Текст книги "Кровавая осень"

11

Адамат и бригадир Абракс ждали, пока генерал Кеть просмотрит принесенные ими бумаги.

Они сидели в палатке генерала. Кеть отпустила стоявших у входа охранников и теперь медленно пролистывала документы, начиная с ордера на арест, подписанного Рикардом Тумбларом и двумя судьями из Адопеста, и заканчивая перечнем обвинений против нее и против ее сестры и собранными для суда доказательствами.

Прошло не меньше получаса, прежде чем она аккуратно сложила бумаги на столе и откинулась на спинку стула, переводя взгляд с Адамата на Абракс и обратно.

– Вы отрицаете эти обвинения? – спросил инспектор, радуясь, что пришел конец долгому молчанию.

– Нет, не отрицаю.

Это был неожиданный поворот.

– Меня послали сюда арестовать вас, – напомнил Адамат.

– Вы надеетесь, что я признаю себя виновной, передам командование над моими людьми Хиланске и отправлюсь с вами в Адопест? – Прежде чем Адамат успел что-либо сказать, она продолжила: – Нет, я не сделаю этого. Хиланска – предатель. Он продал нас всех Кезу. В чем бы меня ни обвиняли, я не запятнаю себя предательством.

Как только Адамат и Абракс приехали, она сразу рассказала им о Хиланске, но не представила никаких доказательств. По ее словам, единственный свидетель был отравлен людьми Хилански.

– На самом деле мы приехали сюда не за этим, – возразил инспектор.

Кеть удивленно приподняла бровь, впервые с момента встречи изменив выражение лица:

– Вот как?

– Я говорил от вашего имени с леди Винсеслав, – объяснил Адамат. – Она согласилась, что безопасность Адро важнее тех мелких правонарушений, в которых виновны вы и ваша сестра. Как член комитета она уполномочила меня сделать вам предложение.

– И какое же?

– Вы немедленно слагаете с себя командование. Ваша сестра тоже уходит из армии. Вас препроводят в ваше поместье в северном Адро, дадут вам неделю на то, чтобы уладить личные дела, а затем вы отправитесь в ссылку. Вам выплатят одноразовое пособие в размере миллиона кран, а вся ваша собственность будет конфискована в пользу государства.

Кеть гневно раздула ноздри.

– Это не предложение. Это приговор.

– Миллион кран – большая сумма, – хмуро произнесла Абракс. – Вы полагаете, что Тамас проявит бо́льшую щедрость, когда вернется?

– Тамас погиб.

– Нет. – Абракс вынула из кармана письмо и передала Кеть. – Мы получили это сообщение сегодня утром. Тамас перешел Горелую гряду вместе с Седьмой и Девятой бригадами, а также с ним шестьдесят тысяч деливских солдат. Через две недели он будет здесь.

У Адамата отвисла челюсть. Тамас жив? Точно? Почему же тогда леди Винсеслав ни слова не сказала о его возвращении? Это меняло все!

Кеть заметно побледнела, снова взяла трясущейся рукой ордер на арест и внимательно его перечитала.

– Полагаю, вы успеете уехать за границу до его появления, – заметил Адамат.

– Что будет с моими людьми? Кто примет командование?

– Я, – ответила Абракс.

– Это незаконно.

– Вас так сильно беспокоит, что законно, а что нет? – усмехнулся инспектор.

– Да, я покрывала преступления своей сестры, – резко бросила Кеть Адамату. – Но я все еще генерал адроанской армии, и я люблю свою страну. Если я и приму ваше «милосердие», – она выплюнула это слово, будто отраву, – то только при условии, что мои люди не пострадают.

– Ваши люди войдут в специальное подразделение «Крыльев Адома», – заверила ее Абракс. – Мы немедленно сообщим Хиланске, что вы освобождены от командования, а бригады переходят в наше подчинение – и под нашу защиту – до тех пор, пока не вернется Тамас.

Кеть забарабанила пальцами по столу, напряженно глядя в небо над головой Адамата.

– Генерал, для них это единственная возможность остаться в живых, – сказал инспектор. – Ваши разведчики наверняка уже доложили, что кезанцы собираются напасть на вас завтра утром, а генерал Хиланска обойдет с фланга.

– Еще одно доказательство того, что он продался Кезу, – проворчала Кеть.

