Текст книги "Dead Space. Мученик"

– Может, и нет, но ведешь ты себя, словно попал именно в фильм про шпионов. Закрытая компьютерная сеть, шайки ученых, таинственные подводные лодки, сигналы, которых не может быть… А потом еще это видео. – Аду передернуло. – Безумец, чье тело покрыто с ног до головы кровавыми символами. Неужели сам не понимаешь, что все это может быть опасно?

– Что?

– Да откуда мне знать? – размахивая руками перед его лицом, спросила Ада. – Этот объект в центре кратера. Или же люди, которые пытаются до него добраться. Или и то и другое.

– Но…

– Это просто… – начала Ада и внезапно замолчала. Она наклонила голову и уставилась на стол, потом обхватила себя за плечи, как будто ей было холодно, и тихо произнесла: – Я совсем не хочу, чтобы с тобой что-то случилось.

Наступило долгое молчание, и Олтмэн, решив, что беседа окончена, уже собирался встать и сходить за пивом, как вдруг Ада снова заговорила, спокойным и уверенным голосом:

– Итак, ты собрал все имеющиеся данные воедино и на их основе сделал определенные выводы.

– Я могу и ошибаться.

– Майкл, я вовсе не это имела в виду. Просто успокойся и немного послушай. Твои ученые смотрят на происходящее под одним углом. У меня тоже есть кое-какая информация, и она довольно тревожная.

Ада принялась раскладывать все по полочкам, и из отдельных фрагментов постепенно собиралась целая история. С определенного момента, сказала она, после того как был зарегистрирован импульс, все переменилось. Впрочем, Олтмэн и сам это прекрасно знал.

– Ты помнишь, когда у тебя начались плохие сны? – спросила Ада.

– Мне всегда снились плохие сны.

– Но не такие, как сейчас, – уточнила она. – Когда каждую ночь снятся кровавые апокалиптические картины, видения конца света.

– Действительно, – согласился Олтмэн, – это что-то новенькое.

– Майкл, сейчас все видят плохие сны. Все, включая и меня. А я, в общем-то, не предрасположена к кошмарам.

Некоторое время назад Ада обратила внимание, какими рассеянными и усталыми кажутся окружающие – начиная от местных жителей и заканчивая ее коллегами. Ее специально учили замечать подобные вещи, поэтому она незамедлительно приступила к расспросам. Вы хорошо спали прошлой ночью? Вам что-нибудь снилось? И выяснилось, что все спят плохо, всем снятся исключительно кошмары. А когда Ада просила вспомнить, с какого момента они начались, люди единодушно указывали время, когда был впервые замечен импульс.

– И это только начало, – продолжила Ада. – Знаешь, сколько раз за последнюю неделю ты жаловался мне на головную боль? С десяток. А сколько сжимал руками голову и морщился, хотя ничего мне и не говорил? Еще чаще. И ты не единственный. На боли в голове жалуются абсолютно все. До того как появился импульс, таких людей практически не было. А сейчас голова болит у всех. Совпадение? Возможно. Но согласись: это по меньшей мере странно.

– Да-да, я с тобой согласен.

– Майкл, не строй из себя умника. Дело очень серьезное. Я уже несколько месяцев изучаю легенды и обряды местного населения, а перед этим годами знакомилась с материалами других специалистов. Как правило, для всех легенд характерно то, что они остаются неизменными на протяжении столетий.

– И?..

Ада протянула руку и легонько ударила Олтмэна по щеке.

– Я, кажется, просила не строить из себя умника, – сказала она, сверкая темными глазами. – Местные легенды стали другими. Они изменились, и коренным образом, после того как возник этот чертов импульс.

– Чушь, – произнес Олтмэн.

– Майкл, деревенским жителям снятся кошмары – так же, как и нам. Но если наши сны похожи только в общих чертах, они все видят практически одно и то же. Они наблюдают во сне «хвост дьявола» – а я говорила тебе третьего дня, что так переводится название кратера – Чиксулуб. Совпадение?

Олтмэн только покачал головой:

– Не понимаю.

– Я в разных местах замечала то просто выведенный в пыли, то свежий, вырезанный на коре дерева примитивный символ, напоминающий два переплетенных между собой рога. Когда я спрашивала, что он означает, местные меня просто игнорировали. Но я продолжала расспросы, и наконец один человек бросил мне сквозь зубы: «Чиксулуб».

