Текст книги "Варяжская сага"
Автор книги: Борис Корниенко
Жанр: Исторические приключения, Приключения
Возрастные ограничения: +12
сообщить о неприемлемом содержимом
Текущая страница: 2 (всего у книги 25 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]
– Теперь я старший в роду, – обратился Агнар к матери, – и я должен знать, почему так получилось. Ты не можешь мне отказать!
Ранвейга внимательно посмотрела на старшего сына. Только тут она, кажется, поняла, что после смерти Ансвара он стал старшим мужчиной в их семье и его следует слушаться. Она опустила голову и едва слышно прошептала:
– Хорошо, пусть будет по-вашему.
– Ну вот и договорились, – едва ли не потирая руки от удовольствия, молвила Брюнгерда, – а теперь, мальчики, я прошу вас выйти на некоторое время на улицу. Обряд гадания не терпит посторонних.
Братья поднялись на ноги. Выходя вслед за Агнаром, Ансгар, стоя в дверях, обернулся и посмотрел на свою мать и стоявшую рядом с ней колдунью. Ему показалось, что эти две женщины, родные сестры, вот-вот вцепятся друг другу в горло. Но делать было нечего и, скрепя сердце, он вышел на улицу. Некоторое время они с Агнаром потолклись у входа в хижину, ожидая с минуты на минуту услышать вопли и крики, а может быть, даже шум драки, но, вопреки их опасениям, было тихо.
Заняться посреди болота было особенно нечем, и, не сговариваясь, братья принялись разводить костер, собираясь зажарить лосятину и пообедать. Порывшись в одной из пристроек, Агнар раздобыл вертел, которым, правда, судя по виду, давно не пользовались. Приведя его в порядок, он принялся нанизывать крупные куски мяса. Тем временем Ансгар разжег огонь. Дрова, которые ему удалось найти на дворе колдуньи, были сырыми, горели плохо и при этом нещадно дымили. События последних двух дней вкупе с мрачным видом, открывавшимся с вершины Черного холма, рождали в сердце Ансгара тяжелое чувство, которое сам он толком не смог бы определить – печаль ли это, тоска или безнадежность. Но когда зашипело, опаляемое огнем, мясо и в дыме костра стал различаться приятный аромат, Ансгару сразу полегчало. Предвкушая скорую трапезу, он прилег, накрывшись овчиной, и тут же уснул.
Ансгару приснилось море. Он стоял на берегу, и волны омывали его сапоги. Рядом стоял отец, но тело его было словно из пепла. Ансгар смотрел на него, веря и не веря своим глазам, ведь он помнил, как пламя обратило его в прах. Еле слышно отец звал его:
– Ансгар! Сын!
С моря подул ветер, и от тела отца стали отделяться хлопья пепла. С каждым мигом он становился все меньше и меньше. Ансгар бросился к нему и попытался обнять, стремясь удержать рассыпающееся тело, но от его прикосновения разрушение только усилилось, и через мгновение от отца ничего не осталось. Только ветер кружил пепел и в воздухе все громче и громче раздавалось:
– Ансгар! Ансгар! Ансгар!
Он открыл глаза и увидел над собой лицо Агнара.
– Ансгар, проснись! Они закончили.
Ансгар приподнялся и увидел, как рядом у костра устраивались мать с колдуньей. На голове матери была свежая повязка, уже без следов крови. Он внимательнее всмотрелся в ее лицо. Бледное в сгущающихся сумерках, с влажными глазами – неужели она плакала? Ансгар редко видел слезы матери. Он бросил взгляд на Брюнгерду. Та тоже вела себя тише, без прежней враждебности. То ли между сестрами состоялся душевный разговор, прекративший их вражду, то ли это обряд подействовал на них таким образом; как бы то ни было, Ансгар был рад их примирению и широко улыбнулся.
Впрочем, радоваться было рано. Хотя сестры и примирились, но вместе с тем в их лицах читалась глубокая печаль. Через обряд, как догадался Ансгар, им пришлось заново пережить смерть его отца. Тем временем Агнар в нетерпении выспрашивал у колдуньи:
– Что ты увидела? Кто это был? Кто убийца?
– Сядь, сын, и выслушай, что скажет тебе моя сестра. – Ранвейга потянула Агнара за руку и усадила рядом с собой.