Адамат нервно переглянулся с Абракс.

– Даже если это правда, он не посмеет напасть, если узнает, что ваши бригады встали под знамя «Крыльев Адома».

Кеть внезапно вскочила:

– Хорошо, я согласна! Я сложу с себя командование, заберу сестру и уеду. Только позвольте мне в последний раз поговорить с моими людьми.

Адамат уловил в ее голосе нотку мольбы и понял, что она говорит искренне.

– Кеть, у вас не будет возможности исправить свою репутацию, – со сталью во взгляде ответила Абракс. – Ваши люди узнают, что вы мошенница и лгунья.

Лицо Кеть исказилось от боли и ярости. Адамат и предположить не мог, что она способна на столь открытое проявление эмоций.

Абракс медленно встала и добавила со вздохом:

– Я позабочусь о том, чтобы они узнали, что перед отъездом вы беспокоились об их судьбе.

В ответ Кеть лишь обреченно кивнула.

Абракс заложила руки за спину и расправила плечи:

– Генерал Кеть, вы освобождены от командования.

Утро принесло в лагерь «Крыльев Адома» неожиданный холод.

Полусонный Адамат смотрел, как на самом горизонте, милях в трех к югу, строятся в боевой порядок кезанские войска. В своих буро-зеленых мундирах они напоминали бескрайнее поле спелой пшеницы, готовой к жатве. Сколько солдат в кезанской армии? Двести тысяч? Или триста? Разведчики Абракс сообщили, что ночью к кезанцам прибыло пополнение из Будвила.

Прогремел пушечный выстрел, и Адамат вздрогнул от неожиданности. За первым последовали другие. Инспектор подумал, что ему пора привыкать к грохоту канонады. Абракс всего лишь приказала дать в сторону кезанцев предупредительный залп. Но когда с обеих сторон откроют огонь сотни орудий, будет гораздо хуже.

Абракс стояла рядом с Адаматом на холме, где располагалась палатка Кеть. Но смотрела бригадир не в сторону кезанцев, а на северо-восток.

– Есть какие-нибудь сообщения? – спросил инспектор.

Холмы скрывали другую часть адроанской армии, которой командовал Хиланска.

– Сегодня ночью мы отправили три десятка посыльных, – хриплым голосом ответила Абракс. – По крайней мере десятерых застрелили у нас на глазах. Не знаю, что Хиланска сказал своим людям, но они открыто выступили против нас. Леди Винсеслав тоже могла погибнуть, если бы я вовремя не увела ее.

– А где сейчас леди?

Винсеслав с двадцатью шестью тысячами наемников появилась в лагере накануне вечером. Она принесла новости о перехваченном письме и предательстве Хилански. Адамат надеялся на поддержку Бо, но оказалось, что приехала одна Нила. Чем могла помочь Избранная, только начавшая обучение?

– Я отослала леди Винсеслав назад в Адопест с сотней моих лучших кавалеристов, – сообщила Абракс. – Не позволю ей умереть на поле боя.

Наступило долгое молчание. Абракс снова посмотрела на северо-восток, а затем произнесла:

– Вы погубили нас всех, Адамат.

В ее словах не было ни гнева, ни упрека. Просто угрюмое признание факта.

Мысль о том, что все эти люди к вечеру будут мертвы, тяжелым грузом давила на плечи Адамата. В груди что-то сжалось, и он заставил себя медленно, глубоко вдохнуть. Хиланска оказался предателем. Он нападет на «Крылья Адома», уничтожит и наемников, и три только что принятые бригады адроанской пехоты, а затем… Что он сделает дальше? Прикажет своим людям сдаться в плен кезанцам? И они подчинятся такому приказу? Или кезанцы просто набросятся на них и тоже перебьют?

Адроанская армия уничтожит сама себя и развяжет кезанцам руки для борьбы с фельдмаршалом Тамасом и его деливскими союзниками.

Положение было абсолютно безнадежным. Они окружены. На спасение ни единого шанса. Абракс приказала рыть траншеи и строить укрепления. Она решили стоять до конца, но инспектор заметил тревожное выражение ее лица и фиолетовые круги под глазами после бессонной ночи.