Ада встала, подошла к холодильнику и налила себе чашку очищенной воды. Выпила ее залпом, налила еще и вернулась на место. Потом она протянула руку и вложила в ладонь Олтмэна. Тот ее крепко сжал.

– Я не знаю, как все стыкуется, и не понимаю, какое это имеет отношение к той информации, что получил ты. Может быть, это просто невероятное совпадение. Но когда я свожу все факты воедино, я чувствую: что бы ни находилось на дне кратера, оно желает нам зла.

– Ты говоришь будто о живом существе, – недоверчиво произнес Олтмэн.

– Знаю, звучит не очень научно. – Ада потерла рукой висок. – Черт, опять голова заболела, – добавила она с кривой усмешкой.

Через пару секунд Ада продолжила:

– У местных жителей, похоже, имеется целый набор мифов, связанных с этим «хвостом дьявола». Правда, я не знаю, всегда ли существовали эти мифы, или же они распространились уже в последнее время. Собственно, я только начинаю разбираться.

Единственный человек, которого я смогла разговорить, – это местный пьяница. И чтобы он согласился, пришлось поставить ему выпивку. Он утверждает на смеси испанского и языка юкатанских майя, что в этих краях из поколения в поколение передаются истории о находящемся где-то под водой огромном вилообразном объекте. По его словам, это все, что осталось от гигантского дьявола, который решил покинуть свое земное царство и зарылся глубоко под землю, чтобы стать правителем в аду. Хвост его застрял и с тех пор торчит здесь – возможно, еще живой. Некоторые верят, что и сам дьявол находится поблизости.

Люди говорят: если дотронешься до хвоста, тем самым дашь дьяволу знать о себе. А стоит ему о тебе проведать, как он попытается тебя утащить. Если ты в жизни разрушаешь больше, чем созидаешь, то извещаешь дьявола о себе. «Ты и другие, – сказал он мне, уже изрядно набравшись, – дьявол все знает про вас». А потом он сотворил в мою сторону тот странный знак, вроде как проклятие, – скрестив указательный и средний пальцы.

Ада замолчала, допила воду и поставила чашку на стол.

– Рассказывать дальше он отказался. Я упрашивала, обещала купить еще выпивку, но он только качал головой. Наконец признался, что боится, как бы дьявол его не услышал.

Несколько секунд Олтмэн и Ада сидели молча и смотрели друг на друга.

– Может быть, есть и разумное объяснение, – сказал наконец Олтмэн.

– Чему? Историям о дьяволе?

– Всему.

– Возможно, – признала Ада, – но я не уверена. Думаю, я могла бы доказать, что эти истории представляют собой сложную мешанину из туземных и христианских верований. Наверно, если основательнее покопаться и хорошенько поразмыслить, я бы предложила теорию о том, как они возникли. Но есть и кое-что еще – неподдельная тревога и чувство страха, и сердце мне подсказывает, что мы должны прислушиваться к своим ощущениям. Майкл, я тебя люблю и… Обещай мне, что, по крайней мере, постараешься прислушаться.

26

– Мы обнаружили с дюжину человек, которые посмотрели передачу, – докладывал Таннер. Ему все же удалось перехватить несколько часов сна, однако голова по-прежнему раскалывалась, а глаза словно натерли наждачкой. – Из них примерно половина наблюдала в основном помехи. Но вот другие увидели больше. Из них половина записала увиденное. Впрочем, об этом нам уже было известно – мы использовали их записи, когда дополняли нашу.

– Кроме вас и техников «Дреджер корпорейшн» кто-нибудь еще видел ту версию, которую вы показывали мне? – спросил Полковник.

– Никто. Я в этом уверен.

Полковник нахмурился:

– Тогда взгляните на это.

Он переслал Таннеру файл. Это оказалось сообщение, отправленное человеком, скрывшимся под псевдонимом «Сторожевой пес». Заголовок гласил: «„Дреджер корпорейшн“ занимается незаконной деятельностью в Чиксулубе». Послание состояло из короткого текста – «Последняя весточка с субмарины, проникшей в самое сердце Чиксулубского кратера. Поисковая миссия завершилась неудачей» – и файла с видеозаписью.

