Текст книги "Заносы"

Прощай, Партия!

Перед самым отпуском начальник мой – голубоглазая и обаятельная, если не злится, Лидия Георгиевна строго напомнила:

– Ты партвзносы платить думаешь или нет? Виктора Ивановича видела, парторга, сказал, что ты уже за несколько месяцев задолжал.

Думал я, думал и 17 августа написал заявление на очередной отпуск и в партком – прошу со взносами не беспокоить и коммунистом не считать. Отнес и то, и другое по назначению. Получил деньги. Свобода! И сэкономил.

Пришел попрощаться.

– Не забудь про взносы! – Лидия беспокоится.

– А я уже беспартийный!

– Как это?

– А вот так!

– Ну, это еще какое решение партком примет!

– Да плевал я на их решение! Не хочу больше в Партии быть!

– А не пожалеешь?

– Не знаю, – честно признался. – Но очень уж она надоела! А ты не думаешь выходить из этих рядов?

– Не-ет, – задумчиво повела головой. – На пожар что ли!

Отгулял я первый день своего отпуска. А 19-го что-то непонятное – то «Лебединое озеро», то какие-то перепуганные люди говорят, что они хотят, чтоб порядок был, пока Горбачева нет. Ну и правильно, молодцы! Порядок всегда должен быть – есть Горбачев или нет – какая разница! А где он, кстати? Тоже непонятно. То ли болен, то ли помер, то ли просто в отпуске, как и я. Указ этот ничего, вроде, к хорошему призывает. Но стилистика странная и подозрительно знакомая. Слушать мне их некогда – дела в городе нашлись. Вечером возвращаюсь на электричке через мост – по набережной – настоящие живые танки! В смысле сами двигаются. Но медленно. Машины мешают. Народ к стеклам кинулся. «Танки!» – изумленно завопили два пацаненка и запрыгали от радости – Ура-а-а!

Что такое?! Танки в городе – это вопиющий, даже «вопящий», как говорит Мишка крановщик, беспорядок. Они же асфальт попортят, машины могут помять, да мало ли чего. В город даже трактора не пускают, не то что танки! Какой дурак их сюда привел?! Не зря этот ГКЧП беспокоился!

Вернулся на Арбат. А у Дома правительства баррикады строят! Самые настоящие. Как в 1905 году!

– Ребята, вы от кого обороняться собираетесь? – спрашиваю.

– А вы, что, не знаете?

– Да я в отпуске!

– Коммуняки хотят повернуть историю вспять!

– Но это же глупо!

– А когда они умными были?

Вот тебе и ГКЧП! Ах, вы, думаю, динозавры! Запустили танки в город и еще про порядок вякать. И давай помогать ребятам укреплять баррикаду. Таскали длинную рифленую арматуру и, просовывая ее в петли железобетонных блоков и во все дырявое, чтобы связать разнородный хлам, крепили оборону. Испачкался, ночь на дворе.

– Ладно, – говорю. – Вы держитесь. Я домой.

– Не останешься?

– Не. Завтра утром приеду. А если вы здесь погибнете смертью героев, вольюсь в антикоммунистическое подполье. Будет кому продолжить святое дело.

– Ну, как знаешь.

Ночевать там на ступеньках некомфортно, а потом еще и страшновато. Внутрь всех не пускали, но я особо и не рвался. Автомат не дали. Что случись – вмиг беспомощной мишенью станешь, а мне это никогда не нравилось. Но мне и в Армии автомат только без патронов доверяли. Так что, может, и к лучшему. Знакомые девчата из «Российской газеты» остались. Хорошо им коммерсанты два ящика сухого вина притаранили. Заложники конфликта между прошлым и будущим – они там у стеночки вокруг этих ящиков сгруппировались и – будь, что будет!

Хоть я с ними там и не ночевал, но на коммуняков сильно разозлился! И вся наша подопытная живность воспротивилась! Это кем надо быть, чтобы корячиться на пути прогресса!? Не дают стране эволюционировать! И отпуск испортили! Целыми днями у Белого Дома ошивался, чтобы морально поддержать Президента и новую Россию.

