Текст книги "С широко открытыми глазами: мое возвращение в KoЯn"

Я был полон решимости показать ей, насколько во всех отношениях можно доверять Богу заботу о нас.

Особенно когда речь идет о деньгах. Когда их нет, многие отворачиваются от Бога.

Я хотел, чтобы она училась сейчас и хранила это в своем сердце, чтобы она помнила, что не должна падать духом, когда столкнется с подобными ситуациями в зрелом возрасте.

Однажды, когда мне было очень плохо, я изучал Священное писание и молился о том, чтобы Бог помог мне выбраться из кризиса. И тут мне на ум пришел стих: «Имея пропитание и одежду будем довольны тем» (1-е послание к Тимофею 6:8).

«Чтоб вас! Это не поможет! – думал я. – А как насчет всех тех других стихов, которые говорят, что если вы даете, то получите гораздо больше?»

У нас была одежда. И, во всяком случае на данный момент, у нас была еда, так что я просто должен был заглянуть глубоко внутрь себя и сохранять спокойствие. Я знал, что Бог дарует. И раз вы не в курсе, именно это он вновь и сделал.

Как раз в то время, когда мы с Джиннеей нашли в доме все четвертаки, я получил электронное письмо от Гэри. Он разговаривал с Карлом, и каким-то образом они узнали о куче причитающихся мне гонораров от KoЯn: почти 250 000 долларов. Бум! Вот он – спасательный круг! Я понятия не имел, что это произойдет, но время было самым подходящим. Я получил лишь малый платеж авансом с большим количеством других выплат, но все равно чувствовал, что выиграл в лотерею. Снова!

Мой телефон разрывался от звонков коллекторов. Корабль быстро тонул, и, как бы я ни старался, спасти его было невозможно.

Конечно, к тому времени я настолько затянул со всеми своими счетами, что даже если бы я получил все 250 000 долларов авансом, этой суммы было бы недостаточно, чтобы в долгосрочной перспективе держаться на плаву. Все было настолько плохо.

В итоге я решил придержать деньги, оставить дом и переехать с Джиннеей в гораздо более дешевую квартиру в доме, где жили друзья. В течение нескольких месяцев я пытался продать дом, но после того как два потенциальных покупателя отказались, его выкупили. Я расстроился, потому что у Карла был дом, который он смог быстро продать, и я не мог понять, почему не продался мой, но, по крайней мере, я начал видеть слабый луч света в конце тоннеля.

Пара, над которой мы поселились, Джереми и Роксана, были нашими друзьями уже несколько лет. У них было двое маленьких детей – Эден и Сет. Их дочь Эден была немного младше Джиннеи, так что они общались. Когда я рассказал Джиннее о переезде, она была очень даже рада.

Тем не менее мы чуть не потеряли квартиру.

Поскольку моя кредитная история была настолько плохой, Джереми пришлось позвонить в управляющую компанию и уговорить их позволить мне арендовать это место. Они согласились пойти на это, если я предоставлю им арендную плату за несколько месяцев вперед, поэтому выплата от KoЯn была как нельзя кстати. Мы перевезли половину наших вещей в квартиру, а другую половину – в хранилище. Не самый лучший момент в жизни, но, по крайней мере, у нас была крыша над головой.

Но чего у нас не будет еще долго, так это машины. После того как у нас закончились наличные, выбор был таким: машина или еда. Так я перестал платить за BMW. Я старался выиграть как можно больше времени, но через некоторое время сумма, которую я задолжал, выросла до такой степени, что я просто дал им свой новый адрес и сказал, что они могут ее забрать.

Ах, мое второе взыскание. Я был в ударе.

Но этим все не закончилось. Помните тех парней, которые мучили меня на допросе о прикрытии Эдгара и сокрытии денег? Да, но теперь, когда Эдгар пропал без вести, они пришли за мной. И не только за мной. Они пришли за Driven. Они подали на нас в суд, желая взыскать около миллиона долларов или любую другую абсурдную сумму. Они обвинили нас в мошенничестве, сокрытии денег для Эдгара и куче других вещей, к которым мы не имели никакого отношения. Проблема была в том, что, хотя мы были на 100 процентов невиновны, у нас не было денег, чтобы нанять адвоката для борьбы с ними, поэтому мы решили все уладить своим силами. Мы могли платить им определенную сумму в месяц, чтобы они временно отстали от нас.

