Книга: Красная трава - Борис Виан

Однако сюр не является самоцелью в «Красной траве». В этой книге Борис Виан через призму путешествий в памяти главного героя Вольфа рассуждает об обществе и о смысле жизни. И диагноз нашему миру он ставит не самый привлекательный. По всему миру, от человека к человеку, распространяется один и тот же алгоритм жизненных ступеней: детство, религия, образование, любовь и страсть, деятельность в качестве ячейки социального общества и, наконец, смерть.

Символом этого распространения и является разрастающаяся красная трава, фигурирующая в книге. А люди как розы, которые падают на траву (считай с рождения), сразу же сливаются с ее цветом. Попадая в этот мир, мы клюем на удочку социальных устоев, постепенно изнашиваясь изнутри и сковывая себя в стальной клетке. Наш запас развлечений и уловки, позволяющие жить СВОЕЙ жизнью за короткое время растрачиваются, отчего ты чувствуешь себя обложенным со всех сторон.

Решение, которое видит главный герой – это растворение в красной траве, избавление от того, что мешает – от себя самого и своей индивидуальности. Только тогда ты сможешь прикоснуться к «совершенству» в виде социально навязанной идеальной модели поведения. «Мертвец — это прекрасно. Он полон. Не имеет памяти. Завершен. Пока не мертв, не завершен». Круг, который замыкается.

Непосредственно о книге. Красная трава понравилась чуть меньше Пены, что и отразилось на общей оценке произведения. Теперь попробую объяснить почему.

Первое ощущение, которое возникло от книги – она слишком похожа на Пену, будто по шаблону написана. Тот же самый абсурдный мир, в котором происходит действие, банальный сюжет, но зато очень веселый стиль изложения и притягательная атмосфера, которая может покрыть многие недостатки произведения. Благодаря фирменному юмору Виана, называнию привычных вещей смешными неологизмами, его книги читать действительно легко, какие бы тяжелые и бредовые события там не описывались. Я бы даже сказал, что у автора есть собственный язык, на котором француз рассказывает просто о сложном. Однако, поскольку я уже проходил через всё это в Пене, то такого яркого впечатления от Травы у меня не было.

Большой сюжетной дырой показалась линия с Ляписом. Откуда это всё взялось? Почему и зачем автор обошелся с ним так жестоко в итоге? Абсурд да и только! С точки зрения логичности происходящего Пена показалась всё –таки более стройной, если можно так выразиться.

И всё-таки есть в Траве то, благодаря чему она выигрывает у Пены. Это очень яркий, харизматичный главный герой – инженер Вольф, а также изобретенная им таинственная машина для стирания воспоминаний, которую можно считать главной героиней произведения. Сама идея подобного аппарата мне кажется довольно интересной и полезной. Я бы реально стёр из своей памяти много травмирующих событий и был бы готов пройти ради этого тот путь, по которому шел Вольф. Сам процесс нахождения в машине напомнил мне психоаналитические сеансы, на которые я сейчас хожу раз в неделю. Могу сказать, что очень многие мысли и переживания Вольфа находили отклик в Вашем покорном слуге. Я действительно нередко видел в Вольфе отражение себя. Рассказы мужчины о его отношениях с родителями задевали за живое. Так близко, так знакомо, местами так страшно…… Рассуждения героя о его любовных утехах тоже показались весьма любопытными и тоже отзывались во мне с завидным постоянством. Это тот редкий удивительный случай, когда ловишь себя на мысли: О, а я ведь думаю и чувствую почти так же, как и Вольф, но так здорово выразить эту тревогу и боль не могу. Мне было приятно распознать в Вольфе родственную душу и понять, что многие мои мысли вовсе не так уж абсурдны, как иногда кажется. Вместе с тем, мне было нас жаль. Да, именно это слово. Жаль потому, что у нас есть способность думать больше, проникать в суть вещей глубже, смотреть на мир шире, чем большинство людей. Такая способность может быть и даром, и проклятием, в зависимости от того, как распорядится её конкретный человек. В случае нас с Вольфом это, скорее, негативный вариант, увы. В одной из своих лекций мой нынешний аналитик сказал, что депрессия – это просто восприятие мира таким, какой он есть, без розовых очков на глазах. Эта фраза немного перевернула мой взгляд на собственные проблемы в более позитивную сторону, но вместе с тем пришло понимание, что иногда действительно очень охота надеть розовые очки, а это крайне сложно. В этой связи я даже немного завидую Сенатору – самому счастливому персонажу этой истории, как оказалось в итоге.