Какая чудная была погода, какими светлыми – лица! И музыка по телевизору замечательная, и «Эхо Москвы» все правильно говорило. И в Киеве реагировали как надо – «Хай живэ КПСС на Чернобыльской АЭС!»

Мысли о возможной беде не покидали, но в воздухе уже вовсю разлилась тревожно пощипывающая эйфория всепронизывающей свободы. Многие тогда схватили дозу. Народ толпился у Белого дома, как всегда надеялся на лучшее и с интересом ждал – будут убивать или нет.

«Мне надоело выполнять приказы дураков!» – хмуро сказал генерал Лебедь, и у гэкачепистов затряслись не только руки и ноги, но и внутренности. Танки развернулись. Танкистов закидали конфетами, печеньем, сгущенкой, цветами. Борис Николаевич влез на танк и сказал речь. Замедлившее было ход, колесо истории, прогромыхав по набережной, Садовому, Красной Пресне, и получив очередное жертвоприношение, покатилось вперед.

Вот оно, верилось, после кровавой ночи, наступает наконец долгожданное Светлое Будущее! Железному Феликсу петлю на шею и долой! Горбачева с паровоза истории! Партию под суд!..

Удивительные вещи стали происходить не только где-то и с кем-то, а повсеместно, даже с моими друзьями и знакомыми.

Леша отрастил бороду и усы, ушел из Курчатника и превратился в эколога. Стал учить студентов, что в сказочной стране с названьем кратким Русь, даже то, что не может быть, потому что не может быть никогда, обязательно случится. Поэтому будущее должно быть свободно от АЭС. И все силы сейчас надо бросить на освоение новых нетрадиционных видов энергии. Семья у Леши, как и раньше, большая, так же пятеро детей, но похожи не на Гришу, а на Лешу, и жена всего одна.

Эдик чудовищно увеличился в размерах, облачился в черную сутану и превратился в отца Иоанна. Увидел меня и басом как рявкнет:

– Подойди, сын мой, благославлю!

Я аж перепугался – никогда у него раньше такого могучего баса не было! – Эдик, – говорю, – ты что, охренел?!

– Ну, как знаешь! – разрешил.

Володя, который торговал алмазами от лица государства, стал доктором наук и торгует ими от лица своего двоюродного брата. Женщины с завода, где я работал, на рынке по палаткам расселись. Саша уехал в ЮАР за длинным рублем или как там он у них называется. Женя из моего бывшего караула в США моет посуду. Министерство, которое мы сторожили, разогнали. Знакомая оттуда ушла на Арбат торговать шкатулками. Игорь занялся политикой. Юрин след затерялся. Руслан умер в 37 лет – лейкоз.

Наш бывший руководитель Александр Андреевич – как же его занесло! – возглавил газету, да такую, что несмотря на демократические тенденции и плюрализм, ее запретили. Уникальный случай! Но Александр Андреевич не растерялся – не тот человек. Основал новую газету похлеще прежней и такое в ней начал публиковать!.. Жуть! Да еще и с картинками! Эту газету даже запрещать испугались. Александра Андреевича, надо сказать, всегда заносило. То он в Африке, то в Афганистане, то с ручкой и блокнотом, а то и с автоматом. Очень увлеченный человек. И заносы у него масштабные.

Но главное – вернулась наша мечта и надежда на Светлое Будущее! Правда, не надолго.

Не успели порадоваться – продукты кончились! Образ светлого будущего – без носа и с косой напугал даже самых увлеченных, и стало тревожно. Голод на наших просторах – явление знакомое не понаслышке. Народ, годами критиковавший и смеявшийся над орденоносным Ильичом, осознал свою вину и взмолился:

 
«Леня милый, открой глазки –
Нет ни сыра, ни колбаски.
Нет ни пива, ни вина,
Радиация одна!»
 