Но лучшее было впереди.

Помните Родриго? Славный, милый, деликатный испанский звукорежиссер? Он тоже подал на меня в суд. Он утверждал, что ему задолжали десятки тысяч долларов, которые Эдгар никогда не платил ему за услуги.

Клянусь, это было как в ту минуту, когда Эдгар исчез, все схватили свои горящие факелы и начали маршировать в мою сторону, крича: «Хватайте рокера!»

Я мог бы понять все остальные судебные процессы, но этот меня задел. Я думал, что Родриго мой друг, и то, что он так быстро отвернулся от меня, было горькой пилюлей… Эдгар всех нас финансово потопил. И хотя я пострадал больше других, это не помешало Родриго наброситься на меня.

Мы знали, что не можем позволить себе пойти в суд, поэтому мы с Гэри решили встретиться с Родриго и его адвокатом, чтобы попытаться найти справедливое решение. Впервые за много месяцев я увидел Родриго.

«Привет, Брайан. Как твои дела?» – сказал он, улыбаясь, как будто ничего не случилось.

После того как у нас закончились наличные, выбор был таким: машина или еда. Так я перестал платить за BMW.

Этот парень что, издевается надо мной?

«А как, по-твоему, у меня дела? Меня грабят все кому не лень, а теперь ты, кого я когда-то называл другом, пытаешься повесить все на меня, чтобы выйти сухим из воды, как и все остальные!»

Вот что стоило бы сказать, но я промычал что-то типа: «Привет, Родриго. У меня все хорошо. Как твои дела?»

Шутки кончились. Мы сели за стол переговоров.

«Родриго, ты хоть представляешь, сколько нашей крови выпил Эдгар? – спросил я. – Я вложил сотни тысяч долларов в якобы наши с ним компании, а теперь у меня ничего нет, я еще и крайним остался. С тобой я никогда ни о чем не договаривался. Вы с Эдгаром всегда обсуждали свои дела наедине. Я в ваших беседах не участвовал, – тогда я просто выплеснул все это наружу. – Ты же знаешь, что я отец-одиночка, у меня маленькая дочь. Почему ты, друг мой, вдруг решил подать на меня в суд?»

Я, конечно, не рассчитывал на сочувствие, но Родриго был слишком прямолинеен.

«Брайан, – сухо сказал Родриго, – я много работал над твоим альбомом. Эдгар не рассчитался со мной. Моя студия терпит убытки, и я требую компенсации. Вы основали Driven Music Group, и я думаю, что заслуживаю того, чтобы мне платили из тех денег, которые вы зарабатываете. Ничего личного, но я должен заботиться о себе». И на этом он закончил.

Х-м. Он был прав, что злило меня еще больше.

Мы попытались договориться, но наши представления о честности не совпадали. Он хотел получить полную оплату, а я хотел, чтобы он успокоился и принял меньшую, более приемлемую сумму, которая у меня была.

«Родриго, – сказал я, стараясь сдерживать гнев, – каждый человек, связанный с Эдгаром, потерял деньги. Почему тебе должно достаться все, тогда как все остальные либо согласны на меньшее, либо вообще ничего не получают?»

Я думал, что Родриго мой друг, и то, что он так быстро отвернулся от меня, было горькой пилюлей…

Но Родриго остался при своем, поэтому мы ушли.

«Вы можете подать на нас в суд, – сказали мы, выходя за дверь. – Но придется встать в очередь, перед тобой еще 10 человек, желающих раздеть меня до нитки!»

Господи, пожалуйста, помоги мне подставить другую щеку, потому что я чувствую, что этот чувак уже сильно ударил меня по одной! О да, и помоги мне простить, потому что прямо сейчас я хочу оторвать Родриго его маленькую вежливую головушку. Аминь.

Если бы Родриго хотя бы попытался выслушать нас, я бы как можно скорее нашел способ начать платить ему. Но, к несчастью для него, слушать он не стал, и я был уверен, что потом он пожалеет.