Таннер открыл файл, увидел с ног до головы перемазанного кровью Хеннесси, его загадочную улыбку, услышал обрывочную речь и с горечью подумал: «Вот дерьмо! Худшее все же произошло».

– Кто его отправил? – спросил он вслух.

– Эту копию получил Ленни Смолл. Список остальных адресатов занимает несколько страниц – в основном все это ученые, которые работают в Чиксулубе, но есть и из других мест.

– Это видео изначально принял Зигмунд Беннетт, – сообщил Таннер. – Он его записал.

– Вы думаете, запись разослал Беннетт?

Таннер помотал головой:

– Он бы не стал этого делать. Мой человек с ним разговаривал – Беннетт почти не сомневается, что все это чей-то розыгрыш. Я полагаю, он даже не задумывался о смысле увиденного, а просто отправил кому-то запись, посчитав, что она может представлять определенный интерес. Я пошлю своих людей еще раз побеседовать с ним и выяснить, кому он показывал видео.

– Не утруждайтесь, – сказал Полковник.

– Не утруждаться? Но вы же сами говорили…

– Запись видели уже слишком многие. Теперь нет смысла никого убивать – это скорее навредит, чем поможет.

Таннер не сдержал вздоха облегчения. Он обрадовался тому, что его не попросят совершить убийство.

– И что мы теперь будем делать?

– Раскроем карты, – ответил Полковник.

– Раскроем карты? – не поверил ушам Таннер. – Но «Дреджер корпорейшн» так не поступает. Надо, наверное, обсудить это со Смоллом?

– Смолл здесь не принимает решения. Их принимаю я.

– Но это катастрофа! Я не буду от вас ничего скрывать. – Лицо Таннера пошло красными пятнами. – Я не собираюсь идти вместе с кораблем на дно. Я не желаю, чтобы на меня свалились все шишки. Я буду держаться до конца.

– Успокойтесь, Таннер. На самом деле мы ничего не раскрываем. Мы просто делаем вид. Раз мы сами дадим материал в прессу, мы сами и решим, в каком виде его представить. Если правильно разыграть эту карту, мы окажемся в еще более выигрышном положении, чем раньше.

– Но как мы это сделаем?

– Все просто, – сказал Полковник. – Созовите пресс-конференцию. Сообщите, что посмотрели запись, о которой сейчас все говорят, что слышали разные толки и решили: настало время поведать миру правду. Вы передадите журналистам все ваши записи и попросите пустить их в эфир. Многого вы от этого не потеряете, поскольку масса народу уже видела отдельные фрагменты. Найдется какой-нибудь любопытный тип, и он сможет свести все куски воедино и понять общую картину – так же, как это удалось сделать вам.

– И чем нам это поможет?

– Здесь важно, как преподнести эту историю, – назидательно произнес Полковник. – Прикрываться розыгрышем нельзя – это только распалит воображение придурков, которым всюду мерещатся заговоры. Поэтому нужно будет скормить им версию, максимально близкую к правде, но так, чтобы не повредить нашему делу.

– Но как много можно открыть?

Полковник нахмурился:

– Вы что, хотите, чтобы я все сказал за вас? Таннер, где же ваше воображение? Итак, сперва вы сообщите, что Хеннесси сошел с ума. Те, кто видел запись, без труда поверят. Вы скажете, что пригласили его в Чиксулуб для испытания экспериментальной модели батискафа, оснащенной буром. Этот аппарат способен, по крайней мере в теории, находясь под водой, проникнуть вглубь скальных пород. Вы уверены, что новый батискаф произведет настоящую революцию в деле разработки подводных месторождений полезных ископаемых – конечно, если удастся выявить и устранить все неполадки. Пока улавливаете ход моих мыслей?

– Да, – покорно кивнул Таннер.

– Так или иначе, вы остановили выбор на Хеннесси из-за его большого опыта управления подводными аппаратами, а также потому, что он свой человек для корпорации и умеет держать язык за зубами. Безусловно, когда речь идет о подобных технологиях, самое главное – хранить всю информацию в тайне. Для проведения испытаний батискафа вы прибыли в Чиксулуб… Почему?

