Текст книги "Третий Меморандум"

••••••••••••

По дороге к зданию УПК, где обосновалась слесарно-механическая группа под руководством Танеева, координатору предстояло миновать стройплощадку – бригады Валерьяна в ударном темпе заканчивали фундаменты под финские домики; на крайних участках уже начали собирать щитовые стены. Посреди будущей улицы фыркал дизелем гусеничный трактор; впряжённый в волокушу, заваленную тысячествольником с выкорчёвок, он тужился вытащить груз из глубокой колдобины. Вокруг трактора собралась стайка строителей; трактористу наперебой давали советы. Наконец тому надоело; он выбрался из кабины, попинал зачем-то ногой сцепку и решительно полез назад. Трактор, взревев движком, дёрнулся с места.

– Что ж ты делаешь, ирод! – заверещали высоко, по бабьи из толпы советчиков. Кто тебя водить учил? Сцепление же нахрен спалишь!

Казаков прислушался – голос подал бывший завбазой «КлинСтройСпецТехники» Виталию Сергеевичу Охлопкину – ныне сорокалетний заслуженный крановщик исполнял обязанности начальника промскладов. Вчера Валеньян с матерной руганью вытребовал его к себе на неделю, чтобы справиться с забарахлившим автокраном, без которого строительство грозило остановиться всерьёз и надолго. Голосом Виталь Сергеич и правда, обладал на редкость несолидным, однако специалистом оказался классным. Координатор решил задержаться немного и подождать развития событий.

ДТ-54, не обращая внимание на зловещий прогноз, бодро тянул волокушу. Зрители направились следом; заинтересованный Казаков зашагал за ними. Импровизированный кортеж подползал к стройплощадке, когда трактор, резко дёрнувшись, замер на месте; от него резко завоняло палёным.

– Ну всё, писец котёнку! Спалил всё-таки сцепление! – заорал не отставший от зрителей крановщик. – И как только до площадки дотянул, козлина…

••••••••••••

– Да как у тебя ручонки твои корявые не отсохли? Это же надо, умудриться угробить совсем новую машину! Ты хоть понимаешь, что она вдесятеро ценнее твоей никчёмной персоны? Таких недоумков вон, полна площадь, а гусеничных тракторов всего два – и больше не будет! Теперь вот один остался! Лучше бы пошёл и утопился, прежде чем за рычаги лезть..!

Начальник транспортно-механической группы разлютовался не на шутку. На незадачливого тракториста жалко было смотреть – ему явно хотелось провалиться сквозь землю, и, желательно прямо здесь и сейчас. Жёлтая угловатая махина ДТ немым упрёком торчала перед гаражами; Колосов самолично приволок увечную машину на буксире за вторым трактором.

– … И у… вай отсюдова, чтобы глаза мои тебя, полудурка, не видели! – закончил длинную, насквозь нецензурную тираду Колосов. – Тракторист, понимаешь… передовик, япона мать…

Пятнадцатилетний передовик пулей вылетел с хохдвора. На бегу пацан испуганно озирался на разъярённого начальника транспортно-механической группы – не передумает ли разъярённый начальник, не изобретёт ли для вредителя какую-нибудь особо изощрённую кару?

– Добрый дяденька… – прокомментировал Казаков. – А мог бы и порезать… слышь, Юр, а трактору, и правда, звиздец?

До координатора только что дошло, что колония вот сейчас, прямо на его глазах, возможно, лишилась ровно половины гусеничной техники.

– Да нет, починим, куда денемся… – тяжко вздохнул Колосов. – Дня через два, край три. Фрикционы, дело житейское… Но всё же у нас не бездонные закрома, когда ещё диски сцепления сами ваять намастыримся…

– К тому времени у нас все трактора сами по себе развалятся. – оптимистично посулил координатор. – От старости. Нет, Юр, я серьёзно – составь, как найдёшь время, бумажку для меня – что у нас по машинно-тракторному парку? Как-нибудь по уму – ну, там, оценочно моторесурс до капремонта, возможности оный капремонт произвести… ну и всё такое, только чтобы попонятнее. Сделаешь?

