Электронная библиотека » Борис Батыршин » » онлайн чтение - страница 3

Текст книги "Третий Меморандум"


  • Текст добавлен: 28 мая 2022, 05:04


Автор книги: Борис Батыршин


Жанр: Приключения: прочее, Приключения


Возрастные ограничения: +18

сообщить о неприемлемом содержимом

Текущая страница: 3 (всего у книги 25 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]

Шрифт:
- 100% +
••••••••••••

– Дядь Саша… товарищ координатор!

Со стороны интерната мчался со всех ног пацанёнок лет тринадцати. Голубев немедленно подобрался – это был один из тех, кого он отрядил в распоряжение Крапивки, на склады – помогать. Вид у посланца был взъерошенный, выражение физиономии не предвещало ничего хорошего.

– Там Димка… Колосов то есть, зовёт – в склады ломятся, взрослые парни! Их много, с палками, щас драка будет!

Со стороны ангаров, скрытых пятиэтажной коробкой интерната, гулко ударило дуплетом. «Двустволка Димки, – сообразил Казаков. – Беда…»

Соображал он это уже на бегу, изо всех сил стараясь не споткнуться – вязкий, рыхлый песок предательски хватал за ноги. Впереди мощно рысил Голубев с пулемётом на плече. «Не дай бог, добежит первым и тогда…»

– Ан… дрю… ха! – взахлёб выдохнул Казаков. – Ты… это… легче, а?

Голубев на бегу обернулся, оскалился – и вдруг запнулся, кубарем полетел через голову; пулемёт зарылся в песок. Казаков перепрыгнул через лежащего и припустил с удвоенной скоростью. Обогнул угол интерната – из под ног прыснула во все стороны разномастная детвора… Револьвер Александр сжимал в потной ладони – американская железяка ходила туда-сюда, рука предательски дрожала.

Колосов стоял перед распахнутыми воротами ангара. Двустволку он держал как дубину, угрожающе занеся приклад. За его спиной маячили двое мальчишек с «калашниковыми» – лица бледные, перепуганные, но пальцы решительно стискивают автоматы. Вон, даже костяшки побледнели, стволы с массивными мушками гуляют туда-сюда. Чуть кто дернется, и…


Перед Димкой сгрудились десятка полтора парней постарше, лет по шестнадцать. У нескольких в руках палки; один, в форменном школьном пиджачке с обрезанными рукавами, надетом на голое тело, воинственно размахивал топором. Топор был целиком выкрашен в красный цвет. «С интернатского пожарного щита, – сообразил Казаков. – Ну вот, началось…»

– А ну стоять! – хрипло прокаркал Колосов. – Ещё шаг – и прикажу стрелять, я не шучу!

– Да слабо те в коленках, чмо! – ответствовал владелец топора. У твоих марамоев сопливых, небось, и автоматы на предохранителях! Да и обо… утся они стрелять!

Гопники за его спиной возбуждённо загомонили, надвинулись. Мальчишка, справа от Димки, побледнел ещё больше и вскинул к плечу автомат. В глазах Колосова мелькнула растерянность, но с места он не двинулся.

– А ну, падла, обернись – посмотрим, кто тут обо… тся!

Голубев. Всего на пару секунд он отстал от Казакова – и вот теперь стоял, широко разведя ноги и уперев приклад пулемёта себе в живот. Ствол РПД смотрел поверх крыши ангара, в весёленькое голубое небо.

– Смотрите, ребят, ещё один грёбаный Рэмбо! – заржал вожак с топором. – а ну дай сюда, а то очко порву нах…! – и шагнул навстречу Голубеву. Уверенно шагнул, нисколько не сомневаясь в том, что тот подчинится, бросит пулемёт и вообще – уберётся с поля боя на полусогнутых.

– И-эк! – Приклад двустволки описал дугу и обрушился на затылок смутьяна – и тот нелепо взмахнув руками, нырнул вперёд и повалился к ногам своего визави. Голубев отшатнулся и, оскалившись, дал очередь поверх голов – и согнулся от отдачи, пришедшейся в живот. И тут же отозвались «калашниковы» – оба разом, заполошно, длинными, на полрожка очередями, запрещёнными любым уставом.

– Прекратить огонь! – дико заорал Казаков. Он сразу понял, что котята, как и их командир, стреляют поверх голов. – А вы, ушлёпки, на землю! Кто пасть разинет – пристрелю!

