Текст книги "Опасное влечение"

Глава 6

Понедельник, 20 января 1902 года, 11 час. 30 мин. утра

Сравните нервную систему лягушки и человека.

Франческа знала ответ на вопрос пятого экзаменационного билета. Она сидела за партой. Бет Брук, ее соседка, отсутствовала, и Франческа надеялась, что та принесет справку от врача, иначе ей грозят серьезные неприятности. Франческа начала писать, но вдруг остановилась и задумалась.

«Первая подсказка – Муравьи, вторая подсказка – Пчелы».

Залитый солнечным светом класс был просторным помещением в кирпичном здании, построенном в прошлом году. Колледж занимал большую территорию и состоял из библиотеки, административного здания и этого зала. Все студенты жили за пределами колледжа, большинство – дома.

Франческа смотрела на танцующие в воздухе пылинки. Выкупа так и не потребовали, и при мысли об этом ее сердце наполнялось ужасом. Она чувствовала себя совершенно разбитой.

Что же происходит? Кто ведет игру с Бартонами? Что, если выкуп не входит в планы похитителей? Но какова же цель похищения?

Брэгг спрашивал, есть ли у Роберта Бартона враги. Франческу начинало трясти, когда она вспоминала свой вчерашний визит в дом Бартонов.

Неужели только вчера стало известно о похищении Джонни? Казалось, это произошло несколько недель назад.

– Мисс Кахилл!

Франческа, вздрогнув, подняла глаза на женщину-профессора, что была немногим старше ее самой.

– У вас сложности с ответом на билет? – спросила профессор Уоллис. Это была невысокая женщина заурядной внешности с суровым лицом, оживлявшимся лишь тогда, когда она читала лекции по своему любимому предмету – биологии.

– Нет, все в порядке. – Франческа улыбнулась, покачав головой, и принялась отвечать на вопрос. Вчера вечером она занималась допоздна и, к счастью, знала материал. Вот только чувствовала она себя очень усталой, утром проспала и едва не опоздала в колледж.

Первая подсказка – Муравьи… Муравьи очень трудолюбивы. Они строят муравейники, живут и ползают в подземных ходах. Их встретишь повсюду: в скалах, в поле и в лесу. Бандит хочет направить их в подземный ход? Или же в поле, в лес? Да и вообще, собирается ли он их куда-нибудь направлять?

Или взять вторую подсказку: «Пчелы». Пчелы тоже заняты делом, они целыми днями трудятся, чтобы отложить мед. А руководит ими пчелиная матка. Франческа отложила карандаш. Ничего путного ей в голову не приходило. Да и есть ли тут логическая связь?

Муравьи и пчелы трудолюбивы и работящи, рассуждала она. Трудолюбивых людей полно в Нью-Йорке, особенно в деловом центре, где были сосредоточены офисы, как на Уоллстрит. Но как отыскать Джонни в деловом центре?

Франческа потерла виски. Горы, поля… Она вдруг замерла и затаила дыхание.

Поля… рабочие пчелы… Она встала.

– Мисс Кахилл, вы закончили?

Но Франческа не слышала профессора Уоллис. Лужайка за домом Бартонов было строительной площадкой. Некий адвокат строил там новый дом, и вплоть до субботнего снегопада бригада рабочих закладывала фундамент и возводила каркас дома.

Муравьи и пчелы живут на цветущих лугах. Прошлым летом лужайку покрывали полевые цветы, а сейчас по ней снуют торопливые рабочие.

– Мисс Кахилл!

Франческа снова села. Что, если она права и похититель посылает их на эту лужайку?

Этот экзамен дался Франческе с большим трудом.

Она не была уверена в своей правоте. В Нью-Йорке полно свободных строительных площадок, и похититель мог выбрать любую. По дороге домой Франческа терзалась сомнениями.

Но вот и конверт, он белел, прибитый гвоздями к деревянной балке, которая поднималась над бетонным фундаментом на лужайке за домом Бартонов.

Франческа стояла по колено в снегу, кутаясь в шубу, и смотрела на конверт широко открытыми глазами. Ей удалось найти разгадку!

Конверт был здесь уже давно и успел даже примерзнуть к дереву.

Франческа рванулась вперед и поскользнулась, ступив на фундамент. Она сбросила муфту, сняла перчатки и очень осторожно отодрала конверт от балки.

