Текст книги "Андрей Сахаров, Елена Боннэр и друзья: жизнь была типична, трагична и прекрасна"

Снова в Горький – к Сахарову, в ссылку, в условия полной изоляции. Москва, Ярославский вокзал вечер 3 июня 1986 г.

«Права человека. Об этом говорят и этим занимаются самые различные люди и самые разные организации. Но отношение к ним бывает разное, иногда чисто теоретическое, так сказать, абстрактное, иногда живое и человеческое. Я всегда с горечью вспоминаю президента Картера. Однажды он сказал: мы будем заниматься проблемой прав человека, но мы не будем заниматься отдельными случаями. Сказав это, он сам разрушил то глубокое уважение, которое вызывала его позиция, начиная с инаугурационной речи и до этого неудачного выступления. Не может быть защиты прав человека без защиты каждого человека, который нуждается в защите. И сейчас есть политики или общественные деятели, которые заняты проблемой, но не заняты каждым отдельным случаем: на самом деле они и проблемой не заняты, только о ней говорят. И есть такие, что заняты человеком, его судьбой.» ([2] стр. 141)

«Но где же взять счастливый конец? Может, он в том, что мы с Андрюшей остаемся вместе. И что там, за границей, которая нас отделяет от мира и всех вас, дорогие близкие, наша семья и друзья, мы остаемся свободными быть каждый самим собой. «Благодаренье Богу – ты свободен – В России, в Болдине, в карантине…» (Д. Самойлов)». (Е.Г. Боннэр).

Анатолий Марченко

1986. Операция на открытом, отключенном сердце, с шунтированием – постановкой шести шунтов; ангиопластика сосудов ног. Работа над книгой «Постскриптум» о горьковской ссылке, тогда же издана на многих языках. Поездки по приглашениям в американские университеты, встречи с политическими деятелями. Выступление в Национальной Академии США и в Конгрессе США. Возвращение в Москву. Возвращение в Горький (4 июня). Снова полная изоляция от внешнего мира. Известие о смерти в Чистопольской тюрьме 8 декабря державшего голодовку Анатолия Марченко[156]156
  Марченко Анатолий Тихонович (1938–1986), писатель, диссидент, политзаключенный, погиб в Чистопольской тюрьме. – Сост.


[Закрыть]. Звонок Горбачева с предложением «вернуться к патриотическим делам» (16 декабря). Возвращение из Горького (23 декабря).

1987. Почти непереносимая нагрузка первых месяцев в Москве. Приезд матери в сопровождении Тани и ее детей. Месяц отдыха втроем в Эстонии. Смерть матери – Руфи Григорьевны, 25 декабря.

1988. Отдых в Пицунде. Начало работы над книгой «Дочки-матери». Поездка вместе с А.Сахаровым в Тбилиси на физическую конференцию. Поиски Рауля Валленберга. Участие в создании и работе дискуссионного клуба «Московская трибуна». Драматическая история создания общества «Мемориал». Выступление в качестве гостя на Пагуошской конференции. Поездка в Париж по приглашению жены французского президента. Поездка вместе с А. Сахаровым в Баку, Ереван, Степанакерт и Спитак в качестве члена делегации от ЦК КПСС в связи с событиями в Нагорном Карабахе и землетрясением в Армении.

С Президентом Франции Франсуа Миттераном на праздновании 40-летия Всеобщей Декларации прав человека. Париж, 10 декабря 1988 г.

1989. Поездка в Италию, встречи с политическими деятелями, посещение Папы Римского в Ватикане. Получение почетной степени доктора права в Оттавском университете. Поездка вместе с А. Сахаровым в составе Общественной комиссии по расследованию трагических событий в Тбилиси 9 мая 1989 года[157]157
  Спецоперация по разгону оппозиционного митинга в Тбилиси, повлекшая человеческие жертвы. – Сост.