Брюнгерда внимательно посмотрела на братьев, затем перевела взор на пламя костра. Лицо ее было сосредоточено, большие голубые глаза полуприкрыты. Она сложила руки на колени и заговорила:
– Рану нанес человек с севера. Он несет разрушение. Многого я о нем сказать не могу, но точно знаю, что моей сестре очень повезло, раз она осталась жива после встречи с ним. Также мне открылось, что это не простой человек. Возможно, он ярл, но не конунг. Вы знаете, кто мог прийти с севера, – это свеи, правит которыми Эрик, сын Анунда, но убийца не принадлежит к его дому. Его кровь черна, как и его прошлое.
Так перед братьями открылась суровая правда. Их отец стал жертвой вторжения свеев. Хотя имя убийцы осталось неизвестным, но истинным виновником смерти Ансвара следовало назвать конунга Эрика Ведерхатта, сына Анунда Упсале. Была в этом какая-то злая ирония. Дело в том, что дед Агнара и Ансгара, Агвид Хауксон, был в дружине Анунда Упсале и, когда тот был изгнан, ушел вместе с ним к данам и оставался верен ему в самом бедственном положении. Но когда Анунду удалось вернуть себе власть в стране свеев, он стал притеснять бондов. Не желая больше служить конунгу, презревшему старые вольности, Агвид ушел из его дружины и вместе с семьей поселился в лесу, разделявшем свеев и гётов. Периодически то с севера, то с юга сюда заявлялись отряды воинов, но подчинить местных жителей было не так-то просто, и до последнего времени они жили свободно, не имея над собой власти какого бы то ни было конунга. Но вот Эрик, сын Анунда, похоже, всерьез вознамерился покорить этой край, и одной из его первых жертв стал Ансвар, сын Агвида.
Какое-то время все четверо сидели молча. Одно дело – найти и перебить разбойничий отряд: для этого можно было бы собрать мужчин ближайшей округи. И совсем другое дело – выйти против дружины конунга, тут может не хватить всего лесного воинства. Тем более что Эрик Анундсон нагрянул нежданно, а это значит, что обитатели леса просто не успели соединиться и теперь свеи бьют их поодиночке.
– Что же мы будем делать, брат? – беспомощно опустив руки, спросил Ансгар.
– Не знаю, брат. – Агнар напряженно смотрел в пламя костра, сжимая и разжимая кулаки. – Но мы должны что-то предпринять. Во всяком случае, нельзя, сложив руки, оставаться здесь!
– Если конунга мы достать не сможем, то по крайней мере можно попытаться найти того, кто убил нашего отца! – предложил Ансгар.
– Хорошо сказано, брат, но как это сделать? Колдунья не назвала его имени, хотя обещала.
– Все, что смогла узнать, я вам сказала. Вы слышали, но может, не услышали. – В словах Брюнгерды сквозила обида.
– Разрушение! Что за имя такое? – возмутился Агнар.
– Во всяком случае, мы должны сразиться со свеями! – с жаром заговорил Ансгар. – Эта земля свободна от власти конунгов! Наверняка лесное воинство уже готово выступить против Эрика, и мы должны присоединиться к нашим братьям!
– Агнар, Ансгар, дети мои! – возвысила свой голос Ранвейга. – Вашего отца уже не вернуть, но я не хочу потерять еще и вас! Тягаться с конунгом свеев вам, простым бондам, не по силам. Связавшись с ним, вы только погубите себя! Пожалуйста, оставьте эту затею!
Братья удивленно смотрели на мать, словно не могли понять, действительно ли она произнесла такое или им послышалось.
– Кровная месть – не «затея», от нее нельзя отказаться, – жестко молвил Агнар, – мы будем презираемы на этом свете и осмеяны на том, если ничего не предпримем.
– Отец не простит нам, если мы оставим в покое его убийцу, – вспомнив свой сон, добавил Ансгар, – мы обязаны преследовать и Эрика, и этого несущего разрушение ярла, пока не прольем их кровь либо пока не падем сами.