И шагнул, вскидывая револьвер на уровень глаз. В зрачках ближайшего гопника – лет шестнадцати, соломенноволосого, худощавого, в модной адидасовской тенниске – плеснулся дикий ужас, и он торопливо повалился, прикрывая голову руками. Слева от Казакова встал Голубев, от его пулемёта остро воняло пороховой гарью. Парни, отшатнувшиеся было назад, принялись торопливо укладываться. Казаков скосил глаза на вожака – тот трудно возился в песке, ощупывая разбитый в кровь затылок.


Вокруг улёгшихся на песок «бунтовщиков» начала собираться толпа. Но приближаться никто не решался – Александр с удовлетворением отметил, как опомнившийся от потрясения Голубев споро выставляет оцепление из своих пацанов. Народ, что называется, безмолвствовал – надолго ли? Ну да ладно…

– Группа мародёров… – голос Казакова сбился -… группа анархических элементов попыталась захватить материальное обеспечение колонии. То есть – то, что предназначено для нашего с вами выживания. Я понимаю, вы все сейчас потрясены и не понимаете, что происходит. Давайте так – через полчаса общий сбор перед крыльцом интерната. Там все получат объяснения; а так же я, как координатор колонии, объявлю, что каждый из вас будет делать дальше.

Его жадно слушали. Казалось, ни один из сгрудившихся перед ангарами не решается громко выдохнуть; слышно было, как копошится в песке оглушённый главарь.

– Раз возражений нет – все пока расходятся. И вот что ещё – найдётся десятка два добровольцев? Надо обежать весь лагерь и сообщить людям о предстоящем собрании…

IV

Тихо горы спят.

Южный крест залез на небо,

понялись из долины облака.

Осторожнее, друг,

ведь никто из нас здесь не был,

В таинственной стране Мадагаскар!

Ю. Визбор

– Однако ж, мощную речь Сашка толкнул. – сказал Лёня Крапивко, провожая взглядом Казакова. Тот вышагивал в окружении толпы, к домику, который решено было отвести под сегодняшнее заседание Совета. – Я и не ждал, что его будут так слушать. Подростки всё же…

– Они же ведь не все идиоты. – лениво заметил Валерьян. – Должны понимать, что сейчас не время и не место для детского визга на лужайке. Жить-то всем хочется. Да и ерунды с пальбой на сегодня всем хватило, вон, как народ напуган…

Он лежал на расстеленной на песке куртке и бездумно таращился в небо. Общий митинг уже полчаса как закончился, до назначенного Совета оставалось ещё столько же, а сейчас можно было урвать минутку отдыха – чуть ли не первую за весь этот сумасшедший день. Говорить не хотелось; не хотелось даже думать. По небу ползли две луны; рисунок созвездий, понятное дело, не имел ничего общего с земным, привычным. Млечный Путь, правда, присутствовал – ярко-белая полоса, перерезающая небо под непривычным углом. Вспомнилось, что Простева, вроде, говорила, что эта планетная система несколько ближе к центру Галактики, чем наша, Солнечная… или он что-то напутал?

– Жить – да, хочется. – ответил Леонид. – Только знаешь, Валерка, мне вот до сих пор кажется, что утром я проснусь и примусь припоминать – что за сон такой мне приснился? А потом кинусь звонить тебе и рассказывать…

– Ни фига. Не кинешься. На пары в институт ты поскачешь, и так всё время опаздываешь…

Валерьян осторожно переменил позу – кобура врезалась в бок и мешала удобно лежать. Вот, кстати, ещё одно свидетельство реальности происходящего – до сих пор он не слыхал о снах, в которых что-то впивается в бок. Или слыхал? Да, если простыня собьется комком под боком – снятся кошмары, и утром просыпаешься разбитым. Но во сне ведь нельзя убрать этот комок, верно? Валерьян вытащил из-под бока кобуру и пристроил её под голову. По идее, вот сейчас кошмары и должны прекратиться. Или ему просто не хочется, чтобы они прекращались?