Абракс повернула голову, и Адамат оглянулся следом за ней. На отдаленных холмах на северо-востоке показался всадник. Он остановился, всматриваясь в лагерь, а затем инспектор различил у него за спиной сверкающие на солнце штыки.

– Они пошли в атаку, – сказала Абракс.

12

Бездна, куда все подевались? – возмутился Тамас.

Капрал, застигнутый в момент завтрака, стоял с позабытой ложкой в руке и смотрел на фельдмаршала, разинув рот от изумления.

Адроанский лагерь почти опустел. Небольшой караул, несколько тысяч обслуги – и целое море оставленных палаток. Это могло означать только одно: сегодня состоится большое сражение. Тамас уловил его запах и невольно ощутил волнение, несмотря на усталость и ломоту в суставах.

Олем натянул поводья, останавливаясь рядом с солдатом:

– Капрал, ты слышал, что спросил фельдмаршал? Отвечай.

Они скакали всю ночь, от разгоряченных лошадей поднимался пар.

– Я… я… – промямлил капрал. – Простите, сэр, они ушли… сражаться.

Он показал рукой на юго-запад.

– Кровавая бездна! – прорычал Тамас.

Почему Хиланска решил вступить в бой? Кезанцы по-прежнему превосходили числом адроанскую армию, и сражение на открытой местности приведет к катастрофе.

– Олем, ты слышишь? Это орудийная канонада.

– Да, сэр. Слышу.

– Сэр!

Влора, посланная вперед, чтобы найти кого-нибудь из Генерального штаба, вернулась обратно, тяжело дыша после быстрого бега. Олем наклонился в седле и передал ей поводья ее лошади.

– Сэр, они сражаются не с кезанцами!

– Бездна, с кем же тогда? – удивился Тамас.

– Со своими. Генерал Кеть ушла из лагеря со своими бригадами, и теперь Хиланска напал на нее.

– За мной! – проревел Тамас, пришпорив коня, и тот рванулся вперед.

Холодный ветер бил в лицо Тамасу, но пот все равно лил с него градом. Что случилось? Как могла произойти такая страшная беда? Когда он найдет Кеть, то задушит ее же собственными шнурками.

Они мчались по дороге уже не одну милю, и с каждого следующего холма Тамас все отчетливей видел войска, выстроившиеся к югу. Сердце гулко билось в груди, но фельдмаршал лишь плотно прижимался к шее скакуна, понуждая его скакать еще быстрее.

Они поравнялись с задними рядами адроанской пехоты. Солдаты испуганно отпрыгивали с дороги бешено летящих всадников. Тамас отыскал штабную палатку на пригорке, что возвышался над артиллерийской батареей, и повернул к ней. На Тамаса то и дело бросали любопытные взгляды, но фельдмаршалу было не до них.

Он спрыгнул с коня, бросил поводья ошеломленному часовому и приподнял полог палатки:

– Хиланска! Будь я проклят, что здесь у вас творится?

Несколько десятков глаз уставились на него в немом изумлении.

– Так что здесь происходит? – повторил фельдмаршал.

Возник настоящий переполох. Офицеры вскочили, опрокидывая стулья, радостно крича и протягивая к нему руки. Все пытались говорить одновременно, и поднялся невообразимый гвалт.

– Тихо! – рявкнул телохранитель Тамаса.

– Спасибо, Олем. А теперь объясните мне наконец, в чем дело?

Тамас поискал глазами знакомые лица и был крайне огорчен тем, как мало их оказалось. Неужели армия потеряла так много офицеров, пока он отсутствовал?

– Мы начинаем сражение с генералом Кеть, предавшей нас, – заявил полковник, стоявший позади всех.

– Прекратить немедленно! – крикнул Тамас. – Олем… Нет, Влора. Подними над палаткой белый флаг. Я хочу, чтобы через час Кеть была здесь и сама мне все объяснила.

– Она не придет, – сказал тот же полковник. – Она не хочет говорить с нашими парламентерами.

– Со мной захочет. Мне показалось или над лагерем Кеть поднято знамя «Крыльев Адома»?

Женщина-генерал, которую Тамас помнил очень смутно, неуверенно кивнула.

– Тогда пусть придет и бригадир Абракс, или кто там у них сейчас за главного. Ступайте, капитан.

Влора четко отдала салют и пулей вылетела из палатки.