Мать, понуро опустив плечи, замолчала. Но заговорила Брюнгерда:
– Возможно, если вы исполните свое обещание до конца и откроете мне свою судьбу, вам будет легче определиться с тем, что делать дальше. Это гадание совсем иного толка, нежели то, через которое прошла ваша мать. Руны скорее задают загадку, и не так-то просто раскрыть смысл предсказания. Поэтому, даже зная, что сказали руны, сложно бороться с предначертанным. Но все же это лучше, чем встречать свою судьбу с закрытыми глазами.
Агнар задумчиво почесал затылок, но, видя сомнения брата, Ансгар сказал ему:
– Нам не о чем раздумывать! Мы обещали! Если надо, я могу получить предсказание первым.
– Нет, брат. Я старший, значит, я и буду первым. Что надо делать, колдунья?
– Идем за мной, – поднялась Брюнгерда и направилась в хижину. Агнар удалился вслед за ней.
Ансгар подсел ближе к матери. Мясо уже давным-давно зажарилось и, источая манящий запах, лежало рядом в нескольких глиняных мисках, но Ансгар решил пока его не трогать и подождать, что скажет брат. Агнар появился неожиданно скоро. Он с рассеянным видом сел у костра и, не проронив ни слова, с какой-то таинственной улыбкой принялся поправлять костер.
– Брат, что сказала Брюнгерда? – спросил Ансгар, пытаясь словить блуждающий взгляд Агнара, но тот продолжал хранить молчание, словно ничего не слышал.
– Сын! – не выдержав, позвала Ранвейга.
Голос матери вывел Агнара из его странного состояния, но все, что он проговорил, было:
– Твоя очередь, брат.
Ансгар, разогнув затекшие ноги, поднялся и нетвердым шагом направился в хижину. Идти к Брюнгерде не хотелось. До сих пор ему счастливо удавалось избегать колдовства, и он предпочел бы, чтобы так оставалось и впредь. Но делать было нечего. Остановившись перед низкой дверью, Ансгар обернулся и увидел, как мать, сев рядом с Агнаром, гладит его по голове. Как ни странно, но это его успокоило, и, нагнувшись, он смело вошел внутрь.
В хижине было темно, только посередине горел слабый зеленоватый огонек. Вокруг клубился густой дым со странным терпким ароматом, от которого у Ансгара сразу помутнело в голове. Брюнгерда вынырнула откуда-то из-за угла и обвила теплыми руками шею Ансгара.
– Ансвар, любимый, – прошептала колдунья. Ее глаза были словно покрыты пеленой, она явно была не в себе.
– Я не Ансвар, – мягко ответил Ансгар и легонько оттолкнул Брюнгерду. Это подействовало на нее отрезвляюще, пелена с глаз спала. Она посмотрела на него уже более осмысленным взором и сказала:
– Ты так похож на своего отца! Больше, чем твой брат. Не лицом, а здесь. – Она положила ему руку на грудь, где тревожно стучало сердце. Затем отошла к огню и позвала:
– Подойди сюда!
Ансгар осторожно ступил в центр хижины.
– Ближе, вот так! – Взяв его за руку, Брюнгерда подвела Ансгара вплотную к зеленому свечению, а сама стала напротив, так чтобы огонь оказался между ними. Прошептав несколько непонятных слов, она подбросила в пламя щепотку какого-то порошка. На миг вспышка света озарила все помещение, но тут же снова стало темно, и только тусклый огонек продолжал так же холодно мерцать. Вместе с тем по хижине распространилась новая волна пахучего дыма, от которого у Ансгара все поплыло перед глазами. Тени на стенах стали превращаться в причудливые фигуры, плясавшие диковинный танец и тянувшие свои костлявые руки прямо к Ансгару. Понимая, что это только лишь наваждение, он попытался сосредоточить взгляд на колдунье и увидел, как та протянула ему мешочек. Откуда-то издалека он услышал голос, который говорил ему:
– Тяни шесть рун и выкладывай их на полу в том порядке, в каком я тебе скажу.
Ансгар послушно полез рукой в мешок и стал доставать оттуда обломки костей, на которых были начертаны непонятные ему знаки. По велению голоса он стал выкладывать руны вокруг огня особым порядком. Одну – справа от себя, другую – слева, третью – перед собой, четвертую – еще ближе к себе, пятую – с противоположной стороны, шестую – дальше всего, у самых ног Брюнгерды. Сделав так, Ансгар отступил на два шага назад, а колдунья начала кружить вокруг пламени, вглядываясь в руны. При этом она выкрикивала:
– Отала! Маннар! Ансур! Кауна! Райду! Турисас!