Поэтому я читал книгу в основном ради этих погружений Вольфа в машину. Каждое последующее я ждал больше предыдущего. Когда состоялась встреча Вольфа со стариком, требующим заплатить налог, я просто пищал от восторга! Этот эпизод я тоже интерпретировал в психоаналитическом ключе, для меня это был диалог ид, эго и суперэго, которым как раз и был образ старика. Надеюсь, когда-нибудь я смогу докопаться до такого старика внутри себя, высказать ему всё, что накипело и начать дышать более свободно. Финал истории с Вольфом довольно странный, но вполне в духе Виана, мне кажется. Именно такая развязка получается наиболее запоминающейся и яркой, на мой взгляд. И я уже был готов ставить 4 звезды, если бы автор не испортил всю малину приторной феминистической вставкой в концовке. Так, оказывается, все самокопания Вольфа были только ради столь «глубокого» вывода женщин??? Почему было не завершить повествование без этой сцены? Всё же так красиво сделал автор! Стало по-настоящему противно на душе от того, что Виан снова обвёл читателя вокруг пальца. Хочется воскликнуть нечто вроде « Борис, ты не прав!», но остается только развести руками и перейти к подведению итогов.

В общем и целом книга оправдала ожидания. Приятно было прочитать её именно сейчас. Не только похихикать над повествованием, но и покопаться в себе, вспомнить уходящий год, проанализировать многие этапы собственной жизни на пороге начала нового её этапа – пару недель назад я закончил магистратуру, поэтому теперь необходимо по-настоящему взрослеть и искать работу. Не знаю, буду ли читать Виана еще после такого пинка в концовке, но его творчество явно не оставляет меня равнодушным, а это главное в литературе, на мой взгляд. 7/10

В центре сюжета — две пары: инженер Вольф, его жена Лиль, и его друг, по совместительству ассистент, Ляпис со спутницей Хмельмаей. Также при них — сенатор Дюпон, судя по всему — пёс.

Жизнь была пуста и в ожидании, не грустна. Это для Вольфа. Для Сапфира — бьющая через край и не поддающаяся определению. Для Лиль жизнь была необходимостью. Хмельмая о жизни не думала…

Вольф создал машину, которая способна стирать память. Прошлое его отягощает, кроме того, это удивительный шанс, проверить, что будет, когда всё лишнее уйдёт из его жизни. Процесс стирания памяти оборачивается в интервьюировании главного героя. Попадая в машину, его сознание переносится в параллельную реальность, где задают вопросы незнакомые ему люди. Всё идет строго по плану – один сеанс – одна тема для стирания памяти. Виан безжалостно прошёлся по главным «столпам» становления человека, уничтожая их: Родители и Воспитание, Религия, Образование, Любовь.

Меня разочаровали внешние формы вашей религии, — сказал Вольф. — Слишком уж все это произвольно. Манерничание, песенки, красивые костюмы… что католицизм, что мюзик-холл — все одно и то же.

Гиперопека родителей делает из Вольфа бунтаря, но ленивого на настоящие поступки. Религия не приносит ответов, а лишь создаёт иллюзию присутствия Бога. Образование изнуряет человека, отвлекая от самого главного, ради чего стоит жить. Любовь не приносит удовлетворения. Вольфу приходится вспомнить весь жизненный путь, разговоры выходят сродни с исповедью. Автор с азартом переходит границы общепринятых норм. Приведу цитату лишь из сеанса про образование, в противном случае, мне пришлось бы переписать всю книгу:

Поднимайтесь-ка каждое утро в семь часов… Ешьте в полдень, ложитесь спать в девять вечера… и никогда у вас не будет вашей, вашей собственной ночи… никогда вы не узнаете, что есть такой миг, когда, словно море, распростертое в паузе между отливом и приливом, смешиваются и растворяются друг в друге ночь и день, образуя отмель лихорадки, наподобие той, другой отмели, что образуют, впадая в океан, реки.