– Разверните нашу артиллерию на юг, – приказал Тамас. – Вся наша конница должна быть сосредоточена на восточном фланге – действительно вся. Разделите ее на три части и ждите моих распоряжений. Кезанцы готовятся к наступлению. Если они не начнут через час, значит я старый осел. Пусть наши войска по-прежнему стоят лицом к бригадам генерала Кеть, но объясните им, что они не должны вступать в бой со своими братьями-адроанцами. Если кезанцы думают, что мы собираемся драться друг с другом, то их ждет большое разочарование. Выполняйте!

Вся палатка мгновенно пришла в движение.

– Генерал Хиланска, не увиливайте от ответа, – продолжил Тамас. – Подойдите сюда и объясните, что у вас здесь творится.

Хиланска вышел из угла палатки, настороженно глядя на фельдмаршала:

– Да, сэр?

– Идемте со мной.

Тамас отбросил полог и подозвал охранника.

– Переставьте штабную палатку на сорок шагов выше по склону. Я хочу видеть, что происходит в долине.

Вместе с Хиланской он направился к выбранному наблюдательному пункту. Тамас ужасно устал от долгой езды и еле передвигал ноги, но пальцы его дрожали от возбуждения перед боем.

Взобравшись на вершину холма, фельдмаршал обернулся к Хиланске, но приготовленные слова застыли у него на языке.

– Вам плохо?

Пот ручьем тек по лицу Хилански и уже пропитал воротник. Генерал судорожно теребил пуговицы мундира. Четыре профоса поднялись на холм и остановились на почтительном отдалении.

– Со мной все в порядке, сэр, – ответил Хиланска, утирая пот со щеки. – О чем вы хотели спросить?

Тамас посмотрел на кезанскую армию. По меньшей мере двести шестьдесят тысяч пехоты и около двадцати тысяч кавалерии. Это было величественное зрелище, но он не поддался эмоциям. Ему предстояла тяжелая работа.

– Поместите ваши лучшие орудийные расчеты здесь и вот здесь, – показал рукой фельдмаршал. – Пусть они обрушат все, что у них есть… Хиланска, вы меня слушаете, я… – Тамас почувствовал тупую боль в боку и нахмурился. – Я говорю, что они…

Кто-то толкнул его в спину, затем послышался крик. Фельдмаршал обернулся, готовый разразиться проклятиями.

Это кричал Олем. Он стоял с обнаженной шпагой, не подпуская к Тамасу четверых профосов, пришедших вместе с ним на холм. За спиной у профосов фельдмаршал увидел Хиланску с кинжалом в руке.

– Кровавая бездна, что здесь происходит? – спросил Тамас.

Он машинально потянулся к рукоятке пистолета, но пальцы соскользнули с нее. Тамас поднес руку к глазам и зажмурился от внезапного головокружения. Кончики пальцев покраснели от крови.

Он был ранен.

Кровавая бездна, его ранил Хиланска.

Однорукий генерал развернулся и побежал прочь с холма.

Тамас, без мундира, в окровавленной сорочке, сидел на траве и пытался осознать произошедшее.

Кто-то из врачей поддерживал его под локти, а другой тем временем разрезал сорочку, чтобы осмотреть колотую рану под ребрами. В десяти шагах от Тамаса пронесли тела двух профосов. Другой врач склонился над Олемом, которому рассекли лоб.

Хиланска – предатель, в этом уже не было сомнений. Но как далеко зашло дело? Когда началось? Виновен ли Хиланска в падении Будвила и в том, что Тамас попал в ловушку? И не он ли стоит за этим расколом, грозившим погубить всю армию?

– Олем! – позвал фельдмаршал.

Он должен выяснить подробности. И самый главный вопрос: есть ли у Хилански сообщники?

Олем появился через мгновение со свежей повязкой на голове.

– Да, сэр?

Телохранитель сдерживал четверых профосов до тех пор, пока не подоспела помощь.

– Ты прекрасно фехтовал, Олем. Кто-нибудь из них выжил?

– Спасибо, сэр. Выжили двое, но оба к утру умрут. Ребята очень неласково с ними обошлись, когда увидели, что вас ранили.

– Это их ничуть не оправдывает. Пойди разузнай, что им известно.

– Разве я не должен догнать Хиланску, сэр?