* * *

Несмотря на то, что мое финансовое положение было разорвано в клочья, я продолжал маршировать, как солдат, и старался оставаться позитивным.

Альбом вот-вот должен был выйти, а у меня еще не было гастрольной группы. Мы решили отправиться в тур по всем штатам в поддержку нового CD. Учитывая все остальное, что произошло, я решил, что будет лучше, если Джиннея останется дома, поэтому я пристроил ее к подруге. Мне здорово повезло с этим ребенком. Несмотря на весь хаос в нашей жизни – переезд, проблемы с деньгами, тряска карманов в поисках мелочи – она оставалась позитивной. Я не сомневаюсь, что те бабочки, которые она чувствовала тогда в машине, были Божьими спокойствием, любовью и силой. Она, казалось, излучала эти качества.

К моей радости, CD-туру суждено было начаться! Вашингтон, Техас, Нью-Йорк – вот первые остановки нашего маршрута. У меня появилось много поклонников, чему я был несказанно рад. В Далласе я встретился с I Am Second – онлайн-организацией, которая берет интервью у тех людей, чью жизнь изменил Христос. Они пригласили меня на съемки, что мне польстило, поскольку среди потенциальных участников проекта были Боно и другие медийные личности, которых я уважал.

Тур шел хорошо, пока я не собрался в Даллас. Перед посадкой в самолет у меня вдруг появилось самое зловещее чувство без всякой причины. Я почувствовал ненависть ко всему, что меня окружало, закипел от старой знакомой ярости, да так, что захотелось набить кому-нибудь морду. В итоге я сорвал злость на некоторых довольно грубых сотрудниках службы транспортной безопасности в аэропорту. К счастью, по большей части я был в состоянии управлять гневом. Но отвечаю, что-то не хотело, чтобы я снимал видео для I Am Second. В день съемок я все еще был на взводе, и конечный результат определенно отражает серьезность того, что я чувствовал в тот день.

Впрочем, тур прошел успешно, и более 7800 копий Save Me from Myself продались за неделю. Альбом сразу же стал 27-м в Новой Зеландии, 63-м в Billboard 200, 7-м в Billboard Independent Albums и 3-м в чарте Christian Albums. Неплохо для дебюта, но ничтожно мало по сравнению с успехами KoЯn.

После выхода альбома Карл и Гэри начали меня морально готовить к новым гастролям. Наше начало было солидным, но оно не снесло двери с петель, и ребята хотели сохранить этот импульс. Ехать в тур я не хотел: мне по-прежнему не нравился мой вокал, и больше всего мне не хотелось оставлять Джиннею одну. Я чувствовал себя так, словно оказался между молотом и наковальней. Больше всего на свете я хотел быть хорошим отцом, а это означало остаться дома. Но мне также нужно было убедиться, что у Джиннеи есть дом. Со всеми моими финансовыми проблемами, если в ближайшее время я бы не начал свою сольную карьеру, я не мог бы этого гарантировать. Мой прошлый опыт говорил мне, что альбом можно продать только благодаря туру, я не видел другой альтернативы, поэтому принял предложение.

После всего безумия все наконец начало идти по-моему. По крайней мере, я так думал.

С другой стороны, хотя мне было неприятно признавать это, Джиннея становилась старше, и, как большинство детей ее возраста, она начинала становиться более независимой: проводить время с друзьями, ходить на ночевки. Ну, знаете, типичные подростковые дела. Когда я впервые покинул KoЯn, она вцепилась в меня как липучка. Теперь она, казалось, предпочитала проводить время в домах своих друзей. Ситуация не была идеальной, но перспектива, что мне придется отсутствовать неделю или две, делала все немного легче.

Я принял решение отправиться в тур, но мне все еще нужны были музыканты. Чтобы сэкономить время и деньги на поездки туда-обратно, мы подумали провести онлайн-прослушивания на YouTube, а лучшие кандидаты должны были приехать в Аризону на заключительную джем-сессию. Ральф, звукоинженер, который микшировал мой альбом, оказался еще и неплохим гитаристом, поэтому он стал первым, кого я принял в команду. Также он взял на себя большую часть обязанностей менеджера проекта, тем самым разгрузив меня. Плюс так было дешевле.