[Закрыть]. Полет в Милан на ежегодный съезд Социалистической партии Италии. «Личный шофер» народного депутата А. Сахарова в дни Первого Съезда Народных Депутатов СССР (июнь). Сопровождение А. Сахарова в поездках в Голландию, Великобританию, Швейцарию, Италию, Францию, Японию. Чтение лекции в Бергене (Норвегия). Выступление на Международном конгрессе по правам человека в Сан-Франциско. Поездка с А. Сахаровым в Свердловск на Сибирско-Уральское межрегиональное совещание народных депутатов СССР. На гражданской панихиде по случаю кончины Софьи Васильевны Каллистратовой 8 декабря. Смерть Андрея Сахарова 14 декабря.

1990. Основание Фонда Андрея Сахарова с целью сохранения наследия А.Д. Сахарова. Получение в Сорбонне премии «Выдающаяся женщина года». Получение премии ООН «За вклад в борьбу за права человека» в Сан-Франциско. Подготовка к изданию мемуаров А.Д. Сахарова. Издание в СССР книги о горьковской ссылке «Постскриптум». Получение в Москве вместе с Гораном Ларссоном медали «Борцам за права человека». Выступление на международном конгрессе «Анатомия ненависти» в Осло. Работа над книгой «Дочки-матери», подготовка ее издания в США на русском языке (1991). Написание эссе «Четыре даты» о драматической истории создания «Воспоминаний» А.Д. Сахарова[158]158
  См. Приложение 6. – Сост.


[Закрыть].

1991. Выступление на митинге в Вильнюсе. Публицистические выступления в связи с событиями в Нагорном Карабахе, референдумом о сохранении СССР, о событиях и Персидском заливе и курдах, о проекте «Договора о союзе суверенных государств». Организация I Международного конгресса памяти А.Д. Сахарова. Издание сборника публицистики «Звонит колокол». Выступления в дни путча в Москве. Чтение в архиве КГБ следственных дел родителей. Выход в свет первого русскоязычного издания книги «Дочки-матери». Начало многолетней работы по изучению родословной Андрея Сахарова, первая публикация «Без корня и полынь не растет» («Знамя», 1993, № 12).

1992. Открытое письмо президенту Борису Ельцину об опасности межнациональных проблем в странах Содружества – бывших республиках СССР. Участие в качестве гостя в работе VI съезда народных депутатов России. Публикации в связи с конституционным кризисом в России.

1993. Выступления в прессе о гражданской войне в Таджикистане, о кризисе власти в России, о роспуске Верховного Совета, о выборах в первую Государственную Думу, о принятии новой Конституции России. Полемика с Владимиром Максимовым. Пресс-конференция в информационном центре ООН в Москве. Личный гость Генерального секретаря ООН Бутроса Гали на Всемирной конференции по правам человека в Вене.

Елена Боннэр: «Смутная ночь с 3 на 4 октября 1993 года. Я тогда лежала в гриппе. За несколько дней до того в «Правде» были опубликованы фамилии нескольких людей с указанием их номеров телефонов и с почти прямым призывом расправиться с ними. Значилась там и я. И сразу у меня резко возросло число телефонных звонков с угрозами. Андрей и Юрий Самодуров (исполнительный директор Общественной комиссии) решили, что меня надо охранять. Все трое мы провели ночь, уставившись в телевизор…» (подробнее см. в Приложении 10 «Памяти Андрея Малишевского»).

1994. Выступление на научно-практической конференции, посвященной А.Д. Сахарову. Открытие Архива Сахарова. Выход из Комиссии по правам человека при Президенте РФ в связи с началом войны в Чечне. Публикации и выступления против войны в Чечне. Подготовка и издание книги «Дочки-матери» в России.

1995. Выступление по поводу войны в Чечне перед Комиссией США по безопасности и сотрудничеству в Европе. Выступление во Дворце Наций в Женеве на 51-й сессии Комиссии ООН по правам человека. Обращения к российским политикам в связи с захватом заложников в Буденновске. 1994–1995 – исследование родословной А.Д. Сахарова

1996. Подготовка и издание книги «Вольные заметки к родословной Андрея Сахарова» [7]. Открытие Музея и общественного центра им. Андрея Сахарова в Москве. Призывы голосовать на президентских выборах за Григория Явлинского. Выступления против войны в Чечне.