Из-за зданий интерната и УПК, смутно чернеющих вдалеке, из полосы леса, вплотную подступавшего к ангарам, раздался протяжный, скрипучий вой. Валентин вскочил, как подброшенный – Леонид уже стоял с пистолетом в руке. Капли пота блестели в свете двух лун, рука с оружием крупно дрожала. Вой повторился – и ещё, и ещё… потом неведомому зверю ответил родственник, совсем с другой стороны – и поехало. Двойная луна катилась с небес, а неизвестные твари сопровождали их неспешное движение нарастающим хором. После каждой рулады Валерьяна пробирало, словно миллионы жгучих мурашей когтили тело вдоль нервных стволов…

– Жуть… – прошептал Леонид. – Слушай, может, пошли к координатору, пусть он нам тоже автоматы даст? А то зверькам с таким громким голосом наши пистолетики будут вроде трубочек с жёваной бумагой…

– Есть такая тварюшка – лягушка-бык. – подумав, ответил Валерьян. – Здоровая такая, раза в два больше жабы. И звуки издаёт такие громкие, что не отличишь от мычания буйвола. Я сам не слышал, но читал, что когда такие лягушко-быки устраивают хор, то кажется, будто на тебя прёт целое стадо…

– Ты и правда веришь, что это местные лягушки? – осведомился Крапивко. Пистолет он не убрал; руки, правда, больше не дрожали, но Леонид всё равно нервно озирался по сторонам. Народ повылезал из палаток – разумеется, те, кто успел их поставить, – и неуверенно сползался к интернату. Пробежал Голубев, за ним – то ли трое Котят с автоматами. Последний из этой группы на бегу ковырялся в какой-то круглой кастрюле. Вдруг яркой вспышкой ударило по глазам – из кастрюли, оказавшейся переносным прожектором, вырвался ослепительный столб света – и тут же погас. По зрителям прошёл ропот; ослеплённый котёнок помотал головой, прозрел и резво взбежал на гребень дюны. Белый луч возник снова, мигнул – и скользнул в сторону леса.

– «Когда сайва спросит – надо успеть ответить… – медленно процитировал Валерьян. – Вот, значит, какие тут визги на лужайке…

••••••••••••

Ночь была угольно-тёмной, и тем резче выделялся на небе не по-земному яркий Млечный Путь. На небо вообще не хотелось смотреть – чужой рисунок созвездий и, главное, две луны, неспешно катившиеся к горизонту, навязчиво напоминали о том, где они собственно, находятся.

Лена поёжилась и покрепче закуталась в куртку Стаса. «Да, здесь тоже март. Как и у нас. Только не в Москве, а, скажем, в Сочи или в Феодосии. Но всё равно холодновато– то-то народ к кострам жмётся… впрочем, нет, не потому. У костров их собирает что-то другое – с одной стороны новизна походной жизни, столь привлекательная для городской ребятни и студиозусов, а с другой, – древний инстинкт, повелевающий искать места у огня, когда трудно, мутно на душе, когда не знаешь, что будет дальше…

Стась молча шёл за Простевой. За спиной его не утихал бубнёж – Баграт уже четверть часа препирался с Маркеловым. Стась не прислушивался – надоело, устал. Хотелось уйти в тень, пропустить друзей-приятелей мимо и подсесть к одному из костров, с подростками… да хоть к тому, от которого раздаётся знакомая мелодия на гитаре. Суета, вызванная концертом местной живности, постепенно улеглась, и народ предсказуемо разбирается на кучки вокруг костров. Возле ближайшего, где побренькивала гитара, блеснул оружейный металл…

– Голубевские котята. – уловил её мысли Стась. – «Бодрствующая смена». Андрюха носится, проверяет караулы, а эти – в резерве…

Подошли поближе – Баграт с собеседником, не умолкая, проследовали мимо, – и пристроились за спинами ребят, напротив гитариста. По обе стороны от огня в песок были воткнуты узловатые, корявые, чёрные ветки местного кустарника; его густые заросли начинались сразу за складами. Над костром висел чайник и круглый, закопченный котелок. Крышка его, неожиданно блестящая, чистая, валялась на песке рядом.

«Уже успели закоптить. – подумалось Стасю. – А ведь наверняка только сегодня со склада получили…»

Паренёк справа уставился в огонь, нянча на коленях полуразобранный АК. У ног, на песке, на аккуратно разложенной тряпице лежали маслёнка и ёршик; рядом, из высокой, круглой коробки с нарисованными на синем боку засахаренными лимонными дольками, торчал блестящий затвор с длинным стержнем газового поршня. Оранжевые отблески костра играли на полированной стали. Видно было, что пацан собрался чистить оружие да отвлёкся, заслушался.

