Текст книги "На краю Отонаби"

Брайан Галлахер
На краю Отонаби

Эйлин и Лорну с глубочайшей признательностью за все годы нашей дружбы

Благодарности

Искренняя благодарность Майклу О’Брайену за поддержку идеи написать книгу об ирландской иммиграции в Канаду, моему издателю Мариан Бродерик за редактуру и многочисленные советы, сотрудникам издательства Рут Хенеган, Джеральдин Фихили и Кэрол Хурли за помощь в распространении книги, Эмме Бирн за замечательную работу над обложкой и всему коллективу «О’Брайен Пресс», с которым, как всегда, было так приятно работать.

Я очень благодарен Хью Маккаскеру за тщательную корректуру, Дэнису Куртни за всяческую поддержку, а также Зоуи О’Брайен, Гарри Уэбстеру, Еве Каннингэм и Джулиану Джонсу – четырем юным читателям, которые высказали свое мнение по поводу первоначального варианта книги.

Огромнейшая благодарность Эйлин Нолан и Лорну Кейси за то, что помогли этой книге родиться, за их теплое гостеприимство и за то, что всегда подсказывали правильное направление для моей архивной работы в Канаде.

За информацию о культуре индейцев оджибве я особо признателен Мюррей и Дэну Ветунгам.

Бывший декан Лейкфилдского колледжа Джон Бойко очень многое для меня сделал, а Трейси Блоджет предоставила бесценную информацию из школьных архивов.

Во время моих исследований в Северной Ирландии мне особенно помогли Катрин Маккаллоу, глава отдела образования Народного парка в Ольстере, доктор Брайн Ламбкин из Центра миграционных исследований Меллона, доктор Патрик Фицджеральд из Национального музея Северной Ирландии и доктор Джоан Девлин Трю из Ольстерского университета.

Все эти прекрасные люди поделились со мной своими знаниями, но если в текст вкрались ошибки или неточности – вина моя и только моя.

И, конечно же, никакие слова не могут выразить благодарность моей семье, Мириам, Орле и Питеру, за их поддержку и постоянную помощь.

Пролог

2 июля 1928 года

Озеро Катчеванука, Онтарио, Канада

Люси окаменела от страха. Бешено стучащее сердце не уймешь, значит, надо затаиться как мышка. Девочка скользнула в темный угол лодочного сарая и спряталась за штабелем деревянных ящиков.

Чудесный день, солнце весело играет на поверхности воды в озере, а здесь, в сарае, темно и сыро. Воздух прохладный, но от страха у Люси на лбу выступили капли пота. Хочется вытереть лицо, но страшно даже шевельнуться. Люси что есть силы вжалась в пол и обхватила коленки, чтобы унять дрожь.

У лодочного сарая стоят двое, и ей хорошо слышен их разговор.

Тот, который покрупнее, – Брент Пэкхем, богатый торговец. По слухам, он переправляет виски и ром через канадскую границу в Соединенные Штаты, где всё еще царит сухой закон[1]1
  Сухой закон – запрет на продажу, производство и транспортировку крепкого алкоголя. Действовал в Канаде с 1918 по 1920 год, в США с 1920 по 1933. (Здесь и далее – примеч. ред.)


[Закрыть]. Контрабандой алкоголя заправляют гангстеры, и Люси из любопытства забралась в усадьбу, которую Пэкхем снял на лето. Надо же разведать, что тут творится. Такой геройский поступок наверняка произведет сильное впечатление на Уилла и Майка, ее новых приятелей. Но теперь остается только трястись от страха – похоже, сейчас на ее глазах совершится убийство.

Усадьба располагалась на озере Катчеванука, к северу от небольшого городка Лейкфилда. Люси с мамой жили неподалеку, в резервации Отонаби, среди других индейцев племени оджибве.[2]2
   Резервация – территория, отведенная для проживания коренных народов страны. Оджибве – один из самых крупных индейских народов в Северной Америке. В настоящее время в Канаде проживает свыше 160 тысяч оджибве.


[Закрыть] Как же хочется оказаться сейчас рядом с мамой! Но что толку об этом мечтать. Она сама сюда полезла, и выбираться придется самой.

Люси уже двенадцать, и ей теперь разрешают самостоятельно исследовать ближние озера в маленьком каноэ[3]3
   Каноэ – небольшая гребная лодка.


[Закрыть], чтобы порисовать с натуры. Так она познакомилась с Уиллом и Майком – но ничего не сказала маме о новых друзьях, они же не из резервации и к тому же мальчишки.