Когда конверт оказался у нее в руках, она увидела замерзшую кровь.

К горлу подступила тошнота. Франческа вскрыла конверт негнущимися, замерзшими пальцами и извлекла листок с застывшей на нем кровью.

«Третья подсказка – Домик».

Вбежав в дом, Франческа бросилась в кабинет к телефону. Конверт на глазах оттаивал и становился липким. Дрожащими руками Франческа сняла трубку.

– Комиссара полиции, – лаконично сказала она телефонистке.

Она представила себе, как удивится Брзгг, узнав о третьем письме.

Ожидая, когда к телефону подойдет Брэгг, Франческа не спускала глаз с конверта. На ее пальцах и на письме запеклась кровь. Ей показалось, что весь листок был буквально пропитан кровью. Девушка почувствовала, что ее подташнивает.

– Комиссар завтракает, – сообщили ей на другом конце провода.

– Завтракает! – возмущенно воскликнула Франческа.

– Кто говорит? – сурово спросили ее.

– Франческа Кахилл. Где он? – не отступала она.

– Он в отеле на Пятой авеню, – ответил полицейский. – Вы оставите для него сообщение?

– Когда он вернется? – Франческа уставилась на окровавленный конверт, чувствуя, что к ее глазам подступают слезы. Как может Брэгг сейчас есть? Мыслимо ли это?

Неужели это кровь Джонни?

О Боже! Жив ли он?

– Он только что уехал, – сообщил полицейский.

Франческа повесила трубку.

– Проклятие! – хрипло выругалась она, но уже через минуту разговаривала с портье отеля. – Простите, комиссар Брэгг завтракает у вас. У меня дело чрезвычайной важности, и я должна с ним переговорить.

– Попробуем его найти, – ответил портье. – Как ваше имя, мисс? У вас все в порядке?

– Разумеется, нет! – крикнула Франческа. – Пожалуйста, позовите Брэгга к телефону!

Она не могла оставаться на месте, но короткий телефонный шнур не позволял ей расхаживать по комнате. Ей оставалось лишь тяжело дышать и переминаться с ноги на ногу. Почему последняя записка вся в крови?

Прошло не менее четверти часа, и вдруг она услышала:

– Брэгг у телефона. Кто говорит?

– Это Франческа. Я нашла еще одну записку! – крикнула она в трубку.

После короткого молчания Брэгг спросил:

– Где вы?

– У себя дома.

– Никуда не уходите. Я скоро буду.

Франческа мерила шагами комнату почти полчаса, когда наконец увидела подъезжающий автомобиль Брэгга. Она испытала невероятное облегчение и распахнула дверь еще до того, как комиссар вышел из машины.

Едва Брэгг появился на пороге, как Франческа воскликнула:

– Это что-то ужасное!

Комиссар положил руки ей на плечи:

– Успокойтесь. Где записка?

– Лежит на письменном столе в библиотеке, – ответила она и дала волю слезам, которые ручьями покатились по ее щекам. – Там кровь, Брэгг, много крови!..

Комиссар чертыхнулся и бросился в кабинет. Франческа побежала следом.

Он подлетел к письменному столу раньше ее и схватил насквозь промокшую записку.

– Черт возьми! – воскликнул Брэгг и повернулся к Франческе.

В глазах его она прочитала тот же испуг, что переживала и сама. Франческа вовсе не хотела видеть его таким испуганным. Ей хотелось, чтобы ее успокоили, а оказалось, что комиссар полиции охвачен страхом не меньше ее.

– Где вы нашли письмо, Франческа?

– Я сдавала экзамен, и вдруг меня осенило, что похититель указывает нам на лужайку за домом Бартонов, где сейчас стройка, – добавила она.

– Вам не следовало трогать конверт. – Брэгг шагнул вперед.

Франческа недоуменно посмотрела на него:

– Но я…

– Это вещественное доказательство, и вы должны были оставить его там, где нашли. – Он сердито размахивал листком.

– Мне очень жаль, – прошептала девушка, отпрянув.

– Теперь уже поздно сожалеть об этом! – рявкнул комиссар, но вдруг посмотрел на нее и сказал: – О Боже, мисс Кахилл, извините меня, прошу вас!

– Не стоит извиняться, я понимаю. – Она коснулась его рукава. Она и вправду понимала его. Брэгг потерял самообладание из-за пугающего развития событий. Дело не в ней, просто его беспокоит судьба Джонни.

