Текст книги "О науке и политике гнилого времени"

Сезон политического бандитизма

События вокруг X съезда КПРФ предельно четко показали, сколь угнетающее влияние на политическую обстановку в России несут в себе действия нашей «правящей элиты». Эти деятели, а многие из них с немалым опытом работы в спецслужбах, казалось бы, должны отдавать себе отчет в том, чем может закончиться для страны «зачистка» институтов публичной политики в сочетании с ростом социальной напряженности, потоком хладнокровной лжи правительственных СМИ и действиями наших «друзей» извне. При этом пресловутые кремлевские кукловоды демонстрируют поистине кухонный уровень понимания эффективной политики, сводя ее к быстрой раздаче денег, созданию подставных общественных организаций, размещению компромата в СМИ и прочим криминальным и полукриминальным приемам.

Последние думские выборы, казалось бы, стали торжеством спецслужбистских методов управления политическим процессом. Победа, достигнутая ценой установления тотального контроля над телевидением, провокаций, циничных сделок с удельными ханами вроде Илюмжинова и Рахимова (вспомним, что их обоих от крушения на последних выборах спасло лишь прямое вмешательство путинской администрации), обеспечила Кремлю контроль над всеми ветвями российской власти. Был достигнут максимальный уровень контроля над обществом, при котором еще может сохраняться видимость демократии.

В этих условиях попытка уничтожить КПРФ показывает, что даже в остаточном, усеченном виде демократические институты и политическая оппозиция представляют угрозу для осуществляемых Кремлем планов. Происходящее сейчас наступление на остатки советской системы социальных гарантий – лишь новое звено в серии преобразований, в итоге которых государство полностью снимет с себя ответственность за благосостояние и самое жизнь своих граждан. Стремление российских властей устранить оппозицию говорит о том, что предстоящие преобразования будут настолько непопулярны, что все политические структуры, потенциально способные придать неизбежному общественному протесту организованный характер, должны быть заранее уничтожены.

Таким образом, сам факт сохранения сильной и дееспособной оппозиционной партии может послужить определенным сдерживающим фактором для властей. От того, удастся ли КПРФ сохраниться как крупной и сплоченной политической структуре, зависит дальнейший путь развития России. Исчезновение в нашей стране влиятельных общественно-политических структур, независимых от правительства, очевидно ускорит начало нового этапа либеральных преобразований общества, последствия которых будут катастрофическими.

Созыв X съезда КПРФ летом, т. е. на полгода раньше планового срока, был вызван неудачей КПРФ на выборах и обострившейся внутрипартийной ситуацией, в значительной степени осложненной подрывной работой групп Семигина – Потапова. Президиум ЦК еще в январе, а затем и в сентябре 2003 года, хотя и с очевидным опозданием, в своих постановлениях дал анализ серьезных ошибок, допущенных в работе с попутчиками партии и, в первую очередь, как случилось в НПСР, передаче предпринимателям организационных и финансовых рычагов, позволяющих им оказывать давление на партийные кадры. Такой анализ был необходим потому, что линия атаки «через НПСР» стала основной среди нескольких проектов Кремля по ослаблению КПРФ.

Президиум ЦК вынес свои оценки на суд партии: вмешательство во внутренние дела КПРФ недопустимо, с Семигиным и его командой нам не по пути. В декабре 2003 года сложность положения и запущенность болезни в партии стала очевидной всем. Перед IX съездом КПРФ мы столкнулись с прямым сговором сторонников Семигина, имевшим целью сместить руководство партии. При этом выяснилось, что некоторые руководители региональных отделений КПРФ готовы безоговорочно действовать по сценарию семигинского Исполкома НПСР. 105 голосов, поданных за Семигина при решении вопроса о выдвижении кандидата в президенты РФ от КПРФ при его нулевом авторитете среди членов партии, были последним звонком, потребовавшим срочных действий всех коммунистов по наведению порядка в партии.

Полномасштабная отчетно-выборная кампания, предшествовавшая X съезду КПРФ, показала, что практически все первичные и подавляющее большинство местных и региональных отделений партии поддерживают Г. А. Зюганова и Президиум ЦК КПРФ. Коммунисты прекрасно разобрались, где ошибки, а где – политическое предательство. Большинство явных сторонников Семигина не были избраны делегатами X съезда КПРФ либо были вынуждены пробиваться на съезд через дальние регионы, скрывая там свою позицию. Партия четко определилась по отношению к режиму Путина как к новой версии системы ельцинской власти. X съезду КПРФ только оставалось зафиксировать в своих решениях мнение большинства коммунистов.