И вот сегодня, на тропинке у озера возле самой усадьбы, она чуть не столкнулась нос к носу с двумя взрослыми мужчинами. Они разговаривали так громко, что девочка вовремя успела забежать в старый лодочный сарай и укрыться там. Ужас, незнакомцы остановились прямо у самой двери! Люси замерла.

– Зайдем внутрь, – предложил Брент Пэкхем.

Этого еще не хватало!

– Тут нам никто не помешает, – добавил Пэкхем, шагнув внутрь.

Люси чуть-чуть высунулась из-за ящиков. Страшно, конечно, но и интересно тоже. Говорят, прошлое у мистера Пэкхема довольно сомнительное, но теперь он – владелец пивоварни и транспортной компании в соседнем городе Питерборо. Пэкхем высокий и мускулистый, с напомаженными[4]4
  Помадой в XIX и в первой половине XX века называли средство для ухода за волосами.


[Закрыть] черными волосами. Несмотря на хорошо пошитый костюм – прямо денди[5]5
   Денди – изысканно и модно одетый светский человек.


[Закрыть], – от него исходит неясная угроза, с таким явно шутки плохи. Второй худой и невзрачный, преуспеванием здесь и не пахнет.

– Хорошо, что ты явился собственной персоной, Джейк, – начал Пэкхем. – Важные вопросы надо выяснять лицом к лицу.

– Совершенно с вами согласен.

– Ну и что скажешь?

– Ну, я думаю, нам уже пора поменять условия. Мы каждый месяц переправляем всё больше и больше виски через границу, и вы от этого богатеете и богатеете.

Так вот кто, оказывается, контрабандист!

– Да, у меня прибыльный бизнес, – не без удовольствия заметил Пэкхем. – Но ведь и тебе тоже немало перепадает.

– Всё-таки недостаточно.

– Сдается мне, что совершенно достаточно.

– А я говорю, что нет.

Люси внимательно прислушивалась – страх не мог побороть любопытства.

– Тогда тебе не следует на меня работать. – По голосу мистера Пэкхема было ясно, что его терпение скоро лопнет. – Семья Верелли готова расширить свой бизнес, могу обратиться к ним.

– Я – ваш американский партнер. И не вздумайте обращаться к другим…

– Ты что, мне угрожаешь, Джейк? – Пэкхем держал себя в руках, но сразу стало понятно – Джейку ничего хорошего не светит.

– Просто напоминаю.

– Лучше я сам тебе кой о чем напомню.

Люси услышала шорох одежды и резкий выдох.

– Вот смотри, это кольт[6]6
   Кольт – популярный американский револьвер (назван по фамилии конструктора Самюэля Кольта).


[Закрыть] сорок пятого калибра, и поверь, я знаю, как с ним обращаться. Как тебе такое напоминание?

Люси от страха прикусила губу. В резервации у охотников были только ружья, но Люси знала, что с близкого расстояния запросто можно убить человека и выстрелом из кольта.

– Что вы, Брент, с ума сошли? – забеспокоился Джейк. – Я просто обсуждаю возможности…

– Возможности? – рассвирепел Пэкхем. – Да ты собираешься угробить мой бизнес!

– Зачем вы так? Я против вас ничего не имею. Просто… просто веду переговоры.

– Переговоры? Да ты угрожаешь моему бизнесу и угрожаешь мне! Никто не смеет угрожать Бренту Пэкхему!

– Брент, лучше замнем это дело. Никто ничего и знать не будет.

– Я знаю. Да и ты знаешь. Ты что, думаешь, что можешь мне безнаказанно угрожать? Я этого не потерплю.

У Люси от страха чуть сердце не разорвалось. Ей пришли на ум слова пастора: плохие вещи случаются только тогда, когда хорошие люди ничего не делают. Если она будет так сидеть, Брент Пэкхем убьет человека! Это ужасно!

Но если она сейчас возьмет и вылезет из укрытия, чтобы заступиться за Джейка, что случится тогда? Если Брент готов застрелить делового партнера, хоть и гангстера, он не задумываясь пристрелит и свидетеля – то есть ее. Тем более что Люси незаконно забралась в его владения, да к тому же – она из резервации.

– Простите великодушно, не хотел вас ничем обидеть, – продолжал умолять Джейк. – Я же ничего не имел в виду. Вы совершенно правы, за всё надо платить. Я уже не прошу надбавки, наоборот, готов скостить цену. Решим дело миром. Пусть будет на десять процентов меньше, вот и всё. Что скажете, Брент?