Из книги Елены Боннэр [7] о родословной А.Д. Сахарова:

«Эти заметки – не родословная Андрея Сахарова. В них не использовано многое из собранных материалов, касающееся непрямых его предков. Но я стремилась максимально подробно рассказать о тех, кого он знал, о ком упоминает в книге “Воспоминания”. О том, что, на мой взгляд, взволновало бы его. Мой выбор, моя воля, поэтому они “вольные”. Внутренне – я писала их для него. Внешне – получилось для тех, кому интересна автобиографическая книга Сахарова. Заметки существенно дополняют ее первую главу и исправляют имеющиеся в ней неточности…».

«Екатерина Алексеевна (будущая мать Андрея Сахарова) родилась 23 ноября 1893 года. Крещена 30 ноября в Крестовоздвиженской церкви села Кошары Белгородского уезда». Её родители Алексей Семенович Софиано и Зинаида Евграфовна Муханова. «1 ноября 1890 года А.С. Софиано женится вторично, на Зинаиде Евграфовне Мухановой, которая была моложе его на 16 лет. Ее отец Евграф Николаевич Муханов (прадед Андрея Дмитриевича), отставной штабс-капитан, белгородский мировой судья и уездный предводитель дворянства, происходил из старинного, широко разветвленного рода Мухановых (Тверская линия)… Екатерина Алексеевна училась в Москве в Дворянском институте. Несколько месяцев после революции преподавала гимнастику и в 1918 году вышла замуж за Дмитрия Ивановича Сахарова. До замужества жила в семье родителей в Белгороде и в Москве, кроме двух или трех зимних голодных и холодных месяцев 1918 года, когда она перешла жить в семью Гольденвейзеров…

Девичья фамилия его матери – Софиано – обсуждалась нами неоднократно, потому что она трижды встречается у Пушкина.

В октябре 1824 года из Михайловского Пушкин пишет Жуковскому: “…8-и летняя Родоес Софианос, дочь Грека, падшего в Скулянской битве Героя, воспитывается в Кишиневе у Катерины Христофоровны Крупенской, жены бывшего Виц-Губернатора Бессарабии. Нельзя ли сиротку приютить? Она племянница Рускаго полковника, следств. может отвечать за дворянку. Пошевели сердце Марии, поэт! и оправдаем провидение”. 29 ноября Пушкин вновь обращается к Жуковскому: “Что же, милый? будет ли что-нибудь для моей маленькой гречанки? она в жалком состоянии, а будущее для нее и того жалчее. Дочь героя, Жуковский! Они родня поэтам по поэзии”.

<…> Не был ли Алексей Семенович Софиано – дед Андрея Дмитриевича – потомком кого-то из упоминаемых Пушкиным Софианосов? Эту версию я выдвинула в Горьком, где нашим постоянным чтением был Пушкин и вся доступная литература о нем. Выдвинула без всяких оснований, кроме желания, чтобы где-то в прошлом возникло пересечение с Пушкиным. Андрей Дмитриевич отверг мои эмоции… Алексей Семенович Софиано происходил из дворян Харьковской губернии. Позже были разысканы документы Департамента герольдии, Министерств земледелия и финансов, послужные списки других Софиано, в том числе уроженца греческого острова Зея (совр. назв. Кеа) Николая Петровича Софиано (прапрадеда Сахарова). Но ничто не подтверждало связь Родоес Софианос с предками Андрея Сахарова.

Мы уже имели всю восходящую линию от Андрея Сахарова до Николая Петровича. Имели документы полковника Петра Софиано, знали о его отце, жене и детях. А про Родоес наши розыски ничего не добавили к тому, что сказано у Пушкина. И в августе 1994-го я с внуком поехала в Грецию, имея в виду не так фестиваль Сахарова, который проходил в Афинах, и Акрополь, как остров Кеа. Нам повезло – несколько хороших людей сошлись в желании помочь мне найти греческие корни Сахарова. С ними мы на яхте “Мадиз”, кое-как справившись с морской болезнью, оказались на острове. Там после молебна в небольшом светлом храме мне в общине города Иулида передали ответ на ранее посланное им письмо: “Мы испытываем радость, ибо частично корни А. Сахарова – из Кеа, с нашего острова, о котором много веков назад древний историк Плутарх писал, что он характеризуется маленькими размерами, незначительным населением, однако многими известными людьми, рожденными и воспитанными на нем”.

