Текст книги "Калейдоскоп. Сборник"

Рационализаторское предложение

Судоремонтный завод жил своей жизнью. Подводные лодки ремонтировались и отправлялись в дальние автономные походы в строго обозначенное время. И вот процесс затормозился. Сдавали заводчане один отсек в лодке и проверяли его на герметичность. Нагнетали туда воздух, закрывали и ждали, глядя на стрелку манометра. А она, гадина, не стояла на месте, а падала. А где был дефект, найти не удавалось. А сроки сдачи лодки приближались. И в кабинете начальника завода проходили совещание за совещанием. И вот однажды выступил инженер по технике безопасности с предложением: «А давайте кинем в отсек дымовую шашку, создадим давление и посмотрим, где появится дым. Так мы найдём причину утечки». Идея всем понравилась, но так как на флоте все идеи наказуемы, то и поручили этому инженеру найти дымовую шашку.

А задание оказалось не таким уж простым. На флоте, конечно, были дымовые шашки, но это были большие бочки для постановки дымовых завес. А нужна была пехотная небольшая шашка. Но наш инженер был настырен и сообразителен, и он добыл в музее одной из школ дымовую японскую шашку времён войны. А дальше было просто. Кинули эту шашку в отсек, задраили его, включили компрессор и стали наблюдать. А дыма нигде не наблюдалось, да и стрелка манометра стояла недвижимо. Тут же вызвали для приёмки военпреда и подписали с ним акт сдачи. Но он сказал: «Ладно. Сбрасывайте давление, отдрайте люк и покажите мне отсек». Так и сделали и ― остолбенели. Всё пространство отсека было покрыто гарью. Попытались стереть, но обнаружили, что поверхность нержавеющих труб изъедена. Срочно написали в научноисследовательский институт и выяснили, что шашка была не простая, а с хлором, который грызет нержавейку, как масло. А дальше были оргвыводы. Гарь стёрли спиртом. Лодку выпустили в рейс, но недалеко и ненадолго, вскоре вернули её на завод и заменили все трубы в отсеке.

А инженера уволили и выгнали с Камчатки. Вот уж действительно инициатива наказуема.

Сдача дома

Одной из характерных черт ушедшего в небытие СССР было приурочивание каких-нибудь событий к каким-нибудь датам. Так и мне частенько доводилось вылезать из кожи, чтобы успеть сдать объект к какой-нибудь приближающейся дате. И вот однажды пришлось подписывать сдачу жилого дома 31 декабря.

И мне, субподрядчику, начальнику участка сантехнических работ, необходимо было представить генподрядчику документы о сдаче результата своих работ. То есть каждый жилец дома должен был расписаться в том, что все сантехнические работы в его квартире выполнены, и претензий он не имеет. И тут я придумал хитрую хитрость.

Сидел мой сержант в подвале дома и выдавал жильцам сантехнические аксессуары: барашки к смесителям, пробки для ванны и просил каждого жильца поставить подпись под номером своей квартиры. А моя хитрая хитрость заключалась в том, что я позже написал на титульном листе надпись: «Все сантехнические работы выполнены. Претензий не имею». А потом подложил листы с подписями жильцов.

И всё шло своим чередом, когда ко мне поступило сообщение о том, что в третьем подъезде забилась канализация. Побежал я туда и стал разбираться. Дело в том, что воду в дом мы дали недавно, а канализационные стояки были смонтированы задолго до этого. А ими всё-таки пользовались, вот они и засорились. Определил я место засора. Это был участок канализационной трубы от стояка до колодца. Ну не раскапывать же землю над этой трубой. И опять пришлось принимать решение. В соседней части была такая машина, называемая «нейтрализатор». Я побежал в эту часть, и мне удалось на бартерной основе, не буду уточнять на какой, выпросить эту машину. А машина эта представляла собой грузовик, в кузове которого был установлен мощный компрессор. Мы раскатали шланг от этого компрессора и засунули его в канализационный колодец, законопатив как можно тщательней щель между шлангом и трубой. И включили компрессор. Давление начало расти. А я пошёл в подвал, где мы сняли крышку ревизии со стояка и стали ждать, укрывшись в стороне от стояка. И вот давление достигло 8 атмосфер. Раздался глухой хлопок, и весь собравшийся засор рванулся вверх по стояку, выбросив небольшую порцию своего неприглядного содержимого через отверстие ревизии в подвал. После этого весь столб этой суспензии с чавкающим звуком рухнул вниз и спокойно устремился в колодец, где мы успели уже выдернуть шланг из трубы. Я дал команду открыть краны в квартирах по этому стояку, чтобы убедиться, что с засором покончено. Мы смотали шланг и отпустили нейтрализатор. Но это ещё не всё.

