Текст книги "Легенда о Льюке"

5

Амбар, или, вернее, нора, представлял собой просторную пещеру, вырытую в склоне берега, под большой старой березой. Узловатые, переплетенные корни березы образовывали потолок, стены, а на некоторых их них можно было сидеть. Пещера была ярко освещена огнем, что горел в очаге, сложенном из камней. По обе стороны от него стояли печи с котелками, висевшими на железных прутьях. Всюду сновали выдры, в основном дети и старики, так как взрослые все бросились в погоню за вонючками. Один старик, увидев Гарравей, отложил ложку, которую он вырезал из дерева, и сморщил нос:

– Почему мне не сказали, что там вонючки? Я бы взял свое копье и пошел со всеми. Ты, дочка, никогда ничего не говоришь мне!

Королева выдр одобрительно осмотрела почти готовую ложку:

– Отличная ложка, папаша. Уж ты-то в молодые годы задал этим тварям! А теперь лучше отдыхай да вырезай свои чудесные ложки. Нам нужно много ложек.

Старик вздохнул и снова вернулся к своему занятию:

– Еще бы, дочка! Все эти детеныши! Они, видишь ли, запускают ложки вместо корабликов, а ложки тонут.

Выдры-детеныши, затаив дыхание, следили за тем, как взрослая выдра, накрывая на стол к ужину, раскладывает ложки. Она погрозила им:

– После ужина пересчитаю ложки, и попадет вам, детеныши, если хоть одной не досчитаюсь!

Тут всеобщее спокойствие нарушили возгласы и топот вернувшихся воинов, голодных как волки, но опьяненных победой. Тримп оказалась зажатой между двумя здоровенными девицами-выдрами, которые шутили и толкались напропалую:

– Эй, подружка, ну-ка подвинься!

– Сама подвинься, толстуха!

Наконец после долгой возни, толчков и шутливых перебранок все расселись по местам, и огромный одноухий выдра спросил:

– Вуппер-хуу! Не пора ли нам подзаправиться? Королева Гарравей отрезвила его ледяным взглядом:

– Не раньше, чем мы услышим твой доклад, капитан Баруль.

Капитан ударил по полу своим мощным хвостом и подмигнул королеве:

– Ах, это! Нет больше мерзких вонючек – пожирателей детей! Мы их всех перебили!

Папаша посмотрел на него с сомнением:

– Откуда ты знаешь, что они перебиты все до одного? Одна из выдр выкрикнула:

– Да потому что он вежливо спрашивал у них: «Все?», и если кто отзывался, с тем он быстренько разбирался!

У воинов эта шутка вызвала хохот, переходящий в рев. Тримп грустно покачала головой и сказала своей соседке:

– Как вы можете смеяться, когда речь идет об убийстве живых существ?

Выдра сурово ответила:

– Если бы вы видели, что вытворяли вонючки с нашими стариками и детенышами, когда совершали свои набеги в прежние времена, вы бы нас поняли, барышня. Кроме того, наши войны всего лишь шутят, потому что вернулись живыми и невредимыми. На этот раз удача сопутствовала нам. Эти твари не успели одурманить нас своими проклятыми травами, так что им пришлось драться честно.

Суп с поплавками оказался чудесным на вкус, так же как и салат из береговых трав, лепешки из корешков с медом, горячий напиток из корней сельдерея и вино из одуванчиков. Мартин сидел рядом с королевой и рассказывал ей, куда они четверо держат путь. Гарравей дала ему полезный совет:

– Северный Берег? Вам лучше добираться туда по воде, Мартин.

– Гм, может быть, но ведь вы перегородили ручей плотиной и нашу иву тоже использовали для ее укрепления.

Гарравей бодро отмела все возражения:

– Эту плотину мы построили только для того, чтобы сделать небольшой водопад – для наших детенышей. Сразу за ней от этого ответвляется другой ручей. Мы дадим вам плот. Это просто, приятель. Река течет прямо на запад, к морю, а оттуда вам всего лишь придется пройти немного на север вдоль берега, верно, Гонфф?

Мышеплут молниеносно осушил свою миску:

– Точно, госпожа! А в благодарность за вашу помощь и гостеприимство Мартин исполнит Боевой Танец Меча. Давай, дружище, не стесняйся!

Мартин неловко слез с узловатого корня и вынул свой меч из ножен:

– Право, Гонфф, не думаю, что кому-нибудь будет интересно…

Гонфф обратился к выдрам:

– Еще как интересно! Верно, друзья?

