Текст книги "Так и живем… Собрание стихов"

РИНГТОН

Заведую крупным промышленным складом.

Любуюсь на полках коробок парадом.

Моё бытие и спокойно, и плавно.

Кто надо – подмазан, и даже сам Главный.

В наличии всё! Инструменты, детали,

панели для стройки, детишкам сандали,

запчасти к станкам, холодильники, краски,

компьютеры, лес и пожарные каски…

Ношу на запястье часы от «Брег'ета»,

жена в жемчуга от «Булг'ари» одета.

Три дома построил для братьев и тёщи,

и виллу себе на Майорке у рощи.

Две парусных яхты, ангар с самолётом,

да модный айфон взял взаиморасчётом.

Ведь нынче у каждого есть эти штуки,

чтоб видели – всё у меня чики-пуки!

Но как-то дружки, заявив беспардонно,

мол что за айфон без блатного рингтона?

С наладчиком из телеком магистрали

тайком мне рингтон в телефон закачали.

А ночью я чуть не сыграл было в ящик,

разбуженный звуком рингтона вопящим.

Сиреной орал гаджет (будь он не ладен!) —

«Полундра! Аврал! Ревизоры на складе!»

НА ВОЛЮ!

Подавляемый Ик —

«средоточие мук»

организм в один миг

трансформировал в Пук!

Пук был пойман, зажат

и родив нервный тик,

разозлившись на зад

воротился, как Ик.

Но, залитый водой,

повернуть принуждён

и известной тропой

отправляется он.

Проходя всё быстрей

этот замкнутый круг,

становились сильней

Ик и Пук от потуг.

И дуэтом потом

посреди тишины

прогремели, как гром,

разрывая штаны!

КОЛЕСО САНСАРЫ

Крутит колесо Сансара,

Как крупье тасует души.

Тут и там антигерои

Возрождаются опять.

Гунны, варвары, татары

И на море, и на суше

Византию, Рим и Трою

Вновь спешат завоевать.

И не выбраться из круга

Существам с порочной кармой,

Совершающим убийства,

Нападения, грабёж.

Не радеющим за друга,

Милосердия и грамма

Не имеющим, витийством

Камуфлирующим ложь…

Сторонясь красот природы,

В глубине навозной кучи

Разместился муравейник,

Без претензии на вид.

Муравьиного народа

Шевелящаяся туча

Ни о чём, кроме семейных

Дел не мыслит, не грустит.

Пусть соседи процветают,

Строят больше, выше, лучше.

Развиваются искусства,

Ремесло и вольный труд.

Муравьи огромной стаей,

Выбравшись из смрадной кучи,

Мир собой заполнят густо,

Всё растащат и сожрут.

И на месте разорённом

расположат муравейник,

А потом, подняв движуху,

Отправляются на бой

К племенам не покорённым

Прицепиться, как репейник,

Чтоб руины и разруху

Вновь оставить за собой.

Их всем миром осуждают,

С ними борются, воюют,

Вразумляют постоянно,

Игнорируют задир.

Но они не унывают,

И политику такую

Всюду насаждают рьяно -

Строят свой "Особый мир".

«ЖАЛОСТНАЯ» ПЕСНЯ

На площади вокзальной я

торчу бельмом в глазу,

пою слова печальные

прохожим на слезу.

Меня простой парижский люд

обходит за версту.

Лишь редко грошики суют,

жалея сироту.

Под снегом и под дождиком

приходится мне спать.

Листва да подорожники —

перина и кровать.

Родителей ковид извёл,

братан сидит в тюрьме.

Сестрёнка поменяла пол,

забыла обо мне.

Друзья, устроив дымный дрифт,

исчезли навсегда.

Вернуть долги мне через «Свифт»

не светит никогда.

Любимые подруженьки

лишь в радости близки.

Не отвечают душеньки

на зов моей тоски.

А граждане приличные

бегут и прячут взгляд.

Мои проблемы личные

послушать не хотят.

О том, что мы не местные,

ни дома, ни гнезда,

что без билета места нет

для нас на поезда.

У папы конфискованы

дворцы и портмоне.

Копейки даже ломаной

не перепало мне.

По горло сыт Европою.

Давно иду пешком,

босой в Россию топаю

назад в родимый дом.