Вдруг ко мне подскочил жилец однокомнатной квартиры на первом этаже. И, спросив меня: «Кто здесь главный?», попросил зайти к нему в квартиру. Я давно обратил внимание на этого жильца и его беременную жену. Уж очень они выделялись среди других жильцов. А были они оба учителями музыки в гарнизонной школе. Я зашёл к нему домой и остолбенел. Такого я не видел ни до, ни после этого.

Немного об устройстве унитаза. Унитаз в разрезе напоминает мортиру. И если подать жидкость со стороны его слива в канализацию, то он и сработает, как мортира. А поскольку дверь в санузел была открыта, то струя этой жидкости ударила точно в центр потолка и тут же растеклась по всей его поверхности. И весь потолок принял желтоватую окраску, а жидкость, покрывающая потолок, скапливалась в сосульки и со шлепками падала вниз.

Сцену дополняла беременная жена хозяина квартиры, которая сидела на диване, стоящем точно посреди комнаты. Она смотрела на эту картину, и её рвало на пол. Ну что я мог сказать? «Двери в туалет закрывать надо!»

Позже, когда я их встречал на улицах нашего городка, они со мной вежливо и грустно здоровались…

Раздача слонов и материализация духов

Самой почитаемой жидкостью на флоте всегда считалось «шило», то бишь спирт. Обладатель этого напитка владел почти всеми сокровищами света белого. Вот и я имел доступ к заветной канистре. А хранителем этой канистры был начальник цеха судоремонтного завода. И я был с ним в дружеских и производственных отношениях. То смеситель у кого-нибудь дома поставить, то заменить кому надо по его просьбе унитаз, то установить у него в кабинете осевой вентилятор. Стоимость каждой такой работы измерялась в литрах и записывалась в журнале. А получал начальник цеха на складе это «шило» раз в месяц.

И вот настал день «Ч». В кабинете начальника цеха собрались кредиторы в ожидании прихода этого начальника со склада. А кабинеты руководителей располагались на втором этаже поперёк здания. Если сидеть за столом в помещении его кабинета, то через окно во всю стену хорошо просматривался весь цех. А был он заставлен какими-то конструкциями, похожими на отсек корабля. И, наблюдая за цехом, мы увидели входящего в торцевую дверь начальника с двумя канистрами в руках. Но вид его нам как-то не понравился. Такой торжественный момент, а он мрачный. Поднялся он к нам в кабинет и сообщил неприятную новость. Спирт он получил, но наливали его из бочек, на которых был изображён череп с костями, и была надпись «ЯД». И, кроме этого, он был вынужден расписаться в специальном журнале, подтверждая факт своего ознакомления с тем, что эту жидкость принимать вовнутрь запрещено. В кабинете повисла глубокая тишина, а начальник, оставив канистры, удалился в свой отсек и стал грустно заниматься там своими повседневными делами. А в это время из одного почти готового отсека вылезла местная достопримечательность – дядя Вася. Он работал здесь чуть ли не с основания завода сварщиком высочайшего разряда и, естественно, был особой, приближённой к начальству. И он знал секретную информацию о времени получения «шила». Вот он быстренько взбежал к нам в кабинет и, не найдя взглядом начальника цеха, обратился по старшинству ― не званий и должностей, а по старшинству пребывания на заводе, ― к Якову Соломоновичу. А был тот начальником расчётного бюро.