Из этого документа следовало, что во второй половине XVIII века в семье жителя острова дворянина Петра (Петроса) Софианоса было три сына – Анастасио, Николай, Иосиф и дочь Марулио. <…> а Родоес, соответственно, внучатая племянница Николая Петровича Софиано, прапрадеда Андрея Сахарова. Таким образом, сошлись данные российских и греческих архивов и подтвердилось пересечение с Пушкиным. Андрей Дмитриевич – внучатый племянник пушкинской “маленькой гречанки”!

<…> Дед Андрея Сахарова, Алексей Семенович Софиано, был младшим в семье. Он родился 4 января 1854 года в Харькове. Обучался в 1-й С.-Петербургской Военной гимназии. В службу вступил юнкером во 2-е Военно-Константиновское училище, которое окончил по 1-му разряду в 1873 году прапорщиком. “Участвовал в походах и делах против турок”. Незадолго до русско-японской войны был послан инспектировать строительство Байкало-Амурской железной дороги (БАМ строился уже тогда!) и участвовал в русско-японской войне, командуя 1-м дивизионом сводной артиллерийской бригады.

Кавалер многих орденов, в том числе св. Анны 4-й степени с надписью “За храбрость”, св. Анны 3-й степени с мечами и бантом, св. Анны 2-й степени, св. Станислава 1-й степени, 2-й степени с мечами, 3-й степени с мечами и бантом, св. Владимира 3-й степени. Имел светлобронзовую медаль за войну 1877–78 годов и румынский железный крест в память перехода через Дунай.

В 1914 году произведен в генерал-лейтенанты и уволен по возрастному цензу с мундиром и пенсией. В июле 1915 года из отставки определен на службу командующим 90-й артиллерийской бригадой. Участвует в боях до декабря 1916 года, когда был переведен в резерв и назначен председателем комиссии по проверке военнообязанных. “Высочайшим приказом, состоявшимся 19 августа 1916 года, за отличия в делах против неприятеля награжден орденом св. Анны 1-й степени с мечами”. 14 ноября 1917 года генерал-лейтенант А. С. Софиано вторично “уволен по возрастному цензу от службы с мундиром и пенсией”.

Пенсию ни разу не получил – революция! Но это все было потом.

Предки Андрея Сахарова со стороны его отца Дмитрия Ивановича Сахарова известны с XVIII века.

Прапрапрадед Андрея Сахарова о. Иосиф Васильевич, не имевший фамилии, был священником села Ивановское Ардатовского уезда Нижегородской губернии. Прапрадед Андрея Сахарова протоиерей Иоанн Иосифович (Осипович) был единственным его сыном. Родился он в 1789 году в этом селе Ивановском. Фамилию Сахаров получил при поступлении в Нижегородскую духовную семинарию – “по усмотрению ее Начальства”. Существует легенда, что мальчик пришел в Нижний Новгород пешком и принимавший его преподаватель семинарии сказал: “Какой же ты чистенький и беленький, как сахарок, вот и быть тебе Сахаровым”.

После окончания Нижегородской семинарии И. И. Сахаров в 1809 году был послан в Свято-Троицкую Сергиеву Лаврскую семинарию “для более высшего образования”. В 1812 году отозван в Нижний Новгород и преподавал в духовной семинарии. 12 сентября 1815 года рукоположен в священники к арзамасской Крестовоздвиженской церкви. 6 ноября 1829 года возведен в сан протоиерея. В 1851 году перемещен к Благовещенской церкви, а в 1854 году – в Воскресенский собор, настоятелем которого был 11 лет. С 1845 по 1864 год был благочинным церквей Арзамаса. “Как Благочинный был строг и требователен, вследствии чего более слабые духовные лица не особенно любили его, но за то уважали его пасомые и ценило начальство”…

О. Иоанн был женат на дочери священника села Зяблицкий Погост Муромского уезда Владимирской губернии о. Василия Петрова Доброхотова Александре Васильевне (р. 1798?) и имел четверых детей, о которых в ведомостях об арзамасской Крестовоздвиженской церкви 1841 года написано: “Леонид, 16 лет, обучается в Нижегородской Семинарии в среднем отделении; Иосиф, 10 лет, обучается в Нижегородском Печерском уездном училище в низшем отделении; Параскева, 9 лет, обучена грамоте, чистописанию, Российской грамматике и 1-й части арифметики; Николай, 4 года, обучается.