Другой гитарист, который нам понравился, отказался от нашего предложения и пошел к Мэрилину Мэнсону, поэтому мы взяли Скотта фон Хелдта. И не ошиблись. Еще частью нашей команды стали Майкл Валентайн (бас-гитара), Дэн Джонсон (барабаны) и Брайан Реди (клавишные).

Так я официально собрал свою группу.

Теперь пришло время отправиться в путь и проверить свой вокал на нескольких концертах. После всего того безумия, через которое я прошел за последние полтора года, все наконец начало идти по-моему.

По крайней мере, я так думал.

Глава 5
По волчьим законам

Единственной, кто сохранил милосердие среди хаоса потери дома, машин, бизнеса и друзей, была Джиннея. Она была как скала. Не нервничала, задаваясь вопросом: «Как мой отец будет заботиться обо мне?» Она просто играла, веселилась и никогда не думала о том, что может пойти не так. У нее были слепое доверие и уверенность в Боге, которые я хотел бы иметь. Взрослые могут многому поучиться у детей. Я точно знаю, что в сложные времена моя дочь многому научила меня. Вот почему я решил сделать для нее что-то особенное. Я много думал об этом, и, хотя момент был не самым подходящим, я не смог устоять. Однажды, когда мы ехали домой из церкви, я ее огорошил:

– Джиннея, я не хочу, чтобы у тебя поехала крыша, и пока это не точно, но я думал о том, чтобы завести щенка.

Хорошо, что я крепко держался за руль, потому что она закричала так громко, что лобовое стекло чуть не разлетелось на мелкие кусочки.

– О, пап, а можно? Пожалуйста, можно нам взять щенка? Пожалуйста, – умоляла она.

О, боже. Вот что я натворил.

– Я пока думаю об этом, – очень спокойно ответил я. – Если я его куплю, будешь ли ты убирать за ним, кормить и все такое?

– Да! – выпалила она. – Я обещаю! Клятва на мизинчике!

Для тех из вас, у кого нет детей, позвольте мне сказать вам, что эта клятва на мизинцах довольно серьезная. Несмотря на то что я уже имел опыт содержания хомяка и обеих морских свинок, я не мог сказать «нет», и Джиннея это знала. Для нее все было решено.

Поразмыслив несколько недель, мы, наконец, выбрали ши-тцу. Мы назвали ее Квин (от англ. queen – королева. – Прим. ред.) в честь одной из любимых мягких игрушек Джиннеи.

И это имя очень ей подошло. Это была королевская собака! Вот вам бесплатный совет: если вы когда-нибудь захотите собаку, которая быстро приучится к туалету, не покупайте ши-тцу. Хуже их нет! Я месяцами пытался приучить шавку к туалету.

Мы купили ей специальные пеленки, и она иногда ходила на них, но если бы мы не следили за ней, она бы сразу написала на ковер.

Ну не смешно ли?

Еще Квин ела собственные какашки, когда была маленькой. Дурдом! Не хочу думать о том, сколько раз она лизала наши лица до того, как мы поняли это.

Как бы то ни было, Квин жила у нас уже больше полугода, и Джиннея, как и любой 11-летний ребенок, любила собаку, но ей хотелось проводить время с друзьями. Итак, угадайте, кто застрял дома, развлекая визжащую, писающую, поедающую какашки собаку?

Именно.

Вот она, цена клятвы на мизинце!

И вот однажды, когда я отдыхал дома на диване, Квин вошла, понюхала ковер, встала в позу и, не сводя с меня глаз, оставила мне огромный подарочек.

Я немедленно отвез ее к местному ветеринару, у которого там же был питомник. Как только я вошел, я сказал:

– Ребята, не могли бы вы взять эту собаку? Иначе я сойду с ума.

Хорошо, что я крепко держался за руль, потому что она закричала так громко, что лобовое стекло чуть не разлетелось на мелкие кусочки.

Ветеринар, который там работал, оказался милым испанцем, напомнившим мне Родриго.