– Соломоныч, а как насчёт освежиться?

Никто из нас не успел и глазом моргнуть, а Соломонович уже открыл канистру и, плеснув «шило» в стакан, придвинул дяде Васе. Тот моментально испил дозу, запил водой из стоящего тут же графина и сказал: «Благодарствуйте!» И исчез где-то в цеховых дебрях. И тут началось… Выбежал начальник цеха. А дальше ― как в фильме «Бриллиантовая рука»: «Всё пропало, всё пропало!!! Гипс снимают, клиент уезжает! Я убью его!» …Меня посадят! Он отравился! Сейчас помрёт в муках!.. …Да вон он опять идёт сюда. И действительно, перед нами появился дядя Вася и попросил повторить. Повторил и вышел, довольный жизнью. И тут кто-то из кредиторов заявил:

– Ну и что? Так и будем сидеть и смотреть, как он всё употребит?

И начальник цеха махнул рукой, разрешив раздачу. А потом заводчане написали в центральный институт письмо с просьбой объяснить им правила пользования этим спиртом. И пришёл ответ. Действительно, в этом спирте находится ядовитое вещество, которое не удаляется из организма. Но смертельная доза наступает после пропуска через организм 10 000 литров этого вещества. Вот и я жду, когда эта доза будет достигнута.

Воспитательные армейские зарисовки

Флот – организация специфическая. Флотские должности были подвержены процессу эволюции. Так, со времён флотского строительства существовала такая должность – замкомпоморде, то есть заместитель командира по морским делам. Однако шутники называют эту должность «замком по морде». Должность эту занимали замполиты, а эти деятели, конечно, блистали своими изречениями. Вот кое-что из их перлов:

– У империалистов руки по колено в крови.

– Все наши предложения для них – как лбом об гороховую стену.

– А ваши оправдания для меня яйца ломанного не стоят.

Строится перед выходом на работу военностроительный отряд. И провожает его, как уже повелось, замполит вот такой напутственной речью:

– Бойцы! До меня дошли слухи, что в быту солдат нерусской национальности называют «чурками». Этого делать нельзя. Это принижает их национальное достоинство… Я долго с вами на эту тему разговаривать не буду, но вот вам мой категорический приказ. С этого времени чурок «чурками» не называть!

А вот ещё отрывок из доклада этого же велеречивого замполита по поводу Дня Победы:

– Руководители фашистской Германии того времени: Гитлер, Геринг, Гиммлер, Геббельс и другие товарищи…

Замполиты, переименованные в «заместителей командира по воспитательной работе», которых называли «гинекологами солдатских душ», славились своими речами. И недаром в войсках ходило изречение:

– Чем замполит отличается от комиссара?

– Комиссар говорит: «Делай как я!», а замполит: «Делай, как я говорю!»

Вот отрывок из выступления замполита о наглядной агитации:

– Ленинскую комнату запустили до безобразия. Захожу я туда, а все члены Политбюро лежат на столе и даже на полу, а Громыко с Андроповым – их вообще нет.

Воспитательной работой в войсках занимались по должности представители политотделов, замполиты частей и подразделений, а далее – все вышестоящие по отношению к нижним чинам. А внизу этой пирамиды был солдат.

А ещё в обязанности замполитов входило составление характеристики на подчинённого. Например, такие перлы:

«Водку пьет, но с отвращением»;

«Настолько отупел, что перестал спорить с начальством».

Но основным средством воспитания, конечно, после мата, считалась наглядная агитация. Меня умилял плакат:

«Воин! Помни! За тобой – небо столицы».

Дело происходило в глухих заснеженных лесах, в городе Савватия, откуда не только до столицы, но и до ближайшего города добраться было проблематично. В каждой казарме висели агитационные плакаты типа:

«Хочешь что-то сделать – ищешь способы, не хочешь – причины».