– Заняться мне нечем, кроме бумажки тебе писать… – огрызнулся начальник МТГ. – Мало того, что этого – он кивнул на торчащий посреди двора ДТ – инвалида теперь оживлять, так на стройке ещё кран покалечили, Виталь Сергеич давеча заходил, материл Валерьяна и его орлов, на чём свет стоит. А кто будет пердунка с хранения снимать? Вон, Крапивка наседает, всю плешь проел… где я ему механиков возьму?

«Пердунком» Колосов по земной памяти называл самоходное тракторное шасси Т-16. Уродец с грузовой платформой впереди открытой кабины и с огромными рифлёными задними колёсами, уже вторую неделю бегавший по маршруту от выкорчевки до стройплощадки, служил постоянной темой для склок между Валерьяном и Крапивко. Этот «самосвал наоборот» оказался неожиданно полезной машиной; строители и корчёвшики, оценив преимущества неубиваемого детища харьковского тракторного, наперебой наседали на Колосова с требованием срочно ввести второй «пердунок» в эксплуатацию. Кроме Т-16, не меньше трети парка тяжёлой техники колонии до сих пор стояло в складских ангарах, в консервационной смазке.

Своей очереди ждала автоцистерна на шасси Газ-53; ждал самосвал, второй автокран и ГАЗон с бурильно-шнековой установкой. Ждала ремлетучка – бесценный ресурс, который Колосов берёг пуще зеницы ока; ждал ещё один «Беларусь» и Т-16 – минитракторы и тяжёлые гусеничные ДТ-54 вывели из ангаров в первую очередь. А в самой глубине склада, под обширными брезентами, стоял полуразобранный вертолёт МИ-1; Колосов с Танеевым не раз прикидывали, с какого боку подступиться к мудрёному агрегату, но каждый раз откладывали – пока что колонии было не до авиации.

– Ладно, не буду вам мешать… – вздохнул Казаков. – Работайте. А бумажку по технике всё же напиши, надо же нам представлять… и – да, кстати, Стась просил напомнить, ты ему обещал что-то там сварить. Ты уж свари, а то у него сегодня рейс… дальний.

И позорно сбежал, стараясь не слушать несущиеся вслед вопли возмущённого Колосова.

X

«Быть может, прежде губ уже родился

шепот,

И те, кому мы посвящаем опыт,

Ещё до опыта приобрели черты.»

Осип Мандельштам

Стась неторопливо прохаживался по площади, иронически прислушиваясь к взволнованным голосам «избирателей». Из рейса на Песталоцци вернулись рано утром, всего часа три назад. Процесс высадки ссыльнопоселенцев на остров оказался неожиданно хлопотным и неприятным; не обошлось без тягостных сцен, пришлось прибегнуть к рукоприкладству и даже пригрозить пистолетом. Рыжая училка, та, что грозила членам Совета всеми мыслимыми и немыслимыми карами после прибытия воображаемых спасателей и милиции, совсем расклеилась. Когда ей предложили сойти на берег, прихватив с собой узелок с аскетическим «набором ссыльного», вчерашняя математичка закатила форменную истерику – рыдала, скулила, валялась в ногах конвоиров, даже порывалась сорвать с себя одежду и прямо тут, на палубе, отдаться всей команде – начиная с самого Крайновского и заканчивая пятнадцатилетним кочегаром Петькой Калмыковым. Что угодно – лишь бы вернуться назад, в уютное, обжитое, такое безопасное и предсказуемое тепло интерната…

В иное время Стась, может, и не отверг бы столь заманчивое предложение – ему всегда нравились женщины постарше, да и фигурка у рыжей педагогини не подкачала – но теперь, на глазах у обалдевшей команды и котят, приставленных для охраны бдительным Казаковым… Короче, ссыльных пинками вышвырнули на песок, и «Тариэль», издевательски взвыв на прощание сиреной, отправился восвояси. «В базу», как выразился Неретин, начитавшийся на Земле военно-морской беллетристики.

