

Поводами для вступления Крестовского в армию стали его неудачно сложившаяся супружеская жизнь (в первом браке); неприятности в литературном мире, вызванные клеветническими, впоследствии опровергнутыми, толками об использовании им для «Петербурских трущоб»[123]123
  Большинство наших современников знакомо с романом по телесериалу «Петербургские тайны»


[Закрыть] материалов, собранных Н. Г. Помяловским. Наконец, желание уйти из привычной обстановки в совершенно иную среду, подобно тому, как уходят в монастырь. Однако военную карьеру Крестовского нельзя считать случайной: и по отцовской, и по материнской линии его предками были военные, а в детстве он увлекался военным делом, и вообще военная среда, с которой он ближе познакомился в начале 1860-х гг., когда был в Царстве Польском в качестве члена Комиссии, учрежденной для расследования подземелий Варшавы, его привлекала.

В 1869 г., выдержав экзамен при Тверском кавалерийском училище, Крестовский произведен в офицеры.

В 1870 г. ему поручено составление истории Ямбургского уланского полка, и он был прикомандирован к Главному штабу на 2 года для собирания материалов. Во время пребывания Крестовского в Петербурге у него произошло громкое столкновение с присяжным поверенным Соколовским. Соколовский, выступая представителем интересов жены Крестовского в ее бракоразводном процессе, вылил целые потоки грязи на него не только как на человека, но и как на писателя и офицера; когда Соколовский отказался от дуэли, Крестовский нанес ему оскорбление, ударив перчаткой по лицу. Крестовского предали военному суду. Однако Военно-окружной суд после блестящего последнего слова подсудимого, встреченного громом аплодисментов публики (среди которой находился и великий князь Николай Николаевич Старший), не нашел возможным приговорить улана Крестовского к чему-либо, кроме дисциплинарного взыскания. К этому же периоду относится дуэль Крестовского (без кровавого результата) с поручиком графом Цукато, оскорбившим брата Крестовского, юнкера. В 1874 г. Крестовский окончил составление истории полка, труд был представлен шефу полка – великой княгине Марии Александровне, и автор в награду переведен из армейского полка тем же чином (поручика, т. е. фактически с повышением на два чина) в лейб-гвардии Уланский Его Величества полк.

Осенью того же года на Крестовского, по личному повелению Александра II, было возложено составление истории лейб-гвардии Уланского Его Величества полка. Поручение было через год выполнено, причем чтение корректуры и цензуры взял на себя сам государь. В 1875–1876 гг. по поручению великого князя Николая Николаевича Старшего Крестовский собирал материалы для истории русской конницы, оставшейся, однако, неоконченной.

Кроме названных специальных военно-исторических исследований Крестовский продолжал работать и в художественной литературе: в 1868–1871 гг. напечатал большой роман-хронику «Кровавый пуф» («Панургово стадо» и «Две силы»), изображающий Польское восстание 1863 г. и борьбу русских и польских элементов в Западном крае; затем написал ряд рассказов под общим заглавием «Очерки кавалерийской жизни», представляющих одно из лучших произведений русской военной беллетристики; закончил историческую повесть из эпохи Павла I «Деды», вторая половина которой посвящена Суворову и его Швейцарскому походу 1799 г. усердно сотрудничал в газете «Русский мир» (В. В. Комаров, М. Г. Черняев и Р. А. Фадеев), уделявшей большое внимание военным вопросам.

Обер-офицер и рядовой лейб-гвардии Уланского полка. 1812–1814 гг.

В 1876–1878 гг. штаб-ротмистр Крестовский командирован с Высочайшего соизволения в действующую Дунайскую армию военным корреспондентом «Правительственного Вестника» и сверх того назначен редактором издававшегося при армии «Военного летучего листка». Интересные и художественно написанные корреспонденции Крестовского были изданы в 1879 г. отдельно в двух больших томах.