Мартин тяжело вздохнул. По бурным аплодисментам, раздавшимся в ответ на слова Гонффа, он понял, что все жаждут представления. На дубовый пень положили большое красное яблоко. Динни уселся на пол, поставил перед собой перевернутый котел и начал постукивать по его дну когтями. Звук получился похожий на шум дождя по крыше: ток-токатока-ток, ток-токатока-ток.

Мышеплут расположился позади крота. Он взял два гриба, один из них поставил на голову Динни, второй – себе на голову, а лапы вытянул прямо перед собой и в каждой крепко сжимал по одуванчику. Гонфф подмигнул Мартину. Это был сигнал к началу.

То, что Тримп увидела дальше, было просто невероятно. В одном она убедилась: никто в лесах не владеет мечом так, как Мартин Воитель.

Мартин начал медленно, в ритме, заданном Динни, вращать мечом во всех направлениях: вверх-вниз, круговые движения на уровне плеч, над головой… Меч неторопливо, с тихим жужжанием и свистом вычерчивал узоры в воздухе. Отблески пламени играли на лезвии. Все как завороженные наблюдали это чудесное представление. Вдруг Мартин подпрыгнул, и лезвие просвистело под его задними лапами, едва не задев их. Он издал пронзительный клич:

– Рэдво-о-олл!

Динни ускорил ритм, и Мартин поспевал за ним, прикрыв глаза, чтобы ни на что не отвлекаться. Лезвие Великого Меча Рэдволла превратилось в сплошной поток света, казалось, оно оставляет следы в воздухе: вот восьмерка, окружность, полумесяц, вот нечто, напоминающее цветок… Ток-токатока-ток, ток-токатока-ток…

Все быстрее и быстрее когти крота выбивали дробь на донышке перевернутого медного котла. У выдр дыхание перехватывало, когда смертоносное острие проносилось мимо них, едва не задевая их усы. Тримп закусила губу. Мартин издал дикий звериный рев и… опустил меч поочередно на головы двух своих друзей: р-раз-два! И оба гриба упали, рассеченные надвое от шляпки до основания ножки. Подобно диковинному животному, меч покрутился немного около лап Гонффа, а потом разом отсек головки одуванчикам, и они тихо легли на пол рядом с половинками грибов, а кончики стебельков лениво свернулись в трубочки. Потом прыжок – поворот, и Мартин уже около большого яблока. Казалось, не одно, а шесть лезвий одновременно режут яблоко, сверкая как молнии. При этом никто не услышал ни единого стука стали о сам пень, на котором остались двенадцать аккуратных ломтиков яблока. Поддевая кусочки лезвием, как лопаткой, Мартин точными движениями посылал их зрителям. Потом он подбросил меч в воздух на высоту, примерно равную его длине, и отступил на полшага назад. С тяжелым глухим звуком меч воткнулся острием в пол и закачался из стороны в сторону. Мартин положил обе лапы на рукоять и поклонился.

Выдры обезумели от восторга. Они кричали «ура», танцевали вокруг Мартина и его друзей, а потом подняли их и пронесли по пещере. Чаггер был уже снова со своими новыми приятелями, детенышами. Набив рты яблоком, они изо всех сил размахивали палочками, как мечами, подражая Мартину Воителю. Королева Гарравей крепко сжала лапу Мартина и с чувством потрясла ее:

– Никогда не видела ничего подобного ни на воде, ни на суше! Уж я было испугалась, что ты сделаешь из старины Динни двух кротов, а Гонффо лишится обеих лап! Ты должен научить меня тоже, Мартин. Чего бы только я ни отдала за такой меч, как у тебя!

Когда Воителю наконец удалось вставить слово, он печально покачал головой и обратился к восхищенным выдрам:

– Это были всего лишь вольные упражнения в обращении с мечом, которые я придумал от скуки. Обычно я никому их не показываю, но как-то раз по глупости согласился исполнить подобные фокусы на празднестве в Рэдволле, и теперь Гонфф вынуждает меня повторять это без конца.

Гонфф похлопал друга по спине, явно гордясь его искусством:

– Ты настоящий воин, дружище! Да если бы я умел делать такое, уж я бы показывал свое искусство по десять раз в день!

