Текст книги "Негодяи (сборник)"

– Позвольте, я покажу вам все.

Мы двинулись по длинному узкому коридору. В доме, само собой, было темно. Едва вы отходите от окна, как мрак окутывает вас. Мы шли, и Сьюзан включала светильники.

– Майлз постоянно гасит их, – пояснила она. – А мне приходится включать. Когда я прошу его не делать этого, он притворяется, будто не понимает, о чем речь. Вот наша берлога. – Она распахнула дверь, чтобы показать комнату, похожую на огромную пещеру с камином и книжными полками до потолка.

– Библиотека! – ахнула я.

Да тут запросто поместилась тысяча книг. Толстые, внушительные тома для умных людей. Как можно заполнить комнату множеством книг и при этом называть ее берлогой?

Я шагнула через порог. Вздрогнула.

– Вы чувствуете это? Вы чувствуете… тяжесть здесь?

– Ненавижу эту комнату, – кивнула она.

– Мне следует обратить на нее особое внимание, – сказала я.

Это точно, я бы с удовольствием оставалась бы здесь на час во время каждого сеанса и читала бы. Читала бы все, что хотела.

Мы вернулись в зал, где снова царил мрак. Сьюзан вздохнула и начала включать лампы. А я прислушивалась к топоту ног на лестнице. Безумный бег вверх, а после по коридору. Подойдя к запертой двери справа от меня, хозяйка постучала:

– Джек, это я.

Заскрипел отодвигаемый стул. Щелкнул замок. В открывшуюся дверь выглянул еще один ребенок, младше Майлза на несколько лет. Очень похожий на мать. Он улыбнулся Сьюзан, будто не видел ее целый год.

– Привет, мамочка! – обнял он ее. – Я скучал по тебе.

– Это Джек. Ему семь лет, – пояснила Сьюзан, взъерошив сыну волосы. – Мама должна немного поработать с нашей подругой. – Она опустилась на колени, чтобы их глаза были на одном уровне. – А ты прочитай, что я тебе задала. Потом перекусим.

– Мне запирать дверь? – спросил Джек.

– Да. Запирай ее всегда, дорогой.

Мы пошли дальше. Позади щелкнул замок.

– Почему он запирается?

– Майлз не любит брата. – Должно быть, она уловила мой хмурый взгляд: кто же из подростков любит младших братьев? Продолжила: – Вам стоило поглядеть, что Майлз сделал с няней, которую невзлюбил. Это одна из причин, по которой мы сидим без денег. Медицинские счета. – Она резко развернулась ко мне. – Я не должна была это говорить. Это не так… важно. Может, несчастный случай. Не знаю, как там было на самом деле. Вдруг я вправду, к чертям, свихнулась?

Ее вынужденный смешок очень сильно бросался в глаза.

В конце коридора Сьюзан показала еще одну запертую дверь.

– Мне бы хотелось познакомить вас с комнатой Майлза, но у меня нет ключа, – сказала она просто. – Кроме того, я очень боюсь.

Она выдавила еще смешок. Но весьма неубедительно, даже не очень похоже на смех. Мы поднялись на второй этаж, где располагались несколько комнат, со вкусом выкрашенных и оклеенных обоями, уставленные изящной мебелью в викторианском стиле. В одной из них стоял только лишь кошачий лоток.

– Это для нашей кошки Уилки, – объяснила Сьюзан. – Самая везучая кошка в мире – у нее имеется целая комната для хранения дерьма.

– Да, вы умеете использовать пространство.

– Если честно, это очень милая кошка. Ей почти двадцать лет.

Я улыбнулась, показывая, как это интересно и значимо.

– Наверное, у нас больше места, чем необходимо, – говорила Сьюзан. – Я думала, что, возможно, мы заведем еще одного… Возможно, надо, но я не могу растить еще одного ребенка в этом доме. Поэтому мы теперь живем в очень дорогом складе. Мой муж занимается антиквариатом. – Я представила этого нервного, раздражительного мужа. Человека, который с большей вероятностью покупает антиквариат, чем изготавливает его. Скорее всего, он нанимает стильных женщин-дизайнеров в очках с роговой оправой, чтобы те работали на него. Наверное, они и купили для него все эти книги в неимоверном количестве. Я слышала, что люди покупают книги, как предмет интерьера, будто это – мебель. Глупые люди. Я никогда не смогу их понять.