За ряд личных боевых отличий при штурме Плевны, в Троянском отряде генерала Карцова и в отряде генерала Струкова при набеге на Адрианополь Крестовский получил чин ротмистра, был награжден орденами Св. Анны III степени с мечами и бантами, Св. Станислава II степени с мечами, Св. Владимира IV степени с мечами и бантами, а также черногорским, сербским и румынским орденами.

Наблюдения писателя над организацией продовольственной части и над ролью в этом деле еврейского элемента дали ему впоследствии материал для трех больших романов: «Тьма Египетская», «Тамара Бендавид» и «Торжество Ваала» (последний остался незаконченным).

В 1880–1881 гг. в качестве секретаря при главном начальнике русских сил в Тихом океане адмирале С. С. Лесовском Крестовский совершил плавание на Дальний Восток на крейсере «Европа», причем посетил Японию; плодом этой поездки явились два тома книги «В дальних водах и странах» и составленная по поручению великого князя Алексея Александровича печатная записка о положении и нуждах Южно-Уссурийского края.

В 1882 г. Крестовский назначен с переименованием в подполковники армейской кавалерии чиновником для особых поручений при туркестанском генерал-губернаторе и командующем войсками округа М. Г. Черняеве. В это время им была написана книга «В гостях у эмира Бухарского», в которой он первый поднял таинственную завесу, долго скрывавшую от взоров русского общества внутреннюю жизнь этой страны. В 1884 г. вместе с Черняевым покинул Туркестан и был назначен в распоряжение министра внутренних дел; служба его по этому министерству протекала главном образом в двух больших командировках – для ознакомления с деятельностью земства в Тверской, Тамбовской и Владимирской губерниях и для осмотра торгово-промышленных центров России. Кроме официальных докладов о результатах этих командировок Крестовский напечатал ряд статей: «Под владычеством земства» («Гражданин») и «Торговые и промышленные центры России».

С 1884 по 1892 г. Крестовский написал более 200 передовиц – статей в газете «Свет» (ред. В. В. Комаров), из которых особенно интересны по своему «подъему и разжигающему характеру» статьи о наших отношениях с немцами.

В 1887 г. полковник Крестовский перевелся в пограничную стражу на должность штаб-офицера для инспектирования отделов и бригад этой стражи. Беспрерывные командировки дали писателю материал для ряда очерков: «Вдоль австрийской границы», «Русский город под австрийской маркой» и «По закавказской границе», печатавшихся в «Русском вестнике» и «Московских ведомостях». К этому периоду относится военно-политическое письмо Крестовского «Наша будущая война» – о возможном столкновении с Германией. В 1892 г. генерал-адъютант Гурко пригласил Крестовского в Варшаву на пост редактора единственной русской газеты в Польше – «Варшавского дневника». Газетное дело (сложное редактирование в связи с трудными цензурными условиями) и неприязненное отношение польского общества (не простившего Крестовскому «Кровавого пуфа» и ожесточенно боровшегося с ним в заграничной печати) – все это отравило последние годы жизни писателя. Он умер 18 января 1895 г.

Старшинство полка – с 19 февраля 1824 г.

Полковой праздник – 11 июля, в день св. блаженной княгини Ольги.

В Гродненском гусарском – брюнеты с небольшими бородками. У гродненских гусар были караковые кони (у трубачей – без отметин): в 1-м эскадроне – чисто караковые; во 2-м – караковые белоногие; в 3-м – караковые со звездочкой; в 4-м – те, которые не подходили в других эскадронах; в 5-м – светло-караковые; в 6-м – караковые белоногие со звездочкой и отметиной.

В русской военной истории, однако, первый – не лейб-гвардии Гродненский гусарский полк, а Гусарский Гродненский полк армейской кавалерии, в нем служил и прославил в веках имя полка самый знаменитый гродненский гусар.

«…оттоман, галл, германец и швед зрели его мужество…»

Это строка из эпитафии, начертанной на камне, что установлен на том месте, где в войну 1812 г. пал первый русский генерал, шеф гродненских гусар, кавалер множества орденов, один из выдающихся героев Отечественной войны Яков Петрович Кульнев.