В ту ночь Мартин долго сидел на плотине в одиночестве. В пещере королевы Гарравей было тепло и уютно, оттуда слышались храп, посапывание, бессвязный сонный шепот. Все эти звуки тихо уплывали в темную летнюю ночь. Мартин улыбнулся, вспомнив, как Гонфф взялся за его меч и пригрозил, что испробует на непослушных детенышах, которые не желают идти спать, один известный ему приемчик – отрезание хвостов. Угроза подействовала – шалуны тут же улеглись по своим кроваткам. Воин смотрел в темноту и думал о том, каким отцом был Льюк. В памяти Мартина возникали, сменяя друг друга, туманные образы его матери Сайны и бабушки Уиндред. Он задумчиво бросал камушки в воду, наблюдая за кругами, окаймленными лунным сиянием. Что это за место – Северный Берег? Сдержал ли свое слово его отец, Льюк? Вернулся ли туда? В который раз не найдя ответов на все эти вопросы, он вернулся мыслями к аббатству. Каким станет Рэдволл, когда его достроят до конца? Но и на этот вопрос точного ответа не было.

На следующее утро королева Гарравей проводила путешественников за плотину. Раньше ниже по течению был высокий водопад, но из-за плотины он стал меньше вдвое, что позволило выдрам построить крутую горку для развлечения детенышей. Вымазанные от ушей до кончиков хвостов жидкой коричневой глиной, визжащие от счастья детеныши скатывались вниз, плюхались в запруду и вылезали оттуда чистыми. Путешественники от души похохотали над их выходками. Тримп, смеясь, указала на одного маленького храбреца, который несся вниз задом наперед:

– Ха-ха-ха! Посмотрите-ка на этого маленького паршивца! Ну и задала бы ему мамаша, если бы увидела его сейчас!

Малыш с громким всплеском ушел под воду, а когда вынырнул и стал узнаваем, Тримп сразу перестала улыбаться, а Динни глухо взревел, обращаясь к маленькому нарушителю:

– Юр-р! А ну вылезай сейчас же, Чагг! Ты, кажется, не выдра. Ты у нас, по-моему, белка, негодник ты этакий!

Чаггер скривил рожицу:

– Я больше не белка! Чаггер теперь выдра! Хитрый Гонфф помахал Чаггеру лапкой:

– Ну что ж, дружище выдра, оставайся. А мы уходим.

Чаггер тотчас вскарабкался на берег и уцепился за Тримп:

– Нет, нет, я больше не выдра! Чаггер идет с вами, смотреть Северные Земли! Поторапливайся, Мартин, нам нора!

За водопадом ручей снова становился уже. Королева Гарравей раздвинула лапами кусты на берегу и показала путешественникам средство передвижения:

– Вот вам, друзья, крепкий маленький плотик. Ну-ка, Гонффо, помоги вытащить его.

На плотике имелись шаткая мачта с парусом, который можно было натянуть и как тент, а также четыре длинные шеста, вполне пригодные для того, чтобы грести ими. Друзья спустили плот на воду и запрыгнули на него. Мартин сердечно пожал лапку королевы:

– Спасибо за все, ваше величество. Пусть ваше племя живет в мире и достатке!

Выдра приветливо улыбнулась в ответ:

– Спасибо! А вам желаю, чтобы ваше путешествие было спокойным, чтобы вы нашли то, что ищете, и чтобы Гонффо не совал нос слишком часто в запасы провизии.

6

Ближе к полудню ручей значительно расширился, мелкие белые облачка украсили небо и нежный бриз напомнил четверым друзьям, что время ставить мачту и поднимать парус. Динни никогда не был хорошим матросом, так что в конце концов он запутался в парусине и затих. Зато Гонфф проникся романтикой морских, вернее, речных путешествий и уверенно командовал:

– Эй, друзья! Укрепите мачту посередине! Расправьте парус получше, чтобы он наполнился ветром!

Мартин и Тримп едва удержались от улыбки, когда Динни насмешливо отдал Гонффу честь:

– Есть, капитан! Слушаюсь, капитан! Будут еще какие-нибудь приказания?

Гонфф, сам с трудом удерживаясь от смеха, сказал Мартину:

– Слушай, Мартин, привяжи-ка камень к хвосту этого старого крота, да и за борт его! Он нам только мешает!

Мимо проплывали поросшие кустарником берега, оставляя кружевные отражения в прозрачной воде. Тримп жевала булочку со сливовой начинкой, запивая ее малиновым напитком.

– Вот это жизнь! Ай!