Мы поднялись еще. Верхний этаж представлял собой мансарду с несколькими старинными дорожными сундуками вдоль стен.

– Не выглядят ли эти ящики по-дурацки? – прошептала Сьюзан. – Но муж говорит, что они придают комнате истинный облик. Он не хотел реконструкции…

Таким образом, дом обустраивался компромиссно – муж тяготел к винтажному убранству, а Сьюзан желала модерна. Наверное, таким образом они полагали, что внешний фактор поможет сгладить внутренний раскол. Но в итоге Берки не пришли к согласию, а получили лишь разочарование. Даже миллионы долларов не сделают их счастливыми. Богатые тратят деньги впустую.

Мы спустились по черной лестнице, тесной и головокружительно крутой, похожей на звериную нору, и оказались в просторной и сверкающей современной кухне.

Майлз сидел там, ожидая нас. Увидев его, Сьюзан напряглась.

Для своего возраста он казался слишком щуплым. Бледное лицо и заостренный подбородок. Черные глаза поблескивали внимательно, как у паука. Он оценивал нас. Очень вероятно, что он ненавидит школу, подумала я. Он никогда не получал достаточно внимания, а теперь, даже если вся забота Сьюзан обрушится на него, все равно будет мало. Хитрый. Эгоцентричный.

– Привет, мамочка, – сказал он. Лицо мальчика мгновенно изменилось, озарившись глупой улыбкой. – Я скучал по тебе.

Сладкий, милый мамин любимчик – Джек. Он идеально копировал младшего брата. Даже когда Майлз шел, чтобы обнять Сьюзан, он имитировал осанку и разворот плеч Джека. Он обхватил ее, уткнулся носом в платье. Сьюзан смотрела на меня над его головой, губы поджаты, щеки втянуты, как если бы она обоняла отвратительный запах.

– Почему ты не хочешь меня обнять? – задрал голову Майлз.

Она обхватила его на краткий миг, и он тут же отшатнулся, будто обжегся.

– Я слышал, что говорила ей, – произнес мальчик. – О Джеке. О няне. Обо всем. Какая же ты сука.

Сьюзан вздрогнула, а он повернулся ко мне.

– Надеюсь, ты уедешь и больше не вернешься. Тебе же лучше будет. – Он улыбнулся нам двоим. – Это семейное дело. Не так ли, мамочка?

И он помчался по черной лестнице, топая тяжелыми кожаными башмаками и наклонившись вперед. Он и в самом деле бежал, словно покрытое хитиновым панцирем насекомое, блестящее и жесткое.

Сьюзан, глядевшая в пол, вздохнула и подняла глаза.

– Помогите мне.

– А что ваш муж говорит обо всем этом?

– Мы не обсуждаем это. Майлз – его ребенок. Он его растил. Всякий раз, когда я начинаю хотя бы критиковать его, муж утверждает, что я схожу с ума. Он часто говорит, что я схожу с ума. Дом с привидениями… Может, и правда? В любом случае, он много путешествует, а потому даже не узнает, что вы к нам приезжали.

– Я в силах вам помочь. Можем мы быстро оговорить стоимость?

С суммой она согласилась, но не со сроками.

– Я не могу ждать целый год, пока Майлз поправится. Он может всех нас убить за это время, – в очередной раз не то усмехнулась, не то поперхнулась она.

И я согласилась приезжать два раза в неделю.

Как правило, я появлялась днем, когда дети были в школе, а Сьюзан – на работе. Я действительно чистила дом, мыла его. Жгла шалфей и рассыпала морскую соль. Залила кипятком лаванду и розмарин, протерла полученным настоем пол, стены и потолок. А потом сидела в библиотеке и читала. Кроме того, разнюхивала, что могла. Нашла множество фотографий лучезарно улыбающегося Джека, несколько – насупленного Майлза, парочку – мрачной Сьюзан и ни одной фотографии ее мужа. Мне даже стало жаль эту женщину. Вечно недовольный пасынок и муж, который все время в отлучке. Не удивительно, что в голове начинают кружиться темные мысли.

И все же. Все же я чувствовала дом слишком хорошо. Не то чтобы он злой… но оценивающий. Он изучал меня, если можно так сказать. И это давило на меня. Однажды, протирая половицы, я внезапно ощутила острую боль в среднем пальце. Словно укус. Когда я отдернула палец, из него хлынула кровь. Я замотала его запасной тряпочкой, но палец продолжал кровоточить. И, кажется, дом был доволен.