Тамас задумался.

– Я не знаю, кому здесь можно доверять, – тихо произнес он. – Найди своих штуцерников и пошли два взвода за Хиланской. А сам оставайся со мной.

– Слушаюсь, сэр.

Врач задел пальцем рану, и Тамас выругался вполголоса.

– Перевяжите меня и дайте немного пороха. Легкое цело, так что жить буду.

Он отмахнулся от врачей и с трудом поднялся на ноги. Боль в боку стала сильней и напомнила о похожем ранении, полученном в Гурле двадцать лет назад. Он тогда провалялся на койке несколько недель и едва не умер от заражения.

Теперь ему некогда лечиться.

Он разглядел в долине траншеи и укрепления, возведенные «Крыльями Адома» вокруг лагеря Кеть. Они почти не отличались от тех, что сам Тамас использовал против конницы Беона-же-Ипилла, разве что были не такими глубокими. Влора с развевающимся на ветру белым флагом доскакала до позиций «Крыльев», и после недолгой, но тревожной задержки ее пропустили в лагерь.

Кезанцы продолжали строиться в боевой порядок. Их армия казалась огромной – и была такой на самом деле. Но как раз из-за своей многочисленности она сделалась крайне медлительной. Поначалу Тамас ожидал, что кезанцы начнут атаку к десяти утра, но теперь уже стало ясно, что они не сдвинутся с места раньше полудня. Или даже до часу дня. Они пойдут напролом, рассчитывая на численное превосходство, чтобы окружить и уничтожить лагерь генерала Кеть.

Тамас разорвал гильзу патрона и высыпал немного пороха на язык. Несколько неприятных мгновений, а затем пороховой транс сделал его сильней и моложе, а боль от раны ушла и теперь лишь слабо шевелилась где-то на задворках сознания.

Краем глаза Тамас заметил приближение Олема.

– Узнал что-нибудь?

– Ничего, сэр. Оба профоса утверждают, что Хиланска предупредил их о вашем возможном появлении, но сказал, что это такая хитрость кезанцев – загримированный под вашу внешность Избранный. Еще они говорят, что не ожидали появления двойника в ближайшее время.

– Значит, он запаниковал потому, что я появился слишком рано? – фыркнул Тамас. – Остается только порадоваться, что он не был готов к нашему появлению. Бездна, какие еще слухи он распространял?

– Я попытаюсь узнать, сэр.

– Действуй.

– Разрешите обыскать его палатку?

– Разрешаю.

Олем снова ушел, а Тамас огляделся в поисках надежного человека. Большинство генералов оставались со своими бригадами, но по крайней мере часть помощников Хилански сбежала вслед за ним.

– Эй, полковник! – позвал Тамас. – Подойдите сюда.

В фигуре этого молодого офицера было что-то знакомое, и, как только он обернулся, Тамас сразу же узнал его.

– Полковник Сабастениен, рад видеть вас живым.

Бывший бригадир «Крыльев Адома», невысокий мужчина лет двадцати пяти, с мрачным лицом и преждевременной сединой, почтительно поклонился Тамасу. При последней их встрече этой седины еще не было. Может быть, он красил волосы?

– И я рад видеть вас, сэр. Только теперь я не Сабастениен, а Флорон. Взял фамилию матери. Не хочу напоминать о себе своим бывшим товарищам.

Тамас прекрасно его понимал. Сабастениен не совершил ничего противозаконного или дурного, а всего лишь застрелил предателя, но все же был изгнан из «Крыльев», поскольку предатель был таким же бригадиром, как и он сам… и возлюбленным леди Винсеслав.

– Хорошо, Саба… то есть Флорон. Мне нужно разработать план сражения. Где вы теперь служите?

– В Двадцать первом артиллерийском батальоне.

– У вас есть опыт командования артиллерией?

– Семь лет в «Крыльях».

– Прекрасно. Поздравляю вас с генеральским чином, Флорон.

– Сэр? – Полковник ошеломленно заморгал.

– Принимайте командование Второй бригадой. Разверните орудия на юг и подготовьте расчеты к бою. Прикажите пехоте вырыть траншеи с запада и востока от них.

– Слушаюсь, сэр. Спасибо, сэр.