<…> Николай Иванович Сахаров, прадед Андрея Сахарова, родился в Арзамасе 2 марта 1837 года. В 1856 году он окончил Нижегородскую семинарию по 1-му разряду. В том же году получил свой первый приход согласно существовавшему тогда обычаю: если от священника остается дочь или внучка – сирота, приход получает молодой священник, который женится на ней. Николай Иванович в 1856 году женился на Александре Алексеевне Терновской (1839–1916). У девушки, согласно семейной легенде, спросили, люб ли ей Сахаров, и она кивком ответила, что люб. Ее отец преподавал классические языки в Арзамасском духовном училище. Она рано потеряла мать и воспитывалась у деда о. Петра Алексеевича Терновского (1782–1856), который трагически погиб, утонув в реке в бурю, когда шел к умирающему для свершения требы.

Протоиерей Петр Алексеевич Терновский (прапрапрадед А. Д. Сахарова) похоронен в ограде у стены церкви Смоленской Божьей Матери в с. Выездное (позднее название села Выездная слобода), которая при нем и под его наблюдением была воздвигнута. В 1990 году могила была в сохранности, и на памятнике были слова: “Здесь покоится иерей Петр Алексеевич Терновский. Родился в 1782 году. Скончался в 1856 г. сентября 24 дня. Житие его было 74 года. Священником был 49 лет”.

Мы с Андреем Дмитриевичем были в Выездном в апреле 1987 года, после ссылки, когда возвратились в Горький за вещами. Был воскресный (м.б., пасхальный) день. Мы заглянули внутрь собора, но войти не смогли – было много людей. Побродили в ограде, читали фамилии на памятниках, искали Сахаровых. Фамилии “Терновский” Андрей Дмитриевич не знал. <…>

Николай Иванович и Александра Алексеевна прожили долгую жизнь (“Они жили долго и умерли в один день”). Он скончался 1 февраля 1916 года, она – в конце того же или в начале следующего года.

У них было 11 (по другим источникам – 13) детей, двое из которых умерли в детстве… Все дети о. Николая и Александры Алексеевны получили хорошее образование.

<…> Иван Николаевич Сахаров (дед Андрея Сахарова) был, по-видимому, третьим ребенком в семье… В 1879 году Иван Николаевич окончил Нижегородскую гимназию и поступил на юридический факультет Московского университета…

Будущая жена Ивана Николаевича, бабушка Андрея Дмитриевича, Мария Петровна происходила из древнего дворянского рода Домуховских. Первые записи об их службе при дворе относятся к 1655 году, и они внесены в 6-ю часть родословных книг дворян Смоленской губернии… Мария родилась в 1859(?) году… С 1869 по 1875 год воспитывалась в Павловском институте в Петербурге. В январе 1881 года вышла замуж за арендовавшего имение в Киевской губернии Михаила Михайловича Маттерна, сына надворного советника. Через полгода ушла от мужа и уехала в Петербург. Однако в Петербурге остановилась не у отца, который тогда там жил, а у ближайшей подруги по институту Софьи Ермолаевны Усовой, связанной со многими деятелями “Народной воли”. Позже объясняла это нежеланием огорчать отца уходом от мужа. В 1881 году встретилась с Иваном Николаевичем Сахаровым (тогда студентом 2-го курса Московского университета), сошлась с ним и переехала в Москву… Она часто бывала в Петербурге и выполняла различные поручения Усовой и близкого к ней Сергея Николаевича Кривенко. Иван Николаевич в эти годы с ними знаком не был. Впервые он встретился с Усовой только в 1883 году, когда Мария Петровна пригласила ее быть крестной у дочери Татьяны, и Усова приехала в Москву. Позже, когда у Марии Петровны родился сын Сергей, то его крестным отцом она записала С.Н. Кривенко. В 1884 году Усова и Кривенко были, в числе других, арестованы и сосланы – она в г. Тару, а он в г. Глазов. В связи с их арестом у Марии Петровны в Москве был обыск, и она привлекалась к дознанию в качестве свидетеля.