Во мне поселился страх, который я перебарывала только усилием воли. Ты – та, кто способен остановить это, говорила я себе. Значит, держись.

Спустя шесть недель я заваривала лаванду на кухне – Сьюзан на работе, дети в школе – и вдруг почувствовала чье-то присутствие. Я обернулась – позади стоял Майлз в школьной форме и глядел на меня с легкой усмешкой. В руках он держал «Поворот винта»[6]6
  «Поворот винта» – мистико-психологическая повесть американского писателя Генри Джеймса, впервые опубликованная в 1898 году.


[Закрыть], который я читала перед этим.

– Любишь истории о привидениях? – улыбнулся он.

У него я заметила свою сумочку.

– Почему ты дома, Майлз?

– Я слежу за тобой. Ты интересная. Ты хочешь не допустить что-то плохое, да? Мне просто любопытно.

Он шагнул ко мне, я отодвинулась. Мальчик остановился у кастрюльки с кипящей водой. Щеки его раскраснелись от жара.

– Я пытаюсь помочь, Майлз.

– Но ты не возражаешь, что чувствуешь зло? Чувствуешь?

– Да, чувствую.

Он заглянул в кастрюлю с водой. Провел пальцем по ее краю, а потом отдернул руку. И посмотрел на меня черными, блестящими, как у паука, глазами.

– Ты выглядишь не так, как я предполагал. Вблизи. Я думал, ты будешь… более сексуальная. – Он использовал это слово совершенно случайно, но я поняла, что он имел в виду – сексуальная ведьма с карнавала на Хэллоуин. Помада с блеском, длинные волосы и серьги-кольца. – А ты похожа на няню.

Я отступила еще. Одной няне от него уже досталось.

– Ты хочешь напугать меня, Майлз?

Мне очень хотелось броситься к печке и отключить газ.

– Я хочу помочь тебе, – рассудительно заметил он. – Не хочу, чтобы ты крутилась здесь. Если вернешься, то умрешь. Больше я сказать не могу. Но я предупредил.

Он круто развернулся и вышел из комнаты. Когда я услыхала его топот по парадной лестнице, то вылила кипяток к чертям собачьим, а потом побежала в столовую, где оставила кошелек и ключи. Хотела уехать. Протянула руку к кошельку, и горячая сладкая волна ворвалась в мои ноздри. И ключи, и бумажник, и телефон покрывала рвота. Из-за болезненного ощущения я не могла к ним прикоснуться.

Разъяренная Сьюзан рывком распахнула дверь.

– Он здесь? Вы в порядке? Из школы позвонили – Майлз там не появлялся. Наверное, от парадного крыльца он пошел сразу к черному ходу. Ему не нравится, что вы сюда ходите. Он вам ничего не сделал?

Сверху послышался грохот. Вопль. Мы кинулись к лестнице. В прихожей на крюке, вбитом в потолок, свисала маленькая тряпичная куколка, сделанная весьма небрежно. Лицо нарисовано фломастером. На шее – петля из красной нитки. Крики доносились из комнаты Майлза. «Не-е-е-ет, сука! Сука!»

Мы подошли к двери.

– Хотите, я поговорю с ним? – предложила я.

– Не нужно, – ответила Сьюзан.

Не скрывая слезы, она вернулась по коридору в прихожую и сорвала куколку с крючка.

– Вначале я подумала, что это – я, – сказала Сьюзан, вручая игрушку мне. – Но у меня не каштановые волосы.

– Полагаю, это – я.

– Я так устала бояться, – пробормотала Сьюзан.

– Я знаю.

– Вряд ли. Но скоро вы поймете.

Она ушла к себе, а я занялась работой. Клянусь, я работала, как зверь. Я вымыла весь дом. Каждый сантиметр – от пола до потолка – настоем розмарина и лаванды. Я жгла шалфей и бормотала заклинания – полная тарабарщина, если быть честной. В комнатах над моей головой кричал Майлз и рыдала Сьюзан. Потом я взяла измазанные рвотой вещи, бросила их в кухонную раковину и поливала водой, пока не отмыла дочиста.