Естественно, полностью отчистив память, единственное что остаётся человеку – умереть, ведь он вернулся к истокам, опустошил свой разум. Думаю, Вольф понимал и осознанно шёл на это.

И когда ждать невмоготу, — сказал Вольф, — и когда мешаешь сам себе, появляется повод и оправдание — и если избавишься от того, что мешает… от себя самого… тогда прикоснешься к совершенству. Круг, который замыкается.

Удивительно в этой книге то, что её хочется пересказывать. История наполнена нюансами, которые мог выдумать только Борис Виан. Сенатор – то ли человекообразная собака, то ли собакообразный человек. А так же: нюхалки, гавианы, тюхание, разговоры с зеркалом, метаморфозы домов, вырастающих на улицах, и растения, придуманные им самим же.

— Я их помню, — сказала Хмельмая. — Прежде было много ландышей, целые поля, такие густые, будто их подстригли под бобрик. Садишься посреди и рвешь их, не вставая. Кругом одни ландыши. А здесь другое растение, с цветами, словно маленькие кругляшки оранжевой плоти. Не знаю, как оно называется. А под головой у меня фиалки-траурницы, а там, у другой руки — асфодели.

Автор не изменяет себе в создании собственной реальности — мира абсолютной безнадёжности. Чего только стоит игра «кровянка», где стреляют иголками в обнажённых людей. А время представляет собой абстрактную единицу.«истинное время субъективно… его носят в себе…». В действие пяти минут автор умещает события нескольких месяцев, а может и лет:«Вольф слегка привел себя в порядок, перед тем как вернуться в зал, где пили и танцевали. Вымыл руки, отпустил, но недалеко, усы, убедился, что они ему не идут, сбрил, не отходя от кассы, и завязал галстук на другой, более пространный манер, ибо мода успела за это время уйти вперед».

Отношения Ляписа и Хмельмаи наполнены нежностью: «Ты прекрасна, — пробормотал он, — как… как японский фонарик… зажженный.— Не говори глупостей, — запротестовала Хмельмая.— Я же не могу сказать, что ты прекрасна, как день, — сказал Ляпис, — дни бывают разные. Но японский фонарик красив всегда».

Однако Виан безжалостно делает их союз обречённым на невозможность существования. Паранойя Ляписа сводит его с ума, и он погибает в схватке со своим безумием. В этой истории каждый занят сам собой, но воспринимается это вполне нормальным, адекватным для того мира. Каждый герой — «вещь в себе», и можно лишь догадываться, о существовании переживаний и истинных мотивов, а многое из происходящего остаётся на усмотрение читателя. Например, «Вольф смотрел из окна на запад». Что он там видит? Не известно. Но уточнение есть – «на запад». И так на каждой странице, нюансы которые хочется разгадывать.

«Красная трава» — отличная книга для того, чтобы «пошевелить» и разум, и душу. Но, отправляясь в путешествие по страницам, не забудьте забыть всё, что знали о литературе.

Всегда интересно представлять текст как какую-то картинку. Один - с дырками, в другом все буквы прыгают и какой-то забор в узоре. Виановская рукопись больше напоминает собрание похожих друг на друга, в чем-то стильных, но вместе образующих странную мешанину, знаков.

К сожалению, страдаю всегда, если книга не цепляет с первых страниц если не сюжетом (а такое редко), то языком обязательно. Пусть книга начинается с описания пейзажа, но она цепляет. Здесь же ничего не зацепило. Только говорящая собака вызвала улыбку и все.

[роман «Красная трава», стр.93].

Роман Б. Виана «Сердцедер» вообще о воспитании – мальчиков-тройняшек со дня рождения, но наши доки в школьном и социальном воспитании детей взъярятся, читая его. В духе Рабле, Андрея Платонова и сюрреализма провозглашаются замечательные постулаты. Платоновские Пухов и Чванов поступают как ополоумевшие от правильных указаний дезинтегрированные обыватели, а мужчины Виана - как маньяки, отказывающиеся обслуживать матку в улье. Государство давно превратилось в сумасшедший строгорежимный дом, а семья – в его ячейку, секцию: надзиратели-кнутобойцы и чокнутые психотерапевты (герой романа - психиатр). Тяжелый писатель Виан: скепсис и юмор тотальный, абсурд непреходящий.