Особой колоритностью воспитательной работы отличались прапорщики. В ПВО (части противовоздушной обороны) вот как один, например, наставлял пришедшего из увольнения поддатого солдата о вреде пьянства:

– «ПВО» означает: «Пей. Всегда. Один!», а задом наперёд: «Организуешь Выпивку – Попадёшься!». Это тебе инструкция для службы, сынок, чтобы ты понимал, что такое ПВО.

А на попытки обвиняемого оправдаться он отвечал:

– Думал? А чем тебе думать? У тебя же всего одна извилина между ног, и той ты шевелишь только при ходьбе!

А вот к офицерам начальство применяло такое выражение об извилине:

– Думал? А чем тебе думать? У тебя всего одна извилина в голове. И та – от долгого ношения фуражки!

Авиационный разнос

Прибыла очередная комиссия во главе с заместителем командующего КТОФ по авиации, генерал-лейтенантом, по случаю проверки состояния строящегося авиаремонтного комплекса. Задача каждой комиссии ― придать ускорение процессу строительства и выдать всем так называемые «фитили». И, естественно, весь разговор проходил на непарламентском языке. А присутствовавшие на этой встрече строители представляли собой командиров управлений и их подчинённых. Разнос был могучий. Пух и перья летели во все стороны. Самое мягкое наказание было: «уволю, сниму» и даже «разжалую». И вот всё подошло к концу, вошёл адъютант генерала, доложил о том, что самолёт к вылету готов, и подал генералу шинель. Стояла мёртвая тишина. А генерал, надевая шинель, спросил у главного строителя, полковника, начальника УИР:

– А знаешь ли ты, полковник, что такое говно?

– Так точно, товарищ генерал-лейтенант, знаю, – ответил тот.

– Так вот, говно – это компот по сравнению с вашей работой.

И уехал. А нам всем почему-то – полегчало.

Столкновение судов

Бывают ситуации, которые можно разрешить одним словом. Вот однажды на входе в бухту Золотой Рог столкнулись два корабля – рыболовный сейнер и сторожевой корабль. И вот разбирает это событие арбитражный суд. Состоит он из многих опытных специалистов. Идут прения, и ни одна сторона не соглашается отступить и считает виновной противоположную сторону. А в углу тихо дремлет старенький капитан. Ведущий заседание обращает на него внимание и спрашивает:

– А у Вас какое мнение по этому событию?

– А я думаю, – говорит капитан, – что не была права Варвара, что Бориса обосрала. Но не прав был и Борис ― рядом с жопой не садись!

Решение тут же было принято. Ответственность распределилась пополам.

Сказ о гидранте

Стоит задача дать на объект воду. Чтобы её, милую, дать, нужно моими новыми трубами подключиться к магистральному трубопроводу. А для этого надо этот трубопровод отключить. Но вся беда в том, что по этому трубопроводу подаётся вода в дом начальника нашего гарнизона. Ну как же его, родного, оставить без воды, даже на короткое время? Вот такой возник «гордиев узел». И тут подъезжает ко мне начальник строительного управления. И на высоких тонах с употреблением ненормативной лексики спрашивает:

– Ну и где вода?

Объясняю ему ситуацию. Он секунду размышляет и принимает решение. Вот это был урок мне, юному лейтенанту, пример разрубания гордиевых узлов. Он подозвал своего шофёра и хриплым от мороза и мата голосом приказал, указывая на гидрант:

– А ну-ка привяжи к этой херовине трос и дёрни его! Под силой уазика гидрант не устоял, и в небо ударил фонтан воды.

– Ну а теперь звони в аварийную службу, – сказал он мне, – и сообщи, что здесь у них течь.

В момент воду отключили, и врезка состоялась, да ещё заказчик нижайше попросил меня поставить новый гидрант.