Он был человек во всех отношениях необыкновенный: высокого роста (186 см, для 1812 г. и для гусара – весьма рослый!) с физической силой Геркулеса и в то же время худощавый, внешности свирепой, оттого что весь зарос кущами седых кудрей, и с необыкновенно доброй улыбкой.

Я. П. Кульнев

Беден и легендарно добр! В те времена, когда офицеры гвардии проживали в сорок, в сто раз больше того жалованья, которое получали, для него и эти малые деньги были неприкосновенны: он отсылал их домой, матушке. Кульнев шил свой гусарский ментик из казенного солдатского сукна и кормился из эскадронного котла.

Он отличился при Бендерах, где его, юного поручика, заметил Потемкин. Служа у Суворова, он в кавалерийской атаке решил участь сражения под Брест-Литовском. Турки, как, впрочем, и другие его противники, знали Кульнева в лицо. Он всегда сходился грудь на грудь с врагом, был первым в наступлении, а отступал последним. Бедность и скромность не позволяли ему блистать в свете, а был он человек обаятельный, любил петь, сочинял стихи, остроумно шутил. Правда, таким он становился только на войне, вблизи опасности.

Время было неспокойное. Наполеон прибирал к рукам Европу. Прямая опасность нависла над русскими северными границами. Кульнев, в ту пору полковник шеф гродненских гусар, во главе сформированного им кавалерийского корпуса трижды прошел Финляндию насквозь. Была зима, кавалеристы пробивались сквозь вьюги, сугробы и лесные завалы.

Именно здесь закладывались основы той партизанской тактики, которую потом успешно будет применять русская кавалерия, начиная от Давыдова и кончая Доватором в Великой Отечественной войне. Безудержная личная храбрость Якова Петровича Кульнева соединялась в нем с истинно рыцарским великодушием. Кульнев «рубил в куски» тех, кто наносил обиду мирным жителям или пленным. Красота души генерала-рыцаря вызывала такое восхищение, что из Стокгольма был отправлен поразительный приказ: шведским солдатам запрещалось стрелять в Кульнева!

 
На нас рука его несла
Беду, и смерть, и ужас боя,
Но честь его и нам мила,
Как честь родного нам героя.
 

Это финские стихи, финские дети учили их в школе. Уважение к Якову Петровичу было столь велико, что оно стало сильнее вечной ненависти финнов к царским поработителям.

Он – гусар в каждом своем поступке, в каждом штрихе биографии, гусар до мозга костей! Он мог после долгого похода внезапно ворваться в город, гремя саблей, обрывая сосульки с бакенбард, ввалиться на бал, выпить шампанского из туфельки первой красавицы города и снова ускакать в метель. Когда кавалерия Кульнева вошла в город Або, жители встречали его как триумфатора.

Однако Русско-шведскую войну нужно было скорей кончать – Наполеон стоял у ворот России. Был задуман и осуществлен замечательный маневр: по льду Балтийского моря Русская армия пошла на Стокгольм. Впереди – казаки и гусары, а впереди гусар – Кульнев! Тогда и был заключен Фридрихсгамский мир, который позволил русским освободить для борьбы с Бонапартом армию, занятую в Финляндии. Русско-шведская война закончилась грандиозным банкетом, который шведы дали своим победителям. С тех пор, с 1809 г., завершилось 106-летнее военное противоборство России и Швеции. Русские и шведские войска больше никогда не противостояли друг другу на полях сражений.

Кульнев не стал богат, но стал знаменит. Именно поэтому он счел себя вправе предложить руку и сердце знатной даме, в которую был давно и трепетно влюблен. Предложение было принято, но с одним условием – навсегда оставить армию… Для Якова Петровича это условие было невыполнимым.