Уже в сумерках я отпирала автомобиль, как вдруг пожилая женщина, пухлая и ужасно напудренная, окликнула меня с поребрика. Она, улыбаясь, вынырнула из тумана.

– Я хочу поблагодарить вас за вашу помощь этой семье, – сказала она. – Особенно за помощь малышу Майлзу. Спасибо!

Она прижала пальцы к губам, призывая хранить тайну, и исчезла раньше, чем я успела сказать, что не помогла еще этой семье ни в малейшей степени.

Через неделю, маясь от безделья в своей крохотной квартирке (одна спальня, четырнадцать книг), я заметила нечто новое. Пятно, похожее на ржавые потеки в сливах бассейнов, на стене. Я вспомнила мать. Прежнюю жизнь. Все эти телодвижения – то туда, то сюда – не привнесли в мою жизнь ничего нового. Как только я заканчивала с одним делом, начинала ждать следующего, страдая от пустоты в голове. Но Сьюзан Берк и ее семья никуда не делись. Они застряли во мне. Сьюзан Берк, ее семья, ее дом.

Открыв старенький ноутбук, я ввела в строке поиска: «Патрик Картерхук». Погудело, поскрипело, и компьютер выдал ссылку на статью на сайте одного из английских факультетов нашего университета. «Настоящее викторианское преступление». «Жуткая история Патрика Картерхука и его семьи».

В 1893 году торговый магнат Патрик Картерхук с молодой женой Маргарет Картерхук и двумя сыновьями, Робертом и Честером, въехал в особняк, построенный в стиле Золотого века, в центре города. Роберт был трудным ребенком, приводился ряд историй его издевательств над одноклассниками и соседскими домашними любимцами. В двенадцать лет он поджег один из складов отца и остался, чтобы наблюдать пожарище. Он постоянно мучил своего младшего брата-тихоню. В четырнадцать Роберт стал совершенно неуправляемым, и отец решил изолировать его от общества.

С 1895 года его заперли в особняке. Он не должен был никогда больше выходить под открытое небо. Таким образом, Роберт продолжал расти и набираться жестокости в своей мрачной позолоченной тюрьме. Он мазал вещи остальных членов семьи рвотой и экскрементами. Няня угодила в больницу с травмами, происхождение которых не хотела объяснять. Однажды зимним утром сбежала кухарка. Поговаривали что-то об ожогах третьей степени от кипятка и неосторожности на рабочем месте.

Никто точно не знает, что именно произошло в доме ночью 7 января 1897 года, но кровавые последствия видели очень и очень многие. Патрик Картерхук обнаружен в собственной постели зарезанным. Его тело испещряли сто семнадцать ножевых ранений. Жена Патрика, Маргарет, была найдена с топором в спине на лестнице, ведущей в мансарду, а десятилетний малыш Честер – утонувшим в ванной. Роберт повесился на балке в своей комнате. По такому случаю он парадно принарядился – синий воскресный костюм, весь забрызганный кровью родителей и еще мокрый после ванны, в которой он утопил младшего брата.

Под текстом – старая мутная фотография семейства Картерхуков. Четыре напряженных лица без тени улыбки, окруженные викторианскими виньетками. Сухопарый мужчина лет сорока с аккуратно подстриженной бородкой; миниатюрная блондинка с грустными и внимательными глазами, такими светлыми, что казались белыми. Два мальчика, младший светленький, как мать, а старший темноволосый, черноглазый, с легкой ухмылкой и задумчивым наклоном головы. Майлз. Старший мальчик был ужасно похож на Майлза. Не двойник, конечно, но по внутренней сущности – те же самодовольство, превосходство, скрытая угроза.

Майлз.

Если вы хотите убрать окровавленные половицы и залитый водой кафель, если хотите уничтожить балки, на которых висело тело Роберта Картерхука, избавиться от стен, которые впитывали в себя крики, вам придется снести дом. Можно ли удалить призраки, ставшие фактически потрохами и внутренностями дома? Или эта мерзость накапливается в воздухе? В ту ночь мне приснилась маленькая фигурка, которая, открыв дверь в комнату Сьюзан, проползла по полу к спящей и нависла над нею со сверкающим тесаком мясника, позаимствованным на кухне с оборудованием в миллион долларов. А в помещении пахло шалфеем и лавандой.