– Хорошо им. – шепнул Стась Лене. – Почистил ствол – и никаких проблем с Переносом, знай, слушай да чаёк прихлёбывай. Не то что мы, грешные…

– Ну да, – тоже шёпотом отозвалась Лена. – «каждый раз, как только тебя скрутит, садись и чисти автомат.» Так, что ли?

– Так. – кивнул Стась. – Вообще, полезно, когда есть чем руки занять… и мозги. Проще жить, знаешь ли.

– Проще больше не будет. – покачала головой Простева. – Они просто ещё не поняли, что всё это – навсегда. Для них это пока что поход, забавное приключение… А назавтра взрослые наверняка что-нибудь придумают и вернут их к папам и мамам. И никто ещё не понял, что взрослые ничего не придумают, и это всё – навсегда….

– А мы-то сами это разве поняли? – подумал Крайновский, но кивнул. Спорить с Леной не хотелось.

– Голубевским всё-таки легче. – продолжала Лена. – Они не первый год вместе, ездят по походам, и вообще – привыкли друг за друга держаться. Книги Владислава Петровича, знаешь ли, к этому располагают…

Стась пожал плечами. В отличие от остальных казаковских друзей, он не был поклонником творчества Крапивина. Но тут с Леной сложно было не согласиться – в их ситуации книжное противопоставление «мира детей» «миру взрослых» могло, пожалуй, сыграть на руку.

Сидящий по ту сторону костра гитарист перестал играть, подкрутил колки и снова взял аккорд. Ему сразу стали подпевать. Стас припомнил – эту песню как-то пел Голубев, и Малян тогда ещё едко о ней отзывался. Андрюха, помнится, здорово бесился – он не ладил с Багратом. Но здесь песня звучала …уместно, что ли?

 
Надежда, я вернусь тогда,
Когда трубач отбой сыграет,
Когда трубу к губам приблизит
И острый локоть отведет.
Надежда, я останусь цел:
Не для меня земля сырая,
А для меня – твои тревоги
И добрый мир твоих забот.
 

«Не заигрались бы только. – подумал про себя Стась. – А то ведь у этих мальчиков автоматы взрослые…»

У костра пели всё громче. Из темноты подтягивались новые слушатели и вставали за спинами. Кое-кто уже подтягивал:

 
Но если целый век пройдет,
И ты надеяться устанешь,
Надежда, если надо мною
Смерть распахнет свои крыла,
Ты прикажи, пускай тогда
Трубач израненный привстанет,
Чтобы последняя граната
Меня прикончить не смогла.
 

«…Удивительно. Ведь слова-то те же, что каждый из нас каких-то лет пять-семь лет назад пел на школьных линейках. Ну, может не эти, может, похожие… только там это было тоскливой повинностью, надоедливой формальностью, и все мы ждали, когда это кончится и можно будет заняться чем-то действительно важным – скажем, списать задачку на урок математики, поиграть в школьном вестибюле в «конный бой», а то и вовсе сорваться с уроков в кино… А потом, уже в институте, мы хихикали, когда застроенные институтской самодеятельностью сокурсники выводили со сцены официозные баллады о БАМе или Малой Земле…

Что же здесь – иначе? Что произошло в мозгах этих подростков – вполне циничных, как это принято в 86-м, не самом романтическом году? Или дело в особом таланте Окуджавы, что заставляет верить самым истёртым словам?»

А стоящие за спинами котят ребята и девчонки теснее сомкнули круг. Стась не заметил, как на плечи ему легли чьи-то руки – весь круг сплёлся руками. Вон, и Лена, всегда резко пресекавшая попытки притронуться к ней – пусть в шутку, случайно, – тоже положила руки на плечи щуплому, долговязому студенту и девице лет семнадцати, и тоже подпевает…

 
Но если вдруг когда-нибудь
Мне уберечься не удастся,
Какое новое сраженье
Ни покачнуло б шар земной,
Я все равно паду на той,
На той далекой, на гражданской,
И комиссары в пыльных шлемах
Склонятся молча надо мной.
 