24 июня 1812 г. войска Наполеона перешли Неман. Началась Отечественная война. «Маленький» император повел свои легионы на Смоленск, а на Петербург двинулась армия маршала Удино. Ему противостоял Витгенштейн, в корпусе которого состоял Кульнев со своими гродненцами. Куда девалась гусарская галантность и веселость генерала. Он был мрачен: еще бы, он дрался в тех самых местах, где прошло его детство. Его полк отступал последним, время от времени обрушивая на французов удары чудовищной ярости. В одном из боев был взят в плен любимец Наполеона генерал Сен-Жени. Первый французский генерал, попавший в плен.

У селения Клястицы, где сорок лет назад на постоялом дворе родила его матушка, Кульнев набросился на французов. Кульнев рубил их в пух и прах! Пленных брали сотнями. Но генерал увлекся. Отряд, как о стену, ударился о главные силы французов… А помощь была далеко, слишком оторвался Кульнев от армии Витгенштейна.

– Гусары! Время жить кончилось, – сказал Кульнев, – пришло время умирать…

Силы были неравны. Русские отходили. Яков Петрович шел последним, пешком, словно оттягивал расставание с родиной. Шел и следил, чтобы ни один русский раненый не остался на поле боя. «Он был убит ядром», – сообщают биографы. Но это слишком короткое и слишком прозаическое сообщение.

Кульнев жил как герой и умер как герой. Он прикрывал отход своих солдат, стрелял из брошенной мортиры, когда ядром ему оторвало обе ноги. Яков Петрович не потерял сознания, он сорвал с себя все ордена и отдал их Нарышкину. Последним движением он завернулся в шинель рядового.

– Пусть французы не ведают, что ими сам Кульнев убит!

Штаб-офицеры лейб-гвардии Гродненского и лейб-гвардии Гусарского полков в гусарских шапках. 1868 г.

Кульнев – первый русский генерал от кавалерии, отдавший свою жизнь за Отечество в войне 1812 г. Его смерть Наполеон считал большой удачей для себя. Но он ошибся, что с Кульневым кончилась героическая история русских гусар.

Денис Давыдов, которому великанская сабля Кульнева доходила как раз до кончика носа, умножил славу своего предшественника.

С полком же произошли удивительные метаморфозы. Армейский гусарский Гродненский был переименован в Клястицкий, а Гродненским стал полк лейб-гвардейский.

В г. Седлеце (территория современной Польши) из поляков, служивших в полках 1-м, 2-м и 3-м гусарских и Литовской уланской дивизий, с 19 февраля 1824 г. начал формироваться лейб-гвардии Гродненский гусарский полк. Полк отличился в Русско-польской войне 1830–1831 гг., за что 6 декабря 1831 г. ему дарованы права и преимущества Старой гвардии.

23 октября 1910 г. переименован в лейб-гвардии Гродненский гусарский Императрицы Германской и Королевы Прусской Августы-Виктории полк.

Перед Первой мировой войной полк дислоцировался в Варшаве.

В связи с началом войны с Германией 26 июля 1914 г. переименован в лейб-гвардии Гродненский гусарский полк.

29 июня 1915 г. переименован в лейб-гвардии Гродненский гусарский Его Императорского Высочества великого князя Павла Александровича полк.

В связи с Февральской революцией 4 марта 1917 г. переименован в лейб-гвардии Гродненский гусарский полк.

4 марта 1918 г. приказом № 236 Московского областного комиссариата по военным делам расформирован.

Белый генерал Михаил Дмитриевич Скобелев (1843–1882)

Участник Среднеазиатских завоеваний Российской империи и Русско-турецкой войны 1877–1878 гг., освободитель Болгарии. В историю вошел с прозванием Белый генерал (тур. Ак-Паша), что всегда ассоциируется в первую очередь именно с ним, и не только потому, что в сражениях он участвовал в белом мундире и на белом коне. Болгарский народ считал его национальным героем.

Н. Дмитриев-Оренбургский. Генерал М. Д. Скобелев на коне

Родился 17 сентября 1843 г. в Петропавловской крепости, будучи внуком ее тогдашнего коменданта Ивана Никитича Скобелева. Иван Никитич происходил из однодворцев Симбирской губернии – потомков мещерских казаков.