Облепленная грязью палка вылетела из прибрежных кустов и угодила ежихе в щеку. Противный голосок передразнил:

– Вот это зызнь! Хи-хи-хи!

Мартин схватил шест и направил плот к противоположному берегу. Зоркие глаза Гонффа сразу обнаружили нарушителя спокойствия:

– Вон он, смотрите: удирает в кусты!

Все посмотрели туда, куда указывал лапой Гонфф. Серо-коричневая крыса-подросток почти сливалась с листвой. Крысенок юркнул в кусты, но тут же показался снова и, препротивно кривляясь, закричал:

– Удирает в кусты, удирает в кусты, хи-хи-хи! Мартин убрал лапу, потянувшуюся было к рукояти меча:

– Не обращайте внимания на маленького негодяя. Он просто пытается вывести нас из себя.

Крысенок кинул еще одну палку, но плот отплыл уже слишком далеко от его берега – негоднику было не добросить. Тогда он показал язык Мартину и заверещал:

– Не обрассяйте вниманья! Хи-хи-хи!

Чаггер сурово погрозил кулачком:

– Убирайся, гадкий мышонок, а то как дам сейчас!

Мартин едва успел поймать за шиворот разгневанного бельчонка, который уже было собрался прыгнуть в воду:

– Ну-ну, успокойся, я же сказал: не обращай внимания!

Но кое-что в повадках маленького кривляки насторожило Гонффа.

– Я сперва подумал, что это мышь, но нет, это подлая водяная крыса! Посмотрите-ка на этот толстый хвост, друзья.

Крысенок показал Мартину «нос» и прогнусавил, нахально приплясывая:

– Ах, друзья, ах, посмотрите на хвост, хи-хи-хи!

Гонфф достал свою пращу, подобрал маленький камушек и выстрелил, особенно не прицеливаясь. Камень ударил крысенка по хвосту. Тот запрыгал на месте, схватившись за хвост, и завопил, как резаный:

– Ой-ей-ей! Ой-ей-ей! Вы свое получите! Вы чуть не убили Риддига, сына могущественного Гирфанга, предводителя всех ручейных крыс!

Гонфф зарядил свою пращу еще одним камнем, на сей раз покрупнее:

– Хватит верещать, проваливай домой, к своему папочке! И поторапливайся, а то сейчас вмажу по-настоящему. Считаю до трех: раз, два, тр-р…

Риддиг трусливо юркнул в кусты, но и оттуда продолжали доноситься его угрозы:

– Сегодня ночью спать лучше не ложитесь! Спиной не поворачивайтесь! Считайте, что вы уже покойники!

Мартин вздохнул и укоризненно покачал головой:

– Мало нам было неприятностей. Сначала вонючки, теперь крысы. Говорил я тебе: не обращай внимания! Но теперь будьте начеку, друзья. У меня нехорошее предчувствие, эта история еще не закончена.

Для Тримп остаток чудесного дня был непоправимо испорчен. Теперь она прислушивалась к шуму в кустах и шороху тростника, ожидая, что в любую минуту откуда-нибудь выскочит целая орда крыс. А вот ее товарищи, казалось, совершенно не волновались. Чаггер свернулся калачиком среди мешков с провизией и храпел, как дюжина выдр, а Мартин, Динни и Гонфф весело болтали, растянувшись на плоту и опустив лапы в воду. Однако, если бы Тримп пригляделась к ним повнимательней, она бы поняла, что все трое настороже, как соколы на охоте, и что оружие у них наготове.

Спустился вечер. Крысы не появлялись. Мартин из осторожности причалил к валуну, что торчал посередине ручья, и крепко привязал к нему плот. Динни поискал вокруг и обнаружил широкий плоский камень. Втащив его на плот, умный крот развел на нем небольшой костерок. Мартин своим мечом нарезал овощи, а Тримп достала из вещевого мешка засушенные креветки и приправы. Гонфф наполнил маленький котелок свежей водой из ручья. Чаггер просто сидел и грел лапки у костра. Мартин острием меча помешал овощи, кипящие в котелке, и насухо вытер лезвие.

– Развести костер ночью – прекрасная идея, Дин. Крот внимательно следил за приготовлением супа, часто помешивая его.

– Может, и нет, но, с другой стороны, если какой-нибудь зверь решит напасть, он нападет, горит костер или нет. Холодно тут у вас на воде! И ложечка горячего супа нам не повредит.