– Нет, сомневаюсь, что вы меня понимаете. Мне нет прощения за то, что я утратил самообладание. А вот вы очень сильно помогли расследованию.

Он не мог скрыть своей досады. Франческу тоже терзали немалые душевные муки, но все же она радовалась, что он признал ее роль в попытке раскрыть ужасное преступление.

– Что это может означать, как вы полагаете? Это кровь Джонни?

Он встретил ее взгляд.

– Ваша догадка столь же вероятна, как и моя.

– Ведь это кровь, правда? – Франческа обхватила себя руками. – Как вы думаете, он мертв? С кем мы имеем дело – с маньяком и убийцей?

– Мальчик жив, – с трудом произнес Брэгг.

Франческа шумно вздохнула, на глазах у нее снова появились слезы.

– Хочу надеяться, что вы правы. Ради него самого, ради Бартонов, ради Джеймса.

– Я прав, – лаконично подтвердил комиссар.

Франческа уже успела немного узнать Брэгга. Она поняла, что ума, способностей и решительности ему не занимать. Она подозревала, что он не лишен и амбициозности – иначе зачем ему соглашаться на этот пост? Не ясно одно: почему он так упрямо настаивает на том, что может оказаться неправдой? Не вводит ли он себя в заблуждение?

– Похоже, преступник вовсе не хочет выкупа. На уме у него совсем другое, вы не считаете?

– Ясно, что речь не идет о выкупе, – согласился Брэгг.

– Кто-то хочет досадить Бартонам.

– Да. И это мягко сказано.

Их взгляды снова встретились.

– Но почему, Брэгг? За что их ненавидеть? Ведь они очень милые люди. Я знаю их уже два года и не представляю, кто из них мог бы нажить такого врага.

– Мы узнаем ответ на этот вопрос, когда найдем преступника, – отрезал комиссар.

Они все еще смотрели друг на друга.

– Значит, мы имеем дело с безумцем. Только сумасшедший способен на такое.

– Боюсь, что да.

Франческе показалось, что Брэгг смотрит на нее с участием, словно хочет успокоить. Но он сказал:

– Вам придется одеться. Я хочу осмотреть место, где вы нашли письмо.

Она кивнула.

– Вы расскажете о нем Бартонам?

– У меня нет выбора, – ответил он.

Стоя рядом с комиссаром на цементном фундаменте, Франческа дрожала от холода и волнения. Она наблюдала, как Брэгг голой рукой провел по деревянной балке, ощупал место вокруг гвоздя. Непонятно, что он ищет.

– Что вы делаете? – спросила она.

– Я наивно надеялся обнаружить хоть какие-нибудь следы того, кто оставил здесь письмо. Скажем, клочок материи или хотя бы волосок.

Широко раскрыв глаза, она следила за тем, как он просеивает снег между пальцами. Дрожь не оставляла ее.

– Вы сличили записки с той, что была напечатана на нашей машинке?

– Записки напечатаны не на вашем «Ремингтоне», а на машинке со сменным регистром, как я и думал. – Он поднялся, смахнул снег со своего пальто. – И притом на одной и той же машинке. По крайней мере мы установили хоть это.

– Вчера вечером моя мать нашла список гостей, – отважно заявила Франческа, надеясь, что он не заметит, как она покраснела, поскольку щеки ее и без того были румяными от мороза.

– Его направили мне сразу же. – Брэгг помог ей спуститься с фундамента.

Должно быть, он работал допоздна. Франческа восхищалась его выносливостью и трудолюбием, хотя отметила про себя, что выглядит он достаточно измученным, как и она сама. Покидая строительную площадку, она неожиданно вспомнила фотографии в его кабинете.

Будь та женщина его женой, а дети – его детьми, разве не возвращался бы он домой вовремя?

– Вы всегда работаете по ночам? – спросила она, чувствуя, что на сей раз уж точно покраснела.

– Частенько, – ответил он. – Вы не находите странным, что этот список ненадолго исчез, а затем внезапно появился, причем на том же самом месте?

Франческа отвернулась.

– Вероятно, он все время был на секретере, только затерялся среди других бумаг.

Брэгг ничего не сказал. Она чувствовала его взгляд и молила Бога, чтобы лицо не выдало ее. После некоторой паузы комиссар произнес:

– Я все больше и больше убеждаюсь в том, что похитил ребенка кто-то из окружения Бартонов.