Я в это время в Питере оказался. Никогда не забуду этот удивительный город – 50 лет назад блокаду сняли, а жрать нечего! Толпы иностранных журналистов и просто туристов бродят по Невскому с фотоаппаратами, кинокамерами, и удивленными, широко раскрытыми глазами, даже японцы. На прилавках магазинов пусто и чисто. Никогда я такого не видел! Хоть что-нибудь, но всегда лежало! Или кусок маргарина, или сырок «Дружба», пряник какой-нибудь, макароны. По крайней мере хоть мухи летали и прилавок был грязным. Прибежишь, посмотришь и сразу ясно – недавно что-то лежало, просто не успел. И вдруг чистота, как в аптеке! И только в одном магазине на одном прилавке сверху как надгробный памятник развитому социализму возвышается пачка «Геркулеса», а перед ней ценник с надписью: «По талонам»! Я голодный уже пятый день. Чувствую: загибаюсь, перед глазами то разноцветные круги, то черные глазницы выгоревшего Гостиного двора.

Может, поторопились разгонять КПСС?

А может, запоздали?

Нет, все нормально. Идем своим путем. Просто путь такой – сплошные заносы между Прошлым и Будущим. Либо мы не чувствуем настоящего, либо его у нас и в самом деле нет. Слишком повязаны с Прошлым одни и слишком очарованы Будущим другие. Ни те, ни эти без боя своего не отдадут. Так и живем – от застоя к взрыву, от взрыва к застою. И чем длиннее застой, тем больше скапливается дурной энергии и возникает огромное желание сделать ТАКОЕ!.. Чему в мире нет аналогов! Потому что люди всей Земли на нас смотрят и ждут. Чего они смотрят, чего ждут, трудно сказать. Но дождутся! Мы, действительно, рождены, чтоб сказку сделать былью. Главное – правильно выбрать эту сказку! И делать! Один раз ошиблись – ничего, второй – проехали. Надо выбрать новую! И вперед!

Сказка о счастье и процветании без КПСС в плане реализации оказалась очень непростой. Но виноватых быстро нашли и сменили на невинных. Егор Тимурович – спасибо ему огромное! – преодолевая растерянность, апатию и открытое сопротивление, активно взялся за дело, и продукты появились! Будущее, пусть и не такое светлое, как раньше, тоже несмело приблизилось, с опаской пытаясь разгадать, что еще мы собираемся натворить.

Мы же на этот раз все делали правильно и не откладывая в долгий ящик, поэтому все ожидали быстрых перемен к лучшему, что и произошло…

Но случилось несчастье с деньгами.

Деньги

Облученные деньги стали пухнуть, обесцениваться и превращаться в прах. За небольшое время мы и нищими успели побывать и миллионерами и снова в нищих превратились. Наконец поняли – не в деньгах счастье. В смысле, не в рублях. Счастье, оно – в баксах, марках, фунтах, йенах и, конечно, в собственности.

Раздали ваучеры. Объяснили, что это и есть собственность. Я свой продал. За пять. Только не помню чего: то ли рублей, то ли тысяч. С деньгами такие мутации – прямо в руках видоизменяются: то они с нулями, то без нулей, то с Лениным, то без Ленина, то широкие, то узкие, то короткие, то длинные, чтоб хоть чем-то на бакс походить. Накопил пол-сетки денег, хотел телевизор купить, а в магазине смеются – вчерашние! – уже не принимаем. И вообще, мы теперь вегетарианцы – на зелень перешли!