Подайте же на карточку

хоть пару косарей,

смогу купить я тапочки

и двигаться быстрей!

В ПОИСКАХ РАЯ

Чтоб отдохнуть на миллион,

рванул в туманный Альбион.

Брожу по Лондону и вот

не вижу никаких красот.

Всему виною мерзкий смог.

Я дня бы здесь прожить не смог.

Глаза слепит, дымит в лицо,

и крыс, как в Буркина-Фасо.

Не лучше, чем привычный наш

Российский нынешний пейзаж.

Дерьмо на реках, спилен лес,

помоек горы до небес.

Дымится торф, горит тайга,

и тают в Арктике снега.

Короче, там и тут – не Рай!

Махну, пожалуй, я в Дубай.

Песчаный пляж у синих вод,

Халифа Башня в небо прёт.

За деньги – роскошь и уют,

и даже водочки нальют!

Красоток встретишь или жаб -

хрен углядишь через хиджаб.

Вокруг спорт кары и  хай-тек,

и на верблюде туарег.

Всё ничего бы, но жара,

в мечетях голосят с утра,

и хуже, чем английский смог

стеной до неба прёт песок…

От зноя я решил сбежать

в прохладу, там, где благодать.

Голландия – средь дамб и вод

цветы и «травка» круглый год!

Красотки смотрят из витрин,

брожу обкуренный один,

повсюду предлагают секс,

бухло и с ганджубасом кекс.

Навстречу глюки без конца,

то призрак Гамлета отца,

то блудный Рембранта сынок…

Сел в самолёт, лечу в Бангкок.

Среди смещения полов,

буддистских храмов и слонов,

туристов полный беспредел…

Здесь я конкретно обалдел.

Затем Япония, Китай…

Ну на фиг Азия, прощай!

Австралия – для кенгуру.

Я думал от тоски умру.

Панама, Мексиканский Ад

и США, где тварей всех подряд

собрали, словно Ной в Ковчег,

и стал букашкой человек.

Объездив страны все окрест,

не встретил безмятежных мест.

Отсюда вывод и мораль:

нет Рая на Земле, а жаль!

ФОБИЯ

Я объездил весь мир:

Рим, Майами, Памир,

Пересек все моря с океанами.

Девки, пальмы, песок,

Ананасовый сок

Вместе с ромом херачил стаканами.

Жизнь моя удалась,

Покуражился всласть

Я по странам с обрядами странными,

За кораллом нырял,

Сsал в Панамский канал,

Прорубался сквозь джунгли с лианами.

На охоте везло,

И «Гринпису» назло

Львов шугал вместе с гиппопотамами,

Но на плятском Гоа,

Набухавшись «в дрова»,

Изнасилован был обезьянами!

С той поры – я другой.

За порог ни ногой.

Мне животные кажутся странными.

Перья, шерсть или мех —

Опасаюсь их всех,

Но особенно тех, что с бананами!

КОЛЫБЕЛЬНАЯ СЕБЕ

Спи, стареющая тушка —

саркофаг моей души.

Я спою тебе на ушко

колыбельную в тиши.

На часах пробило полночь,

вылез месяц на карниз.

Боль в суставах,  слышишь  сволочь,

я прошу тебя уймись!

Сделай на ночь передышку,

со склерозом похрапи.

Хочешь дам тебе я мишку

или зайца обними.

Не томи изжогой, печень!

На ночь я не пью, не ем.

Геморою только свечи

дал – побаловать хоть чем.

Вот с бессоницей альцгеймер

начинает хоровод.

Черепушка, как контейнер,

к финишу мозги везёт.

Не ритмично, с остановкой

за ребром стучит мотор.

Подвывает сердцу громко

кишек заунывный хор.

Кашлем завершаю песню,

в тон ему скрипит кровать.

Мочевой пузырь всем вместе

на горшок велит шагать.

За окошком наступает

предрассветная пора,

и цветных таблеток стая

ждёт меня уже с утра.

МУХА

Представить я не мог, какой разрухой

закончится ужасная война,

устроенная наглой толстой мухой,

влетевшей через форточку окна…

Плечом к плечу семья единым фронтом

восстала, чтобы дать врагу отпор.

Теперь жилище требует ремонта,

раскопан двор и выломан забор!