Перед тем как ответить, Таннер немного подумал.

– Потому что Чиксулуб находится в относительной глуши. Здесь проще, чем в каком-либо другом месте, сохранить конфиденциальность. Кроме того, здешние условия позволяют проверить аппарат в деле на различных геологических слоях.

– Ну что же, неплохо для начала, – одобрил Полковник. – Потом еще отшлифуете как следует свою речь. Я же, чтобы прикрыть нас, организую задним числом несколько официальных разрешений на проведение испытаний. Итак, вы совершили ряд погружений на мелководье невдалеке от берега. Управляли батискафом Хеннесси и еще один опытный пилот, Дантек. Все шло нормально, без каких-либо проблем. Тогда вы приняли решение – после консультаций с президентом Смоллом, – что настало время перенести испытания на большие глубины.

Что произошло потом, вы точно не знаете. Когда вы распорядились приготовить аппарат к погружению, члены команды доложили, что батискафа нигде нет. Вы попытались найти Хеннесси с Дантеком, и выяснилось, что они тоже пропали. Вы пришли к выводу, что эти двое самовольно забрали аппарат – вероятно, с целью похитить. Были организованы поиски, вы непрерывно пытались выйти на связь с батискафом, но ответа так и не получили. То ли они находились вне пределов досягаемости гидролокаторов, то ли выключили двигатели.

Губы Полковника растянулись в ухмылке, так что обнажились зубы.

– Далее вы скажете журналистам, что в конце концов получили информацию о пропавшем аппарате – это была та самая передача, которую вам удалось перехватить. Что произошло на борту, неизвестно, но очевидно одно: Хеннесси слетел с катушек. Вы смогли определить координаты места, где находится аппарат – он застрял глубоко в скале в подводном кратере, – и теперь обратились за помощью к военным, чтобы они достали батискаф. Вы скажете, что, если военным удастся его вытащить, вы сочтете своим долгом информировать журналистов обо всем, что произошло на борту в те последние роковые часы.

– Военные? – с сомнением протянул Таннер. – Мне кажется, это неразумно.

– Неразумно? Да это просто блестящая идея! Это даст возможность изменить масштаб операции. Больше не придется работать тайком.

– Но к кому обращаться? – все еще недоверчиво спросил Таннер. – Не случится ли так, что они перехватят у нас объект?

Полковник снова улыбнулся «милой» крокодильей улыбкой:

– Вы уже к ним обратились. – И он ткнул обоими большими пальцами себе в грудь. – Вы уже работаете с ними.

27

Едва Олтмэн уселся за стол, как раздался стук в дверь.

– Кого-нибудь ждешь? – спросил он Филда.

Тот покачал головой:

– По крайней мере, я об этом не знаю. Мне открыть или ты сам?

– Все равно, – сказал Олтмэн.

Он направился к двери, но на полпути вернулся и закрыл зашифрованный сайт. Стук повторился.

– Минутку! – крикнул Олтмэн и снова пошел к двери, но не успел дойти, как постучали еще раз – теперь громче и настойчивее.

На пороге стояли двое незнакомых мужчин. Олтмэн предположил, что это местные. Оба были в галстуках и начищенных до блеска темных туфлях. Один был высокого роста, худощавый, со смуглой кожей и колючими черными усами, второй – менее загорелый и чисто выбритый. Между большим и указательным пальцами (так обычно держат косячок) он сжимал дымящуюся сигарету. Когда Олтмэн открыл дверь, мужчина как раз жадно затягивался.

– Что вам угодно? – спросил Олтмэн.

– Мы ищем одного человека, – сказал высокий пришелец по-испански. – Мигеля Олтмэна.

– Майкла, – поправил Олтмэн. – Могу я спросить зачем?

– Так это вы, что ли? – спросил высокий.

– А кто его спрашивает? Кто вы, собственно, такие?

Безусый снова сделал затяжку, при этом щеки его так втянулись, что он на мгновение напомнил покойника.

– Здесь спрашиваем мы. – Он сунул руку в карман и достал жетон. – Полиция.

– С Адой что-то случилось? – спросил Олтмэн, и сердце у него подскочило к горлу.

– Можно нам войти? – поинтересовался высокий.