В 1883/84 учебном году Иван Николаевич был стипендиатом Московского университета, который закончил 25 мая 1884 года первым по списку в звании кандидата прав и начал службу помощником присяжного поверенного. Сначала служил у присяжного поверенного Шубинского, а с 1885 года у известного адвоката и общественного деятеля Ф. Н. Плевако.

1 марта 1886 года у Марии Петровны и Ивана Николаевича на Страстном бульваре в доме Чижова, где они тогда жили, был обыск… На обыске была изъята обширная переписка Марии Петровны с ссыльными С. Усовой, С. Кривенко, В. Короленко, супругами Семеновскими, Мачтет и др., с присяжным поверенным Олениным – родственником и другом Кривенко… Кроме того, была изъята обширная деловая, дружеская и родственная переписка Ивана Николаевича, из которой следовало, что он помогал ссыльным различными юридическими советами, связанными с прошениями об объединении в ссылке супругов или людей, объявивших себя женихом и невестой. В частности, особенно трудно было получить разрешение на переезд Кривенко к Усовой, т. к. он был женат. А Мария Петровна регулярно собирала для ссыльных деньги и вещи, посылала посылки, навещала их одиноких родственников и других заключенных в тюрьмах.

Формальных оснований, чтобы счесть преступной подобную профессиональную деятельность Ивана Николаевича и благотворительную Марии Петровны, у следствия не было, однако по материалам, изъятым при обыске, было возбуждено “Дело о Московской революционной группе Сахарова, Матерно, Оленина и Дмитренко”. Последний был дачным знакомым Сахарова, имел с ним переписку и, видимо, был привлечен к делу, потому что в бытность студентом Петровской академии числился неблагонадежным. Все они, кроме Марии Петровны, были арестованы, но вскоре освобождены под залог, который за Ивана Николаевича внес Плевако. Марию Петровну сочли возможным оставить на свободе, так как у нее было двое маленьких детей. Дело завершилось не судом, а следующим решением:

“Государь император высочайше повелеть соизволил разрешить настоящее дознание административным порядком с тем, чтобы: 1. Подвергнуть Ивана Сахарова, Марию Матерно и Ивана Дмитренко тюремному заключению. Первых двух сроком на два месяца каждого, последнего на один месяц. 2. Вменить Владимиру Оленину в наказание предварительное содержание его под стражей”.

Еще один обыск у Сахаровых был в ноябре 1887 года по адресу: Новинский бульвар, дом Котлярова. С обыска 1886 года они были поставлены под негласный надзор полиции… Согласно докладной Департамента полиции, “надзор по личному объяснению с Господином Директором Деп-та полиции с Ивана Сахарова снят 4 декабря 1899 г., а Мария Сахарова состоит под надзором и до сего времени”. Данных о снятии надзора с Марии Петровны найти не удалось.

Профессиональная деятельность Ивана Николаевича складывалась успешно. В мае 1889 года он был принят в присяжные поверенные Московского Окружного суда, приобрел большую адвокатскую практику… Иван Николаевич выступал в ряде громких уголовных процессов, в том числе в двух (по крайней мере), связанных с пароходными авариями: один – с аварией на Волге, второй – о столкновении судов “Владимир” и “Колумбия” на Черном море в 1894 году. Его речь на последнем процессе помещена в 4-м томе семитомника “Русские судебные ораторы в известных уголовных процессах”.