Я проспала до полудня, но проснулась в темноте. Бушевала гроза. До заката я смотрела в потолок, а потом оделась и поехала в особняк Картерхуков, оставив дома бесполезные травы.

Дверь открыла Сьюзан с заплаканными глазами. Ее бледное лицо светилось во мраке коридора.

– Вы ясновидящая, – прошептала она. – Я только что хотела звонить вам. Ничего не прекратилось, а стало только хуже. – Она рухнула на диван.

– Майлз и Джек дома?

Сьюзан кивнула и ткнула пальцем в потолок.

– Вчера вечером Майлз заявил совершенно спокойно, что хочет убить нас. И я в самом деле волнуюсь… потому что… Уилки… – Она снова заплакала. – О Господи.

Кошка медленно вошла в комнату. Худая и облезлая старая кошка. Сьюзан указала на нее.

– Взгляните, что он сделал… бедная Уилки!

Я присмотрелась. Над задними лапами животного виднелся лишь неровный клочок меха. Майлз отрубил кошке хвост.

– Сьюзан, у вас есть Интернет? Мне надо вам кое-что показать.

Она привела меня в библиотеку, за викторианский стол, явно принадлежавший ее мужу. Нажала кнопку включения, ноутбук пискнул. После ввода пароля засветился экран. Я показала Сьюзан веб-сайт с историей Картерхуков. Когда она читала, я чувствовала на шее ее теплое дыхание.

– Роберт Картерхук вам никого не напоминает? – спросила я, «открыв» фотографию.

– Что это значит? – кивнула она, словно в трансе.

Дождь бил в черные оконные стекла. Мне так хотелось оказаться под ярко-синим небом. Дом невыносимо давил.

– Сьюзан, вы мне нравитесь. Не так много людей мне нравятся. Я хочу помочь вашей семье. Но это не по мне.

– Что вы имеете в виду?

– Я хочу сказать, что вам нужно разыскать другого экстрасенса. Я помочь вам не могу. Что-то не так с вашим домом. Мне кажется, вам нужно уезжать. И меня не волнует, что говорит ваш муж.

– Но если мы уедем… Майлз все еще будет с нами.

– Да.

– Значит, тогда… он излечится? Если уедет из этого дома?

– Сьюзан, я не знаю.

– Но вы говорите, что…

– Я хочу сказать, что вам нужна помощь, которая мне не по силам. Я не специалист. Я не могу ничего исправить. Думаю, вам нужно уехать сегодня же вечером. Найдите гостиницу. Снимите две комнаты. Заприте смежную дверь. А потом… потом будет видно. Это все, что я могу сделать для вас по-дружески.

Сьюзан стояла, пошатываясь и сжимая руками горло. Наконец, отодвинулась от меня и, пробормотав извинения, исчезла за дверью. Я ждала. Запястье мое вновь пульсировало от боли. Окинула взглядом книги, заполнявшие комнату. Да, здесь мне не повезло. Не будет никаких рекомендаций для богатых и нервных подруг. Я сама уничтожила свою надежду. Дала ей не тот ответ, который она хотела. Но я, в кои-то веки, чувствовала, как успокоилась совесть. Не могла заявить, мол, совесть моя спокойна, а в самом деле это ощущала.

Сьюзан промелькнула мимо двери, направляясь вниз по лестнице. Сразу за ней пробежал Майлз.

– Сьюзан! – закричала я, вскакивая.

Но я не могла заставить себя покинуть комнату. Послышался голос. Торопливый и недовольный. Потом все смолкло. Тишина. Ничего больше. Надо бы выйти. Но я боялась оказаться одна в темном коридоре.

– Сьюзан!

Ребенок, который издевался над младшим братом и угрожал мачехе. Ребенок, который сказал мне в глаза, что я умру. Ребенок, который отрезал хвост кошке. Дом, который порабощал жильцов и управлял их сознанием. Спокойствие, только спокойствие. В коридоре по-прежнему царил мрак. Я сделала шаг к двери.

Внезапно в проеме возник Майлз, прямой и напряженный. Как обычно, одетый в школьную форму. Он преградил мне дорогу.

– Я же говорил тебе уходить и не возвращаться. Но ты приезжала снова и снова, – сказал он рассудительно. Так говорят с провинившимся ребенком. – Разве ты не знаешь, что умрешь?