– О боже, – сказал он, подходя, чтобы почесать голову Квин. – Посмотрите на эту прекрасную собачку! Как зовут эту маленькую милашку?

– Квин. Хочешь ее? – ответил лишь в шутку.

– Вы это серьезно? – спросил он.

– Да, – в тот момент я был на грани.

– Я спрошу у жены, – сказал он, протягивая руку к телефону.

Через несколько минут его жена согласилась забрать Квин.

«О боже, – подумал я. – Как я расскажу об этом Джиннее? Она с ума сойдет».

В тот день, когда Джиннея вернулась из школы, я усадил ее и объяснил ситуацию.

– Нея, – спокойно сказала я, надеясь избежать сцены. – Квин и мы – из этого ничего не выходит. Она у нас уже несколько месяцев и все еще не приучена к туалету. Я просто не могу больше этого выносить. Ты быстро растешь и проводишь все больше времени в домах своих друзей, а я торчу с Квин дома целыми днями. Это несправедливо по отношению и к Квин, и ко мне.

– Я буду больше бывать дома, пап. Я обещаю, – в ее глазах появились слезы, но я не отвлекался. Я в буквальном смысле устал иметь дело с выходками Квин.

– Нет, Нея. Извини. Но есть и хорошие новости, – сказал я, надеясь взять ситуацию под контроль. – Мы все еще можем время от времени брать Квин домой. Ветеринар, который теперь будет заботиться о ней, сказал, что мы можем. Он дает нам право на посещение.

– Ты уверен?

– Да. Таким образом, ты можешь общаться с друзьями и все еще быть хозяйкой собаки «на полставки».

«Собака на час» – я никогда не слышал ни о чем подобном, очень рекомендую.

Я ждал, пока информация усвоится. Джиннея несколько секунд смотрела себе под ноги, потом подняла на меня глаза и робко согласилась.

К чести ветеринара, он сдержал свое слово и предоставил Джиннее «право посещения» Квин. Он даже привозил ее с собой на работу, чтобы мы могли забирать ее к себе на день или на ночь. «Собака на час» – я никогда не слышал ни о чем подобном, очень рекомендую.

* * *

После того как мы отдали нашу королеву и я снова стал королем в своем замке, Гэри, Карл и я решили, что пришло время отправиться в небольшой тур с новой группой. Как и все остальное в моей жизни, гастроли проходили по принципу «все или ничего». Одно шоу – ошеломительное, а следующее – настолько плохое, что мне практически хотелось все бросить.

Так, перед первым нашим концертом, который проходил в небольшом церковном амфитеатре, мы могли как следует все отрепетировать в реальном пространстве, а некто Митч – приятель организатора этого выступления – любезно предоставил паре из нас свой вертолет в качестве такси.

Митч был настолько крут, что перед концертом он пролетел над прекрасными пустынными горами за пределами Скоттсдейла, штат Аризона, а после приземлился прямо рядом с театром, где все поклонники ждали в очереди. Поговорим о первоклассном вступлении. Было так нереально много народу, что зал оказался заполнен. Довольно круто для сольного концерта. Я нервничал из-за своего голоса, и он действительно начинал немного дрожать, но я справился с этим, и люди, казалось, не замечали этого. По крайней мере, я не думаю, что заметили. Фанатам, похоже, понравилось, так что я был счастлив.

Однако наше второе шоу было совершенно ужасным. Причем не задалось оно сразу: какой-то парень на пороге бара, в котором мы собирались выступить, предложил мне наркотики. К тому времени, когда мы вышли на сцену, собралось около тридцати человек. Пел я, что называется, через раз – то отлично, то хуже некуда. Это было унизительно. Тридцать не особо заинтересованных людей стояли вокруг дурацкого бара и наблюдали, как мы играем от всего сердца, в то время как на заднем плане некоторые пьянчужки играли в бильярд. Как это было далеко от выступлений KoЯn.

Однако в ту ночь произошло еще кое-что, что не было похоже на старые времена. После концерта к нам подошла девушка и попросила нас помолиться за ее исцеление. Мы отвели ее в заднюю часть нашего автобуса, чтобы помолиться. У нее был рак. Это было круто. Задняя комната тур-автобусов была известна многими вещами в те дни, но я могу заверить вас, что молитва не входила в их число.