Он также выступал в политических процессах, привлекших общественное внимание: “Дело о беспорядках на фабрике Коншина” (1897), “Дело о саратовской демонстрации” (1902), “Дело о погроме в Кишиневе” (1903). В одном из полицейских донесений (когда надзор уже был снят) Иван Николаевич характеризуется как “постоянный адвокат стачечников”. Участвовал он как защитник и в Выборгском процессе 1907 года, на котором 167 членов I Государственной Думы, подписавших Выборгское воззвание, были осуждены на три месяца заключения.

Но гораздо более серьезным наказанием для всех участников этой акции стало вынесенное судом запрещение занимать любые выборные должности – земские, городские и др. Поэтому никто из осужденных по делу о Выборгском воззвании не мог баллотироваться во II Государственную Думу, и кадетская фракция оказалась в ней почти в три раза меньше, чем в Первой Думе.

Иван Николаевич также активно участвовал в работе Совета присяжных поверенных Московской судебной палаты. Он состоял членом комиссии по Уставу об опеке и был кандидатом в члены конституционной комиссии. В 1915 году он избран в правление Московского юридического собрания, а в 1917 году стал его председателем.

Круг общественных интересов и связей Ивана Николаевича был очень широк. С конца 80-х годов он публиковался в газете “Русские ведомости”, и в ее юбилейном выпуске 1913 года помещена его автобиография. С 1897 года, когда издателем газеты “Русское слово” стал И. Д. Сытин, Сахаров сотрудничает в ней. В полицейском донесении 19 января 1899 года отмечается: “Вахтеров при сотрудничестве Рубакина и Сахарова начал постепенно преобразовывать его (“Русское слово”) из консервативного органа в либерально-народнический”. Это донесение подписано московским обер-полицмейстером Д. Ф. Треповым, сыном того Трепова, в которого стреляла Вера Засулич.

С 1892 года Сахаров был членом Комитета Общества вспомоществования нуждающимся студентам Московского университета, с 1899 года членом Московского отделения Императорского Русского технического общества, членом Комиссии по техническому образованию. Он входил в Московский комитет грамотности и в 1893–1895 годах был его секретарем, а также членом Комиссии о введении в России всеобщего обучения и секретарем Комиссии по устройству сельских библиотек. С 1892 года он был действительным членом Общества распространения полезных книг и членом редакционной комиссии. Сохранилась записка А. П. Чехова к нему о книгах для библиотеки на Сахалине и часть переписки с инспектором народных училищ Смоленским, связанной с тем, что в 1895 году на средства Сахаровых в селе Выездном была создана библиотека…

В 1898 году Иван Николаевич становится одним из инициаторов создания Общества содействия устройству общеобразовательных народных развлечений, в 1901 году одним из директоров Общества распространения национальной музыки в России. В 1906 году он входит в Лигу народного образования и избирается товарищем председателя Московского отделения. В 1911 году он становится членом правления Московского общества грамотности, в 1912 году участвует в Фонде народного просвещения при газете “Новь”. Он был также членом Педагогического общества им. Ушинского, в 1914 году избран в его финансово-исполнительную комиссию, которая планировала провести 3-й Всероссийский съезд учителей летом 1916 года.

В 1905 году в Москве создается политический кружок Ледницкого – Сахарова. В это же время Иван Николаевич участвует в создании первых профессиональных объединений интеллигенции, представляет Союз учителей в Союзе Союзов, а Мария Петровна там же представляет Союз равноправности женщин. В июне 1905 года он участвует в первом съезде Союза Союзов, проходившем конспиративно в Выборге и на специально зафрахтованном пароходе, а в 1906 году избирается в Бюро Союза Союзов.

С весны 1905 года Иван Николаевич участвует во всех собраниях, на которых формируется партия конституционных демократов (“Партия народной свободы”). Организаторами этих собраний, проходивших в частных домах (в частности, в доме В. А. Морозовой) и собиравших большую, до трехсот человек, аудиторию, были князья Шаховские и Долгорукие. Лекции читали Милюков (Общественная мысль от Герцена до наших дней), Кокошкин (Реформы Александра Второго), Якушкин (О декабристах), Кизеветтер (О союзе с Польшей), Новосильцев (О государственном устройстве Сербии и САСШ), Скворцов (О необходимости создания партии) и др. На одном из таких собраний, 5 апреля 1905 года, И. Н. Сахаров читал лекцию о конституции Германии… Он оставался активным членом партии до ее запрещения в 1917 году.