Олтмэн открыл дверь пошире, и полицейские, проскользнув мимо, проникли в комнату. Филд с любопытством наблюдал за ними.

– Привет, Филд, – сказал курильщик.

– И вам привет, офицер Рамос. У вас дело ко мне?

– К твоему другу. Может, оставишь нас ненадолго?

– Он мне не друг. Мы просто вместе работаем. – Филд встал и медленно заковылял из лаборатории.

Высокий полицейский пододвинул к себе стул Филда и уселся на него. Рамос прислонился к стене возле стола Олтмэна.

– Что случилось? – нервно спросил Олтмэн. Его беспокойство за Аду выросло до предела. – С ней все в порядке?

– Вашей подруги это никак не касается. Вы знаете Чарльза Хэммонда? – спросил высокий ровным, невыразительным тоном. Имя Чарльз он произнес так, будто это были два разных слова: Чар-леза.

– Техника? Да, я с ним встречался.

– Галло, он говорит, что встречался с ним, – заметил Рамос. – И что бы это значило?

Высокий полицейский, Галло, проигнорировал реплику коллеги.

– Насколько хорошо вы его знали? – спросил он Олтмэна.

– Не особенно. Мы встречались всего один раз.

– Галло, он говорит, что они встречались всего раз, – снова встрял Рамос и затянулся сигаретой.

– К чему все эти вопросы? – поинтересовался Олтмэн.

– Действительно, к чему? – протянул Рамос.

– Где вы встречались? – продолжил допрос Галло.

– В баре.

– С какой целью?

Олтмэн задумался.

– Он хотел мне кое-что рассказать.

– Галло, мне это кажется подозрительным, – сообщил Рамос. – В каком баре?

– Сколько времени вы там провели? – Это уже Галло спросил.

– Послушайте, кто из вас задает вопросы? Вы сбиваете меня с толку.

– Просто ответьте на мой вопрос, – по-прежнему ровным тоном сказал Галло.

– И на мой, – тут же добавил Рамос.

– Подождите! – взмолился Олтмэн. – Да, я был в баре. Это на пляже, недалеко отсюда, и я…

– Вы хотите сказать: в кантине[3]3
  В Мексике кантиной (cantina) называют бар, в который, как правило, пускают только взрослых мужчин. Вход для женщин и детей (а в отдельных случаях также для мужчин в полицейской и военной форме) запрещен.


[Закрыть]. Между баром и кантиной, знаете ли, есть разница, – заметил Рамос.

– Хорошо, пусть будет кантина.

– Сколько времени вы там провели? – повторил вопрос Галло.

– Я как раз подхожу к этому, – сказал Олтмэн, чуть повысив голос. – Он позвонил мне и попросил о встрече. Мы пробыли там… не скажу наверняка, но, должно быть, несколько часов.

– Несколько – это сколько? – уточнил Рамос.

– Не знаю. Думаю, что два.

– Хозяин бара сказал, что три, – заметил Галло.

– Да, вероятно, он прав, – согласился Олтмэн. – Наверное, мы там просидели три часа.

– Однако вы сказали: два, – ввернул Рамос.

– Я просто предположил. Интересно, как я могу точно помнить время? И вообще, к чему все эти расспросы? Может, вы уже перейдете к делу?

– Мы не можем, – заявил Рамос.

– А дело заключается в том, – сообщил Галло, – что вы были последним, кто видел Хэммонда живым.

– Он мертв? – спросил Олтмэн.

– Мертв, – подтвердил Галло.

– Что случилось?

– Это мы как раз и пытаемся выяснить.

– Но вы же не думаете, что это сделал я? – забеспокоился Олтмэн. – Вы же не думаете, что я его убил?

– Откуда вам известно, что его убили? – спросил Рамос.

– Ниоткуда, но я начинаю подозревать.

– Он мог умереть в результате несчастного случая или вообще естественной смертью, но вы сразу заключили, что Хэммонд был убит, – продолжал допытываться Рамос.

– Куда вы с Хэммондом направились после бара? – спросил Галло.

– Кантины, – уточнил Рамос.

– Хорошо, после кантины.

– Никуда мы не направились. Вышли на улицу, пожали друг другу руки на прощание, и я пошел домой. Куда подался Хэммонд, я не знаю. – Олтмэн заметил, как полицейские обменялись многозначительными взглядами. – Что произошло? Как его убили?