С противником сражался я газетой,

брат молотком, а дед – бензопилой,

но супостат, гудящею ракетой,

носился между нами, как чумной!

Разорваны гардины и обои,

следы от ног на стенах и софе,

папаня, с диким первобытным воем,

бабулю шваброй бил по голове.

Потом искал в её прическе муху,

но труп врага не смог нам предъявить,

и тёще в горло, для подъёма духа,

бутылку коньяка пытался влить.

Соседи дружно прибыли на помощь,

крушили и ломали кто что мог,

А дед с бензопилой лежал, как овощ,

обрушив вместе с люстрой потолок.

Зачем-то кто-то вызвонил пожарных,

на радостях устроивших потоп.

За ними Росгвардейцев взвод кошмарный,

припёршись с пушкой, начал рыть окоп.

Тут муха, пользуясь неразберихой,

умчалась через выбитый проём.

Все замерли и стало очень тихо

в развалинах, где только что был дом!

ВДОХНОВЕНИЕ

Я прочитал у одного поэта

Прекрасные стихи про пейзаж.

Словно вживую вдруг увидел этот

Чарующий,  природный антураж.

Душа вскипела чайником забытым,

В чулане отыскался карандаш,

И на клеенке, с краешком залитым,

Решил писать стихи, впадая в раж.

Я описал бы гадскую природу,

Но паутина заплела окно.

Через него в любое время года

Я вижу только серое пятно,

Да дохлых мух засушенные тушки.

Одна бухая плещет в моей кружке

И крыльями взбивает самогон,

Что принимаю на грядущий сон.

Да пусть ее, ведь всяка тварь живая

Кирнуть желает, охренев от чая,

В который сколько не клади варенья,

Не раскумаришься до Заговенья!

Ах да, забыл, что начал про природу.

Из дома только выхожу по воду,

Да вынести поганое ведро.

Но утром точно навострю перо

И опишу все прелести заката,

Лишь бы за ночь не обвалилась хата!

Ну а пока пишу маляву эту

Из зависти к хорошему поэту.

Пытаюсь как-то выдержать размер,

Шлифуя самогоном «глазомер».

АМЕРИКАНСКИЕ ГОРКИ

Вместе с теми, в ком разума нет

в Луна парке купил я билет

на рискованный аттракцион,

где по горкам несётся вагон.

Разместившись в гнезде Сатаны,

я на старте обделал штаны.

А когда вверх ногами петлю

закрутили, я понял – блюю!

Мчится с чёртовой горки крутой

тот обед, что исторгнут был мной.

Не успел заскучать, как уже

повстречался с ним на вираже!

Я ору, как на бойне баран,

и пытаюсь нащупать стоп кран.

Только не предусмотрен он  тут,

позабыли мне дать парашют.

Согласился бы на дельтаплан,

лишь бы этот покинуть капкан,

что стрелою несётся к земле.

Рву застёжки ремней на седле,

мне бы только добраться к рулю

тормознуть, но опять на петлю

разгоняется адский вагон,

я ругнулся и выпрыгнул вон!

ДЖЕНТЛЬМЕНЫ

Однажды в очереди у ларька за пивом

томился зноем в ожидании народ.

Кому-то кто-то что-то вякнул некрасиво,

в ответ сказали завалить поганый рот.

Глаза залившим даже море по колено.

Смотреть на зрелище собрался весь Привоз.

И джентльмен перчатку кинул джентльмену,

а тот ответил с разворота пяткой в нос.

«Ату его!» – в толпе кричали джентльмены.

«Порви его, как Тузик грелку на куски!»

И джентльмену в руку сунули полено,

другому бросили слесарные тиски.

Земля дрожала, пыль столбом стояла в драке.

Удары сыпали противники, как град,

и куртуазности салонной перепалки

перемежал собой простой портовый мат.

Азарт крепчал! Смешались в кучу кони, люди:

на джентльменов джентльменов шла стена,

и кулаки стучали в головы, как в бубен,

и разразилась джентльменская война.

Тут через рёв толпы прорвался крик истошный:

«Ларёк открылся, пиво начали давать!»

В один момент клубок распался суматошный,

и стала очередью джентльменов рать.

НЕОЖИДАННЫЙ ЗВОНОК

С последней пьянки не нашёл дорогу

домой пропавший без вести завхоз.