Гонфф отрезал всем по ломтю пшеничного хлеба.

– Нельзя не согласиться с доводами мудрого крота, – важно проговорил он. – Старина Дин прав.

Суп Динни удался на славу. Все уселись вокруг котелка с ложками и ломтями хлеба и разделили трапезу, как и положено добрым путешественникам. Мартин поставил два шеста и натянул на них парус на тот случай, если ночью пойдет дождь. Тримп достала флягу с бузинным вином. Ее передавали по кругу, отхлебывая по несколько глотков.

Ежиха улыбнулась:

– Это нас согреет. Ну, друзья, чем теперь займемся? Гонфф улыбнулся в ответ:

– А теперь спой нам.

– Нет-нет, мой голос далеко будет слышно на воде. Пусть лучше Динни споет.

Мартин и Гонфф переглянулись и вздохнули:

– Верно, тебе раньше никогда не приходилось слышать, как поют кроты, а, Тримп?

– Кажется, нет. А что?

– О, нет-нет, ничего. Ты уверена, что хочешь послушать кротовую песню?

– Разумеется, хочу, если только Динни будет так любезен и споет нам какую-нибудь.

Добродушная мордочка крота просияла от удовольствия:

– Гурр, как можно отказать такой милой барышне! И он приложил одну лапу к уху – обычная манера исполнения песен у кротов – и затянул:

 
Хо-дудл-дум, день прекрасный!
С добрым утром! Вы согласны?
Храбрый крот наш, Дугл отважный,
Сказывал моей мамаше,
 
 
Будто спас из чьих-то лап,
Ибо был отнюдь не слаб,
Барышень троих красивых,
Точно три большие сливы.
 
 
Каждый день, жениться дабы,
На спине у белой жабы
Ездил по густому лесу
И спасал для интересу.
 
 
Хо-дудл-дум, день прекрасный!
С добрым утром! Вы согласны?
Однажды, увидав кротиху,
Подкатил на жабе лихо.
 
 
Напугал ее до смерти.
Закричала: «Черти! Черти!».
А Дугл посадил ее на коня,
То есть на жабу, простите меня.
 
 
Хороша кротиха та!
Вдруг навстречу два крота.
Позавидовали ноше,
Показали жабе ножик.
 
 
Хо-дудл-дум, день прекрасный!
С добрым утром! Вы согласны?
И тогда наш храбрый Дугл
Их загнал, так скажем, в угол.
 
 
Крикнул: «Лапы отверну!
Не отдам мою жену!»
В общем, наказал он зло,
Дал по первое число!
 
 
Знайте, чтоб вам было пусто,
Как тягаться с грозным мужем,
Ну а женушка на ужин
Приготовила капусту.
 

Тримп и Чаггер так хохотали, что даже подпевать не могли. Гонфф грустно покачал головой:

– Не стоит поощрять его, друзья. Я слышал эту песню: в ней еще сорок семь куплетов!

Вдруг Мартин вскочил и зажал Динни рот обеими лапами. Тримп сердито фыркнула:

– Что за манеры! Дайте Динни допеть. Нам с Чаггером нравится!

Мартин метнул на нее предостерегающий взгляд и быстро прошептал:

– Тихо! Ни звука, Тримп. Гонфф, залей водой костер – и быстро все в воду!

Мартину повиновались, не задавая вопросов. Гонфф плеснул воды в костер – тот зашипел, поднялись белые клубы дыма. Динни столкнул Тримп в ручей, и у нее дыхание перехватило от холода. Стоя в воде, путешественники спрятались за плотом. Десятки стрел летели в их парусиновую палатку, некоторые протыкали ее, другие, отскочив, втыкались в сам плот. Далее последовал град камней, пущенных из пращей, и два копья. Оба они вонзились в мешки с провизией. Потом – тишина.

Дрожащий Чаггер прижался к Мартину, обхватив его за шею:

– Мне холодно, я промок. Мне не нравится в воде! Плот тем временем опять подвергся обстрелу. Мартин ласково погладил бельчонка по голове и прошептал:

– Тсс-с, Чаг! Ты прав, здесь неуютно. Давай-ка поплывем к дальнему берегу. Только постарайся особо не плескаться, тихонько.

Как раз когда они отплывали от плота, с ближнего берега послышался хриплый голос:

– А ну дайте им еще разок, чтоб уж наверняка! А потом влезем на плот и разберемся с теми, кто еще останется жив.