В этих условиях «пятая колонна» в партии, видя, что у нее не осталось никаких шансов провести свою линию на съезде, вынуждена была перейти все допустимые границы и пойти тем же путем, что и троцкисты в далекие 20–30-е годы XX века. Даже сейчас, уже фактически присягнув на верность Кремлю, они по-прежнему лицемерно призывают учиться у В. И. Ленина и И. В. Сталина. Последуем их совету и вспомним, что говорил И. В. Сталин на мартовском (1937 года) пленуме ЦК ВКП(б): «Ошибка наших партийных товарищей состоит в том, что они не заметили этой глубокой разницы между троцкистами в прошлом и троцкистами в настоящем. Они не заметили, что троцкисты давно уже перестали быть идейными людьми, что троцкисты давно уже превратились в разбойников с большой дороги, способных на любую гадость… лишь бы напакостить Советскому государству и Советской власти. Они не заметили этого и не сумели поэтому вовремя перестроиться для того, чтобы понести борьбу с троцкистами по-новому, более решительно». Удивительно, но это высказывание как нельзя лучше описывает процесс эволюции «оппозиционеров» в рядах КПРФ.

Оснований для такого вывода предостаточно. Дело в том, что, надеясь на блицкриг, сторонники Семигина наступали в открытую, мало заботясь о маскировке своих действий. При этом они полностью координировали свои действия с властью, предоставившей в их распоряжение значительные организационные, информационные и финансовые ресурсы. Стало очевидно, что начался новый этап борьбы против КПРФ – период политического бандитизма. Ключевым фактом, вполне достаточным для того, чтобы понять, с чем пришлось столкнуться партии, является следующее: собрав на теплоходе не более 50 делегатов из 317 избранных на X съезд, тихоновцы бессовестно лгали о легитимности своего собрания, письменно заявляя, что в тайном голосовании приняли участие 146 делегатов. На X съезде КПРФ в «Измайлово» было 247 делегатов, их фамилии опубликованы еще 6 июля, никаких опровержений не поступало. Эти делегаты подали заявления в Минюст о том, что в других съездах 3 июля участия не принимали. Еще более двадцати человек не участвовали в работе съезда по уважительным причинам. Полный список делегатов съезда был известен заранее, фальсифицировать его невозможно.

Казалось бы, ложь должна была быть вскрыта немедленно, а Тихонов и Астраханкина, подписавшие липовые документы, наказаны как мошенники и провокаторы. Ведь они пытались нанести удар по основе партии, поставив под вопрос легитимность ее высшего органа – съезда.

Большинство участников «пароходного мероприятия» прикидываются сейчас наивными, говорят, что доверились информации своих предводителей и готовы требовать оглашения списка «поплывших» делегатов съезда.

Попытка поставить под сомнение легитимность X съезда – наиболее яркий, но не единственный пример нового подхода властей к борьбе с оппозицией. 1 июля центральные телеканалы весь день распространяли информацию Семигина о заседании Координационного совета НПСР, якобы освободившего Зюганова от обязанностей Председателя КС. На следующий день «утка» была опровергнута в коллективном заявлении большинства членов КС, но это уже осталось за кадром.

В том же стиле разворачивались события и на следующем «спецмероприятии» – тайно подготовленном собрании группы членов ЦК, имевшем целью протрубить на весь мир о снятии Зюганова с поста Председателя ЦК партии и запугать делегатов X съезда. При этом были созданы препятствия к доступу членов Центрального Комитета на настоящий пленум (известная история с «левыми» автобусами), из-за чего он начался с опозданием. Из всего сказанного 1 июля Тихоновым, вытолкнутым обстоятельствами на авансцену этой провокации, с правдой связано, видимо, только одно – что «поднять партию» ему предложил Семигин. Заявляя, что он хочет убедить делегатов X съезда в своей правоте, этот «прирожденный вожак» тут же подписывает письмо администрации комплекса «Измайлово» с требованием расторгнуть соглашение о проведении там съезда, «прощая» заранее заплаченные партией деньги и угрожая санкциями в случае ослушания. Одновременно раскольники пытались дезинформировать делегатов съезда и обманом завлечь их на «пароходное мероприятие».