Скажи да, скажи да.

Долгая пауза, а затем голос Брента:

– Нет, так дело не пойдет, Джейк. Угрожать – и кому, мне! Глупость и жадность никого до добра не доведут. Не говоря уже о предательстве. Это хуже всего. Очень плохо. Смертельно плохо.

– Брент, я вас умоляю! Простите меня. Давайте я сброшу не десять процентов, а двадцать. Нет, пусть будет скидка на двадцать пять. Такой цены вы от Верелли ни за что не добьетесь. Договорились, вам скидка – двадцать пять процентов на все мои услуги, а я вовек ни слова не скажу!

Громкий щелчок. Люси стоило чудовищных усилий усидеть на месте. От неожиданности она всё же шевельнулась и невольно задела спиной дощатую стенку сарая. Та противно заскрипела. Тихонько, конечно, но вдруг Брент Пэкхем услышал? Люси в панике огляделась. В глубине сарая есть другая дверь. Успеет она до нее добежать, так, чтобы Пэкхем не заметил? Или это чистое самоубийство, и он всадит ей пулю в спину?

Она изо всех сил постаралась взять себя в руки и не паниковать. Дверь всего в нескольких шагах, Пэкхем вроде довольно далеко. Думай! Думай! Попытаться убежать, рискуя получить пулю? Или остаться? А вдруг обнаружат? Но, может, он ее и не убьет?

Что же делать? Тут Пэкхем снова заговорил, по– прежнему угрожая Джейку:

– Ты был просто никчемным паршивцем, когда я тебя нашел. Я тебе помог, а ты мне норовишь нож в спину всадить. Ни намека на благодарность. Как был паршивцем, так паршивцем и остался.

– Нет-нет, Брент!

– Да-да, Брент! – Теперь Пэкхем уже кричал во весь голос. – Пули на тебя жалко, честное слово.

Пэкхем в первый раз дал волю своему гневу и, хоть вроде не собирался стрелять, пальца с курка не снял. Он что, хочет напугать Джейка до смерти, чтобы тот навсегда запомнил? Люси очень надеялась на это – пусть уж оба останутся в живых и уйдут поскорее. Но в мирный исход верилось с трудом. Вдруг Пэкхем врет, что ему жалко пули, может, он играет с Джейком, как кошка с мышкой, а потом всё равно пристрелит?

Ждать пришлось недолго. Люси услышала тяжелый звук удара и страшный стон. Это Джейк, вскрикнув от боли, свалился на землю.

Еще три удара – один за другим, один за другим. Молчание. Ни стона. Ни звука.

Люси в ужасе скрючилась в полутьме лодочного сарая. А что если он ее всё-таки заметит?

Часть первая
Знакомства

Глава первая

Дублинский аэропорт

Терминал 2

Апрель 2015 года

Кьяра обожала детективы. Девятнадцатилетний брат Коннор в шутку звал ее Шерлок, и во всех любимых книжках Кьяры кто-нибудь обязательно распутывал преступления. Семнадцатилетняя Сара отдала младшей сестре все книги, из которых, как полагала, выросла, – целую коллекцию романов о Нэнси Дрю и детских детективов Энтони Горовица. Кьяра залпом проглотила все книжки.

Однако одно дело читать о страшной тайне, другое дело – раскрыть ее в реальной жизни. Именно этим Кьяра и собиралась заняться. А пока она сидела вместе с отцом в маленьком кафе у выхода на посадку, наслаждалась ягодным коктейлем и готовилась к трансатлантическому перелету, да не простому, а с особой задачей.

Ягодный коктейль – вкусный и сладкий – не мешал ей внимательно следить за всем, что происходило вокруг. Ей нравился аэропорт, эта просторная архитектура будущего. Мелькание голубых огоньков, стремящиеся вверх и вниз эскалаторы, блестящее стекло и сверкающая сталь напоминали космическую станцию. Кьяре нравилось постоянное движение людей, которые вот-вот разлетятся в разные концы земного шара.

– Полный восторг? – Папа поставил на стойку стаканчик с кофе и улыбнулся.

– Ага! Жду не дождусь, когда мы туда доберемся.

– Наслаждайся ожиданием, часто путешествие к цели важнее самой цели.