Американцы снова наши друзья и союзники – давно бы так – но хитрые – узнали, что мы проявляем повышенный интерес к чужим деньгам, устроили обмен старых долларов на новые с большими портретами своих президентов. Специально, чтобы мы таким образом изучали их историю и приобщались к американской культуре. А мы вместо того, чтобы напечатать деньги с головами Ленина, Сталина, Хрущева, Брежнева и Горбачева застеснялись и вообще без голов напечатали – стыдимся своей истории! Наверное, потому что она у нас неправильная. В отделении Сбербанка появилась красивая доска с увеличенным изображением американских купюр всех достоинств и броским заголовком – «Так выглядят ваши новые деньги». В смысле, деньги у нас теперь общие. В идеале, мы вообще можем объединиться – один строй, одни деньги, общая граница и наши люди в целом не против, но они еще не созрели, а мы стесняемся. С Белорусией сложней – граница общая, народ – за, но деньги разные. Весь мир нам стал ближе и со многими мы не против объединиться и вместе идти по их пути, особенно с теми, у кого деньги хорошие.

С Египтом, как я выяснил, нам уже не по пути, хоть мы им и плотину строили, и купаться туда летаем.

Возвращаюсь из Египта. В кармане 10 фунтов 50 пиастров, и ни доллара ни цента, ни марки, ни франка, даже рубля завалящего нет. В автобусе из Шереметьева говорю кондуктору:

– Давайте я вам заплачу такими деньгами! Смотрите, какие красивые: вот фараон сидит, а вот его жена, вот они на лодочке катаются, вот мечеть и минарет…

– А нормальных баксов, что ли, нет? – кондуктор удивляется.

– Все потратил! Но это тоже хорошие деньги. И они тоже в баксы превращаются. Фунтик к фунтику – баксик! Фунтик к фунтику – баксик!

– А написано как будто от руки.

– Это по-арабски. Египет – хорошая страна. У нас давние связи. Мы им плотину строили и песню пели: «Этот желтый и непонятный, непохожий на Волгу Нил». Хотели даже их в свой соцлагерь принять. Но они почему-то испугались и перестали с нами дружить.

– Все они так! – осудила кондуктор египтян.

– Но сейчас отношения нормальные.

– Не надо, – недоверчиво повела головой и рукой махнула. – Это не деньги! Ехай так!

Меняется жизнь, меняются деньги, и в строительном комплексе Москвы тоже перемены. А мне это надо отражать, причем быстро, с колес, иной раз даже не опохмелившись. Чтобы, если уж не понимаем действительность, так хоть знать, что происходит. Деньги тем временем устремились на рынок. Экономика-то рыночная теперь, а не производственная. Вот они поближе к продуктам и переместились.

Суббота – день объездов. Это закон. Все начальство и сам Главный Строитель разъезжаются по наиболее важным объектам и предприятиям столицы, ну и, понятно – кому пиздюлей, кому пряников…

Главный строитель Москвы – это, если верить Юрию Михайловичу, конечно, Владимир Иосифович. А, если верить Владимиру Иосифовичу, то, конечно же, Юрий Михайлович! Но и Леонид Наумович, я вам скажу, тоже очень главный! И Василий Васильевич – его именем даже водку назвали! Михаил Александрович силен – как выставит свою технику, как ломанет – любой буерак в строительную площадку превращается, а помойки и поля аэрации – в сады и парки. Растет Москва не по дням, а по часам, потому что возглавляют наш строительный комплекс люди энергичные, опытные, талантливые и авторитетные, причем, настолько, что никакие перемены им не страшны.

И вдруг облом – денег нет. Никаких! Даже египетских! Строители слегка растерялись. Но – люди старой закалки – по привычке продолжают работать, рапортуют о достижениях, обещают исправить недостатки, а самый смелый или кого не жалко, вдруг выйдет да скажет:

– Нам бы денег! И объект уже закончили бы, и весь микрорайон! Даже новую линию запустили и подняли качество! Нельзя ли сократить задержку платежей по городскому заказу?