Не дали раскольники отдохнуть даже престарелому генералу Варенникову, над которым за чрезмерные восхваления Путина и так посмеиваются журналисты, его поведением недовольны ветераны. По версии тихоновцев, в ходе последнего кризиса этот активист прокремлевского блока «Родина» ратовал за преобразование КПРФ в «партию авангардного ленинского типа», не забывая при этом повторять, что «Путин спас наше государство».

Что касается вышедшей на первые полосы ведущих зарубежных изданий истории о выключении света и вентиляции в концертном зале «Измайловский» в период работы съезда, то здесь комментарии излишни. В нынешних условиях, когда практически все региональные отделения КПРФ отказали в доверии сторонникам Тихонова, раскольникам остается лишь апеллировать к Минюсту и прокуратуре, т. е. к власти, оппозицию которой они все еще, хотя и неумело, пытаются изображать.

Последние события показали значение и актуальность исторического опыта нашей партии. Полностью подтвердилась правильность ленинского понимания фракционности, прежде всего – как создание параллельных организационных структур, а не наличие общих идеологических расхождений с партийным большинством. В нынешней ситуации мы увидели, что в антипартийной провокации участвовали критики руководства ЦК как с левого, так и с правого фланга. Ряд политиков, выступавших с ортодоксально левых (например, некоторые активисты РУСО) или националистических позиций (Макашов и др.), жестко критиковавших Зюганова за соглашательство и оппортунизм, в условиях реального политического кризиса оказались предателями, участниками отработки кремлевского заказа. С другой стороны, полностью подтвердилась и ленинская мысль о том, что «белогвардейцы стремятся и умеют перекраситься в коммунистов и даже наиболее левых коммунистов лишь бы ослабить и свергнуть оплот пролетарской революции в России».

Фактический провал организованной Кремлем провокации против КПРФ показал, что основа силы и жизнеспособности партии – в зрелости и сплоченности ее организаций (теперь – отделений), прежде всего первичек. Коммунисты сделали выводы из печального опыта последних лет КПСС и в трудный момент встали на защиту партии, ее лидера, дали отпор раскольникам. Нам предстоит глубоко и всесторонне изучить уроки событий 1–3 июля 2004 года. Одним из этих уроков, очевидно, является приоритетная важность усиления организационной работы, мобилизации партии как организующей силы массового протеста против политики властей.

Опубликовано: газета «Правда» № 85 (28699)

3–4 августа 2004 года;

газета «Правда России» № 29 4–10 августа

2004 года;

газета «Советская Россия» № 101 (12572)

3 августа 2004 года

Интервью газете «Лимонка»

Лимонка: Борис Сергеевич, Вы в ЦК КПРФ занимаетесь связями с общественными и политическими организациями?

Кашин Б. С.: Да, одно из направлений моей ответственности, как члена Президиума Центрального Комитета Компартии – это связь с нашими потенциальными союзниками.

Л: Тогда сразу такой вопрос: на ваш взгляд, на взгляд Компартии Российской Федерации – какие общественные и политические организации в России могут быть вашими союзниками?

К: В теории очень широкий спектр общественных организаций являются нашими союзниками. Дело в том, что недовольство политикой власти и состоянием дел в стране настолько всеобщи, что, казалось бы, большинство организаций – это наши потенциальные союзники. Но на практике проблема для нас состоит в том, что необходимое условие для заключения реально полезного союза с политической организацией – это ее массовость. Мы, к сожалению, допускали определенные ошибки, слишком много внимания уделяя сотрудничеству с отдельными лицами, известными, влиятельными, приобретшими популярность…

Л: Это те лица, начиная от Семаго и заканчивая Семигиным?

К: Примеры известны: Семигин, Глазьев, Руцкой и другие. Да, сейчас СМИ придают отдельным персонам реальную политическую силу, когда это выгодно хозяевам этих СМИ. Но, все же актуальным остается опыт наших предшественников – большевиков, они называли таких «попутчиками» (у Ленина много работ на эту тему) и ориентировались, прежде всего, на сотрудничество с массовыми политическими организациями.

Л: И какие это организации в современной России?

К: А тут мы приходим к проблеме. Среди политических партий левого направления произошла маргинализация, частично они попали под контроль власти, а некоторые просто и создавались этой властью. И поэтому ничего хорошего от союзнических отношений с подобными организациями быть не может. Остается РКРП-РПК – и мы с этой партией плотно сотрудничаем. И в сложившихся условиях я считаю нашим потенциальным союзником Национал-большевистскую партию.