– Вы можете отыскать головореза Гордино? – Она вдруг разволновавшись и остановилась. – Наверняка он знает негодяя-похитителя!

Брэгг улыбнулся:

– Из вас вышел бы хороший детектив, мисс Кахилл. Дело в том, что Гордино залег на дно. Но мои люди его отыщут, и когда это случится, не избежать ему третьей степени.

– Третьей степени? – рассеянно спросила она, думая о другом. Джоэл может знать, где найти Гордино. Эта мысль ее окрылила – как только Брэгг уйдет, она разыщет Джоэла и расспросит его.

– Так на полицейском языке называется допрос с пристрастием. Вы слыхали о Томасе Бернсе?

– Кто о нем не слыхал? – встрепенулась Франческа. – Этот продажный шеф полиции скопил миллионное состояние. Он ушел в отставку, когда Тедди Рузвельт был на вашем посту, боясь судебного расследования. Я горячая сторонница Рузвельта, – добавила она. – Сегодня в Белом доме работает замечательный человек, настоящий реформатор.

Они остановились перед лестницей дома Бартонов.

– Я забыл, что вы не просто умная и образованная женщина, но и открыто и страстно высказываете свое мнение и отстаиваете свои убеждения.

Она посмотрела на Брэгга. Сомнений нет – он и в самом деле ее хвалит. И вовсе не считает мужиковатой.

Франческа так и замерла, чувствуя, что краснеет от счастья.

– Спасибо, комиссар, – сказала она наконец.

Он на мгновение улыбнулся, но затем, взглянув на дверь Бартонов, помрачнел. Франческа поняла, что ей пора возвращаться домой, хотя она с удовольствием бы осталась.

– Могу я чем-то помочь? – поколебавшись, спросила она.

Он взял ее за руку:

– Полагаю, что Элизе понадобится женское участие, когда она узнает о третьем письме.

– Лучше этого избежать, – заволновалась Франческа. Комиссар уже звонил в дверь.

– Я тоже так думаю. Но я вовсе не собираюсь показывать ей письмо. А вот Бартону предстоит с ним ознакомиться.

Дверь открылась, и они вошли в дом.

Их проводили в ту же гостиную, что и вчера утром. Ее Франческа не могла наблюдать из окна своей спальни в бинокль.

Бартон и Элиза вошли одновременно, оба бледные и подавленные. Элиза куталась в теплую кашемировую шаль. Франческа подошла к ней.

– Что произошло? – воскликнул Бартон. – Прошу, скажите, что вы нашли нашего сына и что он цел и невредим!

– Мы пока не нашли мальчика, – сказал Брэгг и жестом пригласил: – Садитесь.

Никто из супругов не шевельнулся, затем Элиза бросилась вперед и схватила Брэгга за руку:

– Что-то случилось? Я вижу это по вашим глазам! И случилось нечто ужасное!

Он поддержал ее за локоть.

– Пожалуйста, миссис Бартон, присядьте. Просто мы обнаружили еще одно письмо, только и всего.

– Требование выкупа? – Надежда отразилась в ее лице и голосе.

– Боюсь, что нет.

– Позвольте мне взглянуть. – Бартон, побледнев еще сильнее, шагнул вперед. Выглядел он ужасно. Он явно провел ночь без сна, был небрит, всклокочен и казался больным. Франческу охватила дрожь.

– Я покажу вам письмо чуть позже.

Брэгг рассказал им о находке и о содержании письма. Франческа вспыхнула под его взглядом. Однако Бартоны не поинтересовались, как ей удалось разгадать шифр.

– Что это такое – «Третья подсказка – Домик»? – хриплым шепотом спросила Элиза. – Чего хочет этот негодяй?

Франческа вздрогнула, но тут же взяла ее за руку.

– Если кто и решит эту задачу, так только комиссар, – негромко, но с чувством сказала она.

Однако Элиза, похоже, ее не слышала.

– И он был здесь, совсем рядом, на этой безлюдной строительной площадке!

– «Третья подсказка – Домик», – пробормотал Бартон. И вдруг обернулся к присутствующим. – Господи! Думаю… думаю, я знаю, что это означает!

– Что же? – спросил Брэгг.

– Шалаш, который соорудили мальчики на дереве. Они еще называли его берлогой.