Сперва воспитывался гувернером немцем, с которым у мальчика отношения не сложились. Потом он был отправлен в Париж в пансионат к французу Дезидерию Жирарде. Со временем Жирарде стал близким другом Скобелева, последовал за ним в Россию и был при нем даже во время военных действий. В дальнейшем Михаил Скобелев продолжил образование в России. В 1858–1860 гг. Скобелев готовился к поступлению в Санкт-Петербургский университет. Он успешно сдает экзамены, но, к сожалению, Университет был временно закрыт из-за студенческих беспорядков.

22 ноября 1861 г. Михаил Скобелев поступает на военную службу в Кавалергардский полк. После сдачи экзамена Михаил Скобелев 8 сентября 1862 г. был произведен в портупей-юнкера, а 31 марта 1863 г. – в корнеты. В феврале 1864 г. сопровождает в качестве ординарца генерал-адъютанта графа Баранова, командированного в Варшаву для обнародования Манифеста об освобождении крестьян и о наделении их землей. Скобелев просит о переводе его в лейб-гвардейский Гродненский гусарский полк, который проводил военные действия против польских мятежников, и 19 марта 1864 г. был переведен. Еще до этого Михаил Скобелев провел отпуск в качестве добровольца в одном из полков, преследовавших отряд Шпака.

С 31 марта Скобелев в отряде подполковника Занкисова участвует в подавлении восстания. За уничтожение отряда Шемиота в Радковицком лесу Скобелев награжден орденом Св. Анны IV степени «За храбрость». В 1864 г. отправляется в отпуск за границу посмотреть театр военных действий датчан против немцев.

30 августа 1864 г. Скобелев произведен в поручики.

Осенью 1866 г. поступает в Николаевскую академию Генерального штаба. По окончании курса Академии в 1868 г. Скобелев становится 13-м из 26 офицеров, причисленных к Генеральному штабу. У Скобелева были неблестящие успехи по военной статистике и съемке, особенно по геодезии, но это исправлялось тем, что по предметам военного искусства Скобелев был вторым, а по военной истории – первым во всем выпуске, а также был в числе первых по иностранным (знал 8 языков, особенно хорошо говорил по-французски) и русскому языку, по политической истории и многим другим предметам.

Михаил Дмитриевич Скобелев произведен в штабс-ротмистры и в ноябре 1868 г. назначен в Туркестанский округ. На место службы, в Ташкент, Скобелев прибыл в начале 1869 г. и сначала состоял в Штабе округа. Михаил Скобелев изучал местные способы ведения боя, также производил разведки и участвовал в мелких делах на бухарской границе, причем выказал личную храбрость.

В конце 1870 г. Михаил командирован в распоряжение главнокомандующего Кавказской армией, а в марте 1871 г. отправлен в Красноводский отряд, в котором командовал кавалерией. Скобелев получил важное задание: он с отрядом должен был произвести разведку путей на Хиву. Произвел разведку пути к колодцу Сарыкамыш, причем прошел по сложной дороге, при недостатке воды и палящей жаре, от Муллакари до Узункую, 437 км (410 верст) в 9 дней и обратно, до Кум-Себшен, 134 км (126 верст) в 16,5 часов, со средней скоростью 48 км (45 верст) в день; при нем находилось только три казака и три туркмена.

Скобелев представил подробное описание маршрута и отходящих от колодцев дорогах. Однако Скобелев самовольно просмотрел план предстоящей операции против Хивы, за что уволен в 11-месячный отпуск летом 1871 г. с отчислением его в полк. Однако в апреле 1872 г. снова причислен к Главному штабу «для письменных занятий». Участвовал в подготовке полевой поездки офицеров Штаба и Петербургского военного округа в Ковенскую и Курляндскую губернии, а затем сам принял в ней участие, после чего 5 июня переведен в Генеральный штаб капитаном с назначением старшим адъютантом Штаба 22-й пехотной дивизии, в Новгород, а уже 30 августа 1872 г. назначен в подполковники с назначением штаб-офицером для поручений при Штабе Московского военного округа. В Москве пробыл недолго и вскоре был прикомандирован к 74-му пехотному Ставропольскому полку для командования батальоном. Требования службы там он выполнял исправно. С подчиненными и начальством Скобелев установил хорошие отношения.