Крайности этих первых двух концертов стали в значительной степени нормой для тура. И вот однажды вечером я чувствовал себя так ужасно, что даже ушел.

Мы были в Модесто, штат Калифорния, играли в маленьком баре, и, как только я вышел на сцену, я почувствовал, что знакомая ярость возвращается. Я думаю, что это было просто накопившееся разочарование от выступления в таком количестве избитых баров, где каждый вечер присутствовало лишь несколько человек. Кроме того, ранее на саундчеке я столкнулся со старым другом и мог сказать, что он был под метом. Я чувствовал, как внутри меня закипает ярость. Не помогло и то, что у меня были всевозможные проблемы со стойкой микрофона. Он снова и снова продолжал падать. Затем мне показалось, что я услышал странный звук на усилителе моего гитариста Скотта, поэтому прямо посреди нашего живого выступления я решил подползти к нему, чтобы выключить его гитарную педаль.

Я кипел от злости, переползая через провода на обратном пути к сломанной стойке микрофона.

Вот тогда это и случилось. Прямо в середине песни «Washed by Blood», песни о моем искуплении, я вышел из себя и бросил микрофон, еще чуть-чуть и он бы прилетел барабанщику в лоб. Я сбежал со сцены, не сказав ни слова публике и своей группе, вызвал такси и уехал, решив отменить остаток тура. Когда я сел в машину, угадайте, чья музыка играла по радио?

Да, KoЯn. Мне казалось, что кто-то вмешивается в мою жизнь. Если бы кто-то предложил мне наркотики в тот момент, я, возможно, не отказался бы. Я не мог понять, почему год за годом продолжаю бороться с этим яростным чудовищем, живущим внутри меня. Как будто я столкнулся с демонами. И я уверен, что так оно и было. Оглядываясь назад, я думаю, что все это было вызвано неуверенностью, но в то время я знал, что ненавижу свой гнев, и хотел победить его.

Так получилось, что на следующий день после этого я попал на концерт Криса Дотри (на American Idol) в Сан-Франциско. Мой друг пастор Майкл Гвидо гастролировал с Дотри. Когда я рассказал ему о своих вспышках гнева накануне вечером, он пригласил меня прийти на шоу, чтобы посмотреть, сможем ли мы справиться с некоторыми из моих эмоций. Это немного помогло. Но, наблюдая за выступлением Дотри, я понял, что у него есть все, о чем я мечтал: великолепный голос, первоклассное оборудование и толпы фанатов. Гвидо изо всех сил пытался отговорить меня. Я действительно ценил это, и мне нравилось проводить время с ним и Дотри, но я не был готов к их помощи. Мне нужно было поговорить с кем-то, кто мог бы действительно понять, через что я прошел. И я написал своему старому другу и товарищу по группе Филди.

Филди связался со мной примерно месяц назад и спросил, не хочу ли я поработать над песней в поддержку Чи из группы Deftones, который впал в кому после ужасной автоаварии. В записи этой песни участвовало много музыкантов из других больших рок-групп. Я считал Чи своим другом, поэтому, конечно, согласился без раздумий. После этого мы с Филди несколько раз переписывались, просто чтобы оставаться на связи. Он стал христианином немногим позже меня, так что у нас было много общего: наше KoЯn-происхождение и то, что мы вместе росли.

После концерта к нам подошла девушка и попросила нас помолиться за ее исцеление. У нее был рак.

На следующий день мы договорились встретиться у него дома, чтобы поговорить о моем нервном срыве. Боже, как же приятно было снова увидеть его, войти в его дом и крепко обнять.

– Ну что, тебе получше сегодня? – спросил Филди.

– Наверное, – ответил я, хотя и не был в этом уверен. – Я уже не психую, как вчера, но все еще не могу понять, чего хочет от меня Бог. Как будто у меня депрессия, которая появляется из ниоткуда, и контролировать ее я не в состоянии. Я сделал все, что мог, чтобы избавиться от бремени прошлого, но я не могу избавиться от депрессии, гнева и ярости.