Франческа уставилась на Бартона. Малыш, медведи, пещера… берлога. Она перевела взгляд на Брэгга.

– Франческа, оставайтесь здесь с миссис Бартон. Роберт, пожалуйста, оденьтесь и проводите меня к шалашу.

Мужчины бросились из комнаты. Элиза помчалась следом.

Франческе оставалось только побежать за ней. Внезапно ее озарило: а что, если мальчик, окровавленный и мертвый, лежит сейчас в этом шалаше? Она схватила Элизу за руку:

– Не стоит этого делать!

– Оставайтесь дома! – приказал Брэгг, не оборачиваясь.

Элиза освободилась из тисков Франчески.

– Не командуйте мной! – крикнула она. – Теперь, когда пропал мой сын!

Придерживая рукой юбки, она бросилась за мужчинами.

Никто и не подумал накинуть пальто. Франческа бежала что было сил, поспевая за Элизой, которая, в свою очередь, старалась не отстать от мужчин. Они пересекли сад позади дома. По небу плыли свинцовые тучи, грозя новым снегопадом, солнце скрылось. Порывами налетал холодный ветер. Вокруг было пустынно и мрачно, а ведь еще весной луг покрывал яркий цветочный ковер.

Впереди замаячил дуб. Он рос у стены, разделявшей владения Бартонов и Кахиллов. Дуб был гол, как и все деревья в саду, его ветви были в густом снегу. В ветвях проглядывало какое-то дощатое сооружение с покатой крышей, к которому вела небольшая лесенка.

Франческа подбежала, когда Брэгг начал карабкаться вверх. Франческе это очень не понравилось. Ей было не просто не по себе – она почувствовала ужас.

Она принялась молиться, чтобы их поиски не окончились печально, чтобы в этом шалаше не было мальчика – холодного, окровавленного, мертвого.

Брэгг вполз в низенькое, приземистое сооружение.

Элизу бил озноб. Леденящий холод пронизывал Франческу, и она обняла женщину за плечи, но та ничего не заметила. Франческе хотелось ее успокоить, вымолвить хотя бы банальное «Все будет хорошо». Но губы не слушались ее.

Ведь она и сама не верила, что все будет хорошо.

– Ну, что там такое, наконец? – в отчаянии выкрикнул снизу Бартон.

Вначале ответа не последовало. Затем послышалось:

– Еще одно письмо.

От облегчения у Франчески едва не подогнулись ноги. Она улыбнулась Элизе. Слезы катились по лицу несчастной женщины.

– Где же он? Зачем кто-то так мучает меня? – прошептала Элиза.

Улыбка Франчески погасла, ее внезапно озарило. Что, если Элиза стала мишенью маньяка?

Мозг Франчески лихорадочно заработал. Ей вспомнилась Элиза в разных обстоятельствах. Вот она едет в открытом экипаже воскресным летним утром по Центральному парку, и мужчины то и дело приветствуют ее. Вот Элиза плывет в лодке по озеру, вся в белом под белым зонтиком, на веслах – молодые светские повесы. Элиза на балу вечером в субботу в окружении восхищенных поклонников. Франческа вспомнила, как смотрел на нее Уайли вечером в субботу, какие восхищенные взгляды бросал на нее Эван.

Может быть, маньяк безумно влюблен, а Элиза отвергла его любовь и у него родилась безумная идея мести?

Брэгг уже спускался с дерева. Франческа пыталась разглядеть, что он держит в руке, и с облегчением увидела, что конверт совершенно чист. Слава Богу!

Затем она перевела взгляд на лицо Брэгга.

Что-то не так. Его лицо было бледным, почти зеленым.

– Брэгг? – прошептала Франческа.

Каким-то чудом он ее услышал, повернулся, их взгляды встретились, и Франческе стало не по себе. В письме явно нечто ужасное, об этом ей сказали янтарные глаза Брэгга. Письмо внушало ей животный ужас.

Комиссар откашлялся.

– Предлагаю вернуться в дом, – хрипло проговорил он.

– Что в письме, черт побери? – не выдержал Бартон.

– Давайте вернемся в дом. Я хочу поговорить с вами лично, Роберт, а затем с вашей женой.

– Да вы наконец скажете, что в письме? – сорвался на крик Бартон.

Очевидно, Брэгг не собирался уступать и сообщать содержание письма.

– Франческа! – позвал он.