Затем она остановилась, и в огонь полетела еще одна щепотка порошка. Вновь вспышка, и вновь дурман охватил Ансгара. Ему показалось, что он падает – падает в пропасть, у которой нет дна. При этом он оставался стоять на ногах. В голове шумело, но сквозь шум он четко слышал, как колдунья нараспев произносит:
– Норны[4]4
Норны – богини судьбы.
[Закрыть] рекут: лишившись наследства, смертный муж станет равен богам. С раной на сердце предстоит долгий путь к черным вратам.
Не в силах больше выносить царивший вокруг него морок, Ансгар выскочил из хижины. Он набрал полной грудью свежий вечерний воздух, и ему сразу полегчало. Он поднял глаза к небу – небосклон был усыпан звездами, и ни одна мрачная тень не оскверняла их свет. Минуту назад ему казалось, что его больше нет, а есть только дурман, зеленое свечение и прыгающие фигуры на стенах. И вот Ансгар почувствовал, что снова жив, и от этого ему хотелось улыбаться. Только в голове раз за разом повторялось услышанное им пророчество, и он невольно шептал: «смертный… равен богам… долгий путь к черным вратам».
Пошатываясь, Ансгар подошел к костру. Мать встала ему навстречу и с тревогой заглянула в лицо. Он улыбнулся ей, но сказать ничего не смог – язык ворочался во рту, все еще пытаясь повторять пророчество, но вместо этого получалось только невнятное бормотание. Ранвейга взяла сына за руки и усадила поближе к огню. Его пламя горело совсем не так, как там – в избе. Это пламя ярко светило, и от него было по-настоящему тепло. Ансгар взглянул на брата, тот весело уплетал лосятину, и он понял, что тоже жутко проголодался. Ансгар потянулся к мясу и, ухватив кусок покрупнее, жадно впился в него зубами. Более или менее прожаренное снаружи и полусырое внутри, мясо показалось ему невероятно вкусным. Он ел и чувствовал, как блаженное ощущение сытости разливается по всему телу. Скоро он насытился. Остатки дурмана, все еще бродившие в нем, и тепло костра, и набитый желудок – все вместе действовало усыпляюще. Ансгар еще хотел сказать что-то матери, что-то про черные врата, но, не в силах бороться со сном, завалился на спину.
Посреди ночи Ансгар вдруг проснулся и услышал задорный храп брата. Он приподнялся и оглянулся. Оказалось, что он так и спал у костра, кем-то заботливо укрытый звериной шкурой. Рядом, раскинув во сне руки, лежал Агнар. Ни матери, ни Брюнгерды видно не было, но в хижине виднелся слабый свет, и Ансгар подумал, что они обе ночуют там. Успокоившись, он почесал бок и, укутавшись погоднее, снова завалился спать.
* * *
Ансгар вскочил на ноги и беспокойно огляделся. Потом вспомнил, где он, и, прогоняя остатки сна, потер лицо. Снова огляделся – уже начинало светать, но густой туман, клубившийся над болотом, не давал возможности рассмотреть хоть что-нибудь дальше Черного холма. Агнар сидел невдалеке и точил засопожник.
– Где мать? – спросил у него Ансгар. – И где Брюнгерда?
– Они еще до рассвета ушли, решили пройтись за какой-то своей надобностью.
– Какой такой надобностью?
– А я почем знаю? – пожал плечами Агнар, продолжая сосредоточенно вострить лезвие ножа.
– Тебе не кажется, что это опасно? – встревожился Ансгар. – Ведь им могут повстречаться люди Ведерхатта. Кто знает, как глубоко проникли свеи в наш лес?
Но Агнар оставался совершенно спокоен и, проверяя пальцем заточку, ответил:
– Колдунья знает болото как свои пять пальцев, скорее она заведет врагов в гиблое место, чем попадет к ним в руки. Так что с ней наша мать может чувствовать себя в безопасности.