– Не стоит меня благодарить. Я не знаю, кому можно доверять в бригадах Хилански. Не исключено, что вас предадут еще до исхода дня. Если у вас есть надежные помощники, заберите их с собой.

– Да, сэр.

– И вот еще что, генерал. Позовите ко мне Михали.

Флорон на мгновение стушевался:

– Вам еще не доложили?

– Что?

– Михали погиб. Его убил Кресимир две недели назад.

Холодный пот прошиб Тамаса, в затылке закололо от страшного потрясения, пробившего спокойствие порохового транса. Он оглянулся на ряды кезанцев. Если Михали нет в живых, почему Адро еще не погибло? Без Михали от адроанской армии, да и от самого Адопеста, не должно было остаться ничего, кроме праха. Только он противостоял силе своего брата, оберегая столицу и всю страну.

Что могло помешать Кресимиру?

Фельдмаршал уловил какое-то движение в лагере «Крыльев Адома», а через мгновение разглядел Влору, скачущую по склону холма. Словно ветер промчавшись мимо часовых, она остановилась только возле Тамаса, спрыгнула с лошади и бросила поводья ошеломленному посыльному.

– Где Кеть? – спросил Тамас.

– Ее нет в лагере. Абракс и Адамат отстранили ее от командования, обвинив в воровстве. Абракс надеялась, что это поможет покончить с расколом в армии, но… Сэр, вы ранены?

– Это не могло покончить с расколом, – сказал Тамас. – Потому что Хиланска все это время готовил предательство. А при чем здесь Адамат? Бездна, именно теперь, когда Кеть особенно нужна мне. После Хилански она была самым способным военачальником. А где сама Абракс?

– Скоро будет здесь.

– У нас осталось всего несколько часов до нападения кезанцев. Собери мне Генеральный штаб, я хочу видеть всех высших офицеров, каких ты сможешь оповестить за двадцать минут. Остальным приказ передадут посыльные. Олем, что ты нашел?

Олем остановился, тяжело дыша после быстрого бега.

– Хиланска был связан с Кезом с самого начала. Он бросил все, я нашел десятки писем.

– Там есть какие-нибудь указания на сообщников?

– У меня не было времени разобраться.

– Время. Кровавая бездна, времени нам не хватает больше всего остального. Я не могу составить план сражения при таких скудных сведениях, тем более против таких полчищ.

– Олем, ты нашел личную печать Хилански? – вмешалась в разговор Влора.

– Она была там среди всего прочего.

– Приведите мне свежую лошадь! – крикнула Влора.

– Ты куда? – удивился Тамас.

– Мне нужны шифровальщики «Крыльев», – объяснила она. – Они смогут скопировать шифр Хилански. Если мы поторопимся, то сумеем выторговать себе лишний день.

Тамас продиктовал сообщение для кезанского командующего, используя те слова и выражения, которые Хиланска часто употреблял в своих письмах и заметках. Затем шифровальщик «Крыльев» переписал его шифром генерала. В сообщении говорилось, что Хиланска может заставить одного из подчиненных Абракс убить ее, если бригадир отпустит охрану. Но для этого нужно, чтобы кезанцы притворились, будто бы переносят наступление на следующий день.

Все работа заняла приблизительно два часа и была, на взгляд Тамаса, совершенно бессмысленной. Должно случиться чудо, чтобы кезанцы поверили этому письму.

Но если все пройдет гладко, адроанская армия получит лишние двадцать четыре часа на подготовку к атаке кезанцев. Время, которого им отчаянно не хватало, чтобы получить хоть какой-то шанс на победу.

Тамас поднял глаза на Олема. Телохранитель стоял у входа в палатку, небрежно положив руку на пистолет и ожидая, пока шифровальщик «Крыльев» расплавит воск и запечатает письмо личной печатью Хилански. Фельдмаршал забрал письмо у наемника, подул на воск, чтобы остудить его, а затем передал Олему.

Телохранитель бодро отсалютовал ему.

– Я нашел парочку надежных ребят из штуцерников, сэр. Одного пошлю с письмом в кезанский лагерь.

– Они понимают, как это опасно? Их убьют, если кезанцы заподозрят обман. Или даже хуже того.

– Я уже выбрал того, кто это сделает. Он все понимает.