Она поняла и схватила Элизу под руку.

– Мы все заледенели. Нужно слушаться комиссара, Элиза. Мы просто обязаны! Ведь он ведет следствие. Он здесь командует.

Элиза посмотрела на девушку. Франческа впервые видела подобное выражение лица. На нем читались полная безнадежность и покорность. Элиза кивнула и рухнула бы, не поддержи ее Франческа.

– Нет, черт побери! – Бартон с криком вырвал письмо из рук Брэгга.

– Бартон, не смейте! – громко приказал Брэгг, хватая его за руку.

Бартон с каким-то звериным рычанием оттолкнул комиссара. Позже Франческа поняла, что лишь отчаяние придало ему силы, ибо он был гораздо ниже Брэгга.

Он вскрыл конверт и сунул туда руку.

И извлек половинку детского уха.

Глава 7

Понедельник, 20 января 1902 года, 3 часа пополудни

Франческа сидела в кресле в вестибюле, намертво стиснув руки коленями. Брэгг исчез, чтобы лично поговорить с Бартоном. Казалось, что прошло уже много часов с тех пор, как они обнаружили четвертый конверт. Франческа закрыла глаза. Она снова почувствовала тошноту.

Больше не было смысла притворяться, что дела Джонни Бартона не так уж плохи. В конверте находился фрагмент человеческого уха, и у Франчески не было сомнений, что ухо принадлежит ребенку, а именно – Джонни.

С каким маньяком они имеют дело?

Она согнулась и закрыла глаза, борясь одновременно с подступающими слезами и с тошнотой.

В дверях зазвонил колокольчик. Франческа наблюдала, как служанка открывает дверь пожилому бородатому джентльмену в черном пальто и в цилиндре. Она тут же узнала его.

– Мне приказано проводить вас наверх к миссис Бар-тон, – сказал слуга с легким шотландским выговором.

– Здравствуйте, доктор Финни! – поприветствовала Франческа врача с черным медицинским саквояжем в руках.

Увидев девушку, врач вздрогнул.

– Франческа! Что вы здесь делаете?

Она встала с кресла. Кажется, за этот час она вдруг постарела.

– Я хотела поддержать Элизу Бартон, – ответила Франческа. И еще она ожидала Брэгга, хотя вполне могла бы уже отправиться домой. Но ей не терпелось перед уходом поговорить с ним, чтобы поделиться своей новой теорией.

– Значит, мальчика еще не нашли? – участливо спросил Финни.

Франческа отрицательно покачала головой. Интуиция подсказывала ей не вводить доктора в подробности дела.

– Я полагаю, отличная идея – отправить Джеймса к родителям Элизы, пока ситуация не прояснится. – Финни похлопал ее по руке. – Вы выглядите усталой, моя дорогая. Я дам Элизе снотворное. А вы почему не идете домой?

– Я собиралась. – Она вымученно улыбнулась.

Когда Финни и слуга поднимались вверх по лестнице, на ее площадке появился Брэгг. Он остановился поговорить с Финни. Франческа напрягла слух.

– Дело принимает дурной оборот, Финни. Дайте ей настойки опия. Ей нужно поспать этой ночью.

– Я понимаю, комиссар, – кивнул Финни и продолжил путь наверх.

Брэгг спустился вниз и отыскал взглядом Франческу. В его глазах не было укора. Он выглядел страшно уставшим и взвинченным. Одевшись, они вместе пересекли зал, направляясь к выходу.

– Вам удастся хоть немного отдохнуть? – спросила она, выходя на улицу. Противно завывал ветер, шел снег, кружась крупными хлопьями.

Брэгг посмотрел на Франческу:

– Как я могу? На кону жизнь ребенка.

Не успев сойти на тротуар, Франческа схватила комиссара за руку:

– Чего хочет этот маньяк? Каковы его намерения?

– Он явно хочет как можно больнее ранить Бартонов.

– На сей раз письма не было. Никакого ключа к разгадке… ничего, кроме… – Франческа не договорила.

Брэгг с силой сжал челюсти. И тут же обхватил ее плечи и слегка сжал их, как бы пытаясь ее успокоить. Она посмотрела ему в глаза:

– И что же теперь будет?

– Этот маньяк снова даст о себе знать, не сомневаюсь.

Не было сомнений и у Франчески. Маньяк явно хотел помучить их неопределенностью, умалчивая о судьбе мальчика.