Время, однако, было потеряно – к бару подходили уже в темноте. Ночь выдалась туманная, и даже неестественно яркие светильники теллурийских лун не помогли малоопытным навигаторам – с первой попытки нащупать Восточный фарватер, Стась чуть было не посадил тральщик на камни. Этого хватило – было решено не испытывать судьбу и не соваться в малознакомый проход в темноте; идеи о том, чтобы потребовать по рации факела, костры, фары грузовиков, ракетницы или даже некие мифические бочки с машинным маслом, которыми предлагалось осветить или хотя бы обозначить фарватер, были отвергнуты как панические, прожектёрские и вообще, безответственные. В итоге, «Тариэль» всю ночь пролежал в дрейфе, парой миль мористее бара – благо, погода позволяла. С первыми лучами солнца тральщик вернулся в порт приписки; теперь курсанты драили медяшку, наводя после похода должный плезир. Наркоммор же отправился на берег – поучаствовать в политической жизни.

Крайновский уже собирался толкнуть на площади прочувствованную речь, как вдруг увидел Маляна и Голубева. Вчерашние противники беседовали – подчёркнуто вежливо, но довольно оживлённо. Стась задумчиво присвистнул и стал энергично пробиваться к ним сквозь густую толпу Котов и Стажёров, на всякий случай ошивавшихся поблизости.

– Привет экстремистам! Закономерное слияние крайне правых и крайне левых сил в единый антипарламентский блок – так, кажется, Баграт? Нет, ребята, чесслово, возьмите в долю! Устроим маленький лево-правый фашизм со стабилизирующими элементами умеренного центризма. А?

– Не паясничай, Стась. – мирно попросил Андрей.

– Нет, серьёзно, сенаторы, на чём сошлись-то? Интересно же!

– На Хозяевах. – с улыбкой сообщил Баграт и повернулся к Голубеву. – Значит, мир? И ещё раз извини за «фашиста», тогда всё действительно шло к тому.

Андрей неопределённо хмыкнул, но протянутую руку пожал и, кивнув своим, деловито направился к ГАЗику.

– Какие хозяева? – Стась был заинтригован. – О чём это вы?

– Долго объяснять. Извини, дела. Тебя что, выборы не интересуют?

– Какие выборы, о чем ты? После гениального танечкиного фортеля всё просто, как валенок – все пять мест за тобой и твоими «теоретиками».

– Ошибаешься. – Баграт посмотрел на часы. – Я в выборах не участвую. И стажёрам запретил, слишком они хорошо организованы. Без меня могут такую групповщину устроить…

– Почему без тебя? Ты же…

– Я уезжаю через час. Извини, что прерываю, но мне пора.

Баграт направился к ГАЗику. Рядом с вездеходом стоял выведенный из гаража «Защитник»; бронированные створки капота были откинуты вверх на петлях, и в механических потрохах броневика копошились технари из колосовской группы. Крайновский недоумённо вздёрнул бровь и после секундного промедления начал пробираться в центр площади. Шанс стоило использовать.

••••••••••••

ХРОНИКА ГОЛУБЕВА

«…за Казаковским микропереворотом последовали весёлые дни разгула эмоций. Сразу после осуждения Красовского Татьяна собралась на остров вместе с ним, поставив Совет в двусмысленное положение. Казаков собрался даже голосовать на Совете помилование, но мы с Маляном сумели убедить его, что нельзя позволять правительству быть флюгером женских капризов. Это было бы подрывом авторитета и опасным прецедентом…

В сумятице, вызванной предвыборной и выборной суматохой, татьяниным пассажем, толками о хиппарях, моим и с Маляна отказами от выдвижения в консулы, Совет не обратил внимания на то, что его экс-члены не сдали личного оружия, и мне не пришлось расставаться со ставшей уже привычной тяжестью кобуры. Хотя, казалось бы, мне-то чего беспокоиться – кому придёт в голову разоружать главнокомандующего нашей маленькой колонии?»