– Вы с Хэммондом были любовниками?

– Что? Нет, конечно нет! Вы с ума сошли?

– Почему вы говорите «конечно нет»? – заинтересовался Галло.

– У меня есть девушка.

– И что это доказывает? – спросил Рамос.

– Послушайте, – устало произнес Олтмэн, – почему вы не расскажете мне, что с ним случилось?

Полицейские снова переглянулись.

– В поведении Хэммонда не было ничего необычного? – спросил Галло.

– Черт бы вас побрал! Откуда мне знать, обычное у него было поведение или необычное, – не сдержался Олтмэн, – если мы никогда прежде не встречались? Мне не с чем сравнивать.

– Не надо так расстраиваться, – успокоил его Рамос. – Не надо волноваться.

– Горло, – загадочно произнес Галло и провел пальцем по шее.

– Что? – не понял Олтмэн.

– Вы спросили, как он умер. Так он перерезал себе горло.

– У него с собой был нож, – прибавил Рамос. – Как вы думаете, чьи отпечатки нашли на рукоятке?

– Чьи?

– Ничьих не нашли, – заявил Галло. – Нож тщательно обтерли.

– И вы полагаете, что это сделал я. Но зачем?

– Откуда нам знать зачем? – холодно произнес Рамос. – Мы даже не знаем, о чем вы с Хэммондом разговаривали.

– О чем вы разговаривали? – спросил Галло.

– Дурдом какой-то! – в сердцах бросил Олтмэн. – Вы думаете, его могли убить из-за того, о чем мы беседовали?

– Да как мы можем знать, если вы нам пока ничего не сообщили? – заметил Рамос.

И Олтмэн решился. Он сделал глубокий вдох и начал подробно, насколько позволяла память, излагать содержание разговора с Хэммондом. Когда он упомянул название «Дреджер корпорейшн», то снова заметил, как полицейские обменялись взглядами. По ходу рассказа Олтмэн обратил внимание, что сперва Рамос, а потом и Галло скрестили руки на груди.

Когда он закончил, Галло встал со стула и произнес:

– Благодарю вас, сеньор Олтмэн. Вы нам очень помогли.

Рамос в это время уже направился к выходу.

– Постойте. Это все?

– А чего вы ожидали? – удивился Рамос. – Что мы вас арестуем?

– Если потребуется, мы с вами еще свяжемся, – заверил Галло, и оба полицейских скрылись за дверью.

Олтмэн набрал номер Ады, чтобы рассказать о случившемся, но она не снимала трубку. Он все еще чувствовал себя выбитым из колеи. Руки предательски тряслись.

Через некоторое время в лаборатории, прихрамывая, появился Филд.

– Ну как, все в порядке? – спросил он, приподняв брови.

– Убили человека, которого я знал.

– М-да, это ужасно.

«Интересно, а мне угрожает опасность?» – задумался Олтмэн.

– Слыхал новость? – спросил Филд.

– Какую?

– Заявление «Дреджер корпорейшн». Я сам только что узнал, пока болтал в коридоре и дожидался, когда эти парни закончат тебя обрабатывать.

– И о чем оно?

– Можешь найти его на новостном сервере, – объяснил Филд. – Подключись и посмотри сам.

Олтмэн так и сделал и обнаружил заголовок: «Пресс-конференция „Дреджер корпорейшн“». Он кликнул по ссылке.

Ведущего пресс-конференции звали Уильям Таннер. Олтмэн не мог припомнить, чтобы видел его раньше.

– Об этой загадочной видеозаписи распространилось уже множество слухов, – объявил Таннер и дальше продемонстрировал более полную запись по сравнению с той, которую передал Олтмэну Беннетт. – Я бы и хотел сказать, что это чья-то шутка, но, боюсь, это не так. В любом случае, господа, цель моего сегодняшнего выступления заключается в том, чтобы попытаться прояснить некоторые моменты.

И дальше Таннер поведал историю об оснащенном буровым механизмом экспериментальном подводном аппарате, который был угнан, а после погрузился в скалу на дне Чиксулубского кратера. Представители корпорации обратились к военным с просьбой помочь им достать аппарат. Тон речи Таннера менялся от самоуверенного до нервного. В конце выступления он подчеркнул:

– «Дреджер корпорейшн» считает своим долгом выяснить, что же произошло на подводном судне, и принять все меры, чтобы не допустить повторения подобного.