– Выкупа так и не потребовали? – спросила она.

– Полагаю, и не потребуют.

– Вряд ли похищение совершил кто-то из слуг.

– Почему же? Иногда слуги презирают своих хозяев. Однако не представляю себе столь изобретательного слугу. – Он помолчал. – К чему вы клоните, Франческа… то есть мисс Кахилл?

Она улыбнулась, услышав от него свое имя.

– Если этот тип получает удовольствие, причиняя боль, то мотивом может быть месть.

– Полагаю, это так.

Франческа не сомневалась, что Брэгг основательно допросил Бартонов.

– Кто-нибудь из деловых партнеров не может их настолько ненавидеть?

Поколебавшись, Брэгг сказал:

– Франческа, вы отдаете себе отчет в том, что это дело полиции, пусть даже ваша помощь весьма полезна?

– Да, – прошептала она, уже зная наверняка, что у Бар-тонов есть враги, иначе комиссар просто ответил бы «нет».

– Я не могу делиться с вами подобной информацией, – пояснил Брэгг, встревоженно глядя на нее. В этот весьма неподходящий момент Франческа вдруг вспомнила фотографию Брэгга с тремя малышами и красивой женщиной. Она постаралась отделаться от этого воспоминания.

– У меня родились кое-какие мысли, – сообщила она.

– Я бы весьма удивился, если бы их не было.

Не будь они свидетелями ужасной трагедии, Франческа, пожалуй, рассмеялась бы.

– Вероятно, этот безумец хочет насолить именно Элизе, а не Бартону.

В ответ Брэгг лишь сверкнул глазами.

Франческа в раздражении ухватила его за рукав онемевшими от холода пальцами:

– Она из числа самых привлекательных женщин. Возможно, этот безумец влюбился в нее – и был отвергнут!

Брэгг вздохнул:

– Фран… мисс Кахилл. Обо всем этом думал и я. Но дело в том, что Элиза Бартон начисто все отрицает. Она говорит, что не было никаких ухаживаний, никаких воздыхателей и что она никому не давала повода.

Франческа вдруг испытала неловкость.

– А что, если она лжет? Во спасение своего брака?

Брэгг уставился на Франческу:

– Вы ее обвиняете во лжи, в аморальном поведении, в неверности или просто в эгоцентризме?

– Нет! – Франческа затрясла головой, смущенная его раздражением. – Нет и нет! Прошу прощения. Я ею так восхищалась. Я просто… просто хочу найти мальчика… живым.

Брэгг отвернулся, но она заметила отчаяние в его глазах. Она наблюдала, как он спускается по ступенькам, уже припорошенным снегом.

Он воспринимает это почти как личное горе. Но ведь и она тоже.

На тротуаре Брэгг обернулся:

– Я провожу вас домой.

Франческа согласно кивнула. Вскоре они миновали чугунные ворота владения Кахиллов. Оба молчали, погруженные в собственные мысли, пока не подошли к машине Брэгга.

Франческа сунула озябшие руки в карманы пальто – у нее не было времени захватить перчатки, шляпу или муфту. Она смотрела, как он протер кожаными перчатками ветровое стекло своего «даймлера». Затем повернулся к ней.

– Кстати, – сказал он, – я кое о чем вспомнил.

– О чем именно? – живо откликнулась Франческа.

– Вы сказали, что разгадали две первые подсказки во время экзамена. Что это за экзамен?

Франческа побледнела.

– Так что за экзамен, мисс Кахилл?

Только Эван и Конни знали, что она учится в колледже Барнарда. Франческа выдавила из себя улыбку:

– Я имела в виду… самоэкзамен. Я изучаю различные предметы, ну и время от времени экзаменую себя.

Брэгг посмотрел на нее как на ненормальную.

– Понятно… – Он приподнял котелок. – До свидания, мисс Кахилл.

– До свидания, комиссар, – сказала она, браня себя за неловкость.

Франческа вошла в дом, и на нее сразу пахнуло теплом. Она отдала пальто подвернувшемуся слуге. Ее бил озноб, и она принялась растирать руки, чтобы побыстрее согреться. В вестибюль вплыла ее мать.

– Франческа, – с улыбкой приветствовала она дочь, очевидно, поджидая ее. – Как прошел твой завтрак с мистером Уайли?