Среди крапивы в яму, как в берлогу

свалился и ушёл в анабиоз.

Три дня лежал в отключке под забором,

покуда не нашла его родня.

Бесчувственное тело всем собором,

на кладбище зарыли у плетня.

С погоста воротясь, помыли руки,

прошли в кафе к накрытому столу.

В речах, скорбя о горестной разлуке,

превознесли почившему хвалу…

Поминки набирали обороты.

Рыдания сменил стаканов звон,

как вдруг весёлой песней у кого-то

игриво запиликал телефон.

Внимания не обратив вначале,

народец на закуски налегал,

но тут у всех смартфоны заиграли,

полифонией наполняя зал.

Вот кто-то приложил мобилу к уху,

а кто-то звук на полную включил,

из аппарата громко, что есть духу,

знакомый хриплый голос завопил:

«Мать вашу! Вы совсем там охренели?

Или в башке у каждого изьян?

Вы что меня зарыли в самом деле?

Ведь я же просто был мертвецки пьян!

Наверное справляете поминки,

на стопку с водкой положили хлеб,

роняете нетрезвые слезинки

и тарахтите поминальный рэп?

Братан и шурин, ну вы паразиты!

Не с вами ли неделю я бухал?

Давно наверно не были мной биты,

вернусь поставлю каждому фингал.

Небось и Клавдия моя,  зараза,

напялила венчальную фату

и, не успев зарыть меня, так сразу

явить решила миру красоту?

Нацелилась на алконавтов свору

в надежде дурака захомутать.

Уступит кто-нибудь её напору

и будут тёще радости опять.

Соседи тоже празднуют утырки?

Решили, что накрылся бузотёр?

Я вам устрою пляски в конном цирке,

дерьмом измажу каждому забор!

Окститесь грифы, я ещё не помер,

хоть связь в могиле – полная фигня,

и с гробом тоже назревает номер:

кончается в нём воздух у меня.

Хорош за упокой бухать, дебилы!

Скорей вернитесь, чтоб меня достать.

Иначе сам отроюсь из могилы,

тогда всех оптом будут отпевать!"

ГОРЕ ОТ УМА

Витают в воздухе проекты и стихи,

изобретения, и новые идеи,

обрывки формул из научной требухи,

весь этот хлам в своих мозгах тасует гений.

Порою Миру достаётся столько бед

от результатов грандиозных воплощений,

что лучше бы не появляться им на свет

и люди жили бы спокойней без сомнений…

С метеостанцией я дрейфовал во льдах,

решив смягчить слегка морозные оковы,

подправил кое что в космических лучах,

эффект значительно ускорив парниковый.

С тех пор в раздумьях мрачных не курю, не пью,

жду от Вселенной вещих снов и креатива.

Мой интеллект достиг трёхсот семи IQ,

но все мечты лишь о холодной кружке пива!

Всему виною эта жуткая жара.

Растаял снег и миражи стоят над крышей.

С утра сегодня даже жарче чем вчера

и в ноосфере мысли замерли, не дышат.

Восьмидесятую покинув параллель,

стремлюсь на север за желанною прохладой,

а в голове вместо мозгов кипит кисель,

и сплит система слаще Нобеля награды.

Идеи мелкие я шлю под хвост коту,

феноменальное мне нужно озарение,

чтобы вернуть назад природу в точку ту,

где я Глобальное устроил потепление.

ТРИ ПЕРА

Вечор у камелька грустила.

Вдруг, в одиночество моё,

Судьбы неведомая сила

Амура бросила копьё.

Или стрелу – не разбираюсь,

но разукрасив Мир простой

цветами радужного Рая,

явился  Ангел предо мной!

Без лишних слов схватил в охапку,

и не отстёгивая крыл,

сняв только сапоги и шапку,

мне Камасутру учинил.

Всю ночь мы улетали в дали.

Когда рассвет вступил в права,

в пустой постели лишь лежали

со мною рядом три пера.

С тех пор скучаю, ожидая.

Молю Судьбу: вернётся пусть

посланец сексуальный Рая!

Пока ж от «три пера» лечусь…

ДРУГАЯ ПОРОДА

Мужик, зашоренный природой

лишь на одну по жизни цель,

в дни гормональной ломки оды

слагает ей, забившись в «щель».