– Может быть, это не совпадение, что ты сейчас здесь, – сказал он. – Может быть, тебе суждено вернуться в KoЯn. Тебя ждут!

Я на секунду задумался. Я так же думал, когда услышал ту песню KoЯn после своего побега со сцены. Может быть, это был знак?

– Не знаю, старик. Я так долго шел своим путем. Теперь я совершенно другой человек. Зачем мне играть песни, которые я давно пережил?

– Ну, ты был злым и агрессивным во время своего срыва, а тексты KoЯn довольно злые и агрессивные, – пошутил он.

Тут он поймал меня.

– Да, ты прав, – рассмеялся я.

– Послушай, я поговорю с Джонатаном и Манки об этом, узнаю, что они думают, – предложил он. – А если на то не будет Божьей воли, то дверь захлопнется. Но если будет…

Сидя в то утро в доме Филди, я задавался вопросом: а что, если воссоединение с KoЯn – моя судьба?

Должен признать, звучало это неплохо. На протяжении многих лет менеджеры KoЯn несколько раз просили меня вернуться, но я игнорировал их. Однако, сидя в то утро в доме Филди, я задавался вопросом: а что, если воссоединение с KoЯn – моя судьба?

– Да, – сказал я, мне нечего было терять. – Поговори с ними, а там будет видно.

На следующий день Филди позвонил ребятам.

Они считали это плохой идеей. Они сказали, что время неподходящее, так как они уже работали над новым альбомом.

Все бы ничего, но через неделю Манки дал интервью, в котором сказал, что я умолял, чтобы меня приняли назад. Естественно, эта новость стала вирусной, и вскоре все в рок-мире начали верить в эту ложь, забивая последний гвоздь в крышку гроба.

Я тут же поклялся себе никогда не возвращаться в KoЯn. Никогда-никогда. И я был настроен серьезно. Настолько серьезно, что когда в 2009 году я писал свою книгу-размышление под названием Stronger (название звучит, как песня Тейлор Свифт), я посвятил одну главу сюжету и истории никогда, никогда, никогда не возвращаться в KoЯn.

Но были в моей жизни и хорошие моменты. Например, общение с Сонни Сандовалом из P.O.D. и его другом Райаном Райсом. Они были в процессе создания движения Whosoevers и попросили меня к ним присоединиться. Вдохновленные словами Иисуса из Евангелия от Иоанна 3:16: «Ибо так возлюбил Бог мир, что отдал Сына Своего Единородного, дабы всякий верующий в Него не погиб, но имел жизнь вечную», Whosoevers начали устраивать музыкальные фестивали, на которых выступали и/или делились своими историями самые разные музыканты, байкеры и скейтеры.

Я согласился рассказать свою историю и выступить на их первом концерте в Лас-Вегасе до моего срыва в Модесто, поэтому, хоть я и не был слишком взволнован тем, чтобы снова предстать перед живой аудиторией, я взял на себя обязательство, и я не хотел их разочаровывать.

В итоге получилось то, что нужно.

Концерт собрал около 15 тысяч человек. Мы отлично выступили, а многие люди рассказывали какие-то совершенно феноменальные истории, после чего толпа народа решила стать христианами. Это было не только вдохновляюще, но также и прекрасным напоминанием о том, что мне нужно продолжать двигаться вперед в моей сольной карьере.

По правде говоря, это было настолько вдохновляюще, что я решил еще какое-то время выступать со своей группой. С тех пор большинство концертов были однодневными или проходили на фестивалях в выходные, так что я мог проводить много времени дома с Джиннеей. Идеально для меня.

В течение следующего года или около того мы отыграли примерно 30–50 концертов, которые были совершенно потрясающими. Также мы увидели многих людей, пришедших к Господу. Конечно, с двадцаток шоу были так себе, но хороших было все-таки больше.