– Хорошо. И пусть это будет единственное сообщение, которое получат сегодня кезанцы. Скажи часовым, чтобы стреляли в любого, кто попытается прорваться к вражеским позициям. Они не должны узнать, что я возвратился.

Тамас кивком отпустил телохранителя. Когда Олем ушел, фельдмаршал неловко повернулся к шифровальщику и тут же почувствовал, как открылась рана, нанесенная ножом Хилански. Он медленно, так чтобы наемник не заметил дрожи его пальцев, разломал патрон и насыпал щепотку пороха на язык. Пороховой транс успокоил боль.

– Хорошая работа, солдат, – похвалил шифровальщика Тамас.

– Спасибо, сэр. С вашего позволения, хорошо, что вы вернулись. И я знаю, что бригадир Абракс очень этому обрадовалась.

Тамас через силу улыбнулся:

– Рад слышать это. Действительно хорошо, что я вернулся. Знаешь, когда мы воевали в Гурле, у нас не было обученных шифровальщиков. Мне пришлось поручить эту работу самым смышленым моим ребятам. До лорда Винсеслава никому не приходило в голову создать специальную службу. Я пятнадцать лет твердил, что нам в адроанской армии нужны свои шифровальщики, но почему-то мои предложения всегда откладывались на потом.

– Мне очень повезло, что я служил у лорда Винсеслава, – заявил наемник. – Это был умнейший человек.

– Согласен. Очень жаль, что мы его потеряли. Но ваша леди еще умнее своего супруга. Подозреваю, что идея насчет шифровальщиков принадлежала ей, а вся слава досталась мужу.

Наемник промолчал, глядя себе под ноги.

– Извини, если я вмешиваюсь не в свое дело. Ты не обязан отвечать.

– Спасибо, сэр.

Мгновение спустя появился Олем и коротко кивнул Тамасу, подтверждая, что отправил посыльного.

– Солдат, – обратился фельдмаршал к шифровальщику. – Ты можешь пройти в столовую и получить завтрак. Или обед. Проклятье, я совсем потерял счет времени.

– Сэр, разрешите мне вернуться в лагерь «Крыльев».

Тамас оглянулся на Олема, который незаметно подошел к шифровальщику.

– Извини, солдат, но тебе придется задержаться у нас. Мы пока держим в тайне мое возвращение. Это поможет нам перехитрить кезанцев.

– Клянусь, я никому ничего не скажу.

– Мы предпочли бы не рисковать, – ответил Олем.

Шифровальщик растерянно переводил взгляд с Тамаса на Олема и обратно:

– Сэр?

– Сожалею, – сказал фельдмаршал, – но мы скрываем эту новость даже от своих, насколько это возможно. Приходится выбирать, что важней – боевой дух войска или необходимость сохранить тайну.

Шифровальщик нахмурился, глубоко вздохнул и отдал салют:

– Я понял, сэр.

– Вот и хорошо. Я сообщу Абракс, что ты хорошо выполнил свою работу.

Олем вывел наемника из палатки и через мгновение вернулся вместе с Влорой. Она выглядела уставшей, но шла бодрым шагом. Судя по запаху, она все утро провела в пороховом трансе.

– Как дела в лагере «Крыльев»? – спросил Тамас.

Влора отсалютовала и опустилась на стул напротив него.

– Если кезанцы все-таки нападут сегодня, будет очень тяжело. Три бригады «Крыльев» развернуты в нашу сторону. По словам Абракс, если наша уловка сработает, она успеет к завтрашнему утру перегруппировать войска и бросить все, чем располагает, против кезанцев.

– Значит, нам остается только ждать, – заключил Тамас.

– Да, ждать, – кивнула Влора.

Они с Олемом обменялись взглядами, по которым Тамас мало что смог понять. Он был слишком занят, стараясь удержаться на тонкой грани между пороховой зависимостью и необходимостью справиться с болью, а также с усталостью после сумасшедшей скачки от деливской границы до Адопеста. Как бы там ни было, эти двое, похоже, охладели друг к другу.

– До «Крыльев» дошли слухи о моем появлении?

– Абракс никому не рассказывала об этом, кроме двоих бригадиров. Она согласна, что тайну нужно сохранять подольше. Возможно, кое-кто из офицеров и узнал меня, но она держит все под контролем.

– Хорошо.

– Но здесь слухи уже начали расползаться, – заметил Олем.