Ни ум подавленный, ни опыт

ему не служит, не спасёт,

и заглушив душевный ропот

шагает он на эшафот.

Сквозь материальные потери

и неприятности в быту,

бараньим лбом стучится в двери,

найдя «единственную ту»!

Потратив нервы, деньги, годы

он наконец осознаёт,

что человек «другой породы»

поймал его на перемёт.

Любовью зарядив приманку,

на вожделении подсёк,

и дурень, падкий на обманку,

сам для себя сварганил гроб.

Годам к семидесяти с лишком

тестостероновый дурман

растает и поймёт парнишка,

что прожил жизнь, как наркоман.

Инстинкт у женщины – вить гнёзда:

таков её потенциал,

ну а мужчины – это просто

тупой расходный материал.

Лишь иногда мужьям в утеху,

чтоб не пускались в суицид,

покорность проявив для смеха,

являют дамы кроткий вид!

ОБЛАКО

Облако в небе парит,

словно витает в мечтах,

как изменил бы свой вид

город на пыльных холмах,

Если до блеска отмыть,

мысли и души людей,

кое что переменить

или убрать без затей.

В окнах замеченный грех

чьих-то семейных боёв,

и отвратительный смех

хитрых, прожжённых воров.

И теплотрассы прорыв

вместе с гудками такси,

старой афишей укрыв,

тихо с собой унести.

Крыши облезлых домов,

кладку разрушенных стен,

душный, как тьма чердаков

пропагандистский пурген.

Сотни разинутых ртов

тех, кто доверчиво туп,

ржавые арки мостов,

дым из прокуренных труб.

Сбросить на свалку весь хлам,

и под ликующий гром,

врезать по грязным дворам

летним задорным дождём!

БАСНЯ

В стране, где обезьяний жил народ,

царили подкуп, воровство и бедность.

Анархия цвела из года в год,

и не давали молока за вредность.

Собравшись, референдум обезьян

провозгласил закон и справедливость.

Преодолеть коррупции изъян

избрали власть,  с проверкою на вшивость

назначив испытательный ей срок:

бананы поделить, чтоб всем досталось,

являя неподкупности урок…

Через неделю власть проворовалась!

Народ митинговал уволить власть,

замешанную в воровском скандале,

но той в защиту гвардия нашлась,

и на три буквы митинги послали.

Неподотчётность – худшая из бед.

Она катализатор всех пороков.

И если власти не держать ответ,

то править будут жулики без сроков.

Мораль – проста, добравшись до черты

унылой жизни в поисках свободы,

пусть самых лучших изберут народы,

но власть взрастит в них худшие черты!

ТАЙСКАЯ КУХНЯ

Мне снился гнусный, мерзкий сон:

я убегал в ночи,

рычали зомби, мне вдогон

бросали кирпичи.

Пытались тушку сдать мою

в утилизацию.

Я мчался к своему жилью

в канализацию.

Там под матрасом спрятан лом,

топор, бензопила.

Устрою всем врагам облом,

раздену догола.

Заставлю польку танцевать,

вприсядку гопака,

устрою кузькину им мать,

запомнят на века!

Пытаюсь ржавый люк открыть,

что посреди шоссе,

тут зомби проявили прыть

и навалились все…

Вскочил с постели весь в поту,

ещё не рассвело.

И, глядя в окон темноту,

почуял – пронесло.

Не надо было на ночь есть

несвежий «массаман»,

«Том Ям», «Том Кха» с кокосом весь,

"Я-Донга"  целый жбан.

Под этот ужин мне могло

присниться ужас что,

а так обычное фуфло —

цирк зомби шапито.

СОННИК

Если снится пламя и пожар —

ждите наводнений и потопа,

Если девки, сауна и пар,

погорит на чём-то ваша попа!

Снились водка и аперитив,

а потом сушняк привёл икоту?

Значит сон был про корпоратив -

утром похмелись и на работу.

Коли снится серебро и медь —

у фискалов много к вам вопросов!

Тот, к кому во сне пришёл медведь,

вряд ли обойдётся без поноса.

Сон про тёщу – вроде бы к блинам,

если вас жена приводит к маме.