Рыба

Как известно, лучшая рыба – это колбаса. Но это везде, только не на Камчатке. Рыбы на Камчатке много – наверное, потому что там её родина. И идёт она на нерест, поднимаясь даже по маленьким горным речушкам. Вот тут-то её, бедную, и ловят всяческими праведными, а порой и неправедными способами. Но на страже и на защите рыбы стоит доблестный Рыбнадзор. А на моём участке, кроме солдат, трудились и гражданские опытные сварщики. А все гражданские, конечно же, – закоренелые рыбаки. И вот один из них дожил наконец-то до отпуска, без которого он обходился уже два года. А ехать на материк следовало, конечно, с запасом местной, камчатской продукции. Он, предварительно проставившись, как положено, за неделю до отлёта выехал на своём мотоцикле «Урал» на рыбалку. И вдруг через неделю приходит он ко мне и сообщает, что отпуск отгулял и готов снова приступить к работе. И рассказывает свою грустную историю.

Поехал он на рыбалку. Рыбалка оказалась удачной. Он нагрузил свой мотоцикл с верхом икрой, рыбой различной модификации, двинулся в обратный путь и нарвался на патруль Рыбоохраны. А те, чтобы не повадно было другим, забрали весь его улов и выкатили такой штраф, который ему пришлось покрывать всеми накопленными к отпуску средствами. Я выразил ему своё соболезнование и предложил выходить на работу. Вот до чего иногда доводит любовь к рыбе.

А рыба бывает разная, вот мне разок попалась осветительная. Однажды мы сидим за столом, главным украшением которого являлось блюдо, полное красной икры. И вдруг выключается свет. Так у нас бывало частенько, когда подводные лодки начинали зарядку аккумуляторов. Так вот. Свет-то выключился, а в комнате светло. Пригляделись, а свет исходит из блюда с икрой.

– Ну и где ты её взял? – спросили мы у гостя, который принёс это сокровище.

Выяснилось, что ловили эту рыбу в проливе, на берегу которого находились «могильники». Это места захоронения радиоактивных отходов. Естественно, их днища должны были быть герметично отделены от моря. Но, видимо, просочилось…

Орлята

Едем мы как-то по заснеженной камчатской дороге на ЗИЛе-131. Едем, как по коридору, справа и слева – стены из снега. Впереди поворот, машину заносит, и она пробивает эту снежную стену насквозь. Перед нами раскрывается заснеженная панорама Камчатки. А машина раскачивается, как бы раздумывая о том, продолжать ли ей движение или остановиться. В кабине – мертвецкая тишина. Наконец машина решила остановиться. И тут заговорил наш шофёр:

– Орлята учатся летать!

Здесь мне по аналогии вспомнился рассказ о путешествии ансамбля «Берёзка». Путешествие было в Америку, а путь проходил над Тихим океаном. И случилось непредвиденное событие: остановился двигатель самолёта. Самолёт накренился и стал падать в океан. Все пассажиры, подобно гороху, посыпались на один борт и прилипли к иллюминаторам. Падали в тишине, и вдруг раздался чей-то голос:

– И на Тихом океане свой закончили поход…

Народ рассмеялся, а двигатель включился, и самолёт выпрямился. Вот так иногда шутка жить помогает.

Вулкан

Город Петропавловск-Камчатский расположен рядом с грядой из трёх вулканов. Даже будучи неактивными, они производят впечатление. Например, когда в 1971 г. произошло землетрясение, то солдаты, выскочившие на улицу, вовсю глазели на эти три тихих вулкана, хотя они к этому землетрясению никакого отношения не имели. А главное блюдо в ресторане «Вулкан» называлось, конечно, «Вулкан». Оно представляло собой вулкан с кратером, в который наливали коньяк и поджигали, потом гасили свет и выносили это блюдо в темноте. Запоминающееся зрелище.