Путешественники благополучно добрались до дальнего берега. Тримп нарвала сухой травы и завернула в нее Чаггера, а потом присоединилась к остальным, которые спрятались в кустах. Плот, покачиваясь на воде от ударов, выдержал еще несколько обстрелов. Гонфф ткнул Динни в бок:

– Как думаешь, Дин, мы уже убиты?

– Гурр, да они столько стрел выпустили, что хватило бы, чтобы прикончить целое племя барсуков!

Мартин тем временем собирал камушки-голыши на мелководье.

– Ну-ка, посмотрим, как им понравится снайперская стрельба. Стрелять по моей команде!

На своих неуклюжих, грубо сработанных лодках крысы пристали к плоту. Их было такое множество, что плот сильно закачался. Главарь Гирфанг схватил за грудки своего сынка Риддига, который как раз пытался развязать один из мешков с провизией:

– Ну и где же они, те твари, что хотели тебя убить? Что-то я никого не вижу.

Под гневным взглядом отца Риддиг струхнул:

– Я не знаю, куда они делись. Но их было пятеро: двое мышей, толстый крот, молодая ежиха и маленькая белка. Они обстреляли меня из рогаток, ни за что ни про что. Я просто лежал себе на бережку, спал…

Гирфанг больно вывернул сыну ухо:

– Ах, так ты, значит, просто лежал и позволял им над собой измываться? Сын вожака! Трус вонючий! Меня тошнит от тебя!

Гирфанг больно прищемил сыну хвост. Крысенок взвыл:

– Ничего я не просто лежал! Я попал в ежиху палкой, а в мышей – здоровенными камнями! Они не могли далеко уйти!

В тишине ночи раздался странный глухой стук – и одна из крыс вдруг свалилась в воду. Гирфанг повернулся к остальным:

– Оставьте мешки в покое, а то окажемся все в воде. Перестаньте раскачивать плот, идиоты!

Шмяк! Еще одна крыса взвизгнула и схватилась за челюсть. Гирфанг сообразил, в чем дело, и прижал к себе одного из сородичей, прикрывшись им, как щитом:

– Кто-то стреляет в нас! Поймать!

Шмяк! Бум-с!

Крысы отчаянно вопили, две свалились в воду, плот сильно накренился, а крупные речные камни все летели и летели из темноты, сея панику и хаос.

Гирфанг вместе в другими прыгнул в воду. Спрятавшись за лодки, крысы без оглядки удирали на свой берег, преследуемые градом камней. Как только Гирфанг оказался на берегу, обстрел прекратился. Вожак грубо схватил сына за шиворот, выволок его на сушу и тут же сорвал ветку молоденькой ивы:

– Так, говоришь, две мыши, толстый крот, ежиха и маленькая белка? Ах ты врун сопливый!

Риддиг приплясывал от боли, а папаша, крепко держа его за шиворот, безжалостно охаживал ивовой веткой.

– Ай-ай! Ой! Я правду говорил, отец, честное слово! А-ай! Ай-ай-ай!

– Правду? Да ты ее не узнаешь, даже если она тебе на голову с дерева свалится, ты, червяк, отъелся тут, у меня на шее сидя!

Гирфанг наяривал ивовой веткой, словно вбивая каждое свое слово в сынка, чтобы оно лучше дошло до него:

– Пятеро не могли так обстрелять нас, ты, паршивый лягушонок! Там их была по меньшей мере дюжина, и, судя по их меткости, все настоящие воины! А ну напряги свою дурную голову! Их было двенадцать, это выдры, которые живут выше по течению. Так, негодяй? Говори, а то дух из тебя вышибу!

На том берегу в кустах Гонфф, лениво поигрывая своей пращой, подмигнул Тримп:

– Сердце радуется, когда слышишь, как торжествует справедливость!

Ежиха тоже с удовольствием слушала вопли Риддига, далеко разносившиеся в ночи.

– А-а-а! Да, кроме тех пяти было еще двенадцать выдр! Хватит, не надо больше! А-а-а!

Услышав это откровение, Гирфанг созвал соплеменников:

– А вы что здесь прохлаждаетесь? А ну марш обратно!

В ответ на его приказ раздались возгласы непокорных:

– Ишь ты! Нам не сладить с дюжиной выдр! Иди сам и дерись! Это твой Риддиг заварил кашу.

Гонфф усмехнулся, затыкая рогатку за пояс:

– Вот это верно! Это он. Надо отдать ему справедливость.