Л: Уточните. Вы считаете, что на данный момент Национал-Большевистская Партия – это массовая политическая организация?

К: Да. Конечно, эта партия не представлена во всех регионах России, как КПРФ, но тем не менее мы видим, что отделения партии действуют активно по стране и, главное, цели наши – НБП и КПРФ достаточно близки. Нам надо просто напрямую обсуждать имеющиеся вопросы и не допускать, чтобы власть использовала наши противоречия, чтобы вы действовали против нас или чтобы мы, коммунисты, неправильно оценивали деятельность НБП. К сожалению, были случаи, когда по существу власть пыталась использовать вас против нас, для атаки на лидера КПРФ…

Л: Тут хотелось бы возразить: не использовать. У нас были претензии к руководству КПРФ, и, возможно, с нашей стороны, было то, что Ленин называл детской болезнью левизны…

К: Да, но эта болезнь левизны, это наше непонимание объективно играло на руку властям. Что же касается наших убеждений, то я изучил вашу программу и скажу – противник у нас общий, цели у нас близкие во многих отношениях. Есть, конечно, расхождения, но единственный пункт в вашей программе, который вызывал у меня внутренний протест – это упоминание Геббельса и Геринга в ряду политических идеалов национал-большевиков.

Л: Но надо же использовать весь политический опыт XX века, пусть даже и лично для нас неприятный.

К: Да, я понимаю, что некая идея за этим стоит. Мне, все же, кажется неприемлемым, такое упоминание в программе партии, остро ставящей вопрос о борьбе за достойное будущее России. Как я сказал, мы можем дискутировать по ряду вопросов, но это не должно мешать совместным действиям.

Л: Тогда назрел следующий вопрос. Вы сказали, что во многих регионах России действует НБП. Вы, как человек, отвечающий в КПРФ за изучение политического спектра в России, откуда получаете информацию о деятельности НБП?

К: Конечно, наша информированность о деятельности вашей партии недостаточна. Но мы установили прямой контакт, встречались с Эдуардом Лимоновым, изучали ваши программные документы, и, конечно, мы используем информацию наших региональных отделений, которые зачастую на местах уже сотрудничают с ребятами из НБП. Вот недавно прошла совместная акция в Ярославле, и это получило хорошую оценку у наших коммунистов…

Л: Какова сейчас численность КПРФ по России и в Москве?

К: Во время отчетно-выборной кампании в партии, которая завершилась 3 июля X Съездом КПРФ, мы провели сверку наших рядов. В Москве сейчас 10 тысяч членов КПРФ, по всей России – это около 250 тысяч. Важно подчеркнуть, что «спецоперация» власти, направленная на раскол КПРФ, провалилась, никакого «оттока» из партии нет. Коммунисты сделали выводы из печального опыта КПСС и сумели в сложных условиях не только сохранить, но и укрепить партию.

Л: Сильные стороны КПРФ известны. На ваш взгляд, каков основной недостаток КПРФ?

К: Вы знаете, Компартия несла эти годы основную тяжесть борьбы с режимом. И когда говорят, что результатов незаметно – это неправильно. Что касается недостатков – сейчас нам очень мешает слабость материальной базы, что не позволяет донести информацию о нас до всего общества, не позволяет объяснить наши действия и предложения людям, которые в большинстве своем стихийно разделяют наши идеи. У нас отсутствует материальная база, необходимая для пропаганды наших идей на современном уровне.

Л: То есть по факту, современный уровень пропаганды – это прежде всего телевидение. И Компартии необходим выход к этому действительно массовому средству информации, свои альтернативные СМИ?

К: Именно так. И тут большое поле совместной деятельности с нашими потенциальными союзниками. Мы должны вместе обеспечить выход оппозиции к народу. Ведь сейчас, и это в ваших документах говорится, в современной России несколько десятков людей контролируют СМИ и всю политику. И мы обязаны найти адекватные времени способы борьбы с ними.

Л: И завершающий вопрос, личный. В каком году вы вступили в КПРФ и были ли вы членом КПСС?

К: Я вступил в КПСС в 1980 году. Тогда я был самый молодой доктор наук в СССР, и меня, можно сказать, по разнарядке, избрали депутатом Верховного совета СССР.

Л: Да, а тема вашей научной диссертации какая?

К: Это одно из направлений математического анализа, я специалист по геометрии выпуклых тел и теории ортогональных рядов.