Камчатский отдых

Редкий отдых после успешной сдачи очередного объекта в нашем СМУ проходил примерно так. Мы усаживались в ГАЗ-66 и выезжали в недалёкое от нас село Паратунка. Это место известно своими радоновыми источниками. На небольшой площади располагались, насколько я помню, три оздоровительных заведения: городской, военно-морской и рыбацкий бассейны. Мы всегда отправлялись в военно-морской бассейн. Нас встречала тишина, стулья, покрытые белыми чехлами и особый запах. Бассейн был небольшой, но очень уютный. Все четыре окружающие его стены были покрыты мозаичными панно. Каждая стена, как гласила местная легенда, отделывалась по эскизам и под руководством офицеров, собравшихся переводиться к новому месту службы. Это было их аккордное задание перед отъездом. Мне помнится стена с пальмами от переводившегося в Сухуми офицера и стена с подводными лодками. Её изготовитель собирался на Северный флот. А дальше мы погружались в эйфорию. Звучала тихая музыка. Сверху большими мягкими хлопьями плавно падали огромные снежинки. А на бортике бассейна стояла трёхлитровая банка пива. Я подходил к бортику, брал эту банку, делал большой глоток и отваливался в тёплую колючую воду. Нет, это райское ощущение неповторимо, и его я запомнил на всю жизнь!

Моя первая встреча с контр-адмиралом Прайсом

Прокладывал я трубопровод спецстоков. От технологического цеха до очистных сооружений с насосной станцией и далее в море. И вдруг весь процесс застопорился. Политотдел флотилии сообразил, что где-то здесь похоронен британский контр-адмирал, и запретил все работы, приказав изготовить другой проект. А вдруг бы мы натолкнулись на это место захоронения. Вот был бы международный скандал! Но тут ошибочка вкралась. Мыс, по земле которого должна была быть проложена труба, в то время назывался мыс Прейса, а не Прайса. И назван он был в честь английского астронома Вильгельма Прейса. Ну, политотдельцы и перепутали его с контр-адмиралом Прайсом. Хотя чисто случайно они угадали, и там действительно было место захоронения Дэвида Прайса. Нельзя тут трубу прокладывать – значит, нельзя. И я получаю новый проект прокладки трубопровода на 300 м длиннее предыдущего. Так что с останками британского контр-адмирала я так и не встретился. Но это не конец истории о контр-адмирале Прайсе…

Война на Тихом океане и контр-адмирал Прайс

В 1850 году генерал-губернатором Камчатки был назначен В.С. Завойко. А в мире пахло войной, которая и случилась в 1854 году. Так что для подготовки города Петропавловска к осаде у него было ещё 4 года. И он, не имея ни средств, ни материалов, ни достаточной рабочей силы всё-таки сумел подготовить город к отражению нападения.

К гарнизону удалось прорваться фрегату «Аврора» и транспорту «Двина». Кстати, командующий объединённой англо-французской эскадрой контр-адмирал Прайс признавал свою вину в том, что пропустил эти корабли на Камчатку. А ведь фрегат «Аврора», измученный дальним переходом, встал на ремонт в перуанском порту Кальяо, где уже находилась эскадра под командованием контр-адмирала Прайса.

Но поскольку война ещё не была объявлена, командир «Авроры», как это было принято, навестил командование англо-французской эскадры. А на «Авроре», стараясь делать это незаметно, и днём, и ночью проводили ремонт. И однажды ночью были спущены все шлюпки, которые на вёслах потащили за собой фрегат на рейд. «Аврора» подняла паруса и тихо растворилась в тумане. И по прибытии в Петропавловск «Аврора» поступила в распоряжение Завойко и встала на заранее отведённое ей место. Пушки с одного борта сняли и установили их на берегу.

Генерал-губернатор В. С. Завойко выступил с воззванием к жителям города и близлежащих поселений:

«Петропавловский порт должен быть всегда готов встретить неприятеля. Я пребываю в твёрдой решимости, как бы ни многочислен был враг, сделать для защиты порта и чести русского оружия всё, что в силах человеческих возможно, и драться до последней капли крови».

Константин Симонов написал:

Что защищать?

Заржавленные пушки,

Две улицы то в лужах, то в пыли,

Косые гарнизонные избушки,

Клочок не нужной никому земли?