Ничего не оставалось делать, как только ждать, когда объявятся Ранвейга с Брюнгердой. Время тянулось медленно, заняться было совершенно нечем, и братья принялись отрабатывать приемы владения мечом. Скоро болото огласилось звоном оружия. Агнар орудовал мечом франков, и Ансгару представилась прекрасная возможность оценить все его преимущество перед оружием, выделываемым местными мастерами. За счет большей длины клинка Агнар держал младшего брата на приличном расстоянии и, не давая ему приблизиться, сам постоянно угрожал то верхним, то боковым ударом. Впрочем, братья фехтовали без доспехов и щитов, которых у них и в помине не было, а потому действовали не в полную силу и предельно осторожно, дабы ненароком не поранить друг друга. Они несколько раз сходились, и каждый раз Агнару удавалось обозначить разящий удар. От досады Ансгар махнул мечом и срубил верхушку тоненького деревца, пытавшегося вытянуться на спуске с холма.
– Остановись, Ансгар! Что ты делаешь? – объявившаяся вдруг ниоткуда Брюнгерда подбежала к деревцу и принялась рассматривать нанесенное ему повреждение.
– Я не сделал ничего особенного, – пожал плечами Ансгар. На самом деле он был рад, потому что вслед за колдуньей на холм поднялась его мать.
– Вам, молодым воинам, незачем больше оставаться здесь. Вы склонны к разрушению, – не успокаивалась Брюнгерда.
– Это же всего лишь дерево!
– Сын, ты неправ, – вмешалась Ранвейга, – да, мы используем все, что произрастает из земли, для своих нужд, но нельзя пренебрежительно относиться к дарам Фрейи![5]5
Фрейя – богиня любви и войны.
[Закрыть] И нельзя калечить деревья ради потехи!
Ансгар виновато опустил голову.
– Где вы были? – раздался голос Агнара.
– Нам нужно было подготовить вас в путь. Кто знает, что вас ожидает в ближайшее время и как надолго вы уходите? – с нотой печали произнесла Ранвейга. – Поэтому мы собрали для вас, что было можно. Жаль, сейчас не та пора года, когда произрастают нужные травы и грибы. К счастью, Брюнгерда готова поделиться с вами своими припасами. Некоторые можно применять только свежими, но многие сохраняют свои целебные свойства и в сушеном виде.
Как только речь зашла о травах, на лицах братьев сразу отобразилась скука, и мать решила поговорить об этом после, когда все будет готово. Колдунья удалилась в хижину, все еще ворча себе что-то под нос, а Ранвейга с сыновьями сели завтракать.
– Мама, расскажи о Брюнгерде, – попросил Ансгар.
Ранвейга скривилась, но, немного помолчав, все-таки заговорила:
– Это не самая интересная история, но раз уж мы пришли в это место, вы имеете право ее знать. Мы с Брюнгердой были еще маленькими девочками, когда ваш дед Агвид с семьей поселился неподалеку. Мы обе сразу влюбились в юного Ансвара, и каждая из нас мечтала выйти за него замуж. Но когда пришла пора подыскать мне мужа, родители нашли другого жениха, а Ансвару обещали Брюнгерду. Не передать словами, в каком горе я была, сестра же, наоборот, радовалась. Но в тот самый день, когда Ансвар пришел просить руки Брюнгерды, стало известно, что мой жених погиб на охоте. Из-за этого необходимо было отложить свадьбу моей сестры и Ансвара до тех пор, пока меня, старшую сестру, не выдадут замуж. Тогда родители сказали Ансвару: «Твой вины в случившемся нет, и ты не должен от этого страдать. Поэтому мы готовы вопреки обычаю отдать тебе Брюнгерду уже сейчас». Но Ансвар сказал: «Я не привык нарушать обычаи предков, первой должна обрести мужа Ранвейга, а потому я прошу у вас ее руки». Оказалось, что из двух сестер он сразу, еще в детстве, выбрал меня, но воля моих родителей едва не стала преградой нашему супружеству. И только случай, гибельный для моего первого жениха, но воистину счастливый для меня, свел нас воедино. Другой стороной моего счастья стало горе Брюнгерды. На следующий день после сватовства Ансвара она вдруг исчезла. Несколько дней мы ее искали, но не нашли, а потом она сама неожиданно объявилась и сообщила нам, что отныне будет жить на Черном холме и