Франческа похолодела. Уайли! Она не только напрочь забыла о нем, но и не отправила письмо с извинениями и отказом от встречи. Девушка в ужасе смотрела на мать.

– Что означает выражение твоего лица? – Джулия уперла руки в бока. На ней была узкая серая юбка и полосатый кремовый жакет, блузка с кружевами была тоже кремового цвета. Грудь украшало жемчужное колье с бриллиантами. Белокурые вьющиеся волосы были аккуратно зачесаны назад.

Джулия Ван Вик Кахилл все еще оставалась красивой и элегантной. Она не упускала ни единой возможности блеснуть изысканным нарядом.

– Я забыла, – прошептала Франческа.

– Забыла?! – Джулия широко раскрыла глаза. – Да как ты могла? И где ты пропадала весь день?

Франческа прижала к щекам ладони.

– Мама, я пошлю мистеру Уайли письмо с извинениями! Сию же минуту.

– Я требую объяснений. – Глаза Джулии потемнели от гнева. – Ты зашла слишком далеко! Как ты могла?

Франческа закусила губу, затем выпалила:

– Мама, я нашла еще одно письмо.

– Ты? Что ты нашла?

Схватив мать за руку, девушка торопливо рассказала, как разыскала третье письмо и что последовало за этим. Разумеется, она не обмолвилась об экзамене в колледже Барнарда.

– О Боже! – побледнела Джулия. Франческа с матерью прошли в салон, где уселись на обитый золотой парчой диван с позолоченными подлокотниками и ножками. – Это ужасно! Элиза, должно быть, сходит с ума.

Франческа решила промолчать об ухе. Рассказа о письме с пятнами крови и без того было вполне достаточно.

– Да, это верно. К ним пришел доктор Финни, чтобы оказать ей помощь.

Джулия подняла голову.

– Это хорошо. – Она похлопала Франческу по руке. – Я никогда не сомневалась, что у меня умная и способная дочь. Я очень рада, что ты пришла на помощь, Франческа.

Мать редко ее хвалила. Франческа не смогла сдержать улыбки, а щеки ее порозовели от радости.

– Спасибо, мама.

– Разумеется, я жду, что ты лично извинишься перед мистером Уайли, – твердо заявила она.

В эту минуту Франческе хотелось только завалиться в постель и хорошенько выспаться. Но она прочитала в глазах матери суровое предупреждение и сочла за благо не спорить.

– Хорошо. Можно, я возьму Дженнингса? Я тогда вздремну по дороге.

Джулия похлопала ее по колену.

– Разумеется. – Она встала. – И не забудь, мы приглашены к Конни на ужин в восемь часов.

Ей никуда не хотелось идти, хотя дом Монтроузов находился всего в квартале отсюда, на Мэдисон-авеню.

– Я предпочла бы немного отдохнуть у себя в комнате…

– Это обед для узкого круга, всего на двадцать персон, и будет очень мило. Твоя сестра великолепная хозяйка. Я хочу, чтобы ты пошла.

Франческе нужно было готовиться к занятиям по французской литературе. Кроме того, она отчаянно нуждалась в полноценном ночном отдыхе. Ей вдруг вспомнилось маленькое замерзшее ухо. Ну как тут заснуть после всех кошмаров минувшего дня?

– Франческа, ты здорова?

Франческа встала:

– Я очень беспокоюсь о Джонни Бартоне.

Мать изобразила сочувствие:

– Мы все беспокоимся, дорогая. Но это дело полиции, она предпринимает все возможное, я надеюсь… Надень, пожалуйста, сегодня зеленое платье и подвеску с камеей. – Она направилась к выходу, но затем остановилась. – Это оживит твой наряд. Среди гостей будет доктор Паркхерст.

Только этого не хватало. Паркхерст был основателем и президентом Общества по борьбе с преступностью: обед грозил превратиться в занудное мероприятие.

– Я думаю, что комиссар полиции там тоже будет, – добавила Джулия и вышла из комнаты.

Франческа попыталась унять охватившее ее волнение. Что означают эти неровные перестуки сердца? Она побежала вслед за матерью.

– Мама, погоди!

Джулия остановилась.

– Что ты знаешь о Рике Брэгге?

Джулия раскрыла от удивления глаза:

– Что ты имеешь в виду? Что с тобой, Франческа? Надеюсь, ты не влюбилась в комиссара полиции? – воскликнула мать с явным негодованием.