Но всё-таки ведь что-то есть такое,

Что жаль отдать британцу с корабля?

Он горсточку земли растёр рукою:

Забытая, а всё-таки земля.

И вот, началось. 16 августа 1854 года в Авачинской губе англо-французская эскадра бросила якорь. А на разведку русских укреплений был послан под амери-канским флагом пароход «Вираго». И вот на этом пароходе был контр-адмирал Прайс. Пароход прошёл вдоль всего побережья Авачинской бухты, но, когда русские заинтересовались этим судном и направили к нему свои боты, этот пароход тут же ретировался. Этим же вечером Прайс собрал весь командный состав и доложил план завтрашнего наступления. Однако ночью с 18 на 19 августа случилось непредвиденное: контр-адмирал Прайс покончил жизнь самоубийством. Так и было записано в вахтенном журнале английского флагманского фрегата: «Контр-адмирал Прайс застрелен пистолетной пулей своею собственной рукой». Причина его гибели так и осталась неразгаданной.

Но есть и другая версия. Считается, в своё сердце может стрелять лишь человек, мучимый совестью, стремящийся уйти от собственных проблем, он таким образом судит самого себя. И уже неважно – сознательно это он делает или нет. Получается, самоубийство Прайса – вовсе не самоубийство, это, скорее всего, несчастный случай. Однако контр-адмирал Прайс практически предан забвению, и считается в Британии трусом и единственным в мировой истории флотоводцем, лишившим себя жизни перед сражением.

И начался бой. Англо-французские войска пошли на штурм. Героическая оборона города длилась десять дней. Противник превосходил русский гарнизон во много раз. У русских было 988 человек и 67 пушек, а у нападающих было 2700 человек и 212 пушек. Никольская сопка стала главной ареной боя. 24 августа около тысячи англичан и французов, высадившись на берег, устремились на сопку. На её вершине стороны сошлись и затем перешли врукопашную. А Завойко посылал и посылал в бой все имеющиеся у него силы: стрелков, охотников-камчадалов, экипажи «Авроры» и «Двины».

Обороняющиеся проявляли образцы героизма. Александр Максутов командовал третьей батареей. Дальнобойности его орудиям не хватало, чтобы долететь до 50-пушечного французского фрегата, который обстреливал батарею. Поэтому наши артиллеристы спокойно отдыхали и покуривали на глазах противника, но как только фрегат подходил ближе, следовала команда Максутова, и залп батареи достигал цели, нанося значительный урон. Однако превосходство противника в количестве орудий давало о себе знать. Вся земля вокруг батареи была перерыта вражескими ядрами. Команда артиллеристов редела, и сам Максутов вынужден был лично наводить и заряжать орудия. Осталось неповреждённым последнее орудие, Максутов подбежал к нему с фитилём, и в этот момент ядром ему оторвало руку, а самого его отбросило в ров. Максутова перенесли в здание, где находились раненые. Через несколько дней Александр, успев попрощаться с братом Дмитрием, умер.

Из статьи о героической обороне Петропавловска:

«Во время боя отличился урядник Василий Карандашев. Он остановил обезумевшую лошадь, которая понесла пушку в сторону противника. Осыпанный пулями, тяжело раненный в руку, Карандашев сумел навести опрокинутую пушку и выстрелить настолько удачно, что выбил у англичан шеренгу солдат. Его жена также помогала на батарее: подавала снаряды, поправляла лопатой повреждённые земляные укрытия, перевязывала и оказывала помощь раненым. Их грудной младенец Иван находился на этой же батарее за земляным укрытием. …Степан Спылихин… первым выбежал на склон, за ним последовали несколько матросов. 17 человек дали залп из кремнёвок. Нападающие не знали, что перед ними нет и 2-х десятков бойцов. Они задержались, что дало время 100 морякам с «Авроры» под командованием 19-летнего мичмана Н. Фесуна прийти на помощь стрелкам. Затем подошёл отряд прапорщика Д. Жилкина. Русские подходили небольшими группами, и смело атаковали врага по суворовскому правилу: “врагов не считают, их бьют”». Матрос с «Авроры» уронил «в схватке ружьё, скатившееся под гору, побежал за ним и там наткнулся на двух вооружённых англичан. Безоружный моряк не растерялся, вскочил им на спину, ухватился за шеи, поехал на них верхом, и стал звать на помощь. На крик прибежал 16-летний охотник-камчадал и заколол обоих врагов». Враг дрогнул и побежал. «Обезумев от страха, десантники срывались со скал… гибли под прицельным огнём русских стрелков, …грузились в шлюпки и баркасы».