Л: А сейчас вы занимаетесь также приложениями математики к финансам. Вы «состоявшийся человек», и в таком крупнейшем мегаполисе, как Москва, можете зарабатывать большие деньги…

К: Но я вижу, что происходит в стране. С мая 1985 года, вскоре после прихода к власти Горбачева, я начал понимать, что нас ждет. Я с моими товарищами участвовал в восстановлении Компартии в Москве в начале 90-х, из КПСС я не выходил. Да, сейчас, я что называется, не бедствую. Но вопрос политики, понимаете, он не так прямо связан с карманом. Мы, коммунисты, понимаем свою ответственность, и стараемся помочь обществу сорганизоваться для борьбы с тем режимом, который сидит на шее России.

Опубликовано: газета «ЛИМОНКА»

(«Генеральная линия») № 257, сентябрь 2004 года

Общественная палата № 6

Вопреки громким заявлениям реакцией российской власти на террористический акт в Беслане стал не новый курс, а всего лишь ускорение реализации старого. Трагедия не стала точкой нового отсчета в российской политической жизни, вместо этого власть использовала состояние общества для проведения уже давно намечавшихся политических мер. Параллель с 11 сентября в США просматривается достаточно ясно: в обоих случаях атаки террористов были использованы для ускоренного осуществления давно готовившихся политических мероприятий, не связанных с борьбой против терроризма. Буш использовал теракты, чтобы реализовать давние намерения Вашингтона в отношении Ирака и Центральной Азии, а также для того, чтобы ослабить внутреннюю оппозицию. Российская власть после невнятных и, что еще хуже, пустопорожних заявлений руководства Минобороны и генштаба об ударах возмездия по всему миру попросту использовала ситуацию, сложившуюся после Беслана, для установления тотального контроля над политическим пространством страны. В обоих случаях реальная борьба с терроризмом отходит на второй план, и в обоих случаях принимаемые решения могут иметь самые непредсказуемые последствия.

Линия нынешнего российского руководства может быть определена формулой «все поменять, ничего не меняя». Все мероприятия по дальнейшему укреплению властной вертикали и усилению государственности проводятся на фоне сохранения тех самых персоналий и институтов ельцинской эпохи, которые были необходимыми атрибутами хаоса 90-х. Наиболее ясно это видно на примере главного столпа российской политики – администрации Президента, где те же самые люди, которые гробили страну при Ельцине, сейчас выступают в роли неподкупных государственников. Неспособность дать четкую идеологическую оценку предыдущему десятилетию истории страны и сделать на ее основе кадровые выводы делает российскую власть непонятной для народа. Это непонимание будет неизбежно углубляться, поскольку российской власти, чтобы говорить на одном языке с обществом, необходимо «сжечь все, чему поклонялась и поклониться всему, что сжигала». А сохраняющееся преобладание в государственном аппарате и на подконтрольных правительству ключевых позициях крупного бизнеса деятелей «ельцинского призыва» превращает любые мероприятия по укреплению государства в толчею воды в ступе.

Подмена реальной политики политическими манипуляциями есть закономерное следствие идеологического вакуума в головах российских руководителей. У них нет внятного сообщения, с которым они могли бы обратиться к своему народу. То, что наиболее полное изложение смысла проводимых преобразований мы получили не от Путина, а от кремлевского политтехнолога Суркова (см. его интервью «Комсомольской правде» от 28 сентября) как раз и свидетельствует, что для Кремля более нет понятия «публичная политика», оно полностью вытеснено понятием «политическая технология».

Что самое печальное, в Кремле не только не осознают опасности своих действий, но и пребывают в упоении относительно возможностей по перекраиванию политического ландшафта. Фантазии Суркова о том, что «модернизация и солидарность крупнейших общественных корпораций – профессиональных объединений и религиозных конфессий, государственной бюрократии и политических партий, правозащитных организаций и судебно-правоохранительной системы – обязательно приведут Россию к победе» могут восприниматься лишь как симптом мании величия. Пока что разложение МВД, к примеру, само по себе является проблемой общенационального масштаба, сравнимой с чеченской войной. Модернизация партий свелась к выращиванию созданных в кремлевской колбе мутантов или провокациям вроде неудавшейся попытки расколоть КПРФ. Модернизация правозащитного движения выразилась в учреждении системы подконтрольных структур на гособеспечении. Не хочется гадать, что означает «модернизация религиозных конфессий» по-сурковски, но работа в этом направлении, очевидно, спорится. Вот уже на недавнем заседании Межрелигиозного совета России представители самых разных конфессий – от раввинов до муфтия с митрополитом Кириллом в первых рядах в едином порыве с «Единой Россией» и ЛДПР предлагают упразднить всенародный праздник 7 ноября. А иерархи РПЦ, оценивая «взаимополезное сотрудничество» с властью, ставят уже администрацию Путина впереди парламента и правительства и одновременно предлагают устранить «искусственные барьеры между Церковью, обществом и светской властью…», не забывая при этом поставить вопрос о налоговых льготах и возвращении конфискованной почти столетие назад собственности. Церковь в современной России, как и в предреволюционные годы, превращается в продолжение коррумпированного государственного аппарата, что ведет ее к закономерному краху.