– Где твоя приемная мать, Майлз? – Я попятилась. Он шагнул ко мне. Я боялась этого ребенка. – Что ты сделал с Сьюзан?

– Ты все еще не понимаешь, да? – проговорил он. – Сегодня вечером мы умрем.

– Извини меня, Майлз. Я не хотела тебя обидеть.

Он рассмеялся, сморщив лицо. Искренне рассмеялся.

– Нет, ты меня не поняла! Она хочет тебя убить. Сьюзан собирается убить тебя и меня. Оглядись по сторонам. Думаешь, ты случайно в этой комнате? Внимательно смотри. Смотри на книги…

И я посмотрела на книги. Каждый раз, попадая сюда, я восхищалась ими. Даже фантазировала, как потихоньку беру одну или две для нашего книжного клуба с…

С Майклом! Мой любимый клиент. Каждая из книг, которую он давал почитать мне за минувшие два года, была отсюда. «Женщина в белом», «Поворот винта», «Призрак дома на холме». Я зауважала себя, увидев их. Какой умной я стала, прочитав книги, написанные замечательными людьми. Но я не была начитанной заучкой. Я была попросту тупой шлюхой в отличной библиотеке. Майлз вытащил из ящика стола фотографию. Свадебное фото. Летний закат озарял жениха и невесту. Сьюзан – живая и цветущая копия той женщины, которую я знаю. А жених? Его лицо я узнала с трудом, но я наверняка узнала бы его член. Два года кряду я делала «хэндджоб» мужу Сьюзан.

Майлз глядел на меня слегка прищурившись, как комик, отпустивший шутку и ждущий реакции зала.

– Она хочет убить тебя, но, я уверен, она собирается прикончить и меня тоже.

– Что ты имеешь в виду?

– Прямо сейчас она звонит на «девять-один-один». А мне приказала задержать тебя. Когда она вернется, то застрелит тебя, а после расскажет копам одну из двух историй. Первая из них. Ты – мошенница, которая утверждает, что обладает ментальными способностями и охотится за психологически уязвимыми людьми. Ты сказала Сьюзан, что поможешь упокоить неуравновешенного и нервного сына, но на самом деле твоя цель – проникнуть в дом и обокрасть нас. Когда она тебя раскрыла, ты стала агрессивной, выстрелила в меня, а она застрелила тебя в порядке самообороны.

– Что-то мне не нравится. А вторая история?

– Что ты на самом деле работала в пределах закона. Ты считала, что дом поработил меня. Но оказалось, что дело вовсе не в этом. Просто я – юный социопат. Ты разозлила меня, и я тебя убил. Потом я напал на Сьюзан. Мы боролись за пистолет, и она случайно застрелила меня, обороняясь.

– Зачем ей убивать тебя?

– Она меня не любит и никогда не любила. Я не ее сын. Она хотела отправить меня к моей родной матери, но той я до лампочки. Тогда она хотела пристроить меня в школу-интернат, но отец запретил. Нет, она точно хочет меня убить. Для нее это мелочи. Она этим всю жизнь занимается – выявляет и устраняет проблемы. Не колеблется на пути зла.

– Но она выглядит так…

– Серая мышка? Нет, это не так. Она хотела, чтобы ты так ее видела. А она – красивая и к тому же – успешный руководитель. Она – хозяин положения. Но тебе нужно было видеть кого-то, кто слабее тебя. Чтобы ты доминировала. Разве я не прав? Разве ты не так работаешь? Манипулируешь теми, кто поддается.

Моя мама и я играли в эту игру десять лет: находи у людей слабые места и дави на них. Я не могу представить лучшего способа для работы с людьми.

– Она хочет убить меня… из-за твоего отца?

– У Сьюзан Берк был идеальный брак, но ты разрушила его. Мой папа ушел. Он бросил ее.

– Я уверена, наше с ним… э-э-э… знакомство не стало причиной его ухода.

– Но она верит в эту причину. Она выявила проблему и намерена ее устранить.

– А твой папа знает, что я здесь?

– Пока нет. Он ведь все время путешествует. Но что будет, когда мой папа узнает эту историю со слов Сьюзан? Да она еще расскажет, что, обнаружив у него визитку психотерапевта по имени Ребекка, она обратилась к ней с отчаянным призывом о помощи… Представь его чувство вины. Его малыш мертв из-за того, что он любил «хэндджоб». Его жена была вынуждена защищать семью и убивать из-за того, что он любил «хэндджоб». Это ужасное чувство вины. Он всю жизнь будет искупать ее перед женой и не сможет искупить. Вот она – истинная цель!