Но не верьте! Будет тарарам,

драка и скандал по всей программе.

Если спал с супругой, но во сне

лез к её подруге целоваться,

имя бормотал, то как по мне —

безопаснее не просыпаться!

Декольте и вырез глубоко:

грудой снятся груди. Значит или

покупать пойдёте молоко,

или алименты вам вкатили.

Тем же, кто цветные видит сны —

творчество Малевича без толку.

Если жизнью вы огорчены —

спать старайтесь чаще и подолгу!

ПРОДАВЕЦ СНОВ

Под рваным небом в телогрейке

плывёт топор средь пенных волн

туда, где в склепе канарейки,

садясь на вбитый в сердце кол,

свистят дремучему вампиру

побудку среди бела дня

и Муза, разбивая лиру,

с укором смотрит на меня.

Гремят по трубам самолёты,

в канализацию влетев.

И, словно ишаки по нотам,

сирены воют свой напев.

Меж ног просунул к заду рожу

в бродячем цирке акробат,

и распрямить его не может

трех шпрехшталмейстеров отряд.

Факир берёт простую палку

и превращает в стрекозу.

Потом глотает зажигалку,

наслав на зрителей грозу.

Кромсают молнии арену

и рвут на части, как пирог.

Злой шут, сдувая с пива пену,

у носорога пилит рог.

Под ёлкой кончились патроны,

кидают дети камни в танк.

На нём фашистские вороны

толпою грабят местный банк.

В огромной куче кони, люди

жемчужное найдя зерно,

под залпы тысячи орудий

из глаза достают бревно

у пожилого таракана,

устроившего ДТП

в волнах прибоя утром рано

с тем топором, что подшофе

привёз мне чертовню такую,

приплыв из Африки сюда,

где снами я вразнос торгую…

Так налетайте, господа!

СОН МОТЫЛЬКА

Где над пустыней радуга встает,

Меж айсбергами зеленеют клёны.

В июне наступает Новый год,

Украсив снегом баобабов кроны.

На санках мчусь по склонам пирамид,

Штурмую горный пик на водных лыжах.

И Атлантиды мокрый монолит,

Закрыв глаза, в калейдоскопе вижу.

Остановив вращение Земли,

На Солнце наблюдаю пляску пятен.

Они всплывают, словно журавли,

И вид их так печален, но приятен.

Луна, пыля обратной стороной,

На вираже мне лихо подмигнула.

Пыталась увязаться вслед за мной,

Но на нее затявкала акула

В иллюминатор корабля «Союз»,

Застрявшего в грязи ионосферы.

И космонавт, распределяя груз,

Сказал ей «фу!» за грубые манеры.

А я промчался мимо босиком,

Скользя в упругой пустоте межзвездной.

Но вдруг, залюбовался мотыльком,

Порхающим над Бездной грандиозной.

Он видел сон про радуги восход

В песках и айсберги среди которых клёны…

И в этом сне я продолжал полет,

Презрев Вселенной строгие законы!

СОН В КИНОТЕАТРЕ

Жизнь промелькнула, как в кино.

И вспомнится едва ли

То, что сбыло́сь давным давно,

Что не сбыло́сь – проспали!

Мне жизнь моя казалась кинолентой,

Как будто я в компании друзей

Смотрел в кинотеатре как фрагменты

Из памяти проносятся моей.

Глаза закрывши на одно мгновенье,

Сам незаметно для себя уснул.

Мелькали неразборчиво виденья,

Но разбудил меня невнятный гул

От голосов и шороха сидений.

Кино окончилось, зажегся свет.

Из фильма только несколько сплетений

Запомнились, но ускользнул сюжет.

Вокруг седые, пожилые люди,

Во тьму шагая, покидали зал.

И я пошел за ними, будь что будет,

Хоть никого из них не узнавал.

И лишь когда в распахнутые двери

В конце туннеля хлынул яркий свет,

Почувствовал весь ужас от потери:

Промчалась жизнь – назад дороги нет!…

Я больше не хожу в кинотеатры,

Почти не сплю, все время начеку.

В театры захожу лишь на антракты,

В буфете накатить по коньячку.

Не любопытен я на самом деле,

И не горю желанием узнать,

Что освещало мне конец туннеля:

Ворота Рая или топка в Ад.