••••••••••••

ГАЗик ровно урчал движком, пробираясь по широкой звериной тропе, и Колосов с досадой припомнил, что через пяток километров она нырнёт в сторону, и придётся снова ломиться через заросли чёрных саговников и лиан, машина будет дёргаться, а чёрный сок-слизь – заливать лобовое стекло. Сзади, метрах в пятнадцати, неторопливо, на второй передаче, полз «Защитник»; из открытого башенного люка высовывалась довольная физиономия котёнка в шлемофоне; по случаю экспедиции он был временно переквалифицирован в бронеходчики. Башня бронеавтомобиля была повёрнута градусов на двадцать пять влево, и теперь орудие вместе со спаренным пулемётом слепо таращились в заросли. Бронещитки на ветровых стёклах откинуты вверх, и это хорошо – а то, как бы мехвод сослепу не протаранил идущую впереди машину с начальством…

«Сайва спросит, и надо успеть ответить, потому что сайва, брат, шутить не любит…» Колосов криво ухмыльнулся. Пока что хранившиеся в памяти залежи фантастики вполне справлялись с ролью универсального цитатника, но ведь и проблемы пока были только стандартные – проблемы не Пришельцев, не Эксперимента, не Воздействия, что бы ни понимал Казаков под этим словом, – а проблемы плохо организованного студенческого общежития.

ГАЗик затормозил слишком резко, и сзади заворочались проснувшиеся пассажиры.

– В чём дело? – сонно поинтересовался Андрей.

Колосов вместо ответа ткнул пальцем вперед, где тропа неожиданно обрывалась вместе с окаймляющей ее сайвой. Дальше начиналось что-то необычное, и только через минуту колонисты узнали родной и совершенно неуместный здесь земной лес. Впрочем, ещё через минуту они поняли, почему лес выглядел так непривычно – это было сумбурное месиво из всевозможных лесов Земли; клочок берёзовой рощи соседствовал с обрывком тропической сельвы, которая перебросила свои лианы на сосны небольшого бора, затесавшегося между группой огромных баобабов и колючими зарослями саксаула, оплетёнными лозами дикого винограда. И во всей этой путанице ясно чувствовалась какая-то упорядоченность, присутствие чужой, нечеловеческой, но, безусловно, разумной воли.

– Ну вот, Баграт старался скрыть волнение, но голос неожиданно задрожал, – стоило чуть отойти от лагеря, и – вот они, следы Хозяев…

– Не слишком ли близко? – мрачно поинтересовался Андрей. – Я бы предпочёл встретиться с ними подальше.

– Не туда смотрите! – прервал его Колосов. – Вот! – и он показал влево, где из-за рощицы эвкалиптов виднелась небольшая готическая башенка.

– Замок? – ахнул Баграт. – Поехали! Скорей!

– Поехали. – пробурчал Голубев, помогая Руслану закрепить на турели пулемет. Сзади лязгнуло – котёнок нырнул в люк, захлопнул тяжеленную крышку и принялся ворочать башню, словно нащупывая орудием неведомую цель. Колосов поморщился, но промолчал и, чуть помедлив, тронул ГАЗик с места.

••••••••••••

КРАТКИЙ КУРС ИСТОРИИ ЭПОХИ ВАРВАРСКОГО СОЦИАЛИЗМА

(Учебное пособие для студентов исторических, социологических и проектных факультетов университетов. Изд. Первоградского Университета, 223216 т.э.)

«…Не меньшее значение имело обнаружение в 20-ти км. от лагеря т. н. Старого Замка – базового лагеря Седьмой Гибридной Культуры ̽̽, после которого вопрос о Хозяевах стал занимать умы не только группы „стажёров“, но и большинства обитателей колонии. Хотя эта находка не ответила ни на один из поставленных группой Маляна вопросов, но породила множество новых, тем не менее, стало очевидно, что Воздействие явилось не изолированным экспериментом, а частью широкой исследовательской программы Хозяев, начало которой отстоит от момента Переноса по крайней мере на полторы тысячи лет.»