«Споём „Флага древко – боевое копье…“ – вспомнилась Стасю любимая книга. А потом – „Нас было семеро друзей“. Что бы там ни было – с песней легче…»

Да. С песней легче.

Что будет завтра – думать категорически не хотелось. Хотелось стоять вот так, сомкнув руки и плечи в неразрывный круг и слегка покачиваться – вместе, все, одни против всего мира, против всех миров, сколько их есть…

Гитара замолкла. Круг постоял ещё несколько секунд, потом люди зашуршали, завозились, освобождая руки, плечи… Видно было, что некоторые удивлены и даже смущены своим внезапным порывом; другие же наоборот, присаживаются к костру, радуясь новым соседям, как обретённым друзьям. Давешний «котёнок» вогнал на место затвор, щёлкнул крышкой ствольной коробки. Стась искоса наблюдал, припоминая последовательность сборки. Вот – поставил автомат стоймя на приклад, лязгнул затвором, потом звякнул спуск, и рожок на место, «до характерного щелчка»… А ведь Голубев, пожалуй, ничуть не покривил душой – мальчуган всё делает правильно, его на самом деле учили…

Хозяйственно прибрав жестянку со смазкой, «котёнок» подвинулся, впуская на обрубок бревна девчонку лет пятнадцати, в экономной юбочке. АК он пристроил между ног, не переставая коситься на круглые коленки соседки.

«Вот ещё им занятие – усмехнулся своим мыслям Стась. – Да, теперь они точно до утра не вспомнят ни о Переносе, ни о других наших заботах. Кстати, и криков из леса больше не слыхать. И хорошо, и ладно…»

– Стась! Простева! – голос Крапивки бесцеремонно вторгся в идиллию. – Вы где там? Саня всех собирает на совет – вон в том коттедже, пошли…

V

Теперь попросим на трибуну начальника

транспортного цеха. Пусть доложит об

изыскании внутренних резервов. Доложьте нам!

М. Жванецкий.

– В-общем, так или иначе, разместили всех. – Высокий, широкоплечий парень с круглым лицом и слегка сбитым набок носом боксёра, аккуратно сложил листок и убрал его в карман куртки-стройотрядовки. Куртка была новой, ещё необмятой – успел позаимствовать на складе. Поверх неё талию перетягивал новенький офицерский ремень, на котором ладно висела кобура с ТТ и армейская фляга в брезентовом чехле. Докладывал обстоятельно, неторопливо, то и дело сверяясь с записями, сделанными мелким, бисерным почерком.

– Часть народу пока переночует в спортивном и актовом залах интерната – в основном, те, кто помладше, ну и некоторые девицы возжелали. Остальные – в палатках, благо погоды стоят теплые. А там видно будет. Здание позади пятиэтажки– это, если кто не в курсе, УПК, учебно-производственный комбинат при том же НПО «Энергомаш», что и сам интернат, – пока решили не трогать. Я его открыл, пробежался по помещениям – полно оборудования, станки, приборы, учебные классы. Лучше, покамест, народ туда не запускать, а то растащат, перепортят; а в нашем положении этому УПК цены нет, можно сказать, основа будущей промышленной базы. Я наскоро глянул – там только по металлообработке раз в пять больше чем на складах, во всяком случае, если судить по спискам, что дал Саня. По дереву – пилорама во внешней подсобке. Там вообще много чего имеется, я толком не успел…

Александр довольно кивнул. Этот кандидат встал на место временного начхоза лагеря-колонии в самый раз, тютелька в тютельку – как штатный патрон входит в казённик винтовки. Студент четвёртого курса техникума авиационного приборостроения Николай Маркелов попал в казаковско-простевскую компанию любителей фантастики случайно; звёзд с неба не хватал, натурой отличался куркулеватой, хозяйственной, что и пригодилось теперь чрезвычайно. Сразу после подавления бунта «техникумных», Николай принял у Колосова полномочия завскладом и, мобилизовав с десяток добровольцев, принялся за организацию лагеря – прежде всего, за распределение палаток, спальников, одеял и прочего походного имущества. Две комнаты, доверху набитые одна разобранными панцирными кроватями, другая полосатыми, в комках ваты, матрацами нашлись в интернате; было решено употребить это добро на первичное обустройство быта обитателей больших армейских, на двадцать рыл, шатров, взятых со складов. Туда поместилась примерно половина тех, кому не нашлось места в интернате; остальные довольствовались спальными мешками и шестиместными туристическими палатками. Назавтра Маркелов обещал наладить организовать изготовление дощатых поддонов для палаток – на случай дождя. Идею это Казаков приветствовал с ходу, припомнив организацию быта в армейских летних полевых лагерях.