Обычно папа выражался менее загадочно, но Кьяра догадывалась, что эта поездка в Торонто не приносит папе того же удовольствия, что и ей, – ему предстоит разбираться с домом недавно умершего отца.

– На этот раз всё не так, папа, – сказала девочка.

– Да, ты, пожалуй, права.

В эту минуту пискнул ее телефон – пришло сообщение. Она дернулась проверить от кого, но отец напомнил с улыбкой:

– Правило есть правило.

– Помню! Не следует прерывать разговор для проверки сообщений. – Кьяра на редкость похоже воспроизвела низкий, с сильным канадским акцентом голос отца.

– Тютелька в тютельку.

Хотя отец был разработчиком компьютерных программ и в современной технике разбирался куда лучше, чем большинство родителей ее друзей, он придерживался строгого этикета в том, что касалось мобильных телефонов. Кьяра втайне была согласна, когда он утверждал, что хорошие манеры часто не поспевают за технологиями, но в жизни бы не призналась в этом в его присутствии. Сказать честно, он по большей части был на высоте – ее друзья пришли в восторг, когда он однажды на барбекю взял гитару и стал петь песни Нила Янга и Гордона Лайтфута[7]7
   Нил Янг и Гордон Лайтфут – легендарные канадские музыканты и авторы-исполнители песен, завоевавшие популярность в 1960–1970-е годы. Лайтфут написал ряд хитов кантри, поп– и фолк-музыки, а Нил Янг успешно экспериментировал в разных жанрах, выступая соло и в нескольких группах.


[Закрыть].

– В любом случае, – добавил папа, – мы будем в Канаде через семь часов.

– И еще два часа на машине до Лейкфилда. – Кьяра больше не сдерживала восторга.

Папа нежно погладил ее по руке.

– Слишком сильно не надейся, радость моя. Еще неизвестно, что нас там ждет.

– Что-то невероятно важное, – ответила она. – Если эту информацию столько лет держали в секрете.

– Наверно, – кивнул он.

Но им не удалось погрузиться в дискуссию, поскольку из динамика послышалось объявление об их рейсе.

– Пошли. – Отец поднялся с табурета. – Следующая остановка – Торонто.

– Именно! – Кьяра тоже встала и последовала за ним. Канада уже совсем близко, и там она займется разгадкой страшной тайны, скрытой уже без малого девяносто лет.

Глава вторая

Озеро Катчеванука, Онтарио, Канада

25 июня 1928 года

Майк знал, что им тут быть не полагается, но поход на остров Уэбстер был настоящим приключением. Мальчик крепко сжимал румпель[8]8
   Румпель – рычаг, с помощью которого поворачивают руль лодки.


[Закрыть], тихий ветерок ерошил его волосы, а лодка скользила по прогретой солнцем воде. Ему особенно нравилось озеро в такие жаркие летние дни, он наслаждался солнцем, заливающим всё вокруг, вспоминал, как выглядят зимой замерзшее озеро, остров и берег, заваленный снегом. Майку нравились контрасты – теплое солнце, греющее плечи, еще приятней, когда думаешь о зимней стуже. Раздумья о смене времен года прервались, когда тот, кто сидел вместе с ним в маленькой парусной лодочке, нервно спросил:

– Ты уверен, что нам стоит туда соваться?

Майк глянул на нос лодки, где устроился Уилсон Таггарт. Они были ровесниками, но Уилсон – щуплый и худощавый для своих двенадцати лет – казался моложе высокого и крепко сложенного Майка.

– Конечно, нам туда не положено соваться, остров – частное владение, но в этом-то и весь интерес. Да?

– Да?

– Расслабься, парень, там никого нет. Никто нас не заметит. Доплывем до дальнего конца острова и там высадимся.

– Ладно. Просто… Просто не хочу неприятностей со школой… или с твоим папашей.

Майк покачал головой.

– У него своих проблем хватает, станет он беспокоиться из-за того, что мы сплавали на остров, где никто не живет. Да и вообще, кто про это узнает?

– А вдруг нас заметят с берега? В бинокль вполне можно разглядеть.

– Кому это в голову придет?

– Ну, наверно, никому.

– Именно! В нас, конечно, может ударить молния, или, скажем, нас проглотит кит! Или у меня случится сердечный приступ, а тебя хватит удар.

Остроумие Майка было вознаграждено усмешкой Уилсона. Майк расплылся в улыбке.

– Не напрашивайся на неприятности, Уилл, как всегда говаривает моя матушка. Чаще всего мы заранее беспокоимся о том, что так и не случается. Это еще один из ее перлов!