̽ По классификации Саньковского-Уайлдера – культура типа РФГИТ-26, (Ранне-феодальная, Героическая, Инспирированно-Технологическая), стадия вторичной компьютеризации. Наиболее интересные памятники: ванадиевые двулеворучные щиты, – очевидно, боевая либо ритуальная принадлежность автохтонного этнического элемента, роль которого в данной культуре пока недостаточно ясна – и легендарная Большая Компьютерная Сеть, которую Дж. Уайлдер на последней стадии, во время пребывания в состоянии т.н. «Информационного Коллапса», выделяет даже в самостоятельную культуру.

••••••••••••

ФРАГМЕНТЫ РЕЧИ КАЗАКОВА

29 марта 1987 (1 т.э.) года

«Мы понимаем, как тяжело сейчас тем, кто до изнеможения работает на постройке жилых зданий, на возведении стен Первограда, на расчистке посевной площади. Вам никогда не приходилось жить и работать в таких условиях; я понимаю, что это может вызвать недовольство. Однако, осознайте – работаете вы ради себя. Вы вкалываете как проклятые не на дядю, не на Совет – вы трудитесь ради собственного выживания, чтобы не умереть с голоду, когда закончатся запасы, чтобы не замёрзнуть зимой. Мы все достаточно молоды, впереди целая жизнь, и стоит, я думаю, повкалывать два-три года, отказывая себе во всём, чтобы потом жить подобно людям, а не как дикие звери, чтобы не бояться голода и болезней, жить просторно и в тепле, иметь время на личную жизнь и на разнообразные увлечения, а не тратить его без остатка на борьбу за существование. Я слышал, некоторые завидуют обитателям хипистской колонии, которые, по донесениям экспедиции, не вкалывают и занимаются рассмотрением собственных пупов. Но я уверен, что эта «невкалывающая» колония по большей части вымрет с голода, морозов и нападений хищников, а остальные придут сюда и будут согласны на любую работу. Там просто неумные, непредусмотрительные люди!

…Среди части занятых на земляных работах появляются настроения обиды, вражды к курсантам и членам вооружённых патрулей, которые не занимаются физическим трудом – то есть, по мнению некоторых, сачкуют да еще и грызутся друг с другом. Что до грызни, то здесь я полностью согласен: это неприятное явление, вызвано оно, откровенно скажу, ошибками в работе Совета в первые дни, и мы это дело устраним. Но что касается якобы безделья курсантов и патрулей, то тут вы неправы. Во-первых, и те и другие не сачкуют, они работают весь день, патрули постоянно недосыпают, хотя, конечно, в физическом смысле нагрузка у них меньше.

Но ведь мы же не хотим вынужденно отступить в пещеры, вернуться к охоте и примитивному собирательству, когда выйдут из строя наши машины! Мы же хотим носить одежду, а не звериные шкуры – мы хотим жить в отапливаемых домах, хотим сохранить земную культуру, хотим в смысле досуга чего-то большего, чем пляски у костра – а этого просто лопатой не достичь! Нам нужно еще и сохранить часть земного знания и научиться его применять; нам нужно хотя бы просто научиться добывать уголь и плавить железо, иначе мы вымрем за два года. Именно поэтому сейчас часть людей освобождена от тяжёлых работ и направлена на учёбу. Тех, кто будет плохо учиться, сачковать, мы будем возвращать к лопате, да ещё и без повышения пайка.

Необходимость вооружённой охраны тоже должна быть понятна. Вокруг нас – сайва, кишащая опасным зверьём. Вспомните хотя бы нападение тахорга!