– А как она вышла на меня? Визитная карточка?

– Сьюзан нашла визитку. Ей показалось странным. Подозрительным. Да, мой папа обожает истории о привидениях, но он величайший скептик в мире, когда речь заходит о чтении судьбы по ладони. Если… Если речь в самом деле не зашла о чтении и ладонях. Она проследила за ним. Потом договорилась о встрече с тобой. И когда ты пришла с его экземпляром «Женщины в белом», кусочки головоломки сложились.

– И она доверилась тебе?

– Вначале мне это очень понравилось. Но потом я понял, что она пытается меня заморочить. Рассказала мне, что собирается убить тебя для того, чтобы я не догадался о том, что она хочет убить и меня.

– Почему бы ей не пристрелить меня в переулке однажды ночью?

– Тогда мой папа не будет страдать. И вдруг ее кто-то заметит? Нет, она хочет убить тебя здесь, чтобы самой выглядеть, как жертва. И, если подумать, здесь это сделать проще всего. Таким образом, она выдумала историю о доме с привидениями, чтобы заманить тебя сюда. Особняк Картерхуков! Какой ужас…

– Но Картерхуки? Я же читала о них в Интернете.

– Картерхуки – выдумка. Нет, они, конечно, существовали, но их смерти вряд ли были такими, как ты прочитала.

– Но я же читала!

– Ты прочитала о них потому, что она написала о них. Это же Интернет! Ты знаешь, как легко создать веб-страницу? А потом сделать кое-какие ссылки на нее, чтобы люди заходили, читали и делали «перепост» на своих страницах. Все предельно просто. Особенно для такого человека, как Сьюзан.

– А фотография?

– Ты не была на блошином рынке? Там стоит коробка из-под обуви, набитая старыми фотографиями. Доллар за штуку. Не так сложно найти ребенка, похожего на меня. Особенно если есть человек, готовый поверить. Разиня, как ты.

– А кровавые потеки на стене?

– Она просто сказала, что они были. Создавала определенный настрой. Она ведь знала, что ты любишь истории о привидениях. Хотела, чтобы ты поверила и пришла. Она любит вертеть людьми. Она хотела, чтобы вы подружились, чтобы ты переживала за нее, а потом – бац! Этот шокирующий миг, когда ты поймешь, что приходит смерть. Ты бы испытала разочарование и страх. Твои чувства предали тебя! – Он ухмыльнулся.

– А кто отрезал хвост вашей кошке?

– Это мэнская порода, тупица. У них нет хвостов. Может, на остальные вопросы я отвечу по дороге? У меня нет желания умирать здесь.

– Ты хочешь бежать со мной?

– Давай рассмотрим варианты – бежать с тобой или остаться здесь и умереть? Да, я хочу бежать с тобой! Она, скорее всего, уже позвонила. И, скорее всего, на нижней площадке лестницы. Я приготовил пожарную лестницу в своей комнате.

Каблуки Сьюзан стучали в гостиной, приближаясь к лестнице. Всего два пролета, а ходит она быстро. Она позвала меня по имени.

– Ну, пожалуйста, возьми меня с собой, – проговорил Майлз. – Пожалуйста. Хотя бы пока мой папа не вернется. Я боюсь. Ну, пожалуйста.

– А Джек?

– Его она любит. Она хочет избавиться от нас.

Шаги Сьюзан всего на пролет ниже. Она приближалась.

Мы спустились по пожарной лестнице. Со стороны это выглядело, наверное, как в кино.

Сели в мою машину и тронулись с места раньше, чем я успела обдумать, какого черта я делаю. Встречные фары освещали лицо Майлза, бледное, похожее на Луну. Дождевые капли сбегали по его лбу, щекам и подбородку.

– Позвони отцу, – сказала я.

– Он в Африке.