постигать чародейские премудрости под руководством старой колдуньи. Никто – ни мать с отцом, ни я – не сумели ее переубедить. Со мной она вообще говорить не хотела. Так она покинула нас. С тех пор и до вчерашнего дня я ее не встречала и не знала. Вы видели, как мы встретились – словно враги. Но все-таки с той поры утекло много воды и боль в ее сердце улеглась, мы примирились. Прошлой ночью, пока вы спали, мы много беседовали. Она рассказала мне, почему оказалась здесь. После того как Ансвар предпочел ей меня, она побежала к старой колдунье, замыслив злое, хотя еще и не знала, что именно. То ли отравить Ансвара, то ли отравить меня, а Ансвара опоить приворотным зельем, то ли погубить нас обоих. Но старая колдунья была умной женщиной – она предсказала Брюнгерде погибель, если та вздумает мстить нам с Ансваром. Вместо этого она предложила сестре иную судьбу – стать ее ученицей. Надо сказать, что на Черном холме испокон веков жила колдунья. Ею могла стать любая женщина, но колдунья всегда должна была быть. Секреты Черного холма передавались из поколения в поколение, однако старая колдунья, хотя уже подошла к пределу своего земного существования, так и не нашла себе преемницу. Тут-то и появилась моя сестра, и старуха сделала все, чтобы удержать ее у себя. Брюнгерда была еще совсем юна и легко поддалась на уловки прежней хозяйки Черного холма. Потом старуха умерла, и Брюнгерда стала ее наследницей. Одна беда: сестра не успела обучиться всем чарам, и часть древней магии оказалась утеряна.
Ранвейга замолчала, и какое-то время все трое сидели в тишине. Впрочем, Агнара эта история, кажется, не сильно заинтересовала и гораздо большее внимание он уделил остаткам завтрака. Ансгар же всерьез задумался. Ведь если толком поразмыслить – насколько все могло быть по-другому, не произойди тот несчастный случай с первым женихом матери. Вообще как-то неприятно было думать о том, что у нее мог быть иной мужчина, кроме отца. Но если бы мать и вправду вышла замуж за другого, а отец женился бы на Брюнгерде? Он, Ансгар, чьим бы был ребенком? Сыном Ранвейги от какого-то неизвестного ему мужа или сыном Брюнгерды от Ансвара? Впрочем, наверно, тогда бы это был вовсе не он, а кто-то другой. Может, его и назвали бы иначе. Эти странные мысли оказались прерваны колдуньей, которая, выйдя из хижины, подошла к ним и строго произнесла:
– Все готово. Вам пора собираться в путь.
Сборы были недолгими. Братья подпоясались, взяли небольшой запас пищи, которым поделилась с ними Брюнгерда, а также приготовленные ею снадобья. Колдунья вместе с матерью принялись объяснять им, что и как применять. Агнар все откровенно пропускал мимо ушей, Ансгар же, сделав над собой усилие, постарался вникнуть в премудрости врачевания. Заметив, с каким вниманием он слушает, Брюнгерда с Ранвейгой полностью переключились на него, и Агнар, облегченно вздохнув, отошел посторонь.
– Ты все запомнил? – спрашивала Брюнгерда, и Ансгар утвердительно кивал. – Смотри, ничего не перепутай! Если травы будут применены неправильно, вместо того чтобы излечить, они могут быть смертельно опасны!
– Я все понял, – ответил Ансгар и стал, показывая пальцем на снадобья, говорить: – Это жевать, это варить и пить, это прикладывать, это втирать.
– Хорошо, – одобрительно кивнула колдунья, – но ты должен запомнить не только что с ними делать, но и в каком количестве. Если применять их недостаточно, они будут совершенно бесполезны, а если с избытком, то…
– Они могут быть смертельно опасны! – с улыбкой повторил Ансгар.
– Правильно!
– Только ничего смешного в этом нет, – добавила Ранвейга, – не шути с этим и делай все только так, как научила тебя Брюнгерда.
– Да, мама, я все понял. – И Ансгар поднял свои честные умные глаза.
Посмотрев на него, Ранвейга как-то всхлипнула и тихо промолвила:
– Надеюсь, вам не придется прибегать ко всем этим средствам.
Ансгар приобнял ее за плечи:
– Не волнуйся, мама, все будет хорошо! Мы вернемся живые и здоровые и заберем тебя отсюда!