Кроме того, Совет, честно скажу, опасается, что обнаружатся на планете другие «невкалывающие» группы, вроде хиппов, только вооружённые. И они, когда припрёт зима, вместо работы захотят завладеть плодами чужих трудов! На такой случай, да и на случай нападения стайных зверей типа панцирных обезьян нам, конечно, необходимы регулярные вооружённые отряды, тренированные и хорошо владеющие оружием…

…Должен вам сказать, и делаю это не без удовольствия: сейчас уже закончились земляные работы на строительстве зданий, возведён внутренний периметр – его называют Кремлём, – подходит к концу первый этап выкорчёвки. Время рутинной тяжёлой работы заканчивается, и теперь потребуются строители, плотники, агротехники, шахтёры, металлурги и так далее. Уде сегодня вечером будет отобрано шесть новых четвёрок охотников. А на днях, – это главное – Совет, я полагаю, введёт в силу постановление, в котором продолжительность рабочего дня для тех, кто занят физическим трудом, будет установлен в десять часов. Таким образом, условия работы большинства населения будут улучшены…

…Под конец, когда, надеюсь, я осветил все сложные проблемы нашей жизни, поведаю о главном. Кто с какой целью нас сюда забросил – неизвестно. Но когда мы работаем, когда вы строите дома, пашете землю, когда будете плавить металл, добывать уголь, воздвигать ветряки – помните, что на нас наверняка смотрят. Я бы сказал, что нам нужно работать не только ради сохранения собственных жизней и обеспечения приемлемого уровня жизни. Нам надо работать и учиться, чтобы показать наблюдателям, чего стоит земной человек! Нам надо сохранить земную культуру даже в условиях абсолютной робинзонады. Нам надо будет – в будущем – делать машины, корабли, центральное водоснабжение, синтетику, радиоприёмники и ещё сотни вещей. И не только потому, что это необходимо, но и для того, чтобы быть достойными звания «людей Земли». Нам нужно будет построить здесь земную цивилизацию не только ради её благ, но и для того, чтобы через столетия, когда мы встретимся с человечеством Старой Земли, быть не чужаками, а единой расой, одним народом, одной силой в космосе. Я говорю о далёком будущем, но, решая даже насущные проблемы, мы всегда должны иметь в виду будущее, иначе мы не сможем остаться разумными людьми!»

XI

«Лишь у безруких руки чисты,

Бездушный призрак лишь неуязвим.

И зреньем превосходит всех слепец.»

Дилан Томас

Солнце палило вовсю и ребята уже устали. «Переку-у-ур!» – надсадно возопил Валерьян, тщетно пытаясь перекрыть визг бензопилы. Он плюхнулся на фундамент и с секунду активно сострадал наиболее сознательным. Народ явно не врубившись, продолжал совершать странные ритуальные взмахи топорами и лопатами. Фыркнула и замолкла «Дружба» – орудовавший ею пацан выпрямился во весь рост и картинно закинул тяжеленный агрегат на плечо.

«Заработались, бедолаги,» – удовлетворённо хмыкнул пристроившийся рядом Серёга. Валерьян выудил из кармана обильно пропотевшей стройотрядовки полувыкрошившуюся беломорину. Это уже трагедия – запасы курева иссякали.

Бойцы и бойцицы шумно окружили начальника. Домостроевский оптимизм первых дней явно подходил к концу. Впрочем, для них Валерьян был своим. Пока ещё. Стройотряд – это здорово, и жилые бараки – тоже здорово, но нельзя же вкалывать по двенадцать часов в сутки! Даже питаясь по второй категории. Маленькие они ещё… хорошо что есть Серёга-комиссар при «министре капитального строительства». Но два зубра на полтораста голов молодняка – слишком мало.

Где-то рядом по щенячьи взвизгнула Анечка. Два шестнадцатилетних акселерата выпытывали у неё подробности инцидента с Татьяной, делая упор на практическое осмысление. Анечка обижалась. Валерьян цыкнул на шалунов и вперил взор в пространство, машинально вслушиваясь в привычный скулёж. Уродливый параллелепипед двухэтажной Цитадели Совета уже подводили под крышу. Остальные бараки прочно застряли на нулёвке – не хватало дерева. Хилые метровые брёвнышки, поставляемые пахарями-корчевщиками, оказались жутко неудобным стройматериалом. Приходилось изощряться.

Валерьян встрепенулся – к их лежбищу, перепрыгивая с фундамента на фундамент и оскальзываясь на кучах зеленовато-лиловой глины, торопилась Вика.