– Ничего не поделаешь, солдаты видели, как мы прискакали.

– Я запретил выходить из лагеря до завтрашнего утра, – добавил Олем.

– Отличная работа.

Олем машинально теребил рукой нашивки полковника, которые Тамас вручил ему возле Альватона. Телохранителю явно хотелось снять их.

– Сэр? – вопросительно произнес он.

– Я не разжалую тебя, Олем.

– Так было бы лучше, сэр.

– Это не значит, что ты будешь командовать каким-то подразделением – по крайней мере, не своими штуцерниками. Ты полковник для особых поручений. Такое случалось и до тебя.

– Но все-таки…

Тамас поднял руку, пытаясь прекратить спор, хотя и понимал, что его надежды несбыточны. Олем был искренне убежден, что не заслуживает звания полковника.

– Мне удобнее, чтобы ты имел право отдавать приказы, – объяснил Тамас. – Не воспринимай все так мрачно. Я не дам тебе в подчинение много людей, пока ты не будешь к этому готов. Попомни мои слова, через десять лет ты станешь генералом – самым настоящим.

Похоже, Олем готов был рассмеяться в лицо Тамасу, но сдержался.

– Я не буду бриться, сэр. А генералы не носят бороды.

– А мне нравится борода, – сказала Влора. – Многим солдатам она была бы к лицу.

– Только ты не начинай. – Тамас погрозил ей пальцем. – Я закрываю глаза на его выходки, потому что он – моя последняя защита от убийц. Но от тебя я этого терпеть не стану.

– Хорошо же он защитил вас от Хилански.

Олем ощетинился, услышав эти слова, но лицо его сделалось кислым. Фельдмаршал посмотрел на Влору. Это было жестоко – она прекрасно знала, что Олем выполнял приказ и не мог быть рядом. На самом деле он очень серьезно относился к своим обязанностям. Тамас уже открыл было рот, чтобы поставить ее на место, но тут же снова закрыл, увидев лицо Влоры. Она побледнела и уставилась в пол, уже пожалев о своих упреках.

– Сэр, могу я еще что-нибудь для вас сделать? – деревянным голосом произнес Олем.

– Оставайся рядом со мной. Что касается Хилански, то…

– Я отправил за ним целую роту. Они поймают его, как и всех его сторонников, и приведут назад в цепях.

– Ты хорошо справляешься со своей работой, Олем. А этот пустяк скоро заживет.

Фельдмаршал показал на скрытую под плащом ножевую рану и тут же ощутил приступ боли, несмотря на пороховой транс.

– Да, сэр.

В голосе Олема все еще слышалось напряжение.

Тамас протер глаза. Обычно перед началом сражения он совещался со своими офицерами или продумывал запасной план боя. Но он уже отдал необходимые распоряжения, и теперь все зависело от того, как ответят кезанцы на подложное письмо Хилански. Если уловка удастся, у Тамаса будет целый день на подготовку. Если нет, битва начнется не позже чем через час.

Нужно было что-то предпринять, но фельдмаршал попросту не мог сейчас сдвинуться с места. Он убеждал себя, что во всем виновата усталость после долгой дороги, – несколько минут покоя, и все будет в порядке. Но это была не просто усталость. У него ломило кости. В дополнение к свежей ране напомнили о себе прежние. Голова плохо соображала от недосыпания. В последние несколько месяцев годы начали брать свое.

Тамас никак не мог сосредоточиться на предстоящей битве, и это означало, что он упустил нечто очень важное.

– Сэр, а что с Таниэлем? – тихо спросила Влора. – Хиланска послал людей в горы. Что, если…

Она умолкла на полуслове.

Нет, это не могло быть важнее битвы. Таниэль – сын Тамаса, но это всего лишь один человек. А сегодня решалась судьба целой страны.

– Я знаю свои обязанности, капитан, – ответил фельдмаршал.

Казалось, Влора хотела еще что-то сказать. Но вместо этого подошла к Олему, все еще стоявшему у входа. Тот лишь молча смотрел, как она достает из его кармана табак и бумагу, даже не пытаясь ее остановить. Влора свернула сигарету, не отводя взгляда от Олема, прикурила и глубоко затянулась. Затем выпустила дым через нос и передала сигарету Олему.