– …короче, корпус УПК я пока запер. – подвёл итог Маркелов. – Там пока караул, двое при оружии; имеют строжайший приказ ночью делать обходы снаружи, проверять, не забрался ли кто в окна. Завтра Толик – кивок на Танеева, – проведёт полную ревизию. Да, за корпусом, хоздвор – гараж с ямой, правда, без машин; кое-какие мастерские, подсобка, будка с трансформатором, сварочный пост… да, ещё, под рубероидом – штабель пиломатериалов. На глаз, не меньше вагона: доски, брус, вагонка, фанера даже – это кроме того, что по спискам должно быть в ангарах. Я это добро велел особо охранять, чтобы не растащили на дрова. Ну и сам хоздвор, понятное дело, тоже… Ключи от здания и помещений вот. – и Николай выложил на стол тяжело звякнувшую связку.

– Пусть Толик и возьмёт. – отмахнулся Казаков. – Раз уж будет завтра осматривать… и вообще – вы двое и Димка среди нас самые твёрдые технари. Вот и займётесь в перспективе строительством и промышленностью, ну и всем, что с этим связано. Транспорт там, топливо, стройматериалы… лады?

Танеев, Маркелов и Колосов синхронно кивнули. Довольный Толик сгрёб со стола связку ключей от УПК.

– Лады, Сань. Тогда, если ты не против, я там и переночую, с караульными. Своим глазом пригляжу, а то мало ли…

Пригляди, пригляди… – ворчливо отозвался Казаков. – Теперь ты, Стась…

– У пирса стоят два судна. – начал Крайновский. – Большой мореходный катер и крейсерская парусно-моторная яхта. Катер, кстати, паровой… и вообще, никакой это не катер! Я тут бумаги просмотрел наскоро – оказывается, нам дали тральщик типа «Альбатрос», специальной постройки судёнышко, ещё дореволюционное, 1910-го года. Не такая мелкая посудина – сто десять тонн, два котла, угля берёт на шесть сотен миль экономическим. Судёнышко вполне мореходное, по Чёрному морю такие хорошо бегали…

– Тральщик? Военный, значит. корабль? – подобрался Голубев. – А как у него…

– Только тумбы под лёгкую пушку и пару пулемётов. – разочаровал главнокомандующего Стась. – Но ты не расстраивайся – судя по описи, вооружение всё на складе. К яхте тоже, к стати, кое-что прилагается, вот… – и он протянул Голубеву бумажку, тот немедленно принялся черкать что-то в своём блокноте.

– На складе оно… – буркнул Казаков, заглянув в своё листок. – Стеллаж номер… впрочем, неважно. Продолжай.

– Да, так о яхте. На вид – посудина вполне мореходная, вооружена как йол.. нет-нет, Андрей, это я про паруса… На глаз, тонн двадцать пять-тридцать. Дизель, как и было сказано, на консервации, и сколько с ними надо му… возиться, чтобы привести в рабочий вид – сказать не могу. Пока. На песке, под брезентами, четыре шлюпки – два яла-шестёрки и два барказа. Снабжения… ну, вёсел, мачт, парусов, такелажа, мелочёвки всякой – нет. Моторов подвесных тоже.

– Всё на складах… – повторил Александр, снова сверившись с бумажкой. – Там ещё, судя по спискам, три мотолодки типа «Казанка» и отдельно – подвесные моторы для тех шлюпок. Ну ладно, флот для нас пока – не самый актуальный вопрос. Но ты, Стась, всё же, с утречка проверь – эти посудины хоть надёжно пришвартованы? А то мало ли, шторм какой…

Крайновский кивнул.

– Так, теперь – перепись. – Казаков повернулся к девушкам, устроившимся рядом, на краю обширного дивана. Простева держала в руках бледно-жёлтую картонную папку с тесёмками и жирной чёрной надписью «Дело №…» Вика обошлась жиденькой пачкой замызганных листков. – Докладайте, что там у вас получилось?