Каких же тогда моральных стандартов можно ожидать от «мирской» части российской элиты? Губернаторы дружно и старательно выговаривают в камеру заученные фразы о поддержке путинских реформ по укреплению вертикали. Свертывание демократии на самом верху служит примером для местных царьков, расправляющихся с политическими оппонентами при помощи ОМОНа. Уже полтора месяца без каких-либо реальных оснований держат в тюрьме председателя городской Думы Краснодара коммуниста Александра Ивановича Кирюшина. Кубанский же губернатор Ткачев, перебежавший из выдвинувшей его компартии в лагерь борцов с идеями Октябрьской революции, не сходит с экранов государственных телеканалов. Значит методы борьбы с оппозицией, опробованные в Краснодаре этим «образцовым политиком» скоро будут внедрены по всей России.

Политологическое «сообщество» в очередной раз продемонстрировало характерные для него «принципиальность» и «объективность», также выразив горячее одобрение реформам, в принципе ликвидирующим публичную политику в России. Те же представители этого славного цеха, что прильнули к альтернативной олигархической кормушке и потому не могут обслуживать власть напрямую, используют момент для тиражирования очередной (вряд ли кто вспомнит какой по счету за последние 10 лет) порции пророчеств о конце КПРФ.

Подобная «бесовщина» в действиях политиков, экспертов, журналистов и других лиц, занятых формированием общественного мнения, не может быть следствием простого непонимания сути происходящих процессов. В данном случае ими движет корысть, иногда – страх. А вот основные мотивы тех, кто стоит за ними, те же, что и почти век назад – это смесь воинствующего антикоммунизма и стремления к неограниченной власти.

В то же время в российском обществе продолжается многоплановая стихийная работа по самоосмыслению, попытка определить свое место в мире, понять причины нашего текущего положения и пути дальнейшего развития. Эта работа идет в полном отрыве от «властной элиты», поглощенной разработкой «технологий». Все последние годы в обществе происходил возврат к традиционным ценностям российской и советской государственности. Процесс принял слишком большой размах для того, чтобы его можно было игнорировать – поэтому в последнее время творчество кремлевских «технологов» сводится к попыткам воткнуть ненавистное народу либеральное содержание во внешнюю державно-патриотическую оболочку. Нарастающее использование властью державной риторики первоначально вызвало эйфорию в обществе, но чем дальше, тем яснее становится, что риторика слабо подкреплена реальными делами. Массовая поддержка режима неуклонно ослабевает, дезориентированное злонамеренной демагогией население теряет веру в любые авторитеты и при новых обострениях ситуации может повести себя непредсказуемым, разрушительным для российской государственности образом.

Бесконечно уходить от ответов на основные вопросы, от которых будет зависеть дальнейшее развитие России, власти не удастся. Это вопросы о том, в чьих руках будут находиться базовые отрасли российской экономики, какие социальные гарантии предоставит государство своим гражданам, какое место оно будет стремиться занять в мире. Это также вопрос оценки нынешним политическим режимом всего того, что произошло в стране, начиная с конца 80-х годов. Все эти вопросы требуют внятных и однозначных ответов. Попытка заменить прямой диалог с обществом симулированием публичной политики, бутафорскими «общественными палатами» и «модернизацией общественных корпораций» лишь окончательно придаст российской политике шизофренический характер.

Растущая пропасть между властью и обществом, обострение социально-экономических противоречий на фоне победных реляций об экономическом росте, зажим всех легальных каналов для выражения протеста – все это уже было в России столетие назад. Никому не нужно объяснять, чем все закончилось. Но история, похоже, ничему не учит…

Опубликовано: газета «Правда»

№ 117 (28731) 15–18 октября 2004 года