Оборужились. У Агнара, помимо франкского меча, были нож-засопожник и топор. Ансгар заткнул за пояс с одной стороны короткий меч, а с другой – маленькую секиру из тех, что берут с собой в лес для рубки дров. Ни доспехов, ни щитов у них не было. Даже лука со стрелами не оказалось – сгорел на погребальном костре. Они посмотрели друг на друга, и обоим стало ясно, что в таком виде не стоило и думать выходить против свеев. Но делать было нечего, наставала пора прощаться с Черным холмом.
Брюнгерда взялась снова провести их через болото. Мать, откладывая момент расставания, тоже пошла с ними. Скоро все четверо снова стояли на том же месте, на котором встретились накануне. Братья повернулись к двум женщинам, ожидая прощальных слов. Первой их произнесла Брюнгерда:
– Агнар и Ансгар! Хотя обстоятельства, которые привели к нашей встрече, ужасны, я была счастлива увидеть вас, детей Ансвара. И мне жаль так скоро снова с вами разлучаться. Но вы молодые воины, и не вам прятаться от опасности в такой глуши, как мой дом. Я ведаю – я это зрела – каждому из вас еще предстоит долгий жизненный путь, и, как знать, может быть, мы еще увидим друг друга. Но в то же время вам придется через многое пройти, и, беспокоясь о вас, я не могу остаться в стороне. Я дарю вам эти амулеты, носите их всегда с собой, и мои чары будут на вашей стороне, отводя беду, сглаз и порчу. – С этими словами она достала из сумы какие-то вырезанные из рога фигурки на шнурках и повесила их каждому брату на шею.
– Благодарим тебя, Брюнгерда! – отвечали ей братья. – Мы не забудем ни твоего гостеприимства, ни твоей помощи!
– Дети! Сыновья мои! – заговорила Ранвейга. – Тяжесть лежит на моем сердце… Я чувствую, что наше расставание будет долгим. Заклинаю вас, берегите себя! Пожалейте мать, родившую вас! А теперь я хочу получше запомнить ваши лица. – С этими словами она поднесла руки к лицу Агнара, и ее глаза забегали, рассматривая все черточки, все линии. Потом она обняла старшего сына и отпустила. Настал черед Ансгара. Он почувствовал на своих щеках ее ладони и увидел наполненные влагой очи матери. Ранвейга смотрела на него, а он на нее. Он тоже хотел запомнить. Только сейчас Ансгар понял, что его мать уже далеко не молода. Или она так постарела за эти два дня? Глубокие морщины на челе, горькие складки в углах рта, тусклые, потерявшие прежнюю свежесть волосы. Только голубые глаза светились так же, как прежде. Горло сжалось, мешая Ансгару дышать, и он невольно отвернулся. Мать коротко обняла его, а затем, отступив на два шага, стала рядом с Брюнгердой и строго добавила:
– И не забывайте вашего долга перед отцом! Позаботьтесь о его прахе.
– Мы исполним все, как положено. Идем, брат! – С этими словами Агнар повернулся и, не оборачиваясь, направился в глубь леса.
Ансгар еще на мгновение задержал взор на двух женщинах, оставшихся стоять на краю болота, поворотился и поспешил вслед за братом.
* * *
Сыновья Ансвара решили идти к своим соседям, посмотреть, что происходит у них. Старый Видбьёрн с семейством жил в четырех ордрагах[6]6
Ордраг – максимальное расстояние полета стрелы, около 500 метров.
[Закрыть] от их сгоревшего дома. Раньше он часто ходил на охоту с их дедом, потом с отцом. С Ансгаром и Агнаром ходили уже его сыновья. Правда, из четырех ражих парней, выросших под присмотром Видбьёрна, двое старших подались за море вместе с Рагнаром Лодброком, и с тех пор о них ничего не было слышно. Третий, Невбьёрн, уже успел жениться, но не стал ставить себе отдельный дом, а по-прежнему жил с отцом. Младший, именем Халльбьёрн, увалень, с детства одаренный великой силой, был на пару лет младше Ансгара и с ранних лет стал его другом. Повзрослев, они начали вместе ходить на охоту. Была у Видбьёрна и дочь, совсем еще юная Рунфрида, к которой Ансгар уже начинал приглядываться.