Весной 1873 г. Скобелев принимает участие в Хивинском походе в качестве офицера Генерального штаба при Мангишлакском отряде полковника Ломакина. Хива была целью для российских отрядов, выдвигавшихся с разных точек: Туркестанского, Красноводского, Мангишлакского и Оренбургского отрядов. Путь Мангишлакского отряда хоть и не был самым длинным, но все же сопряжен с трудностями, которые увеличивались вследствие нехватки верблюдов (всего 1500 верблюдов на 2140 человек) и воды (до полведра на человека). В эшелоне Скобелева пришлось навьючить всех строевых лошадей, так как верблюды не могли поднять все, что предполагалось на них везти. Вышли 16 апреля. Скобелев, как и другие офицеры, шел пешком.

При прохождении отрезка от озера Кауды до колодца Сенек (70 верст) на половине пути кончилась вода. 18 апреля достигли колодца. Скобелев показал себя в трудной ситуации умелым командиром и организатором и при выступлении 20 апреля из Биш-акты уже командовал передовым эшелоном (2, позже 3 роты, 25–30 казаков, 2 орудия и команда саперов). Скобелев поддерживал в своем эшелоне идеальный порядок и в то же время заботился о нуждах солдат. Войска прошли 200 верст (210 км) от Бишакты до Ильтедже довольно легко и прибыли в Ительдже к 30 апреля.

Скобелев все время проводил разведки с целью обезопасить проход войска, продвигаясь с конным отрядом перед войском для защиты колодцев. Так, 5 мая возле колодца Итыбая Скобелев с отрядом из 10 всадников встретил караван перешедших на сторону Хивы казахов. Скобелев, несмотря на численный перевес противника, бросился в бой, в котором получил семь ран пиками и шашками и до 20 мая не мог сидеть на коне.

По выбытии Скобелева из строя Мангишлакский и Оренбургский отряды соединились в Кунграде и под руководством генерал-майора Н. А. Веревкина продолжили движение к Хиве (250 верст) по весьма пересеченной местности, перерезанной множеством каналов, заросшей камышами и кустами, покрытой пашнями, заборами и садами. Хивинцы численностью 6000 человек пытались остановить российский отряд у Ходжейли, Мангыта и других населенных пунктов, но безуспешно.

Скобелев возвратился в строй и 21 мая с двумя сотнями и ракетной командой двинулся к горе Кобетау и вдоль арыка Карауз для разорения и уничтожения туркменских аулов, дабы наказать туркменов за враждебные действия против русских; поручение это он исполнил в точности.

22 мая, с тремя ротами и двумя орудиями, он прикрывал колесный обоз, причем отбил целый ряд атак неприятеля, а с 24 мая, когда русские войска стояли у Чинакчика (8 верст от Хивы), хивинцы атаковали верблюжий обоз. Скобелев быстро сообразил в чем дело и двинулся с двумя сотнями скрыто, садами, в тыл хивинцам, наткнулся на большой отряд в 1000 человек, опрокинул их на подошедшую конницу, атаковал затем хивинскую пехоту, обратил ее в бегство и возвратил отбитых неприятелем 400 верблюдов.

28 мая главные силы генерала Н. А. Веревкина произвели рекогносцировку городской стены и овладели неприятельским завалом и трехорудийной батареей, причем, ввиду раны Н. А. Веревкина, командование операцией перешло к полковнику Саранчову. Вечером явилась из Хивы депутация для переговоров о капитуляции. Ее направили к генералу К. П. Кауфману.