И Таннер, не обращая внимания на попытки репортеров задать вопросы, быстро покинул свое место.

Олтмэн досмотрел запись до конца и включил ее сначала. Просмотрев полный видеофрагмент передачи, он пришел к заключению, что субстанция, которая покрывала тело человека, действительно являлась кровью. Олтмэн должен был признать, что рассказ Таннера прозвучал весьма убедительно и давал ответы практически на все вопросы. Единственное, что оставалось непонятно: зачем вдруг пилоту понадобилось тайно брать аппарат и угонять черт знает куда? Хотя, возможно, все дело действительно заключалось в безумии того парня.

Так или иначе, рассказ казался правдоподобным.

Даже, пожалуй, слишком правдоподобным, чтобы быть правдой.

«Или это я просто делаю из мухи слона?» – усомнился Олтмэн.

Может быть, стоило забыть обо всем и позволить событиям развиваться своим чередом? Один человек уже погиб, и он тоже может плохо кончить, если не будет вести себя осмотрительно. Хотя, с другой стороны, Хэммонда могли просто убить при попытке ограбления, и это происшествие не имело никакого отношения к событиям вокруг Чиксулубского кратера.

Олтмэн все обдумал и решил еще раз просмотреть запись пресс-конференции. На одной чаше весов лежали уверенные заявления Таннера, на другой – загадочный импульс из центра кратера. Не важно, каково его происхождение, но не вызывает сомнений, что начался импульс задолго до происшествия с подводным аппаратом. Его вызвало не погружение батискафа, но, возможно, случившееся на борту послужило причиной усиления сигнала. Конечно, все это может оказаться совпадением; не исключено, что он серьезно ошибается, но все же Олтмэн не был готов бросить расследование.

Когда Олтмэн пришел домой, Ады еще не было. Накатила паника. Он уже испытал подобное днем, когда подумал, что с подругой что-то стряслось. Олтмэн попробовал еще раз до нее дозвониться, но Ада по-прежнему не отвечала.

Нервничая все сильнее, он прождал час, потом другой. Периодически набирал ее номер, но Ада не откликалась.

«А если с ней что-то случилось?» – Мысль эта не давала Олтмэну покоя.

В то же время другая половина сознания говорила: волноваться совершенно незачем, Ада частенько работает допоздна, и пока нет никаких серьезных причин полагать, будто произошла беда.

Тем не менее, когда дверь наконец открылась, Олтмэн находился в состоянии, близком к истерике. Он рванулся в прихожую и готов был уже наброситься на девушку с упреками, когда заметил, что она пришла не одна. С ней кто-то был. Юноша.

Он осторожно держал Аду за руку. Олтмэн спросил подругу, где ее носило, но она взглядом заставила его замолчать, а потом произнесла:

– Майкл, хочу вас познакомить. Это Чава.

Олтмэн посмотрел на паренька. Тот оказался совсем еще юным – лет тринадцати или чуть больше – и худеньким. На нем были поношенная, но чистая футболка и не по размеру большие шорты. Ноги были босы. Глубоко посаженные карие глаза смотрели настороженно, в них затаился страх.

– Чава, – произнес Олтмэн. – Что это за имя?

– Это уменьшительное от «Сальвадора», – быстро ответила Ада. Олтмэн посмотрел с недоверием, и она кивнула. – Да, я знаю, звучит совсем не похоже, но это так.

– Правда, что ли? – спросил Олтмэн и повернулся к мальчику.

Чава кивнул, но ничего не сказал.

Олтмэн, по-прежнему ничего не понимая, посмотрел на Аду, ожидая разъяснений по поводу происходящего.

– Я подумала, что, может, ты захочешь с ним поговорить.

– Давай ты присядешь, – обратился Олтмэн к Чаве.

Мальчик чуть поколебался, потом кивнул, и Олтмэн придвинул ему стул.

– Не хочешь перекусить?

Чава снова кивнул. Олтмэн открыл холодильник и принялся изучать его содержимое, но затем передумал и сказал мальчику:

– Иди сюда. Посмотри сам и возьми все, что хочешь.