Начиная с 1915 года Иван Николаевич неоднократно бывал на фронте как уполномоченный во врачебном отряде, созданном на средства В. А. Морозовой. В эти же годы Мария Петровна входила в Совет попечителей по организации приютов для детей, потерявших семьи во время войны. А старшая дочь Сахаровых Татьяна работала медсестрой в военном госпитале.

<…> Иван Николаевич был одним из редакторов-составителей сборника “Против смертной казни” (1906). Андрей Дмитриевич не знал, что первое издание сборника было под арестом. Ниже я привожу документы, иллюстрирующие, как в те времена обставлялись подобные процедуры… Дело этим не кончилось. Цензурный Комитет повторно выдвигал свое ходатайство об аресте книги перед Главным Управлением по делам печати и другими, более высокими Управлениями, каких и в России, “которую мы потеряли”, было много (как и всяких формулярных, послужных и прочих анкетных бумаг, видов на жительство и пр. и др.). Но в итоге книга из-под ареста была освобождена. А в 1907 году вышло ее второе издание, в котором помещен ряд новых статей, в том числе рассказ Льва Толстого “Божеское и человеческое”.

Сборник “Против смертной казни” был значительным событием российской общественной жизни и широко обсуждался в либеральной прессе. Одна из статей о нем называлась “Позор родной земле”. И он в какой-то мере обосновывал в программе партии конституционных демократов пункт о необходимости отмены в России смертной казни…

Обвенчались Сахаровы в 1899 году, уже после рождения всех их шестерых детей, и в октябре того же года обратились с ходатайством “об оказании им особой Монаршей милости по семейному их делу, об узаконении добрачных детей”. Прошение было удовлетворено 10 октября 1901 года. И уже 25 октября 1901 года Иван Николаевич получил бессрочный паспорт, в котором было записано: “При нем жена Мария Петровна 40 лет и дети родившиеся: Татьяна 4-го мая 1883 года, Сергей 17 июля 1885 года, Иван 25 февраля 1887 года, Дмитрий 19 февраля 1889 года, Николай 2 мая 1891 года, Георгий 11 августа 1897 года. Арбатской части, 2-го участка пристав (подпись)”…

Но за двенадцать лет до этого, когда отец Андрея Дмитриевича появился на свет, в Москве в метрической книге за 1889 год Николаевской, что в Плотниках, церкви была сделана следующая запись: “Рождения февраля 19, крещен 5 марта Димитрий. В доме Заболоцкой неизвестная не объявившая своего звания незаконно родившая, православнаго вероисповедания”…

Внуки Марии Петровны и Ивана Николаевича, в том числе и Андрей Дмитриевич, не знали романтическую и сложную, учитывая время, историю их брака. И неизвестно, что знали дети. У меня сложилось впечатление, что внуки Марии Петровны имели несколько неадекватное представление о ее личности. Сравнивая рассказ любимой Андреем Дмитриевичем недавно скончавшейся двоюродной сестры Кати (Екатерины Ивановны Сахаровой) о том, что бабушка была выдана замуж отцом насильно и убежала от мужа (или он пропал без вести), и архивные документы, видно, что она находилась в заблуждении. Скорее Мария Петровна вышла замуж, чтобы избавиться от опеки отца и получить вид на жительство. Такой способ приобретения самостоятельности был тогда распространен. И не тот это был характер, чтобы ее можно было “выдать”.

Когда-то Андрей Дмитриевич, прочтя еще в рукописи мою книгу “Дочки-матери”, сказал: “Ты от бабушки родилась”, и я ему ответила: “Ты тоже”. Но если тогда сработала скорее интуиция, то теперь, прочтя сотни листов “Дела о революционной группе”, “Дела о надзоре” и других архивных материалов, я уверена, что скрытая за внешней мягкостью непреклонность Сахарова досталась ему в наследство прежде всего от бабушки Марии Петровны.