Уилсон подумал-подумал и согласился.

– В точку.

– Не то что я ее всегда слушаюсь, – Майку совершенно не хотелось, чтобы его принимали за маменькиного сынка, – но тут она права, ничего не скажешь.

– Я знаю, что она не учительница, но, по-моему, она в сто раз умнее большинства наших учителей.

– Только ей не говори, а то возгордится. – Майк рассмеялся, но втайне был доволен – его порадовал такой комплимент маме. Он и сам не сомневался в ее уме, несмотря на то что ей так и не удалось получить сертификат учительницы.

Майк обернулся через плечо. «Дубрава» была где-то там. Частная школа на окраине Лейкфилда в трех часах пути на поезде от Торонто считалась одной из самых престижных в провинции Онтарио, а может быть, и во всей Канаде. Там учились мальчики из богатых и влиятельных семейств, они приезжали со всей Канады и даже из-за границы и жили в интернате. Отец Майка работал там завхозом, а мама – медицинской сестрой в школьном изоляторе. Родителям Майка было не по средствам отдать его в «Дубраву», и он учился в местной школе.

В семье Уилсона, наоборот, с деньгами проблем не было. Он принадлежал к разветвленному клану Таггартов, владельцев сталелитейных заводов. Их предки эмигрировали из Северной Ирландии еще в прошлом веке и в Канаде занялись производством стали. Сталелитейное дело быстро развивалось, и Таггарты невероятно разбогатели. Семья Майка тоже была из Ирландии, но они приехали совсем недавно, пять лет назад. Майку тогда было семь. Он всё еще помнил свой старый дом в Дублине.

Несмотря на то что Таггарты были страшно богаты, Майк совершенно не чувствовал себя ниже Уилсона. Наоборот, он его даже жалел.

Вот и сейчас он взглянул на товарища, одетого в красивый дорогой костюмчик, немножко неподходящий для лодочной прогулки в жаркий летний день. Они познакомились недавно, меньше недели назад, и Майк сперва подумал, что его друзья в Лейкфилде посчитали бы Уилсона задавакой и законной мишенью для насмешек. Хотя его новый знакомый был из богатой семьи и говорил книжным языком, он совершенно не выделывался и, несмотря на свою застенчивость, понравился Майку.

Майк нечасто общался с учениками «Дубравы», хотя и жил с родителями на территории школы. С Уилсоном другое дело – тот застрял в школе, когда все приятели разъехались по домам. Каникулы начались еще в прошлые выходные, и Уилсон остался один – отец был занят какими-то важными делами и не смог его забрать.

Сначала Майк не особо обрадовался, что мама пригрела одинокого мальчика, пригласила домой и предложила Майку покатать его на одной из школьных лодок. Но когда мальчишки разговорились, Уилсон произвел на Майка сильное впечатление: он знал множество всяких неожиданных фактов о популярных певцах, об истории и о спорте. Когда выяснилось, что они одинаково сходят с ума от последних достижений авиации и одинаково боготворят пилота Чарльза Линдберга, в одиночку перелетевшего Атлантический океан – из Нью-Йорка в Париж без посадки, мальчики подружились окончательно.

Ненадолго, понимал Майк. Стоит мистеру Таггарту приехать за сыном, он увезет его на какой-нибудь модный курорт. Но пока можно пообщаться с парнем, который живет совсем не так, как он, Майк.

Отец его предупредил – будь вежлив и не приставай к Уилсону с расспросами, но Майка одолевало любопытство и хотелось о многом поговорить. Как это так, что для мистера Таггарта дела оказались важнее сына? Если его мать умерла и отец не может его забрать, почему бы ему не пожить с какими– нибудь тетушками или дядюшками? Если он такой богатый, почему застрял тут совсем один вместо того, чтобы наслаждаться жизнью на курорте?

Волна плеснула о борт лодки, и Майк очнулся. Он слишком задумался. Пришлось повернуть румпель, чтобы зайти с другой стороны острова. Конечно, отец велел особо не любопытничать, но ведь ужасно интересно, какая у Уилсона жизнь. Нет, торопиться с расспросами он не будет, не хочется ставить Уилсона в неловкое положение. И вообще, зачем торопиться? Майк откинулся на корму, наслаждаясь чудесным июньским деньком. Они были уже совсем близко от острова.