– В-общем так, ребят… – Вика разложила листки на столе большим веером. Листки были смяты, кое-где прорваны; графы в кривых, нарисованных от руки, без линейки, таблицах, были заполнены, где карандашом, где шариковой ручкой, а где и вовсе фломастером. – По посёлку… простите, мы пока так условно будем называть – «посёлок» и «интернат».

Собравшиеся закивали, Вика продолжила:

– Значит, у нас всего семьсот семь душ. Из них четыреста пятьдесят два, обоего пола – дети и подростки до шестнадцати лет; большая часть старше четырнадцати, есть и несколько совсем мелких. Остальные – от восемнадцати до двадцати семи. Семеро в возрасте до пятидесяти двух лет, из них три женщины. Кроме того, эти… ну, сами знаете. Всего тринадцать человек, я их в общие списки не включала… правильно?

Вокруг завздыхали и закивали. Это была больная тема – после попытки захвата складов, компания старших парней, в основном, учащиеся профтехучилищ, были посажены в подвал интерната под замок, с приставленным вооружённым караулом.

– Раскладка по профессиям есть? – поинтересовался Маркелов. – Хотя бы для тех, кто старше восемнадцати?

– Очень приблизительная. – ответила за Вику Лена Простева. – Времени сами понимаете, не было совсем, а потому многих записали просто как «студентов» или «учащихся техникума». Тут ещё предстоит уточнить. Но кое-что имеется….

Она откашлялась, покопалась в разложенных Викой листках, приведя их в совершеннейший беспорядок.

– Я тут наскоро сгруппировала по профессиям, хотя и получились некоторые пересечения… Сначала – строительство. Здесь, в основном, студенты со стройотрядовским опытом – это те, кто сочли нужным уточнить, может и другие есть. Кроме них – два крановщика, один – дядечка лет сорока лет, последние два года заведовал какой-то базой «КлинСтройСпецТехники» – там краны, вроде бы, хранятся….

– Полезный товарищ. – немедленно влез Танеев. – Инженер?

– Говорит – курсы повышения квалификации пять лет назад. – справилась со списком Лена. – Я, вообще-то, про образование уточняла только у тех, кто постарше, или если должности руководящие…

– Тоже неплохо. Беру. – одобрил Танеев, делая пометку. – Сань, ты говорил, на складах есть краны и лебёдки?

– Ты погоди, не того… – ответствовал Координатор. – Берёт он… складом, строительной техники, говоришь, заведовал? Вот мы его и пристроим на наш склад промышленного оборудования. Пусть разбирается, а там видно будет. А ты забирай второго крановщика…

Танеев хотел, было заспорить, но на него зашикали со всех сторон. Лена снова кашлянула и продолжила:

– Ещё – штукатуры, маляры, стекольщики и отделочники – десять человек. Да, ещё один паркетчик. Вот список.

– Давай, – потянулся Маркелов. – Стекольщики, говоришь? Надо их к Сан Санычу послать, а то интернатские без стёкол ночами помёрзнут… Сань, в списках вроде, было листовое стекло?

– Лёш, достал, а? – возмутился Крайновский. – Ты, вообще-то тут не один! И хорош Ленку перебивать, дай дослушать!

– Да я что, я – ничего, – примирительно буркнул Маркелов, но список взял и принялся внимательно изучать.

– …два плотников и столяр. – продолжила Простева. – Я их отдельной графой…

Макркелов снова поднял голову, но, встретившись с тяжёлым взглядом координатора смолчал, пожал плечами и черкнул что-то себе в блокнотик.

– Сварщики – двое, два как их… табельщик, не знаю, что это такое… женщина, сорок два года.

– Это учёт рабочего времени – пояснил Валерьян. – Наряды на работы, то-сё… если с опытом – очень пригодится. По собственному опыту говорю: без хорошего табельщика на стройке – как без рук. Лен, черкни фамилию…

– Да что ж это такое? – хором возмутились Крапивко и Крайновский. – Так мы никогда не закончим! Сань, скажи, чтобы Валерка с Лёхой губёнки подзакатали!