Начальство, надеясь на то, что деньги одумаются и когда-нибудь вернутся с рынка, если не сразу в производство, то хотя бы сначала в бюджет, обнадеживало – дайте срок – все образуется. Но хитрые деньги пошли своим путем и все мимо. Столичное начальство – нормальные люди и тоже, как все мы, очень любит, когда ему деньги дают, но терпеть не может, когда просят. На одном из совещаний властных структур со строителями вопрос был поставлен ребром – «Что важней: работа или деньги?! Посмотрите, что творится вокруг! Безработица по всей стране! Город дает вам работу, а вы еще недовольны!» И люди поняли – такая у нас теперь экономика будет – рыночная, но без денег. И наш великий народ опять пошел своим путем. Творческим. В духе новой экономики и в соответствии с призывом нового руководства:

«С деньгами и дурак может! А вот вы без денег попробуйте!»

Попробовали без денег. Оказалось, можно! Ты – мне, я – тебе, бартер, гениальные схемы виртуальных оплат и просто мистические способы обналички, ну и, естественно, задержки платежей поставщикам и зарплат рабочим. Дело пошло, стройки встрепенулись, производство завертелось, рабочий класс постройнел, а жизнь директоров превратилась в интереснейший детектив, а у кого и в боевик.

Но чтоб начальство не расслаблялось и по традиции все равно все продолжают просить.

На одном из предприятий директор, жалобно заглядывая в глаза одному из главных строителей, настырно заканючил:

– Леонид Наумович, лимончиков бы десять, а? За металл заплатить. Не дают уже без предоплаты. И распредписьма зачесть!

Леонид Наумович куратор предприятий стройиндустрии как любимого сына обнял директора за плечи.

– Ты же умный человек! Работать умеешь! Коллектив у тебя прекрасный! Предприятие на хорошем счету! С деньгами, сам знаешь, и дурак может. Но ты же не дурак?

– Да, вроде, нет.

– Ну вот! Действуй! Я понимаю: трудно без денег. Но нет их! Нет! Я и сам без денег вопросы решаю! Нормально! А с распредписьмами поможем! Скажи лучше, как у тебя с приватизацией! Сколько акций приобрел?

– Да я, как все, – вдруг замялся директор. – Нельзя же было на сторону их пускать! Волю дай – все растащут! Или придут с рынка с чемоданом денег, купят завод и сникерсы начнут выпускать.

– Правильно. Или памперсы. Ну, а все-таки. Ну, мне на ушко, чтоб никто не слышал!

Директор, привстав на цыпочки и озираясь по сторонам – «шу-шу-шу» – ему на ушко.

– Да что ты говоришь?! – во весь голос удивился Леонид Наумович, остановился, развел руками. – 55 %!! Ну, мо-ло-дец! Молодец!

– Да я, как все! А то ведь растащат! Мало ли что дальше произойдет – времена-то непонятные, – директор мнется и топчется, и улыбается смущенно – в шутку, вроде, все. И приватизировал как бы не насовсем. Власть скажет – все акции отдаст. А нет – нет. Детям останутся или внукам. Мы по-людски не жили – пусть хоть они поживут! И начальство, вроде, пока не против.

– Ну и правильно, пусть живут!

Директора наши все хорошие ребята! Сколько водки вместе выпито – представить страшно, а консенсус не всегда найти можем!

После совещания мой добрый знакомый директор комбината вдруг и говорит:

– Борис, ты не прав. Хорошего человека на весь город ославил!

– Я справедлив!

– Нет не справедлив! Нельзя против спорта выступать! Мы здесь все болельщики. Один ты против.

– Ничего подобного! Я – за!

– А футбол не любишь!

– Люблю!

– Тогда скажи, спорт нужно поддерживать?

– Нужно!

– О спортсменах нужно заботиться?

– Да кто против?! Конечно! Если не обращать на них внимания и не заботиться – они бандитами становятся. Поэтому и материально поддерживать их надо, и квартиры давать… Но! Сначала отдай зарплату рабочим!

– Тебя послушать – весь спорт загубить можно!

И так они дружно на меня набросились: два директора и три зама, что я задумался – может, и в самом деле не прав? Может, я чего-то не понимаю?