Глава третья

Международный аэропорт имени Лестера Пирсона, Торонто

Апрель 2015 года

Моторы самолета завизжали особенно громко. «Боинг-757» коснулся земли. Кьяра знала, что это из– за обратной тяги – так пилот замедляет рвущийся вперед самолет.

Она обожала самолеты – с самого первого полета, когда ей было всего три года. Отличный выбор профессии – пилот, с ним может сравниться только автор детективных бестселлеров. Может быть, удастся совместить оба эти занятия? У пилота трансатлантических линий должно оставаться время на то, чтобы писать в номере гостиницы остросюжетные романы.

В этот момент удачное приземление волновало ее всё же меньше, чем стоящая перед ней важная миссия. Ей очень нравилось слово «миссия», и в данном случае его нельзя было назвать преувеличением; ей предстояла грандиозная задача – докопаться до самой сути тайны, окружавшей дедушку. Кьяра считала, что у нее из всех одноклассников самый крутой дед, и ужасно расстроилась, когда в прошлом году он умер, дожив до удивительного возраста – девяноста восьми лет.

Представьте себе, что вы родились в 1916 году – никаких вам телевизоров и мобильных телефонов, не говоря уже о компьютерах.

Дедушка однажды показал ей вклеенный в альбом листок с автографом Амелии Эрхарт, первой женщины-пилота, перелетевшей Атлантический океан.

Кьяра была убеждена, что ее интерес к самолетам начался после рассказов дедушки о первых годах авиации и о первых настоящих героях-летчиках, Чарльзе Линдберге и Амелии Эрхарт.

К реальности ее вернул папин голос:

– Ну как посадка, если считать по шкале от одного до десяти?

– Мягкая посадка, скажем, восемь.

– Уверен, что пилот пришел бы в восторг от такой оценки.

Теперь «Боинг» медленно катил по летному полю, и все вокруг Кьяры потянулись к мобильным телефонам. Девочка включила свой, но там было только сообщение от местной мобильной сети. В этот момент бортпроводник поздравил всех с благополучным прибытием в Канаду.

– Рад вернуться домой, папа? – спросила Кьяра.

– Рад, конечно. Но и Дублин давно стал мне домом.

Кьяра знала, что папа приехал из Канады в Дублин, чтобы поступить в университет. Там он встретил маму, они поженились, и Кьяра вместе с братом и сестрой выросли в пригороде Дублина, Сипойнте. Кьяра любила свой городок, знала наизусть все его уголки и закоулки. Наверно, отец испытывал те же чувства к Лейкфилду, городу, где он вырос.

– Всё-таки хорошо сюда вернуться, да, папа?

– И да и нет, дорогая. Мой родной город, да, и я его люблю, но Лейкфилд без деда – никак не могу к этому привыкнуть.

Какой же папа родной! Кьяра погладила отца по руке. В конце прошлого года вся семья летала в Канаду на дедушкины похороны, и уже тогда дом в Лейкфилде казался без него необычно пустым. Юридические вопросы наследства заняли немало времени, и теперь отец должен был подписать разные бумаги перед тем, как выставить дом на продажу. Кьяра летела с ним за компанию, но у нее была и другая причина для этого путешествия.

Оба, дедушка и внучка, любили тайны и загадки, и в завещании деда обнаружилось письмо, адресованное Кьяре. Нотариус должен был передать его девочке только после того, как будут улажены все формальности. Члены семейства предполагали, что это мудрые советы, какая-нибудь поэма или особые слова прощания для младшей внучки, но у Кьяры было свое мнение.

Дедушка был известен своей страстью к детективным историям. Он прочитал их великое множество и всегда утверждал, что может угадать убийцу задолго до конца книги. Прошлым летом, когда она видела дедушку в последний раз, он упомянул, что истинные обстоятельства одного случая из его детства по-прежнему хранятся в тайне. В свои года дед остался единственным живым свидетелем происшедшего, но, когда Кьяра попыталась вызнать какие– нибудь подробности, дедушка объяснил, что поклялся молчать и не может нарушить клятву. Потом лукаво улыбнулся и сказал: если ключи к тайне попадут после его смерти к кому-нибудь, кто умеет распутывать подобные загадки, это будет совсем другое дело. С тех пор Кьяра просто не могла успокоиться. О чем таком дед молчал почти девяносто лет?

Самолет остановился, и пассажиры немедленно принялись отстегивать ремни. Кьяра быстро отстегнула свой, и отец, глядя на нее, рассмеялся:

– Не терпится?

– Больше не могу ждать, больше не могу!