Мартин вынул свой меч из ножен и одолжил у Гонффа его нож:

– Так-то оно так, да вот Риддиг, похоже, иного мнения. Я думаю, он уже не раз пожалел, что бросил ту палку в Тримп. Ждите меня здесь: я сплаваю к плоту и перережу веревки.

На следующее утро, обсушившись и плотно позавтракав, они вновь отправились в путь, на всякий случай держась дальнего берега. Теплая летняя погода дарила хорошее настроение. Гонфф заметил Мартину и Тримп:

– А я думаю, вовсе не Риддиг заварил всю эту кашу! Тримп удивленно оторвалась от теста, которое месила, чтобы приготовить ланч:

– Как это? А кто же тогда?

– Динни, конечно! Это все из-за его пения. Крысы от него впали в дикую ярость и напали на нас, чтобы только прекратить эти невыносимые звуки.

– Гурр, какой вы грубый, господин Гонфф! А вот моя бабушка всегда говорила, что я пою, что жаворонок на заре!

– Ха-ха-ха! А это потому, что твоя бедная бабушка была глуха, как пень, Дин!

Полдень застал путешественников в тенистой бухточке, где они укрылись от зноя. Тримп хотела испечь слоеный пирог с засахаренными фруктами, но не было духовки. Динни, изобретательный, как все кроты, мигом решил эту проблему. Он приготовил раствор из коричневой глины и воды, скрепил им плоские камни, и получился короб, который, с пирогом внутри, поставили на огонь. Мартин и Гонфф занялись починкой паруса, пострадавшего от крысиного обстрела. О маленьком Чаггере забыли. Тримп строго-настрого наказала бельчонку не отходить далеко от лагеря, и до поры до времени он выполнял ее наказ. Но стоило ежихе отвлечься на пирог, а Динни – на откапывание свежих корешков, Чаггер улизнул.

Когда все было готово, Тримп позвала друзей:

– К столу! Обед готов. Надеюсь, вы нагуляли аппетит.

Ежиха нашла в мешке Мартина бутыль молодого вина. Она разлила его по кружкам, а нарезанный пирог положила на кусочек бересты.

– А где же этот негодник Чаггер?

Динни пожал плечами, уплетая за обе щеки пирог:

– Должно быть, где-то здесь, следит за нами. Кто-нибудь видел его?

Мартин сделал большой глоток яблочного сидра.

– Я – нет. Я думал, он с тобой, Дин. Мы с Гонффом занимались плотом. Гонфф, тебе Чаггер не попадался на глаза?

Мышеплут покачал головой:

– Нет, я его не видел.

Он старательно дул на свой кусок горячего пирога:

– Ничего! Старина Чаггер вприпрыжку прибежит, как только учует запах твоей стряпни, Тримп! Вот увидите!

Но Чаггер не прибежал. Они съели обед, поминутно озираясь по сторонам и время от времени окликая бельчонка по имени. Ответа не было.

Тримп заволновалась:

– Мартин, не пойти ли тебе поискать его? Я уверена, далеко Чаггер не ушел.

Воитель отложил свой кусок пирога:

– Пойдемте-ка все поищем.

Они разбрелись в разных направлениях и принялись прочесывать окрестности. Мартин и Гонфф пошли вдоль берега, один – на восток, другой – на запад, Динни обошел вокруг лагеря – вдруг Чаггеру просто вздумалось поиграть с ними в прятки. Тримп углубилась в лес, зная, что Мартин и Гонфф, обследовав берег, тоже отправятся в лес и они трое встретятся. Становилось все темнее и мрачнее, кроны деревьев уже почти не пропускали солнечный свет, а стволы тонули в зеленоватом тумане. Ежиха ступала очень осторожно и время от времени негромко звала:

– Чаггер! Ты здесь, приятель? Чаггер, малыш, выходи! Эхо не отзывалось на ее голос. Тримп почувствовала себя очень маленькой в колоннаде величественных дубов, вязов и берез. Вдруг ее острый слух уловил какой-то странный шум. Она улыбнулась. Чаггер, видно, собрался сыграть с ней одну из своих шуточек и теперь осторожно к ней подкрадывается. Она решила перехитрить его и спрятаться. Тримп бросилась к черному тополю с толстым шишковатым стволом… И тут она получила удар от того, кто на самом деле все это время преследовал ее. Увидев его, Тримп вскрикнула от ужаса.