Чава бочком подошел к холодильнику, будто опасался, что это ловушка, осторожно засунул голову внутрь, потом посмотрел на Олтмэна и уточнил:

– Все, что хочу?

– Все, – подтвердил Олтмэн.

Через несколько минут перед Чавой на столе высилась груда самой разнообразной еды. Мальчик взялся перепробовать почти все, что нашлось в холодильнике. Он отламывал маленький кусочек яства, перекатывал его во рту, смакуя, потом глотал и переходил к следующему блюду.

– Так о чем ты хотел бы поговорить? – спросил Олтмэн, когда мальчик наелся.

Чава покачал пальцем:

– Леди. Она сказала, что это вы хотите со мной поговорить.

– Может, ты расскажешь ему ту же историю, которую поведал мне?

– Это не история, – нахмурился Чава. – Все произошло на самом деле.

– Да, Чава, конечно, – быстро согласилась Ада. – Я это и имела в виду.

– Хорошо, расскажу. Рано-рано утром я шел по берегу. В тот день я думал: «Пойду-ка я сегодня к морю, там поверну и двину в город, а потом поищу – может, кому-нибудь надо доставить письмо». Вы, ученые, иногда мне поручаете письма разносить за денежку. В иной день это два-три письма, и мне хватает, чтобы купить в кондитерской польворон[4]4
  Польворон – андалусское рассыпчатое песочное печенье.


[Закрыть] или другие сласти. Но в тот день мои ноги не захотели идти в город и понесли меня в другую сторону. Я не мог их остановить. Вот так мы и не пошли в город, а двинулись дальше по пустынному берегу. И там я кое-что обнаружил.

– Что ты обнаружил? – спросил Олтмэн.

– Не знаю.

– Что значит «не знаю»?

– Это значит: для того, что я обнаружил, не существует имени. Оно было похоже на человека, но не человек. И еще было похоже на воздушный шар, но это был не воздушный шар.

– Как это оно могло быть одновременно и человеком, и воздушным шаром? – не понял Олтмэн.

– Ага, – улыбнулся Чава, – точно так же и я себя спросил. Я вижу, вы меня понимаете. Леди правильно сделала, что привела меня к вам, чтоб я рассказал мою историю. Еще оно издавало звуки. Вот такие.

Мальчик склонился над столом и как-то странно не то зашипел, не то захрипел.

– Бруха велела мне сжечь его. Она сказала, что это вроде как блоха с хвоста дьявола. Чиксулуб. – С этими словами он скрестил указательный и средний пальцы и поднял руку так, чтобы взрослые увидели знак. – Но потом… Я обнаружил, что бруха мертва.

– Как же она могла тебе что-то сказать, если была мертва? – поинтересовался Олтмэн.

– Вы как будто сидите у меня в голове и видите, какие вопросы я тогда сам себе задавал! – радостно воскликнул Чава.

Олтмэн подождал продолжения, но мальчик молчал.

– Вы сожгли находку?

– Да, – ответил Чава. – Она так здорово горела.

– Какая ее часть была похожа на воздушный шар? – продолжил расспросы Олтмэн.

– Спина, – без колебаний сказал Чава. – Там были серые мешки. – Он несмело взял огурец и откусил кусочек. – Можно забрать с собой?

– Возьми, – кивнул Олтмэн.

Огурец исчез под одеждой мальчика. Он взял луковицу и скривился.

– Разреши кое о чем тебя попросить.

Чава кивнул.

– Отведешь нас на то место, где нашел это существо?

Мальчик задумчиво посмотрел на Олтмэна:

– А вы обещаете, что, если вдруг увидите меня и вам нужно будет доставить письмо, вы попросите об этом?

– Что? – вздрогнул Олтмэн. Потом спохватился и сказал: – Да, конечно.

– Это хорошо, – обрадовался мальчик. – А можно я возьму еще три вещи со стола, но только не луковицу?

Олтмэн кивнул, пряча улыбку. Чава так быстро схватил и сунул под одежду какую-то еду, что Олтмэн даже не заметил, что именно он взял.

– А теперь я отведу вас, – сказал Чава совсем другим, решительным голосом.