Шли осторожно, поминутно ожидая встретиться со свеями, а потому большую часть времени молчали. Но никаких признаков присутствия чужаков заметно не было. Потому, немного успокоившись, Ансгар позволил себе расслабиться и отвлечься на лезшие ему в голову мысли. Беспокоило его многое, и он хаотично перебирал тревожившие его думы. Здесь были и смерть отца, и расставание с матерью, и угроза с севера, и жажда борьбы, жажда мести. Он в красках представлял, как встретится с конунгом свеев, как победит его в схватке, как сокрушит его мечом – при этом он видел в своей руке меч франков – и сердце Ансгара наполнялось яростью. Потом он вспомнил Брюнгерду и ее пророчество. Оно, как и предупреждала колдунья, было темно, будущее оставалось для Ансгара таким же неясным, как и прежде. Странно, но они до сих пор не обсудили пророчества с братом.
– Скажи мне, Агнар, что поведала тебе Брюнгерда?
– Я, по правде сказать, не очень понял смысл ее слов, – ответил Агнар, как-то безразлично пожав плечом.
– А все-таки? Я тоже не совсем понял, но, может, сравнив твое и мое пророчества, мы сможем что-то разобрать?
– И что же сказала тебе колдунья?
Ансгар повторил пророчество.
– Надо же! – присвистнул Агнар. – Равен богам! Это хорошее предсказание.
Сказав так, Агнар молча пошел дальше. Ансгару показалось, что старший брат не хочет открывать ему собственную часть пророчества, но своей-то он поделился!
– Стой, брат! Так что сказала тебе Брюнгерда?
Видно было, что Агнар по-прежнему не желал говорить, но, уступая настойчивости младшего брата, нехотя ответил:
– Как и тебе, она предрекла мне путешествие. Про богов ничего не говорила, но зато упомянула богатство, к которому я в конце концов приду. Большего я тебе сказать не могу. Там было так дымно и душно, что у меня зашумело в голове и я не все ее слова разобрал.
Странно было слышать это от Агнара. Кажется, впервые в жизни он не был по-настоящему честен с братом, но Ансгар не стал выпытывать, что тот от него скрывает. Он пожалел, что так легко открыл Агнару свою тайну. Да, пророчество Брюнгерды следовало бы хранить в тайне – даже от родного брата.
Наконец они вышли на поляну, на которой должен был стоять дом Видбьёрна. Но дома не было. Вместо него братья увидели уже знакомую картину пепелища. Они подошли ближе и заметили сначала одно тело, потом другое. С горечью приходилось признать, что семейство Видбьёрна погибло. Первым они нашли юного Халльбьёрна. Видно было, что минувшей ночью к нему уже подходило оголодавшее за зиму зверье, но, даже обезображенного, его легко было узнать благодаря мощному телосложению. За следами зубов просматривались многочисленные рубленые и колотые раны. Их было даже слишком много: видимо, свеям не так-то просто оказалось справиться с Халльбьёрном и он оказал им ожесточенное сопротивление. Невдалеке от него лежало тело старого Видбьёрна, тоже объеденное. Подойдя ближе к остаткам усадьбы, братья натолкнулись на Невбьёрна. Он был мертв, но, видимо, запах пожарища отпугнул падальщиков, и его тело осталось цело, только в груди зияла страшная рана. Агнар в задумчивости отошел посторонь и стал бродить по поляне, выискивая что-то на подтаявшем за последние дни снегу. Ансгар же бросился к пепелищу. Его поразил вид обугленных дверей, оставшихся стоять, хотя стены с обеих сторон рухнули. Неужели его долгий путь завершен и вот они – черные врата? Но думать об этом было некогда, и Ансгар принялся разбирать обгорелые завалы. Очень скоро он натолкнулся на обугленное тело – судя по всему, это была жена Невбьёрна. Ансгар живо представил себе, как, увидев гибель мужа и ожидая себе еще более жестокой и позорной участи, она сама бросилась в пламя. Весь перемазавшись сажей, он продолжил искать и перерыл сгоревший дом вдоль и поперек, но больше никого не находил. В его сердце зародилась слабая надежда, но следовало еще поискать в ближайшем лесу.
Правообладателям!
Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.Читателям!
Оплатили, но не знаете что делать дальше?