Дождь бил в крышу автомобиля. Сьюзан Берк (изворотливая мошенница!) сумела так напугать меня своим особняком, что я действовала, не размышляя. А теперь я начала анализировать. Успешная женщина выходит замуж за богатого мужчину. У них рождается ребенок – настоящее чудо. Жизнь прекрасна за одним лишь исключением – нежеланный пасынок. Я поверила, когда она заявила, что Майлз всегда был холоден к ней. Но скорее всего, дело в том, что она никогда не любила Майлза. Я уверена, она пыталась избавиться от него с самого начала. Ну, разве такая леди, как Сьюзан Берк, согласится возиться с чудаковатым и нескладным сыном другой женщины? Сьюзан и Майкл пытались найти какой-то выход, но неприязненные отношения вскоре пронизали их обоих. Он отдалился. Ее близость раздражала его. Он обратился ко мне. И начал приходить постоянно. У нас довольно много общего. Например, любовь к книгам. Он обманывал себя, думал, что это – нормальные отношения. Но все, что связано со Сьюзан, продолжало рушиться. Он ушел. Оставил Майлза, поскольку путешествовал за границей, но собирался начать что-то делать, как только вернется. Это я просто предполагала, но улыбчивый Майкл, который приходил ко мне, выглядел как парень, который не бросит своего ребенка. К несчастью, Сьюзан раскрыла нашу маленькую тайну и обвинила меня в крахе своего супружества. Представьте себе ее ярость – падшая женщина, типа меня, увела ее мужа! Она и без того зациклена на ребенке, которого терпеть не могла, и доме, который ее раздражал. Как решить проблему? Она начинает планировать. Заманивает меня. Майлз пытался предупредить меня довольно дурацким способом, играя со мной и слегка переигрывая. Сьюзан рассказала соседям, что я способна помочь несчастному Майлзу, поэтому, когда они узнают правду: я – бывшая проститутка и мошенница, она будет выглядеть несчастной обманутой жертвой и купаться в жалости. А я буду выглядеть разорительницей семейного очага. Идеальный способ оправдать убийство.

Майлз повернул ко мне похожее на полную луну лицо и улыбнулся.

– А знаешь, ты только что стала похитителем.

– Думаю, нам следует обратиться в полицию.

– Нам надо ехать в Чаттанугу, штат Теннесси, – воскликнул он нетерпеливо, словно приступил к выполнению давно задуманного плана. – В этом году там будет «Кровавая Ива». Раньше это всегда проходило за границей, а в Соединенных Штатах последний раз в 1978 году.

– Понятия не имею, о чем ты.

– Это самая большая конференция по сверхъестественному в мире. Сьюзан запретила мне туда ехать. А ты можешь меня отвезти. Мне кажется, тебе самой понравится, ведь ты любишь истории о привидениях. Ты сможешь выбраться на шоссе, если повернешь налево на третьем светофоре.

– Я не повезу тебя в Чаттанугу.

– Лучше бы повезла. А то я сейчас позвоню…

– Ты – мелкий засранец.

– А ты – воровка и похитительница.

– Нет.

– Сьюзан звонила «девять-один-один» не потому, что хотела тебя убить. – Майлз рассмеялся. – Она позвонила «девять-один-один» потому, что я сказал ей, будто поймал тебя на краже. – Он похлопал по карману. Послышался звон. – А сейчас она поднялась наверх и обнаружила, что ее беспокойный пасынок похищен то ли гадалкой, то ли проституткой. Так что придется несколько дней прятаться. И ничего страшного. «Кровавая Ива» раньше четверга не начнется.

– Сьюзан хотела меня убить, потому что узнала обо мне и твоем папе…

– Можешь смело говорить «хэндджоб». Ты меня не смутишь.

– Сьюзан узнала?

– Сьюзан ничего не знала. Она чрезвычайно умная тупица. А я догадался. Я постоянно беру книги отца. Нашел твою визитную карточку, твои заметки на полях. Я пошел к твоей работе и все выяснил. Часть из того, что говорила Сьюзан, правда. Она в самом деле считает меня не таким, как все. Когда мы приехали сюда – после того, как я сказал, что не хочу, я очень ясно высказался, что не хочу сюда! – я начал подстраивать в доме всякие штуки. Просто чтобы досадить ей. Сделал страничку на сайте. Собственноручно. Я сам придумал рассказ о Картерхуках. Я отправил ее к тебе просто для того, чтобы убедится – сообразит она наконец-то и уберется отсюда? Но она повелась на эту чушь.

– Значит, Сьюзан говорила правду обо всех этих ужасах, что происходили в доме? О том, что ты угрожал убить своего брата?