Ну а как это понять – четыре месяца рабочие зарплаты не получали! Вся крупа и консервы, что во времена социализма закупили, кончились! Как жить?! Вспомнили, что раньше профсоюз был, снова организовались, начали писать в разные инстанции. Из школьной истории позаимствовали опыт – устроили забастовку.

Ну нельзя же людям совсем не платить!

При коммунистах комбинат считался одним из лучших. Директор уважаемый человек. Приватизировал все хозяйство – и словно подменили! Другие времена – другие нравы. Комбинат, словно пиявками оброс разными фирмочками и пошел ко дну, продолжая при этом содержать футбольную команду, которая как назло добилась успехов. Спортсмемы получили материальное поощрение, капитан команды – квартиру, а работяги за голову схватились – да на хрена же нам этот футбол!

По-моему, это неправильно. Нужны деньги на спорт – организуй на территории комбината рынок, построй втихоря из своих панелей дом и толкни, чтоб никто не пронюхал и не заставил делиться, укради, наконец, – никто тебе слова не скажет! Если не поймает. Организуй банк, обещай тысячу процентов дохода по вкладам. Народ обрадуется, сколько тебе надо денег, столько и притащит. Быстро забирай, банк ликвидируй и концы в воду! Есть много способов! У нас же свобода!

Но зарплату людям отдай!

Так и не договорились. Расходились хороши, но каждый со своим мнением. Сказали, что из-за таких, как я, мы на чемпионатах мира всем проигрываем! Будто я футбольный тренер!

Я в жизни много чего не понимаю и часто бываю не прав. Но пусть меня переубедят! Поправят, подкорректируют!

Тем более, что есть другие примеры.

Генеральный директор одной из мощных фирм Михаил Александрович, который любое неудобье в стройплощадку превращает, не только платит хорошо и вовремя, но и каждый год поощряет своих работников квартирами, машинами, телевизорами… И это при том, что фирма работает целиком на горзаказе и по безналу, а сам Михаил Александрович мастер спорта.

Руководитель другой крупной фирмы тоже мой хороший знакомый Эдуард Ефимович мало того, что платит своим работникам хорошо и вовремя, так еще и учредил для уходящих на заслуженный отдых, дополнительную пенсию от фирмы. Никто ему это делать не приказывал!

Директорский корпус расслаивается на глазах. Одни ломаются, ускоряя развал своей приватитзированной собственности, другие продираясь сквозь эти обломки, идут в новую жизнь России, которой еще не существует. Есть у директора воля, талант и совесть – предприятие работает нормально и даже развивается, нет – нет. Только для того, чтобы в наших условиях работать нормально, нужны герои.

* * *

С директором кирпичного завода договорился о встрече заранее. Хороший завод – без денег прекрасно работает. Решили мы его в качестве примера представить на первой полосе своей газеты. Приезжаю – директор принять не может! В административном здании что-то странное творится. Милиция ходит. Все хмурые. Наверно, влип, думаю. Жалко, если посадят! Хороший мужик. И снова ошибся. Никто его и не думал сажать – не виноват он. Его три часа назад самого убили! Во время обеда в собственном кабинете! Вошли двое – один, как потом описывали, кавказец, другой на прибалта смахивает – оттолкнули секретаршу, вошли в кабинет и забили директора нунчаками. Спокойно вышли, перелезли через забор – там их ждала машина – и были таковы. Трудная у директоров работа, и опасная. Жизнь пошла такая, что обязательно во что-нибудь влипнешь, а вот убьют или посадят – как повезет!

Одного моего знакомого директора уже три раза убить хотели, а он до сих пор ускользает. Обостренный инстинкт самосохранения. У него организм опасность за версту чует. Но устает очень от такой жизни. Вечером сядет, вмажет стакан, возьмет гармонь и заиграет печальную мелодию. Потом обнимет своего зама по экономике – симпатичная женщина – эх, жизнь наша грешная!.. И горюют вместе.

Успеет расплатиться, пока инстинкт не притупился – будет жить. Нет – нет.