Иногда я рассказывал свою историю со сцены, и практически вся толпа громко молилась вместе со мной (нашими метал-голосами), чтобы попросить Иисуса войти в их жизнь. Иногда я общался с людьми после концертов. Однажды вечером после нашего шоу нас пригласили в дом фаната, чтобы помолиться за парня, жизнь и здоровье которого пошли под откос из-за наркотиков. Потом мы с ним сфотографировались. Когда мы посмотрели, что получилось, то увидели единственный луч света на фотографии, падающий только на него. Это определенно был знак. В другой раз, когда мы играли на фестивале Parachute Music в Новой Зеландии, я познакомился с парнем из Make-A-Wish и его семьей. Я пригласил его на сцену и сказал, что мы все можем поучиться у него, как оставаться сильными, когда мы сталкиваемся с трудностями. Он скончался примерно через неделю, и я был невероятно польщен, что Бог позволил мне быть частью чего-то столь особенного в последние дни его молодой жизни. Подобные моменты происходили снова и снова. И каждый раз они меня потрясали.

Сломанные микрофонные стойки, мой нервный срыв, интервью Манки – в конце концов, все это не имело значения.

Сломанные микрофонные стойки, мой нервный срыв, интервью Манки – в конце концов, все это не имело значения. Все, что меня волновало, – люди. Точка. Самое подходящее время, чтобы все в Driven начало разваливаться.

* * *

Карл подписал контракт с несколькими исполнителями, но у нас не хватало денег на достойный выпуск их альбомов. Мой сольный альбом хорошо продавался, но этого было недостаточно. Чтобы остаться на плаву, нам нужно было быстро найти деньги. Проблема была в том, что все мы по уши в кредитах, поэтому о банках не могло быть и речи.

Тут-то у Гэри возникла идея. У него было несколько обеспеченных друзей-врачей. Нам пришлось их убеждать, но в итоге они согласились дать нам ссуду около 200 000 долларов, и только в том случае, если каждый из нас согласится подписать отдельные поручительства. Поэтому, приняв одно из худших решений, которые я когда-либо принимал как бизнесмен и как отец, я согласился, что если я не смогу выплатить ссуду врачам, я перепишу все свои гонорары KoЯn. Да. Даю минутку, чтобы осознать все это.

Гэри и Карл ставили на карту свои жизни, но, в конце концов, мои гонорары от KoЯn были единственным реальным залогом. После того как мы получили от них деньги, у нас появилось еще больше мотивации сделать лейбл успешным. Мы фонтанировали идеями и очень усердно работали в течение следующих нескольких месяцев, чтобы выпустить новые альбомы и выстроить нашу компанию.

Шли месяцы, мы старались как можно дольше растягивать ссуду докторов. Проблема заключалась в том, что Гэри, Карл и я, каждый в отдельности, были, по сути, банкротами, поэтому тратили деньги врачей не только на бизнес, но и на себя. Большая часть ссуды пошла на компанию, но доходов не хватало, чтобы своевременно вернуть деньги докторам.

Врачи были очень терпеливы и дали нам несколько отсрочек. И все же каждый божий день бедняга Гэри нервничал, потому что эти ребята были его близкими друзьями. Ситуация была так себе и становилась все хуже и хуже.

Примерно в то же время Driven принимает решение о выпуске моего второго сольного альбома, и не с кем-нибудь, а с продюсером Робом Грейвсом из Нэшвилла, штат Теннесси. Роб продюсировал номинантов на «Грэмми» группу Red, чьим фанатом я был, поэтому я вылетел в Нэшвилл, чтобы поработать с ним. Все мы в Driven думали, что выпуск еще одного альбома был не только следующим шагом в моей карьере, но и мог бы решить наши денежные проблемы.

Пока я был там, я поговорил с Робом о своих проблемах. На самом деле я уже начал подумывать, не найти ли мне кого-нибудь другого на должность моего менеджера. Гэри был мне другом, но карьера не шла в гору, и теперь на кону были мои гонорары от KoЯn. Я начал чувствовать, что дела в Driven не складываются. Я доверял Гэри и Карлу, как и раньше, но к этому моменту я уже был достаточно вовлечен, чтобы начать беспокоиться. Нужно было что-то менять. Хотя мысль о разрыве связей с друзьями заставляла меня чувствовать себя напряженно, я начинал верить, что так и должно быть. Поэтому Роб договорился о встрече между мной и Дэвидом Уильямсом из Union Entertainment Group, являвшимся в то время менеджером Red.