29 мая генерал К. П. Кауфман вступил в Хиву с южной стороны. Однако из-за господствовавшего в городе безвластия северная часть города не знала о капитуляции и не открыла ворота, что вызвало штурм северной части стены. Михаил Скобелев с двумя ротами штурмовал Шахабатские ворота, первым пробрался внутрь крепости и хотя был атакован неприятелем, но удержал за собой ворота и вал. Штурм был прекращен по приказу генерала К. П. Кауфмана, который в это время мирно вступал в город с противоположной стороны.

Хива покорилась. Цель похода была достигнута, несмотря на то, что один из отрядов, Красноводский, до Хивы так и не дошел. Для выяснения причины случившегося Скобелев вызвался выполнить разведку не пройденного полковником Маркозовым участка пути Змукшир – Ортакаю (340 верст). Задача была сопряжена с большим риском. Скобелев взял с собой 5 всадников (в том числе 3 туркмена) и выступил из Змукшира 4 августа. В колодце Даудурь воды не оказалось. Когда до Ортакую оставалось еще 15–25 миль, Скобелев утром 7 августа возле колодца Нефес-кули наткнулся на туркмен и с трудом спасся. Пробиться не было возможности, а потому Михаил Скобелев 11 августа вернулся к исходному пункту, пройдя более 600 верст (640 км) за 7 дней, а затем представил генералу Кауфману надлежащее донесение. За эту разведку Скобелева наградили орденом Св. Георгия IV степени (30 августа 1873 г.).

Зимой 1873/74 г. Скобелев находился в отпуске и провел его большей частью в Южной Франции. Но там он узнал о междоусобной войне в Испании, пробрался в расположение карлистов и стал очевидцем нескольких сражений.

22 февраля Михаил Дмитриевич Скобелев произведен в полковники, 17 апреля назначен флигель-адъютантом с зачислением в свиту Его Императорского Величества.

17 сентября 1874 г. Скобелев командирован в Пермскую губернию для участия во введении в действие приказа о воинской повинности.

В апреле 1875 г. Скобелев вернулся в Ташкент и был назначен начальником военной части российского посольства, отправляемого в Кашгар. Он должен был оценить во всех отношениях военное значение Кашгара. Посольство это направилось в Кашгар через Коканд, правитель которого Худояр-хан находился под русским влиянием. Однако своей жестокостью и корыстолюбием он вызвал против себя восстание и был низложен в июле 1875 г., после чего бежал в русские пределы, в город Ходжент. За ним двинулось и русское посольство, прикрываемое Скобелевым с 22 казаками. Благодаря его твердости и осторожности эта команда, не пуская в ход оружия, без потерь довела хана до Ходжента.

В Коканде вскоре восторжествовали повстанцы, руководимые талантливым вождем кипчаков Абдуррахманом-автобачи; на ханский престол был возведен сын Худояра Насреддин; был провозглашен газават; в начале августа кокандские войска вторглись в русские пределы, осадили Ходжент. Скобелев был послан с двумя сотнями для очищения окрестностей Ташкента от неприятельских шаек. 18 августа к Ходженту подошли главные силы генерала Кауфмана (16 рот, 8 сотен при 20 орудиях); Скобелев назначен начальником конницы.

Между тем кокандцы сосредоточили у Махрама до 50 000 человек при 40 орудиях. При движении генерала Кауфмана к Махраму между Сырдарьей и отрогами Алайского хребта неприятельские конные массы угрожали атакой, но после выстрелов русских батарей рассыпались и исчезали в ближайших ущельях. 22 августа войска генерала Кауфмана взяли Махрам. Скобелев с конницей стремительно атаковал многочисленные неприятельские скопища пеших и конных, обратил в бегство и преследовал более чем на 10 верст, своевременно пользуясь поддержкой ракетной батареи, сам при этом был легко ранен в ногу. В этом сражении Михаил Дмитриевич показал себя блестящим кавалерийским начальником, а русские войска одержали убедительную победу.