Один из английских журналов отмечал:

«Борт одного только русского фрегата и несколько батарей оказались непобедимыми перед соединённою морской силой Англии и Франции, и две величайшие державы земного шара были осилены и разбиты небольшим русским поселением».

Противник бежал, бросив знамя Гибралтарского полка, ружья, офицерские сабли, записку с планом захвата и разрушения города. 28 августа, оставив на поле боя большое количество убитых и раненных, вражеская эскадра покинула Авачинскую губу. Мы победили. Посыльный, которым был назначен князь Дмитрий Максутов, отправлен с победной реляцией в столицу. А Завойко, справедливо полагающий, что обозлённая своим поражением эскадра неприятеля вернётся в Петропавловск для реванша, уже было начал подготавливать город к отражению вражеского нападения.

Но тут пришёл приказ от генерал-губернатора Восточной Сибири Н.Н. Муравьёва-Амурского, который опасался того, что Петропавловск из-за его отдалённости будет тяжело защитить. Он приказал эвакуировать порт и гарнизон Камчатки и переместить его на новое место ― в устье Амура. Портовые сооружения и дома были разобраны. Всё остальное: пушки, оружие, порох, окна, двери, доски и прочая утварь были погружены на транспорты. Русская эскадра покинула порт, не дожидаясь повторного появления вражеских сил. А 8 мая 1855 года англо-французская экспедиция зашла в Авачинскую губу, желая взять реванш за своё поражение. Но они увидели, что Петропавловска больше не существует. Обозлённый британский командующий принял решение догнать и перехватить русскую эскадру и потопить её. Это им почти удалось. Разведывательный отряд англо-французской эскадры встретился с эскадрой Завойко, произошло "огневое соприкосновение". Отряд врага запер русскую эскадру в бухте и стал на якорь у входа, поджидая подкрепление.

Но «враг не ведал, дурачина», что это была не бухта, а Татарский пролив, и что Сахалин – не полуостров, а остров. Эскадра Завойко утром под прикрытием тумана прошла этот пролив, вошла в устье Амура и бросила якорь у русского пограничного поселения – Николаевского поста. Так вскоре на картах появился новый русский город-порт Николаевск-на-Амуре.

Итоги военной кампании на Тихом океане оказались ошеломительными.

1. Отлично снаряженная англо-французская эскадра с корпусом морской пехоты на борту оказалась не в состоянии взять штурмом слабо укреплённый городпорт, да ещё и потеряла знамя.

2. Потом они выследили и заперли, как они думали, русскую эскадру, но упустили её.

3. На берегу Амура появился новый российский город-порт.

А оставленный гарнизоном Петропавловск не погиб. Он потихоньку стал восстанавливаться, оживать. О городе тех лет сохранились очень скудные сведения.

Интерес представляет статья, опубликованная в газете «Восточное Приморье» в 1866 году. Автором этой заметки являлся будущий учёный и флотоводец Степан Осипович Макаров, посетивший Петропавловск на корвете «Варяг» в чине корабельного гардемарина. В своей заметке он отмечал, что «в центре города стоит церковь, с её левой стороны – дома служащих, а с правой – обывателей, что всего домов и построек насчитывалось 121, в них жил 471 человек (в том числе 208 женщин); что собак имелось 408, а лошадей – 8».