– Верно, Валерьян, – поморщился Казаков. – Давай так – Лена хм… огласит весь список, а потом будем решать, кто куда. Что там у тебя осталось по строителям? – обратился он к Простевой? – Давай, в общих чертах, без подробностей…

– Один преподаватель строительного техникума, кровельщик, распиловщик дисковой пилы, остальные – бетонщики и эти… как их… арматурщики. Как я и говорила, почти все – стройотрядовцы. Среди них, кстати, твой, Валерка, коллега – был комиссаром стройотряда. МИСИ, второй курс…

– И ты такого кадра в бетонщики записала? – возмутился Валерьян. Да ещё из МИСИ? – Готовый же прораб! А ну, давай сюда, и без возражений. Сань, это особый случай, ты же понимаешь…

– Комиссары в пыльных шлемах? – подал голос Баргат. – До сих пор он молчал, нахохлившись в глубоком кресле, в углу. – Рыбак рыбака…

– Водителей – семеро. Тут полнейший разброд – от троллейбуса до карьерного самосвала. Ещё пятеро несовершеннолетних уверяют, что умеют водить машину – я их на всякий случай тоже внесла, пригодится. Так, два бухгалтера… бухгалтерши… медиков трое, из них две медсестры и один аспирант первого меда. Повар, на Земле заведовала заводской столовой. Четверо всяких механиков, один из них – техник-смотритель ЖЭК, тоже не понимаю, что это, записала с техниками…

– Молчать, господа гусары! – гаркнул Казаков, прежде, чем Танеев и Маркелов успели издать хоть звук. – Дальше, Лен…

– Рабочие разных промышленных специальностей – токаря, слесаря, этот, как его… шлифовальщик – всего семь человек. Два инженера – теплотехник и завлаб из электротехнического техникума. Связистов, электронщиков нет, – вы просили особо уточнить, – зато есть сержант-сверхсрочник из войск связи. Говорит – дежурный оператор какой-то там станции… Подойдёт?

– Ага, – подтвердил кто-то за спиной Крайновского. – Всё же – лучше чем ничего…

– Студент-металлург – с четвёртого курса «Стали и сплавов», уверяет, что до института работал в Электростали, на металлургическом комбинате.

– Больше военных нет – кроме этого связиста? – осведомился Голубев. – или, может, кто из милиции?..

– Есть стрелок вооружённой охраны. – тут же ответила на этот раз Вика. – Мужик за тридцать, по моему, сильно пьющий. Но это ведь не то, Андрюш?

– Не то. – вздохнул Голубев. – ВОХРа мне даром не надо. Хотя…

– Всё? – перебил Казаков, с неудовольствием поглядывая на Голубева.

– Нет ещё. – отозвалась Простева. – Вот, отдельно, ты простил – геологи или те, кто имеет отношение. Три человека. Инга Имантас – третий курс МИИГАик – геодезия, я её в этот список, правильно? Потом – двое студентов МГРИ, – со второго и четвёртого курсов. Который старше служил в армии, механик-водитель… какой-то «мотолыги», записала на всякий случай…

– Многоцелевой тягач, лёгкий, бронированный. МТ-ЛБ. – пояснил Голубев. – У нас в части такие были. Ценный кадр.

– Это ко мне! – вскинулся Танеев. – К ангаре два гусеничных трактора, вот пусть и…

Голубев собрался возразить, но поймал на себе взгляд координатора и со стуком захлопнул рот.

– Дальше – по сельскому хозяйству… – продолжила Простева.

– Так-так… – заинтересованно протянул Казаков. – С этого места, пожалуйста, подробнее…

Лёня Крапивко посмотрел на координатора с некоторой ревностью – он попал под Перенос с четвёртый курс Тимирязевского и полагал себя главным спецом по сельскому хозяйству в Совете. Казаков уловил этот взгляд и слегка развёл в ответ руками – мол, извини.

– …всего – девять человек. Один пчеловод. Ещё агрономша, двадцать три года, после сельхозтехникума – работала в Курской области, в совхозе. Специализация – бахчевые культуры. Это арбузы, кабачки – я уточнила. Разговорчивая такая барышня… Агрохимик, и один… так… сотрудник «Сельхозавиации».

– Лётчик? – вскинулся Крайновский. – так что ж ты его в пахари-то…


Страницы книги >> Предыдущая | 1 2 3 4 5 6 7 8 | Следующая
  • 0 Оценок: 0

Правообладателям!

Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.

Читателям!

Оплатили, но не знаете что делать дальше?


Популярные книги за неделю


Рекомендации